Текст книги "Наследница поневоле"

Автор книги: Ирина Львова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 28 страниц)

Глава 119

Случилось же вот что. Когда Лиза еще только собиралась сделать первые робкие шаги на пути к спасению, а Заварзин удирал от обиженных Гаррисом рокеров, Глебову выпало дежурить у ворот. Занятие это само по себе довольно скучное: сиди себе, общайся с ограниченными типами из охраны Изборского. Можешь прогуляться по саду, точнее, это даже нужно делать, но никому особенно не хочется. Патрулировать положено парами, что опять же не соблюдается.

Сначала, правда, чтобы показать пленнице, что граница на замке и лучше не рыпаться, охранники демонстративно дефилировали под ее окном, потом всем это надоело и охранники собрались у ворот.

Один из парней ушел и уже больше получаса не появлялся. Некоторые начали проявлять беспокойство, но кто-то сказал, что он, скорее всего, зашел в дом через черный ход и пьет чай с кочегаром в котельной. Прошло еще какое-то время, и не на шутку взволновавшиеся товарищи уже собирались отправиться на его поиски, но тут появились мотоциклисты. Выдвинув совершенно нелепые требования – выдать им какого-то «козла», укравшего один байк и испортившего другой, который точняк прячется где-то здесь, они получили «вежливый» совет двигать подальше от дачи, если не хотят нажить неприятностей.

Сопроводив свои слова демонстрацией пистолетов и ружей, охранники успокоились, а рокеры, не имевшие на вооружении огнестрельного оружия, поорали-поорали и предпочли удалиться, пообещав вернуться и надрать всем задницу. Никто из охранников к угрозе мотоциклистов серьезно не отнесся, никто, кроме Глебова, с давних пор недолюбливавшего парней в «косухах» на ревущих байках. Когда все пришли к мысли, что надо идти поискать Серого (так звали исчезнувшего товарища), на поиски отправились двое; один пошел влево от ворот, второй – Глебов – вправо. Так уж вышло, что Гена и наткнулся на мирно «отдыхавшего» под кустами Серого.

Реакция Глебова была, мягко говоря, странной. Вместо того чтобы немедленно поднять тревогу и поскорее отнести товарища в помещение – не лето, земля холодная, – зять Дмитрия Кирсанова сосредоточил внимание на поблескивавшем в луче его фонарика предмете, которым оказалась связка ключей, видимо отцепившаяся от пояса коллеги, когда неизвестный злоумышленник волок его в укрытие. Не нужно было долго раздумывать, чтобы понять – на территории посторонний. Враг.

Однако это обстоятельство как-то ускользнуло от внимания Глебова, сознание которого в тот момент занимало нечто совсем иное. Вероятной причиной такого поведения явилось возвращение настырных байкеров. Их число увеличилось, если судить по количеству машин, проносившихся мимо ограды, едва ли не втрое. У Глебова был только пистолет, а рокеры явно напрашивались, и для бесед с ними Гене требовалось что-то более внушительное. Дело заключалось в том, что два ключа из связки, утерянной Серым и, к удовольствию Глебова, не замеченной неизвестным, были от замков арсенала, где хранилось автоматическое оружие и гранаты.

Бывший военнослужащий, бывший работник милиции понял – настал его звездный час.

Глава 120

Несмотря на неприязнь, которую он испытывал к заказчице и ее любовнику, Ла Гутин понимал, что поиски выхода на свободу лучше вести объединившись. А потому они – Ла Гутин, Херби, Бет Моргенсон и их русский товарищ по несчастью из соседнего бокса – тихонько совещались, стараясь не привлекать к себе внимания. Они разобрали несколько вариантов побега, но ни один не давал им достаточной уверенности, и они пытались придумать что-нибудь получше. Неизвестно, как долго продолжалось бы совещание, но сменивший Губу и Глебова охранник решительным окриком положил конец переговорам.

Некоторое время они сидели молча, потом Бет прошептала Херби:

– Сейчас я сделаю вид, что мне стало плохо, пусть Ла Гутин подзовет охранника.

Херби поморщился.

– Мы уже обсуждали это, дорогуша, – проговорил он. – Что, если нам с Ла Гутином не удастся схватить его? Или он успеет выстрелить? Нет, дорог…

– Заткнись, ублюдок, – прошипела миссис Моргенсон. – Делай, что говорю.

