Текст книги "Не может быть мёртв"

Автор книги: Иэн Рэнкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 27 страниц)

Часть девятая

Глава 28

Джон Эллиот снимался в сюжете для вечерних новостей. Положительный момент заключался в том, что Фоксу не надо было тащиться в центр Глазго. Отрицательный момент: съёмки проводились в промышленной зоне на окраине города. Неизвестно почему там возвышалась чёрная сверкающая глыба недавно отстроенного отеля, и съёмочная группа Эллиота оккупировала ресторанный зал. Недоумевающие постояльцы поглощали свой завтрак за стойкой бара, в то время как осветители повторно выставляли свет, а операторы устанавливали камеры на треногах.

– Это партизанский [34]34
  «Партизанское кино»( Guerrilla Filmmaking) – неформальный дешёвый метод кинопроизводства, когда организаторы не покупают разрешение на съёмки у местных властей, используют прохожих как бесплатную массовку и вся съёмочная группа работает без зарплаты. Партизанское кино – это недорогой способ самовыражения, а также шанс привлечь продюсеров.


[Закрыть]репортаж, – предупредил Фокса режиссёр сюжета. Фокса снабдили френч-прессом и двумя миниатюрными французскими слойками с шоколадом. А в это время Эллиота готовила к съёмкам женщина-гримёр. Они расположились в углу ресторана: там висело большое зеркало с подсветкой и стояло что-то похожее на ящик для инструментов, но набитый не болтами и гайками, а косметическими принадлежностями.

– Адская работа, просто адская, – заметил Эллиот Фоксу, встречаясь с ним взглядом в зеркале. В это время его волосы усилиями гримёра укладывались волосок к волоску, нос и лоб в очередной раз припудривались. Бумажное полотенце, обёрнутое вокруг шеи, защищало воротник сорочки от крупинок пудры. Глаза Эллиота блестели, и Фокс мысленно полюбопытствовал, не закапали ли ему в глаза специальные капли. На нём была сорочка с открытым воротом, чёрный пиджак из стопроцентного хлопка и модно потёртые джинсы, с бахромой на концах штанин.

– Спасибо, что согласились так быстро со мной встретиться.

– Когда закончится съёмка, в нашем распоряжении будет около пятнадцати минут. А потом мне надо пулей возвращаться обратно на студию.

К Эллиоту подошёл режиссёр: лицо у него было озабоченное, в руках он держал сценарий.

– Шеф-повар сказал, что клешни лобстера отсняли как надо, так что опасность миновала.

– Вот она, чарующая магия телевидения, – сказал Эллиот, встречаясь взглядом с Фоксом и ослепляя его белозубой улыбкой.

Сначала была репетиция, после чего потребовалось три дубля, чтобы отснять материал так, как того требовал режиссёр. Потом были непонятные сюжетные вставки, смены ракурсов и освещения и тому подобные тонкости, о которых Фокс имел весьма смутное представление. Полтора часа съёмок, а в итоге – три минуты экранного времени. Эллиот, промокая лицо влажной салфеткой, шагал через зал по направлению к Фоксу. Оборудование спешно убирали, столы и стулья возвращали на их законные места. Одна из постоялиц отеля, дама бальзаковского возраста, перехватила Эллиота на полпути и, протянув ему меню завтрака, попросила автограф.

– С удовольствием, – сказал он. Фокс заметил, что, пока Эллиот расписывался на листке меню под пристальным взглядом дамы, по её лицу пробежала едва заметная дрожь.

– И часто у вас так? – спросил Фокс, когда наконец получил возможность пожать ведущему руку.

– Лучше уж такие фанатки, чем оскорбления, которые градом сыплются на меня на Сокихолл-стрит [35]35
  Сокихолл-стрит(англ. Sauchiehall Street) – одна из основных пешеходных улиц в центре Глазго, средоточие ресторанов, кафе и торговых центров.


[Закрыть]после закрытия пабов. Давайте сядем здесь. – Эллиот указал рукой в сторону низенького диванчика у стены в баре свободной планировки. – Итак, – начал он, усаживаясь и хлопая себя ладонями по коленям, – моё бесславное прошлое всё-таки настигло меня…

– Значит, это не тайна, не так ли?

– Вся моя жизнь – это достояние общественности, инспектор.

К ним подошёл официант с вопросом, не желают ли они сделать заказ. Эллиот заказал чай с мятой, но затем передумал и выбрал минералку с газом. Фокс сидел, обхватив руками чашку с холодным кофе.

