Текст книги "ЭпидОтряд (СИ)"

Автор книги: Игорь Николаев

Соавторы: Луиза Франсуаза
сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 29 страниц)

Дженнифер так и не поняла, отчего паровоз не получил на Маяке нормальную кабину с утепленными стенками, целыми стеклами, мехами, соединяющими основную платформу и тендер. Открытая конструкция была бы логична в жарком климате, однако, не в тундре с постоянным холодным ветром. Потери на теплоизоляции должны быть огромными, однако, наверное, тому были какие-то причины. Впрочем, они не помогали разогреть паровоз.

Спустить конденсат из смазочной масленки, пока вместо воды не пошло масло.

Проверить состояние минеральной ваты, которой обложен блок цилиндров.

Сервиторы, разбуженные волей нового хозяина, двигались молчаливыми тенями, как пальцы на руке, исполняя тысячекратно повторенные действия. Судя по конструкции и степени изношенности, по крайней мере, пять из семи были ровесниками паровоза, скорее всего, пришли с техникой из ее родного мира. Псайкерская атака все же повлияла и на них, машинные люди теперь могли нормально функционировать лишь при постоянном контроле оператора. Но все же сервиторы работали.

Открыть цилиндропродувательные клапаны, рукоять на себя до упора.

Протокол услужливо подсказал, что следует зафиксировать в среднем положении золотниковую тягу. Вакруфманн основательно поломала голову, прежде чем сообразила, как это сделать наилучшим образом. А после пришлось оторвать руку одного из сервиторов, используя конечность в качестве бруска для фиксации. Штатный потерялся, искать замену времени не было. Действие встретило понимание машинного «духа», тот убеждался, что новый оператор похож на командиров далекого прошлого – решительных, суровых, готовых на все ради выполнения приказа. Это еще не было сотрудничеством, симбиозом жреца и невидимой субстанции, что проникла в каждый винтик сложной машины. Но, во всяком случае, паровоз не сопротивлялся, демонстрируя что-то вроде интереса, а пару раз даже подсказывал, как лучше сделать.

Реверс на центр и зафиксировать, проверить регулятор, он должен находиться в положении «закрыт». Дженнифер понятия не имела, что это значит, но знала, какие рычаги стоит повернуть. Дальше вышла заминка – в наличии не оказалось углеполивального рукава с уставной длиной не менее десяти метров. Дженнифер добросовестно поразмыслила над тем, как это можно исправить, но пришла к выводу, что никак, поэтому если тендерный уголь в пути воспламенится, так тому и быть. Она посмотрела на марсианского висельника и решила, что этот собрат недостоин поминовения и доброго напутствия, ибо явно содержал технику в неподобающих условиях. Могучий паровоз заслуживал большего и лучшего.

Датчики, заменяющие Дженнифер вестибулярный аппарат, отметили далекое сотрясение. Что-то громыхало в стороне моря, тяжко и очень массивно. Судя по всему, некая хрень снова полезла из океана. Определенно, Ледяной Маяк переживал не лучшие времена. Сервиторы тем временем продолжали работу. Теперь большая часть команды заливала в котел дистиллированную подогретую воду, один, самый прочный и основательный, готовился разжигать топку. Он дергаными движениями подключил пневмопровод к компрессору. Здесь паровоз уже открыто подсказал, что рукав очень похож на тормозную магистраль, их нельзя путать. Дженнифер проверила соединение, исправила ошибку сервитора, чья оптика была слишком старой и мутной. Еще один минус покойному собрату, который не содержал паровозную бригаду в должном состоянии..

Зашипел сжатый воздух, аккомпанируя приближающимся выстрелам. Отстучал короткую очередь пулемет, вытащенный на крышу одного из вагонов. Вакруфманн перемещалась по площадке вдоль огромного цилиндра с откинутыми панелями кожуха. Ветер усиливался, обещая полуночную бурю.

