Текст книги "Не может быть мёртв"

Автор книги: Иэн Рэнкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 27 страниц)

Часть десятая

Глава 31

В течение следующих нескольких дней ничего особенного не происходило.

Контролёры вернулись на своё постоянное рабочее место в Эдинбург. Кай и Нейсмит корпели над заключительным отчётом для начальника полицейского управления графства Файф. Что касается расследования по делу Пола Картера, их известили, что новых шагов пока предпринимать не планируется.

– Просто опишите им всё, что у вас есть по существу дела, – наставлял их Боб Макьюэн.

Тело Алана Картера было разрешено предать погребению, тело племянника – пока нет. Картер желал, чтобы его кремировали, а прах развеяли над розовыми кустами у здания крематория. Фокс решил пойти на похороны. Тедди Фрейзер в прямом смысле руководил церемонией прощания, и, кто бы сомневался, когда священник забыл упомянуть о выдающихся достижениях покойного на футбольном поле, Тедди решительно направил его проповедь в нужное русло, ударившись в воспоминания о достопамятном сезоне, когда были забиты знаменитые двадцать девять голов. Джимми Никол тоже присутствовал на траурной церемонии. Тедди на руках отнёс на кафедру притихшую собаку, наотрез отказавшись от чьей-либо помощи.

В небольшой часовенке было яблоку негде упасть. Фокс мысленно полюбопытствовал, сколько народу соберётся на похоронах Пола Картера, – и почему-то подумал, что не наберётся и половины из ныне присутствующих. Высокопоставленные чиновники из местного полицейского управления, может, и захотят проявить участие, но большинство простых горожан предпочтёт держаться в стороне. Как же, ведь по всему городу носятся слухи о том, что Алана Картера разрешили похоронить лишь потому, что его убийца тоже мёртв.

В ожидании, пока внесут гроб, отставники-полицейские жали друг другу руки, похлопывали друг друга по плечам и предавались воспоминаниям. Робинсон тоже был там, в своей сержантской форме с начищенными до блеска серебряными пуговицами. Казалось, будто Алана Картера знала добрая половина города. Не обошлось, конечно, без перешептываний и косых взглядов в связи с присутствием на похоронах семьи Шафиков, тех самых, с которыми некогда враждовал Алан Картер. Отец и два сына с напомаженными волосами, в костюмах с иголочки, не снимавшие на протяжении всей церемонии стильных чёрных очков.

Фокс поинтересовался у Тедди Фрейзера, что они не поделили.

– Так, ерунда, буря в стакане воды, – отмахнулся он. – Разве что папаша непьющий, капли спиртного в рот не берёт.

Скоулз, Хелдейн и Майклсон тоже присутствовали, но старались держаться подальше от Фокса, а заодно и от семьи Шафиков. По завершении церемонии Фокс и Эвелин Миллз вместе подошли к столу с напитками.

– Расследование не стоит на месте, – заверила она его. – То обстоятельство, что основной подозреваемый тоже мёртв, не означает, что мы положим дело под сукно. – Она немного помолчала. – Хотя, с другой стороны…

– Никто не собирается расшибаться в лепёшку, – заключил Фокс.

Так он и подозревал, глядя на инспектора Кэша и сержанта Янга. Эти двое восседали на церковной скамье с благодушными физиономиями; как же, дело обстряпано, можно и передохнуть.

– Дело в том, Эвелин, что если Пол этого не делал, убийца по-прежнему гуляет на свободе.

– Хорошо, назови мне хотя бы одно имя – мне нужны конкретные факты.

Накануне вечером Чарльз Мангольд просил его о том же самом.

– Имоджен уходит от нас, инспектор. Ей совсем недолго осталось.

– Мне искренне жаль это слышать, – только и сказал Фокс.

– Время не ждёт.

– Я делаю всё, что от меня зависит.

За исключением того, что он почти ничего не сделал. По большей части он готовился давать показания в суде – по делу, которое было заведено года полтора назад и только теперь добралось до суда. Перечитывая свои записи, он понимал, что там есть два небольших недочёта – две едва заметные оплошности в надлежащем исполнении правовой процедуры, – но профессиональный адвокат непременно их заметит и ухватится за них, как хороший боксёр, разглядевший болевую точку на лице своего противника. Фокс работал над своей защитой, оттачивая два или три контраргумента и молясь о том, чтобы судебное разбирательство в последнюю минуту отложили.

