Текст книги "Контракт с Господом (ЛП)"

Автор книги: Хуан Гомес-Хурадо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 24 страниц)

БАШНЯ КАЙН. Среда, 19 июля 2006 года. 23.39

Нью-Йорк

– Но ты точно уверен, что ничего не помнишь?

– Я тебе уже говорил. Он заставил меня отвернуться, а потом набрал код со страшной скоростью.

– Так ничего не выйдет. Осталось еще шестьдесят процентов комбинаций. Ты должен мне сказать хоть что-нибудь. Что угодно.

Они находились у двери лифта, и эта панель оказалась самой большой проблемой. В отличие от биометрической панели, здесь нужно было всего лишь набрать цифры, и эту короткую последовательность невозможно было расшифровать даже с помощью довольно мощного компьютера. Чтобы открыть дверь лифта, Альберт присоединил к панели широкий и длинный кабель, чтобы вычислить шифр, перебирая комбинации. Это означало, что компьютеру пришлось бы перепробовать все возможные комбинации, от всех нулей до всех девяток. Это заняло бы много времени.

– У нас три минуты на то, чтобы войти в эту дверь, а компьютеру требуется еще семь, только чтобы перебрать все комбинации из двадцати цифр. Это если он раньше не сгорит, потому что работает на предельной мощности.

Словно в подтверждение этих слов вентилятор ноутбука издал жуткий звук, словно пятьдесят пчел устроили вечеринку в обувной коробке.

Орвилл напряг память. Он повернулся лицом к стене и посмотрел на часы. Это заняло наверняка не больше трех секунд.

– Ограничь десятью цифрами.

– Ты уверен?

– Абсолютно. Но не думаю, что у нас есть другие варианты. Сколько времени на это потребуется?

– Четыре минуты, – сказал Альберт, нервно скребя подбородок.

– Тогда будем надеяться, что это не самая последняя комбинация из возможных, потому что я уже слышу, как они приближаются.

С другого конца коридора уже доносились тяжелые удары в дверь.

РАСКОПКИ. Четверг, 20 июля 2006 года. 06.39

Пустыня Аль-Мудаввара, Иордания

В первый раз за те восемь дней, с тех пор как экспедиция прибыла в каньон Ястребиный коготь, заря великого дня застала почти всех ее участников спящими. Пятеро из них спали в метре под песком и камнями, и уже больше никогда не проснутся.

Другие прятались от утреннего холода под одеялами камуфляжной расцветки, осматривая блеклый горизонт, на котором не замедлило появиться палящее солнце, быстро превратившее низкие зимние температуры в самый жаркий за последние сорок пять лет день. Иногда они беспокойно дергались, и это их пугало. Солдатам труднее всего стоять в карауле именно в такое время – для тех, чьи руки в крови, это те мгновения, когда мертвые восстают, чтобы вцепиться им в глотку.

Как раз посередине, между могилами и постом охраны, пятнадцать человек ворочались в своих постелях, возможно, скучая по гудкам, которыми профессор Форрестер заставлял их подниматься каждое утро еще до зари. Солнце встало в 5.33 утра, и встретила его тишина.

В 6.15, примерно одновременно с тем, как Орвилл Уотсон и отец Альберт пересекли вестибюль Башни Кайн, первым проснулся Нури Зайит, пнул ногой своего помощника Рани и потащился наружу. Уже на кухне он начал готовить растворимый кофе в огромных кофейниках, используя молоко, хотя его почти не осталось, поскольку многие стали пить холодное молоко, стремясь восполнить нехватку воды. Не осталось ни соков, ни фруктов, из которых их можно было бы приготовить. Только бутерброды и вареные яйца. Нури вложил в готовку весь свой опыт и добавил немного петрушки, как всегда делал немой старик, всю свою жизнь общаясь с миром лишь с помощью отбивных.

В медблоке Харель высвободилась из потных объятий Андреа, чтобы проверить состояние профессора Форрестера. Старик дышал через кислородный баллон, но многочисленные показатели на приборах выглядели еще хуже, чем его изможденное лицо. Док сильно сомневалась, что он переживет эту ночь. Она тряхнула головой, чтобы разогнать эти мысли, склонилась над Андреа и разбудила ее поцелуем. Последовал ответный, легкая болтовня и почти одновременное чувство, что они начинают влюбляться друг в друга. Обе направились в столовую в надежде на приличный завтрак.

