Текст книги "Клоп (СИ)"

Автор книги: Илья Шананин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 33 страниц)

Здесь были персонажи воистину величественного вида, худощавые старцы с грозными лицами, так в представлении Пиуса выглядели Высокие маги. Лил выдвинула предположение, что это главы ордена, "младшие братья" прошлого. Другие статуи имели маски животных, или весь экспонат состоял из маски. На прямоугольном блоке посреди зала дети увидели эмблему, она была плоской на ширину блока. Спустившись до ее уровня, Лил посветили фонариком. В прямоугольной раме находился большой четырехлистник, по диагонали его пронзал шест с острым наконечником.

– Это копье, – сказала Лил, – думаю, оно символизирует решетку, которой убили старших братьев. Наверное, это новый символ Ордена Пяти.

Еще на стенах зала были следы от когда-то развешанных картин. Дети решили, что если бы статуи поддавались транспортировке, их бы тоже забрали для следствия.

В винном погребе их ждали Крочик и Джозиз. Они тоже видели пустые столы и шкафы, но некоторые двери были заперты. Наверное, они вели прямиком в царство тьмы. Крочик объявил себя самым большим недотепой, так как не захватил с собой набора отмычек. Он желал вернуться сюда, лучше даже днем, и все проверить. Еще в одном коридоре они нашли на полу ключ, правда, автомобильный. Скорее всего его потерял охранник, которого они, кстати, также не обнаружили, но ключ было решено забрать. Тут Джозиз призналась, что Крочик проверял его на всех запертых дверях, предполагая, что хитроумный орден придумал такую маскировку. Крочик взглянул на девочку горящими глазами, он не ожидал, что так легко раскроется, очевидно, их секрет. Лил рассказала, что они оставили документы на одной из полок, а еще про просторный зал со статуями.

Все обсудили, что если охранники находились в других местах, проверять их будет сложнее. Тем более что, обнаружив документы, полиция может усилить бдительность.

На обратном пути дети принялись успокаивать молчаливого и задумчивого Пиуса, просили его не расстраиваться.

Отель встретил ребят одним из ночных грохотов, которые уже приелись, как и многие беспорядки в отеле. Больше всего утомляло незнание их истинных причин. Крочик, расположившись на диване в номере Пиуса, как всегда, быстро заснул, а сам Пиус засыпал, долго ворочаясь в кровати.

Глава 26 – Претендент

Проснулся Пиус поздно. Он сразу понял, что уже перевалило за полдень. Мальчик поздно лег из-за их с друзьями путешествия в штаб-квартиру Ордена Пяти, да еще немало провалялся в постели без сна. Сначала он подумал, что проспал начало занятий и даже успел почувствовать, что ему все равно. Но потом вспомнил, что сегодня был выходной. Учебных дней в этом году оставалось не так много, но даже на этот период мальчику было сложно настроить себя. Все вокруг пребывало в состоянии разброда, и он сам не мог собраться.

В номере никого не было, мальчик заинтересовался, сам ли Крочик не побоялся идти по коридорам отеля или приходили сестры Прелтит. Когда он спустился вниз, заглянул в общий зал и нашел там своего друга в компании Кулоны. Он не мог припомнить, чтобы видел когда-нибудь их вместе, разговаривающих о чем-то, хотя, по словам обоих, они поддерживали связь. Они сидели в глубине зала, не замечая его, он не стал подходить, а сразу вернулся в холл. Ему было приятно, что Крочик еще не ушел из отеля.

– Ну ты спать! – раздался позади него звонкий голос.

Пиус обернулся и увидел перед собой улыбку Лил.

– Это вы спустили Крочика вниз? – спросил он.

– Да, мы пришли к вам, а ты все спал. Думали, ты так целый день проваляешься. Ты, наверное, жутко голодный. Я если столько посплю, динозавра готова съесть.

