Текст книги "Наследница поневоле"

Автор книги: Ирина Львова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 28 страниц)

Глава 81

Лиза и Андрей ждали звонка Тарасенкова. Заварзин уже не злился на свою подопечную, в конце концов, ее можно понять – ведь она бросилась спасать брата. И все, к счастью, обошлось. Осталось продержаться всего один день – пока убийство Лизы или совершение над ней акта насилия не потеряют смысла. А еще ведь надо каким-то образом отодвинуть от кормушки свиные рыла прислужников Изборского. Такова программа минимум, а потом… Потом возникнут другие проблемы. Но об этом сейчас не хотелось думать.

Андрея немного успокаивал тот факт, что заграничный киллер, по всей видимости, принадлежал к той разновидности волчьего племени наемных убийц, которые сторонятся огнестрельного оружия. Это позволяло надеяться на то, что раз выстрела через стекло до сих пор не было, то и не будет. И вообще… Странный им попался киллер. Уж больно неторопливый какой-то.

Заварзин пытался разговорить подопечную, но, осознав, что это невозможно, стал гнать ее спать, однако она только упрямо трясла головой.

Свернувшись клубочком на диване, Лиза закуталась в старую кофту и одеяло, прижала к груди игрушечного медведя и молча, как зачарованная, смотрела в одну точку. Заварзин решил оставить ее в покое и отправился на кухню. Все-таки, по мнению Андрея, лучшим лекарством от любых огорчений была вкусная еда, и аппетит у него не пропадал ни при каких обстоятельствах.

Наконец в третьем часу ночи зазвонил телефон. Лиза даже не шевельнулась. Вбив себе в голову, что по ее вине погиб человек, она обвиняла себя теперь во всем подряд, страдала и казнилась.

Заварзин схватил трубку:

– Спим? Да нет!.. Нет!.. Ждем. Ну?.. Да ты что?! Постой, я ее обрадую… Лиз, – позвал Андрей, – жив старик.

Девушка встрепенулась:

– Правда?

– Да. Врачи извлекли пулю, – повторял детектив за капитаном, как бы отчитываясь перед Лизой. – Но она выпущена не из того оружия, из которого стреляли в Херби, во всяком случае не из «ТТ». Старик совершенно случайно оказался на поляне. Гулял, наверное. Свежим воздухом дышал. Кроме того, рыцарь твой был здорово навеселе. Зовут его Цуцульковский Гавриил Иегудиилович.

– Цуцульковский? Это что, фамилия такая? – удивилась девушка.

Трудно было представить себе, что Тарасенков пошутил, однако Андрей на всякий случай переспросил капитана:

– Что, серьезно такая фамилия?

– Ну! Но ты дальше послушай, – продолжал капитан. – Примерно в то же время недалеко от дома твоей миллионщицы убили женщину, которую звали Слободенюк Берта Севастьяновна. Сло-бо-денюк!

– Откуда ж ты только их берешь?.. – озадаченно проговорил Заварзин.

– Фамилии?

– Нет, трупы! А она-то какое отношение к Лизке имеет?

– Это все Лизин знакомец Глебов старается, – проворчал Тарасенков. – Пуля, которая досталась гражданке Слободенюк, была выпущена из того же пистолета, что и пуля, которой ранили Цуцульковского…

– Старик что-нибудь сказал? – перебил его детектив.

– Нет. Он пока говорить не может, много крови потерял, но… Кроме того…

– Подожди, Серега! Слушай, Лиз, а ты уверена, что стрелявшего звали именно Глебов? Соберись с мыслями, – мягко попросил Заварзин.

– Абсолютно! – сказала та, и глаза ее заблестели, словно она собралась заплакать, но Андрей этого не заметил.

– Стой! – вдруг завопил он. – Ты сказал, Слободенюк? Да я у нее квартиру снимал, из которой за Лизкой следил! И в той квартире я сегодня киллера засек. Ну, за кем гонялся. Подставного.