Пришло время зажигать священный огонь, один сервитор подкатил вагонетку с углем по заглубленным в платформу направляющим и начал загружать топку, разбрасывая черную крошку поверх колосниковой решетки. Второй пошел за ведром с растопочной стружкой. Дженнифер быстро вознесла молитву Омниссии, который, видя слабость и малый опыт последовательницы, облегчил ее путь, сведя техножрицу и заслуженную, почтенную машину. В конце молитвы Вакруфманн не забыла поблагодарить машинный «дух», и почувствовала, как отпечатанная в металле память многих поколений операторов, а также невероятных событий отозвалась довольной вибрацией.

Кочегар поднял лопату с клочьями минеральной ваты, пропитанной отработанным маслом, обратил на хозяйку мертвый взгляд старых линз. Дженнифер зажгла на одном из пальцев огонек и позволила себе целых три секунды полюбоваться красным язычком, что танцевал на ветру. В такие моменты Вакруфманн представляла себя тем человеком, что сотни тысяч лет назад добыл огонь и, сам того не зная, стал первым служителем Омниссии, потому что Путь Машины начался с колеса и огня.

Растопка занялась почти сразу, истекая струйками белого дыма без копоти, это был хороший знак. Дженнифер положила руку на толстый металл, чувствуя, как огонь пробуждает к действию могучее тело самоходной машины. И как обычно в подобных случаях искренне пожалела обычных людей, таких несчастных в своем неведении, лишенных возможности просто увидеть красоту и гармонию Машины, не говоря уже о понимании Forma Divina Apparatus.

*

Теперь голова беспамятной девушки была заключена в хитрую конструкцию, похожую одновременно на клетку, спортивную маску и намордник кибермастиффа. Пучок разноцветных и разнокалиберных проводов шел от намордника к ящику вроде аккумулятора. Ящик часто моргал красной и синей лампочками, еще там была зеленая, но эта пока темнела.

– А теперь что? – Деметриус уже лязгал зубами в нервном ознобе, но пока держался.

– А теперь, – эхом повторил Фидус. – Добавь-ка тепла, – это он обратился уже к Водиле.

– Ща будет, – кивнул мехвод и скрылся из вида.

Снаружи что-то гремело, но привычно, технически. Похоже, коллеги тащили по вагону что-то массивное. Поезд дернулся, неожиданно и резко, через состав прошла цепочка ударов и повторяющийся лязг вагонных сцепок. «Химера» качнулась на амортизаторах. Ни к селу, ни к городу Фидус вспомнил, что на этой модели рессоры листовые – тяжеловатая, но прочная и надежная классика, испытанная тысячелетиями.

– Что теперь? – дрожащими губами повторил Деметриус.

– Теперь надо бы помолиться, – деловито сообщил Фидус. – Но времени у нас нет, так что я помолюсь потом за всех троих. А сейчас надо тебя раздеть и воткнуть в череп вот это... – инквизитор продемонстрировал исчезающе тонкую иглу на длинном проводе.

В этот раз санитар не удержался от ругательства.

– Надо, – сурово повторил Криптман. – Это для лучшей синхронизации дельта волн и чтобы я мог, в случае чего, тебя отключить.

– Отключить? – не понял Деметриус. – Что это будет? Как это... будет? К чему надо быть готовым?

Поезд снова дернулся и прошел вперед метров на десять, остановился.

Криптман хотел было со злостью попенять юноше на то, что следует лучше понимать сущность своего дара, но глянул на подрагивающие губы и пальцы санитара, тяжко вздохнул и сменил тон.

– Как у тебя это проявляется? – спросил инквизитор, прилаживая к голове Деметриуса паутинку, сделанную из проволоки и фольги с резинками для крепления за уши.

– Я... нравлюсь людям. Это сложно контролировать. И трудно описать. Когда мне кто-то... кажется привлекательным, я чувствую, будто золотой свет исходит от меня, лучи добра, которые согревают... интересного мне человека. И они... ну, то есть люди... отвечают. Вниманием. Симпатией...

Деметриус говорил медленно, запинаясь, а на последней фразе голос юноши завял, как лист на палящем солнце:

– Желанием... А то и вожделением.

– Понятно, – кивнул Фидус, не прекращая уверенных манипуляций. Время от времени Криптман ненадолго задумывался, будто что-то вспоминал, и быстро переделывал то, что казалось неправильным.

– Смотри. Сначала придется раздеться.

– Нет!..

– Да, – безжалостно повторил инквизитор. – Нужен как можно более плотный телесный контакт.

Деметриус промолчал, но уши молодого санитара светились так, что от них можно было прикуривать лхо. Через люк донеслось сдавленное хихиканье Водилы.

– Потом я тебя введу в транс.

– Гипноз?

– Вроде того, но проще и быстрее. На гипнотическое погружение нет времени. А затем ударю током. Если все получится, от сотрясения ты сможешь окончательно перейти барьер, и ваши разумы... ну... сомкнутся, что ли. В общем, все очень сложно.

Деметриус дернулся и нарушил гармонию фольговой шапочки, Криптман досадливо качнул головой и поправил. Затем поднял иглу и вопросительно глянул на санитара. Юноша бросил косой взгляд на пациентку, которая лежала в полной неподвижности, только быстрые движения глазного яблока под закрытыми веками выдавали какое-то проявление жизни. Ольга выглядела жалко, очень бледная, как настоящий мертвец, пустая оболочка человека. Одинокая слеза скатилась по ее щеке, сверкнув в тусклом свете зарешеченной лампы, будто крошечный бриллиантик. Диметриус закусил губу и посмотрел в глаза Криптмана.

– Да. Начинай.

– Отлично, – Криптман испытующе смерил взглядом санитара и напомнил. – Плотный телесный контакт.

Операция закончилась неожиданно быстро и почти безболезненно, только пара капелек крови выступила, и все. На ящике Вакруфманн мигнул зеленый огонек.

– К чему быть готовым? – напомнил Деметриус, стягивая рубашку, перешитую некогда из старой монашеской робы. Точнее санитар попробовал ее стянуть, и тут оба психонавта поняли, что шапочка с иглой мешают. Водила молча бросил Деметриусу армейский нож, санитар так же молча начал кромсать одежду прямо на себе, морщась от иглы в виске. Было не больно, однако неприятно, как от занозы.

Криптман проверил еще раз состояние машины Вакруфманн и начал осторожно, но быстро раздевать Ольгу.

– К этому нельзя быть готовым, – попутно инструктировал он Деметриуса. – Там тебя ждет абсолютное зло и у него лишь одна цель – получить твою душу. Ее и твою. Оно даже не злое в нашем понимании, просто абсолютно, предельно чужое всему, что составляет нашу жизнь. Как тьма свету. Или огонь воде. Тебя может ждать все, что угодно, поэтому не сковывай себя заранее ожиданием. Просто готовься к наихудшему.

– Понимаю, – пролязгал зубами Деметриус. Хотя Водила и в самом деле прибавил тепла, включив редко используемые обогреватели, санитара колотила дрожь. – А что мне делать?

– Ее сознание сейчас в лабиринте, запутано страхами прошлого и будущего, – пояснил Криптман. – Самой не вырваться, ей нужна карта, свет, чтобы идти на него. Но если у тебя не получится, не она выйдет на твой сигнал, а тебя затянет к ней, во тьму, где нет Бога. Поэтому...

Инквизитор выдохнул, нервно сглотнул. Деметриус, не дожидаясь команды, осторожно обнял девушку и лег поудобнее, стараясь не тревожить паутину проводов и дурацкую шапку. Водила снова проявил себя как щедрый даритель, на этот раз он передал тонкое, но теплое покрывало из фольги, часть набора военных медиков. Инквизитор накрыл им лежащую пару.

– Помни главное. Лишь одно «там» неизменно. Лишь одно удержит тебя, как якорь в пучине, – отрывисто сказал Фидус. – И осветит ей путь.

– Наш Бог, – прошептал Деметриус.

– Истинно так. Тебя ждет бездна, полная лжи. Тебя ждут создания, которые питаются ложью и обманом. Единственное, что постоянно в океане запредельного Зла – вера в Императора. Что бы ни случилось – верь, только в этом ваше спасение.

Лязгающий гром снова прокатился по бронепоезду и, наконец, «Радиальный-12» тронулся. Очень медленно, но верно, набирая по чуть-чуть скорость. За несколькими слоями брони взвыл паровозный свисток.

– Свет, который осеняет тебя, – очень серьезно вымолвил инквизитор, глядя в глаза психонавта. – Если это и в самом деле божественная искра, зажги ее как можно ярче. Будь как зеркало, отрази свет и любовь Императора, разогнав тьму. Сделай это не для того, чтобы порадовать себя, не для удовольствия, а чтобы спасти невинную душу.

– Стой, – Деметриус резко схватил инквизитора за руку. – Еще вопрос!

– Давай.

Криптман взял нож Водилы, которым санитар порезал одежду, проверил клинок. Тот был чистым, хорошо полированным и отражал свет. Фидус поймал слабенький зайчик от лампы, кинул его на стену десантного отсека «Химеры» и кивнул сам себе – то, что надо.

– Это любовь? – спросил Деметриус, сжимая пальцы инквизитора с неожиданной силой. Казалось, ответ был крайне важен для молодого человека, чуть ли не вопрос жизни и смерти. – Или долг Его слуги?

Фидус хотел, было, отделаться дежурной фразой, соответствующей моменту и главное короткой. Но вызубренные слова застряли в глотке, показавшись невыразимо фальшивыми – здесь и сейчас, перед лицом огромного риска и большой жертвы, которую готовился принести юноша с едва заметной тенью псайкерского дара.

– Нет. Не любовь. Это долг и благодарность, – ответил инквизитор. – Однажды она встала между мной и смертью. Я выжил. А потом наступила моя очередь.

– И?..

– Я не встал между ней и... Отрядом.

– С нами Император, – прошептал Деметриус, откинув голову на импровизированную подушку, крепче сжимая в объятиях худенькое тело несчастной Ольги. – Мы можем забыть о Нем, но он всегда помнит о нас. И там, где Он, там всегда Его Свет.

– И надежда, – тихо продолжил Фидус, направляя тусклое пятнышко отраженного света в глаза психонавта. Свободную руку инквизитор положил на рычажок, готовясь пустить ток, который либо остановит сердце Деметриуса, либо отправит его сознание туда, где не действуют законы и правила Материума.

– И надежда...

*

Запуск «холодного» парового котла без внешнего подогрева был сложной процедурой даже для опытных операторов и, если верить банкам данных Вакруфманн, легко мог занять до двух-трех часов. Техножрица справилась за двадцать минут и временами ее немного пугал энтузиазм паровоза. Машинный дух будто стремился в бой, как берсерк, нетерпеливо грызущий щит. Впрочем, пока это шло на пользу делу.

Хаос приближался, отряд рассредоточился по крышам, отстреливая безумцев, которые начали появляться, как авангард бесноватой толпы. Если верить «духу» «Химеры», Деметриус в данный момент готовился к странствию по затуманенному разуму Ольги. Священник методично повыбрасывал прямо на бетон покойников, прочитал коротенькую молитву за упокой душ, затем произнес энергичную речь по внутренней связи насчет поражения еретиков. И отправился к тендеру, предложив Вакруфманн помощь. Дженнифер не стала отказываться.

– Что происходит? – спросил монах, запахивая плотнее тулуп поверх неизменной кольчуги. Учитывая характер возможного боя, на этот раз Священник не стал вооружаться химической пушкой и взял лазерный пистолет из комендантского сейфа, а за пояс из брезентовой ленты заткнул укороченный саперный топорик. Пастыря морозило от одного лишь взгляда на техножрицу, у которой из глаз били пучки яркого света, но монах крепился.

– Судя по обрывочным сведениям, в районе городского центра случилось нечто экстраординарное, – честно сообщила Дженнифер. – Нечто, вызвавшее сотрясение завесы, отделяющей Материум от Эмпирей. Волна реакции расходится концентрическими кругами, неся в души беспримесное зло.

– Это как если бы тряпку порвали? – догадался монах.

– Примерно так. Только разрыв был такой, что тряпка превратилась скорее в марлю. Или фильтр избирательной проницаемости. Сейчас через завесу просачивается влияние, которое сводит людей с ума, а также изменяет их. Возможны и другие проявления.

Монах открыл, было, рот, чтобы спросить, каковы шансы на самозатягивание рваной реальности, а также что вообще делать в таких случаях, но лишь щелкнул челюстью, вспомнив, что вообще-то он здесь представляет Экклезиархию и вроде как сам должен давать ответы на подобные вопросы.

– Отправляемся, – сообщила Дженнифер. – Будьте любезны, проследите вот за этими манометрами. Все стрелки должны колебаться в пределах желтого деления. Допустимы заходы в красную область, но если хоть одна стрелка там задержится дольше трех секунд, немедленно сообщите мне.

– Понял.

Священник добросовестно уставился на манометры, больше похожие на огромные будильники с такими же шляпками поверх облезлых корпусов. Краем глаза он ловил образ молчаливого танца, исполняемого техножрицей и сервиторами. Монах понимал, что «шестеренка» управляет слугами по воксу, но менее жуткой картина от этого не становилась.

Чертовы механикумы. Без них, как и без псайкеров, исполинское тело Империума лишится энергии, останется без связующих нитей, но с ними всегда... не по себе. Слишком уж далеко они ушли от людей, слишком много нечеловеческого допустили в себя. А иное всегда приближает к ереси.

Свист пара и воздуха под давлением стали оглушительными, топка извергала потоки жара, скрежетала лопата кочегарного сервитора. Жрица быстро перекидывала рычаги, которые казались слишком массивными даже для мощных рук Священника. Бронепоезд тронулся медленно, тяжело, как перегруженная повозка, увлекаемая старым осликом. Ослу было тяжко, но он старался, и «Радиальный» катился вперед – рывками, громко лязгая огромными колесами на стыках рельс, но катился, понемногу набирая скорость.

– Куда? – Священник только сейчас понял, что не задался этим вопросом прежде, а следовало бы.

– Прямо, – сообщила Вакруфманн с обезоруживающей простотой и прямотой. – По линии.

– То есть в город, – пробормотал Священник.

Монах попросту не знал, что ему дальше делать. Прежде все было просто и ясно – вот его паства, вот задание, все расписано и регламентировано. За столетия бытности Пурификаторов любые неплановые ситуации уже случились, были описаны в отчетах и снабжены точными рецептами – как следует поступать. А сейчас монах внезапно оказался не на своем месте, на несколько уровней выше привычной и понятной компетенции. Оставалось лишь надеяться, что Берта понимает, что делать.

– Пятьсот шестьдесят седьмая рота технического обслуживания и самоходный центр санитарно-эпидемической очистки «Радиальный-12» в настоящий момент обладают ограниченной и условной боеспособностью, – занудно выговорила техножрица. Священник подозрительно глянул на нее, пытаясь сообразить, железная кукла иронизирует, говорит серьезно или подсказывает?

– Кроме того на борту находится объект, представляющий крайнюю ценность и вероятно защищающий непонятным, но эффективным образом весь экипаж от враждебного воздействия. И наконец, наш бронепоезд, вероятно, преследует «Радиальный-64». Учитывая все вышесказанное, сейчас нам следует отбыть как можно дальше, уходя и от преследователей, и от населенных пунктов. После чего оценить ситуацию, восстановить связь с командованием, ждать помощи или хотя бы инструкций.

Судя по тому, что сервиторы не прекращали довольно сложные операции, Вакруфманн продолжала управлять слугами даже в ходе общения. Священник выругался, пытаясь разобраться в тираде, которую жрица выговорила за один прием и не меняя тона, можно было сказать «на одном дыхании», если бы механистка дышала легкими. А затем подумал, что даже если богопротивная «шестеренка» и вышучивала слугу Его, в ее словах имеется вполне определенный смысл. Действительно, а как еще должен поступать служитель Церкви и пурификатор, которому важно не просто разить врага, но делать это с умом и эффективно?

Пока Священник занимался рефлексией, Дженнифер быстро вскарабкалась на угольный тендер, а затем на крышу первого вагона, цепляясь за выступы и граненые шляпки заклепок. Мешала мантия, но Дженнифер не спешила избавиться от нее, учитывая психологический аспект – погрязшим в суевериях пурификаторам не следовало видеть жрицу в ее истинном обличье, это могло повлечь ненужную и вредную в данных обстоятельствах фобию.

Вакруфманн требовалось оценить обстановку с высокой точки обзора, и увиденное не обрадовало. Но внимание Дженнифер почти сразу привлек новый фактор. Чувствительные микрофоны засекли пронзительный свист и рев намного раньше, чем их услышали обычные люди. Несколько мгновений понадобились Дженнифер, чтобы выйти на связь с наставницей Бертой через внутреннюю связь «Радиального» и обрисовать ситуацию. Затем Берта схватила микрофон коменданта и заорала на весь поезд, выкрутив громкость динамиков к максимуму. Ее зычный рев был плохо переводим, однако кратко, исчерпывающе доносил простой смысл: «Полундра! Все в укрытие!».

Времени как раз хватило, чтобы чистильщики, перевалифицировавшиеся в пехоту, покинули крыши. Кто-то успел запереть люк, кто-то нет, но все оказались под защитой брони, когда огненный шквал накрыл железнодорожную станцию. Залп ракетной батареи с «Радиального-64» был идеально точен, однако запоздал на считанные минуты. Серия убийственных снарядов обрушилась на терминал, превращая бетонные коробки и металлические фермы в пылающие развалины, выкашивая сотнями, возможно тысячами несчастных жертв безумия. Но «Радиальный-12» уже выполз на основную магистраль и набирал ход, а на повторение обстрела у противника не осталось боеприпасов.

Строго говоря, надобности в приказе всем укрыться не имелось, однако Вакруфманн сочла полезным еще немного укрепить свой авторитет у пурификаторов. Дженнифер сделала только одну ошибку, простительную в данных обстоятельствах, однако не становящуюся от простительности менее фатальной. Техножрица не учла фактор обычной случайности, не смогла предвидеть, что взрыв топливной цистерны и разрушение причальной мачты породят особо тяжелый и дальнобойный осколок.

– Императорова кровь! Твою ж мать!!! – заорал Священник, когда перед ним с грохотом повалилось обезглавленное тело механистки. Следом упала голова с огромной вмятиной, покатилась, бренча, по рифленому железу платформы. Глаза-прожекторы мигнули и погасли, сервиторы паровозной бригады одновременно опустили руки, неподвижно замерев на ледяном ветру.

====== Глава 24 ======

Криптман сидел неподвижно и смотрел на бледные лица психонавтов. Ольга словно чуть успокоилась, во всяком случае, она больше не плакала в беспамятстве, а Деметриус, наоборот, дрожал как замерзающий. Лицо послушника мелко и часто дергалось, словно на каждую мимическую мышцу подавался электрический разряд.

Фидус прицелился в лоб Деметриуса из пистолета, затем убрал оружие, впрочем недалеко, так, чтобы находилось под рукой. Звуки стрельбы, а также взрывы затихли, поезд катился вперед, это более-менее обнадеживало. Очень хотелось пить, жажда иссушала глотку, Фидус только сейчас вспомнил, что последний глоток он сделал едва ли утром, а сейчас время должно близиться к полуночи. Надо попросить у Водилы...

Будто в ответ мыслям инквизитора, патлатый мехвод снова сунул красную физиономию в люк.

– Эй, там тебя БоБе вызывает, – отрывисто сообщил Водила, и его серебряные висюльки звякнули о металлическую раму.

– Я занят, – огрызнулся Фидус, не отводя взгляд от психонавтов.

– Очень сильно вызывает! – уточнил Водила.

– Я занят, – повторил Криптман.

– А, – односложно вымолвил краснокожий. – Ну, ладно.

Он исчез, шумно повозился у себя в отделении, затем сунулся обратно, протягивая динамик на длинной ножке с тройным проводом, похоже, часть подключаемой гарнитуры для внутрипоездной связи. Криптман закусил губу, молча проклиная идиотов, которые сами ни на что не способны, а динамик заорал характерным и отлично узнаваемым голосом:

– Ты не охренел, морда каторжная?!! Тебя сейчас грохнуть за саботаж или в топку сунуть для калорий?!

– Ты знаешь, что будет, если брат Деметриус вернется обратившимся? – скрипя зубами, вымолвил инквизитор.

– А ты знаешь, что будет, если нас догонит бронепоезд, полный еретиков!? – гаркнула в ответ наставница и закончила уже почти спокойным голосом. – Нас преследует «шестьдесят четвертый». Так что ноги в жопу и побежал в штабной вагон!

– Понял, – снова скрипнул зубами инквизитор. – Буду.

– И возьми те чудесные очки, что шестеренка дала мелкой. Очень нужно.

Водила кивнул, дескать, моя задача выполнена, и спрятался обратно. Фидус до боли закусил костяшки левой руки, пытаясь собрать мысли вместе и на ходу импровизировать хоть какую-то стратегию. Стратегия импровизироваться категорически отказывалась.

– Эй, – Криптман стукнул в железную переборку рукоятью пистолета.

– Чего?

– Какая у тебя самая большая пушка? – спросил Фидус.

– Э-э-э... Чего? – не понял мехвод.

– Я ухожу. Кто-то должен бдеть, – разъяснил Криптман. – Если они вернутся людьми, будешь утешать и ободрять. А если нет...

Водила глотнул и качнул головой.

– Понимаю. Обоих?

– Да.

– Я их стрелять не буду, – сообщил мехвод. – Я их шоковой гранатой. В такой тесноте сработает надежно. И машине урон небольшой.

– На твое усмотрение, – буркнул инквизитор, подтягиваясь к башенному люку, возиться со сдвижной панелью не хотелось.

– Так, что у нас плохого, – поднявшись в командный пункт, инквизитор не тратил время на прелюдии. Кровь, заляпавшая ботинки, и вид убитых на первом этаже штабного вагона не прибавляли красноречия и дружелюбия.

– Императорово дерь..!.. – выдавил он при виде безголовой железной фигуры, что восседала в комендантском кресле. И осекся, вспомнив, с кем говорит.

– Вот и я так же сказал, – подтвердил Священник. – А потом оторванная башка заговорила.

– Механикумы, – подытожил инквизитор, разглядывая помятую голову Вакруфманн, что лежала посреди светокарты.

– Люди, – отозвалась голова. Синтезатор сбоил, голос техножрицы тонул в хрипе и скрежете помех, но был относительно различим. – Неужели так сложно принять тот факт, что мы эволюционно более развиты?

– Ну, сложно принять, что мозги можно сунуть в брюхо, – пробормотал Священник, изобразив аквилу. – Неправильно это все…

– Так, – хлопнул в ладони инквизитор. – Давайте к делу. А то у нас там психонавт в сложнейшем погружении. И я понятия не имею, что может появиться с ним или вместо него.

– Для начала очки, – безголовая фигура протянула руку, без прежней грации, видимо ориентируясь на звук.

– Держи.

– Благодарю.

Из-за плеча Дженнифер поднялся сервочереп, который принял маленькими лапками очки, надел их на собственное «лицо», завел ручки назад и связал дужки тонкой проволокой. Затем подлетел к Вакруфманн и крепко схватился за сегментированный обломок шеи. Подлетел второй череп с инструментальным ящичком, засверкала искорка микросварки, шелестела липкая лента.

– Это какой-то ритуал? – спросил Фидус.

– Это технология. Мои оптические приборы не функционируют. Я использую вместо них очки Ольги, они вернут мне зрение.

– Я думал, ты можешь видеть через свою технику.

– Да, но повреждения довольно существенны. Приходится изобретать паллиатив.

Череп закончил работу. Дженнифер стала с кресла, сделала несколько шагов, одновременно разворачиваясь всем корпусом. Железное тело вкупе с настоящим черепом над плечами выглядело сюрреалистически.

– Некрон какой-то получился, – пробормотал Фидус.

– Кто? – не поняла Берта.

– Так, сказка одна, – опомнился Криптман. – Старая и страшная.

Дженнифер взялась за череп и покачала его, видимо проверяя крепление, со стороны казалось, будто герой страшной сказки отрывает собственную голову. Священник опять скрестил пальцы в аквиле.

– Я на паровоз, – сообщила Дженнифер, удостоверившись в работоспособности схемы. – Сервиторы кочегарной команды остановились, а топка должна работать. Слушайте голову.

Техножрица спустилась вниз, ступая чуть нетвердо, с металлического носка на пятку, словно была не уверена в опоре под ногами.

– В чем беда? – осведомился Криптман, обращаясь, на сей раз, к побитой голове. Металлический череп треснул, сквозь пробоину видны были крошечные детали, провода и что-то мигающее, как светодиоды.

Отвечая на вопрос инквизитора, Вакруфманн дистанционно включила светокарту – большой стол посреди штаба. Белая столешница зажглась, как телевизионный экран, с рябью помех, на прямоугольнике замелькали, сменяя друг друга, схематичные карты региона.

– У меня обновленные данные из закрытой и защищенной сети, – проскрежетала мертвая голова. – Они не полны, но в любом случае будут полезны.

Священник и Берта переглянулись.

– «Радиальному-64» нечем нас дальше обстреливать, – продолжила Вакруфманн. – Состав также находился в стадии разукомплектации, ракеты они использовали. Но это слабое утешение, потому что...

Фидус недоуменно шевельнул бровью при слове «разукомплектации», однако промолчал, решив не тратить время.

Второй череп завис над картой, осторожно передвинул говорящую голову на край стола, скрипнув металлом по стеклу. Похоже, Дженнифер нашла, что искала, перелистывание карт замедлилось, затем остановилось. Масштаб скачкообразно увеличился.

– Трасса.

Иллюстрируя слова Дженнифер, череп ткнул железной лапкой в карту.

– Терминал, который мы покинули. В настоящий момент уничтожен.

Металлический палец скрипнул по стеклу, проводя черту.

– Следующий населенный пункт и железнодорожная станция, конечная на этом маршруте. Он совпадает с эпицентром зловредного воздействия.

– То есть сейчас мы на всех парах мчимся в пасть демону, – уточнил Криптман

– Технически, да, так и есть. При сохранении прежней скорости мы прибудем туда через пятьдесят семь минут. В данный момент «Радиальный-12» находится здесь.

Новый стук птичьей лапки о карту.

– А вот наш преследователь.

– Так... – Криптман склонился над светокартой, приноравливаясь к малознакомому формату. Впрочем, все оказалось довольно понятно. – Какая-то ненормальная сеть. Две параллельные трассы, разнесенные на полкилометра, вместо обычных двойных путей?

– Часть экспериментальной сети, – ответила Дженнифер. – Здесь когда-то был полигон для испытаний сверхтяжелого транспорта и бронепоездов. Очень хороший грунт, слабо выраженные сезонные колебания температуры, минимальные смещения полотна и нижнего строения пути.

– Ясно, – Криптман склонился еще ниже, положив ладони на деревянный бортик светокарты. – А вот это, соответственно, ответвление и стрелка?

– Да.

– Тогда у нас и в самом деле проблема, – негромко согласился Фидус. – Какая скорость?

– «Шестьдесят четвертый» делает сто восемьдесят пять километров в час, – сообщила жрица. – Мы не больше ста двадцати. Он обгонит нас и повернет на стрелке, заняв нашу колею. Личный состав там списочно превосходит нас в три раза. И это, скорее всего, уже не люди.

– Я так понимаю, тормозить бесполезно, – уточнил Фидус, морща высокий лоб. – Тогда он все равно перейдет по стрелке и сдаст назад, заперев нас на отрезке колеи. А обогнать его в свою очередь не выйдет?

– Если мы отцепим часть вагонов. Если я сорву все предохранители и заблокирую магистрали шесть-пятнадцать, шесть-двадцать и пятьсот третью. Тогда, возможно, удастся разогнаться до двухсот пяти километров в час и поддерживать эту скорость в течение примерно девяти минут.