Пиус в самом деле хотел есть, однако на динозавра, пожалуй, не решился бы. Они прошли в ресторан, и там девочка сообщила ему, что сегодня он обещал помочь ей в одном деле. Лил собиралась опробовать на игисе апаровый порошок. Пиус удивился, неужели она еще этого не сделала, а потом стал вспоминать, когда он ей обещал, что сегодня они отправятся в пещеру экспериментировать со светящимися камнями. Лил увидела его замешательство и поспешила успокоить, что Крочик предупрежден и специально оставлен в общем зале, чтобы не потеряться. Джозиз тоже в курсе, но она отправилась в номер, похоже, всем хочется спать.

– А Элберта кто-нибудь видел? – спросил Пиус.

– Я видела его в парке. Ему я тоже сказала, что мы отправимся в пещеру. Еще я рассказала, как вчера ночью мы ездили в штаб-квартиру Ордена Пяти. Но и на то, и на другое он отреагировал слабыми кивками. Короче, вряд ли он понял меня. Сидит на скамейке и ворон считает.

Пиус изъявил было желание отправиться к нему, раз им все равно в парк, но Лил заверила, что тот весь день так просидит и вечером он его там же встретит, а у них сейчас полно дел.

Раздобыв в чулане, на который в спешке, пробегая мимо, указал господин Ривилиан, огромную раздвижную лестницу, потому что маленькой стремянкой могло не обойтись, ребята оставили ее в подвале и отправились в парк за апаровым порошком. Ключи от подвала они вручили Крочику. Кулона уже ушла, и он сидел в одиночестве, от участия в эксперименте отказался, но в порт ему возвращаться не разрешили, зачем-то оставив как будто на страже.

Как и говорил библиотекарь Хорифелд, возле домика смотрителя находился целый бассейн персикового порошка, тот мог бы сойти за обычный песок, только чуточку экзотический и чрезвычайно мелкий. Лилил собиралась набрать целое ведерко, примеченное у крыльца среди садовых инструментов. Но Пиус уговорил ее обойтись меньшей тарой, рядом он нашел стопку старых газет, придавленных камнями, и соорудил кулек. Его дети наполнили апаровым порошком и вернулись в отель.

Проходя мимо Крочика, они еще раз предложили ему стать свидетелем, возможно, чего-то интересного, но тот снова отказался. Тогда ребята попросили на всякий случай закрыть дверь в подвал.

– Может, его встретит Джозиз, и они все-таки спустятся к нам, – сказала Лил.

Она несла в руках газетный кулек, а Пиус взял лестницу, миновать повороты было не просто, а когда они стали спускаться в пещеру, Лил пришлось помочь мальчику. Потом они поискали на стенах пещеры выступающий игис, достаточно низко расположенный, чтобы дотянулась лестница. Они приставили ее к подходящему камню, выдвинув вторую часть. Пока Пиус придерживал лестницу, Лил стала взбираться по ней, держа при этом в одной руке кулек с порошком. Они не знали точно, как поведет себя игис, и мальчик старался держать каркас крепче, а еще готовился в случае чего ловить Лил внизу. Она пообещала не сыпать сразу много, а осторожно попробовать. Девочка дотронулась до выступающего из стены камня и сказала, что он теплый, как на вагоне. Крупнее теннисного мяча игис будто рос прямо из расщелины. Аккуратно держась на ступеньках, Лил раскрыла газетный кулек и взяла щепотку порошка. Она посыпала немного на светящийся камень, как солят еду. Реакция произошла почти сразу, но настолько незначительная, что увидеть ее смогла только Лил. По поверхности камня пробежали едва заметные искры, они будто опалили весь игис, который после этого, кажется, остался совершенно неизменным. Лил озвучила то, что произошло, а потом зачерпнула больше порошка. Во второй раз послышался слабый треск, даже шипение, игис охватили более настойчивые искры, теперь их заметил и Пиус. После искр камень помутнел, на его поверхности реакция прекратилась, но звук все еще раздавался, словно она продолжалась где-то внутри камня. Он начал менять цвет, бледнел, затем стал отдавать синевой. Через некоторое время Лил сообщила, что он уже не такой теплый, может, даже немного прохладный, но почти незаметно. Девочка оценивала эксперимент, замерев на лестнице и вглядываясь в игис. Очевидно, разочаровавшись, она снова стала посыпать камень апаровым порошком. И это уже ничего не приносило, никакой новой реакции, искр или шипения. Лишь легкое изменение оттенка и температуры Лил восприняла как предательство со стороны игиса. Она спустилась вниз и объявила, что эффект апарового порошка на игисе остался неизученным. Пиус напомнил, что Хорифелд говорил что-то подобное. Он тоже поднялся по лестнице, чтобы оценить результат, но в общем-то это и правда было не очень интересно.