– Ага! – буркнул капитан. – Так вот при ней, при гражданке Слободенюк, оказался не только ее паспорт, но и паспорт Цуцульковского! И купчая на его комнату – явно поддельная… А сотворили ее… Ты только не падай… В фирме «Ундина»!

– Я, конечно, не упаду, но лучше присяду… – пробормотал Заварзин. – Ну и заплет! Так, так, так… А что с моей бутылкой?

– С осколками? Экий ты быстрый! В номер Ла Гутина, если вообще таковой существовал, по документам его имя – Марслен Бише, вселился другой человек и выезжать пока не собирается…

Лиза вдруг вскинула голову, точно очнулась от забытья, и истерически выкрикнула:

– Я все прекрасно помню!

– Постой, Серый… Лиз, ты чего? – оторопело спросил Заварзин.

– Я все прекрасно помню! – повторила она. – Я еще не сошла с ума, хотя было от чего. Стрелял не Ла Гутин! Это точно. Он, в смысле Ла Гутин, пошел на меня с ножом. И на нем была куртка, такая… темная. Тот, в плаще, наставил на этих… пистолет. Потом меня схватил здоровый, а закричал другой… с изуродованными губами. Он крикнул: «Стреляй, Глебов!» Я точно помню! Я не сумасшедшая!

– Ладно, ладно, – опасливо косясь на девушку, успокаивающим тоном сказал детектив. – Тарасик, у тебя все? Ну тогда пока, а то у меня тут Лизка истериковать собирается! – Он повесил трубку и подсел к девушке. – Не надо, Лиз. Успокойся, а? Давай-ка поговорим лучше?

Лиза шмыгнула носом и кивнула.

– Ты этого Глебова хорошо разглядела? Молодой? Старый? Хромал?

– Не знаю. Я была так напугана. – Она вздрогнула и опустила глаза. – Хотя, если подумать, фасон плащей все же разный и прически неодинаковые…

– Блондины, толпы блондинов, – задумчиво сказал Андрей. – Сплошные блондины… в разных плащах и с неодинаковыми прическами. Хромые и не хромые. По-моему, можно уже диагноз ставить…

– Опять? Да? Что ты надо мной издеваешься? – Девушка готова была броситься на Заварзина с кулаками, однако плакать как будто передумала, чем несказанно его порадовала.

– Мне, мне диагноз! – поспешил он с уточнением и продолжал: – И в самом деле они очень неодинаковые. Блондин Глебов стрелял предположительно из «Макарова», а блондин, побывавший в номере Гарриса, как сказал Тарасик, из «ТТ». И оба они как будто не хромали. Вот именно, как будто. «Мой» прикидывался хромым и имел на вооружении «макара», как Глебов. Ла Гутин и «второй» хромали и не стреляли. Гаррис тоже блондин в черном плаще и хромает… Подожди!

Заварзин зажмурился, представляя ночную улицу под дождем. Первый блондин заворачивает за угол, второй – уходит к четвертому подъезду…

– Лиза! На какую ногу хромает Гаррис?!

– На правую, – неуверенно сказала девушка. – Или на левую… Черт, не помню уже…

– Те двое хромали на левую! – задумчиво проговорил Заварзин. – И «мой» тоже.

– Да… – судорожно вздохнула Лиза, которая, вопреки собственному заявлению, пребывала в состоянии далеко не нормальном.

– Вот тебе и да!..

Детектив быстро набрал номер Тарасенкова.

Тот, к счастью, домой еще не ушел.

– Серый, я понимаю, что тебе домой пора, но Глебова надо показать Маркову… Сам знаешь? Отлично, а что ты злишься-то? В «Ундине» его искать надо! Это ежу понятно! Что? Что?!! Ты с цепи, что ли, сорвался? Ах, жена… Извини… – Последнее слово детектив проговорил как раз в тот момент, когда капитан положил трубку. – Ну вот, господин капитан обидемшись, – вздохнул Заварзин. – Если бы Славик опознал убийцу, все упростилось бы… А теперь, черт их всех побери, я не удивлюсь, если появится еще какой-нибудь блондин, который хромает на обе ноги сразу.

Детектив посмотрел на свою подопечную и нахмурился, взгляд Лизы сделался пустым, она смотрела как бы в никуда.

– Эй, что с тобой? – спросил он и помахал ладонью у нее перед лицом. – Очнись.

– И все-таки… все-таки Гаррис хромает на правую ногу, – заключила девушка. – Хоть одному можно доверять. Давай спать, Андрей. Я смертельно устала.

– Доверяй, но проверяй, – неопределенно проговорил Заварзин. – Завтра узнаем.

– Почему завтра?

– Потому. – Детектив улыбнулся. – Потому что завтра будет утро, а оно, – он многозначительно поднял палец, – вечера мудренее.

Заварзин ободряюще посмотрел на Лизу, и на лице девушки впервые за последние несколько часов появилось подобие улыбки. Андрей погладил ее по голове, и в этом простом дружеском жесте она ощутила нечто такое, что заставило ее расслабиться и совершенно успокоиться.

Вопреки всему, что происходило с ней, Лиза легла спать почти счастливой.

Глава 82

Ла Гутин был невероятно измучен.

Судьба смеялась над ним. Каждое его начинание она поначалу встречала как будто бы вполне доброжелательно. Но потом настроение капризной Фортуны менялось, и она отворачивалась от контрактера. Так произошло и на этот раз. Пьер решил воспользоваться прибором Изборского, чтобы узнать, что происходит в мире. Так уж получилось, что этот самый мир состоял для француза из людей и событий, так или иначе связанных с мадемуазель Батуриной. Киллер раз от разу все больше уверялся в мысли, что благоприятный момент отправить девушку на встречу с праотцами он, по всей видимости, уже упустил.

После катавасии у железной дороги он почти решил махнуть рукой на задание и всерьез подумать о путях отступления, однако… Так уж был устроен Пьер Ла Гутин, что не любил он бросать дело, не испробовав все возможности довести его до конца. Старый волк, бывший легионер не принадлежал к числу людей, которые пасуют перед трудностями. Превратившись в бродягу, он приобрел наряду с массой неудобств и некоторые преимущества. По крайней мере, врагам стало труднее поймать его.

Пьер бродил по Пресне, подыскивая подходящую машину, и наконец остановил свой выбор на стареньком «Запорожце», стоявшем в глубине темного дворика. Вскрыть не оборудованный сигнализацией автомобиль, завести двигатель и выехать на улицу оказалось проще простого – вся процедура заняла у француза не более пяти минут. Киллер вовсе не собирался раскатывать по Москве на столь жалком транспортном средстве, «Запорожец» понадобился ему совсем для иной цели.

Проехав метров сто, Пьер свернул в какой-то другой дворик, оказавшись таким образом совсем рядом с гостиницей, в которой жили Гаррис и Херби. Затем он подключил устройство к аккумулятору машины и для начала прозвонил номер адвоката. Американец смотрел телевизор и пил в одиночестве виски.

Потратив на него три минуты, Ла Гутин переключился и принялся слушать номер Херби. Контрактер едва не подпрыгнул, когда услышал голос Бет Морген-сон. Вот уж кого он здесь не ожидал встретить. Но то, что он услышал дальше…

«Расскажи-ка мне об этом еще раз? Меня это так возбуждает!»

Ла Гутин затаил дыхание.

– Программа по заявкам радиослушателей, – улыбаясь, проговорил он и нажал на кнопку «запись». – А я-то голову ломал!.. Так, голубки, я заставлю вас ворковать под мою дудку. Это кассета будет моим козырным тузом в беседе с вами. Вам придется раскошелиться для старины Пьера.

Фортуна наконец улыбнулась ему. Однако… как не раз уже случалось с ним на земле предков, везение закончилось так же неожиданно, как и началось. Двигатель «Запорожца» внезапно заглох. Все попытки заставить его работать приводили только к тому, что система зажигания, включаясь, создавала помехи при работе прибора. Впрочем, Ла Гутин быстро понял, что машина заглохла по самой что ни на есть банальной причине – кончился бензин. Аккумулятор, как и следовало ожидать, оказался «дохлым», и работа устройства ухудшилась, а спустя несколько минут и вовсе прекратилась.

Мысленно проклиная злодейку судьбу и свое невезение, контрактер отключил прибор и выбрался из машины.

«Ладно, – утешал он себя, запихивая кассету в карман. – Хватит и того, что я успел записать».

Не успел Пьер сделать нескольких шагов, как… нет, на сей раз ему следовало все же не ругать и восхвалять капризную Фортуну. Услышав рокот мощного мотора и увидев лучи фар на большой скорости въезжавшего во двор автомобиля, Ла Гутин на всякий случай – кому вдруг понадобилось среди ночи посетить столь тихое место? – скрылся за дверью ближайшего подъезда. Сделал он это, как оказалось, очень своевременно. Машин оказалось несколько. Их пассажиры, захлопав дверками, высыпали на улицу и принялись озадаченно вертеть головами.

– Он только что был здесь, – с тупой настырностью повторял один из парней. – Только что. Сигнал прекратился всего минуту назад.

– Эй, смотрите! – крикнул кто-то. – Эта тачка только что работала – движок теплый. – Он взялся за ручку. – И дверь не заперта. – Парень просунулся в салон и, извлекая оттуда прибор, оставленный французом, радостно воскликнул: – Нашел! Нашел!

– Так, проверить все, – скомандовал один из прибывших. – Обшарьте двор, подъезды сверху донизу, обыщите подвалы, чердаки, переройте все.

«Черт, – мысленно выругался Ла Гутин. – Так это же Кирсанов! Сволочь Изборский! Надо было пришить его тогда! Вот и делай теперь людям добро!»

И все-таки не следовало заморскому контрактеру сетовать на судьбу, она хоть и подшучивала над ним, но пока еще не совсем утратила к нему благоволение.

Шестерки директора «Ундины» честно «рыли носами землю», но… Ла Гутин никуда не уходил, он стоял за открытой половинкой двери погруженного во мрак «предбанника» подъезда, однако, несмотря на это, его не заметили.

Прошло около получаса, может быть, чуть больше, братва удалилась несолоно хлебавши, а Пьер решил, что ничего нет лучше для укрытия, чем воронка от только что разорвавшегося снаряда. Одним словом, на ночь он остался в том же самом спасительном подъезде.

Ночевать на чердаке все-таки лучше, чем под открытым небом. Ла Гутин попробовал устроить для себя некое подобие постели. Однако, едва он улегся и чуть-чуть согрелся, его стали терзать муки голода. Он вспомнил, что перекусить ему удалось только утром, но делать было нечего, и он, проворочавшись довольно долго с боку на бок, предался невеселым размышлениям.

О, русские леса, боры и чащобы! О, бескрайние поля и полноводные реки! О, синее русское небо, изменчивое и волнующее, как взор любимой девушки!

Как мечтал маленький Петя Лагутин побывать на Родине, припасть к земле, взрастившей его предков… И вот теперь…

Ноги сами несли его к лесу, стеной встававшему впереди.

Звенели в траве кузнечики, пели птицы, и яркие бабочки вились вокруг головы путника. Наконец он ступил в прохладный полумрак леса и задохнулся от умиления – прямо из-под его ног, играя и резвясь, порскнули зайчишки. Наверху, в кронах, застрекотали белки… Усталый Петя опустился на сосновые иголки и задремал.

Но сон его был краток.

– Как ты смеешь обижать мою хозяйку?! – раздался громовой рев, и испуганный Петя распахнул глаза. Над ним склонился страшный, огромный, косматый медведь, из оскаленной пасти которого текли слюни и… человеческая речь. Как удавалось хищнику говорить? Сваленная, всклокоченная шерсть напоминала местами потертый плюш. А шею зверя украшала грязная и рваная, но кое-где еще розовая тряпка.

