Текст книги "Наследница поневоле"

Автор книги: Ирина Львова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 28 страниц)

Глава 71

– Боб, позвони… – простонал Херби. – Где этот русский детектив? Никогда ничего не добьешься в этой чертовой стране. Я вот-вот потеряю сознание!..

– Но я же только что звонил, – ответил Гаррис и пояснил с виноватым видом: – Там занято…

– О Господи! – В голосе плейбоя звучала мука. – Ну позвони! Позвони еще!

Адвокат пожал плечами и снял трубку. На сей раз ему повезло.

– Алло? Мисс Лиза? Мистер Заварзин есть? Нет?.. Оу! Спасибо… – Повесив трубку, он обернулся к раненому: – Он уже выехал.

– Когда?

Боб пожал плечами:

– Я не понял.

Он действительно совсем неправильно понял Лизу, которая, волнуясь, говорила крайне путано и бестолково.

– Что еще она сказала? – нетерпеливо спросил Херби.

– Что сейчас приедет мистер Тарасенкофф, капитан, которого мы с тобой знаем.

– Ты серьезно?! Да зачем он здесь?

– Наверное, его позвал Заварзин…

Херби вновь застонал и патетически произнес:

– О, Боб, даже то, что мы с тобой были соперниками, не заставило бы меня так к тебе относиться, если бы убийца напал на тебя… А ведь я жертвовал собой ради тебя!

Гаррис был задет за живое: и этот нахал еще смеет утверждать, что он плохо к нему относится. Однако счастливо уцелевшая жертва киллера не дала ему открыть рта:

– Уйди, дай мне отдохнуть… Я должен собраться с мыслями, чтобы не забыть все то, что я должен буду сообщить детективу.

– Забыть, Джейк? – Боб озадаченно уставился на него. – Что значит – забыть?

– Ты что, не понял? Врач сказал, что я получил психическую травму! Меня накачали лекарствами, и теперь у меня все в голове путается, а ты меня с толку сбиваешь. Уйди.

Гаррис пожал плечами и удалился. Херби, наверное, действительно серьезно пострадал. Иначе, как понять то, что несколько минут назад он умолял, требовал, уговаривал Боба остаться, а теперь буквально выгоняет? Кроме того, адвокату послышалось, что Джейк прошептал:

– Как все удачно…

Впрочем, для него действительно удачно! Ведь его и застрелить могли. Хотя психическая травма тоже не шутки.

Проводив адвоката затуманенным взглядом, Херби протянул руку и набрал давно выученный им наизусть номер.

Когда ему ответили, он произнес только одно слово:

– Действуйте!

Глава 72

То, что происходило с Лизой потом, можно было сравнить разве что с кошмарным сном. И пожалуй, на ее месте любой пришел бы к выводу, что лучше регулярно видеть страшные сны, чем попадать в такие переделки наяву.

Поговорив с Гаррисом, Лиза стала нервно расхаживать по квартире, стараясь не приближаться к окнам, то поглядывала на телефон, то, подходя к двери, прислушивалась к каждому шороху, раздававшемуся на лестнице.

«Что же с Андреем? – думала она. – И что случилось в гостинице? Если разобраться, то зачем убийце Херби? Потому что он знает киллера в лицо? Но ведь киллер скрывается? Нет. Я просто ничего не понимаю. Глупая девчонка… Дура… Дура? Но за кем же тогда побежал Андрей?»

Зазвонил телефон. Лиза буквально подпрыгнула на месте. Его трели в тишине квартиры прозвучали тревожно и пугающе. Лиза сняла трубку и похолодела при первых же звуках незнакомого, хриплого голоса:

– Братишку своего живым видеть хочешь?

– Что? Кто вы? – Девушка задрожала.

– Увидишь. – Незнакомец коротко хохотнул. – Приходи к железнодорожной насыпи. На поляну собачников. И тысячу долларов не забудь. Отдам щенка.

– Но я… – Ей послышался слабый, полузадушенный вскрик, который сразу же оборвался:

– Лиза-а…

– Не теряй времени. Через пятнадцать минут я отрежу ему мизинец. Потом второй. Каждые пятнадцать минут он будет лишаться какой-нибудь части тела. – Похититель опять хохотнул. – И не вздумай ментам звонить! Почикаем мальчишку.