С этими словами она застонала и переползла в самый темный угол, где сняла шляпку. Казалось, от внезапного приступа желудочных колик женщина лишилась рассудка, иначе бы зачем ей пришла в голову мысль портить оригинальную брошь, украшавшую ее головной убор? Ла Гутин, выслушав просьбу Херби, кивнул и улыбнулся.

– Сначала вы орите как можно заполошнее, – сказал он. – А уж потом я объясню причину по-русски.

И Херби покорно завопил:

– Эй, вы! Мужчина… мистер… эй, как вас там? Женщине плохо, черт вас возьми!

Осыпав его ругательствами, охранник подошел.

– Чего надо? – сердито поинтересовался он.

Сделав Херби знак помолчать, Пьер как можно вежливее проговорил:

– Эта дама – подруга этого господина. Ей стало плохо, мы не знаем, что с ней, свяжитесь с вашим начальством, нельзя же бросить ее на произвол судьбы? Пусть пришлют врача или хотя бы дадут какое-нибудь обезболивающее.

– Что с ней?

– Посмотрите сами, – предложил француз.

– Отойдите в сторону, – приказал охранник и, когда мужчины отодвинулись, приблизился к решетке и заглянул в глубину клетки. – Эй, мадам… – проговорил он. – Как тебя там, чё с тобой? – Он почесал затылок: – Хау, хау… Хау ю ду… – Внезапно он глупо улыбнулся и протараторил: – Хау ду ю ду?

Бет резко повернулась, пружинисто вскочила и хищно улыбнулась.

– Замечательно! – произнесла она, бросая колючку.

Парень дернулся и начал заваливаться на бок, смертоносный шип воткнулся ему прямо в щеку.

– Хватайте его, идиоты, пока он не упал! – закричала Моргенсон мужчинам по-английски. – Отберите у него ключи!

Француз, ожидавший от Бет любых фокусов, мгновением раньше бросился к охраннику и уцепился за полу его кожаной куртки. Парень свалился прямо у решетки, и Пьер, достав ключи, быстро справился с замком. Они вышли из тесного бокса. Ла Гутин, нехорошо усмехаясь, снял куртку и перекинул ее через руку.

– А я? А мне? – взволновался мужичок-сообщник.

– Держи! – Контрактер швырнул ему связку.

– Ура! – воскликнул Джейк, который так и не понял, что произошло – с чего это грохнулся здоровяк охранник? – Мы спасены!

– Еще нет, – покачал головой Ла Гутин.

– Прощайте, мальчики! – Голос миссис Морген-сон прозвенел, будто взмыв под бетонный потолок подвала.

– Что она делает?! – воскликнул американец, поворачивая к Пьеру полные детского недоумения глаза.

– На пол, придурок! – только и успел крикнуть француз, дав Херби пинка под зад. Сделал он это в самый подходящий момент – смертоносная колючка пролетела в нескольких сантиметрах от уха Джейка, который все-таки потерял равновесие и неуклюже упал на пол, против воли выполнив приказ француза и… сохранив себе жизнь.

– Ах ты… – зашипела Бет и метнула колючку, целясь в лицо Пьера.

Однако он, взмахнув курткой, как матадор мулетой, отразил смертоносный шип. Бет остановилась, казалось, она была готова прыгнуть на Ла Гутина и выцарапать ему глаза. Понимая, что без колючек (а их она решила приберечь и подготовила ровно три – по одной для охранника и бывших сокамерников) справиться с сильным мужчиной ей не удастся, американка, изрыгая проклятия, побежала прочь.

Ла Гутин надел куртку и поднял автомат охранника. Как раз в это время из клетки вышел старичок.

– Что это она? – спросил он француза с опаской. Тот покосился в сторону все еще лежавшего на полу Херби.

– Семейная ссора, – объяснил Пьер.

– А-а-а… – протянул мужичок. – Ясно дело…

Он хотел добавить что-то еще, но не успел – как раз в эту минуту сверху донесся приглушенный, но все же различимый треск пулеметных очередей.