«Медведь Лизы Батуриной! – мелькнула в голове Ла Гутина шальная мысль. – Тогда у него вместо одного глаза должна быть пуговица…»

Выяснить это ему не удалось, поскольку приходилось отбиваться от настырно наседавшего медведя, который упорно поворачивался к нему одним боком.

Заламывая терявшего силы человека, зверь повторял как заведенный:

– Не тронь хозяйку, морда эмигрантская!

Наконец, свалив Ла Гутина на колени, мишка зажал его голову между ног и принялся охаживать тяжеленной лапой по мягким местам, сдирая ленточками ткань одежды и полосками кожу. Полузадохнувшийся Ла Гутин взвыл, вырвался и… проснулся.

Ворочаясь во сне, он, видимо, сполз со своего импровизированного ложа и свалился на доску, из которой торчали здоровенные гвозди…

– Надоело! Как мне все надоело, – жалобно сказал он, потирая пораненное место, и глубоко задумался о превратностях тяжелой киллерской жизни.

Глава 83

Капитан, а в ближайшем будущем, несомненно, майор, Тарасенков домой так и не ушел.

– Так-так-так, – проговорил он, внимательно разглядывая две лежавшие перед ним фотографии. Потирая руки, Сергей Сергеевич блаженно замурлыкал какой-то незатейливый мотивчик. – Все равно возьму тебя, голубчик! Теперь бы мне твоего другана прижать и…

Приятные мысли прервал телефонный звонок:

– Да?.. Я понимаю… Но… Сама знаешь, какая у меня работа… Нет. Жду важного звонка… Слушай, ей-богу, закончу дело – возьму отпуск… Что значит вру? Слушай, ты-то мне хоть нервы не трепи! – не выдержал Сергей и с треском бросил трубку.

Звонила жена Марина. Любимая жена. Молодая. На восемь лет моложе Тарасенкова. Трогательная, искренняя и порывистая. Чуткая и тонкая. Они поженились летом девяносто пятого и собирались в свадебное путешествие в Анталию. Не вышло. Как раз тогда на Сергея навалилось такое количество дел, что даже заикаться об отпуске было страшно. Мариночка поняла. Они стали мечтать о том, как проведут медовый месяц, катаясь на лыжах где-нибудь в горах, вдали от цивилизации. Но ушел на пенсию майор Свиридов… Мариночка поняла. И они перенесли медовый месяц на июль. А в июле объявился маньяк. И Мариночка не поняла…

Проблемы, отравляющие семейную жизнь стражам правопорядка, известны всем. Не напасено на всех мудрых и самоотверженных жен, подобных мадам Мегрэ. Ну не любят молодые женщины сидеть дома в одиночестве и проводить отпуск с любимым мужем раз в три года. А что делать? Не гуляет же он? Не пьянствует? Как объяснить Марине, что работа – куда более ревнивая женщина, чем любая жена, и пренебрежения не прощает. Если, конечно, хочешь чего-нибудь добиться в жизни. А Сергей хотел. И для себя и для Марины, которая вдруг перестала его понимать. Неужели ему только показалось, что она не такая, как все? Неужели она всего лишь эгоистка, которая не хочет и не будет думать ни о ком, кроме себя? Неужели их брак развалится?

Глядя на круглое, простоватое лицо капитана, трудно было предположить, что в душе его кипят африканские страсти.

Сергей вздохнул и потянулся за сигаретой. Ему предстояло еще просмотреть кое-какие документы и подумать.

Глава 84

Вылезать из-под одеяла Лизе страшно не хотелось. Ежась и дрожа, девушка пробежала в ванную. Топить еще не начали, а внезапно упавший на столицу холод проникал в бетонные коробки домов струйками сквозняков и знобкой сыростью.