– Я иду, – сказала Лиза и удивилась тому, как твердо прозвучал ее голос.

Схватив пистолет и все оставшиеся деньги из шкатулки, она помчалась на темную улицу.

Поднялся ветер. Деревья отбрасывали на стены домов и тротуар зловещие уродливые тени. Где-то настырно, с тревожным скрипом хлопала незакрытая форточка.

Глава 73

– Да как ты посмел, негодяй?! – закричала Берта Севастьяновна, увидев развороченный шкаф, свою шляпу, украшавшую голову сожителя, и пустую бутылку из-под водки, которую кавалер не успел убрать со стола. – Скотина, подонок, вор! – орала обезумевшая от такой наглости женщина, сорвав с наглеца дорогой ее сердцу головной убор. – Где плащик спер, ворюга?

– Как ты смеешь меня оскорблять? – возмутился Гавриил Иегудиилович, в котором взыграло чувство собственного достоинства, перемешанное с парами украденной водки. – В моем доме не выражаться!

– В твоем доме? В твоем доме? – злорадно закричала Берта Севастьяновна и извлекла из кармана какую-то бумажку. – Это теперь мой дом, бомжара! Ты мне его продал! Ясно? Не веришь – читай!

Цуцульковский поверил как-то сразу. Он попытался дрожащей рукой взять страшную, обрекавшую его на бродяжничество бумажку, но Берта Севастьяновна проворно отскочила:

– Как бы не так! Читай, но не цапай!

На глаза Гавриила Иегудииловича навернулись слезы, буквы прыгали, не желая складываться в слова, да он и не пытался читать: горе его было невыносимым. Как же так? Его предала и обманула женщина, которую он любил всем сердцем. Жизнь… Жизнь рухнула…

За одно мгновение страшно постарев и лишившись сил, он с трудом встал.

– И что же, Берточка? Мне уходить?

– А ты как думал?

Взгляд его упал на сумку, полную продуктов и бутылок.

– Ты получила деньги?

– А твое какое дело? – гордо вскинула голову Берта Севастьяновна.

Цуцульковский тяжело сглотнул и промолчал.

– На, убогий! – Берта вытащила из сумки бутылку напитка «Оригинальный» – водки она сожителю давала редко, считая, что жирно будет, – и поставила на стол. – Бери и вон отсюда!

Гавриил Иегудиилович понурился и протянул руку к бутылке. Он раздавлен, унижен, его предали… Что уж теперь?

Берта Севастьяновна блефовала. Она еще не завершила оформление комнаты на себя, но ярость толкнула ее на необдуманное заявление, и она заколебалась. Хотя паспорт Цуцульковского, якобы потерянный им по пьянке, давно уже был у нее в руках, и потому едва ли приходилось опасаться каких-либо решительных действий со стороны Гаврюши.

Пожалуй, Берта готова была пока оставить его, но взгляд ее упал на ее собственный шифоновый шарфик, под которым угадывалась ее же водолазка.

Издав истошный визг, она сорвала с Цуцульковского шарфик и вцепилась ему в волосы. Вырываясь, он оттолкнул Берту, которая отлетела к кровати и свалилась на супружеское ложе.

– Убивают! – еще громче завизжала она.

Озверевший Гавриил Иегудиилович схватил за горлышко бутылку и с искаженным лицом кинулся к аферистке.

Ее дикий, полный ужаса вой отрезвил его.

Он остановился, содрогнулся всем телом и бросился прочь из потерянного для него навеки гнездышка любви.

Только оказавшись на улице, под отбрасывавшим слабый свет фонарем, он увидел, что по-прежнему сжимает в руке бутылку.

Цуцульковский криво улыбнулся. Все правильно – он выпьет отвратительный напиток и… бросится под электричку. Это будет достойным завершением его недостойной жизни!

Зубами отодрав пластиковую пробку, он с жадностью сделал несколько глотков.

«Эх, записку бы оставить! Чтобы она знала – моя смерть на ее совести… Да полно, есть ли у нее совесть-то? Берта, Берта, как ты могла предать нашу любовь?»

Цуцульковский стиснул зубы и направился к железнодорожной насыпи, проходившей неподалеку от его дома.

Глава 74

– Смотри! – Жирный схватил Губу за руку. – Побежала!

