Текст книги "Жена поневоле (СИ)"

Автор книги: Инна Демина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 24 страниц)

  – Будто зверь встал на задние лапы, – констатировал я. – И этот зверь неплох в драке, а? Раз так хорошо владеет и правой, и левой ру... то есть, лапами. И реакция, видно, отменная. Получилось выяснить, что именно это был за зверь?

  – Предположительно, кто-то из больших кошек, – помедлив, ответила она.

  Большие кошки, значит. Скорей всего, все Тар-Граорры во второй ипостаси являются кем-либо из этого обширного семейства, стало быть, все попадают под подозрение, кроме, разве что, дядюшки Хара. И еще Лоти.

  – Вряд ли его убил зверь, – снова подала голос Анилл. – Сам подумай, откуда ему взяться посреди большого густонаселенного города? Ребята из стражи тот квартал частым гребнем прочесали, опросили всех, но никто о крупном звере не вспомнил. А зверь, судя по размеру когтей, должен быть очень крупным. Поэтому у нас, по секрету сказать... Хотя, для тебя это уже, наверное, не секрет. Короче, рабочая версия: этого трегнича убил оборотень. Но точно можно будет сказать только после завершения всех экспертиз.

  Мяукаю. Похоже на правду. И идея с подставой тогда состоятельна. Ну да, желая подставить оборотня, да еще и так явно, глупо убивать жертву холодным оружием или магией. Когти – самый явный след. Но как-то это все... глупо. Слишком нарочито.

  – Оборотень в звериной ипостаси, конечно? – уточнил я.

  Глупый вопрос. Ежу понятно, что пальцами тело так разорвать невозможно. Ну, разве что обладая физической силой, достаточной, чтобы голыми руками размалывать в порошок каменные глыбы. Правда, при таком раскладе от тела осталось бы лишь кровавое месиво.

  Анилл кивает. А я продолжаю рассуждать.

  Версия о том, что кто-то, желая подставить Лотю или ее дядюшку, а то и бросить тень на всех оборотней Наргонты или Тарлонга, притащил с собой огромную хищную зверюгу, разгуливал с ней по городу и сидел в засаде за трактиром, поджидая сыщика, не выдерживала никакой критики. Во-первых, столь колоритную парочку точно заметили бы. Во-вторых, зверь наследил бы – шерсть, слюна, облитый столбик фонаря – да как угодно! Ему же не объяснишь, что улик оставлять нельзя. В-третьих, для больших кошек характерно нападать со спины, впиваясь клыками в шею или же, а в случае с двуногими, опрокинуть жертву на спину и разорвать горло, но не бить передними лапами, стоя при этом на вытянутых задних. А именно из такого положения, учитывая рост Саноффи, должны быть нанесены смертельные удары. Да и вообще... слишком уж рискованная эта затея. Тут уж проще нанять настоящего оборотня.

  Но оборотень в звериной ипостаси – та же громадная зверюга, которая, как ни осторожничает, все равно рискует засветиться. Значит... Рискну предположить, что при убийстве заезжего сыщика имела место частичная трансформация, когда оборотень по своей воле делает звероподобной только часть своего тела, в данном случае, руки. Хм... Не знаю, насколько распространено среди оборотней такое умение, но моя жена им точно не владеет.

  – Не знаешь, при каких условиях возможна частичная трансформация у оборотня? – осведомился я.

  Память услужливо подсунула воспоминание о подлокотниках кресла в гостиной Ансельма, измочаленных когтями Лотиного дядюшки, когда я очень сильно разозлил его. Значит, сильные эмоции, которые оборотень не может контролировать, могут спровоцировать частичную трансформацию. Учтем.

  Лже-храгына только покачала головой и изрекла общеизвестную истину о том, что оборотни – закрытое сообщество, и сведения о себе охраняют пуще глаза. Н-да, не повезло. Лотю тоже спрашивать бесполезно. Разве что дядюшку Хара разговорить. Да, хорошая мысль! Увы, лично мне беседовать с ним не стоит – из опасения засветить 'фамилиара' раньше времени. Хвостом чую, что в Тарлонге мне очень даже на руку будет то, что окружающие будут считать меня обычным котом, придурью леди Иолатэ, и никому из них не придет в голову стесняться милого домашнего любимца, обсуждая текущие дела и семейные тайны.

