Текст книги "Жена поневоле (СИ)"

Автор книги: Инна Демина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 24 страниц)

  Жена поневоле

  Приключения княжича Иолатэ и его жены продолжаются. В то время как Фыр-Ярос пытается разобраться с убийствами эльфов из Мерисского квартала, Лотю неожиданно настигает прошлое...

  Пролог

  12 июня

  Лерисах,

  перводемон Иннерлии

  С началом лета жизнь в империи, казалось, замедлила ход – жара, шевелиться лень, не то что приключений на пятую точку искать и влипать в чреватые травматизмом различной степени тяжести передряги, после которых только перводемон Иннерлии с того света и вытащит. Красота-а-а... Так что я, пользуясь сезонным простоем, решила заняться личными делами, в частности, поискать-таки Гаэрра Проклятого с целью страшно отомстить от всей перводемонской души, а заодно вычислить, кто же из моей бывшей семейки сдал меня указанному охотнику на оборотней – ну да, с той же целью. Конечно, было бы неплохо разобраться с обеими поставленными перед собой задачами одной левой, но, стоило мне только взяться за их выполнение, как обнаружились сразу несколько препятствий для претворения моих планов в жизнь. Да каких!

  Во-первых, Гаэрра я, как не старалась, увидеть не смогла. То ли дело в том, что сфера действия Иннерлии направлена, прежде всего, на живых, к которым, определенно, нельзя отнести энергетического вампира узкоспециальной направленности, то ли Вечного Охотника, которого все же нельзя считать нежитью, что-то защищало от моего взора. Признаться, я склонялась ко второй причине, так как нежить из божественной сферы Иннерлии просматривалась неплохо, хоть и не так четко, как живые. Стало быть, защита... Поиск это, конечно, затруднило, но есть и другие способы. Вот если б у меня была частичка тела Гаэрра – ноготь, волос, капелька крови или что-нибудь еще – я б его мигом отыскала, сколько б амулетов он на себя не навесил. Вот только взять частичку негде. Впрочем... О, идея! Известно, что у грозы оборотней были дети, которых он не пощадил в своем стремлении выжить и отомстить. Вот бы найти их могилы и добыть частичку праха! Конечно, это дела далекого прошлого, но все же не настолько далекого, чтобы в архивах империи не сохранились сведения о том. Проблема лишь в том, что наведаться туда я не смогу, потому что массовый сердечный приступ у работников архива мне Иннерлия не простит. И еще по той причине, что мой доступ в мир живых ограничен: находиться там по собственной инициативе, а не по зову адепта Иннерлии, я могу лишь один час в сутки, а с таким ограничением по времени много сведений не накопаешь, особенно с учетом того, что разбираться с лохматыми от древности имперскими хрониками мне придется без помощи работников архива.

  Во-вторых, будем смотреть правде в глаза: опыта работы сыщика или дознавателя, равно как и палача, у меня нет, читать детективные истории, как и что-нибудь вообще я не любила, предпочитая сему скучному занятию подвижные игры вместе с многочисленными кузенами и кузинами, так что сама я, боюсь, с вычислением предателя не справлюсь.

  Из этого следует, что мне необходим помощник в мире живых, но вот где ж его взять? Единственный мой заочный знакомый, кто мог бы справиться с этой задачей, все обретается в кошачьем облике, живет в Наргонте, от которой до Тарлонга путь неблизкий, покидать город в обозримом будущем не собирается, да и вообще... Дружба с княжичем Иолатэ у меня, мягко говоря, не сложилась, так что вряд ли он стал бы помогать мне просто так. А нанять этого пушистого сыщика я и пытаться не буду – наверняка заломит за свои услуги такую цену, что я взвою. Нет уж, надо искать кого-нибудь еще. Клич по всей империи бросить, что ли? Ага, написать на каждом заборе что-то вроде: 'Перводемону срочно требуется мальчик/девочка на побегушках, цена договорная, торг уместен, обращаться с молитвой к Иннерлии'! Можно, конечно, попытаться, но вряд ли будет результат. Вернее, результат-то будет, но не тот, на который я рассчитываю: вместо одного потенциального сыщика ко мне через Иннерлию будет взывать боевой отряд братьев света, готовых немедленно предать смерти обнаглевшее порождение тьмы. Нет уж, затея с объявлением слишком рискованна, надо придумать что-то другое.