На заднем сиденье заворочался, доставая пистолет, Глебов.

– Я пойду за ней. Не отставайте.

– Знаем, знаем, – проворчал Губа. – Вот черт, с-сука – процедил он сквозь зубы, когда Глебов захлопнул дверку. – Не было печали – с ментом бывшим на дело ходить…

– Плюнь, – отозвался Жирный. – Пошли.

Но Губа не унимался.

– Фраер фраером, а туда же, – ярился он. – Герой гребаный, если бы ребята вовремя не подъехали, повязал бы его носатый. Спасибо, нас вызвать догадался, ментяра!

Напарник, более отходчивый, как большинство толстяков, постарался успокоить Губу.

– Да ладно, Лех, – проговорил он примирительно. – Вместе же работаем…

– Хорош бакланить, – оборвал его Губа и, понимая, что все равно никуда не денешься, вздохнул: – Вылезай.

Глава 75

– Итак, вы шли мимо номера Гарриса и увидели, что дверь открыта. Так? – по-английски переспросил Тарасенков, усевшийся в кресле у постели пострадавшего. – И это то самое важное известие, которое вы хотели сообщить только Заварзину?

– Да! Да! Это очень важно! Но это не все. – Херби вздохнул и закатил глаза. – Я заглянул. Там стоял мужчина и рылся в бумагах Боба. Блондин! В темном плаще! Я закричал… А где мистер Заварзин? Мисс Лиза сказала Бобу, что он поехал к нам.

– Погодите. Это был Ла Гутин? – перебил его Тарасенков.

– О-о! – простонал американец, опять закатывая глаза. – Я так подумал! Но теперь мне начинает казаться, что это был не Ла Гутин. Он стоял ко мне спиной, а потом…

– Но он хромал?

– Потом он в меня выстрелил, и я упал. А дальше ничего не помню… – На плейбоя было жалко смотреть. – Но где мистер Заварзин?

– Упали? Но он же вас не ранил? – удивился Тарасенков.

– Я упал в обморок! – возмущенно произнес Херби. – Разве не ясно? А он подумал, что убил… Иначе он бы меня прикончил! Почему вы не хотите сказать мне, где мистер Заварзин? Он у мисс Лизы?

Тарасенков сделал нетерпеливый жест и неопределенно сказал:

– Да не волнуйтесь вы, никуда он не денется.

Гаррис встревоженно заерзал в кресле:

– Мистер Тарасенков, документы все целы. Самое важное – дубликат свидетельства о рождении мисс Батуриной: она родилась в далекой деревне, ее мать гостила у своей матери…

– Почему дубликат?

– Но где мистер Заварзин?! – взвыл Херби.

– Да что вы, без него жить не можете, что ли? – рыкнул на него капитан. – Разберемся и без Заварзина.

Плейбой обиженно замолчал.

– Мисс Батурина сказала мне, что оригинал утерян… – не без некоторого смущения соврал адвокат, отдавший бумагу Заварзину, и продолжал: – Таким образом, утрата этого документа могла помешать нам оформить все вовремя. Хотя, возможно, у нее есть еще копии… Но, повторяю, к счастью, все цело. И потом, вы же детектив? Разве вы не найдете преступника по той гильзе, которую я подобрал до прихода милиции и передал вам? Мы надеемся на вас…

– Ничего не пропало, потому что грабителя вспугнул Херби, это совершенно очевидно… Гильза… Попробую что-нибудь придумать… Так, а что вы сказали следователю, мистер Херби?

– О-о! Я сказал, что это был не известный мне грабитель. Зачем впутывать власти в это дело? А врачи у вас… Черт знает что! Я просил психоаналитика, но пришел какой-то шарлатан… Не страна, а сумасшедший дом.

– Давайте оставим в покое нашу страну, – резковато сказал капитан. – Значит, вы теперь сомневаетесь и вообще его толком не разглядели?

– А вы бы разглядели? – Плейбой обиделся.

– Я бы разглядел, – раздраженно отрезал Тарасенков.

– Это ваша профессия, а я не обязан… – вскинулся Херби. – Вот мистер Заварзин не стал бы… А все-таки где он?

Тарасенкову захотелось обложить его матом, – разговаривать на английском языке было ужасно трудно, не хватало слов, а тут еще этот скользкий тип со своими амбициями, которому вынь да положь Заварзина. С чего это вдруг такая любовь? Пострадавший американец и без своих патетических завываний раздражал Сергея. С каким бы удовольствием он послал к черту этого Херби, но… призрак майорской звезды неотвязно преследовал оперативника.

В процессе опроса свидетелей выяснилось, что блондина никто не видел, кроме горничной с третьего этажа. А та твердила, что после того, как услышала тихий хлопок, который ни в коем случае не сочла выстрелом, блондин в черном плаще прошел мимо нее, но не к лифту, а в сторону лестницы. Он прикрывал лицо рукой в черной перчатке и… не хромал! Самое главное – женщина есть женщина – горничная настаивала на том, что неизвестный не имеет ничего общего с недавно съехавшим французом, хотя бы уже по тому, что последнего плащ был совсем другого покроя. Она даже уточнила, что все три плаща (включая тот, что носил адвокат) весьма сильно отличаются друг от друга, но чем именно, объяснить трем довольно мало восприимчивым к особенностям стиля и тонкостям силуэта мужчинам затруднялась.

Гаррис вздохнул:

– Значит, ви меня не заподозревать? Я еще немало хромой. Она видеть не меня. Верно?

– Ну при чем тут вы? Неужели мистер Херби вас бы не узнал? Черт бы побрал всех хромых и не хромых блондинов в темных плащах разного покроя! – пробормотал капитан. – Скоро крыша от них поедет… – простонал он и спросил адвоката по-английски: – Вы выходили куда-нибудь?

– Да, – кивнул Гаррис. – Я ушел в ресторан, я есть был голодать. Но крыша в мой номер цела, ви ошибаться – преступник лез дверь, который я запирать!

– Слушайте, Гаррис, – не выдержал Тарасенков. – Говорите, черт возьми, по-английски! И так все запутано до безобразия, а тут еще в вашей окрошке разбираться приходится.

– Окрошка? О, русский мокрый салат! Сегодня я не заказать окрошка. Вчера. А сегодня – боршч, – развел руками адвокат.

– О-о-о… – скривившись, как от зубной боли, простонал Тарасенков. Поняв, что больше ничего интересного не услышит, он решил, что самое время откланяться. Он чувствовал себя несколько не в своей тарелке. Большая звезда вновь исчезла, и перед мысленным взором оперативника тараканами помчались выстроившиеся четверками маленькие гнусные звездочки.

Попрощавшись с американцами, Сергей Сергеевич собрался было покинуть номер мученика Джейка Херби, но вдруг остановился у двери и резко повернулся.

Американцы вопросительно уставились на оперативника.

– Я совсем забыл! – воскликнул он, изобразив на лице радостную придурковатую улыбочку.

Гаррис растерянно завертел головой, оглядываясь по сторонам:

– Вы кто-то забыть, кэптэн? Я ничего не видишь…

Сергей Сергеевич жестом дал понять адвокату, что искать ничего не нужно.

– Вы ведь были в приятельских отношениях с Марковым, мистер Гаррис?

Американец наморщил лоб, а капитан пояснил:

– Я говорю о Славе, Славе Маркове, соседе Лизы Батуриной…

Адвокат энергично закивал:

– Славик! О-о! Как он поживать? Его здоровье уже лучше?

– Именно! – воскликнул Тарасенков. – Врачи говорят, что он вот-вот придет в себя. Кризис, во всяком случае, миновал, – добавил он, излучая благодушие. – Теперь его здоровью ничего не угрожает.

– О, как прекрасно! Как прекрасно! – закричал Гаррис, как показалось оперативнику, с несколько большим восторгом, чем требовалось. – Не могли бы вы давать мне адрес? Я приходить и приносить что-то.

Сергей Сергеевич достал блокнот и ручку:

– Конечно. Сейчас запишу вам номер больницы и адрес…

Адвокат повернулся к Херби:

– Представляешь? Хоть какие-то хорошие новости, Славик выздоравливает…

На секунду на лице плейбоя появилось кислое выражение, ему Гусар не нравился, но в следующее мгновение он деланно улыбнулся и проговорил какую-то дежурную фразу относительно того, что страшно рад этому обстоятельству.

Обнаружив, что в его блокноте не осталось ни одной странички, которой можно было бы пожертвовать, Тарасенков спросил по-английски, обращаясь к Херби:

– У вас есть на чем записать?

– Да, конечно, – ответил тот, указывая на стопочку бумаги для заметок.

Капитан сел за столик и старательно, с нажимом выводя крупные печатные буквы, написал адрес больницы, а потом оторвал листок и протянул его Гаррису.

Адвокат поблагодарил, а Тарасенков, вторично попрощавшись, заспешил к выходу. Перед глазами его вновь, по-хозяйски устроившись между двух полосок, раскинула все свои пять лучей крупная золоченая звезда.

Глава 76

Лиза бежала по пустынной улице, думая только об одном: она должна вырвать Сашеньку из рук извергов, похитивших его. Она забыла об охотившихся за ней бандитах, о страшном убийце-иностранце, об опасности и даже о смерти…

Но Ла Гутин ни о чем не забыл. Стараясь оставаться в тени, он неотступно следовал за девушкой. На сей раз на нем были обычные джинсы и темно-коричневая куртка – не слишком элегантная, зато очень удобная для человека, ведущего бродячую жизнь. Лиза миновала магазин, аптеку, автобусную остановку, перебежала дорогу и углубилась в полосу зеленых насаждений.

Пьер покачал головой. Она сошла с ума?

Он притаился за деревом, напряженно всматриваясь в темноту. Никого. Осторожно, крадучись, он пошел дальше, перебегая от дерева к дереву.

На собачьей площадке Лизу ждали. Едва она приблизилась к железнодорожной насыпи, ее окружили трое мужчин и грубо схватили за руки.

– Принесла? – хрипло спросил главарь – Апраксин, вцепляясь ей в волосы.

– Да. Берите. Где мой брат? – Казалось, девушка вовсе не волновалась.

– Бра-ат? Какой брат? – захохотал парень в джинсовой куртке, вырвав деньги, зажатые у нее в руке. – Хорошо повеселимся, ребята! И бабки поимеем, и девку трахнем!

Остальные грубо заржали.

– Пустите меня! Где Саша? – закричала Лиза.

– Дома, чаи распивает! Мы его и не видали ни разу, – глумливо заявил хриплый главарь и добавил: – Да чего вы тянете? Вали ее!

Кто-то ударил Лизу под колени, и она оказалась распростертой на влажной пожухлой траве.

– Ух ты! Смотри, да курочка при оружии! – Лохматый парень выхватил у нее из-за пояса револьвер и рванул джинсы, раздирая «молнию». – Держи пушку, Красавчик, мне не с руки.

Девушка, извернувшись, ударила его коленом и отчаянно закричала:

– Помогите!

– Держите крепче сучонку, – скомандовал главарь и прижал голову Лизы к земле. Она отбивалась, царапалась и кусалась, уже не пытаясь кричать, поскольку потеряла надежду, что кто-то ее услышит. Поблизости вопреки обыкновению не было ни одного собачника, а может быть, они просто предпочли прогуливать своих любимцев подальше от подозрительной компании.

– Дай ей по башке, Красавчик! Царапается, сука! – гаркнул Апраксин, уворачиваясь от Лизиных когтей. С нее общими усилиями сорвали куртку и свитер, кто-то, стащив кроссовки с ее ног, пытался сдернуть с нее и джинсы. Это удалось только наполовину. Главарь схватил ее за горло и придушил, так что она на несколько секунд потеряла сознание.

– Давай первый, Красавчик, ты у нас по целкам специалист, уж мы тебе уступим, – услышала она чей-то гнусавый голос и рванулась из последних сил.

Вдруг с насыпи раздался полный возмущения крик:

– Как вы смеете, негодяи! Оставьте девушку!

От неожиданности насильники ослабили хватку, Лиза вырвалась и, путаясь в спущенных джинсах, приподнялась на колени. К ним бежал… блондин в черном плаще! Сначала она решила, что это убийца, и сердце ее оборвалось, но потом, вглядевшись, поняла, что он, во-первых, не блондин, а седой, а во-вторых, вооружен весьма своеобразно – размахивает бутылкой, как дубинкой!

– Мотай отсюда, дед! Не мешай веселиться, – брезгливо бросил Апраксин и отвернулся от не стоившего, на его взгляд, внимания заступника. – Держите девку!

Лиза попыталась встать, цепляясь за дерево. Ее немедленно схватил одетый в джинсу Красавчик.

– Ку-уда! – злобно прошипел он, вновь сбивая девушку с ног.

Однако пожилой мужчина, которого Лиза сначала приняла за убийцу, не отступил. Он подбежал и обрушил бутылку на голову не ожидавшего ничего подобного хрипатого главаря.

– Ах ты, гад! – заорал тот и бросился на старика.

Лохматый поспешил к нему на помощь.

Лиза вывернулась из-под рук удерживавшего ее на земле Красавчика и выдернула торчавший у него из кармана презентованный ей Заварзиным «дробовик». Веером разлетелись и запорхали вокруг зеленые купюры, планируя на казавшуюся в лунном свете посеребренной траву. Грохот выстрела показался оглушительным, однако никто не пострадал – Лиза не смогла заставить себя целиться в человека. Но Красавчик не отступил, злобно оскалившись, он вновь потянулся к ней, и тогда она еще раз спустила курок.

– А-а! – заорал насильник, закрывая руками лицо. Вокруг расплылось облако едкого удушливого газа. Второй патрон оказался начиненным «черемухой».

Сбросив джинсы, которые некогда было натягивать, Лиза, оставшаяся в одних трусиках, ринулась в кусты. Она чихала и почти ничего не видела от слез, выступивших на глазах под воздействием газа.

Оглянувшись, она увидела, что на полянку выскочил… еще один блондин в черном плаще. В руке его поблескивал вороненый ствол. Он резко затормозил при виде остолбеневшей после выстрела Лизы «скульптурной группы».

Лиза мчалась прочь, не разбирая дороги, и… наткнулась на притаившегося в кустах мужчину.

– Помогите! – крикнула она, размахивая пистолетом. – Там бандиты…

Проморгавшись, она вгляделась в лицо незнакомца и похолодела – на нее смотрели те самые, льдистые, сулившие смерть глаза, которые она видела лишь однажды, но запомнила на всю жизнь! Она мгновенно узнала нападавшего на нее вчера «бомжа»!

Мужчина молча вытащил длинный нож.

Лиза завизжала и побежала обратно, за ее спиной трещали ветки.

– Стой! Стой! – орали отовсюду.

Она вихрем пронеслась через полянку, где хриплый главарь и лохматый, бросив старика, как завороженные смотрели в черное дуло пистолета очередного блондина, который явно не знал, что делать дальше. Красавчик сидел на земле и протяжно стонал, не отрывая рук от опаленного выстрелом лица.

Все это Лиза увидела лишь мельком, она спешила выскочить из полосы зеленых насаждений.

Вдруг одно из деревьев сделало шаг навстречу и обхватило девушку ветками, то есть руками. Это был Жирный!

– Сдурела? Чё голой бегаешь? – мерзко ухмыльнувшись, поинтересовался он и крикнул: – Я ее поймал, Губа!

– Держи, не выпускай! Черт! Стреляй, Глебов, это Лагутин! – послышался со стороны полянки голос Губы. Грохнул выстрел, и Губа разразился матерщиной: – Да не этот, ментяра безмозглая! Он в куртке, в кусты побежал.

– А-а… – отчаянно завизжала Лиза и, прижав дуло пистолета к животу продолжавшего держать его Жирного, спустила курок. Звук выстрела ее «хлопушки» потерялся в грохоте поднятой неведомым Глебовым пальбы. Девушка не видела, как после первого выстрела рухнул, нелепо взмахнув руками, бросившийся ее спасать старик, как скрылся в кустах, увидев вооруженного сообщника Губы, преследовавший ее Ла Гутин, как бандиты, уверенные в том, что ее поймал Жирный, погнались за ним и как сломя голову удирали насильники, волоча за собой потерявшего сознание Красавчика.

– Убила, убила! – стонал Жирный, копошившийся в траве у ног Лизы.

Перепрыгнув через него, девушка помчалась со всех ног, подгоняемая выстрелами и криками, раздававшимися за ее спиной.

– Убива-ают! – завопили откуда-то издалека дурашливо и пьяно, и на вопль этот хором откликнулись собаки, которых на безопасном расстоянии выгуливали преданные хозяева.