  – Завтра, как только Тергон будет в состоянии воспринимать окружающую действительность, подкинь ему идею о частичной трансформации преступника и намекни расспросить о такой способности бывшего подозреваемого. Я главу клана Тар-Граорр имею в виду.

  Уголки губ Анилл поднялись в блеклой улыбке.

  – Если, Ярос. Если он будет в состоянии хоть что-то воспринимать в ближайшие пару дней. Судя по тому, как накачали его твои дружки, так и будет. Кстати, ты, случайно, не предлагаешь мне выйти замуж за одного из них?

  Прозвучало так, что сразу стало понятно: потенциальный жених ей не понравился. Вот же ж!.. В ее ли положении разборчивой быть, а?! Впрочем, расписывать ей достоинства Кейна здесь, в морге, я не собирался, будет другое время и место. Я вообще не хочу находиться здесь больше, чем требуется для осмотра трупа.

  – А если и так? – нахально прищурился я.

  – Кто? – с кислой миной спросила женщина. – Надеюсь, не брюзга-толстяк? Я ж с ним и недели не проживу, пристукну сковородкой в порыве злости.

  – Да не настолько он и толстый, – обиделся я за Ансельма. – Но да, брюзга тот еще. Сам порой едва сдерживаюсь... Но нет, этот из Наргонты носа не высунет.

  – Человек или храгын? – Анилл не сдержала вздоха облегчения.

  – Человек, – я решил более не мучить ее неизвестностью.

  Я, признаться, так и понял, обрадовала ее эта новость или огорчила. Навесив на лицо непроницаемое выражение, Анилл вновь сменила тему.

  – Говорят, Тергон пить вообще не умеет, – со вздохом сообщила она.

  Мяукаю. Я это уже понял.

  – Да и вообще звезд с неба не хватает. Ты, кстати, не хочешь дознавателем поработать? У тебя получилось бы лучше, чем у господина Айви. Насколько я знаю, он до частичной трансформации не додумался.

  Фыркаю. Нет уж, мне и в консульстве неплохо.

  – А если ты волнуешься о том, что я могу настучать начальству о ваших с ним совместных делах, то не стоит. Делить мне с Тергоном нечего, от того, что его отстранят и начнут служебное расследование, я ничего не выиграю, наоборот, меня начальница со свету сживет – ее с господином Айви связывают какие-то неслужебные отношения, в дебри которых я предпочитаю не лезть. И потом... Ярос, это и мои дела тоже. Я принимаю твое предложение. Так хоть тень надежды появляется.

  Мяукаю. Я и не сомневался. Теперь осталось только придумать, как сказать Кейну о невесте.

  И тут, чувствую, я много чего о себе узнаю, нового и интересного. Эх... А я ж о его интересах пекусь! Ему-то служить еще долго, больше десяти лет, если мне память не изменяет. А какая нормальная, благополучная и, что немаловажно, адекватная женщина бросит налаженный быт в большом, относительно безопасном городе (или хотя бы надежду его устроить) и попрется на границу с землями, оккупированными всевозможными порождениями некроса, где жизни и здоровью постоянно угрожает опасность вплоть до того, что по нужде просто так, без настроенного на поиск нежити артефакта, не сходишь – мало ли, что в сливной яме с прошлого посещения обосноваться решило?! От великой любви? Ну-ну... Конечно, неплохой сюжет для любовно-приключенческого романа, рассчитанного на совсем юных девушек, но в жизни ситуация из разряда фантастических. Да и откуда ж ей взяться, великой любви, за неполный месяц, оставшийся до окончания отпуска Кейна? Да еще и при том, что у него даже кандидатуры на роль дамы сердца не имеется! Да он и сам это понимает. Так что нечего кривляться, надо брать, что есть, а там откормит, одежек нормальных прикупит, в нормальный вид приведет... со временем. Жалованья подполковника на это вполне хватит... Но это так, крик души.

