355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Ирина Львова » Наследница поневоле » Текст книги (страница 2)
Наследница поневоле
  • Текст добавлен: 7 октября 2016, 02:21

Текст книги "Наследница поневоле"


Автор книги: Ирина Львова



сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 28 страниц)

Глава 2

Бет Моргенсон нервно зевнула, даже не прикрыв ладонью хищный, ярко накрашенный рот.

– Ты не попытался остановить его, Джейк? – воскликнула она, с негодованием посмотрев на Херби.

Тот развел руками:

– А как ты себе это представляешь?

Женщина встала и прошлась по просторному будуару. Полы ее розового шифонового пеньюара, отделанного страусиными перьями, разошлись, обнажив стройные длинные ноги. Она остановилась у камина, зябко повела плечами, наклонилась над пламенем и протянула к нему пальцы с поразительно длинными ногтями.

Джейк с удовольствием окинул взглядом ее изящную, но достаточно пышную фигуру, прекрасно различимую под тонкой прозрачной тканью, которая скорее подчеркивала, чем скрывала прелести богатой вдовы.

«Тридцать пять лет, но еще чудо как хороша! Волосы густые, шея лебединая. А как она держится… Настоящая аристократка. Поступь королевы! И с каким вкусом одевается!» – знаток женской красоты не мог не отдать должного внешности Бет.

Он и не рассчитывал на такую удачу: его бы устроила и беззубая старуха с толстым задом и не менее толстым кошельком. Нет, определенно Бог смилостивился над ним. Правда, не без усилий с его стороны… Разве не он, Джейк Херби, открыл Бет глаза на неверность Гарриса? Разве не он посоветовал не спешить и все проверить? Разве не он нашел частного детектива, который несколько дней назад принес фотографии, решившие судьбу бедняги Боба? Разве не он был чутким и добрым другом, который в трудный момент подставил свое плечо и излечил раненое сердце оскорбленной женщины? А ведь Мейнсфилд обещал сделать Боба младшим компаньоном… Бедный Боб… Но что оставалось ему, Джейку? Только женитьба на миллионерше могла его спасти. Кредиторы уже начали брать за горло… И все-таки бедный Боб! Они ведь так долго были друзьями.

– Что он тебе сказал? – вновь спросила Бет. – Эй, Джейк, ты что, не слышишь меня?

Херби встрепенулся:

– Да, в общем, ничего… Нашел наследницу. В Москве. Успел отправить соответствующие документы. Летит в эту сумасшедшую Россию.

– Что еще? – Зубы Бет хищно блеснули.

– Он собрался на ней жениться и прибрать к рукам твои деньги.

– Этот подонок называл ее имя?

Херби пожал плечами:

– Да. Елизавета Павловна Ба-ту-ри-на… Похоже на Батори, но… Идиотские у них имена! Ну что ты так нервничаешь в самом-то деле?

Однако женщина не обратила внимания на вопрос любовника.

– Ты точно запомнил? – спросила она.

– Разумеется… – Джейк поднялся, отодвинул ногой обтянутый блестящей парчой пуфик и подошел к Бет. – Я не понимаю… – Он притянул к себе женщину. – Правда, я сам сначала испугался, но ведь ты – Бет Моргенсон, урожденная графиня Надешти, а он… безродный выскочка из провинции. Отсудим и накажем! У тебя достаточно денег, чтобы убедить суд в том, что эта русская девка уже родилась женщиной и что она вообще проститутка!

– Денег? – оттолкнула его рыжекудрая вдовушка. – Если я не получу эти чертовы тринадцать миллионов – я разорена!

Джейк опустился в ближайшее кресло, пытаясь переварить громом поразившую его новость. Разорена? Быть не может! Почему же верный друг Боб не сказал об этом? Ведь он вел дела Бет последние два года… Значит, знал? Друг называется!

А она? Что же тогда она морочила ему голову?