  Вот в процессе придумывания я и ощутила то, что принято называть благословением света, сиречь, мощный подзатыльник, прилетевший из ниоткуда, от которого я кубарем скатилась со своего ложа и плюхнулась на песок. Так, и чью голову посетила мысль просить милости Ану для перводемона темной богини?! Кажется, я уже знаю ответ. И, раз уж мой лимит пребывания в мире живых на сегодня не исчерпан, сейчас одному проповеднику не поздоровится. Очень сильно не поздоровится!

  Мстить я кинулась сломя голову, не потрудившись предварительно разведать, где именно находится один мой знакомый адепт света, так что немало шокировала прихожан храма, появившись из ниоткуда рядом с молитвенным алтарем, на который тут же, поскользнувшись на до блеска отполированном мраморе, плюхнулась задом. Н-да, никогда не видела, чтоб почтенные благообразные старушки ТАК бегали! А уж какие выражения слетали с их языков в процессе, так сказать!.. Тут не то что мне – самому Храргу было чему поучиться! Хорошо еще, что это все днем случилось, когда народу в храме было не так уж много, а то ведь напуганные прихожане могли бы меня числом задавить. А город, как позже выяснилось, сонный, насквозь провинциальный Курзон, после того, наверное, лет десять гудеть будет растревоженным ульем, а сей день будут отмечать наравне с праздниками. Ну да, явление натуральной демоницы в храме бога света – событие и ряда вон выходящее. Интересно, храм теперь перестраивать будут или переосвящением алтаря ограничатся?.. Пф! Пусть радуются, что я, помня реакцию Вэла на свое обычное одеяние, перед вылетом превратила тунику в длинное платье из плотной ткани, иначе без инфарктов не обошлось бы. Спасай их потом, бабулек... А злиться не на кого, сама виновата. Ну, если только на одного послушника! А где он, кстати?

  Упомянутый послушник обнаружился прямо за алтарем. Он пребывал в глубоком обмороке, куда его, как оказалось, отправил мой хвост, которым я под воздействием эмоций размахивала слишком сильно. Вернее, мой хвост начал, а бортик кованого алтарного ограждения, на которое с размаху приземлился головой этот недотепа, закончил... Я тогда не на шутку испугалась, ведь на мгновение мне почудилось, будто Вэл мертв, и весь мой гнев улетучился, будто его и не было. Это уже потом, убедившись, что послушник всего лишь без сознания, а башка у него чугунная, потому как ее не смогла пробить даже металлическая решетка, я наконец-то справилась с эмоциями и смогла оказать ему помощь. И за ту искреннюю, неприлично счастливую улыбку, которой он одарил меня, едва придя в сознание, я почти простила его.

  – Лера! – глаза послушника сияли. – Ты пришла! Я молился за тебя...

  И умолк, натолкнувшись на мой взгляд, не суливший ему ничего хорошего. Я ж говорю: почти простила. А он, дурак, еще и напомнил! Грр!

  – Не смей, – прошипела я, рывком вздергивая его на ноги и приближая к себе так, что мы едва не стукнулись лбами. – Никогда не смей упоминать меня в своих молитвах! Иначе я тебе твой же посох засуну... сам знаешь, куда!

  – Но почему?! – удивился Вэл.

  – Потому что я демон, балбес! – взвыла я, тряся его, как крестьянин яблоню по осени. – Перводемон! И мне твоя молитва как молотком по купмолу!

  Сначала Вэл мне не поверил и даже вознамерился поставить эксперимент, на что я чувствительно ткнула его кулаком в живот, и, пока послушник пытался отдышаться, предельно ясно, не стесняясь в выражениях, объяснила ему всю глубину его заблуждений. Парень вроде бы проникся, попросил прощения и пообещал, что больше ни-ни. Я сделала вид, что поверила, а Вэл, воодушевленный этим, изъявил желание загладить свою вину. Видит Иннерлия, он сам напросился, я его к тому не подталкивала!

