Текст книги "Не может быть мёртв"

Автор книги: Иэн Рэнкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 27 страниц)

– Возможно, Майклсон уже вернулся – пригласить его?

Фокс покачал головой.

– Давайте вернёмся в город, перекусим, а потом немного прокатимся.

– Ознакомительный тур? – предположил Кай.

– Ознакомительный тур, – подтвердил Фокс.

Глава 3

Керколди мог похвастаться собственной железнодорожной станцией, футбольным клубом, музеем, художественной галереей, а также колледжем, названным в честь Адама Смита. Были там и чинные улицы с рядами добротных, роскошных с виду особняков в викторианском стиле, частично переданных под офисы и фирмы. Далее простирались обширные участки, отданные под муниципальные застройки – некоторые, судя по всему, совсем недавно, поскольку там и сям виднелись объявления о продаже. Два небольших скверика, по меньшей мере две гимназии и несколько высоток, выстроенных в шестидесятые. Местный диалект был вполне доступен пониманию. Прохожие останавливались, чтобы поболтать друг с другом у дверей любимых пекарен и газетных лавочек.

– В общем, тоска смертная, – подытожил Тони Кай. Он расположился на пассажирском сиденье собственного автомобиля. Джо Нейсмит сидел за рулём, а Фокс устроился сзади. Их обед состоял из сэндвичей и картофельных чипсов. Фокс уже позвонил их начальнику в Эдинбург и сделал предварительный отчёт. Разговор длился от силы минуты три.

– Ну как? – спросил Кай, поворачиваясь к Фоксу и заглядывая ему в лицо.

– Мне здесь нравится, – ответил Фокс, отвернувшись и созерцая мелькающие за окном картины.

– Хочешь, я скажу тебе, что я вижу, Фокси? Я вижу сборище бездельников, которые, по идее, в это время дня должны находиться на работе. Я вижу мелких жуликов и их потенциальных жертв, старых маразматиков, по которым давно могила плачет, наркоманов и уголовников, выпущенных под условием ограничения в передвижении…

Джо Нейсмит начал мурлыкать себе под нос песенку Луи Армстронга «What a Wonderful World».

– Водила каждой второй тачки, едущей нам навстречу, – продолжал Кай, видя, что его никто не перебивает, – либо наркоторговец, либо только что угнал её, замкнув провода. Тротуары давно пора хорошенько вымыть с мылом, равно как и половину здешней детворы. Словом, это захолустье говорит само за себя. Да что там говорить, когда самый главный местный универмаг называется «Неликвиды». – Он сделал паузу для пущего эффекта. – И после этого ты говоришь мне, что тебе здесь нравится?

– Тони, ты видишь то, что ты хочешь видеть, а потом даёшь волю воображению.

Кай повернулся лицом к Нейсмиту:

– А что до тебя, ты ещё даже не родился, когда вышла эта песня, так что вообще заткнись.

– У моей мамы сохранилась пластинка. Или эта, как её там, аудиокассета. А может, компакт-диск…

Кай снова повернулся лицом к Фоксу:

– Ради всего святого! Давай мы прямо сейчас вернёмся в отделение, зададим все наши вопросы, быстренько запишем всё, что они нам наболтают, а потом ноги в руки и смотаем отсюда удочки?

– А когда появились компакт-диски? – поинтересовался Нейсмит.

Кай со всей силы саданул его кулаком в плечо.

– Эй, а это за что?

– За жестокое обращение с моей коробкой передач. Ты что, в первый раз за рулём?

– Ладно, ладно, – примирительно сказал Фокс. – Будь по-твоему. Джо, отвези нас обратно в отделение.

– На следующей развязке налево или направо?

– Всё, с меня хватит, – выдохнул Тони Кай и полез в бардачок. – Я достаю навигатор.

Сержант Гари Майклсон вырос в Гриноке, но с восемнадцати лет проживал в графстве Файф. Он посещал Колледж имени Адама Смита, потом прошёл курс обучения на полицейского в колледже, расположенном в замке Туллиалан. Он был на три года моложе Рэя Скоулза. Женат, две дочери.

– А что, школы здесь хорошие? – поинтересовался Фокс.

– Неплохие.