– Вы по-прежнему интересуетесь политикой? – спросил он, когда официант ретировался.

– Вопрос в другом: я вообще когда-нибудь ею интересовался?

– Но ведь вы едва не угодили в тюрьму…

Эллиот задумчиво кивнул.

– И всё же… Как знать, сколько в этом было ребячества, бравады? Сами понимаете, бурные времена, студенты… к сожалению, мы далеко не всегда могли до конца понять ход наших мыслей.

– Что же это тогда было – способ покорять сердца сокурсниц?

Эллиот криво улыбнулся.

– Возможно. – Он поёрзал на диване, устраиваясь поудобней. – А если вы про тот судебный процесс… Цирк, да и только. Из нас пытались сделать каких-то моджахедов, а мы были просто дети, заигравшиеся дети, вот и всё. – Он слегка округлил глаза, вероятно, в надежде, что Фокс с ним согласится. – Захват правительственного автомобиля? Взятие министра в заложники? – Он покачал головой. – Кстати, в качестве выкупа предполагалось проведение референдума по вопросу суверенитета Шотландии… Можете себе представить всю степень безрассудства?

– Вы полагаете, ваш план с самого начала был обречён?

– Ну конечно, а вы как думаете? В суде люди смеялись нам в лицо – сидя в общей галерее, они утирали глаза, когда мы во всех подробностях излагали им нашу тактику. Прокурор с пеной у рта доказывал, что всё было «тщательно спланировано», но мы со своей стороны заявили, что всё так называемое планирование свелось к паре-тройке вечерних попоек в пивнушке и нескольким ничего не значащим каракулям на обороте бумажной салфетки…

– Это отчасти объясняет, почему никто из вас не получил реальный срок.

– Нас даже не потрудились вытурить из университета – вот как «серьёзно» восприняли окружающие нашу эскападу.

– Сегодня всё могло обернуться совсем иначе, – предположил Фокс.

– Уж это наверняка.

– Ваш университет находился в Стерлинге? – Эллиот кивнул, а потом поблагодарил официанта за принесённый заказ. К заказу прилагался и счёт, но телеведущий направил официанта к съёмочной группе.

– Вы хоть иногда встречаетесь с кем-нибудь из прежних друзей? – поинтересовался Фокс.

– Крайне редко.

– И что, ни один из них не проявляет политической активности?

–  Политической активности? Вы хотите спросить, не замышляет ли он заговор с целью свержения правительства? Нет, ни один из них не проявляет прежней активности. – Он пил воду мелкими глотками, подавляя отрыжку. – Мы были молодыми дураками. Что называется, без царя в голове, инспектор.

– Это правда? Вы сейчас не лукавите?

– Вы что, хотите изобличить во мне революционера-подпольщика?

Фокс не мог не улыбнуться в ответ на улыбку Эллиота.

– Вовсе нет. Но вы человек публичный, это неплохой пиар для вас – попытаться умалить роль «боевого» прошлого, обратить всё в шутку, свести к «студенческим попойкам» в пабе…

– Как знать, быть может, вы и правы.

– Ведь в те времена всё было совсем по-другому.

– Это да.

– К тому же, насколько я могу судить, у спецподразделения «Чёрная жатва» были более чем серьёзные цели. Если вы хотели просто посмеяться, сомневаюсь, что они стали бы с вами церемониться.

Эллиот немного потемнел лицом.

– «Чёрная жатва» – это чересчур для меня. Даже тогда, – признался он.

– И всё-таки вы посещали их собрания?

– Ну да. Бывал пару раз.

– Значит, вы были знакомы с Дональдом Макайвером?

– Бедняга Дональд. В конечном счёте его всё-таки упекли за решётку. Даже умудрились признать невменяемым после того, как он напал на своего сокамерника. Сейчас он сидит в сумасшедшем доме.

– И вам никогда не приходило в голову навестить его?

– Нет. – Похоже, вопрос Фокса привёл Эллиота в замешательство.

– Хотя, он, вероятно, был близок к Фрэнсису Верналу…

– Просто уму непостижимо, что кто-то этим до сих пор интересуется, – сказал Эллиот.

– В смысле?