  Короче, воспользовавшись недальновидностью послушника, я обязала его помогать мне в поисках, так что прямо из храма Вэл отправился в городской архив с четкими указаниями разыскать все имеющиеся сведения о самом Гаэрре, его семье и особенно о месте обретения ими последнего приюта. Наверное, он рассчитывал отвертеться от демоницы, просто добыв интересующую меня информацию. Мой бедный наивный Вэл...

  Кстати, прихожане с чего-то решили, что злобная демоница была низвергнута во тьму именно его молитвами, так что статус героя за ним закрепился мгновенно, прочно и, кажется, навсегда. Со всеми вытекающими последствиями, хи-хи. А так как у жителей Курзона понимание роли местного героя оказалось весьма своеобразным... Да, бедный, бедный Вэл! Он очень скоро задумался о смене места проповедования.

  Своего добровольного помощника я навестила вечером следующего дня, явившись в заранее оговоренное время в маленькую, скудно обставленную комнатку в одной из храмовых построек. Вэл уже ждал меня – с ароматным липовым чаем, яблочным пирогом, скромным букетиком полевых цветов и несколькими выписками из древних летописей. И, пока я оправлялась от удивления, успел быстро изложить найденные сведения: жена Вечного Охотника вместе с детьми упокоилась на ее родине, на берегу реки, в пещере, вход в которую закрыт печатью Сарахны, забытой ныне богини, покровительствовавшей грешникам, желающим вымолить прощение – при жизни и за гранью мира живых, видимо, таково было пожелание самого Гаэрра.

  А потом Вэл, как ни в чем не бывало, завел рассказ о том, как черные тролли, явно не желая постигать учение Ану и приобщаться к вере в свет, дубинами выгнали его с Гадовьих болот, едва не пришибив по дороге, как его, выбежавшего на один из проходящих мимо несостоявшегося места проповедования имперских трактов второй, так сказать, очереди, подобрал междугородний почтовый дилижанс, следующий в Курзон, как его приютил жрец-настоятель местного храма Ану, теперь Вэл, ожидая нового распределения, помогает старику проводить службы, ну и по хозяйству заодно.

  Я же по мере его повествования, не имеющего отношения к моим интересам, испытала целый калейдоскоп эмоций. Сначала я пыталась справится с разочарованием, так как добытые Вэлом сведения были, по сути, бесполезны – рек в империи несколько десятков, протяженность их берегов составляет тысячи километров, большая их часть заросла лесами всех мастей, пещер вдоль берегов тоже завались, не говоря уж о том, что я понятия не имею ни о Сарахне, ни о ее священных камнях, на которых и выбиваются священные печати. Потом, разозлившись, захотела треснуть послушника по голове первым, что попалось под руку – чайником ли, подносом или массивным блюдом с пирогом – за то, что, потратив целый день впустую, не нашел ничего стоящего. После вдруг засомневалась, что Вэл поведал мне все, что нашел про усыпальницу семьи Вечного Охотника – смотрит уж больно многозначительно, и улыбка у него какая-то... загадочная. Хм... А под конец задумалась, к чему вообще это все – цветы, пирог... наверняка у него еще и бутылка вина припасена! Однако, как не принюхивалась, запаха спиртного я не уловила. Впрочем, это еще ни о чем не говорит... Хм, наверное, сейчас попытается моей руки коснуться или в щечку поцеловать... Знаю я таких соблазнителей доморощенных! Даром что адепт Ану, которым вообще-то воздержание положено! Вот сейчас я ему устрою! Хм, а с чего он так уверен в моей благосклонности?!.. Ах ты ж! Точно! И как я сразу не догадалась?! Он точно знает или может с высокой вероятностью предположить, где находится искомое место! И понятно, что хочет за это знание... Наивный! Как будто перводемон не способен вытрясти из тебя правду иным способом...