Фаулер, который теперь делил палатку с Давидом Паппасом, начал день, нарушив все свои правила и совершив ошибку. Убежденный в том, что в палатке военных все спят, он выскользнул из палатки и по спутниковому телефону позвонил Альберту, тот нетерпеливо ответил, чтобы позвонил через двадцать минут. Фаулер повесил трубку с тяжестью на сердце, одновременно с облегчением от того, что звонок получился таким коротким, и с тревогой, что придется искушать судьбу еще раз.

Между тем, Давид Паппас проснулся около половины седьмого и отправился проведать профессора Форрестера – отчасти, чтобы удостовериться, что ему стало лучше, а отчасти, чтобы хоть немного искупить вину за свой безумный сон, который увидел в эту ночь. Ему приснилось, что он остался единственным выжившим археологом на тот момент, когда золотые бока Ковчега снова засияли под лучами солнца.

В палатке военных Мария Джексон молча лежала, не сводя глаз со спины своего шефа и любовника, лежащего на другой постели. Во время заданий они никогда не спали вместе, хотя, отправляясь вдвоем на разведку, иногда всё же поддавались порыву страсти. Теперь она тихо лежала и пыталась угадать, о чем он думает.

Деккер, в свою очередь, был из тех, кто на рассвете ощущает дыхание мертвецов, отчего волосы на затылке встают дыбом. Между приступами озноба от тревожащих его кошмаров ему показалось, что он заметил сигнал на экране сканера частот, слишком короткий, чтобы его засечь. Он резко встал и отдал несколько коротких и точных приказов.

В палатке Кайна Расселл приготовил одежду для своего шефа и попросил его проглотить хотя бы одну только красную пилюлю. Кайн неохотно положил ее в рот и тут же тайком выплюнул. На душе у него было на удивление спокойно. Цель, к которой он шел семьдесят шесть лет, сегодня оказалась достигнута.

В чуть более скромной палатке Томми Айхберг осторожно поковырял пальцем в носу, почесал спину по дороге в туалет и попытался найти Брайана Хэнли, но это ему не удалось. Ему нужна была помощь Брайана, чтобы починить подшипник для перфоратора. Стена была толщиной в два с половиной метра, но если начать работы сверху, то можно уменьшить вертикальное давление, а потом вытащить камни один за другим вручную. Если сделать это быстро, то можно уложиться в шесть часов. Однако делу не помочь, пока не появится Хэнли, а его нигде не было.

В свою очередь, Хакан сверился с часами, обосновался на стратегической позиции, которую искал всю неделю, и начал ждать смены караула.

Он хорошо умел ждать. Он ждал всю свою жизнь.

БАШНЯ КАЙН. Среда, 19 июля 2006 года. 23.41

Нью-Йорк

7456898123

Компьютер обнаружил нужный ключ ровно через две минуты и три секунды, им страшно повезло, потому что Альберт неверно рассчитал время, которое понадобится охранникам, чтобы среагировать, и дверь в глубине коридора уже открывалась, почти одновременно с дверью лифта.

– Держите их!

Два охранника и полицейский ворвались в коридор с оружием наготове и весьма недружелюбными лицами. Альберт и Орвилл прыгнули в лифт. Послышался звук бегущих по ковру ног, и рука уже готова была протиснуться в щель между дверью и кабиной, но промахнулась на несколько сантиметров.

Дверь закрылась с легким скрипом. Хотя и приглушенные, голоса преследователей были четко слышны.

– Как они открыли?

– Далеко они не уйдут. Лифт можно запустить только специальным ключом. Никто не сможет заставить его работать без ключа.

– Активируйте протокол безопасности, о котором мне говорили.

– Да, сэр. Сейчас. Это как поймать рыбку в банке с сардинами.

Сердце Орвилла стучало в груди молотком. Он повернулся к Альберту и с истерическими нотками в голове произнес:

– Они нас схватят, мать твою!

Но священник лишь улыбался.

– Да что с тобой такое? Придумай что-нибудь! – настаивал Орвилл.