  Поняв, что больше ничего интересного осмотр тела не даст, я дал Анилл отмашку сопроводить меня в хранилище улик. То есть, посадить в сумку, повесить ее себе на плечо и, мысленно матерясь и обзывая обжорой, оттащить в другое крыло здания. А там уже моему взору предстали вещи покойного – и те, что были на нем в момент смерти, и те, что официальное следствие выгребло из его гостиничного номера.

  Ну, что могу сказать? Одежда погибшего оказалась целой, не считая разорванного когтями сюртука.

  – Стало быть, твоя версия о том, что покойный получил несколько царапин в процессе расследования, например, сидя в кустарнике в ожидании... неважно чего, не получила подтверждения, – констатировал я.

  Вышло несколько насмешливо.

  – Ну, хорошо, – сдалась Анилл. – Но согласиться могу лишь с той частью твоей версии, где говорится о том, что парень получил эти царапины в голом виде. А вот то, что их ему в порыве страсти оставила некая неустановленная особа с экстремальным маникюром, из этого вовсе не следует.

  Мне кажется, или она меня подначивает?

  – Действительно, – нарочито серьезно отозвался я. – Наверное, порезался, когда брился. И бритва-то какая чудная. Такой самое то по волосатому бедру повозить.

  Лже-храгына смерила меня сердитым взглядом, но промолчала. А потом ее голову посетила поистине гениальная мысль:

  – Постельное белье из номера тоже изъяли! А до того не меняли три дня, то есть, следы царапучей особы вполне могли там остаться. Ну-ка, сейчас посмотрим...

  Экспертус зарылась в ящики и пакеты с вещдоками. А я, посоветовав посмотреть еще и на полотенца, отполз подальше, не желая случайно схлопотать упакованной уликой, и, пользуясь случаем, занялся изучением остальных вещей господина Саноффи. Средств по уходу за кожей было столько, что мне бы на пару лет хватило. Белье тоже дорогущее. И украшения – цепочка с небольшой подвеской, перстень-печатка и браслет жутко сложного плетения – не лишены изящества. Надо думать, любовь к себе у господина Саноффи просто-таки зашкаливала. Увы, от преждевременной смерти это его не спасло... Так, а это еще что?!

  Громко мяукаю, подзывая Анилл, и, когда та, оторвавшись от исследования большой шелковой простыни, подошла, ткнул лапой в свою находку – маленький волосок, зацепившийся за звенья браслета. Даже не волосок, а его кончик. Этого явно недостаточно, чтобы появилась возможность найти предполагаемого убийцу магическим способом, так как волосяной луковицы на нем нет. Но хотя бы понятие о цвете волос убийцы у нас есть: он платиновый блондин. И, рискну предположить, волосы у нашего оборотня достаточно длинные, чтобы сыщик мог случайно зацепить их браслетом на запястье. Или... хм, а не толстоват ли для волоса? Может, это шерстинка, вырванная у оборотня-убийцы?

  Но главное даже не это. Дело в том, что, принюхавшись, я учуял запах тех же самых духов, которыми пахло на крыльце лавки Ансельма. И по совокупности улик напрашивается вывод о том, что наша пакостница, определенно, имеет отношение к гибели сыщика, а также предположение о том, что убийца – женщина. Оборотница. Платиновая блондинка – как минимум, в одной из своих ипостасей – низкого или среднего роста, способная к частичной трансформации и любящая духи... не знаю, как они называются, но запах, в целом, приятный. А еще имеющая некий зуб на Лотю. И, может быть, на ее дядюшку.

  Так, было же в записях покойного что-то подобное, Лотя мне что-то такое говорила. Только вот я толком и прочесть-то не успел, только по верхам проглядел. Решил сначала успокоить Ансельма, пока тот дров не наломал! Зря, ох как зря! Ничего, сейчас закончу с исследованием улик и отправлюсь обратно в 'Аконит и мандрагору', почитаю материал расследования повнимательнее.

  Дождавшись, пока Анилл закончит с простыней и все-таки признает, что я прав ('И все-таки вы правы, ваша хвостатая светлость, кувыркался погибший с некой неустановленной особой. Но что это нам дает?'), я, загадочно сверкнув глазами, сообщил, что мне надо подумать, так что самое время вынести котика на свет божий. А заодно выползти самой, потому что рабочий день уже давно закончился, а она едва на ногах стоит от голода и усталости. Да и мне подкрепиться не мешало бы.

  – Как насчет 'Черной лозы'? – предложил я.

  Лже-храгына замялась. С одной стороны, голод она все-таки испытывала, с другой... Она все же не настолько смелая, как моя жена – та-то спокойно с котом по заведениям общепита ходит.

  – Я угощаю, – продолжил 'соблазнять' ее я. – Кроме того, вы же, леди, не позволите маленькому беззащитному котику, волей судьбы и зеленого змия оставшегося без спутников, идти домой поздним вечером в одиночку? Вы же добрая, вас совесть загрызет...

  И мордочку умильную состряпал. Самое черствое сердце не устояло бы, а сердце Анилл и подавно – пробормотав что-то вроде 'Неужели это происходит со мной?!', она согласилась, посадила меня в сумку, и мы вдвоем отправились к трактиру, благо, находился он не очень далеко.

  Ужинали мы тоже вдвоем, параллельно болтали о всякой всячине, заранее условившись не говорить о расследовании. И, что примечательно, никто не попытался нас выгнать. Приятно, что моя пушистая персона уже успела примелькаться и даже вызвать определенное уважение. Ну да, репутация хозяина 'фамилиара' помогла мне и здесь, особенно в том, что покормили хорошо, плотно – и рыбкой, и курочкой, и кусок сыра с большим блюдечком молока на закуску. Эх, жена меня так не покормит – диета, Храрг ее дери! Причем, если Лотю в одиночку я уломаю, то в компанией с Эми... Одно слово – лекарка, хоть и будущая, характер в плане выполнения пациентами рекомендаций жуткий, и ее разжалобить у меня пока не получается. Но я над этим работаю, ибо кушать-то хочется, и не овсянку на воде с овощным пюре, а нормальную еду! Переживают девчонки, что котик помрет от ожирения... И ведь не объяснишь, что с такой жизнью я, если не буду нормально питаться, скоро буду таким же щуплым и истощенным, как Анилл! Вот и приходится изворачиваться...

  А под конец трапезы, кое-как осилив весьма скромный ужин, лже-храгына, потупившись, шепотом произнесла:

  – Я согласна на твое предложение, Ярос. Возможно, потом пожалею...

  Потом, махнув рукой, добавила:

  – А, Храрг и с тобой, и с тем пьянчугой, хуже уже не будет.

  Согласно мяукаю. После чего мысленно выказываю ей одобрение и прошу записать все на счет Яроса Иолатэ. А после мы прощаемся на крыльце трактира, и я отправляюсь в лавку Ансельма.

  Я специально выбрал именно 'Черную лозу' в надежде проследить путь убийцы с трупом сыщика на руках (на плечах, спине, в зубах – нужное подчеркнуть), однако ей не суждено было оправдаться – запахи на открытом воздухе улетучиваются быстро.

  Однако судьба взамен подкинула мне другой подарок: пройдя закоулками, я уткнулся в стену заднего двора 'Аконита и мандрагоры', задумчиво осмотрел ее, обнюхал, после чего кое-как забрался на нее и задумчиво оглядел кусты вдоль забора и развороченную делянку, находящуюся чуть поодаль. Хм...

  Результатом моих наблюдений и усиленной работы мысли стало невероятное, на первый взгляд, умозаключение: их было двое, один убил Саноффи, а другой помогал скрыть следы преступления.

  В пользу этой теории говорит, для начала, то обстоятельство, что убийца среднего или низкого роста, что по медицинским меркам не превышает ста семидесяти сантиметров, а высота забора больше двух метров, и никаких калиток-подпорок-приступочек на десятки метров вокруг не наблюдается, стало быть, рост гуманоида, который, пусть и подтянувшись на руках, мог бы заглянуть за забор, должен быть не меньше ста восьмидесяти.

  Второй довод, на основании которого я пришел к умозаключению о наличии у убийцы помощника, вытекал из первого и гласил так: взобраться на этот забор и зашвырнуть труп на делянку без посторонней помощи, да еще так, чтобы одежку последнему не попортить, не получится. А вот подтянуться на руках, используя в качестве опоры для ног чью-то любезно согнутую спину, а потом принять труп из рук сообщника – самое то.