Его глаза, словно бы вдруг лишившись розовых очков, отметили морщинки под глазами Бет, жирную, пористую кожу носа, двойной подбородок и несколько провисший бюст… Бурная жизнь оставила печать на лице вдовы Свена Моргенсона – сначала соломенной, а затем и настоящей. А ее манера шмыгать носом и зевать в лицо собеседнику?

Фи! Моветон!

– Ты поедешь в Россию! – решительно сказала Бет, откинув рыжие локоны за спину.

– Но…

– Молчи! И слушай! Ты найдешь эту девку и сделаешь все, чтобы двадцать третьего сентября она не получила наследства!

– Но, Бет… Не убивать же ее? – начал было Херби и вдруг осекся. На лице его появилось странное выражение. – Да, дорогая! Ты ведь знаешь, я готов для тебя на все! Надеюсь, ты сможешь оплатить мою поездку? К сожалению, мои дела в последнее время шли из рук вон плохо…

Бет внимательно посмотрела на него, но он, по своему обыкновению, уже лучезарно улыбался и преданно заглядывал ей в глаза.

Страстно поцеловав на прощанье нежно любимую подругу, Джейк заспешил прочь, несмотря на возражения несколько успокоившейся и тотчас же возжелавшей ласк возлюбленной.

– Я должен спешить, дорогая! – изображая крайнюю степень огорчения, сказал Херби и подумал: «Она и правда сумасшедшая нимфоманка! И одевается как вульгарная стриптизерка! И походка у нее как у гусыни… Нет, я определенно едва не совершил роковую ошибку!»

Глава 3

Грезить наяву Лиза Батурина привыкла с детства. То, что окружало ее в реальности, вызывало лишь одно желание – закрыть глаза и бежать прочь со всех ног. Бежать было некуда, и она нашла выход: ее мечты стали для нее прибежищем и крепостью, о стены которой неизменно разбивались самые грозные волны житейского моря.

В сущности, ее жизнь была цепью неприятностей и несчастий, начавшихся с момента рождения, которое и было, как она сама считала, первой и главной ее бедой.

Отец расстался с матерью, когда Лизе не исполнилось и года. Она значительно позже поняла, что это следовало считать скорее удачей, но по привычке называла несчастьем. Отец – Павел Батурин – сильно и по-дурному пил. Мать почти никогда не бывала ласкова с Лизой: первые годы она слишком уставала, чтобы думать еще и о психологическом комфорте дочери, позже появились иные причины, питавшие ее холодность. Впрочем, Лиза едва ли все это осознавала, поскольку не видела иных отношений между родителями и детьми. Бабка, к которой пятилетнюю девочку однажды отправили на лето, попросту называла внучку «чертовым отродьем», «довеском», уродиной и дурой.

Лиза плакала по ночам и мечтала сбежать от ненавистной бабки. Любимым ее сном был сон о том, как бабка свалилась в колодец, а она колотит ненавистную старуху по голове тяжелым ведром, подтягивая и отпуская ворот… Ей так хотелось, чтобы приехала мама и забрала ее домой. Когда же мать приехала, девочка поняла, что мечтать об этом не стоило.

В родном доме ее ждал сюрприз – дядя Игорь или, как он сам себя называл, Гоша, успевший стать маминым мужем и хозяином в доме. Отношения дяди Гоши с пятилетней падчерицей не заладились с самого начала. Не улучшились они и впоследствии, так что, когда умер отец, к счастью оставивший ей однокомнатную квартиру в хрущобе, совсем юная Лиза с радостью покинула дом матери и отчима. Сожалела она только о том, что стала очень редко видеть младшего братишку Сашеньку, которого искренне и преданно любила…

Часто Лиза так глубоко погружалась в мечты, представляя себя героиней какого-нибудь замечательного романа, что забывала обо всем на свете.