Майклсон был не прочь поболтать о Файфе, Гриноке и о делах семейных, но когда речь зашла о констебле Поле Картере, сообщил им не больше своего предшественника.

– Если бы я не знал всей подоплёки, – не выдержал в какой-то момент Фокс, – я бы сказал, что вы прошли суровую школу.

– Вы это о чём?

– О том, что вас кто-то основательно вышколил – возможно, инспектор Скоулз…

– Это ложь, – отрезал Майклсон.

Ложью было также и то, что он якобы подменил или уничтожил записи, сделанные им во время допроса, проведённого и в доме Терезы Коллинз, и в этой самой комнате, где они сейчас сидели. Фокс наизусть процитировал выдержку из показаний Терезы:

«Ты можешь обвинять меня в чём угодно, Пол. Только не думай, что ты когда-нибудь снова прикоснёшься ко мне своими погаными лапами…»

– Она не говорила этого?

– Нет.

– Однако вердикт присяжных говорит об обратном.

– Тут уже ничего не попишешь.

– Но у мисс Коллинз и Картера были определённые отношения. Вы не могли об этом не знать.

– Это она говорит, что у них были отношения.

– Соседи видели, как он к ней приходил.

– Половина из них отлично нам знакома, кстати говоря.

– Вы утверждаете, что они лгут?

– А вы сами как думаете?

– Моё мнение не имеет никакого отношения к делу. Как насчёт исчезнувшей страницы из вашего блокнота?

– Я случайно пролил на неё кофе.

– А те страницы, что за ней, похоже, не пострадали.

– Тут тоже уже ничего не попишешь.

– Итак, вы продолжаете утверждать…

На протяжении всего разговора Фокс старательно избегал встречаться взглядом с Тони Каем. Судя по его немногочисленным репликам, можно было догадаться, что терпение его напарника вот-вот лопнет. Они, что называется, блуждали в потёмках и с каждым шагом неминуемо заходили в тупик. Скоулз, Майклсон и якобы терзаемый гриппом Хелдейн. Ежу понятно, у них было предостаточно времени, чтобы скоординировать свои ответы. И наверняка они уже разыграли этот спектакль в зале суда.

Тереза Коллинз лжёт.

Две другие истицы преследуют собственные интересы.

Судья при каждом удобном случае стремится кого-то выгородить.

– Всё дело в том, – начал Фокс тихим размеренным голосом, предварительно убедившись, что завладел вниманием Майклсона, – что когда ваша собственная команда из отдела профессиональной подготовки кадров изучила суть искового заявления, ребята пришли к выводу, что обвинения небезосновательны. И ещё не забудьте: не мисс Коллинз заварила всю эту кашу…

Фокс немного помолчал, чтобы его слова дошли до сознания Майклсона, однако его взгляд был прикован к участку стены за левым плечом Фокса.

Майклсон был сухощав и жилист, с преждевременной проплешиной на макушке. На каком-то этапе его жизни ему, судя по всему, сломали нос. На подбородке виднелся шрам длиною в дюйм. Интересно, не занимается ли этот парень на досуге боксом или ещё чем-нибудь в этом роде, подумал Фокс.

– Это был другой офицер полиции, – продолжал он. – Родной дядя Пола Картера. По-вашему, он тоже лгун?

– Он не полицейский. Он – бывший полицейский.

– А в чём, собственно, разница?

В ответ Майклсон лишь пожал плечами и вызывающе скрестил на груди руки.

– Пора сменить аккумулятор, – перебил Нейсмит и выключил камеру. Майклсон потянул спину. Фокс явственно услышал, как хрустнули позвонки. Тони Кай вскочил и начал попеременно трясти ногами, чтобы восстановить кровообращение.

– Долго ещё? – поинтересовался Майклсон.

– Это зависит от вас, – сообщил Фокс.

– Но в конце концов нам ведь всё равно заплатят жалованье, да?

– Что, не тянет на рабочее место?

– А вам не всё ли равно? Покончите с одним делом, а там глядишь, нарисуются ещё два или три.

Фокс видел, что Джо Нейсмит всё ещё шарит по карманам сумки для видеокамеры. Почувствовав на себе его взгляд, Нейсмит поднял голову. У него хватило ума разыграть раскаяние.

– Запасной аккумулятор заряжается, – сознался он.