Может быть, для кого-то это и не было большой бедой, но Лиза всегда очень боялась холода – долгого, изматывающего, студившего кровь и лишавшего сил.

Подержав руки под струей воды, которую только с большой натяжкой можно было назвать горячей, она умылась и вернулась в комнату. Из кухни уже текли манящие ароматы.

«Неймется ему! Обжора!»

Заглянув в шкаф, она выбрала джинсы-дудочки, которые натянула поверх теплых шерстяных колготок, и толстый длинный свитер с высоким воротником.

Ей было так холодно, что она охотно надела бы и перчатки, но, подумав, что Заварзин не воздержится от насмешек, не стала этого делать. И оказалась права.

– На Северный полюс собралась, мадемуазель? – встретил ее ехидной репликой детектив.

Она только пожала плечами, садясь за стол.

– На, попей горяченького, – предложил Андрей, наливая ей полную чашку огненно-горячего кофе.

Лиза обхватила ладонями чашку, стараясь согреть застывшие пальцы, и вредным голосом обронила:

– Накурил, хоть топор вешай.

– При наших делах, мадемуазель, не то что закуришь! Тут, блин, по любимому выражению Маркова, запьешь, – не обращая внимания на ее тон, ответил детектив.

– А что такое? – Она испуганно захлопала глазами.

– Посмотри, – усмехнулся он, показывая через плечо оттопыренным большим пальцем на окно.

Она встала и подошла к окошку. Возле подъезда стояли три машины в ряд, а вокруг них прохаживались бандитского вида амбалы, при взгляде на которых Лизе стало страшно. Среди незнакомых парней она узнала Губу и Жирного.

– Поняла? Натуральная осада!

– Андрей, давай Сергею Сергеевичу позвоним…

– Я уже позвонил. Если нам надо будет выйти, он поможет.

– Но они же бандиты! Их арестовать надо! – настаивала Лиза.

– За парковку в неположенном месте? – язвительно поинтересовался Заварзин.

Она вздохнула:

– Кошмар какой-то!

– А ты думала, в миллионерши попасть просто? Раз, два – и в дамки?

– Да ничего я не думала! Налей мне лучше еще кофе, – сердито сказала девушка.

– Как быстро люди к хорошему привыкают! – засмеялся Андрей. – Я тебе уже, что ли, горничная? Может, в следующий раз вам, сударыня, кофий в постелю приносить?

Она покраснела и неловко потянулась к кастрюльке, стоявшей на плите.

– Тихо, тихо! Осторожней граблями-то маши, опрокинешь, – остановил ее Заварзин, перехватывая горячую ручку.

Лиза совсем смутилась:

– Андрей, за что ты меня так ненавидишь?

– Я?! – Он вытаращил глаза. – Не сказал бы. Ты что, гренки не ешь, дохлятина? Совсем отощаешь.

«Глиста в обмороке», – вспомнила девушка и взяла ломтик поджаренного хлеба с толстым слоем растопленного сыра. Она откусила немного, вяло, не чувствуя вкуса, пожевала и положила обратно на тарелку.

– Что, аппетита нет? – осведомился Заварзин, как ей показалось издевательски, а на самом деле обеспокоенно – она действительно была очень бледна и выглядела страшно усталой.

Девушка встала, одарила его уничтожающим взглядом и удалилась в ванную.

Лиза, пожалуй, не смогла бы объяснить, зачем это сделала, но, заперевшись в ванной, она выкрасила волосы в жгуче-черный цвет и накрасилась соответствующим образом.

Как раз, когда она покончила со своим перевоплощением, зазвонил телефон. Выскочив в прихожую к аппарату с криком: «Я отвечу!» – она схватила трубку и заговорила по-английски.

– Гаррис хочет заехать! По пути к Славику, – сказала она в спину мывшему посуду Андрею. – Он вспомнил что-то важное. Ему можно к нам?

– Да ради Бога. – Заварзин не оглянулся.

– А… А эти?

– Да ему-то их что бояться?