Вот и теперь она остановилась перед собственным подъездом и вдруг почувствовала, что ее тормошит за плечо толстая добродушная бабка Забабахина, которая жила с ней на одной лестничной площадке. Из команды старух, сутками дежуривших на скамейке у подъезда, Забабахина была самой безвредной. От нее всегда так приятно пахло ванилью и корицей, будто она только что пекла вкусные сдобные плюшки.

– Ты что, голуба? Заснула?

– Н-нет… Я ничего… Все нормально, – пробормотала Лиза.

– A-а… Ну ладно, а то стоишь столбом, и ни туда, ни сюда, – проворчала старуха и заковыляла прочь.

Открывая дверь в подъезд, девушка обнаружила, что оставила где-то хозяйственную сумку с хлебом и кефиром. Хотя, возможно, она просто забыла продукты на работе? Что ж, придется обойтись без ужина. Лиза расстегнула вязанную из толстой деревенской шерсти кофту, вытащила из-за пазухи ключи (эта привычка носить ключи на тоненькой ленточке являлась предметом постоянных шуточек ее сослуживиц) и заглянула в почтовый ящик.

Сердце Лизы сжалось.

Адрес на конверте, притаившемся в темной глубине, был отпечатан на машинке. Она до смерти боялась официальных бумаг и сопряженных с ними неприятностей, ненавидела «хождения по мукам», то есть по учреждениям, трепетала от одного вида равнодушных и раздражительных должностных лиц. Буквы запрыгали перед ее глазами, наползая друг на друга и сливаясь в неприятные, пугающие пятна. С трудом прочитав имя адресата: «Батуриной Елизавете Павловне», Лиза лишилась последней надежды.

Ох! Как мечтала Лиза жить спокойно и незаметно, ни во что не вмешиваясь, никому не переходя дорогу, ни с кем не споря и никому не мешая.

Девушка взбежала по лестнице и замерла у двери: в ее квартире явно кто-то был.

Глава 4

Бет Моргенсон закричала во сне и проснулась. Сев в постели, она зажгла ночник, подоткнула под спину подушку в батистовой, отделанной кружевом наволочке и, решив не принимать успокоительного, стала ждать, когда уймется дико колотившееся сердце.

Она понимала, что ей приснился кошмар. Всего лишь кошмар…

Но что-то в нем было. Важное, серьезное, крайне опасное. Что же?

– А-а! – вдруг вскричала Бет, впиваясь когтями в свои роскошные рыжие кудри. – Идиотка! Что я наделала?! Сама… Своими руками!..

Она спрыгнула с кровати и заметалась по спальне. Теперь она поняла значение того самого странного выражения, которое уловила на лице Джейка. Он не поможет ей! Он просто женится на русской наследнице, как собирается это сделать Гаррис. И уж Джейк его обойдет! Точно обойдет! Хитрая лиса Джейк, которому ничего на свете не нужно, кроме денег! Итак, похоже, она вот-вот лишится и денег, и старательного любовника. Она лишится всего.

Женщина открыла инкрустированную слоновой костью шкатулочку, стоявшую на туалетном столике, и дрожащей рукой достала тонкую коричневую сигарету.

Следовало что-то предпринять. Но что?

А если Херби еще не уехал? Едва ли он сумел так быстро собраться, ведь даже к поездке в Вегас он готовился по нескольку дней! Ей пришлось ждать долго. Наконец к телефону подошел старик лакей, которого Джейк гордо именовал дворецким.

– Мадам? – Он не скрывал удивления, ведь была поздняя ночь. – Мистер Херби отбыл.

– Куда? – все еще лелея слабую надежду, спросила Бет.

– В Россию.

– О-о! – простонала женщина, положив трубку на рычаг.