Глава 121

Рокеры не пожелали вести правильную осаду, а предпочли применить тактику устрашения, тем более что поначалу братва, охранявшая резиденцию директора «Ундины», не предприняла в отношении мотоциклистов решительных мер. Сначала угроза со стороны рокеров представлялась смехотворной, теперь полку их прибыло: «конный парк» мстителей насчитывал более сорока машин, несших на своих спинах полсотни закованных в черные кожаные доспехи воинственно настроенных молодых людей и юных дев-воительниц.

Байкеры на сей раз представляли собой внушительную силу, тем более что людские ресурсы осажденных были куда скромнее – менее двух десятков мужчин, способных носить оружие, включая самого шефа. Правда, оружия этого у них имелось с избытком, в то время как у рокеров на всех едва ли набралось бы полдюжины стволов, в основном ружейных обрезов. Впрочем, стрелять пока вроде бы никто и не собирался.

Никто… Кроме зятя Дмитрия Кирсанова. «Геночка Глебов нашел пулемет, больше в деревне никто не живет».

– Ворюгу нам отдайте, и мы свалим, – отвечали байкеры на предложение мотать куда подальше. – Он у вас спрятался. Пока не выйдет, все равно не уйдем. Подпалим вас.

– Валите, парни, валите, – отвечали стражи у ворот. – А то и до беды недалеко.

Мотоциклисты только пугали, никаких подручных средств, пригодных для выполнения угрозы, у них не было, они лишь раздражали охранников ревом моторов и ослепляли их лучами десятков фар. Так продолжалось до тех пор, пока на арену разгоравшегося конфликта не вернулся Глебов. Может, еще и обошлось бы, но…

– Вора сюда! – требовали парни в кожанках, иссеченных рубцами серебряных «молний». – Живо.

Вновь взревели мотоциклетные движки, ярче вспыхнули фары.

– Эй, козлы вонючие! – раздалось из-за ворот. – Не меня ищете? Так вот он я, берите!

Даже коллеги не сразу заметили, как и откуда появился их товарищ, украшенный, подобно революционному матросу семнадцатого года, Андреевским крестом пулеметных лент. Бескозырки у Глебова не было, зато в руках, что куда хуже, оказался пулемет, которым славный парень Гена не замедлил воспользоваться, открыв ураганный огонь поверх голов байкеров. Те немедленно бросились наутек, оставив часть товарищей на изрытой шинами их машин земле у ворот. Нет, трупов не было, просто некоторые мотоциклисты в спешке кинулись так резво разворачиваться, что попадали вместе со своими «конями». Теперь эти бедолаги под смех и улюлюканье охраны поднимали байки и с позором удирали.

Товарищам выходка Глебова пришлась по сердцу: мотоциклисты их достали, теперь же появилась надежда, что они уедут. Бывший работник органов правопорядка поймал на себе несколько одобрительных и даже восхищенных взглядов. Он почувствовал себя счастливым, но… как всегда, ненадолго.

Распахнулось окно, и оттуда донесся вопль Изборского:

– Прекратить! Вы что, ох…ели?! Немедленно прекратить! – Шеф повернулся к помощнику и уже гораздо тише, но не с меньшим раздражением приказал: – Заткни их!

Теперь в окно высунулся Кирсанов и обратился к братве, которую с такого расстояния видеть не мог, приблизительно с тем же требованием, что и директор «Ундины». Стрельба прекратилась, но лишь потому, что Глебов перезаряжал пулемет. Ему непременно хотелось еще раз сорвать аплодисменты.

– Знаешь что, Митя, – проговорил вдруг очень тихим голосом Изборский, когда пулемет загавкал вновь. – Похоже, надо подчистить за собой. Иди-ка в подвальчик… Ты меня понял?

Кирсанов подчинился очень неохотно, и, когда он ушел, Аркадий Афанасьевич задумался.

«Нет, старик, – сказал он себе. – Распорядителя кредитов при богатой наследнице из тебя, похоже, не получится. Придется переквалифицироваться… хм… в управдомы».

В эту секунду он решился. Набрав код сейфа, Изборский отпер его и принялся загружать в довольно вместительную сумку пачки стодолларовых банкнотов и компромат – видеокассеты с записями процедур умерщвления и захоронения несчастных, лишившихся жизни из-за квартир.