  Пока я предавалась размышлениям, коварный послушник закончил свой рассказ и испытующе поглядывал на меня, ожидая чего-то.

  – Ну, насчет реакции жителей Гадовьих болот на появление проповедника учения света я тебя еще при первой встрече предупредила, – хмыкнула я.

  – Да я и сам был уверен, что так случится, – тяжело вздохнул Вэл. – Но таково было решение Ану, и кто я такой, чтобы спорить с ним? Вот когда тролли сами от меня отказались, да еще и в форме, не оставляющей простора для сомнений...

  – Едва не пришибив своими дубинами, – вставила я, усмехясь.

  – Ну да, – согласился послушник. – Так что теперь я полностью свободен, по крайней мере, пока жрецы-наставники не отправят меня еще куда-нибудь.

  Ах, вот оно что... Мои руки сами собой сжались в кулаки. Он ищет, с кем бы скоротать свободное время до нового назначения! Козлина! Хотя, не буду отрицать, симпатичная... Так, о чем это я?

  – И ты хочешь, чтобы я скрасила твое ожидание? – улыбаясь, как могла бы улыбаться голодная гюрза, спросила я.

  – Ты его уже скрашиваешь, – лучезарно улыбнулся Вэл.

  И начал рассказ о том, как, благодаря мне, вместо приведения в порядок обоих храмовых двориков – внешнего и внутреннего – или еще какой-нибудь работы по хозяйству, полдня важно сидел в городском архиве, читал сказки и легенды, лопал вкусности, которыми его наперебой угощали работники архива, до которых уже дошел слух о вчерашнем изгнании демоницы из храма. Впрочем, Вэл тут же посетовал, что горожане ему весь день просто проходу не дают, требуя то благословить, то совет дать, то угостить чем-нибудь, то рюмку выпить, то на рыбалку позвать, то... Я слушала, посмеиваясь. Фантазия жителей Курзона в деле воздействия на нервы одному адепту света оказалась поистине безграничной, и, если с начала этого разговора я намеревалась как следует намять Вэлу бока, то теперь отказалась от этой идеи, рассудив, что большей гадости, чем сделать его в глазах местных героем-демоноборцем, я и выдумать не могла.

  – Уверена, большая часть тех, кто желает, хм, выразить тебе почтение тем или иным образом – это молодые привлекательнее девушки, – мой голос и, подозреваю, милая улыбка так и сочились ехидством. – А также не очень молодые и не очень привлекательные, да. И откровенно немолодые и непривлекательные.

  Вэл фыркнул не хуже Яроса Иолатэ в пушистом обличье.

  – Да, так и есть, – нехотя признался он. – Двое сразу, не размениваясь на знакомство, заявили, что хотят от меня ребенка. Еще трое молодых особ приглашали заглянуть вечером на чашку чая, естественно, с продолжением и уверяли, что мужей-детей-родителей ночью не будет дома. Это я еще пережил. Но, когда ко мне с похожей просьбой подошел один почтенный отец семейства, мол, мы с женой намедни родителей повидать в деревню уезжаем, дочки дома одни остаются, а им вдруг так захотелось учение Ану со знающим человеком обсудить...

  Я не выдержала и расхохоталась в голос, едва не падая с табурета.

  – А остальные несколько десятков просто знакомиться подходили или о житейских пустяках поболтать, – закончил он, глядя на меня с немым укором. – Вашими стараниями, леди, я уже на улицу высунуться боюсь. Я, конечно, обет воздержания давал, но, боюсь, поклонницы могут ворваться сюда и силой заставить меня нарушить его. Думаю, мне стоит покинуть Курзон...

  – Но цветов ты к моему приходу нарвал, – хихикнула я. – И пирогом разжился. Это уже на свидание похоже, разве нет?

  Вэл улыбнулся и пожал плечами, мол, понимай, как знаешь.

  – А как же обет воздержания? – не отставала я.

  Зачем я задала этот вопрос? Какого ответа я хотела добиться? Сама не понимаю. Но дразнить и подначивать этого парня мне, определенно, нравится.

  – А он на бессмертных не распространяется, – хитро прищурился послушник. – Могу дословно процитировать, если не веришь. И, кстати, я могу еще кое-что поведать об усыпальнице семьи Гаэрра Проклятого... Если сойдемся в цене, так сказать.

  Я только глазами хлопала, а слова, что я только что намеревалась произнести, застряли в горле. Вот это поворот! Вот тебе и скромник в рясе!

  Послушник же, вдоволь насладившись моим видом, довольно рассмеялся.

  – Да ладно, Лера, расслабься, я пошутил.

  Но я уже впала в контролируемое бешенство. Пока еще контролируемое... Одним прыжком я перемахнула через стол, сшибла шантажиста на пол и прижала к полу, сомкнув пальцы с мгновенно удлинившимися ногтями на его горле. Краем уха услышала треск рвущейся ткани – это непривычно длинный подол зацепился за щербатый край столешницы, и платье, не выдержав моей стремительности, начало рваться... Но мне было не до того.

  – И в чем же заключалась твоя шутка? – тихим, свистящим шепотом осведомилась я, сжав пальцы чуть сильнее, отчего мои когти впились ему в кожу, и под ними показалась кровь. – В том, что ты попытался принудить меня переспать с тобой? Или в том, что утаил от меня часть сведений, по сути, сделав изложенную мне часть бесполезной? Ну же, не молчи, Вэл, не доводи до греха!

  Может, кто другой и испугался бы, но не этот придурок! Он вдруг обнял меня, на миг сильно притянув к себе, а потом его руки мгновенно переместились мне на ребра, и в следующий миг он начал щекотать меня, а я, с детства боявшаяся щекотки, визжала и пыталась вырваться из его рук, сползти с послушника, но тот, изверг, держал на удивление крепко. Так продолжалось несколько мучительно долгих минут, пока Вэл, наконец, не сжалился и не выпустил меня. Я же первым делом отползла подальше от коварного истязателя и, только переведя дух, заявила:

  – Ну ты и... даже не знаю, как тебя и назвать!

  – Назови милым, очаровательным, умным, сообразительным, на худой конец, исполнительным и инициативным, – послушник был само очарование. – Или еще каким-нибудь, но чтоб мне стало приятно от того, а не так, как у тебя на лице написано.

  Я в раздражении хлестнула хвостом по полу, взметнув мелкую щепу и оставив изрядную вмятину в половице, потом сделала несколько глубоких вдохов, обрела видимость спокойствия, и только после этого поинтересовалась:

  – Так о чем ты умолчал? Ты знаешь точное место захоронения семьи Гаэрра?

  Вэл загадочно улыбнулся.

  – Не знаю. Но могу расшифровать найденные в архиве сведения.

  – Так расшифровывай давай! – заорала я. – И поживее, у меня времени мало!

  Но адептов света демоническими воплями не пронять!

  – А что мне за это будет? – с той же хитрой улыбкой, что уже несколько раз на протяжении нашего разговора появлялась на его лице, осведомился послушник.

  Я так и подскочила на месте, нервно размахивая хвостом. Вот наглость-то!

  – Ничего! – прошипела я сквозь зубы. – Ничего тебе за это не будет, потому что, позволю себе напомнить, ты сейчас отрабатываешь вчерашнее благословение света мне по маковке...

  – А это я уже отработал, – сообщил Вэл. – Ты же сама велела мне найти в архиве нужные тебе сведения. Я и нашел, и сообщил их тебе, так что считаю все твои условия выполненными, а себя – прощенным.

  Я недоверчиво изогнула бровь.

  – Но вот расшифровка тех сведений – это знания моей семьи и лично мои, полученные, кстати, по моей же инициативе, и делиться ими за 'просто так' я не согласен. Поэтому и хочу знать, что мне светит за то, что я поделюсь ими с тобой. Впрочем, если не хочешь, могу не делится. Можешь сама побегать вдоль речных берегов, поискать...

  Я тяжело вздохнула. Выбора у меня не было, придется соглашаться на его условия.

  – И что же ты хочешь за расшифровку? – хмуро поинтересовалась я, уже предполагая, каким будет ответ.

  – Одного поцелуя будет достаточно, – подумав нарочито долго, решился юноша. – Но настоящего, в губы, а не просто 'клюнуть в щечку'.

  – Нахал! – сообщила я.

  Вэл не стал спорить, только улыбнулся и руками развел, мол, на том и стоим.

  – Как ты вообще в адепты света угодил? – не успокаивалась я.

  Но этот нахал, полностью оправдывая данную мной только что характеристику, отвечать не стал, лишь пожал плечами.

  – Выкладывай свою расшифровку, – сдалась я, для порядка посверлив послушника уничижительным взглядом.

  Не то чтобы я была против того, чтобы поцеловать его (в конце концов, мне, согласно верованиям адептов света, положено праведников к греху склонять), но пускай не думает, что перводемоны так легко сдаются.

  – А поцелуй?

  – Не так быстро, – осадила его я. – Я тоже за 'просто так', в смысле, за бесполезный треп никого целовать не собираюсь!

  Но, натолкнувшись на щенячий взгляд молодого послушника, смягчилась:

  – Выкладывай. Если я по твоей наводке найду нужную усыпальницу, я тебя аж два раза поцелую. А если нет, то влеплю три пощечины.

  – За что?! – округлил глаза Вэл.

  – Первую за наглость, – загнула палец я. – Вторую за шантаж, а третью... да хотя бы за то, как ты на мои ноги пялишься! Адепт Ану, ага...

  Ну да, порванное платье открывало весьма интересную, с точки зрения послушника, картину.

  – Э... ну... в общем... – смутился пойманный с поличным Вэл. – Не только на ноги... Ты бы и вправду срам прикрыла, а то у меня сейчас вся расшифровка из головы вылетит...

  Расшифровкой этот нахал со мной все же поделился, хоть и позубоскалил изрядно, так что вечером следующего дня, сегодня то бишь, я стояла на левом берегу Левого же притока Наргонтии, исследовала пространство на предмет наличия вкраплений родонита и лениво разглядывала окутанные предрассветной дымкой очертания города на противоположном берегу.

  Ветер шелестит в кронах деревьев, волны медленно накатывают на прибрежные камни, ласково целуя их, в воздухе разлиты ароматы трав и листвы, еще свежих, не успевших огрубеть от летнего зноя... Да-а, отвыкла я от мира живых, отвыкла. Нет, я, конечно, часто бываю здесь по, так сказать, долгу службы, но у меня в процессе выполнения заданий нет ни сил, ни времени, ни желания любоваться красотами мира живых или вспоминать, как сама жила в нем. Тогда все воспринималось иначе. Не так остро, что ли... Но вновь привыкнуть вряд ли успею, я ж перводемон теперь, у меня сфера обитания другая, а здесь я так, проездом, можно сказать.

  Несколько пластов родонита, который, как выяснилось, и является священным камнем почившей ныне в забвении покровительницы кающихся, обнаружились примерно в километре выше по течению притока, в основании поросших лесом холмов, расстилавшихся на несколько миль от берега притока и до самого Южного тракта (да, такое заклятие перводемонам тоже доступно!). Это, кстати, и есть причина того, что Наргонта не стала расширяться в эту сторону.

  Так вот, наличие пластов родонита в крайне скромном количестве, да еще и расположенных, на мой взгляд, бессистемно, в этих местах вряд ли объясняется естественными причинами, ведь что скальное основание холмов состоит, в основном, из известняка и песчаника, которые вряд ли находятся в родстве с черно-розовой породой. Стало быть, Вэл не ошибся, по крайней мере, хоть в чем-то.

  Еще, если верить ему, жена Вечного Охотника была родом из Наргонты, которая в те времена составляла едва ли не треть от себя нынешней. И почему-то ее и ее детей не стали хоронить на единственном по тем временам городском кладбище, том самом, что нынче называют Старым и обходят стороной... ну да, все, кроме Лоти и ее бедового муженька! И сейчас я очень надеюсь, что не уподоблюсь им.

  Помимо нужного мне камня поисковое заклятие обнаружило еще эманации какой-то сложной волшбы, творящейся в непосредственной близости от одного из холмов с местечковым вкраплением родонита, а заодно присутствие там четырех взрослых мужчин. Что за дела?! Не мешкая ни минуты, я перенеслась туда, но, не зная, с чем мне предстоит столкнуться, решила не лезть на рожон, а для начала спрятаться и понаблюдать. Разведать, так сказать, обстановку.

  Как оказалось, непосредственно до волшбы у подножия ближайшего к берегу 'родонитового' холма дело не дошло – симпатичный храгын, в котором явно угадывалась изрядная примесь крови иной расы, то ли человеческой, то ли расы трегничей, увлеченно чертил на небольшой поляне какую-то мозголомную фигуру. Следом за ним обрюзгший, обильно потеющий человек в одежде, больше подходящей для города, чем для леса, шел, согнувшись в три погибели, и лил на прорезанные линии из внушительной бутыли какое-то зелье, отчего линии на земле вспыхивали белым светом. Еще двое находились чуть поодаль, видимо, чтобы не путаться под ногами – сидели на поваленном бревне за пределами поляны, и наблюдали за действиями первых двух. Один из них, тот, что с выправкой и повадками военного, то и дело пытался завести ничего не значащий разговор, однако его собеседник его не поддерживал. Впрочем, последний, скрытый от меня стволом мощного дуба, здорово нервничал. Его волнение, нетерпение и беспокойство просто-таки витали в воздухе. Зуб даю, что это по его инициативе эти четверо и заявились сюда. И мне почему-то кажется, что я... Хм...

  Терзаемая любопытством и надежно скрытая от глаз смертных пологом невидимости, я подбираюсь поближе. О, знакомые все лица! В смысле, морды...

  12 июня

  Искалоть

  Этот день я, пользуясь тем, что более нет необходимости давать очередные показания, выполнять очередное поручение неугомонного кошака или заниматься еще какой-нибудь ерундой, решила посвятить изучению алхимии. С этой целью я с раннего утра отправилась в лавку господина Тоббера, нагруженная контейнерами, мешочками и банками – добрая Мелисса обеспечила меня питанием на два дня вперед, где и намеревалась провести эти два дня за чтением толстенных фолиантов, подобранных Ансельмом, и закреплением простейших алхимических рецептов на практике. Ох, не буду говорить, чего стоило моему добровольному наставнику такая щедрость! Упомяну лишь, что мы с Фыром его четыре дня уговаривали, отпаивали то успокоительным (я под руководством Эми), то элитным вином с настойкой валерианы (Фыр), но без помощи прибывших накануне армейских друзей моего мужа – подполковника имперской армии Лирриана Мракса, которого почему-то называли не иначе как Кейн, и нарочито скромного майора Арзабаля Торрика – мы б точно не справились. Да, только совместными усилиями мы и смогли уломать упрямца, настолько трясущегося над своей драгоценной лавкой, что он готов был поставить под удар собственные благосостояние и репутацию, лишь бы мои зельеварочные потуги не увеличили количество подпалин на его алхимическом столе и пятен на потолке над ним (а надо сказать, что сам господин Тоббер повышенной аккуратностью не отличался). О том, что, взявшись учить претендента на поступление в магунивер и не сумев должным образом подготовить его к вступительным экзаменам, наставник мало того, что лишается права быть таковым, и приемная комиссия магунивера обязательно доведет сей факт до широкой общественности, так еще и вынужден выплатить провалившемуся ученику кругленькую компенсацию, напомнил, как ни странно, мой кот. Оспорить решение комиссии, равно как и ученический договор, можно, но это долго, муторно и дорогостояще, да еще и не факт, что получится. А в случае Ансельма – точно дохлый номер, он кругом виноват получится. Так что пришлось алхимику, скрепя сердце и донельзя нагрузив печень, уступить мне лабораторию. Я, в свою очередь, поклялась не отступать от оставленных им рецептов ни на йоту. А Фыр, со своей стороны, пообещал, что Ярос, как очнется, компенсирует убытки, если я причиню таковые.

   И вот я сижу в кабинете господина Тоббера, штудирую толстенные фолианты, то и дело поглядывая в составленные им же заметки, отрываясь от этого занятия только для того, чтобы проглотить очередной кулинарный шедевр, приготовленный Мелиссой, да посетить отхожее место. Тишина, покой, сладкий компот и вкусные печенюшки для, как сказала домовладелица, лучшей работы мозга, и умиротворенное шуршание книжных страниц. Сегодня и завтра лавка закрыта в связи с отсутствием хозяина – господин Тоббер не доверяет наемным работникам – а Эми полчаса назад ушла, проверив Яроса, на очередную подработку. Сам же алхимик вместе с Кейном и Арзабалем уехали в неизвестном направлении, зачем-то прихватив с собой моего котика. Так что осталась я в одиночестве, и никто не мешает мне заниматься. Красота!

  Но, стоило с головой погрузиться в особо интересную тему, как до моего слуха донесся звон дверного колокольчика. Естественно, я и не подумала бежать открывать – сейчас кто-то увидит, наконец, вывеску 'Закрыто' и уйдет. Однако минуты шли, а колокольчик продолжал звонить. Да кто там такой настойчивый? Эми забыла ключи? Да нет, она перед выходом проверила содержимое сумочки, ключи там точно были, да и собиралась племянница алхимика вернуться позднее. Тогда в чем дело? Колокольчик звенел настойчиво и, как мне показалось, даже властно. Хотя, наверное, просто разыгралось воображение.

  Звон ненадолго смолк, чтобы через десять минут раздаться снова, причем на этот раз мой чуткий слух уловил изменение тональности и звука звонка. Выходит, звонят уже в заднюю дверь? Хм, для этого незваному посетителю пришлось бы перебраться через трехметровый забор, пройти мимо злющего пса и через охранное заклятье. Хм, интересно, зачем звонить в дверь, обладая такими талантами? В общем, самое время размяться, решила я и, отложив том с описанием ядов, отправилась вниз, к задней двери лавки.

  Распахнув дверь, я увидела настойчивого посетителя – высокий рослый оборотень в человеческой ипостаси, на голову выше меня, на вид от сорока до пятидесяти, светловолосый, хоть и назвать его блондином язык не поворачивался, но с неожиданно темными, почти черными глазами, взгляд которых просто-таки излучал властность. Прочие черты лица характерны для оборотня – густые прямые брови, поднимающиеся к вискам до самых волос, крупный нос, острые скулы, выступающая вперед нижняя челюсть – про таких говорят: 'лицо как топором вырубили'. Вполне привлекателен... для мужчины. Плюс взгляд, манера держаться, аура власти, которую незнакомец даже не пытается приглушить... короче, при одном взгляде на него и мысли не возникает о том, чтобы не подчиниться этому типу. Не должно возникать, но у меня при наличии Фыра уже иммунитет к подобным начальникам вырабатывается.

  А еще я вспомнила, что сама, изначально обладая похожими, хоть и несколько облагороженными чертами, что, видимо, обусловлено принадлежностью к женскому полу, была бы той еще красоткой, если б не дар метаморфизма – спасибо обретенной демонической составляющей! Так что сейчас заподозрить во мне оборотня, основываясь на одном лишь внешнем виде, практически невозможно. И я ничуть не жалею.

  – Лавка закрыта, – сообщила я, не размениваясь на приветствия. – Господин Тоббер в отъезде, будет через пару дней.

  Оборотень не спешил уходить. Он быстро, за миг до того, как у меня возникла мысль захлопнуть дверь перед его носом, поставил ногу на порог и медленно окинул меня изучающим взглядом, задумчиво склонив голову к плечу, после чего заявил:

  – Я не к Тобберу. Я к тебе.