Ну что ж? Она дождется утра и позвонит, нет, лучше поедет к Валентине! Лиса Вальдмайер посоветует, поможет… Кроме того, Бет не хотела, даже не могла обращаться ни к кому другому – ведь только лучшая подруга Валентина да теперь предатель Джейк Херби знали, насколько она близка к разорению. Да еще Боб Гаррис! Но он связан этикой юристов… Связан? О Боже! Но теперь она не является его клиенткой! Она заставила Мейнсфилда выбросить Боба на улицу. А ведь это он надоумил ее поправить дела с помощью наследства кровавой графини! Он раскопал, что, если наследница не объявится до 24 сентября 1996 года, то есть через триста тридцать три года плюс сорок девять «льготных» лет со дня обнародования завещания, деньги отойдут к ней, Бет! Но теперь…

«Почему, черт возьми, сорок девять? – спрашивала себя женщина. – Это что, дешевая распродажа? Сорок девять долларов девяносто девять центов! Что за идиотская чушь?! Никто не имеет права оставлять таких завещаний!..»

Да, Элизабет Надешти-Батори написала совершенно безумное завещание, из-за которого теперь столько неприятностей, и одному Богу или черту известно, сколько еще может возникнуть проблем. Кровавая графиня… И что за блажь вступила ей в голову? Блажь?.. Это слово само по себе наводило на размышления о расстроенном рассудке графини. Однако в ту пору никому не пришло в голову оспаривать завещание на основании этого соображения, а теперь… Бет понимала, что с проведением экспертизы она опоздала почти на четыре сотни лет. А Боб не даром ел свой адвокатский хлеб, уж он-то за здорово живешь не помчался бы в Россию. Нет, он знал, что действует наверняка.

Впрочем, денежки лежали себе, обрастали процентами, множились… Если бы они остались в семье, их уже давно бы растратили!

Элизабет захотелось завыть, но она только сжала кулаки и поклялась, что будет драться до последнего.

Глава 5

Первой мыслью Лизы было бежать звонить в милицию. Затем она прислушалась: за дверью квартиры кто-то тихонько напевал. А если это не вор? Если она опять забыла запереть дверь, и ее жалкий скарб сторожит (в который уж раз!) таксист Славик Марков, сосед и приятель?

Славик, которого Лиза помнила с тех самых пор, как умер ее отец и она поселилась в этой квартире, жил этажом выше, прямо над ней. Во дворе его звали Веселым Гусаром, или просто Гусаром. Непутевый, но добрый, влюбчивый и слабохарактерный, напившись, он становился по-гусарски буен. Именно его всегда звали на помощь старушки, захлопнув замысловатый замок. Именно он первым кинулся тушить пожар на чердаке. Но и он же, до полусмерти напугав жильцов, устроил на крыше первомайский салют из ракетницы, которая хранилась у его приятеля еще со времен войны и, естественно, разорвалась при выстреле. Именно Славик почти голым плясал на балконе, щедро поливая прохожих пивом и крича, что оно совершенно свежее. Тем не менее, как бы он ни бузил, на него никто всерьез не злился.

Лиза дружила со Славиком-Гусаром. Краны, лампочки, периодически разваливающийся кухонный стол, сломанные электроприборы, равно как и телевизор «Радуга» (подпольная кличка – Гроб), обретали в умелых руках Славика не просто вторую жизнь, но вторую молодость.

Однако иногда он становился просто невыносимым. Это происходило, когда ему вдруг взбредало на ум учить ее жизни.

«Ты бы хоть губы накрасила, что ли? – противным голосом изрекал Славик. – В зеркало на себя посмотри. На что ты похожа? Бледная, волосы бесцветные, а скулы как у татарки, сама тощая, длинная… Мышь серая! И вообще, где у тебя бюст?» – «В шкафу прячу, а ты, между прочим, вообще рыжий!» – беззлобно огрызалась Лиза, нисколько не обижаясь на Гусара, топорщившего рыжеватые усы, которые он называл «гусарскими», а она – «тараканьими». Девушка давно и прочно уверилась в том, что она безнадежный урод, и оставила все попытки как-то украсить себя, так что разговоры эти были совершенно бесполезны.

Славик же не понимал, что его наивная жестокость может ранить, и ни на секунду не пытался увидеть женщину в невзрачной соседке, на сто процентов обреченной оставаться в старых девах.