«Пятнадцати минут хватит? – спросил он себя и защелкал кнопками устройства, расположенного прямо в сейфе. Когда истекут установленные минуты, таймер приведет в действие детонаторы взрывного устройства, и вся дача благополучно взлетит на воздух. – Вот так!»

– Вот так, господа, – вслух проговорил директор «Ундины». – Через четверть часика ка-а-ак бу-бухнет! Ка-а-к ба-бахнет! А мы уж будем далеко…

Последние слова Изборский буквально пропел, наслаждаясь своей изобретательностью и умом, а самое главное – хитростью и умением просчитывать наперед любые, даже самые сложные партии. Он запер сейф и повернулся, чтобы уходить, но буквально остолбенел: в нескольких шагах, направив ему в грудь сразу два пистолета, стояла Лиза Батурина.

– Стоять, – приказала она. – Поставьте сумку и откройте сейф.

– Там ничего не осталось, голубушка, – залебезил Аркадий Афанасьевич. – Я взял деньги… некоторые вещи… Вам же это не нужно, вы и так богаты, а у меня всего-то пара миллиончиков. Понимаете, бизнесмену везде приходится платить…

– Какого черта вы похитили меня и моего брата? Что, чужие денежки покоя не дают? – резко спросила девушка.

Изборский вновь понес какую-то чушь насчет того, что никто Лизу не похищал, вернее, не собирался, просто тупые помощники неправильно выполнили приказание. Девушка, окутанная магией его болтовни, начала было вязнуть в заумных льстивых фразах.

– А ну заткнись! – оборвав «песню» Изборского на полуслове, закричала она. – Делать, что сказано!

Директор «Ундины» замолчал и поставил сумку, но выполнять вторую часть приказания не спешил.

– Открывай сама!

– Я выстрелю!

– Не выстрелишь, – покачал головой Изборский. Ему определенно хотелось, чтобы Лиза, занявшись замком, выпустила из рук оружие, тогда он мог бы успеть воспользоваться пистолетом, который ей неминуемо пришлось бы положить на стол.

Девушка понимала, что не сумеет убить человека. Это раунд остался за директором «Ундины».

– Я не знаю кода, – последний раз слабо возразила она.

– Я скажу, – пообещал Изборский, отходя от сейфа в сторону, куда дулом боевого пистолета (оружия Карасева) указала ему Лиза. – Только открывать его надо двумя руками. Двойка – большое колесико, тройка – маленькое. Восьмерка – опять маленькое, потом девятка и шестерка – большое.

Лиза очень внимательно набрала комбинацию, но огромный ящик не открылся. Она пристально посмотрела на Изборского, тот так и не решился проделать трюк с пистолетом: слишком уж далеко находилось оружие, он мог не успеть.

– Я ошибся, – проговорил он. – Все так, только тройка – большое колесико.

– Подумайте хорошенько, – голосом, не обещавшим ничего хорошего, предложила девушка. – Если опять ошибетесь, я прострелю вам ногу.

– Я не вру! – взвизгнул Изборский, почувствовавший, что на сей раз Лиза может сдержать обещание.

Она набрала код и посмотрела на директора «Ундины». Раздался щелчок. Глаза Изборского как бы говорили: «Вот видишь! Я не наврал, не стреляй». И все-таки странно устроены некоторые люди: Лизе можно было соврать девять раз, а на десятый сказать правду, и она… она переставала считать человека лжецом.

Девушка открыла сейф и всего на секунду, на одно лишнее мгновение дольше чем надо задержала свой взгляд на диковинной машинке с желтыми и красными светодиодами и с зеленым четырехзначным, постоянно убывавшим числом, высвеченном на дисплее. Тринадцать тридцать четыре, тринадцать тридцать три, тринадцать трид…

Изборский атаковал, он не стал рисковать, пытаясь вооружиться «дробовичком», который Лиза действительно положила на стол. Он просто бросился на Лизу и вырвал у нее боевой пистолет. Из револьвера девушка выстрелить все же успела, истратив последний патрон без всякой пользы. Более того, выстрел привлек внимание Лапши, который немедленно и заглянул в кабинет шефа, чтобы выяснить, что же не в порядке?