– Где? – спросил Тони Кай.

– В офисе. – Нейсмит сделал паузу. – В Эдинбурге.

– Если я вас правильно понял, это означает, что на сегодня все свободны? – Гари Майклсон устремил торжествующий взгляд на Малькольма Фокса.

– Похоже, – нехотя процедил Фокс. – До поры до времени…

– Вот уж нечего сказать, целый день насмарку, просто коту под хвост, – уже не в первый раз повторял Тони Кай. Они возвращались в Эдинбург, снова двигаясь преимущественно по внешней полосе. С той лишь разницей, что теперь основной поток автотранспорта был направлен в сторону Файфа. На мосту Форт со стороны Эдинбурга образовалась внушительная пробка. Они держали путь в главное полицейское управление на Феттес-авеню. Шеф-инспектор Боб Макьюэн дожидался их у себя в кабинете. Он указал на зарядное устройство рядом с чайником и кружками.

– А я тут голову себе сломал, откуда это взялось, – сказал он.

– Загадка разрешилась, – ответил Фокс.

Кабинет был небольшой, потому что в отделе по борьбе с коррупцией работали всего несколько человек. Большинство офицеров из службы контроля занимали более просторный офис далее по коридору, где отдел «Профессиональная этика и стандарты» выполнял основной объём работы. Казалось, в этом году Макьюэн почти всё своё рабочее время проводил на совещаниях, посвящённых реструктуризации всего отдела, по его собственному выражению, «просиживая там штаны».

Но вам, мои юные друзья, пока не о чем беспокоиться…

Кай швырнул пальто на спинку стула и уселся на стол, в то время как Нейсмит возился с батарейками в зарядном устройстве.

– Проведено два интервью, – отрапортовал Фокс, – и оба по тем или иным причинам были скомканы.

– Полагаю, вам было оказано некоторое сопротивление.

У Фокса судорожно дёрнулись уголки губ:

– Тони уверен, что мы в любом случае говорим не с теми людьми. И я поневоле начинаю с ним соглашаться.

– Никто не ожидает чудес, Малькольм. Чуть раньше мне звонил заместитель начальника полиции. Занимайтесь этим столько, сколько потребуется.

– Ещё неделя, и моей тачке каюк, – проворчал Кай.

– Столько, сколько потребуется, – раздельно повторил Макьюэн специально для Кая.

В конце концов, они уселись просматривать сегодняшние видеозаписи. На половине просмотра Макьюэн взглянул на часы у себя на запястье и сказал, что у него срочное дело и ему надо бежать. А потом и Тони Кай получил сообщение по телефону.

– Срочное свидание с женой и бутылочкой красного, – объяснил он, хлопнув Фокса по плечу. – Дай знать, чем тут у вас всё закончится.

Следующие минут пять Фокс явственно ощущал, что Нейсмит сидит как на иголках. Время так и так уже перевалило за пять, и поэтому он с лёгким сердцем приказал своему юному коллеге проваливать.

– Что, правда?

Фокс вместо ответа махнул рукой в сторону двери, но как только остался один в кабинете, сразу подумал, что ему, наверное, следовало осыпать Нейсмита благодарностями за его операторскую работу. И картинка, и звук были предельно чёткими. На коленях у Фокса лежал блокнот, однако, если не считать спиралей, звёздочек, кружочков и прочих каракулей, он был девственно чист. Фокс снова вспомнил, о чём среди прочего сегодня говорил Скоулз – якобы Контролёры только и мечтают, чтобы сжить со свету всех, кто работал с Полом Картером. На карьере Картера можно смело ставить крест. В таком случае какие у них основания полагать, что Скоулз и иже с ним будут продолжать действовать в обход закона? Разумеется, они будут стоять друг за друга горой, при каждом удобном случае приходить друг другу на выручку, но быть может, урок всё-таки пошёл им впрок. Фокс знал, что в его власти пустить расследование на самотёк, формально задать вопросы, тупо записать ответы и прийти к нулевому результату. Такой исход дела в любом случае нельзя исключать. Тогда какой смысл толочь воду в ступе? Эта мысль, как ему казалось, проходила красной нитью через весь этот день, и эту мысль до него то и дело порывался донести Тони Кай. Имена трёх офицеров были названы в зале суда, их предали анафеме. А теперь ещё подвергают внутреннему расследованию. Не слишком ли сурово наказание?