Да и самой Лизе, давно поставившей на себе крест, их простые приятельские отношения казались единственно возможными, так что, если бы Славику спьяну или просто в шутку вздумалось ее поцеловать, она бы, наверное, от удивления упала в обморок.

Так уж получилось, что симпатичный плечистый Славик Марков на протяжении нескольких лет оставался единственным мужчиной, который разговаривал с ней просто так, не «по делу»… Остальные вообще не обращали на нее внимания.

Перед носом замершей в нерешительности Лизы вдруг с шумом распахнулась дверь ее собственной квартиры, и на пороге возник высокий худощавый брюнет лет тридцати – тридцати пяти с орлиным носом и строгими колючими глазами. Увидев девушку, он слегка удивился:

– Ты к кому?

– Я? – вытаращила глаза Лиза, на всякий случай пряча руку с конвертом за спину. – Я?..

– Шляются тут всякие! – сердито сказал брюнет и сосредоточенно почесал переносицу.

– Но я здесь живу! – задохнулась от возмущения девушка.

– Все где-нибудь живут, – философски заметил мужчина и, неожиданно сменив гнев на милость, разрешил: – Ну… тогда живи.

Лиза онемела, а незнакомец, посвистывая, начал спускаться по лестнице. На последней ступеньке пролета он приостановился, оглянулся и, вздохнув, с чувством посоветовал:

– Не доверяйте ваших сбережений мошенникам. Храните деньги только в государственных банках! Все эти коммерческие… Обманут, облапошат… Дрянной там народишко!

Как только хлопнула дверь подъезда, Лиза завизжала и бросилась по лестнице вверх.

Славик открыл не сразу. Разбуженный, он ворчал и дулся:

– Не дала перед сменой выспаться, блин! Ну, что у тебя опять случилось?

– Вор! Вор! – только и могла выговорить девушка. Ее била крупная дрожь.

– Где? – замотал головой Славик.

– У меня в квартире… Был… Ушел…

– Что украл? – сдвигая брови, поинтересовался Славик.

– Не знаю… – опустила голову Лиза.

– А с чего ж ты?..

– Он из моей квартиры вышел… Длинный, черный… Нос… Во… – Девушка выразительно провела в воздухе пальцем.

– Баба Яга к тебе, что ли, прилетала, блин? Или ее личный родной племянник? Помела у него, случаем, не было? – проворчал, позевывая, Гусар. – Ну, пошли, посмотрим.

Все вещи были целы. Деньги, сложенные в скромной деревянной шкатулочке, которая стояла на телевизоре, тоже.

Потом вдруг Лиза сообразила, что «вор» вышел из квартиры с пустыми руками. На нем была короткая черная куртка и черные же узкие джинсы, так что спрятать под одеждой он ничего не мог.

Девушка устало опустилась в продавленное, некогда красное, а теперь абсолютно вылинявшее кресло.

– Извини, Славик… Но ведь он тут был! Он мне не померещился! – Она взмахнула рукой, в которой так и держала конверт, и тут только о нем вспомнила. – Ой!

– Чучело ты, Лизка! – отозвался Славик, гремя на кухне чайником. – Все бредишь наяву. Да тебе кто угодно привидеться может, блин! Хоть черт с рогами! Что ты там еще ойкаешь?

– Я письмо получила.

– Эка невидаль? Мне моя последняя благоверная…

– Тамара? – машинально спросила Лиза.

– Угу. Царица, – кивнул Славик. – Каждый день письма строчит. Вернись, мол, любимый, я все прощу! А фиг-то!.. Лиз, у тебя пожрать нечего?

– Возьми в хлебнице бублик.

– Тьфу! А кто мне после него зубы вставлять будет?

Славик появился в комнате, неся чашку, в которой размачивал каменной твердости бублик. Лизе чаю он не принес.