  Есть еще один довод, хоть и несколько спорный: делянка расположена на расстоянии двух-трех метров от забора, и забросить туда тело сыщика мог только физически сильный гуманоид. Но большая физическая сила, как правило, прилагается к немалому росту. Спорный-то спорный, но в совокупности с первыми двумя – уже не очень.

  И еще... Я вдруг вспомнил, что на одежде Саноффи, в которой он встретил смерть, не было никаких посторонних волокон, волос, шерстинок, даже крови и уличной грязи, да и разрывов тоже не было, за исключением тех, что появились одновременно со смертельными ранами. А из этого следует сразу два довода в пользу версии сообщника.

  Во-первых, тот, кто помогал замести следы преступления, является магом. Вряд ли это сам убийца щеточкой очищал костюм жертвы от шерстинок, волокон и дорожной пыли... А ведь ничего этого на одежде не было. Не знаю, как именно сообщник убийцы такое провернул. Но навскидку могу назвать сразу три заклятия, результатом применения которых мог бы явиться подобный эффект. Я бы, например, обдул мощным воздушным потоком.

  Кстати, маг сыщика точно не убивал. Они, как правило, в каком бы состоянии не были, сначала шарахнут каким-нибудь заклятием, а потом уже добавят тем, что под руку попадется. А сыщик погиб именно от ран, нанесенных когтями, что для мага, хоть и оборотня, не характерно. Хотя, если убийство произошло под влиянием эмоций... М-да, слишком мало сведений. Но необходимости основательно все обдумать это не отменяет.

  И, во-вторых, убийца-оборотень тащил труп (если тащил) в гуманоидной ипостаси, иначе мелких разрывов от когтей было бы не избежать. А вот восстанавливать поврежденную ткань так, чтобы латки выглядели как родные, для мага, конечно, работа посильная, но уж больно долгая и кропотливая, требующая аккуратности и внимательности, чему истекающий кровью труп под боком отнюдь не способствует.

  Эх, хотелось бы мне знать, из каких побуждений загадочный маг помогал убийце сыщика! А еще меня в связи с новым поворотом расследования начал терзать один вопрос: оба соучастника ненавидят Лотю или кто-то один из них? И как, Храрг побери, защитить жену от... неизвестно от кого?! Увы, ответа у меня не было. Пока что.

  По возвращении в лавку Ансельма меня ждали девчонки, отругавшие меня за позднее возвращение, миска жуткого склизкого варева, разумеется, обалденно полезного для бедного, загибающегося от ожирения котика, которое я, поганец хвостатый, проигнорировал с презрительным фырканьем, втайне радуясь, что уже ужинал, и материалы последнего расследования Саноффи. Горячо желая добраться до последних, я как-то упустил из виду многозначительный вид девчонок и их хитрые переглядывания. А стоило бы, Храрг побери!

  Потому что Лотя тут же, не скрывая широкой торжествующей улыбки, поведала мне о том, что в мое отсутствие девушкам пришла в голову та же мысль насчет змеи, что и мне несколькими часами ранее, и они решили пройтись по близлежащим лавочкам, торгующим всякой живностью, и попытаться выяснить, не покупал ли кто-нибудь прошлым вечером живую гадюку. И выяснили же! Но! Поделиться сведениями о внешнем виде покупателя змеи, а заодно и о том, в какой именно лавке была приобретена несчастная гадюка, эти поганки были согласны лишь на том условии, что я съем любовно приготовленную ими гадость!!!

  Конечно, я гордо отвернул нос от миски, облив обеих шантажисток ледяным презрением! Вот еще! Мучиться и глотать их варево, зная, что сам завтра вполне смогу раздобыть эти сведения – дураков нет. Хотя... Парни, думаю, заявятся только под утро, и в таком состоянии, что пару часов, как минимум, будут неработоспособны. Да и потом вряд ли будут настроены на полноценную помощь в расследовании одному милому котику. Еще трое поганцев! Лотя, боюсь, из принципа откажется совершить еще один поход в ту лавку. А вот торговец вряд ли захочет общаться с котом и, явись я в одиночку, меня либо выставят пинком под зад, либо оставят в качестве товара. Разве что Анилл еще на несколько часов ангажировать... Впрочем, пусть лучше с уликами работает, а то таскать ее с собой мне будет совестно – бедняга еле ноги передвигает. Н-да, не очень перспективы-то... Нет, если б я не торопился, нашел бы другой выход, а так... Жалобный взгляд не растопит сердца мучительниц? Нет, увы... Вот демон побери! С этих двоих сейчас хоть скульптуру ваяй вроде 'Непреклонность и неподкупность'. Ну ладно, Храрг с вами, давайте свою гадость.

  Вот за что люблю кошачий организм, так это за своевременность физиологических реакций! Стоило мне лизнуть мерзкое варево, как в горле очень своевременно возник комочек шерсти (каюсь, вылизываюсь, иду на поводу у инстинкта, но уж лучше так, чем купаться), и я метко исторгнул своевременно попросившийся наружи комочек прямо в миску со склизкой гадостью. При этом не забывая подергивать мышцами спины, судорожно взмахивая хвостом и издавая поистине ужасающие звуки, будто вот-вот лягу и испущу дух. А потом, тяжело дыша, лег рядом с миской и закатил глаза.

  Девчонки прониклись. Лотя сразу подхватила меня на руки и прежде, чем Эми очнулась и уличила меня в симулировании, утащила наверх, в гостевую спальню, где ночевала, пока постигала алхимическую премудрость. Она меня все-таки любит. И там, уложив меня в уютное гнездышко из одеяла, одной рукой гладя по спинке, а другой почесывая мне пузико, рассказала-таки о том, что змею в зоологической лавке купила некая женщина невысокого роста, в скромной, незапоминающейся одежде, скрывавшая лицо за широкими полями шляпки, волосы под платком, а фигуру – под какой-то мешковатой накидкой. И с длинными, замысловато накрашенными ногтями, которые особенно запомнились продавщице. Невысокая, значит... Эх, жаль девочки по запах духов не спросили!

  Негусто сведений, негусто. Совпадение только по росту и, предположительно, маникюру, которым она вполне могла оставить те царапины на теле убитого. Осторожничала, лицо и волосы спрятала, рост... ну, только рост к делу не пришьешь, одежду неприметную надела, только с ногтями прокололась. Стало быть, убийца и наша пакостница – одно и то же лицо... Как-то мелковато после того, как своими руками трегнича разорвала, на крыльцо дохлых зверей подбрасывать. Только если в расчете на то, что Лотю попугать, мол, я скоро кота твоего прикончу, а потом и до тебя доберусь. Но зачем? Не проще ли сразу убить? Или же моя догадка верна, и Саноффи не планировали убивать, случайно получилось, под влиянием эмоций? Воистину, есть от чего голове пойти кругом! Она и идет! Эх...

  Одеяло было мягким и теплым, ласка жены – приятной, да и само ее присутствие странным образом успокаивало, да так, что я почти забыл о попытках кормить меня всякой дрянью. Хорошо. Мурлыканье само рвалось из груди, а сон потихоньку мягкой лапой давил на веки. И надо бы встать и пойти читать материалы расследования, но это оказалось выше моих сил. Тем более, что Лотя устроилась рядом на кровати, прижала меня к груди и, судя по глубокому ровному дыханию, тоже уснула. Ладно, решил я, записи Саноффи никуда не убегут, а я заслужил отдых. Тем более, что завтра предстоит очередной полный хлопот, беготни и Храрг знает чего еще день.

  Уже засыпая, я вновь увидел Солнышко – оно возникло прямо у меня над головой, облетело комнату, потом мигнуло, будто дав мне понять, что намерено охранять наш сон, зависло у окна. Я только кивнул ему в ответ – давно тебя не было, светлячок, ты буди меня, если что – и тут же провалился в сон.