Так что теперь он сидел в своём кабинете в Феттесе, время от времени что-то подсказывая Каю и Нейсмиту, корпевшими над заключительным отчётом, и терпеливо выслушивая жалобы Макьюэна, что-то невнятно бормотавшего о последних совещаниях и предложениях по сокращению финансирования.

– Кто мы, в конце концов, полицейские или бухгалтеры? Если б я знал, что всё своё свободное время буду проводить за калькулятором, то не считал бы ворон на уроках математики у мистера Джентри…

На столе у Фокса зазвонил телефон; звонили с поста дежурного с уведомлением, что к нему посетитель.

Старший инспектор Джексон.

Фокс сузил глаза:

– А ты уверен, что он пришёл ко мне?

Джексон: недавний высокий гость из лондонской службы безопасности.

– Ты один у нас по фамилии Фокс, – сообщил ему дежурный сержант. – Хочешь, чтобы я от него отделался?

– Сориентируй его в направлении столовой, – проинструктировал Фокс. Затем он положил трубку и сунул руки в рукава пиджака, висевшего на спинке стула.

Джексон стоял в очереди у прилавка с пустым подносом. Фокс нагнал его у самой кассы.

– Что вам взять? – спросил его Джексон.

– Чаю, – ответил Фокс.

– Два чая, – скомандовал Джексон официантке.

– Чайник кипятка и два пакетика? – предложила она.

– Отлично, – улыбнулся в ответ Джексон.

Они заняли столик у окна, усевшись друг напротив друга.

– Итак, что привело вас сюда? – начал Фокс.

– Я здесь проездом. – Джексон заметил выражение лица Фокса и озарил его ещё одной улыбкой. – Нет, конечно. Точнее сказать, не совсем.

Как продвигаются дела в Пиблс и Локерби?

– Своим чередом.

– Уже нашли ваших террористов?

– Мы как раз сейчас над этим работаем.

Джексон широко распахнул глаза от изумления:

– Знаете, они ведь до сих пор разгуливают где-то там, на свободе. Я надеялся, что уж вы-то понимаете это как никто другой.

– В смысле?

– Дело, над которым вы сейчас работаете.

Теперь настал черёд Фокса прийти в изумление.

– А что с ним?

– Мне стало любопытно. И я навёл кое-какие справки. Согласитесь, Интернет – это настоящее осиное гнездо, правда? Сплошные недомолвки, небылицы и домыслы, умозрительные теории, взятые с потолка…

– И куча теорий о преступных заговорах, – с притворным пониманием закивал Фокс.

– Однако, судя по тому, что я услышал, ваш исследователь был убит своим племянником, какие-то старые счёты… – Джексон не спеша потягивал чай, поглядывая на Фокса из-за ободка чашки.

– Если так, тогда в чём, собственно, вопрос? – спросил Фокс.

– Почему Алан Картер так интересовался Фрэнсисом Верналом?

– Позвольте полюбопытствовать, а почему вы так им интересуетесь?

Джексон пожал плечами, тем самым как бы признавая правомерность вопроса.

– Я имел удовольствие беседовать с инспектором Кэшем. Он сообщил мне, что был найден автомобиль адвоката.

Спасибо на добром слове, Кэш…

– Предположительно машина была отправлена на свалку металлолома, – продолжал Джексон, – но впоследствии кто-то присвоил её.

Фокс пробормотал нечто неразборчивое в ответ.

– Его зовут Уиллис, если я не ошибаюсь?

– Звали, – поправил Фокс.

– Уиллис и этот ваш исследователь были друзьями… коллегами…

– И тем не менее я никак не могу взять в толк, какое отношение всё это имеет к вам.

– Или к вам, если уж на то пошло, – парировал Джексон. – На кого работал Алан Картер?

– А с чего вдруг вы решили, что он на кого-то работал?

– Адвокат погиб с четверть века назад – я полагаю, что что-то, а точнее, кто-топробудил в нём интерес к этому делу.