В закусочной «Пэнкейк» Кай заговорил о Колине Балфоре. Контролёры собрали достаточно доказательств, чтобы парня с треском вышибли из органов, но так и не смогли привлечь к уголовной ответственности двух или трёх других офицеров, неоднократно пытавшихся замолчать факты. Эти офицеры до сих пор работают в полиции, будто ничего и не случилось.

Как говорится, всё ради спокойной жизни…

Фокс взял со стола пульт и выключил запись. Она доказывала лишь то, что эти офицеры были покорными исполнителями чужой воли. Фокс сильно сомневался, что большим боссам в полицейском управлении Файфа нужна лишняя головная боль; они просто хотели, чтобы у них была возможность сказать, что замечания судьи не остались без внимания. Скоулз, Хелдейн и Майклсон должны были всё отрицать, да и только. А это означало, что Тони Кай прав. Им надо разговаривать с другими людьми в отделе – если они действительно хотят провести доскональное расследование. И как насчёт дяди Пола Картера? Может, следует также выслушать и его версию событий? Фокса заинтриговали мотивы этого человека. Его показания в суде были краткими, но сугубо по существу. По его словам, как-то раз племянник средь бела дня нагрянул к нему в гости. Он был в изрядном подпитии и потому не в меру разболтался. Он пустился в рассуждения о том, как изменилась полиция с тех пор, когда там служил его дядя. Ни тебе возможностей подзаработать, ни дополнительных льгот, ничего.

Но у меня есть одна халтурка, о которой вы с моим папашей, как пить дать, и не догадывались…

Эти слова вдруг напомнили Фоксу о том, что он вот уже два дня не разговаривал с собственным отцом. Они с сестрой по очереди навещали его в доме престарелых. Наверняка она сейчас там. Медперсонал не одобрял посещений в часы завтрака, обеда и ужина, сразу после которого большинство «постояльцев» (персонал настаивал на том, чтобы их называли именно так – «постояльцы») начинали готовиться ко сну. Фокс подошёл к окну и задумчиво уставился на вечерний город. Правда ли, что Эдинбург минимум раз в десять больше Керколди? Может, не в десять, но то, что намного больше, это уж точно. Вернувшись к столу, Фокс включил компьютер и приступил к поискам.

Чуть меньше часа спустя он уже сидел в машине, направляясь домой, в Оксгангз. В двух шагах от его дома был продуктовый магазинчик. Ему хватило пары минут, чтобы забежать туда и схватить замороженный обед, бутылку яблочной газировки и вечернюю газету. На первой полосе красовалась статья об одном крупном наркоторговце – парня только что признали виновным и отправили за решётку. Фокс лично знал детектива, который вёл расследование – пару лет назад он проходил по одному делу, возбуждённому Контролёрами. А теперь широко улыбается в объективы камер. Ещё бы, дело сделано, почему бы и не порадоваться?

Ума не приложу, за что вы нас так ненавидите?Этот вопрос задал ему сегодня Скоулз. Бывали времена, когда следователи в уголовных отделах могли со спокойной душой нарушать закон и неизменно выходить сухими из воды. Миссия Фокса заключается в том, чтобы вставлять им палки в колёса. Не вечно, конечно. Через год-два он сам туда вернётся и будет водить дружбу с теми, кого ещё недавно разбирал по косточкам, будет пытаться упрятать за решётку тех, кто торгует наркотой, не нарушая закон, будет бояться, что нагрянут Контролёры и смешают его с грязью. Он всё чаще и чаще начинал сомневаться, сможет ли он вообще когда-нибудь этим заниматься – работать бок о бок с офицерами, знавшими о его прошлом; работать над делами, которые всеми считаются «правомерными»…

Он сунул газету на дно корзины, завалив её сверху другими покупками.

Его бунгало было погружено во мрак. Он уже не раз задумывался о покупке одного из этих новомодных таймеров, что автоматически зажигают свет, как только начинает смеркаться, но в то же время прекрасно понимал, что на пути грабителей это не станет серьёзной преградой. Хотя на самом деле уносить отсюда почти нечего: телевизор да компьютер, а потом налётчики начнут без толку шарить по углам. За последний месяц были ограблены два дома по соседству. Даже к нему на порог наведывался констебль, спрашивал, не видел ли он или не слышал ли чего-нибудь подозрительного. Фокс даже не потрудился представиться офицером полиции. Он просто покачал головой, констебль кивнул и был таков.