  15 июня

  Фыр-Ярос

  Утро принесло с собой новые проблемы, о которых я накануне и помыслить не мог. Началось оно с того, что, пока я, в кои-то век радуясь возможности спать столько, сколько хочу, и не вскакивать по звонку будильника, медленно и со вкусом отходил ото сна – потягивался всем своим пушистым тельцем, перекатывался с боку на бок, греясь в лучах утреннего солнышка, потом вновь закрывал глаза, на несколько минут проваливаясь в блаженную дрему. Хорошо-о... Нет, я не забыл о своих расследованиях и о запланированных на сегодня делах, связанных с ними. Как можно? Вот поваляюсь еще десять, ладно, пятнадцать минут, и снова за дело. Или, может, двадцать...

  Наверное, я слишком расслабился в тихой спокойной обстановке, слишком обрадовался возможности полениться, да и, чего уж там, расслабиться – ранее я почти не позволял себе этого. Но, так или иначе, когда дверь гостевой спальни открылась, и в нее плечом к плечу вошли Лотя и Эми, полностью одетые, причесанные и накрашенные, да еще и пряча за спинами что-то большое, я не почуял подвоха. Девушки улыбались, ласково ворковали о том, что их любимый котик, наконец, проснулся. Хороший Фырчик, милый, любимый, он не будет кусать и царапать Лотю и Эми, он пойдет на ручки и вообще будет паинькой... И как я повелся? Как не почуял подвох?! Я потом весь день задавался этими вопросами и так и не смог найти на них ответ, кроме одного: я начал доверять жене и, в связи с этим, преступно расслабился, забыл о том, как коварны бывают женщины. Храрг побери! Ничему-то меня история с Эрликой не научила. Да и до нее случались в моей жизни женщины... всякие, в общем.

  Короче, я спокойно позволил им приблизиться ко мне, позволил Лоте протянуть к себе руки, доверчиво подставился под ласку, замурлыкал, когда Лотя начала почесывать мне пузико... Тем острее ощущались разочарование и поистине вселенская обида, когда ласковые руки жены вдруг сгребли меня в охапку и попытались запихнуть в любезно раскрытую Эми сумку-переноску для животных! Но, как бы там не было, сдаваться без боя я не собирался.

  – Ты пойми, Фырчик, – уговаривали меня эти... даже слова не могу подобрать, чтобы охарактеризовать их, одна сплошь нецензурщина на ум приходит. – Надо показаться ветеринару, вдруг ты болен?

  Я упирался в стенки, окружающие дверцу переноски всеми четырьмя лапами и яростно шипел, выражая свое отношение к их затее. Ох, если б мог, то и хвостом уперся бы! Увы, продолжение позвоночника извивалось и яростно раскачивалось из стороны в сторону, давая девицам понять, что идти к ветеринару я не согласен ни в коем случае, а служить опорой отказывалось. Я здоров, отлично себя чувствую, обладаю отличным аппетитом, и, если б не расследования, жил бы в свое кошачье удовольствие, и радовался! И не нужен мне никакой звериный лекарь!!!

  – Фыр, ну, будь хорошим котиком, полезай! – пыхтела Лотя, пихая меня в спину. – Ветеринар тебя просто посмотрит, больно делать не будет!

  – Вырвало же тебя вчера! – вторила ей Эми. – Чем не повод лекарю показаться?

  Я презрительно обфыркал племянницу Ансельма. Да, Храрг побери, вырвало! Комочком шерсти!!! С котами такое бывает!!! И ты, раз уж избрала для себя стезю целителя и озаботилась здоровьем пушистого любимца подруги, могла бы навести справки о физиологических особенностях котиков!

  А то, что комок шерсти был исторгнут мной именно в вашу стряпню – так это случайно вышло! Почти случайно! Все равно та невнятная гадость ни на что другое не годилась!

  Сопротивлялся я героически, но, увы, недолго: эти коварные вредины, догадавшись объединить усилия в нелегком деле по запихиванию кота в переноску, все-таки добились своего, хоть им для этого пришлось изрядно попотеть. А я ни одну даже не укусил и не поцарапал – я ж их обеих люблю все-таки, соответственно, и разозлиться на них до степени членовредительства у меня не получалось. У, пользуйтесь, поганки, моей добротой! Но имейте в виду: всепрощением милый Фырчик не страдает, и мстя его не заставит себя ждать. Пока не знаю, как именно буду мстить, но придумаю обязательно, у меня воображение богатое! Фыррр!