– Не думала же ты, что нам откроются врата в другой мир, – успокаивал девочку Пиус, когда они возвращались, волоча тяжелую лестницу, наверх.

– Пожалуй, нет, но все равно рассчитывала на что-то более… эффектное. Давай скажем Крочику, что он пропустил нечто потрясающее. Хотя нет, его это только обрадует. Тогда скажем, что ничего особенного не было, и, может, он пожалеет, что не спустился с нами.

Ребята постучали в дверь, и Крочик открыл им. Он спокойно выслушал результаты эксперимента, а потом сообщил друзьям, что слышал какую-то суету в холле.

– Наверное, какое-нибудь очередное происшествие в вашем отеле, – сказал он.

В холле ребята увидели Снука, быстро выходящего из двери за стойкой регистрации. Они спросили, что на этот раз стряслось, и им посоветовали бросать лестницу и идти в комнату для скидывания белья, откуда только что сам служащий. Там господин Ривилиан пытается палкой пропихнуть застрявшее в шахте белье. А в белье запутался Корб, когда поднимался по той.

– Поднимался по шахте? – удивился Пиус. – А зачем он забрался туда?

– Так вы не знаете, два маленьких лифта не работают, – сказал Снук. – Обнаружилось утром. Совсем встали. В котельную-то нет надобности спускаться, отель дополнительно уже не отапливается. А для прачечной Корб в шахту бросил веревочную лестницу и утром так спускался. Сейчас зачем-то наверх полез, а тут белье посыпалось, столько, что не знаю, кто его в таком количестве скинул. Наверное, потерянные простыни и наволочки. Корба слышно, там сейчас господин Ривилиан. А я решил выше подняться, посмотреть, докуда белье достает, потому что затор к 2К тянется. Так что потопал, а вы к господину Ривилиану сходите, вопли Корба послушайте.

Снук ушел на лестницу, а ребята последовали совету, отправились смотреть на затор и слушать Корба. Где-то в подсобных помещениях они оставили лестницу у стены, даже не занося ее в чулан, и свернули в комнату для скидывания белья. Это было небольшое помещение с тремя люками в шахты, которые пронизывали все этажи отеля и потолок в прачечной. Возле одного открытого люка стоял господин Ривилиан с длинным шестом в руках. Этот шест он пытался лучше погрузить в шахту. Стоило лишь заглянуть туда, чтобы увидеть ком скрученных тканей. В комнате находилось еще несколько служащих. Они молча наблюдали за господином Ривилианом, не было слышно и Корба.

– Надо бы спуститься в прачечную, – предложил один из служащих, – по другой шахте и тащить белье оттуда.

– Не выйдет, – сказал господин Ривилиан, – те шахты забиты мебелью, уже несколько дней оставалась только эта.

– Что?! – раздался вопль откуда-то из шахты.

– Мы тут обсуждаем, чтобы пролезть в прачечную по другой шахте, – закричал в люк господин Ривилиан, отставив в сторону шест.

– Нет! – закричал из шахты Корб. – Шахты заблокированы, не получится. Только эта была.

– Я и говорю, – крикнул господин Ривилиан и повернулся к служащим и детям, объясняя: – Там стулья, ножки от столов, до третьего полуночного этажа груда поднимается, а в другой до Этажа Жабы. По очереди забились, ничем пробить не можем.

Старик говорил довольно обреченно, шестом в заторе тоже возил без особого энтузиазма и на всякий случай поинтересовался у Корба, может ли тот спокойно дышать, намекая, чтобы на скорое освобождение не рассчитывал.

– Да, моя голова высунута в прачечную, – закричал Корб, – и одна рука свободна. Я вишу вниз головой, чтоб уж вы точно знали, и мне это не очень нравится.

– Ты уж потерпи, Корб, – уговаривал господин Ривилиан.

– У меня молоко для кофе закончилось, вот я и полез наверх, а тут… опомниться не успел, завертело. И вот в этом коконе.

– Хоть успокоился, и то ладно, – сказал господин Ривилиан, вновь повернувшись к присутствующим (среди служащих кто-то ушел, но пришло еще больше новых). – Простыни так просто не вытащить, словно в узлы завязаны, все скручено, перекручено.

– Что?!

– Ничего! Обсуждаем, как тебя вытащить! А как мы тебя вытащим? – добавил он себе под нос. – Резать их по кускам? Если сверху давить, еще плотнее затянуть можно. Ладно, сейчас Снук сбегает посмотрит, докуда затор, может, правда что тяжелое в шахту опустить.

– Что?!

– Говорим, лучше бы из прачечной потянуть, чем сверху проталкивать! Корб, а ты свободной рукой несколько простыней никак выдернуть не можешь?

– Нет, как-то не очень, – послышался, видимо, после неудачной попытки голос Корба. – Рука не так, чтобы совсем свободна. Сюда бы Круфа.

– Да.

– А кто такой Круф? – спросила Лил.

– Один служащий, давно у нас работал. Смекалистый.

– Да не был он смекалистым, – возмутился Корб, услышав слова господина Ривилиана, – он был мелким, он бы пролез в прачечную по вентиляции.

– Ах, точно, по вентиляции. Да, Круф был совсем маленьким.

– Круф был мне по пояс, – сказал вошедший в комнату Снук, – а что с ним, с Круфом? Белье заканчивается где-то между третьим полуночным и Жабой, но сидит крепко.

– Да уж, – отозвался старик, который уже почти забыл о шесте. – Мы говорим, что Круф по вентиляционной трубе смог бы в прачечную пролезть.

– А для чего ему туда?

– Потянул бы за простыню, может, затор освободился бы.

– А я смогу пролезть в эту трубу? – спросила вдруг Лил.

Все посмотрели на девочку. А Снук даже оценивающе прищурил глаза и пощелкал языком.

– Круф-то был совсем маленький, – скал он, – но, может, получится.

Было решено попробовать. Крочик предложил и свою помощь, но господин Ривилиан сказал, уж пусть кто-нибудь один лезет. Все направились в соседнюю комнату, где находилась вентиляционная решетка.

– Что вы надумали? – раздался тревожный голос Корба, который почувствовал суету наверху.

– Попробуем послать к тебе Лил, – объяснил ему господин Ривилиан.

Решетка вентиляции располагалась у пола и казалась очень маленькой. Когда все на нее взглянули, сразу подумали отказаться от затеи, но только не Лил. Тогда Снук отстегнул решетку с каких-то защелок, и девочка заглянула в прямоугольную шахту. Она уверенно заявила, что пролезет в нее. Лил обвязали крепким канатом, она удобней его поправила и, встав сначала на четвереньки, а потом вовсе ползком стала втискиваться в трубу. Господин Ривилиан быстро взял позицию отговаривать ее, вот и теперь, пока Лил исчезала в вентиляции, причитал и настаивал, чтобы девочка передумала, а то застрянет где-нибудь. Но та уже исчезла из комнаты, в глубине трубы она повернула за угол, и теперь оставались только звуки ее возни и колыхающийся канат. Его держали несколько служащих, он натянулся, когда девочка добралась до вертикальной трубы и полезла по ней. Лил просто повисла на этом канате, и ее осторожно спустили вниз. Потом он снова ослаб, а еще через некоторое время совсем замер и все звуки прекратились.

– Лил, ты там не застряла? – крикнул в отверстие Снук.

– Нет, я уже в прачечной, – раздался приглушенный ответ.

Кого-то из служащих посадили у вентиляции, а остальные устремились в соседнюю комнату к люку шахты. Через некоторое время послышался голос Корба, который сообщил, что сейчас его будут освобождать. Господин Ривилиан вновь взялся за шест и стал беспорядочно заталкивать его в люк.

– Может, устроить здесь преграду, – рассуждал он. – Только вон как все скручено. Отгородить бы вот такими клиньями. Верхнюю часть от той, что отсюда, а потом одну от другой отрезать чем-нибудь…

В этот момент в шахте произошло движение, старик только успел убрать шест. Ком белья взял старт и понесся вниз, по трубе словно проскользнуло огромное змееподобное существо. Потом шахта опустела.

Господин Ривилиан заглянул в нее и прокричал, живы ли там внизу. Но ответа не послышалось. Снук сказал, что спустится, и полез по веревочной лестнице. Пиусу с Крочиком, которые хотели последовать за ним, он сказал пока остаться наверху, а то и мебель повалит.

– Настоящая гора белья! – крикнул служащий, а потом спросил уже в прачечной: – Эй, вы живы?

Затем вниз все-таки спустились и Пиус с Крочиком и пара служащих, все начали откапывать Корба и Лил. Спасение пришло быстро, освобожденные от всех простыней, те были живы и чувствовали себя прекрасно. Все вместе они еще немного повозились в белье, разбирая его по огромным корзинам, а Лил рассказала, как поднялась по веревочной лестнице к Корбу и лишь дернула за один выступающий конец простыни, все тут же посыпалось вниз. Девочка сорвалась с лестницы под этой грудой и больно ударилась, наверное, выскочит огромный синяк, хорошо еще не головой. А вот Корб упал где-то рядом и, как уверял, именно на голову. Лил показала на вентиляционный люк под потолком, решетка была открыта, оттуда свисал канат, девочка вылезла, спрыгнула на сушильные машины, а потом в корзину с бельем. Ее героический поступок хвалили со всех сторон, и она была такой довольной, что казалось, только для похвалы это и делала. А потом все решили, что хватит наводить порядок, следует самим поскорее выбираться отсюда.

Наверху господин Ривилиан по-прежнему с шестом в руках встретил Корба, как солдата, чудом вернувшегося с задания, а Лил, как самый драгоценный подарок. А еще похвалил и назвал молодцами Пиуса и Крочика.

Никто не расходился, все стояли возле люка, оживленно обсуждая разные напасти в последнее время и особенно остановку лифтов.

– Все лифты не работают, такого не бывало, – сказал господин Ривилиан.

– Это как раз ненормально, – ответил Снук. – Им бы давно пора встать.

– Я подхожу утром к лифтам, а вызвать не могу, – рассказывал Корб. – Прислушался, не работает, рубильник дергаю, без толку. Еще удивился, слышал ведь, что лифт вниз едет, когда только по лестнице спустился. Второй вызываю, тоже не работает.

– Что, кто-то спускался в котельную? – удивился Снук.

– Незачем, – заметил господин Ривилиан.

– В прачечной никого не было, – сказал Корб, – значит, в котельную. Что же он, до сих пор там сидит? Шахт там нет.

– А вон же у нас Лил замечательно по вентиляционным трубам лазает, – сказал Снук, – ее хоть куда теперь посылай.

– Я могу, – отозвалась девочка.

– Не нужно, – возразил господин Ривилиан. – Залезете, а потом не достанешь вас. Котельная перешла в автономную работу, делать там все равно нечего.

Следом за этим происшествием произошло другое, собравшее вокруг еще больше служащих. В одном из лестничных переходов было найдено письмо, написанное Дакотой. Это было послание из неизвестного края. Пузана в отеле не было, а ребятам удалось лично прочесть его в столовой для персонала, куда письмо принесли для общего обозрения. Они не жалели, потому что к вечеру по отелю ходили самые невероятные слухи о судье Дакоты, вплоть до того, что ее то похитили подземные насекомые, то сделали повелительницей города, блуждающего в небе на воздушных шарах. Письмо же так стремительно переходило из рук в руки, что невозможно было наткнуться на его след. Дети надеялись, что в итоге оно все-таки досталось Пузану, и тому не пришлось составлять мнение о судьбе девушки по этим слухам. Настоящее содержание было таким:

"Нашедшему письмо просьба передать его персоналу "Клопа". Заранее благодарим. Меня зовут Дакота Рутлек, служащая отеля. Не знаю, покажется ли это странным, но я была съедена грельбарагусом, который лично долго выращивала в оранжерее. Я была удивлена, что растение подхватило меня своей пастью и с легкостью проглотило, ведь это результат моих трудов, тем более что грельбарагус мирное растение, оно красиво цветет раз в год, а главное, у него не бывает пасти!!! Извините, мы все тут иногда пребываем в небольшой истерике, а это уже третье письмо, которое я пытаюсь начать, не переходя в одни жалобы. Хотела бы успокоить моего дорогого Пузана, а также всех, кто мог за меня беспокоиться, я все же надеюсь, письмо попадет к персоналу. Со мной все в порядке, по крайней мере, я жива и невредима. Я оказалась в каком-то странном лесу. Небо здесь все время скрыто пеленой, а деревья очень однообразны. Три дня я просто бродила по нему. Потом встретила двух людей. Брэн Стосер, он журналист, а попал сюда через обычную дверь в коридоре отеля. Он обещает больше не быть журналистом, а заняться чем-нибудь мирным, вообще он неразговорчив, и, похоже, давно тут, это у него мы взяли блокнот и ручку. Другого зовут Ефф Клоп. Он говорит, что его засосало в раковину, воспользуюсь тем, что он не заглядывает в письмо и отмечу, что этот случай почему-то смущает его. Он говорит, что проводил в отеле свой отпуск, но делаю предположение, что это один из претендентов на место хозяина отеля. Еще мне показалось, что здесь я видела фигуру господина Лазара, на другой стороне речки, вдоль которой мы движемся. Он сразу скрылся за деревьями, и докричаться не удалось. Потом в сумерках в стволе дерева обнаружили светящееся отверстие и, заглянув, увидели общий зал отеля, находились мы где-то над камином. Никого не было, поэтому мы протиснули в отверстие несколько бумажек с призывом о помощи. Но на следующий день отверстие в стволе исчезло. Какое-то время мы снова просто бродили по лесу, а сегодня обнаружили еще одно отверстие в другом дереве. Видим откуда-то из потолка лестницу, сложно определить, где она и как скоро найдется письмо. Но завтра отверстия может не быть. Остается сообщить, что все-таки надеемся на спасение, хотя положение неизвестное. Кусты с ягодами, которыми мы питаемся, попадаются все реже. Кроме того каждый день нам кажется, деревья редеют, даже если не движемся, этот лес исчезает, и не хотелось бы пропасть вместе с ним. Пожелайте же нам не падать духом, не представляется возможным просить иной помощи".

Получилось, что письмо действительно долго пролежало на полу, пока его случайно не обнаружили. Написано оно было тогда, когда находили разбросанные у камина листки с призывами о помощи, а что с девушкой и ее спутниками сейчас было совершенно неясно. Если ягоды не пропали, то и они, и, возможно, Лазар продолжают ими питаться. Но сколько это продлится? Сколько еще сами ребята будут разгуливать по отелю? Некоторое время после случая с Лазаром и Дакотой Пиус косился на изображение жабы на дверях лифта. Не было нужды задерживаться возле них, но, проходя мимо, он так и ждал, что это огромное болотное животное высунется в коридор и, раскрыв пасть, слижет его своим языком, как муху.

Друзья же Пиуса видели, что мальчика что-то ест изнутри. Целый день он был подавленным и молчаливым. Когда встреченной Джозиз они рассказывали об освобождении Корба и эксперименте с игисом, Пиус был рядом, но как будто не с ними. Они считали, он начал брать пример с Элберта, таким же он был, когда поднялась шумиха с письмом Дакоты. Они понимали, что-то темное копилось, и вот ни на что не осталось сил. Вчерашняя поездка в бывшую штаб-квартиру Ордена Пяти оказалась последней каплей, если их друг хочет бороться за отель, но просто не знает, что делать, это конечно приведет к отчаянию.

В таком состоянии в конце дня его встретил Патвин и объявил, что у них есть возможность спасти отель. Наступает благоприятный период для заявления о правах на место хозяина. Адма откроет дверь избранному. Патвин же обнаружил важные сведения, которые, по его словам, могут спасти все. Эта информация из старых архивов отеля. Дело в том, что несовершеннолетний может заявить о правах стать хозяином "Клопа", для этого ему нужно выбрать опекуна, имя которого он впишет в книгу рядом со своим.

– Пиус, ты понимаешь, насколько это важно? – спросил Патвин. – Мы уже говорили с тобой о необходимости отеля. И я всегда подозревал, что ты способен стать хозяином, только твой возраст был помехой, а теперь выясняется это обстоятельство. Прежде несовершеннолетний не делался хозяином отеля, но исключение в правилах все-таки отыскалось, и в какой нужный момент. Однако ты должен понимать, какая сила от тебя потребуется. Смелость, чтобы взять такую ответственность. Все это ты в самом деле должен будешь ощутить в Адме и нисколько не сомневаться, чтобы пройти проверку…

– Я согласен, – отозвался Пиус.

Мальчик даже озадачил Патвина, который пришел к нему в поздний час для беседы. Пиус выглядел уверенным, как будто и ожидал чего-то подобного. Патвин пришел в себя, порадовавшись этой силе воли.

– Тогда речь остается об опекуне, – сказал он.

– Я прошу быть им вас, – так же спокойно произнес мальчик.

– Это большая честь, – сказал Патвин, – но подумай хорошо, ты должен быть уверен в выборе.

– Я подумал и считаю, что нет никого, кто лучше справился бы с этим. Вам доверяли мой дед и моя мама.

– Спасибо, что ты так говоришь, для меня это много значит. Ты даешь мне шанс. Я уже обещал однажды и обещаю теперь, что сделаю все от меня зависящее, чтобы помогать тебе.

– Я это помню, – ответил Пиус.

Через два дня Адма должна была впустить к себе первого претендента. Пиуса ждало, что он будет стоять в этом зале и заявлять о праве занять место Коэла Клопа. Как гром появилось это известие, и реакция была моментальной. Всю ночь обитатели отеля, позабыв про сон, передавали друг другу новость. Наутро отель жил только Пиусом, тот стал единственной темой всех разговоров. И даже если где-то они не велись, несложно было догадаться, что на уме у всех одно и то же, мысль о претенденте, возможно, новом хозяине "Клопа".

Как только Пиус вышел из номера, он ощутил внимание, словно идущее от самих стен. Каждая картина смотрела на него со значением. Мальчик был просто пойман и даже вернись он обратно в номер, знал, это его уже не отпустит. Ему быстро встретились и реальные наблюдатели, Этаж Жабы вдруг сделался очень популярен для утренних прогулок не опасающихся беспорядков Клопов. Родственники Пиуса прохаживались небольшими группами или поодиночке, старались напускать на себя незаинтересованный вид, при этом прожигали мальчика глазами. Разное скрывалось за этими взглядами, и во всех была та сила, которая до сих пор после приезда удерживали их владельцев в отеле. Были иногда нотки уважения. По мнению многих Клопов Пиус с приближенными к отелю все хитро устроили и теперь собирались оставить всех с носом. Никто не мог оспорить право внука настоящего хозяина первому заявить в Адме о своей кандидатуре. То, как ловко этот незаметный мальчик, который как будто до последней минуты оставался не участником, теперь вдруг обвел их вокруг пальца, выскочив со своим пунктом об опекунстве для несовершеннолетних, вызывал у них все-таки уважение. Внутри каждый из Клопов еще испытывал некий проигрыш, что им не удалось побороться хотя бы за место опекуна. Вообще-то, проходить мимо некоторых родственников казалось по-настоящему опасно.

Внизу Пиус почувствовал себя немного свободней. Здесь эти сложные взгляды, по которым выявлялись всевозможные обвинения, сразу разбавились вниманием остальных обитателей отеля. Вокруг были служащие и постояльцы, много разных людей вертелось рядом. Прежде они будто где-то хорошо прятались.

Обслуживающий персонал почти полным составом хотел, чтобы Пиус стал новым хозяином отеля, они надеялись на восстановление порядка, а еще на то, что конкуренты, не получив заветного места, уберутся прочь. Но они не знали, насколько велики шансы, ведь если хозяином отеля ни разу не был несовершеннолетний, надежен ли найденный пункт? К тому же, получится ли у мальчика держаться уверенно в Адме и посчитает ли его достойным отель? Одного, что Коэл Клоп его дед, возможно, недостаточно. Тем не менее его старались поддержать. А некоторые уже кричали о светлом будущем. Снук заверял всех, что Пиус наладит их дела. Лирудж была так искренне рада, что не могла толком изложить Пиусу своего видения, девушка лишь в волнении обещала мальчику, что от того, что он сделается хозяином отеля, все вокруг будет так здорово, что никто, кроме нее, кажется, и не догадывается, как. Господин Ривилиан же боялся обсуждать эту тему, он только со значением сжимал кулаки, демонстрируя этот жест в любые удобные моменты. Всегда углубленные в себя интересного вида постояльцы тоже одаривали какими-то испытующими взглядами Пиуса. Два дня мальчик находился в этой атмосфере.

Слабее реагировал Грамс, информация в город быстро распространилась, но ее значение плохо осознавалось. Там понимали только, что вскоре у легендарного отеля должен появиться новый хозяин, который сделает соседство менее пугающим, и, вероятно, им станет приехавший сюда в прошлом году мальчик.

Никто не мог сказать, как реагирует на новость Валунна. Вызвавшимся докладчикам как-то сразу дали понять, что удивить ее уже не удастся, словно она узнала обо всем первая. На глаза же директор попадалась редко. Совсем не показывался Хорифелд, хотя для такой новости Кулонна специально поднималась к нему и даже взяла на себя смелость долго настойчиво тарабанить по люку.

Друзья Пиуса отреагировали бы самым должным образом, если бы своим внешним видом мальчик не прекращал любые обсуждения в их личном кругу. Все два дня он по-прежнему был молчалив, поглощен своими мыслями, не способен что-либо объяснить и вообще включиться в какой-либо диалог. Когда выпускал Элберта из виду, спрашивал, не видел ли того кто-нибудь. Так и напрашивалось их сравнение, словно оба сходили с ума, и один искал другого, чтобы спрятаться в их общем безумии. Наиболее нормальным мальчик выглядел на уроках. Здесь он слушал учителя, интересовался предметами, как заядлый отличник, словно враз решил посвятить себя академическим наукам. Скорее всего, их учителю никто не поведал о предстоящем событии, связанном с Пиусом, а в городе он давно предпочел пропускать мимо ушей все сплетни об отеле. Пиус был внимателен, и Филис Парник был приятно к нему расположен, вот и все. Однако на главный день, когда мальчику предстояло зайти в Адму, видимо, был выпрошен отгул для всех детей, учитель сообщил, что занятия переносятся на ближайшие выходные.

– Неужели хозяину "Клопа" нужно будет продолжать учиться у этого мучителя? – оживленно отреагировала Лил.

Но после занятий на глаза Пиуса вновь опускалась пелена. Теперь его состояние друзья объясняли большим волнением перед Адмой. Они старались не шевелить мальчика, относились к нему бережно. При этом Лилил обещала сестре, что и сама заболеет, если Пиус останется таким после Адмы.

Два дня миновали в напряжении, особых происшествий с разлившейся бесконтрольной магией не замечалось, но это будто даже накаляло атмосферу. Уже ничего не существовало кроме одного единственного события. И если бы беспорядки были маленькими живыми существами, они бы растерянно посмотрели по сторонам, почему это на них не обращают внимания, а потом переняли всеобщее затишье и просто плавали в пространстве, ни за что и ни за кого не цепляясь, забыв свое предназначение. А если бы в дверь отеля постучали какие-нибудь Высокие маги, то им бы тоже не выказали внимания, на них бы, наверное, даже сразу зашикали, приложив палец к губам, и тем осталось бы только сесть где-нибудь в сторонке и не мешать. Если бы отель "Клоп" был человеком, он искал бы в этом напряжении мимолетное спокойствие.