– Скучно живешь, – сообщил Гусар, плюхаясь в оранжевое, не менее вытертое, кресло, стоявшее напротив Лизиного красного. – И бублики у тебя… Скучные, блин. Ну, что за письмо? От влюбленного психа? Не верь, Лизка, разыгрывают.

Пропустив мимо ушей колкость, на которую любая девушка смертельно обиделась бы, Лиза с сомнением проговорила:

– Да нет… Тут что-то странное… Вроде из учреждения.

– Так вскрывай, блин!

Лиза послушно разорвала конверт. Несколько минут, пока парень глодал так и не размокший бублик, она тупо разглядывала бумаги, оказавшиеся у нее в руках, а потом протянула их приятелю:

– Славик, по-моему, я спятила.

Гусар нахмурился и взял бумаги.

– Ты чего мне суешь? Тут по-иностранному!

– Следующую страницу посмотри… – тихо сказала Лиза. Ее бросало то в жар, то в холод.

Внимательно прочитав русскую копию документа, Славик медленно поднял рыжую голову и задумчиво пригладил усики-щеточки.

– Так ты… Выходит, ты, Лизка… Теперь миллионерша, что ли? Во блин!

Лиза только виновато шмыгнула носом.

– Значит, не врал дядь Паша, что он из графьев, блин, хоть и боковой какой-то, – задумчиво протянул Гусар. – А мы-то над ним всем двором ржали!

Девушка вздохнула – она тоже не верила, когда отец начинал рассказывать о своем графском происхождении, и страшно злилась на него.

– А это… Ты не того?.. – Обычно совершенно беспардонный Славик замялся: – Ну, я хотел спросить… То есть… Ты условию-то… Того… Блин! Соответствуешь? То есть не трахалась ни с кем еще?

Девушка залилась краской и яростно замотала головой.

– Уверена? – строго уточнил парень и вдруг засмеялся: – Вот, Лизка, выходит, правду говорят: нет худа без добра! Не была б ты крокодилой, кто-нибудь уж точно бы…

– Заткнись, – вдруг резко оборвала его Лиза.

– Да ладно тебе, – незлобиво отозвался Славик. – Чтоб с наследства мне ведро коньячеллы выставила! А лучше два, блин!

Глава 6

Частный детектив Андрей Заварзин снял наушники и потер кончик орлиного носа.

– Интере-есно! – протянул он вслух, хотя находился в комнате один и его никто не мог слышать.

Получалось, что его странный американский клиент врал. Адвокат Роберт Гаррис обратился к нему, чтобы выяснить, каков моральный облик девушки, на которой он собрался жениться. Американец сообщил, что воспользовался услугами брачного агентства, но не уверен в компетентности его сотрудников, вернее, в том, что они правильно поняли все требования, предъявляемые им к предполагаемой невесте.

Впервые увидев девушку, Андрей решил, что либо Он сам ошибся, либо американец – псих. Кому нужна такая мымра? И еще… такая ни за что не даст брачное объявление!

Заварзин связался с Гаррисом. Каково же было его удивление, когда клиент подтвердил, что его интересует именно эта девушка! Внимание Андрея привлекла и слегка насторожила оброненная клиентом фраза: «Меня не интересует, как она выглядит…» Именно так он и сказал. Впрочем, Гаррис говорил по-русски, жутко перевирая слова и чудовищно выстраивая предложения, и Андрей не был уверен, что точно его понял.

