Текст книги "Жена поневоле (СИ)"

Автор книги: Инна Демина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 24 страниц)

  – Я пришел напомнить ей о долге, – произнес дядюшка, с любопытством изучая мое лицо, на котором, несмотря на все мои усилия, отразилась-таки напряженная мыслительная деятельность. – Не только перед Гритрагом, но и перед кланом. О том, что она обязана ответить за свое преступление и...

  – Я понял тебя, – еще один властный взмах руки и спонтанный переход на 'ты', который в моем понимании символизировал, что можно более не церемониться с дядюшкой. – И готов дать ответ. Так вот, он резко отрицательный.

  Тьфу ты! Заговорил прямо как дед!

  – Никому моя жена внебрачных детей рожать не будет и уж тем более бросать их на произвол судьбы – это раз. Никакой неустойки на основании столь хлипких аргументов обвинения я выплачивать не буду – это два. Я разберусь во всей этой ситуации и найду виновных – это три. И эта наша встреча точно не последняя... дядюшка.

  О том, что я окончательно решил наведаться в Тарлонг, в гости к родственникам жены, да не один, а в компании судебного поверенного и инспектора по делам несовершеннолетних, я пока умолчал. Сразу, как только разберусь с текущими делами. Осталось только договориться с Лерисах. Ох, боюсь даже предположить, что она запросит за свои услуги... Впрочем, она ведь не единственная, к кому можно обратиться с подобной просьбой.

  Оборотень степенно поднялся.

  – Я тебя услышал, княжич. Услышь и ты меня: я позор клана и невыплаченный долг жизни терпеть не буду, и, если ты и твоя – пауза и презрительный взгляд в сторону Лоти – так сказать, жена не согласитесь на выплату долга по-хорошему, ждите повестку, а то и сразу судебных исполнителей. Это точно не последняя наша встреча.

  – Не терпи, – усмехнулся я. – Выплати деньгами, тебе ж никто не запрещает.

  Оборотень смерил меня убийственным взглядом, но промолчал.

  – Засим позвольте откланяться, – холодно бросил он. – Не провожайте, выход сам найду. Княжич! Леди!

  И все откровенно издевательским тоном. Ладно, мысленно выматерился я, еще встретимся... дядюшка.

  Как только задняя дверь лавки захлопнулась за оборотнем я, мельком бросив взгляд на часы и убедившись, что времени на разговор с женой осталось крайне мало, от силы полчаса, заговорил с ней.

  – Ничего не хочешь мне сказать?

  – Хотела бы, – вздохнула Лотя, принимая сидячее положение и поправляя растрепавшийся 'хвостик'. – Но... даже не знаю, как сказать...

  Вот эта заминка мне очень не понравилась.

  – Говори, как есть, – велел я. – А начать рекомендую с того, действительно ли ты виновна в том, что некий Гритраг в доме твоего дядюшки уснул, обделался и едва не умер от аллергического шока.

  Лотя прикусила губу и беспокойно заерзала. О, Иннерлия! Неужели она все-таки виновата?! Тогда я точно разочаруюсь в женушке – надо ж так бездарно все провернуть и так подставиться при этом! Не говоря уж о том, что все мои старания по поиску доказательств ее невиновности пропадут втуне, и придется срочно менять линию защиты.

  – Колись, дорогая, – я подпустил холода в голос. – Да или нет?

  Лотя вздохнула, помялась еще пару секунд, доводя меня, уже порядком разозленного ее дядюшкой, до состояния тихого бешенства, после чего дала-таки ответ, который, признаться, стал для меня весьма и весьма неожиданным.

  – Я... не знаю.

  – Как так? – удивился я.

  Бешенство тут же улетучилось, будто его и не было.

  – Не знаю, – Лотя снова прикусила губу и задумчиво уставилась куда-то влево от меня. – Вернее, не помню. Я вообще себя помню только с того дня, когда очнулась в том овраге... А до того – сплошной провал в памяти.