– А если и так, то что?

Джексон отхлебнул чаю и, повернув голову, задумчиво уставился в окно.

– Все эти взятые с потолка теории, о которых я только что упоминал… Если бы вы знали, сколько апологетов этих самых теорий заговоров сходятся во мнении, что к гибели Фрэнсиса Вернала причастны сотрудники службы внутренней безопасности…

– И вы приехали сюда, чтобы сообщить мне, что они заблуждаются?

– В наше время правила игры существенно изменились, инспектор. Появляется всё больше способов распространения слухов и дезориентирующей информации. Если бы вы только знали, сколько простых граждан горит праведным желанием изобличить наших сотрудников в страшных преступлениях и втоптать их в грязь… – Он снова перевёл взгляд на Фокса. – Мне было бы намного спокойней, если бы я знал, ктостал инициатором расследования обстоятельств гибели Фрэнсиса Вернала.

– Никто, кто имел бы зуб против вашей организации, – заверил его Фокс.

– Вы в этом уверены?

– Один старый добрый друг вдовы Вернала. Он желает, чтобы она отошла в мир иной со спокойным сердцем.

– И это его единственный мотив?

Фокс представил себе краснощёкого, пышущего здоровьем адвоката.

– Единственный, – уверенно заключил он. Джексон глубокомысленно надул губы. Казалось, будто он задумался, не зная, что сказать дальше.

– И вы начали копать дальше? – подсказал ему Фокс.

Джексон медленно кивнул.

– И что-то нашли?

– Что-то и в то же время ничего. Старина Вернал какое-то время находился у нас под колпаком.

– Спецслужб?

– В каком-то смысле.

– Служб контрразведки?

В ответ Джексон лишь дёрнул уголком рта.

– Он находился под наблюдением наших сотрудников.

– И в тот вечер, когда он погиб?

– Да.

– За ним был хвост? Не потому ли он гнал на такой бешеной скорости?

– Затрудняюсь ответить.

– Но там были… – Фокс запнулся, подыскивая нужное слово. – Ваши люди? Они пасли его машину?

Джексон кивнул, но не проронил ни слова.

– Но это значит, что когда он врезался в дерево… – Фокс впился взглядом в лицо Джексону. – Там были люди… какие-то доли секунды…

– Прошу заметить, его никто не убивал. Они убедились в том, что он дышит, и по-быстрому унесли ноги.

– Чтобы позвонить в «скорую»?

Джексон покачал головой.

– Боюсь, что нет.

– Но почему?

– Они не могли подвергать себя такому риску. Любое вмешательство со стороны, и операция провалилась бы.

– И они просто бросили его там?

– Когда они оставили его, он ещё дышал. И выглядел совсем неплохо.

– И всё это запротоколировано в ваших архивах?

– Да. Конечно, если читать между строк.

Фокс с минуту обдумывал эту новость.

– Если читать между строк, он был убит выстрелом из револьвера?

– Нет.

– Как вы можете быть так в этом уверены?

– Там работали наши эксперты – об оружии и речи не шло.

– Значит, никто не приказывал убить его?

– Вне всякого сомнения.

– Но они всё-таки вламывались в его дом, офис?..

Судя по выражению лица Джексона, эти факты он отрицать не собирался.

– И с той, и с другой стороны были свои крайности, инспектор. Не будем забывать, что друзья мистера Вернала были опасные люди – самые настоящие террористы в прямом смысле этого слова. Бомбы, оружие, ограбления банков – вот его стихия, его жизненное кредо, так сказать… – Он немного помолчал. – Я вам рассказываю обо всём этом, потому что по этому вопросу мы с вами солидарны…

Фокс недоумённо уставился на него:

– Автомобильная авария, водитель ранен – а они просто взяли и, как вы говорите, «унесли ноги»? – Джексон ничего на это не ответил. – Что вы про это скажете? – не отставал Фокс.

– Сначала они его быстро осмотрели.

– Обыскали машину, вы хотели сказать? – По выражению лица Джексона Фокс понял, что он прав. – Вашу мать… Из машины пропали сигареты, его счастливая пятидесятифунтовая банкнота…

– Они были допрошены на этот счёт. Исходя из их показаний, из машины они ничего не брали.