– Запри ее где-нибудь! – приказал Изборский охраннику. – А потом… м-м-м… пришли-ка ко мне Глебова! – Давать взбучку стрелку шеф не собирался, просто желал избежать ненужных подозрений со стороны охранника, так как Лиза беспрестанно кричала про бомбу в сейфе. – Хотя нет… – Аркадий Афанасьевич передумал. – Запрешь ее в котельной и скорее возвращайся, я попрошу тебя отнести вот эту сумку в… в другое место.

Когда охранник уволок Лизу, Изборский захлопнул дверку сейфа.

– Уф, – вздохнул он, вытирая пот со лба. – Слава те Господи, пронесло! А теперь – ноги!

Глава 122

Глебов бездумно расстрелял все патроны, рыхля территорию перед воротами, и не только не снискал новой славы, а утратил даже ту, которую приобрел.

– Хорош, Геша! – одернули его. – Не на войне! Все уже свалили давно.

Но рокеры не свалили, как того бы хотелось обитателям роскошной дачи. Они лишь сменили тактику и стали агрессивнее.

Теперь они разгонялись, на бешеной скорости парами и тройками проносились мимо ворот и бросали в сад самодельные зажигательные снаряды, технология изготовления которых поражала своей простотой. В ход шел самый примитивный материал. К длинным толстым шнуркам от ботинок привязывались небольшие камни, которые, в свою очередь, обматывались промасленными тряпками. Потом пассажир байкера раскручивал это орудие у себя над головой и в нужный момент отпускал конец шнурка. Некоторые из особенно лихих водителей прикрывали своих «хвостовых стрелков» ружейным огнем. Особый успех имела ракетница, от выпущенного из нее заряда едва не загорелось трехэтажное здание виллы.

Охранники растерялись, самый решительный из них – Гена Глебов, истратив боезапас пулемета, как-то сник. Остальные, не получив приказ отстреливаться, послали гонца к начальству, чтобы задать главный национальный вопрос: «Что делать?» К своему удивлению, посланный не обнаружил ни босса, ни главного его помощника.

Кирсанов с двумя подручными угодил в до слез нелепую ситуацию. Они спустились в подвал и прошли в помещение тюрьмы, но едва успели переступить ее порог и обнаружить, что мочить-то, собственно говоря, и некого, как сами оказались в западне. Гнусный старикашка – инициатор побега после ухода товарищей по несчастью – задержался. Услышав шаги, он затаился у косяка и, увидев продефилировавшего мимо Кирсанова, чуть было не лишился чувств, но вовремя опомнился. Он выскользнул из бетонного мешка и захлопнул дверь. Сработал электронный кодовый замок, отпиравшийся только снаружи. Когда охранники дежурили в помещении, они обычно ставили его на предохранитель, а уж если случалась неприятность и кто-нибудь из них оказывался заперт, он звонил в караульное помещение по телефону.

Именно к телефону и бросился Кирсанов, сообразив, что оказался в западне. Каково же было удивление Дмитрия Антоновича, когда он обнаружил на месте аппарата только проводки да розетку. Старикан и задержался в ужасной тюрьме, чтобы поживиться единственным находившимся там ценным предметом. Он понимал, что свобода свободой, но и есть надо, и стакан «портяшки» на что-то купить… А так – загнал добычу по дешевке, хоть на первые дни копейка есть, а там, как жизнь повернет.

Глава 123

– Не упирайся, сука! – зашипел охранник, замахиваясь на Лизу рукой, в которой сжимал связку ключей. – Пришибу!

Лапша вновь попытался вставить ключ в замочную скважину. Он отказался от мысли точно выполнить приказ шефа, решив, что до котельной разбуянившуюся арестантку дотащить не сможет. Она то и дело вопила про какую-то бомбу, обзывая Лапшу безмозглым кретином, идиотом, придурком и пособником тирана. Теперь Толя, найдя подходящую комнату, пытался отпереть ее с помощью имевшегося у него ключа. Ключ не подходил, что само по себе для Лапши особой проблемы бы не составило, если бы не Лиза. Она очень и очень мешала Толе, он даже несколько раз несильно стукнул ее, но это не помогало.

– Ща пришибу! – завопил он на Лизу после очередной неудачной попытки попасть в комнату и покончить наконец с неприятным заданием. – В натуре, урою!