– Никто из нас ни секунды не сомневался, что Фрэнсиса убили – британская контрразведка давно внесла его имя в свой расстрельный список. Когда он погиб, казалось, будто этого никто не заметил – ни вам полицейского расследования, ни полсловечка в газетах… – Он отпил ещё глоток воды из стакана. – Но как бы там ни было, его смерть сделала своё дело.

– То есть?

– Целый ряд группировок отлично всё понял и мигом расформировался – они вовсе не горели желанием разделить судьбу Фрэнсиса.

– Насколько хорошо вы его знали?

– Я вообще его не знал.

– Неужели вы никогда не встречались с ним на собраниях?

– Пару раз мы сидели с ним в одном зале. Но кто был я? Мелкая сошка, один из многих. А он восседал за столом президиума.

– Он был человек со средствами, не так ли?

– Ещё одна причина, по которой распались все эти многочисленные группировки – когда Фрэнсиса не стало, иссяк денежный источник. Не то чтобы кто-то пользовался банковскими счетами. У «Чёрной жатвы» не было собственной чековой книжки.

– Надо полагать.

Эллиот встрепенулся, внезапно что-то вспомнив.

– Как-то раз, на одном собрании вдруг разгорелись страсти. Соколиному Глазу срочно потребовались деньги. Фрэнсис вышел, а через пару минут вернулся с пачкой пяти– и десятифунтовых купюр.

– Где это было?

– В одной пивнушке в Глазго – как правило, мы заседали в задней комнате. Плевки на полу, опилки, патриотические песни…

– Выходит, деньги вполне могли лежать у него в машине?

– Видимо, да.

В машине, которую Гэвин Уиллис спрятал у себя в гараже. Для чего? Чтобы обчистить? Если так, то откуда он мог знать про деньги? И если они там и вправду были, как он с ними поступил?

И почему все эти годы он хранил эту машину?..

– А кто такой Соколиный Глаз? – спохватился Фокс.

Эллиот пожал плечами.

– Никогда не знал его настоящего имени. Он не принадлежал к числу тех, кто обычно посещает собрания; мы все его немного побаивались.

– Неужели?

– Он определённо не просто играл в радикального оппозиционера. Не сомневаюсь, он был замешан в двух или трёх вооружённых ограблениях. Мы предпочитали обсуждать его за глаза – он был нашим Робин Гудом. Да и взрывчаткой он тоже не брезговал.

– Неужели те самые письма-бомбы, отправленные на Даунинг-стрит и в Парламент?

– Скорее всего.

– А почему Соколиный Глаз?

– Понятия не имею. – Эллиот осушил стакан. Как только оборудование убрали, съёмочная группа устремилась к фургонам. – Мне пора, – извинился Эллиот. – Вы и в самом деле думаете, что спустя столько лет сможете докопаться до правды?

– Напротив, я очень сильно в этом сомневаюсь.

– И вы полагаете, кто-нибудь там горит желанием её услышать, инспектор?

Фокс оставил последний вопрос без внимания. Вместо этого он полез в карман и вытащил книгу профессора Мартина.

– Вам никогда не попадалась на глаза эта книга?

– Что-то такое слышал, – кивнул Эллиот. Он взял книгу в руки и пролистал.

– И у вас никогда не возникало желания прочитать её?

– Археология меня никогда не интересовала.

Фокс забрал книгу у Эллиота, нашёл во вкладке фото Вернала и Элис Уоттс у входа в отделение полиции и протянул ему.

– Помните её? – спросил он.

– Нет.

– Не узнаёте её по собраниям?

Эллиот покачал головой.

– Это действительно важно?

– Похоже, у неё были близкие отношения с мистером Верналом – и я очень хочу побеседовать с ней об этом.

– Жаль, что я не в силах вам помочь.

– Тогда её звали Элис Уоттс…

Эллиот схватился за голову, пытаясь вспомнить, но тщетно.

– Тогда?.. – начал он.

Фокс ничего не ответил и собирался уже захлопнуть книгу, когда Эллиот выхватил её у него, всё ещё открытую на вкладке с фотографией.

– Седьмое апреля восемьдесят пятого года…

– Где вы были в тот день?

– Я, так сказать, был в числе тех, кого в тот день замели. Но к наступлению ночи нас всех уже выпустили.

– Вы не припоминаете среди задержанных Элис Уоттс?

Эллиот снова покачал головой.