– Уже сделал. Когда утром мы вошли в систему Башни Кайн, то не смогли войти в директорию, которая открывает двери лифта.

– Туда оказалось невозможно проникнуть! – посетовал Орвилл, который не любил проигрывать, а из-за проклятого брандмауэра он начисто проиграл.

– Может, ты хороший шпион и владеешь всякими трюками... но сейчас тебе не хватает кое-чего особенного, чтобы быть хорошим хакером: мыслить непредвзято, – сказал Альберт, скрестив руки на затылке и расслабившись, словно находится в гостиной собственного дома. – Используй окна, когда закрыты двери. А в этом случае – измени способ управления лифтом. Простой шаг, который доступен. Сейчас компьютер считает, что лифт находится на тридцать девятом этаже, а не на тридцать восьмом.

– Ну и? – спросил Орвилл, немного раздраженный бравадой священника, но с надеждой.

– А вот что, дружище. Все протоколы безопасности этого города действуют таким образом, что заставляют все лифты опускаться на последний этаж и открывать двери.

В это мгновение лифт начал с легким дрожанием подниматься, на фоне удивленных криков охранников снаружи.

– Верх – это низ, а низ – это верх, – произнес Орвилл, стоя в дезинфицирующем облаке с запахом мяты и разразившись аплодисментами. – Гений. Ты просто гений.

РАСКОПКИ. Четверг, 20 июля 2006 года. 06.43

Пустыня Аль-Мудаввара, Иордания

Фаулер не собирался больше рисковать жизнью Андреа. Однако пользоваться спутниковым телефоном в открытую было безумием.

Бывший майор обычно не совершал одни и те же ошибки дважды. Однако теперь он собирался совершить ее в третий раз.

Первую он сделал в предыдущую ночь. Священник поднял глаза от своего молитвенника, когда занимающаяся раскопками команда подняла из пещеры полумертвое тело профессора Форрестера. Андреа подбежала к Фаулеру и рассказала, что произошло. девушка сказала, что они уверены – там спрятан золотой ящик. Фаулер больше не колебался. Воспользовавшись поднявшейся по этому поводу суматохой, он позвонил Альберту, и тот объяснил, что они собираются предпринять последнюю попытку найти данные о террористах и Хакане примерно в полночь по нью-йоркскому времени, как раз когда рассветет в Иордании. Звонок длился ровно тринадцать секунд.

Вторую он совершил часом позже, когда Фаулер нарушил собственное же расписание и позвонил Альберту. Звонок длился всего шесть секунд. Вряд ли сканер мог его засечь.

Третью ошибку он собирался совершить через шесть с половиной минут.

Альберт, ради всего святого! Не подведи меня.

БАШНЯ КАЙН. Среда, 19 июля 2006 года. 23.45

Нью-Йорк

– Как думаешь, откуда они войдут?

– Полагаю, они притащат команду спецназовцев и проникнут через потолок на веревках, разобьют окна, в общем, вся эта ерунда.

– Команда спецназа из-за двух грабителей? Не слишком ли? Это всё равно что палить из пушки по воробьям.

– А ты взгляни на это с другой точки зрения, Орвилл: двое неизвестных проникают в частные апартаменты самого параноидального миллиардера на планете. Радуйся, что нас еще не разбомбили. А теперь дай мне сконцентрироваться. Единственный доступ к этому этажу – защищенный всеми способами компьютер.

– Только не говори, что после всего того, что мы пережили, чтобы добраться сюда, ты не сможешь войти в компьютер.

– Я и не говорю. Я говорю, что мне понадобится на десять секунд больше.

Альберт вытер пот со лба, его пальцы заплясали по клавиатуре. Даже самый лучший в мире хакер не смог бы войти в компьютер, не подключенный к системе. Это с самого начало и было главной проблемой. Они несколько дней ломали головы, как обнаружить компьютер Расселла, но это оказалось невозможным, потому что с точки зрения информатики эта машина вообще не принадлежала Башне Кайн. Как они с удивлением обнаружили, проникнув внутрь, как Расселл, так и миллиардер, использовали компьютеры, не принадлежащие сети Башни Кайн и связанные с Интернетом при помощи одноразовых сим-карт 3G, каких в Нью-Йорке имелись сотни тысяч. Не проникнув в здание, Альберт мог бы искать в сети два невидимых компьютера многие десятилетия.