Создаём, так сказать, видимость бурной деятельности.

Шесть минут, и курица с соусом карри была готова. Фокс нашёл по телевизору новостной канал и прибавил звук. Казалось, будто весь мир был охвачен войнами, голодом и стихийными бедствиями. Там разразилось землетрясение, здесь пронёсся торнадо. Выступал какой-то эксперт по изменениям в области глобального климата. Он всерьёз предупреждал зрителей, что им надо быть готовыми к подобным феноменам, – наводнениям, засухам и периодам аномальной жары. Корреспонденту каким-то чудом удалось выдавить из себя улыбку, когда он передавал слово ведущим в студии. Может, после эфира он начнёт бегать туда-сюда, рвать на себе волосы и орать благим матом, но Фокс почему-то сильно в этом сомневался. Он нажал интерактивную кнопку на пульте и изучил сводку последних региональных новостей. Ничего нового по поводу взрыва в окрестностях Локерби, уровень террористической угрозы в Феттесе расценивался как «умеренный», да и в Керколди тоже. Локерби. Будто этот медвежий угол и без того недостаточно повидал на своём веку… Фокс переключился на спортивный канал и остаток ужина смотрел соревнование по метанию дротиков.

Он как раз доедал курицу, когда зазвонил телефон. Это была его сестра Джуд.

– Что стряслось? – спросил он. Они договорились звонить друг другу по очереди. Сейчас была его очередь, а не её.

– Я только что была у папы.

Он услышал, как она шмыгнула носом.

– Ну, как он?

– Его память с каждым днём всё слабее.

– Знаю.

– Одна из сиделок сказала мне, что сегодня утром он не смог самостоятельно сходить в туалет. Им пришлось подложить ему прокладку.

Фокс закрыл глаза.

– А ещё он иногда забывает, как меня зовут и какой сейчас год.

– Но у него бывали и хорошие времена, Джуд.

– Господи, что тыможешь об этом знать? Думаешь, если он живёт там за твои деньги, ты имеешь право самоустраниться?

– А кто самоустраняется?

– Я тебя ни разу там не видела.

– Ты прекрасно знаешь, что это неправда. Я навещаю его по мере возможности.

– Этого недостаточно.

– Не у всех нас, Джуд, много свободного времени.

– Значит, по-твоему, я не ищу работу, да?

Фокс снова зажмурился. Ну вот, опять двадцать пять.

– Я совсем не это имел в виду.

– Нет, ты именно это имел в виду!

– Слушай, давай не будем, ладно?

На том конце провода ненадолго воцарилась тишина. Потом в трубке раздался вздох, и Джуд заговорила снова:

– Сегодня я принесла ему коробку со старыми фотографиями. Думала, может, мы вместе их посмотрим. Но похоже, они его лишь расстроили. Он только и повторял: «Все умерли. Неужели все умерли, никого не осталось?»

– Я обязательно навещу его, Джуд. Даже не сомневайся. Может, позвоню сначала, и если персонал решит, что в этот день лучше не приезжать…

– Я совсем не об этом! – Её голос снова сорвался на крик. – Ты думаешь, мне в тягость его навещать? Он как-никак наш отец!

– Я знаю. Просто… – Он замолчал, а потом задал вопрос, который, как ему казалось, она от него ждала: – Хочешь, я к тебе приеду?

– Ты не ко мне должен в первую очередь приезжать…

– Ты права.

– Значит, ты это сделаешь?

– Ну конечно.

– Несмотря на то что «не у всех нас много свободного времени»?

– Как только положу трубку, – заверил её Фокс.

– А потом заглянешь ко мне? Расскажешь, что о нём думаешь?

– Я уверен, что с ним ничего особенного, Джуд.

– Это тебе хочется, чтобы так было – тебе удобно так думать, чтобы тебя не мучила совесть…

– Джуд, я кладу трубку. Я прямо сейчас кладу трубку и еду повидать папу…

Глава 4

Однако у персонала пансиона «Лодер Лодж» на этот счёт было иное мнение.