  Это откровение произвело эффект сродни удара обухом топора по темечку. Я даже не сразу нашел, что сказать – уж больно много слов просилось на язык в тот момент, и цензура одобрила бы едва ли пятую часть их. Но я быстро сориентировался – десять лет практики дали себя знать – и выцепил из того потока мыслей главное:

  – То есть, ты не можешь с уверенностью утверждать, что приходивший по твою душу оборотень является твоим дядей...

  – Боюсь, что могу, – нехотя призналась женушка, все так же отводя взгляд. – Я когда его увидела... В общем, сразу признала в нем родича. Вожака, понимаешь. Которому нельзя не подчиниться...

  – Ну, последнее ни о чем не говорит, – хмыкнул я. – На меня он тоже пытался авторитетом надавить.

  – И как? – невесело улыбнулась девушка.

  – Как видишь, – развел руками я, улыбаясь в ответ.

  – Не подействовало, – констатировала Лотя с легким оттенком зависти.

  – Нет, но пришлось постараться, чтобы выдержать этот прессинг, – фыркнул я. – Но у меня-то опыта в таких делах побольше будет, чем у тебя. На мою голову в свое время свалилось слишком много начальников, и дедушка-князь – первый из них. Научишься справляться с таким влиянием, если захочешь рассудок и нервы сохранить. Да я и сам начальник, так что ненавижу подчиняться.

  – Ты и постарше меня будешь, – добавила девушка. – В два раза. Поинтересовалась я тут твоим годом рождения.

  Прямого взгляда на меня она по-прежнему избегала. С чего бы?

  – Вопрос покажется тебе странным... Ты точно Й'егрес Тар-Граорр?

  Ответом мне стала демонстрация левого предплечья и рассказ о родовом тотеме, который сейчас незаметен, но Хар своей волей заставил его проявиться.

  Я задумался. Раз так, Лотя действительно кровно связана с кланом Тар-Граорр, то это значит... Это значит, что надо побольше узнать о родовых тотемах и об оборотнях вообще. У меня слишком мало информации, чтобы делать какие-либо выводы. Впрочем, один вывод я сделать все же могу: не факт, что Й'егрес и Лотя – одна и та же личность, уж слишком разнится то, что я имею возможность наблюдать уже три недели, с тем, как охарактеризовал ее дядюшка.

  Проверки ради я дотянулся до чашки, из которой пил Хар и сделал глоток, причем со стороны ручки, где губы оборотня точно не касались края чашки. Надо сказать, ничего необычного я не ощутил, чай как чай. Эх, не любитель я этого напитка, не гурман и не специалист, способный различать 'тончайшие нюансы вкуса и терпкие нотки ароматов' в остывшей бурде. Бодрит, жажду утоляет и ладно. Н-да, кажется, проверка провалилась.

  – Пить хочешь? – встрепенулась жена. – Давай свежего заварю!

  И, не дожидаясь моего ответа, бросилась на кухню. Я, было, открыл рот, намереваясь позвать ее обратно, но внезапно осознал, что в горле действительно пересохло, да и пожевать что-нибудь было бы неплохо – хоть так ощутить себя по-настоящему живым. А Лотя-то... Вряд ли ее забота обо мне искренна. Скорее, ей нужна пауза, чтобы собраться с мыслями. Или же она так не хочет находиться со мной в одной комнате, что даже готова заботиться обо мне?

  Когда жена вернулась с большой чашкой чая и бутербродами, у меня в голове уже сложился план ее действий на следующие полтора-два дня до моего возвращения.

  – Надеюсь, ты ешь ветчину и сыр, – девушка поставила передо мной тарелку со странными сооружениями из разнящихся по форме брусков продуктов, с одного взгляда на которые в голову невольно закралась мысль, что при изготовлении оных Лотя использовала не нож, а топор. Гений кулинарии, ага...

  Но, как не сильно было желание сыронизировать, внезапно проснувшийся голод оказался сильнее, и я, велев Лоте принести карандаш и бумагу, накинулся на еду, мимоходом успев умилиться тому, что она не поленилась украсить 'шедевры' веточками зелени. И все равно, что среди веточек укропа и петрушки мне попались листья ромашки обыкновенной. Они ведь сильно похожи на укроп, да? Особенно на взгляд крайне взволнованной и напуганной, и от того не способной усидеть на одном месте девицы, сейчас изображающей бурную деятельность по поиску бумаги и писчих принадлежностей, мимо которых, к слову сказать, она проходит уже третий раз, а на деле просто пытающейся справиться с обуревавшими ее чувствами посредством преобразования их в движение. Знакомо.

  Я сам такой же, только по собственному опыту знаю: в деле взятия собственных эмоций под контроль никакое метание по комнате (саду, улице, княжескому дворцу, тюремной камере, вестибюлю перед залом суда – нужное подчеркнуть) не сравниться с благородной и, главное, вполне законной возможностью начистить морду зарвавшемуся аристократу, дуэлью до первой крови именуемой (дуэль до смерти вне закона и карается наравне с предумышленным убийством, о чем я иногда жалею). Именно поэтому я на определенных жизненных этапах буквально нарывался на светскую драку, а вовсе не из желания заиметь соответствующую репутацию. Ну да, репутация сама приложилась...

  Быстро расправившись с бутербродами, я встал и, чувствуя неприятную слабость в ногах – еще один звоночек, предвещавший близкое окончание времени, отпущенного мне Лерисах на пребывание в своем настоящем теле, сам достал с каминной полки перо, чернильницу и небольшой блокнот, переставил все на стол, после чего поймал за плечо в очередной раз пробегавшую мимо жену.

  – Сядь уже, а.

  Та настолько погрузилась в эмоции и невеселые мысли, что, встретившись со мной глазами, не сразу смогла понять, что я тут делаю, а осознав, кажется, напряглась еще сильнее. Так сильно, что стало невмоготу справляться с этим в одиночку. И Лотя, не иначе как в порыве слабости, сжала мою руку и шепотом спросила:

  – Что же теперь будет?

  – Будем искать выход из сложившейся ситуации, – спокойным, уверенным тоном произнес я, глядя ей в глаза и сжимая ее ладонь в ответ. – Одно могу сказать точно: рожать от Гритрага ты не будешь ни в коем случае.

  Девушка не сдержала вздоха облегчения, но глаза ее все равно были полны печали и страха.

  – Эй, такой вариант развития событий не в моих интересах, – я чуть улыбнулся, пытаясь подбодрить Лотю. – И дело даже не в репутации и не в иных светских условностях. Дело в том, что, во-первых, ты сама того не желаешь. Во-вторых, ты здорово помогла мне в лице моего же фамилиара при вычислении и поимке моих убийц, так что с моей стороны было бы верхом неблагодарности оставить тебя один на один с этой... проблемой. И, в третьих, став твоим мужем, я взял на себя ответственность за тебя, так что твоя проблема – это и моя проблема тоже. А еще мне очень важно не только отмазать тебя от возвращения долга жизни, но и очистить твое имя от грязи, в которой его вымазали твои же родственники. Так что, повторюсь, будем искать выход. Вместе.

  Лотя мне вроде бы поверила и чуть-чуть успокоилась, даже села на диван – не без моего вмешательства, но все же! – и взялась за перо.

  – Итак, записывай, – велел я, плюхаясь обратно в кресло. – Завтра прямо с утра пойдешь в консульство к Герлиану и передашь ему мое распоряжение нарыть побольше информации об оборотнях вообще, их традициях и связанном с ним обычным правом, а также о кланах Тар-Граорр и Гритраг – любой, личного, семейного, финансового характера. Короче, Герлиан сам знает. Еще пусть обратит пристальное внимание на жизненный путь Й'егрес Тар-Граорр. А заодно пусть разведает общую политико-экономическую ситуацию в Тарлонге и то, каким боком в ней задействованы интересующие нас кланы. Это первое.

  Лотя, высунув язык от усердия, старательно переносила мои мысли в блокнот, не задавая вопросов и не пытаясь систематизировать сей поток сознания. То ли понимала, что сейчас не стоит сбивать меня с мысли, то ли сосредоточилась на том, чтобы удержать перо в дрожащих пальцах.

  – Второе! От Герлиана пойдешь с тем же вопросом к Орбену Глиссу или к тому рыжему дознавателю, Рамодору, пусть поищут по своим каналам. Первый мне кое-чем обязан, второй явно тебе симпатизирует, так что хоть от одного из них будет результат. От них – к дознавателю городской стражи Калусу, он тоже тебе не откажет, если ты сошлешься на меня, а управа, к которой он приписан, находится в двух кварталах к западу от дома Ансельма, найдешь.

  Я перевел дух и на миг прикрыл глаза рукой, пытаясь хоть так унять головокружение.

  – Что третье? – осведомилась тем временем Лотя.

  – Третье... После того, как передашь мое поручение работникам системы правопорядка, топай в храм Всех Божеств, что на Дворцовой площади, и закажешь проведение ритуала сканирования ауры, чтобы убедиться в том, что долг жизни на тебе действительно висит. И чтобы в процессе проведения ритуала жрец обращался к Иннерлии или еще кому-то из темных богов.

  Я перевел дух, замолчав на мгновение, после чего, игнорируя накатившую слабость, надиктовал жене следующее поручение на завтра:

  – Четвертое. Когда вернешься, изложи на бумаге все, что помнишь из своей жизни, начиная с того момента, когда очнулась в том овраге, и до сегодняшнего вечера, все до мельчайших подробностей. Потом дашь Фыру прочитать и ответишь на его вопросы.

  В том, что вопросы у меня возникнут, я не сомневался. Причем вопросы не только к Лоте.

  – Пятое – это можно не записывать. Отдохни сегодня, как следует, выспись. Завтра тебе понадобятся силы.

  – Точно все? – Лотя подняла на меня глаза. – Уверен?

  Я вскинул бровь, не понимая, куда она клонит.

  – А насчет тебя самого никаких распоряжений не последует? Может, давай я отвезу тебя в лекарню? Господин Майнес позаботиться о тебе. Или, может, отвезти тебя к князю? Я подумала, раз уж ты пришел в себя, тебе нужен хороший уход и реабилитация. Не уверена, что мы с Эми сможем обеспечить их тебе... то есть, Вам.

  Я мысленно хлопнул себя по лбу. Действительно, про себя любимого забыл.

  – Ну, для начала, не стоит 'выкать' законному супругу, – я снова прикрыл глаза в надежде, что разноцветные круги все-таки пропадут. – Можешь звать меня по имени.

  Лотя неопределенно хмыкнула.

  – А в отношении моей тушки... Верни, где была, воткни в вену капельницу, не говори Эми о нашем с тобой разговоре и о том, что я приходил в себя. И, Лотя, хватит мечтать остаться вдовой, это меня здорово нервирует.

  – Что, так заметно? – потрясенно спросила 'добрая' женушка.

  Голос жены слышался, как сквозь вату. Счет идет уже на минуты.

  – У тебя такие громкие мысли, – улыбнулся я. – Даже до коматозника долетают. А мне обидно, между прочим, потому что я тебе пока что ничего плохого не сделал. Я не враг тебе, Лотя. Не заставляй меня им становиться.

  – Прости, – чуть слышный шепот, едва заметное движение губ и тень раскаяния в ярко-голубых глазах.

  – Проехали, – махнул рукой я. – Так уж вышло, что нам придется доверять друг другу.

  – Кстати, Ярос, – тон девушки резко изменился, из взволнованно-виноватого, исполненного сожаления, стал весьма заинтересованным и, я б даже сказал, жестким. – А почему мы женаты? И как так получилось?

  К счастью, внезапный провал в темноту спас меня от необходимости говорить с Лотей на крайне опасную тему моей спонтанной женитьбы на ней. Вовремя! Ну да, должно же хоть что-то в этой жизни случаться вовремя и к месту...

  Лерисах

  Ярос, Ярос, Ярос... Ох, неужели этот полукровка действительно готов ввязаться еще в одно расследование?! Мог бы просто послать дядюшку вместе с долгами, Гритрагами и прочей ерундой. Мог бы откупиться деньгами, тем более, что такой вариант дядю наверняка устроил бы, он тот еще скряга. Но нет же! А услышав пассаж про восстановление доброго имени, я – смех сказать – едва не разревелась, как девчонка. Храрг побери! С тех пор, как не стало мамы, никого и никогда не интересовали такие 'мелочи' как доброе имя Й'егрес Тар-Граорр, не говоря уже о ее душевном состоянии – ни родственников, ни приятелей по школе. Друзей, увы, у меня не было – не сложилось, равно как и с возлюбленными...

  Уже потом, кое-как утихомирив всколыхнувшиеся эмоции, я напомнила себе, что княжич Иолатэ не по доброте душевной решил влезть в эту историю, у него есть личная заинтересованность в том, чтобы репутация жены была безупречной, потому что любое пятно на ней, особенно такое, как попытка убийства, хоть и не удавшаяся (в таком свете все выставляет мой дядюшка), бросает тень и на него. А о том, чтобы вернуть Гритрагу долг жизни предложенным дядей способом – фактически, сдав жену в безвозмездное пользование – для него и речи идти не может. А уж что происходит в душе бедолаги Лоти, которая наверняка еще не оправилась окончательно от известия о том, что, сама не заметив как, стала женой Яроса, даже предположить боюсь.

  Конечно, эти двое сейчас будут носом землю рыть, чтобы разобраться в ситуации с 'покушением' на Гритрага и доказать невиновность Лоти, то есть, Й'егрес – Искалоть Иолатэ, если подумать, тут уж точно не при чем. И я тоже не могу оставаться в стороне... Вернее, могла бы, но точно не усижу на попе ровно, получив шанс оправдаться.

  Я... Й'егрес отнюдь не была паинькой, но покушения ни на дядю, ни на кого-либо еще из родственников, ни на Гритрага, хоть он и противный, не устраивала. Не совсем же я идиотка, вполне могла просчитать последствия своих действий! Я понятия не имею, как снотворное и слабительное оказались в желудке дядиного компаньона, я их ему точно не подливала! И Ярос, надо отдать должное этому мерзкому субъекту, пришел к совершенно правильным выводам: Й'егрес действовала бы хитрее, и Храрга с два ее, то есть меня, вычислили бы. А если б и вычислили, я вполне смогла бы унести ноги и спрятаться, переждать гнев родственников в тихом месте, что я, кстати, и сделала, когда дядюшка поставил мне ультиматум – или я добровольно отправляюсь в дом Гритрагов, или меня везут туда силой. Сбежать из дома было несложно. Сложности начались потом, да...

  Кстати, моя вина есть едва ли в четверти случаев, описанных дядюшкой Яросу, остальные чистейшей воды подставы от дражайших родственников – двоюродных братьев и сестры, а кое-где постаралось и младшее поколение клана Тар-Граорр. Те очень быстро поняли, что на оставшуюся без защиты матери Й'егрес можно валить все свои 'косяки', отрабатывать навыки подставы ближнего своего, да и просто срывать на ней плохое настроение, ведь никто из взрослых членов клана не будет ни в чем разбираться, искать истинного виновника, если есть такая удобная девочка для битья как Й'егрес. До сих пор как вспомню, руки сами в кулаки сжимаются. Но до той подставы с Гритрагом эти 'милые розыгрыши' не заходили так далеко... Случайность? Или кто-то из младших членов клана решил избавиться от меня?

  Хм, одно хитрое дело Ярос уже распутал, так что, думаю, есть надежда, что он и с текущими справиться. Тогда Лотина помощь и связи княжича оказались отличным подспорьем для того. А хватит ли этого для схватки сразу с двумя могущественными кланами оборотней? Боюсь, без помощи того, кто знает ситуацию изнутри, этому следователю о двух ипостасях не обойтись, стало быть, я буду помогать ему по мере сил. И даже еще одного помощника на добровольных началах организую – есть у меня одни знакомый адепт Ану, который мается бездельем и тяготиться курзонским обществом. Осталось только решить, куда его заслать – в Наргонту или сразу в Тарлонг? Хм, над этим стоит поразмыслить.

  И еще одно я для себя решила: если княжич-полукровка сумеет вычислить истинного виновника и доказать его вину, что, соответственно, повлечет оправдание и Й'егрес, и Лоти, я прощу ему и мерзкий характер, и периодическое нарушение договоренности с Иннерлией, и долги по перемещению его души из пушистого тельца в родное, полуэльфячье. В конце концов, дармовую энергию для того перводемону жизни всегда есть, где почерпнуть...

  13 июня

  Ярос Иолатэ, он же Фыр Тушпу

  Легко сказать: не думай, не анализируй и не строй предположения, не зная толком ситуации. Выполнить гораздо сложнее, особенно если проводишь время в вынужденном бездействии, и мысли поневоле вновь и вновь возвращаются к жене, ее семейке и незнакомым пока что Гритрагам. А я последний час, оставшийся до полуночи, на которую Арзабаль назначил-таки начало ритуала, вынужден был бездельничать. Растянулся на ветке осины, нависавшей над оккупированными муравьями стволами, бездумно наблюдал за суетой своих друзей на поляне и предавался размышлениям. Мог бы сидеть у Кейна на пузе, где противные насекомые меня не достали бы, но, стоило мне вновь очнуться в кошачьем теле, как его растолкал Ансельм и тут же позвал на помощь пыхтящему над особо сложной загогулиной Арзабалю. И я остался не у дел, ибо 'допускать котов к подготовке сложного ритуала, малейшая ошибка при проведении которого чреватого серьезными последствиями, дураков нет'. Вот и пришлось лезть туда, где, с одной стороны, я никому не помешаю, и, с другой, муравьи не беспокоят. Так я и оказался на осине.

  Обстановка на поляне, надо сказать, была далека от спокойной, хотя и вполне себе рабочая, насколько я знаю парней. Арзабаль с приближением полуночи становился все более нервозным. Он дотошно проверял каждую часть сложного рисунка, вычерченного прямо на земле, основой для которого служила октограмма, по нескольку раз проверял каждую отходящую от нее загогулину на соответствие той, что он, разрабатывая ритуал, ранее нарисовал в своем блокноте, потом тщательно выбирал места для установления так называемых вершин силы, потом... в общем, дел у него было много. Ансельм и Кейн носились на подхвате. Вернее, носился один Кейн, таская вслед за Арзом небольшую, но тяжелую конструкцию, с помощью которой ритуалист как-то вычислял текущее положение звезд. А наш друг алхимик к тому времени уже с трудом переставлял ноги, однако с покорностью судьбе продолжал выполнять поручения ритуалиста, понимая, что тот все равно не отвяжется. Эх, находись я в собственном теле, тоже суетился бы вместе с парнями. Так что и в кошачьем облике есть свои преимущества. Лежу вот, отдыхаю впрок, обмозговываю ситуацию с Лотей и ее долгом жизни, направления предстоящего расследования намечаю, они же – позиции для оспаривания притязаний Гритрага в суде. У меня не было и тени сомнения в том, что таковой состоится – настрой дяди Хара не оставлял даже иллюзии сомнений в том.

  Н-да, дядя Хар... Вот интересно, какова его роль во всей этой истории? Не уверен, что она ограничивается образом мудрого главы клана, который смиренно готов выплатить долг жизни пострадавшему в его доме... кому – компаньону или все же конкуренту? А что, вполне возможно, ибо в деле предпринимательства все друзья до тех пор, пока интересы не пересекутся. Если моя догадка подтвердиться, то случившееся предстает в совершенно ином свете... Так, стоп, не будем забегать вперед, пока не узнаем о финансовых делах обоих кланов. Но если не принимать в расчет финансовую сторону, все равно получается... странно.

  Часть доводов, на основании которых моей подзащитной... в смысле, моей жене было предъявлено обвинение, оспорить проще простого, часть – просто домыслы, высосанные из пальца. И я готов прозакладывать собственные уши за то, что Лотин дядя тоже в свое время рассматривал сии доводы и счел их, мягко говоря, весьма хлипкими. Но по какой-то причине глава клана Тар-Граорр предпочел проигнорировать возможность отмазаться от долга жизни, зато подставить под удар доброе имя и репутацию всего клана и своей племянницы, в частности, а заодно и рискнуть весьма крупной суммой. Не знаю, как насчет денег, но вот имя и репутация в среде местных коммерсантов значат много, очень много. Можно остаться с голым задом, но не потерять репутацию. В первом случае гильдия поможет, во втором – никто.

  Так вот, зачем Хар, зная буйный нрав племянницы, пошел на такой риск? Возможно, ему очень нужен ребенок от Гритрагов, пусть даже незаконнорожденный. А зачем? Согласно имперским законам, такой малыш никаких имущественных или обязательственных прав не имеет и наследником не является ни при каких обстоятельствах. Усыновление или официальное признание может скорректировать ситуацию, но лишь отчасти – возникновение наследственных и части имущественных прав оно не повлечет, клеймо 'незаконнорожденный' в империи это, увы, на всю жизнь. Так что мысль о том, что дядюшка решил потихоньку прикончить всех членов клана Гритраг, после чего, получив по праву кровного родства опеку над ребенком Лоти, заграбастать все имущество компаньонов (конкурентов?), можно смело отметать. Хотя, что-то в ней, определенно, есть...

  И еще мне не дает покоя сама случайная жертва моей жены – Гритраг, тот самый оборотень с аллергией. Есть у меня сомнение в подлинности его диагноза, как и в случайности попадания к нему в чашку зелий-аллергенов. Неясно только, организовал ли этот случай кто-то из Тар-Граорров или же Гритрагу так понадобился незаконнорожденный отпрыск совместной с кланом Тар-Граорр крови, что тот не побоялся жизнью рискнуть. Чем больше думаю над этой ситуацией, тем сильнее ощущение, что и со стороны жертвы дело нечисто.

  Да еще и долг жизни... Не сказать, что это анахронизм вроде божественного брака, но все же не столь часто встречающееся явление. Дело в том, что сейчас законодательство империи в части уголовного и договорного права предусматривает разрешение таких казусов не только в эквиваленте 'жизнь за жизнь', но и более цивилизованными способами. Та же денежная компенсация, например, еще неустойкой именуемая. Почему Хар отказался ее выплатить, ведь ответственность за жизнь гостя в любом случае лежала бы на нем, как на главе клана? Денег пожалел? Что, дела Тар-Граорров настолько плохи, чтобы рискнуть именем и репутацией? Или же Лотин дядюшка в этой части не соврал, и Гритраг отказался от неустойки? Или... что? Просто голова пухнет.

  А еще неплохо было бы прояснить вот какой момент: каким боком ко всей этой ситуации относится перводемон Иннерлии, которая, узнав, что Лотю навестил дядюшка, стала вдруг подозрительно покладистой. Настолько, что даже не навесила на меня долг за внеплановое перемещение в собственное тело и закрыла глаза на нарушение условий сделки с ее патронессой. Такое поведение Лерисах указывает на наличие у нее личной заинтересованности в жизни моей жены. А с чего б взяться последнему? Хм, перводемоны и первоангелы получаются из смертных, при жизни чем-то угодивших богам, ну, или же просто сумевшие заинтересовать их. Вполне возможно, Лерисах при жизни являлась родственницей Лоти. Мать? Сестра? Судя по характеру, лексикону, манере разговаривать скорей второе. Но сестер у Й'егрес вроде бы нет... Определенно, надо вызвать сию особу на беседу.

  Хм, в истории имперской правоприменительной практики подобных прецедентов не описано, что, впрочем, не означает, что это не возможно. Кроме того, гражданско-процессуальный кодекс не запрещает привлечение потусторонних сущностей в качестве свидетелей, думаю, и показания перводемона суд примет. Осталось только допросить саму Лерисах. Но как это делать? Да еще и под протокол? Не знаю. Можно, конечно, попытаться воздействовать через Иннерлию, но этот вариант оставим на крайний случай, если сия строптивая особа окончательно полезет в бутылку, а у меня не останется времени и сил на то, чтобы уговаривать ее и дальше. В ином случае подобное вряд ли поспособствует откровенности Леры (для удобства буду сокращать ее имя). Есть, конечно, надежда на ее добровольное сотрудничество, весьма небольшая, зная вредный нрав этой девицы. Но вдруг повезет? Должно же нам с Лотей хоть иногда везти.

  Итак, что касается направлений для расследования... Направление только одно – Тарлонг. Дальше уже так, ответвления: клан Тар-Граорр, слуги в их доме, клан Гритраг, лекарь, обслуживающий главу последнего, прочие разумные, которые могли бы пролить свет на истинную личность моей жены, рассказать о ней беспристрастно, а также опознать (или не опознать) в моей жене Й'егрес Тар-Граорр. По ходу дела, возможно, появятся и новые ответвления. Да почти наверняка – я ведь еще не знаю, что происходило с Лотей после побега. Узнаю, когда вернусь. Чувствую, мне очень не понравится то, что накалякает женушка по моему же поручению, равно как и то, что мне предстоит разбираться и с ее приключениями после побега из дома. Н-да...

  От обдумывания технической части предстоящего визита в Тарлонг, а именно того, как временно перетащить туда мою коматозную тушку с минимальным риском для последней, меня отвлек Кейн. Он с ехидной ухмылкой подошел к осине, на которой устроился я, и, отвесив шутовской поклон, полным официоза тоном сообщил:

  – Пожалуйте, господин Котяра, сеанс связи с потусторонними сущностями по Вашему приказанию подготовлен. Извольте поприсутствовать-с.

  Фыркаю, но, тем не менее, милостиво стекаю с ветки прямо на любезно подставленное плечо друга и позволяю отнести себя к месту проведения ритуала. Там меня уже ждали Арзабаль, переодетый в серую ритуальную мантию, и усталый Ансельм, растянувшийся на траве и то и дело прикладывающийся к маленькой фляжке.

  – Что, начинаем? – деловито осведомился ритуалист, расчехляя посох – здоровенную складную жердь из черного дерева, украшенную навершием из черного камня и светящимися черепами каких-то мелких рогатых тварей. – Не передумал?

  Вот, казалось бы, зачем спрашивать-то, если мы еще позавчера все обговорили, и я уже дал свое согласие на ритуал? И ведь знает, что иной возможности узнать хоть что-то о призраке, убивающем моих сородичей, у меня нет, равно как и то, что кроме консула вести расследование столь необычными способами никто не будет, по крайней мере, до того, как я не найду способ предъявить им убийцу, одновременно разрушив его водную маскировку и походя посадив дознавателей и экспертусов городской и Тайной страж в лужу. Но у них, ритуалистов, свои причуды. Так что я лишь согласно мяукаю.

  – Уверен, котя? – усмехается Арзабаль, машинально поглаживая древко посоха, и я вдруг понимаю, что за шутливым тоном и нарочито беззаботным выражением лица мой друг пытается скрыть собственную нервозность. – Может, все-таки передумаешь?

  Нервничает. Конечно, сложно проводить ритуал со спокойной душой, зная, что разработан он в три часа на коленке, особенно если ценой твоей ошибки может стать жизнь друга, ведь неправильно проведенный ритуал бьет не столько по магу, сколько по заказчику.

  Снова мяукаю, на этот раз во всю мощь легких. Да знаю я, знаю, о последствиях он меня уже два дня предупреждает, всю плешь проел! Но Арзу я верю, да и иного выхода у меня, раз уж я хочу разобраться в этой истории с призраком, все равно нет.

  Кивнув, храгын велел всем отойти подальше от ритуальной фигуры и вскинул посох, творя заклятие призыва. Воздух тут же наэлектризовался, да так, что у меня шерсть дыбом встала. А на самой вершине матово-черного камня (кажется, это морион), венчающего посох Арза, вспыхнула бело-голубая искра, дрожа и громко потрескивая. Быстро увеличившись в размерах, она обхватила собой весь камень, от которого уже более мелкие искры растеклись по нитям, удерживавшим черепа, и пустые глазницы вспыхнули тем же бело-голубым светом. Завораживающее зрелище, надо сказать. И только когда искры стали перескакивать на древко посоха, а оттуда – на руки мага, Арзабаль вышел из заклинательного транса и, раскатисто выкрикнув ритуальную фразу призыва, перевернул посох и с размаху вонзил его в линию ритуальной фигуры у собственных ног.