– Хотя было приятно снова увидеть Соколиного Глаза. – Он вернул книгу Фоксу. – Вот он, плечом к плечу с юной леди. – Фокс забрал у него книгу и снова внимательно изучил человека на снимке. Человека, которого не узнал профессор Мартин: длинные волосы, борода и тёмные очки.

– Вы в этом уверены?

– Абсолютно.

Перед ними стояла одна из ассистенток режиссёра, прижимая к груди планшет и постукивая пальцем по воображаемым часам на запястье.

– Мне и вправду пора, – извинился Эллиот.

– Может, вспомните что-нибудь ещё о Соколином Глазе?

– Боюсь, что нет.

– Может, хотя бы имя? Или акцент? – Фоксу с трудом удавалось сдерживать отчаяние, проскальзывавшее в его голосе.

– Шотландский, – вот и всё, что сказал Эллиот, поднимаясь на ноги. И снова эта улыбка – улыбка, доказавшая миру, что Джон Эллиот изменился к лучшему, что теперь он живёт одним настоящим, а с прошлым навеки покончено.

– Мы могли бы организовать ещё одну встречу?

– Мне и в самом деле больше нечего вам сказать.

– Но у меня могут возникнуть новые вопросы. Эллиот развёл руками, как бы желая сказать, что он исчерпал свои возможности.

– Знаете, а вы первый террорист, с которым я встречался лично, – признался Фокс.

– Надеюсь, я в полной мере оправдал ваши ожидания, – сухо процедил Эллиот.

– Сейчас мы разыскиваем тех, кто организовал взрывы в Пиблс и Локерби. Интересно, может, через пару лет и эти люди будут вести какие-нибудь кулинарные телешоу, а?

– Прошу прощения. – Эллиот повернулся к нему спиной и пошёл за ассистенткой. Фоке ринулся за ним.

– Ваша сторона выиграла процесс? – спросил он. Эллиот остановился и погрузился в задумчивость, будто определяясь с ответом. Ассистентка хотела было что-то сказать, но он остановил её взмахом руки.

– Мы были так близки к независимой Шотландии, – вполголоса сообщил он Фоксу. – Может, тот процесс начался, когда правительство в Лондоне было вынуждено признать наше существование.

– Сдаётся мне, вы до сих пор в душе мятежник, мистер Эллиот.

– Я не вправе принимать чью-либо сторону, инспектор.

– Потому что это негативным образом скажется на вашем имидже?

Отчаявшаяся ассистентка едва не тянула Эллиота за рукав. Слегка поклонившись Фоксу в знак прощания, телеведущий пошёл следом за девушкой к фургону.

У Фокса зазвонил телефон. Он ответил на звонок, не сводя глаз с фотографии в книге.

– Пол Картер мёртв, – сообщил ему Тони Кай.

– Что?!

– Это произошло прошлой ночью. Сегодня утром его тело выловили из залива.

– Он утонул?

– Это станет известно только после вскрытия.

– Разрази меня гром, Тони…

– Именно так.

– Что-нибудь ещё нам известно?

– Почти ничего.

Фокс попытался вспомнить свою последнюю встречу с Картером. Припомнив по ходу дела, что спустя некоторое время его видел Джо Нейсмит.

– «Сноп пшеницы», – заметил Фокс.

– Полагаю, будет нелишне дать кому-нибудь знать, что мы там были.

– Когда я встретил его в доме дяди, вид у него был неважный. Похоже, у парня совсем сдали нервы.

– Но суицидальные наклонности? Ни за что не подумал бы, что он из этой категории людей.

– Я тоже.

– Знаешь, Малькольм, больше всего на свете мне сейчас хотелось бы, чтобы эта смерть не вызвала никаких вопросов.

– Ты сейчас в Керколди?

– В отделении тишина: все ходят как в воду опущенные.

– Опергруппа уже знает?

– Да.

– А Скоулз?

– Ни он, ни его верные оруженосцы ещё не попадались мне на глаза.

– Мне кажется, тебе следует переговорить с инспектором Кэшем. Рассказать ему о вчерашнем вечере.

– Лады.

– Вскрытие будет проводиться в больнице?

– Насколько мне известно, да.

– Тогда увидимся там.

– Кэшу это может прийтись не по нраву.

– Если учесть, какое у меня сейчас настроение, мне это по барабану.

– Только при условии, что мне гарантировано место в первом ряду.

– Если принесёшь пару белых перчаток, я назначу тебя рефери. – Фокс нажал на кнопку завершения звонка и со всех ног бросился к своей машине.

Глава 29

– Вечно они прячутся где-нибудь в подвале, – сетовал Джо Нейсмит, когда они шагали по коридору без окон. Все трое на ходу втирали в ладони антибактериальную пену. – Все эти лаборатории, покойницкие…

– А ты бы хотел, чтобы они вскрывали труп на автостоянке? – огрызнулся Тони Кай. – Чтобы все могли поглазеть на кишки мертвеца?

– Бывали времена, когда людям нравилось наблюдать за процессом вскрытия трупа, – напомнил Фокс.

– Это потому что люди, как мы все знаем, в большинстве своём маньяки и извращенцы. – Кай распахнул очередные двери и почти сразу пожалел об этом.

– Ну-ну, – протянул инспектор Кэш. – Вся «бесшумная бригада» в сборе. Пришли полюбоваться на плоды трудов своих? – Он обернулся к сержанту Брендану Янгу. – Ведь их хлебом не корми, только дай вогнать человека в гроб.

– В то время как вы со своей стороны всего лишь обвинили его в убийстве, – парировал Фокс. – Не подскажете, как долго длились допросы – девять, десять часов?

Кэш ткнул пальцем в грудь Фоксу.

– Если я правильно помню, я в своё время послал тебя к такой-то бабушке.

– И я был вполне счастлив в её компании, но у нас есть для вас новости, и нам не терпится ими поделиться.

Кэш сунул руки глубоко в карманы брюк и привстал на цыпочки.

– Это нам не помешает, – сказал он Янгу.

– Но для начала нам необходимо дождаться результатов вскрытия.

– Тогда занимайте очередь, – процедил сквозь зубы Янг, проверяя время на экране своего телефона.

И тут, точно по волшебству, дверь, помеченная табличкой «Прозекторская», распахнулась. Патологоанатом в шапочке, защитном комбинезоне и бахилах нетерпеливо воззрился на компанию.

– Сколько человек желает присутствовать? Предупреждаю, у нас только три комплекта щёток.

При этих словах у Нейсмита явно отлегло от сердца. Кай с тоской уставился на Фокса, заранее зная, что тот ни за что не уступит. Пять минут спустя Кэш, Янг и Фокс уже были внутри, слушая, как мерно жужжит вентилятор и прозектор распекает своего ассистента.

– У нас не хватает одного эксперта, но тут уж ничего не попишешь, – сообщил он Кэшу. Фокс знал, что в соответствии с шотландским законодательством требуется присутствие второго эксперта – это означает, что вскрытие должны проводить два патологоанатома. – Но, если хотите, он вполне может полежать в холодильнике до завтра…

Но Кэш решительно покачал головой.

– Давайте-ка лучше приниматься за дело.

Тело Пола Картера лежало на металлическом столе. С него всё ещё стекала вода, попадая в дренажные стоки, а оттуда – в подставленные вёдра. Лицо Картера было раздуто. В маленькой, до ужаса тесной комнате стоял солоноватый запах. Фокс засомневался, не переоценил ли собственные силы: ведь ему не так часто доводилось присутствовать на вскрытиях. Он молил Бога, чтобы не грохнуться в обморок. Да и Брендан Янг явно чувствовал себя не в своей тарелке. С самого начала процедуры аутопсии прозектор комментировал все свои действия в микрофон. Сначала он надавил на грудь трупа, и из его рта хлынул булькающий поток воды. У Фокса во рту пересохло, а сердце колотилось где-то в ушах. По всей вероятности, тело пролежало в воде от восьми до десяти часов, что означало, что смерть наступила примерно между одиннадцатью вечера и часом ночи. Измерив внутреннюю температуру трупа и проверив глазные яблоки, прозектор сделал Y-образный надрез на груди. Обнажив грудную клетку, он приступил к исследованию содержимого лёгких.

– Лично я абсолютно уверен, что он утонул, – сказал он. – А упал ли он в воду или прыгнул сам… – Он сделал жест, который можно было расценить как пожатие плечами.

Процедура вскрытия шла обычным ходом: извлекались и взвешивались внутренние органы. Брендан Янг медленно пятился назад, пока не упёрся спиной в стену; глаза его были почти закрыты. Фокс ещё держался, хотя ловил себя на мысли, что больше внимает ушами, нежели глазами.

– Нос сломан, – пробубнил прозектор себе под нос, склонившись над лицом трупа.

– Может, тело ударилось о стенку набережной, – предложил Кэш.

– Вчера вечером почти не было ветра; сомневаюсь, что удар мог быть настолько сильным, чтобы вызвать подобное повреждение. – Прозектор перешёл к рукам и ногам Картера. – Кожа на костяшках пальцев исцарапана… Та же картина на кончиках пальцев.

– Он с кем-то подрался? – предположил Фокс.

– Или упал на землю. Инстинктивно выбросил руки вперёд и оцарапал их.

Тем временем происходило вскрытие содержимого желудка.

– Чувствуете? – спросил патологоанатом, обращаясь к присутствующим.

– Алкоголь, – заявил Кэш.

– Полагаю, лагер. И тому подобные крепкие напитки. – Он склонился над трупом и потянул носом. – Виски.

– Итак, что же у нас получается? Он выходит из паба пьяный и разгуливает по набережной…

– Это одна версия… По другой он с кем-то крепко подрался.

– Но он был жив, когда упал в воду? – спросил Фокс.

– Вне всякого сомнения, – подтвердил прозектор. Четверть часа спустя они уже сняли защитную спецодежду, ополоснули руки и лица и вернулись в коридор, оставив прозектора и его ассистента доканчивать свою работу.

– Ну, выкладывай, – приказал Кэш Фоксу. Не очень удачное выражение, учитывая, что сержант Брендан Янг только что провёл добрых минут пять, скорчившись над раковиной, отплёвываясь и отхаркиваясь. Он был бледный как мел, по его лицу ручьём струился пот. Когда Нейсмит предложил ему пластинку жвачки, тот ухватился за неё, как утопающий за соломинку.

– Вчера вечером Картер кое с кем встречался в баре по соседству, – сказал Фокс. – Но прежде чем я скажу вам с кем, я хочу, чтобы вы пообещали мне, что я и моя команда не останемся за бортом.

– Ничего обещать не могу, – отрезал Кэш.

Фокс молчал, он нарочно тянул время, мысленно взвешивая эти слова. Он даже повернул голову и заглянул в глаза Каю.

– Сначала мне надо узнать, что именно вам известно, – пояснил Кэш. Его тон немного смягчился.

– Он встречался со Скоулзом, Хелдейном и Майклсоном, – уступил Фокс.

Кэш снова сунул руки в карманы брюк. Эта его манера начинала раздражать Фокса. У него складывалось впечатление, будто инспектор позаимствовал львиную долю своих жестов из старых гангстерских кинофильмов.

– И как же вы об этом узнали? – спросил он.

– Мы послали Нейсмита подслушать, о чём они будут шушукаться.

– Кстати, а как вы вообще пронюхали о том, что они назначили встречу в этом баре?

– Для вас это принципиально? Суть в том, что все четверо вчера вечером вместе проводили время. У вас наверняка возникнут к ним вопросы, а я желаю послушать, что они вам ответят.

Кэш перевёл взгляд на Нейсмита:

– В котором это было часу?

– Было что-то около восьми, когда они уселись за стол, – отрапортовал Нейсмит.

– А в котором часу они ушли?

Нейсмит беспомощно воззрился на Тони Кая, взывая о помощи.

– Они засекли его, – сознался Кай. – Так что примерно в десять минут девятого нам пришлось покинуть паб.

Кэш некоторое время молчал, ничего не говоря и явно упиваясь никчёмностью Контролёров.

– То есть вы хотите сказать, что вся ваша так называемая слежка длилась от силы минут пятнадцать? – Он перевёл взгляд на Фокса и ехидно осклабился.

– Ладно, ладно, повеселились, и будет, – тихо произнёс Фокс. – Вся соль в том, что они знают, в каком состоянии находился на тот момент Пол Картер и в котором часу они разошлись.

– С этим не поспоришь, – признал его правоту Кэш, кивая головой.

– Поэтому-то нам так важно с ними поговорить.

Кэш посмотрел на него в упор:

– Я ничего не обещал, заруби себе это на носу.

У Фокса лопнуло терпение. Подступив вплотную к инспектору, он оказался с ним нос к носу.

– Хочу кое-что вам напомнить – мой отчёт ляжет на стол вашему начальнику полиции. А в нём и без того уже предостаточно очень интересного материала. Единственная причина, по которой мы оказались здесь, – это возможность для вашего босса показать всем, в том числе и СМИ, что у вас здесь всё так гладко, что комар носа не подточит. Меньше всего ему хочется, чтобы до прессы дошли слухи о том, что кто-то вставляет нам палки в колёса. Будут названы конкретные имена, инспектор Кэш. – Фокс выдержал многозначительную паузу. – Простите, не могу припомнить вашего имени. Вы бы произнесли мне его по буквам. Так, на всякий пожарный случай.

Кэш, ничего не говоря, долго, тяжело сопел, что вполне устраивало Фокса. Он прекрасно знал, что парень рано или поздно выбросит белый флаг. Наконец он поднял руки, показывая, что сдаётся.

– Я обеими руками за сотрудничество, – невесело пошутил он, улыбнувшись краешком рта. – В конце концов, мы все в одной лодке, верно?

Фокс по-прежнему смотрел ему прямо в глаза.

– Вполне справедливо, – заметил он инспектору уголовного розыска.

Однако по прибытии в отделение их ожидал сюрприз – и эта новость изменила всё. Кэш после недолгих раздумий решил допрашивать всех троих бывших коллег Пола Картера одновременно в одном кабинете. Поскольку в допросной было слишком тесно, он вытребовал для этих целей кабинет в уголовном отделе. За Скоулзом, Хелдейном и Майклсоном был послан сержант Янг.

– У нас есть записывающее оборудование, – уведомил Фокс Кэша. Инспектор одобрительно кивнул, и Джо Нейсмит приступил к установке видео– и аудиоаппаратуры. Остальные – Кэш, Фокс и Кай – начали передвигать столы, чтобы освободить достаточно места. Требовалось восемь стульев: пять напротив трёх. Телефоны трезвонили, не переставая, но трубку никто не брал. Кэш гигантским белым носовым платком утирал пот со лба.

– Вы трое, – объявил он Фоксу, – должны только молчать и слушать.

– Пока нам не разрешат вставить слово, – согласился Фокс.

Дверь отворилась, и в кабинет гурьбой ввалились четверо. У Хелдейна и Майклсона был растерянный вид, Скоулз смотрел волком. Янг указал им на три стула.

– Что всё это значит? – спросил Скоулз.

– Хотим задать вам пару-тройку вопросов, – ответил Кэш.

Скоулз заметил Контролёров и понимающе осклабился.

– В следующий раз, когда вам взбредёт в голову отчебучить нечто подобное, – произнёс он, глядя прямо в глаза Фоксу и кивая в сторону Нейсмита, – вы уж извольте послать кого-нибудь постарше, чтобы у вашего агента не возникло проблем с администрацией бара на предмет подтверждения совершеннолетия.

Налаживающий аппаратуру Нейсмит зарделся как маков цвет. Скоулз повернулся лицом к напарникам.

– Это потому что прошлым вечером он был с нами, – пояснил он. Потом он уселся на стул. Никто не решался нарушить молчание, пока Нейсмит не доложил, что всё готово. Кэш сделал глубокий вдох и скрестил руки на груди.

– Всё это очень печально, – начал он, – примите наши соболезнования в связи с потерей друга…

Скоулз что-то невнятно буркнул в ответ.

– С ваших слов, вы вчера вечером вместе выпивали в пабе…

– Ну да, пропустили по паре кружечек в «Снопе пшеницы», – согласился Майклсон.

– В котором это было часу?

– Мы ушли оттуда в начале десятого… Ну может, в половине.

Кэш не сводил глаз со Скоулза вне зависимости от того, кто отвечал.

– О чём вы разговаривали?

– Так, о том, о сём.

– О смерти его дяди?

– В том числе.

– Вы вместе покинули «Сноп пшеницы»?

Немедленного ответа не последовало. Хелдейн воззрился на Скоулза.

– Да, сержант Хелдейн? – не выдержал Кэш.

– По правде говоря, мы немного повздорили, – признался Скоулз, опережая своего напарника. – Согласитесь, когда узнаёшь, что за тобой шпионят, приятного мало. – Он многозначительно покосился в сторону Нейсмита. – Ну вот, Картер по этому поводу тут же завёлся.

– А после нескольких стопочек, он, естественно, завёлся с пол-оборота.

– Всё было не совсем так, – выпалил Хелдейн. – Просто он к тому времени уже забодал нас своим нытьём.

– Нытьём? И на что же он жаловался?