Когда Фокс приехал, уже перевалило за девять. Из холла доносился рёв включённого на полную мощь телевизора. Множество людей, снующих туда-сюда, – было похоже на вечернюю пересменку.

– Ваш отец уже лёг, – сообщила Фоксу ночная сиделка, – и скоро заснёт.

– В таком случае я не стану его будить. Просто загляну к нему на минутку, и всё.

– Мы предпочитаем не беспокоить наших постояльцев, когда они уже в постели.

– Но ведь раньше он никогда не ложился раньше десятичасовых новостей.

– То было раньше.

– Вы прописали ему новые медикаменты, о которых я ничего не знаю?

Женщина помолчала немного, мысленно прикидывая, стоит ли расценивать его слова как обвинение, а потом покорно вздохнула.

– Только на минутку, говорите?

Фокс кивнул, и она кивнула ему в ответ.

Всё ради спокойной жизни…

Палата Митча Фокса располагалась в новом крыле, пристроенном к зданию викторианской эпохи. Фокс прошёл мимо палаты, ещё два месяца назад служившей пристанищем миссис Сандерсон. Миссис Сандерсон и отец Фокса за время их пребывания в пансионе крепко сдружились. Фокс сопровождал Митча на её похороны. В крохотной часовенке при крематории было человек десять, но никого из её родни – их так и не удалось разыскать. А теперь на табличке у двери её бывшей комнаты значилось новое имя – Д. Несбитт. Фокс подозревал, что если бы ему вздумалось отлепить наклейку с фамилией, то под ней обнаружилась бы другая, с именем миссис Сандерсон, а под ней, быть может, ещё одна, и так далее.

Он не стал стучаться в дверь к отцу, просто повернул ручку и тихонько вошёл. Шторы были задёрнуты, лампы погашены, но комнату освещал уличный фонарь за окном. Фокс различал смутный силуэт отца под одеялом. Он почти добрался до стула у кровати, когда надтреснутый старческий голос спросил, который час.

– Двадцать минут, – ответил Фокс.

– Двадцать минут чего?

– Двадцать минут десятого.

– Тогда что ты здесь делаешь? – Митч Фокс включил прикроватный ночник и попытался сесть. Сын бросился помогать отцу. – Что-то случилось?

– Джуд немного встревожена. – Фокс увидел на стуле обувную коробку со старыми семейными фотографиями. Он поднял её и сел, положив коробку на колени. Реденькие волосы отца, похожие на младенческий пушок, имели желтоватый оттенок. Фоксу показалось, что его лицо ещё больше осунулось, кожа стала совсем похожа на пергамент. Но глаза отца были ясными, взгляд – таким же невозмутимо-спокойным.

– Мы оба знаем, что твоя сестра обожает делать из мухи слона. Что она там тебе наговорила?

– Что у тебя провалы в памяти.

– Это у меня провалы в памяти? – Митч мотнул головой в сторону коробки. – Это потому, что я не смог вспомнить, где в точности полсотни лет назад был сделан какой-то снимок?

Фокс открыл крышку и вытащил несколько фотографий. Некоторые были подписаны на оборотной стороне: имена, города, даты. На других значились только вопросительные знаки. Много, много вопросительных знаков… И нечто похожее на расплывшееся пятно от слезы. Фокс потёр его пальцем, а потом перевернул фотографию. Мама на фоне сада с декоративными горками: сидит, пристроив на каждое колено по малышу.

– Вот этому от силы лет тридцать, – заметил Фокс, протягивая фотографию отцу, чтобы тот мог лучше её рассмотреть. Митч всмотрелся в снимок.

– Кажись, это Блэкпул, – сказал он. – Ты и Джуд…

– И мама.

Митч медленно кивнул.

– Есть там что-нибудь попить? – спросил он. Фокс взглянул на прикроватную тумбочку, но графина там не было. – Пожалуйста, принеси мне водички.

Фокс пошёл в ванную, где стоял кувшин и пластиковый стаканчик. Он рассудил, что ночным сиделкам удобнее, чтобы Митч не пил по ночам воду, если это сулит проблемы наутро. Рядом с раковиной на всеобщем обозрении лежала пачка прокладок. Фокс наполнил водой графин со стаканчиком и принёс в спальню.

– Хороший мальчик, – сказал отец. Когда он пил, по подбородку катились капли, но поставить пустой стаканчик на столик рядом с кроватью он смог самостоятельно. – Скажешь Джуд, чтобы она не дёргалась?

– Скажу. – Фокс снова сел.

– И постараешься сделать это так, чтобы вы в очередной раз не разругались?

– Я буду стараться изо всех сил.

– Знаешь, для ссоры нужны двое.

– Ты в этом уверен? По-моему, Джуд вполне хватит и пустой комнаты.

– Что ж, может, оно и так, но ты тоже хорош.

– А разве сейчас мы с тобой не ругаемся? – На лице отца появилась усталая улыбка. – Давай, может, я пойду, а ты будешь спать?

– Я уже давно не сплю. Я лежу и жду.

Фокс догадывался, какой будет ответ на его следующий вопрос, и потому передумал его задавать. Вместо этого он рассказал отцу о том, какой бесполезный день он провёл сегодня в Файфе.

– А ведь когда-то тебе очень нравилось там бывать, – напомнил ему Митч.

– Где?

– В Файфе.

– А когда это я вообще бывал в Файфе?

– Мы частенько наезжали в гости к моему кузену Крису.

– А где он жил?

– В Бернтайленде [3]3
  Бернтайленд(англ. Burntisland) – город в Шотландии; расположен в области Файф на берегу залива Ферт-оф-Форт.


[Закрыть]. Пляж, открытый бассейн, дюны…

– А сколько мне тогда было лет?

– Крис умер молодым. Вот, посмотри, он должен быть где-то здесь.

Фокс догадался, что отец имел в виду обувную коробку. Они высыпали её содержимое на постель. Одни фотографии лежали в беспорядке, другие были разложены по конвертам вместе с негативами. Чёрно-белые вперемешку с цветными, включая фотографии со свадеб. Фокс намеренно проигнорировал те, на которых были он и Элейн – их брак продлился совсем недолго. Были там и смазанные снимки с праздников – Рождества, дни рождения, корпоративные вечеринки… Пока Митч в конце концов не протянул ему искомый снимок.

– Вот. Это Крис. А Джуд у него на плечах. Сильный, здоровый, крепкий. Не парень, а богатырь.

– Значит, это в Бернтайленде? – Фокс разглядывал снимок. Джуд широко раскрыла щербатый рот – то ли смеётся, то ли испугалась, что её подняли так высоко в воздух, трудно сказать. Крис широко улыбается в объектив. Фокс изо всех сил пытался вспомнить его, но тщетно.

– Должно быть, это у него на заднем дворе, – продолжал Митч.

– А как он умер?

– Разбился на мотоцикле, глупыш. Бедовая голова. Вот, погляди, все как сговорились, – Митч махнул рукой в сторону рассыпанных по одеялу фотографий, – все давным-давно на том свете, гниют себе в могилах, а о многих уже и думать забыли.

– Но некоторые ещё на этом свете, – заметил Фокс. – Такой расклад мне больше по вкусу.

Митч потрепал сына по руке.

– Я что, и вправду так любил Файф?

– Неподалёку от Сент-Эндрюса [4]4
  Сент-Эндрюс(англ. St. Andrews) – приморский город-курорт в графстве Файф, где находится старейший в Шотландии университет, основанный в 1410 году, а также известное поле для игры в гольф.


[Закрыть]был парк. Однажды мы всей семьёй отправились туда. Там был поезд, и мы прокатились на нём. Если хорошенько поискать, может, мы и фотографию найдём. Там тоже много превосходных пляжей. А ещё ежегодная ярмарка в Керколди…

– Керколди? Как раз сегодня я был там. И почему только я ничего не помню?

– Однажды ты выиграл на ярмарке золотую рыбку. И дня не прошло, а бедняжка уже издохла. – Митч пристально посмотрел на сына. – Ну что? Передашь Джуд, чтобы она не волновалась?

Фокс кивнул, и отец снова потрепал его по руке, а потом откинулся на подушки. Фокс просидел у него ещё часа полтора, рассматривая фотографии. А потом выключил прикроватный ночник и ушёл.