Однако Лиза напрочь утратила страх, она рванулась, и Лапша, выронив ключ, нагнулся за ним. При этом охранник немного ослабил хватку, и девушке удалось освободиться. Она побежала по коридору куда глаза глядят, понимая, что если ее не догонит Лапша, то, оказавшись в холле с бассейном, она непременно попадет в руки находившихся там охранников. Но, несмотря ни на что, ее не оставляла надежда на спасение. Должны же они понять, что надо прежде всего обезвредить мину?

Лизе удалось обогнать Лапшу на несколько метров, но тут, как назло, впереди показался здоровенный парень в камуфляже. Это был Чугрей, Лиза сразу узнала его. Увидев беглянку, он немедленно бросился ей навстречу. Она резко повернула и помчалась в обратном направлении, угодив прямо в объятия Лапши, предусмотрительно расставившего руки едва ли не на всю ширину коридора.

Лапша схватил ее, и она, почувствовав, как захрустели ее кости, издала какой-то мышиный писк.

Внезапно что-то произошло, Лапша обмяк, разжал руки и тяжело рухнул на устланный ковром пол. Но опасность не миновала, сзади ее догонял Чугрей, а впереди… Впереди стояла Элизабет Моргенсон, лицо которой искажала улыбка злобного торжества. Лиза растерянно взглянула на упавшего к ее ногам охранника, увидела его остекленевшие глаза и поняла, что медлить нельзя.

Она круто повернулась и помчалась обратно – Чугрей защитит ее от рыжей ведьмы! О том, что будет дальше, подумать она не успела. Чугрей, гнусно улыбаясь, остановился и так же, как только что Лапша, раскинул руки, приготовившись схватить Лизу, но она вдруг споткнулась и растянулась на полу, а ядовитая стрелка, брошенная американкой, вонзилась в шею бандита. Он без стона рухнул на пол, едва не придавив Лизу. Девушка, чудом вывернувшись и проделав некоторый путь на четвереньках, вскочила и вновь попыталась спастись от неминуемой гибели.

– Проклятая сука! – закричала Моргенсон, доставая из шляпки последний шип. – Проклятая сука! Я достану тебя! – От волнения она сделала неловкое движение и уронила свое смертоносное оружие. – Дерьмо! Дерьмо! О, проклятье!

Шип отлетел в сторону, и Бет тотчас же нашла другое решение. Она подняла автомат одного из охранников и лихо передернула затвор. Но когда обезумевшая претендентка на наследство спустила курок, Лиза уже находилась довольно далеко, и пули, вспоров штукатурку стены коридора и пробив в нескольких местах ковровую дорожку, не причинили девушке никакого вреда.

Она благополучно добежала до холла с фонтаном. Только тут она поняла, что на улице происходит настоящее побоище, как будто бы по мановению палочки злого волшебника дача и прилегавшая к ней местность оказались перенесенными куда-нибудь в окрестности Гудермеса. Лиза метнулась к какой-то двери, надеясь найти укрытие, но в холл тотчас же вбежал человек в камуфляже.

– Стой! – закричал он, вскидывая автомат, и Лиза бросилась на пол, прячась за розовым мрамором бортика фонтана. – Стоять! – завопил охранник на сей раз куда требовательнее. – Брось автомат, сука!

Последнее предупреждение, вне всякого сомнения, относилось уже к Бет. Но только полный идиот мог осмелиться в ту минуту встать между миссис Морген-сон и наследством графини Батори. Охранник же не знал о настроениях, владевших американкой. Подобная неосведомленность сослужила ему скверную службу, он всего лишь на долю секунды опоздал с выстрелом. Бет опередила его, и охранник рухнул как подкошенный.

Противный, жалкий кроличий страх окутал сознание и тело Лизы: видя, кто стал победителем в поединке, она не решалась встать из-за бортика, понимая, что все равно не избежит смерти. Она надеялась на чудо. Но разве можно на него надеяться?

– Встать! – словно бы выплевывая слова, процедила сквозь зубы Бет. – Игра окончена, сука!

Не глядя в страшное жерло-форсунку автомата, стараясь унять дрожь в коленках и сдержать подкатившую к горлу тошноту, Лиза начала медленно подниматься.