– Что, мол, Контролёры его достали, что это дело об убийстве висит над ним как дамоклов меч, что, дескать, его родной дядя его подставил…

– У бедняги совсем сдали нервы, – констатировал Скоулз.

– Значит, вы немного повздорили? – спросил Кэш.

Скоулз кивнул.

– А потом ушли, чтобы дать ему возможность немного остыть.

– И вы оставили его там одного?

– А что? Между прочим, нам с утра на службу. Кэш задумчиво кивнул.

– Я созванивался с администратором. Тот заявил, что когда Картер, едва держась на ногах, покинул паб, было уже около одиннадцати. Он полагает, что тот выпил около шести пинт пива и трёх стопок кое-чего покрепче. – Он немного помолчал, расправил скрещённые руки и крепко сжал ладони. – Итак, как же, по вашему мнению, он упал в воду?

– А какая теперь на хрен разница? – возмутился Скоулз, злобно уставившись на Кэша. – Конечно, его смерть здорово облегчила вам жизнь. Теперь его нет, и он не может постоять за себя? Так что можно повесить на него убийство дяди и закрыть дело. Даже суда не надо… Всё шито-крыто, все довольны и счастливы.

– Ну да, ну да… Но на самом деле всё совсем наоборот. – Кэш выдержал паузу, чтобы его слова дошли до сознания присутствующих.

– Вы это о чём? – не выдержал Майклсон.

– Чуть ранее нам позвонили. В тот вечер случайный прохожий выгуливал собаку на набережной. Он заметил, как по пляжу бежал человек. За ним гнался другой человек. Ему показалось странным, что первый не кричал и не звал на помощь – словом, не издавал ни звука. Просто бежал без оглядки, спасаясь от погони… – Кэш замолчал в ожидании реакции.

– С чего это вы вдруг решили, что это был Пол? – спросил наконец Скоулз.

Кэш пожал плечами.

– Просто этот случайный прохожий видел, как он забежал прямо в море. Это был его единственный шанс унести ноги. Свидетель принял их за пару подгулявших молодчиков, решивших подурачиться. – Он опустил взгляд себе на колени. – В ближайшее время будут готовы результаты вскрытия. У сержанта Картера сломан нос и оцарапаны руки. Где и как, непонятно…

– Погодите-ка минутку… – начал Хелдейн нетвёрдым голосом. Ухватившись за подлокотники стула, он попытался встать.

– Сидите, – приказал ему Кэш.

Скоулз положил руку на плечо Хелдейну, и тот опустился на место.

– А какое отношение вся эта лабуда имеет к нам? – осведомился Скоулз.

– Я надеялся, что вымне это объясните.

– Хорошо, я вам объясню, и вот наш ответ: никакого. Мы оставили Пола в пабе, расселись по машинам и разъехались по домам.

– А вам не кажется, что вы немного перебрали для того, чтобы садиться за руль?

– Разумеется, нет. Мы как-никак блюстители правопорядка, верно?

– И вы все направились в разные стороны – то есть ни один из вас не сможет поручиться за других, если, конечно, не обладает экстрасенсорными способностями.

Майклсон презрительно фыркнул и покачал головой.

– Да это просто уму непостижимо, блин, – объявил он, кивая в сторону Фокса. – Эта шатия ни перед чем не остановится, пока не сотрёт нас в мелкий порошок и не рассеет по ветру.

– А ваша жена сможет подтвердить, что к десяти вечера вы были дома? – спросил Кэш.

– Естественно.

– А как насчёт вас, сержант Хелдейн?

– Сначала я заехал проведать маму. А где-то в начале двенадцатого рванул домой.

– Вашей матушке не спится по ночам?

– Мама дремала, сидя у телевизора, она всегда дремлет под вечерние новости…

Кэш кивнул.

– Итак, инспектор Скоулз, вот мы и добрались до вас. Я жду ваших объяснений.

– Я просто ушам своим не верю. – Скоулз казался вполне спокойным, хотя на самом деле он просто хорошо умел владеть собой. Когда он заговорил, стало ясно, каких усилий ему стоило держать себя в руках. – Мы с Полом были друзьями, понятно вам? А теперь вы хотите сказать, что кто-то из нас избил его? Хотите сказать, что кто-то из нас так напугал его, что он забежал прямо в море? – Скоулз запрокинул голову и в буквальном смысле разразился смехом.

– Я жду, – спокойно произнёс Кэш. Судя по его тону, спешить ему было некуда.