– А револьвер? Они нашли револьвер? – решился наконец Фокс.

– Нет. Оружие было найдено позже.

– Да, на некотором расстоянии от машины. – Фокс на минутку задумался. – И всю эту информацию вы почерпнули из ваших архивов?

Джексон кивнул.

Фокс подумал о крупной сумме денег, принадлежавшей «Чёрной жатве», спрятанной где-то в машине Вернала.

– Значит, ваши агенты в машине денег не обнаружили, да?

Над столом повисло тягостное молчание.

– Вернал и его сообщники хотели поставить нас на колени, – едва слышно вымолвил Джексон.

– Кто убил его? – без обиняков спросил Фокс.

– Нам это неизвестно.

– Я могу поговорить с теми, кто следил за ним?

– Нет.

– И это ваша так называемая солидарность.

– А что, по-вашему, они смогут добавить?

– Трудно сказать, пока я сам с ними не побеседую. Джексон откинулся на спинку стула.

– Могу я узнать имя человека, нанявшего Алана Картера?

– От меня – нет.

– Многим из этих людей удалось избежать заслуженного наказания, инспектор. Смею сказать, они до сих пор гуляют на свободе, согреваемые воспоминаниями о боевом прошлом… – Он сделал паузу. – К тому же в своё время им здорово помогали…

Фокс мысленно полюбопытствовал, мог ли Гэвин Уиллис, поставщик оружия террористам, быть «под колпаком» у секретных служб. К сожалению, он не мог спросить об этом Джексона без того, чтобы не выдать то, о чём предпочёл бы умолчать. Так что Фокс принялся за чай.

Мобильный Джексона был переключён на бесшумный режим. Когда он завибрировал у него в кармане, старший инспектор вытащил его и взглянул на экран.

– Придётся ответить, – сказал он, поднимаясь из-за стола, и, повернувшись спиной к Фоксу, направился к выходу из столовой.

Фокс наблюдал за тем, как тот, склонив голову к плечу, слушал то, что ему говорил невидимый собеседник. Когда он закончил разговор и вернулся к Фоксу, его лицо было мрачнее тучи.

– Надо ехать, – сказал он.

– Пиблс? – предположил Фокс.

Джексон покачал головой.

– За сколько отсюда можно добраться на машине до Стерлинга?

– Сейчас, в это время дня… Может, за час, если повезёт, чуть меньше.

– Ещё один взрыв, – пояснил Джексон. Его телефон снова завибрировал. – Мне и вправду пора.

И он зашагал к выходу, разговаривая на ходу.

– Взбесившиеся выродки с бомбами, – пробормотал Фокс себе под нос. Сколько ещё это будет продолжаться? Вдруг его собственный телефон зазвонил. Когда он ответил и звонивший представился, Фокс понял, что и ему пора, и путь будет неблизкий.

Глава 32

Чтобы организовать эту встречу, потребовалось несколько дней и бессчётное количество телефонных звонков, зато теперь Фокс проезжал через ворота государственной психиатрической лечебницы «Карстейрс». Для большинства обывателей Карстейрс представлял собой всего лишь остановку ночного поезда на перегоне между Лондоном и Эдинбургом. Ничего особенного там не было – крошечный вокзальчик, деревенька, магазинчик; а буквально в двух шагах – пристанище для множества самых жестоких и непредсказуемых узников Шотландии. Фокс оставил машину на огороженной со всех сторон стоянке и, пройдя через арочный металлодетектор со звуковой индикацией, вошёл в основное здание. Одновременно с ним прибыло ещё несколько посетителей. Казалось, что они давно перестали обращать внимание на процедуры, связанные с мерами безопасности. Сначала проверка ладоней с помощью специального датчика – так выявлялось, не контактировал ли посетитель в недавнем прошлом с наркотическими веществами. Положительный ответ означал, что сегодня визит отменяется. Потом – тщательный досмотр ручной клади и выборочная проверка сотовых телефонов. Специальный мазок показывал наличие следов наркотических веществ. Очередь медленно продвигалась вперёд. За внешней невозмутимостью скрывалось всеобщее напряжение. Одна женщина держала на руках маленькую девочку. Ребёнок льнул к матери и энергично сосал соску, хотя уже год или два как из неё вырос.

– Инспектор? – Через толпу проталкивалась женщина. Она пожала Фоксу руку и представилась: Гретхен Хьюз. – Это голландское имя, – пояснила она, будто желая предвосхитить вопрос, на который уже устала отвечать.

– Спасибо, что пришли за мной.

– Никаких проблем. – Она подошла к окошку и показала охраннику пропуск. Фокс понял, что здешние порядки такие же, как и в любой тюрьме, и, не мешкая, протянул ему свой сотовый телефон.

– У Дональда не так уж часто бывают посетители, – поясняла Хьюз Фоксу.

– Но иногда всё-таки бывают?

– За последний год к нему никто не приезжал.

– А до того?

Хьюз окинула его внимательным взглядом. У неё были коротко остриженные светлые волосы и бледно-голубые глаза. На безымянном пальце – простенькое обручальное колечко, указывавшее на существование мистера Хьюза.

– Боюсь, что для получения подобного рода информации потребуется официальный запрос.

– Да, наверное, – согласился Фокс, следуя за ней мимо очереди. Ведь он просил разрешения только на встречу с Дональдом Макайвером. – Но станет ли он отвечать на мои вопросы?

– Сомневаюсь, что его ответы заслуживают доверия.

– Он сказочник?

Она снова окинула его внимательным взглядом и широко улыбнулась.

– Вы читали какую-то специальную литературу? Однако Фокс предпочёл отмолчаться на этот счёт.

– Нет, не совсем сказочник, – решилась ответить Хьюз. – У него бывают плохие и хорошие дни. А специально подобранная лекарственная терапия помогает ему сохранять душевное равновесие.

– Есть какие-нибудь темы, которых не стоит касаться?

– Нет, просто не забывайте называть его исключительно по фамилии: мистер Макайвер. Я проработала с ним около двух лет, прежде чем он позволил мне называть себя по имени.

– Сколько заключённых у вас в подчинении?

Хьюз укоризненно щёлкнула языком.

–  Пациентов, инспектор, пациентов; пожалуйста, не забывайте об этом.

–  Пациентамобычно становится лучше, и их рано или поздно выписывают, – отозвался Фокс. – Здесь это часто случается?

Двери отворились и сразу же защёлкнулись за их спинами. Фокс сам не знал, что он ожидал увидеть. Здесь было намного тише, чем в тюрьме. По коридору ходили люди, но все они передвигались медленно и опасливо, будто на ощупь. Санитары в спортивных футболках подозрительно оглядывали новичка, явно доверяя ему намного меньше, чем своим знакомым подопечным.

– Где я с ним увижусь? – спросил Фокс, нарушив гробовую тишину. Он никак не мог понять, в какой же всё-таки должности здесь состоит Гретхен Хьюз. По бейджу на лацкане ничего нельзя было понять.

– Вот его палата, – указала она. – Там ему будет комфортно.

– Меня это вполне устраивает.

Буквально через мгновение они уже стояли у открытой двери. Хьюз постучала костяшками пальцев по косяку.

– Дональд? К вам гость. Я вам о нём рассказывала…

Она отступила, чтобы Фокс мог пройти в палату. Макайвер сидел за столом. В тесной клетушке хватало места только для узкой койки и нескольких книжных полок. Старинная, полуистлевшая карта Шотландии была приклеена к стене кусочками синей клейкой массы «блю-так». Макайвер читал газету. На полу у ножки стула громоздилась кипа их. Вооружившись толстым синим карандашом, он старательно подчёркивал отдельные слова и предложения. Казалось, что к настоящему моменту он уже успел подчеркнуть все абзацы на странице. Напротив него стоял стул, и Фокс, не долго думая, занял его.

– Вам что-нибудь нужно? – спросила Хьюз. Фокс хотел было покачать головой, но вовремя спохватился, что вопрос был адресован не ему, а Макайверу.

– Ничего, – пробормотал человек за столом, не отрываясь от своего занятия.

– Если что, я рядом, за дверью, – сказала она, уходя, но дверь оставила открытой. Фокс, сидя за столом, изучал Макайвера, пытаясь думать о нём как о пациенте, а не как о заключённом. Тот был высоченный, под два метра, косая сажень в плечах. Длинные седые волосы – очень длинные, доходившие до середины спины; длиннющая седая борода. Такой бородой по праву гордился бы любой колдун или чародей. Большие глаза за круглыми очками, стёкла очков заляпаны – судя по всему, их давно не протирали. Коротко остриженные ногти с траурной каймой. В комнате ощущался едва уловимый едкий запах.

– Мистер Макайвер, меня зовут Фокс. – В стёклах очков Макайвера отражались газетные строчки.

Оставалось подчеркнуть ещё один параграф; Макайвер проделывал это с каким-то противоестественным усердием, пропуская слова, которые он считал не важными. Насколько Фокс мог судить, это была заметка, посвящённая планам строительства нового автодорожного моста через залив Ферт-оф-Форт.

– Знаете, а ведь они отменили плату за проезд через Ферт-оф-Форт, – сказал Фокс. – Первым, что сделала ШНП, когда они пришли к власти, было…

– Вы называете это властью? – перебил его Макайвер таким утробным голосом, будто говорил откуда-то со дна глубокого колодца. – Власть – это то, чего на самом деле у них нет. – Фокс ждал продолжения, но Макайвер снова вернулся к своему занятию.

– А что же тогда власть? – решился наконец Фокс.

– Власть – это то, что вы держите обеими руками как оружие, то, чем при желании можно разить ваших врагов. Когда вы приносите свет тем, кто этого заслуживает, и кромешный мрак всем остальным. Вот что такое власть.

Фокс изучал корешки книг, громоздившиеся на полке. Некоторые названия были ему знакомы, некоторые – нет.

– Помню, как в школе я читал стихи Макдиармида [36]36
  Хью Макдиармид(1892–1978) – псевдоним Кристофера Мюррея Грива, шотландского поэта-националиста, критика, переводчика. Был членом Коммунистической партии Великобритании, стоял у истоков основания Шотландской национальной партии в 1928 году. Один из лидеров так называемого возрождения в шотландской поэзии; воспевал природу родной страны, её народ и историю. Выступал как борец за мир, собиратель и исследователь шотландской народной поэзии.


[Закрыть], – заметил он.

– Его настоящее имя – Кристофер Мюррей Грив.

– Вы знали его лично?

– Думаю, мы иногда пересекались – в Эдинбурге и Глазго было несколько «заповедных» местечек, а точнее сказать – притонов, где собирались проповедники и коммунисты, философствующие джентльмены… – Он говорил всё тише, пока совсем не умолк. Закончив свою работу, он сидел неподвижно, уставившись на страницу невидящим взглядом. Наконец он поднял глаза и заглянул в лицо своему визави.

– Мы с вами уже где-то встречались? Я вас знаю?

– Нет.

– Вся беда в том, что у меня в последнее время нелады с памятью.

– Меня зовут Фокс, и меня интересует Фрэнсис Вернал.

– Он давно умер.

– Я знаю.

– Мученик, пострадавший за великую идею.

– Вы и вправду так думаете?

– Когда Фрэнсис ораторствовал, ему было под силу возводить на трон и свергать с престола.

– Выходит, вы хорошо его знали, так?

– Он был уникальной личностью – не только мыслитель, философ, но и человек, который реально действовал. Он не просто трепал языком, он пахал как каторжный во имя поставленной цели.

– Да, он был очень предприимчив, – согласился Фокс.

– Вот поэтому-то он и был обречён.

– Вы думаете, его держали на мушке?

– Он был застрелен в упор. А через месяц пришли за мной. Почему не раньше? Да потому что всё это время они были заняты тем, что подбрасывали улики в подвал моего дома. Впечатляющая картина: вломились в мой дом в противогазах и защитных комбинезонах, вынеся дверь. А я был в пижаме в розовую полоску… – Он отчётливо выговаривал каждое слово. Те зубы, что видел Фокс, были почерневшие и неровные. – Даже не дали мне возможности одеться. И они точно знали, где искать так называемые улики.

– Сначала вас посадили в тюрьму.

– Да. Но им этого было мало. Они видели, что я там как рыба в воде – провожу политбеседы с заключёнными, открываю им глаза на ужасы тирании…

– Говорят, вы подрались с одним из сокамерников…

– Ему заплатили за участие в драке. Это единственное объяснение тому, почему наказали меня! Сначала одиночная камера, потом Барлинни, потом Питерхед…

– Более суровые порядки?

– Более изощрённые издевательства и унижения, – поправил его Макайвер. – Всё, что может сломить дух и довести человека до сумасшедшего дома. – Он погрозил Фоксу пальцем. – Но я не более безумен, чем вы – зарубите это себе на носу, когда будете уходить.

Фокс кивнул так, будто был полностью с ним согласен.

– Так чем конкретно занимался Фрэнсис Вернал? Я хотел сказать, в рамках организации?

– Фрэнсис был нашим единоличным «мозговым трастом». Если бы вы знали, сколько у нас было рьяных последователей – буйные, горячие головы… Их надо было остудить – и он прекрасно подходил на эту роль.

– Он и финансовой частью тоже заведовал, верно?

– Он был незаменим для нас по многим параметрам.

– Деньги поступали к вам от вооружённых ограблений банков, – не сдавался Фокс. – И эти средства вы пускали на покупку оружия и взрывчатки?

– Это было неизбежное зло.

– Скажите, хранил ли мистер Вернал оружие у себя в машине?

Макайвер вдруг заморгал, будто пробуждаясь от сна.

– Что вы здесь делаете? К чему все эти расспросы? – Он посмотрел на лежавшую перед ним газету так, будто видел её в первый раз. – Знаете, лучше всех об этом сказал поэт Бёрнс: «Мы куплены и проданы за английское золото». Он раздражённо ткнул пальцем в чертёж, воплощавший собой идею автора о новом автодорожном мосте. – Именно это мы здесь и видим.

– «Такая вот шайка разбойников в стране», – вторил ему Фокс, заканчивая цитату и одновременно залезая в карман пиджака. Там лежал снимок из книги профессора Мартина и две университетские фотографии Элис.

– Фрэнсис… – задумчиво протянул Макайвер, проводя большим пальцем по лицу Вернала. – И Элис… – Его глаза вдруг расширились. Он взял один из снимков и поднёс его к носу.

– Вы случайно не знаете, что с нею сталось? – спросил Фокс.

Старик покачал головой. Свободной рукой он поглаживал окладистую бороду. Казалось, будто он был не в силах оторвать взгляд от фотографии.

– Молодость, красота, энергия – словом, всё, что было нужно движению.

– Она спала с Верналом.

– У Элис было много поклонников.

– В том числе и вы? Вы хоть что-нибудь слышали о ней после гибели Вернала?

– Она поступила правильно. Сначала они грохнули Фрэнсиса, а потом и до меня добрались. А Элис ушла в подполье.

– А Соколиный Глаз? – Фокс немного наклонился вперёд и постучал пальцем по фотографии, где Элис и Соколиный Глаз держались за руки.

– Сдаётся мне, он до сих пор где-то странствует. Где-то в нашем огромном мире, где есть нужда сражаться за правое дело.

– А его настоящее имя вы знали?

– Для нас он всегда был Соколиным Глазом.

– И что же, никто из боевых товарищей не поддерживает с вами связь?

– А с какой стати кому-нибудь захочется навещать меня здесь? Я ничего не могу им предложить.

– Недавно я имел честь беседовать с Джоном Эллиотом. Вот он, как бы это сказать, и не думал уходить в подполье, не так ли?

– Я видел его по телевизору.

– И что же, он ни разу не приезжал проведать вас? Макайвер покачал головой.

– Это фотография из книги, – продолжал Фокс. – Её написал один университетский преподаватель. Его зовут Джон Мартин.

– Как певца?

– Почти. Он хотел поговорить с вами, но вы наотрез отказались с ним встречаться.

– Правда?

– Так он мне сказал.

Макайвер пожал плечами.

– Я его не помню.

Фокс немного подумал.

– Вам что-нибудь говорит имя Гэвин Уиллис?

– Гэвин Уиллис? – раздельно повторил Макайвер, будто бы пробуя каждое слово на вкус. – Гэллоуилл-коттедж?

– Да.

– Чудное, живописное местечко. Где-то в окрестностях Файфа…

– Неподалёку от Бернтайленда. Когда вы знали его, Гэвин служил в полиции… – Макайвер кивнул. – Он был вашим сторонником? – Фокс сделал паузу. – Больше, чем сторонником?

– Он никогда не был активистом движения.

– И тем не менее он поставлял вам оружие, не так ли? Возможно, он хранил его в доме, пока оно вам не понадобится. А ещё я думаю, он мог избавиться от него ради вас, если того требовала ситуация. – Например, после очередного ограбления банка: и в самом деле, кто заметит лишний револьвер, отправившийся в плавильную печь? Раз-два, и улики нет… – Гэвин спрятал у себя в гараже машину Вернала, мистер Макайвер. Зачем она ему понадобилась?

– Молодчина, – тихо проговорил Макайвер. – Мне всегда было интересно…

– Что?

– Нашёл ли кто-нибудь деньги.

– Деньги от вооружённых ограблений? Там было несколько тысяч, да?

– Так они говорят. Они не хотели, чтобы это было предано огласке.

– Что именно?

– Мы хорошо делали нашу работу Мы рассылали конверты со спорами сибирской язвы на самые верхи государства, превращали в руины правительственные учреждения, грабили банки и бронеавтомобили… – При воспоминаниях о боевом прошлом лицо Макайвера осветилось ностальгической улыбкой. – Мы представляли собой реальную политическую силу, и я был единственный, кого им удалось посадить под замок.

– Так всё-таки, сколько денег было в машине, мистер Макайвер?

– Тридцать или сорок тысяч… – Макайвер немного подумал. – Что-то около того.

– Он хранил деньги в багажнике?

Макайвер кивнул:

– Под запаской.

Фокс вспомнил, как Тони Кай взломал стамеской замок и перевернул полуистлевшую запаску – под ней ничего не было.

– Вы ничего не путаете насчёт цифры? Тридцать – сорок тысяч?

– Бешеные деньги по тем временам.

Фокс кивнул, вспомнив, сколько в 1985 году стоила квартира в Эдинбурге – тридцать пять тысяч. Стоило ли убивать за такие деньги? Несомненно: людей убивали и за несоизмеримо меньшие суммы.

– Сейчас по всей Шотландии гремят взрывы, – сообщил он Макайверу. – Вы думаете, этому есть оправдание?

–  Оправдание? Интересное слово. Мы, бывало, до хрипоты об этом спорили. – Макайвер устремил на Фокса испепеляющий взгляд. – У них есть принципы, страсть и преданность идее. Они видят, как вокруг рушатся основы системы и в то же время всё остаётся по-старому. Разочарование постепенно перерастает в гнев, а гнев разжигает ощущение несправедливости.

– Как и у вас в то время?

– Мы всеощущали несправедливость! – По мере того как Макайвер воодушевлялся, его голос становился всё громче. Внезапно в дверях появилась Гретхен Хьюз в сопровождении двух санитаров.

– У вас всё в порядке? – спросила она.

Макайвер вскочил на ноги. Он уставился на газету со всеми её подчёркнутыми абзацами, потом схватил её и изодрал в клочья. Санитары двинулись вперёд. Фокс посторонился, уступая им дорогу.

– Ничтожные предатели, навязывающие нам жалкие безделушки? – ревел Макайвер, брызжа слюной. – И этовы называете властью? Почему бы вам не назвать вещи своими именами?

Рука Хьюз легла на плечо Фокса.

– Ваше время истекло, – тихо сказала она.

Но Фокс не отступал.

– Так как же это называется? – спросил он Макайвера. Он почувствовал, как пальцы Хьюз вцепились ему в плечо.

– Я думаю, этого более чем достаточно, инспектор.

– Это всё равно что смерть, – заявил Макайвер, стуча зубами. Его голос заметно дрожал. – И мы все за это ответим. Помяните моё слово, мы все за это ответим… – Он обессилено опустился на стул.

– Вам пора, инспектор, – настойчиво повторила Хьюз.

– Ухожу, ухожу, – заверил он, отступая к выходу из палаты.