Тогда Заварзин проявил потрясающую изобретательность, а если честно, ему безумно повезло. Он узнал, что Лиза Батурина устраивается ночной няней в престижный детский садик для детей обеспеченных родителей, и сразу сообразил, как это можно использовать. Хозяйка садика очень трепетно относилась к репутации заведения, а потому новые сотрудники должны были проходить строжайшее медицинское обследование, дабы подтвердить, что контакт с ними абсолютно безопасен для детей. Истратив некоторую сумму в рублях, Андрей «подружился» с врачом-гинекологом медицинского центра, в котором проходили обследование потенциальные сотрудники садика «Парадиз», и получил официальный документ, подтверждающий, что Лиза Батурина является девицей на 15 сентября 1996 года, который и переслал по факсу Бобу Гаррису. Сама Лиза понятия не имела о том, какого рода освидетельствование прошла у странной врачихи, подозрительно на нее поглядывавшей и задававшей вгонявшие ее в краску вопросы. Сколько небылиц пришлось наплести Заварзину симпатичной гинекологине, знал только он да врачиха, на которую произвела впечатление не столько «лапша», навешанная ей на уши, сколько предложенная сумма.

Он не понимал, кого сейчас интересует непорочность невесты, тем более что слышал об операциях по восстановлению девственности. Вместе с тем он допускал, что богатые люди имеют право на причуды.

Теперь же все становилось ясно. Адвокат Гаррис знал, что на девчонку должно свалиться наследство, причем при вполне определенном, хоть и странном условии, и гонялся не за «прекрасной русской девушкой», из которой должна получиться «не менее прекрасная жена», а за деньгами.

Частный детектив Заварзин задумался. Дельце-то выходило темненькое. Если речь действительно шла о миллионах, девчонке могла грозить опасность. Правда, только в том случае, если этот адвокат представлял интересы других наследников, претендующих на деньги. Но даже если он сам хочет жениться на ней, то совершенно очевидно только затем, чтобы потом обмануть. В любом случае девчонке не позавидуешь.

«Какого черта? – одернул он себя. – Гаррис – мой клиент. Остальное не имеет значения! Ничего личного, работа есть работа».

Но если этот клиент собирается провернуть крупную аферу, ему может не понравиться самоуправство детектива Заварзина, только что установившего подслушивающее устройство в квартире Елизаветы Батуриной, потенциальной богатой наследницы! Два литра водки, между прочим любимого «Белого орла», споил он умельцу Лехе Крюкову – Левше, у которого и взял в аренду необходимое оборудование. Крюков умел делать все. Правда, по-своему, по-русски, руководствуясь анекдотической формулировочкой: «Наши русские микрокалькуляторы самые большие в мире. Ур-ря!» С другой стороны, что его винить? Лехе приходилось изготавливать свои штучки «с помощью ножа, топора и какой-то матери»… Впрочем, Левша этим почему-то гордился.

А ведь он, Заварзин, только хотел убедиться в том, что рыжеватый парень не приласкал по-соседски несчастную дурнушку после 15 сентября. Стремился четко выполнить порученное ему дело, не ударить в грязь лицом…

Клиент приезжает завтра. А зачем, собственно, ему докладывать о «жучке»? Не лучше ли держать руку на пульсе событий, оставаясь в тени? Адвокат Гаррис обещал щедрое вознаграждение. Но может быть, представится возможность сделать клиента еще щедрее? Мастный детектив Заварзин слегка улыбнулся. Если он и имел какие-то моральные устои, то не так уж за них держался.

Он раздраженно почесал переносицу. Черт возьми! Угораздило же его сцепиться с качками! А все из-за этой чертовой мадам Копытиной. Нечего выходить замуж за нового русского, если не собираешься прощать муженьку маленькие шалости. От телохранителей господина Копытина он и схлопотал по носу кастетом. Придурки не то приняли его за киллера, не то просто решили проявить усердие, еще спасибо, что стрельбу не открыли!

После той истории прошло больше двух месяцев, рана уже зажила, превратилась в небольшой шрам, но иногда начинала зудеть, способствуя возникновению у Андрея новой привычки – массировать свой орлиный «клюв», когда он нервничает или что-нибудь обдумывает.

«Эх, жизнь!» – Заварзин подумал о том, что сделал бы с «гвардейцами» мусью Копытина в бытность свою опером уголовного розыска.

Повздыхав об утраченных возможностях, он возвратился из заоблачных далей на грешную землю и вновь почесал противно зудящую переносицу.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю