Текст книги "Объединенные Арабские Эмираты. Лицом к лицу с новым чудом света"

Автор книги: Игорь Сенченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 25 страниц)

Долгое время на Аравийском полуострове верховенствовали карматы. В историю «Острова арабов» они вошли тем, что создали мощное военизированное государство с центром на Бахрейне, своего рода «аравийскую Спарту». Влияние карматов, получивших свое название в честь основателя их религиозной секты шиитского толка Хамдана Кармата, распространялось в течение более века практически на всю Аравию. Их отряды подвергали опустошительным набегам даже земли современных Сирии и Ирака, успешно противостояли, более того, угрожали могущественному Багдаду – резиденции Аббасидских халифов. В 930 г. карматы под началом Абу Тахира захватили Мекку, вырезали 30 тысяч паломников и вывезли оттуда Черный камень Каабы – святыню мусульман [20]. После 20 лет «плена» в Эль-Хасе (расположен в Восточной провинции Саудовской Аравии) Черный камень был с почетом возвращен в Каабу. Вызволили его из «плена» с помощью дипломатического умения магрибинцев. Падение государства карматов (начало II века н. э.) ввергло Аравийский полуостров в кровопролитную межплеменную рознь. Земли современных ОАЭ и Омана, входившие в состав государства карматов, стали объектом борьбы багдадских халифов и маскатских имамов.

Восемьдесят лет (конец XI – середина XII веков) Оманское побережье и земли современных ОАЭ находились под властью сельджуков. Особенно запомнился народам Аравии правитель сельджуков Мелик-шах [21].

Богатства Аравии, и в первую очередь сокровища Мекканского храма, не давали покоя крестоносцам. В 1181-1183гг. их галеры разбойничали вдоль Аравийского побережья Красного моря. Готовился крестоносцами и военный поход на Мекку. Его планировали предпринять отряды во главе с Рейнальдом Шатильонским. Разбил флибустьеров легендарный арабский военачальник Салах ад-Дин (1137/8-1193). В этих целях им была сформирована и переброшена на Красное море специальная военная эскадра. Некоторые из плененных крестоносцев были казнены. Притом ни где-нибудь, а в Мекке и в Медине, а остальные – уведены в рабство, в Египет.

Посылал с разведывательной миссией в Аравию свое доверенное лицо, доминиканца Гийома Адама, Папа Римский, Иоанн III. Известно, что монах-разведчик побывал в Ормузе, 11 лет прожил в Адене (13131324 гг.) и девять месяцев провел у христиан острова Сокотра. Арабы Аравии, называвшие этот остров Сукатра, говорили о нем не иначе, как о «земном рае» и месте «бойкой торговли жемчугом».

В XII веке все земли современных ОАЭ попали под власть Омана, поверженного впоследствии португальцами.

До эпохи великих географических открытий юго-восточное побережье Аравийского полуострова находилось вне сферы влияния европейских держав. Начало их проникновения туда можно датировать 1498-1499 гг., временем появления в Индийском океане и Аравийском море португальских мореплавателей. Морской путь в Индию, проложенный Васко да Гама в 1498 г. при содействии знаменитого морехода Южной Аравии Ахмада ибн Маджида, знаменовал собой начало открытия новой страницы в истории народов и племен «Острова арабов», – страницы соперничества европейских держав-конкистадоров за господство в Прибрежной Аравии и в Персидском заливе.

Наиболее кровавый след за 150 лет своего владычества там (1506-1650 гг.) оставили португальцы. Путь наместников Лиссабона в «восточных морях», – начиная с Ф. д’Альмейда, ставшего в 1505 г. первым губернатором «индийских владений» Португалии, включавших в себя и земли юга Прибрежной Аравии, – отмечен тысячами человеческих жизней, десятками разоренных и сожженных городов. Особым изуверством и жестокостью отличался его преемник – Афон-су д’Альбукерки. Мечом и огнем он подавлял малейшее неповиновение арабов. Его излюбленное наказание – отрезание носов и ушей, притом населению целых городов, за отказ признать над собой власть португальской короны. Рассказы о «клеймах Афонсу» живы в памяти племен и народов Прибрежной Аравии до сих пор, особенно в таких городах-портах как Маскат и Сохар, захваченных им в 1508 г., а также Дибба, Хор Факкан и Кальба. Долгое время зверства португальцев ассоциировались в этих землях Аравии с христианством [22].

Жесткая линия Афонсу д’Альбукерки по покорению портов Прибрежной Аравии объяснялась тем, что, захватив в 1511 г. индонезийские острова, поставлявшие при содействии торговцев из Южной Аравии мускатный орех, наряду с другими специями, в Венецию, а оттуда, в партнерстве с венецианскими негоциантами, – на рынки Европы, Афонсу поставил своей целью установить полный контроль Португалии над прибыльной торговлей специями.

Появление в зоне Персидского залива А. д’Альбукерки (1506 г.) совпало по времени с расцветом Ормуза – «жемчужины на кольце земли», как называли этот город-остров негоцианты Древнего Востока. «Великий и знатный город на море», а именно так писал об Ормузе Марко Поло (1254-1324 гг.), посещавший его в 1272 и 1293 гг., по праву считался одним из ведущих торговых центров прошлого. Негоцианты из Индии привозили на ормузский рынок драгоценные камни и слоновую кость, а увозили породистых лошадей. Одну из них приобрел в Гурмызе (русское название Ормуза) направлявшийся в «индейскыя земли» русский путешественник, купец из Твери, Афанасий Никитин. Весной 1469 г. он добрался до «пристанища Гурмызьского», большого и оживленного порта, где пересекались торговые пути из Малой Азии, Индии, Китая и Египта. И, узнав, что лошади в Индии «не родятся» и поэтому дорого ценятся, купил хорошего коня и ... «пошел есми за море Индейское». В Ормузе тех лет торжествовал принцип всеобщей безопасности торговли. За обвес и плутовство торговцы сурово наказывались и изгонялись с острова без права появиться на нем вновь.[23]. Негоцианты всех национальностей, проживавшие там, находились под покровительством местных властей. Купцы заслуженно называли Ормуз «обителью безопасности». Во времена великого арабского путешественника, географа и дипломата Ибн Баттуты (1304-1377 гг.), посетившего Ормуз в 1330 г., арабы, по его словам, говорили об этом «царстве торговли» так: «Земля – кольцо, а Хормуз – жемчужина в нем».

Практически вслед за португальцами в Персидском заливе появились турки (1509 г). Однако активных военных действий до захвата ими Багдада (1534 г.) не предпринимали. В открытое военное противостояние с Португалией за господство в зоне Персидского залива Османская Империя вступила только в 1550 г. Туда был направлен ветеран турецких пиратов, отважный Пири-бей. Противостояние это было непродолжительным (1550-1581 гг.). Попытки турок прибрать к рукам южноаравийское побережье Аравийского полуострова успеха не возымели. Отношение к ним жителей «Острова арабов», как и к португальцам, было негативным.

Падение в 1650 г. «аравийской империи» Португалии вывело на подмостки борьбы за влияние на полуострове и в Персидском заливе Англию, притом один на один с ее новым мощным соперником в мировой и региональной торговле – с Голландией. Впервые Голландия заявила о себе в Персидском заливе в 1625 г. и, по иронии судьбы, – в совместной с Англией военно-морской операции против Португалии. Удача сопутствовала Голландии. Период ее активных действий в Персидском заливе продолжался с 1639 по 1765 гг. Интересно, что голландцев из их последнего пристанища в Персидском заливе, с острова Харг, выбил предводитель местных корсаров Мир Муханна, превративший этот остров в неприступную цитадель пиратов.

В 1650 г., воспользовавшись поражением португальцев от англичан в Персии, арабские племена прогнали португальцев из Маската, а затем и из всех захваченных ими областей Оманского побережья.

В начале XVIII века Оман и Оманское побережье в целом попало под власть персидского шаха Надира, находившегося в постоянных войнах с восточными и западными соседями Персии. Чтобы защитить в условиях войны юг Персии от набегов арабов Оманского побережья, шах отдал в аренду одному из их шейхов порт Бендер-Аббас, с прилегающей к нему полосой берега, и острова Кишм и Ормуз. Впоследствии право на аренду этих территорий у Персии стало достоянием маскатских султанов (действовало до 1868 г.)

Воспользовавшись смутой в Персии, вызванной смертью Надир-шаха, арабские племена Оманского побережья, объединенные шейхом Ахмедом бен Саидом, провозглашенным впоследствии имамом и султаном Омана, отмеживались от Персии и объявили о свой независимости (1740 г.).

Преемниками Ахмеда бен Саида стали два его сына – Саид бен Ахмед и Султан бен Ахмед. Тогда к владениям Омана был присоединен Занзибар. Саид бен Ахмед, царствовавший в Омане в 18041856 гг., перенес туда свою резиденцию (1840 г.). В силу распоряжения, сделанного им незадолго до смерти, Занзибар был отделен от Маската. Старшему его сыну (Товейни) достался Маскат, а четвертому сыну (Баргаму) – Занзибар. Споры, возникшие впоследствии между братьями по этому вопросу, были переданы на арбитраж вице-королю Индиии лорду Каннингу, в ведении которого находились попавшие к тому времени под власть Англии территории Оманского побережья. В 1861 г. он утвердил раздел и обязал «владетеля Занзибара» выплачивать султану Маската 7200 рупий в месяц (около 7000 фунтов стерлингов в год) «в качестве компенсации за получение самостоятельности».

С 1765 по 1968 гг. в Персидском заливе вообще и в юго-восточной части его Арабского побережья в частности хозяйничала Великобритания, которая свое господство здесь осуществляла путем установления протектората над арабскими шейхствами. Дополнительные возможности для укрепления в Прибрежной Аравии позиций Великобритании давало, как докладывали в Петербург российские дипломаты, активное проникновение сюда «индийского купечества и индийских товаров». В течение последней четверти XIX века, сообщали они, вмешательство британских консулов в дела Маската, Бахрейнских островов и Катара, равно как и появление там британских военных кораблей, мотивировалось англичанами необходимостью «защиты индийского купечества».

В схватке за этот регион Великобритания последовательно одерживала верх над Францией (1904 г.), Россией (1907 г.), Германией (1912 г.) и Турцией (1913 г.).

Феномен Аравии заключается в том, что никем и никогда она так и не была окончательно завоевана.

РОЖДЕНИЕ ОБЪЕДИНЕННЫХ АРАБСКИХ ЭМИРАТОВ – СОЮЗА «КНЯЖЕСТВ БЛАГОДЕНСТВИЯ». ОАЭ представляют собой федерацию семи эмиратов, созданную в целях обеспечения собственной безопасности [24]. Вопрос об объединении остро встал перед шейхами в контексте ухода из Персидского залива Англии (1968 г.) – государства, державшего под контролем земли юга Аравии на протяжении целого ряда столетий (с того времени королева Великобритании дважды с официальным визитом посещала некогда подвластные Англии шейхства Прибрежной Аравии: в феврале 1979 г. – Кувейт, ОАЭ и Маскат; и в ноябре 2010 г. – ОАЭ и Маскат).

Несмотря на указанные выше жизненно важные для эмиратов внешнеполитические предпосылки объединения, подстегнутые намерениями Ирана по распространению своего влияния в Прибрежной Аравии, ОАЭ все же следовало бы рассматривать как юридически закрепленный союз исторически связанных между собой южноаравийских племен. Процесс формирования этого союза проходил в контексте бурного роста арабского национальнопатриотического сознания, заявившего о себе на Аравийском полуострове в конце 60-х годов прошлого столетия [25].

Импульс образованию ОАЭ дали ныне покойные правитель Абу-Даби шейх Заид Аль Нахайян и правитель Дубая шейх Рашид Аль Мактум. Они первыми среди шейхов осознали необходимость союза. И, встретившись для беседы на границе, в бедуинской палатке, разбитой в этих целях по древним традициям Аравии, решили – союзу быть.[26] Последовавшие затем переговоры с участием лидеров правящих семейств семи эмиратов-членов нынешних ОАЭ были бурными и продолжительными, с ситуациями, порой, довольно неординарными. Правда это или нет, но востоковеды рассказывают, что во время одной из таких встреч, когда обсуждались вопросы жизнедеятельности будущего союза, собравшиеся не чувствовали себя комфортно из-за странного поведения одного их них. Время от времени он качал головой и вслух повторял одну и ту же фразу: «Я не понимаю». И когда положения коммюнике об образовании ОАЭ, казалось бы, были согласованы, тут нервы присутствовавшего на встрече советника одного из шейхов, египтянина по национальности, не выдержали, и он будто бы поинтересовался у этого человека причиной его обеспокоенности. И тогда последовал, якобы, такой занимательный ответ: «Не могу понять, – сказал он, – как можно было втащить такой огромный круглый стол через такие узкие двери в палатке?!» [27]

Как бы то ни было, но 2 декабря 1971 г. на политической карте мира появилось новое государство – Объединенные Арабские Эмираты (соглашение о формировании федерации было достигнуто 10 июля 1971 г.; подписали его вначале правители только шести эмиратов; Рас-эль-Хайма вошла в состав федерации 10 февраля 1972 г., после оккупации Ираном трех принадлежащих ОАЭ островов). Небезинтересным представляется и тот факт, что первый пакт об объединениии – правда, только между эмиратами Абу-Даби и Дубай – был заключен еще в 1966 г., в широко известном среди эмиратцев дворце аль-Самих. Шейх Заид и шейх Рашид договорись тогда, что в рамках заключенного ими пакта будет функционировать единая государственная структура с единым бюджетом, и что к пакту могут присоединиться, если захотят, и другие шейхства Прибрежной Аравии. По словам Бутти бен Бишра, в то время личного секретаря шейха Заида, «союз двух шейхов» просуществовал недолго... всего лишь два дня.

Сразу же по объявлении пакта об образовании ОАЭ к нему захотели присоединиться и правители других эмиратов, в том числе правители Бахрейна и Катара. Однако в состав федерации в конечном счете вошли только семь княжеств Южной Аравии.

Часть II. Символы Аравии

Верблюд, гончая собака салюки, сокол на руке, кривой кинжал джамбийя за поясом и винтовка мартини за плечом, а в наши дни автомат Калашникова – все это и есть, пожалуй, наиболее типичный портрет жителя пустыни.

К верблюду у бедуина-кочевника отношение особое. В его глазах это животное является любимым творением Аллаха. «Верблюд, – гласит арабская поговорка, – часть человеческого сердца». По одной из легенд жителей «Острова арабов», Аллах создал человека из мягкой глины и вдохнул в него жизнь. Неиспользованную же часть глины он разделил на две части и сотворил из них финиковую пальму и верблюда. Поэтому «финиковая пальма, – говорят бедуины, – сестра человека, а верблюд – его брат» [1].

По глубокому убеждению арабов Аравии, верблюд – самое красивое животное в мире. В арабском языке слова «верблюд» и «красота» происходят от одного корня. Первая в мусульманском мире мечеть – «Место поклонения» – была заложена самим Пророком Мухаммедом в том месте, где по «велению свыше» преклонила колени легендарная Касва, любимая верблюдица Пророка. Произошло это в 622 г., после исхода Пророка из Мекки в Медину, – события, от которого мусульмане ведут свое летоисчисление. Сооружение Неджефской хусейнии, главной мечети шиитов (течение в исламе), также связано с верблюдом: она возведена на месте, где верблюд, на котором ездил Али, почитаемый шиитами в качестве четвертого праведного халифа, положил труп своего господина.

По древнему обычаю бедуинов, верблюд и плоды финиковой пальмы должны сопровождать «уходящих в мир иной». Когда правоверные отрекутся от своих верблюдов, говорится в сказаниях о пророках, наступит конец света и божий суд. «Клянусь верблюдом», – часто заявляют жители ОАЭ и в наши дни. Нарушить такую клятву – значит лишиться благоволения судьбы. Ведь «счастье бедуина, – говорят жители Аравии, – шествует нога в ногу с верблюдом». При этом они часто ссылаются на высказывание широко почитаемого в Аравии праведного халифа Омара, сказавшего, что «араб торжествует только там, куда ведет его верблюд» [2]. В старину, вылепленную из глины фигурку верблюда, обязательно брали с собой в дорогу – как талисман удачи – и отправлявшиеся в дальние страны купцы, и выступавшие в военные походы воины.

Долгое время верблюд в Аравии был главным мерилом богатства. В первые годы деятельности Пророка Мухаммеда по распространению ислама среди кочевых племен Аравии каждый пеший участник похода против язычников получал в качестве военной добычи оружие, доспехи и одежду убитых им врагов, а также по четыре верблюда, а всадник – по двенадцати верблюдов. Верблюдами платили и калым за невесту, и закят, то есть ежегодные пожертвования мусульман в пользу бедных.

Существует два типа верблюдов: аравийский – одногорбый и азиатский – двугорбый. Аравийские верблюды представлены двумя породами, а именно:

а) южноаравийской – асайел – со светлым окрасом шерсти. В преданиях о Пророке они упоминаются как «красные верблюды»; в качестве придананого несколько таких верблюдов подарил своей любимой девушке Абле доблестный Антара, легендарный воин и поэт Аравии (традиционно разводятся в Сутанате Оман и княжествах ОАЭ);

б) североаравийской – маджахим – с темным окрасом шерсти (разводятся в Саудовской Аравии, в Неджде).

Исследования ученых дают основания утверждать, что впервые верблюдов стали использовать в домашнем хозяйстве в Аравии в нынешнем Йемене, в районе Хадрамаут, в том числе в целях получения мяса и молока. Разведением их там начали заниматься в ХШ в. до н. э. Из Аравии верблюды попали в Сирию, а оттуда – на территорию нынешней Турции. Как бы то ни было, но уже к началу IV в н. э. верблюды играли важную роль в экономической жизни обширного района Ближнего Востока и Северной Африки.

Верблюд – самое совершенное и подготовленное для суровых условий жизни в пустыне животное. Он обладает поразительной способностью переносить сильное обезвоживание организма. Наиболее удивительная деталь природного «туалета» верблюда – его горб. Многие ошибочно полагают, что горб – это резервуар для воды. На самом деле в нем накапливается жир (иногда до 100 кг), и горб, таким образом, играет роль энергетического резерва животного. Именно горб подпитывает организм верблюда в наиболее голодные и безводные месяцы Аравии – летние, когда и без того чахлая растительность полностью выжигается знойным солнцем. Обычно жировых запасов, накопленных в горбу, животному хватает на шесть месяцев. Концентрация жиров в одном месте помогает ему легко переносить перегрев тела. Ноздри верблюда – совершенный в своем гениальном природном исполнении «фильтр», предохраняющий организм животного от попадания песка. Они устроены так, что в состоянии «герметизировать» тело животного на случай песчаных и пыльных бурь. Его чрезвычайно подвижные губы дают возможность срывать листья с любых растений. Верблюд в состоянии передвигаться без воды в пустыне в течение двух недель, а некоторые из животных – до 30 дней. Верблюд обладает способностью регулировать температуру своего тела в пределах (плюс, минус) четырех градусов. Это животное безболезненно сбрасывает до 25 процентов веса тела, и легко восстанавливает утраченное, выпивая в течение 10 минут до 25 литров воды.

Верблюд у бедуинов – символ терпения и выносливости. Взрослое животное может нести на себе груз, весом более 200 кг. и при этом покрывать расстояние в день не менее 60 км. Верблюд, говорят кочевники, нежное и умное животное, очень любящее обходительное к себе отношение. У него своя форма выражения преданности и внимания. Если бедуин в плохом настроении, верблюд чувствует это и старается держаться от него подальше. Специалисты уверяют, что верблюды обладают обостренным «шестым чувством», что позволяет им «пеленговать» угрозу (будь то дикий зверь или засада неприятеля) на довольно большом расстоянии и удачно избегать ее. Особенно хорошо верблюды чувствуют воду [3]. Привести кочевника к желанному источнику они могут безошибочно даже глубокой ночью. За верность и преданность хозяину, поддержку его в нелегкой кочевой жизни верблюд считался у древних народов Аравии одним из оплотов жизни. «Семья, – говорят и сегодня жители пустыни, – зиждется на муже, жене и верблюде».

В доисламский и раннеисламский периоды истории современных ОАЭ и «Острова арабов» в целом двумя непременными героями стихов известных поэтов этого края выступали любимые женщины и преданные верблюды. Сотворение верблюда, утверждают бедуины, – величайшая тайна Аллаха, его драгоценный подарок кочевнику.

О верблюде достаточно много упоминается и в Коране, и в Изречениях Пророка Мухаммеда как об очень полезном и ценном для людей животном. У Аллаха, говорят мусульмане, – сто священных имен; и изначально они были известны только Пророку Мухаммеду. Так вот, 99 из них он раскрыл своим ученикам и последователям, а последнюю доверил лишь зятю (Али), а также любимому верблюду, так и не выдавшему людям вверенной ему тайны.

Упоминается верблюд и в Библии. Для арабов-христиан это животное является символом смирения и покорности, умеренности и сдержанности. Смерть верблюда, считают они, по-христиански смиренна. И действительно, когда пробивает роковой час, верблюд, обессилев, опускается на колени, кладет голову на горячий песок Аравии, закрывает глаза и умирает коленнопреклонным, олицетворяя для арабов-христиан пример послушания и в то же время – стойкости и борьбы за счастье жизни в знойных песках Аравии.

Новорожденного верблюжонка бедуин в прошлом носил на руках, как ребенка. Не позволял ни себе, ни другим оскорблять его. Всякое бранное слово, сказанное по адресу любимого животного, воспринимал как личную обиду. Рассказывают, что в старые времена новорожденного в Аравии омывали якобы верблюжьей мочой и посыпали сухим верблюжьим пометом, – чтобы защитить от злых духов.

Верблюд мог стать и причиной родовой мести. Ведь по неписаным законам пустыни, кровь верблюда требовала крови человека, его убившего. Известная в древней истории Аравийского полуострова 40-летняя война между двумя влиятельными племенами, бакр и талиб, вспыхнувшая в конце V столетия, началась по легенде из-за верблюда [4].

Захватчиков-чужеземцев, плененных в бою, арабы Аравии часто привязывали к спинам верблюдов так, чтобы лица их были обращены к хвостам животных. Для воина Аравии это – ни с чем не сравнимый позор.

Для жителей аравийской глубинки верблюд в прошлом был главным источником существования в пустыне. Судите сами. Молоко и мясо животного шли в пищу, шерсть – на изготовление покрывал для палаток, пледов и тканей для верхней одежды, навоз – на поддержание огня в очаге, а из шкуры верблюда бедуины шили сандалии и мастерили традиционную кожаную домашнюю утварь, в первую очередь курдюки для хранения воды (джерабе) и молока (сигга).

Верблюжья лопатка – один из школьных аксессуаров Древней Аравии. Ученики учились писать на ней причудливые буквы арабского алфавита, макая пальмовые палочки в масло коптилок.

В землях современных ОАЭ родилась и жива до сих пор поговорка: «Бедуин – это паразит верблюда».

В прошлом моча верблюда, если верить посещавшим эти места путешественникам, широко употреблялась как лекарство: была и средством против лихорадки, и признанным тонизирующим препаратом, и лучшим в Аравии слабительным. Женщины кочевых племен использовали мочу для мытья волос, погонщики – для промывания глаз после песчаных бурь, воины – для обработки ран; желудочный сок, извлеченный из молодого верблюда, применялся при болезнях желудка [5]. Стареющим мужчинам местные врачеватели настоятельно рекомендовали употреблять в пищу верблюжью печень.

Играли верблюды и роль «живых денег», были первой, донефтяной, конвертируемой валютой Аравии. Ими расплачивались за оптовые закупки ружей и продовольствия [6]. Богатство семьи, рода, племени оценивалось по своей, аравийской шкале ценностей, на которой на втором месте после финиковых пальм стояли верблюды; за ними шли ослы, крупный рогатый скот и овцы. Наличие всего этого и являлось главным критерием богатства жителя пустыни прошлого.

«Каков верблюд – таков и хозяин», – говорят бедуины. Мужчине в Аравии с юных лет советуют быть многожильным и работящим, как верблюд, а женщине – столь же, как он, грациозной и терпеливой. Верблюд был и остается гордостью аравийской семьи. Даже сегодня многие жители ОАЭ, притом не только в сельской местности, но и в городах, держат верблюдов для участия в традиционных ежегодных верблюжьих бегах, конкурсах красоты, а также для дойки молока.

Молоко верблюдицы полезно для здоровья, обладает тонизирующими качествами, рекомендуется больным астмой. «Верблюжье молоко, – говорят бедуины, – делает мужчину Мужчиной». «Позор семье, – гласит аравийская поговорка, – в которой гостю не подадут свежего верблюжьего молока». В ОАЭ этот обычай чтят свято. Надоенное верблюжье молоко запрещено кипятить, ибо есть поверье, что так можно накликать болезни на верблюдицу [7]. Дойная верблюдица дает до 10 литров молока в день. Наиболее выносливые верблюды разводились в прошлом в Хадрамауте (Йемен).

Отправляясь в пустыню, бедуин и сегодня берет с собой ружье, воду в козьем бурдюке, сушеные финики, кофе и кофейный котелок. Главное внимание в пути – верблюду. Животное первым пьет из источника, и только потом путник. Как бы бедуин не спешил, он никогда не понукнет верблюда, отклонившегося от маршрута в поисках скудной растительности. Если корма для верблюда не находится, или его крайне недостает, житель пустыни накормит его финиками, взятыми с собой в дорогу. Как бы ни мучала кочевника жажда, последнюю воду в пустыне он отдаст верблюду – ведь успешное окончание пути зависит от силы животного [8].

На протяжении веков верблюд в землях современных ОАЭ и Аравии в целом представлял собой главную ценность собственности жителя пустыни. Бедуин всегда мог выручить за него деньги, требовавшиеся на приобретение необходимых ему вещей, а также на свадьбу. Центральный верблюжий рынок на юге Аравии находился в Султанате Оман, в местечке Ибри. Славился верблюжьими торгами и оазис Бурайми, что в ОАЭ. Крупной точкой караванных маршрутов прошлого, где велась бойкая торговля верблюдами, был Дубай, столица одноименного эмирата ОАЭ. В наши дни один из популярных среди местных жителей верблюжьих рынков ОАЭ располагается в в эмирате Абу-Даби, в оазисе Аль-Айн. В этом эмирате проводится и известный во всей Аравии «верблюжий фестиваль», во время которого устраивается грандиозный конкурс верблюжей красоты – байрак. Для участия в нем в провинцию Аль-Дафра в конеце января – начале февраля съезжаются многие знатные люди со всех концов Аравии. Призы, разыгрываемые на этом конкурсе, самом крупном, кстати, в мире, – довольно внушительные: владельцы верблюдов-победителей получают по 270 тысяч долл. США; общая сумма денежных призов составляет 11,5 млн. долл. США. В 2010 г. в нем принимали участие 28 000 животных; на конкурсе их представляли 1 200 владельцев. В течение фестиваля были заключены сделки купли-продажи на сумму в 96 млн. долл. США.

Следует отметить, что уходом за верблюдами, также как и их доением, занимаются в Аравии мужчины. Годовалого верблюда здесь называют хивар, двухлетнего – фатим, трехлетнего – хадж и т. д.

Несмотря на то, что верблюжьи седла, хаулани, достаточно просты – для их изготовления требуются незначительное количество древесины, войлока и веревок, сплетенных из волокнистых пальм, – сами верблюдоводы седла, как правило, не мастерят, а предпочитают приобретать на специальных рынках. И это понятно. Седло – одна из самых необходимых принадлежностей бедуина; наряду с верблюдом, оно – залог успеха его кочевой жизни. «Без добротно сработанного седла, – говорят жители Аравии, – нет хорошего кочевника». В прошлом одним из известных центров торговли верблюжьими седлами на Аравийском полуострове считалось упоминавшееся выше местечко Ибри.

Путешествуя по ОАЭ и другим странам Аравии, наталкиваешься порой на одиноко бредущих по пустыне верблюдов. Может сложиться впечатление, что животные – ничьи, дикие. Однако это далеко не так. Диких верблюдов на полуострове нет. Животные принадлежат конкретным владельцам; и определить их, если знаешь язык пустыни, довольно просто – по клейму на шее или левом предплечье верблюда. У каждого рода и племени оно свое, отличное от других. Присвоившего себе чужого верблюда ожидает позор и отлучение от племени – таков неписанный закон жителей пустыни [9].

Ассирийские источники упоминают о верблюжьих перевозках в Южной Аравии, начиная с XI тысячелетия до н. э. На каменных плитах могильников, найденных учеными на острове Умм-ан-Нар (ОАЭ), верблюд – ключевая фигура изображений флоры и фауны далекого прошлого Аравии. Изображения эти являются самыми ранними из известных пока в мире археологических свидетельств, повествующих о приручении верблюда человеком.

Есть у верблюда Океанской Аравии и такое название – «корабль пустыни». Вошло оно в обиход с подачи англичан. И далеко не без оснований. В прошлом группы вооруженных бедуинов на верблюдах, имевших при себе все необходимое, как корабли, стремительно «выплывали» из песчаных просторов, совершали неожиданные набеги на противника и мгновенно исчезали в известных только им песчаных «бухтах-лагунах». Интересные страницы о таких операциях содержатся в воспоминаниях знаменитого Лоуренса Аравийского («Семь столпов»). Во время первой мировой войны полковник Лоуренс, звезда английской военной разведки на Ближнем Востоке, получивший у арабов прозвище «Эмир Динамит», возглавлял диверсионные отряды верблюжьей кавалерии в боевых операциях против Турции [10].

Каждый воин в таком отряде снабжал себя сам. У него имелся запас продовольствия, в том числе полмешка муки для изготовления лепешек. На худой конец «пайком» могли оказаться и верблюды. Мясо их было, правда, настолько жестким, что такие «пайки» справедливо назывались среди воинов Лоуренса «железными». В наши дни отряды верблюжьей кавалерии – символ аравийских границ, гроза местных контрабандистов.

Несущиеся по великолепным шоссе миниатюрные грузовички с верблюдами в кузовах – довольно примечательная картинка современной жизни ОАЭ. И свидетельствует она лишь об одном – о том, что сезон верблюжьих бегов начался. Это – важное событие не только в жизни Эмиратов, но и других стран Аравии. В сезон бегов самолеты глав государств, многочисленных принцев правящих аравийских династий, шейхов племен и состоятельных бизнесменов устремляются с беговыми верблюдами на борту в ОАЭ – центр спортивной верблюжьей индустрии на Аравийском полуострове. Желающих принять участие в престижных бегах так много, что, случается, не хватает ни ипподромов, ни беговых дорожек. Поэтому активно строятся новые.