  Заперев меня в тесном темном гибриде мешка и ящика, поганки тут же рухнули на пол, утирая трудовой пот, мол, устали. Я же, окинув обеих презрительным взглядом, повернулся к ним пушистой задницей, демонстрируя глубокую обиду, и улегся на пол переноски, набираясь сил для сопротивления в лечебнице. Ох, не обещаю я ветеринару, к которому я заведомо никаких положительных чувств не испытываю, легкой жизни. Без кровавых потерь он сегодня точно не обойдется! Фыррр, жестко пузику маленького котика! Хоть бы одеяльце догадались подстелить, заразы!

  Кстати, пока меня несли через гостиную, я успел увидеть в узкую щель для поступления воздуха друзей, дрыхнущих там в художественных позах, причем среди них с удивлением заметил Тергона Айви, почему-то сменившего мундир дознавателя на клоунский костюм. Да и парни выглядели... интересно – все в блестках, конфетти, да и некоторые детали одежды тоже навивают мысли о цирке: у Ансельма галстук-бабочка на шее, и спит он, положив под голову рыжий кудрявый парик, Арз сменил легкий костюм на облегающее трико, которое носят акробаты, правда, поверх необычного одеяния нацепил свой сюртук, а Кейн закрывал лицо высокой шляпой-цилиндром. Что же произошло, когда они вышли из управы? Вместо борделя в цирк завалились? Вроде, ходили слухи о гастролерах как бы не из самого Миаствера – акробаты, силачи, клоуны, звери дрессированные... А, сейчас их все равно расспрашивать бесполезно, потом разберусь. Только надеюсь, парней не разыскивает вся городская стража за хулиганство, порчу циркового имущества, а то и что похуже...

  Всю дорогу до лечебницы я не менял позы, даже не пошевелился, хоть было неудобно и укачивало немилосердно. Зато бальзамом на мою кипевшую от возмущения душу пролилось то, что я понял из разговоров, вернее, ничего не значащей болтовни девиц: Лотя сомневалась в правильности именно такого способа притаскивания меня любимого к звериному лекарю, ей казалось, что лучше было бы пойти путем уговоров и посулов, к тому же женушку понемногу начинало терзать чувство вины передо мной. Эми же убеждала ее в правильности действий, упирая на то, что любую болезнь лучше лечить на ранней стадии, соответственно, чем быстрее они покажут меня ветеринару, тем будет лучше для меня же. Лотя понуро соглашалась, хотя уверенность ее таяла, как кусочек льда под палящим солнцем. А у меня вдруг защемило сердце от внезапно свалившегося на меня осознания: эти двое действительно беспокоятся обо мне, переживают, им не все равно, как я, дурак, себя чувствую. А уж если вспомнить, как встревожилась Эми, увидев меня полумертвого на спине незнакомой оборотницы, как старательно выхаживает в ущерб сну, отдыху и прочим своим делам... Мне даже стыдно стало.

  И задумался я над тем, что, хоть я и живу под небом этого мира уже почти четыре десятка лет, тех, кого я могу назвать близкими, не так уж много. Кейн, Арз, Ансельм, Лотя, Эми... Вот, пожалуй, и все. Основой дружбы с первыми тремя послужили чувство долга, взаимовыручка, совместное несение службы и разделение ее тягот, сплоченность перед лицом опасности и прочие совместно перенесенные трудности. В эту картину как-то не вписывается трогательная забота друг о друге. А в случае с девочками – очень даже. В основе моей связей с Лотей и Эми лежит иное... Определенно, стоило умереть и переместиться в кота, чтобы узнать о весьма нежном отношении ко мне этих двух юных особ. Почему? Для одной я – любящий дядюшка, всегда находящий время поиграть и пообщаться с девочкой, помочь ей в решении ее детско-подростковых проблем и, если нужно, прикрывал перед Ансельмом – здесь все понятно. Для другой – любимый котик и, по совместительству, неожиданно свалившийся на голову муж-коматозник. И вроде понимаю, что привязанности именно ко мне, Яросу Иолатэ, у Лоти нет, но все равно приятно.