Должно быть, они платят по пятьсот долларов в день за широкополосную линию для передачи данных и звонков. Но что значат тысячи из миллионов? В особенности когда с помощью такого простого трюка вы держите людей вроде нас подальше от своих дел, подумал Альберт.

– Думаю, я нашел, – сказал священник. На черном экране замелькали белые буквы командной строки, и голубое свечение показало, что загружается оперативная система. – А как у тебя дела с диском?

Орвилл опрокинул ящики единственного в аккуратном и элегантном кабинете Расселла шкафа, разбросав бумаги по изящному ковру. В абсурдном порыве он теперь срывал со стен картины, пытаясь отыскать несуществующий сейф, и разрывал обивку кресел с помощью серебряного ножика для конвертов.

– Похоже, тут ничего нет, – ответил Орвилл, пнув ногой кресло и подойдя поближе к Альберту. Повязки на его руках снова окрасились кровью, и Орвилл на мгновение побледнел.

– Этот сукин сын – настоящий параноик. Они общались только друг с другом. Ни одного мейла извне. У Расселла наверняка есть где-нибудь еще один компьютер, на котором он ведет дела компании.

– Уверен, что он взял его с собой в Иорданию.

– Мне нужна твоя помощь. Что мы ищем?

Минуту спустя, перебрав все ключевые слова в поиске, Орвилл сдался.

– Бесполезно. Здесь ничего нет. А если и было, он это стер.

– Это навело меня на мысль. Погоди, – сказал Альберт, вынимая из кармана флешку и подключая ее к жесткому диску. – Эта программка позволит восстановить данные на стертых секторах жесткого диска. Можем поискать и там.

– Точно. Ищи "Глобалинфо".

– Вот оно!

С легким гудением в окошке программы появился список из четырнадцати папок. Альберт открыл все одновременно.

– Файлы html, то есть сохраненные страницы из сети. Тебе это о чем-то говорит?

– Да, я лично их сохранил. Это серверные переговоры, как я их называю. Террористы никогда не отправляют электронные письма при подготовке к своим актам, как в кино. Любой идиот в курсе, что письмо проходит через двадцать или тридцать серверов, пока достигнет места назначения, так что никогда не знаешь, кто его может прочитать. На самом деле они передают друг другу пароль к бесплатной учетной записи и пишут письма в папке черновиков. Письмо никуда не уходит, потому что все читают его в одном месте и...

Орвилл замер, уставившись в монитор, на мгновение так испугавшись, что едва мог дышать. Это было немыслимо, он никогда не мог представить того, что внезапно предстало перед его глазами.

– Это совсем нехорошо.

– Что именно, Орвилл?

– Я... я вскрыл многие тысячи учетных записей за всё это время. Когда мы забирали архив с веб-сервера, то сохраняли только текст. Иначе изображения забили бы все наши жесткие диски. Результат получается так себе, но разобрать можно.

Орвилл поднял дрожащий палец, ткнув в экран, где появился разговор между террористами через учетную запись на Maktoob.com – цветные кнопки и картинки.

– Кто-то входил с этого компьютера на Maktoob.com через браузер, Альберт. Хотя потом всё и стерли, в кэше остались картинки. А чтобы зайти на Maktoob...

Альберт понял еще до того, как потрясенный Орвилл закончил.

– Нужно знать пароль.

Орвилл кивнул.

– Это Расселл, Альберт. Хакан – это Расселл.

В эту минуту несколько пуль разбили окно.

РАСКОПКИ. Четверг, 20 июля 2006 года. 06.49

Пустыня Аль-Мудаввара, Иордания

Фаулер не сводил глаз с циферблата. За девять секунд до назначенного времени случилось то, чего он меньше всего ожидал.

Альберт позвонил сам.

Священник направлялся к выходу из каньона с намерением позвонить оттуда – это была слепая точка для стрелка, сидящего на скале к югу. Как раз когда он включил телефон, чтобы позвонить Альберту, раздался звонок. Фаулер тут же понял, что произошло нечто ужасное, потому что Альберт точно знал, что звонить ему во время этой поездки запрещено.

– Альберт? – откликнулся он. – Что случилось?

На той стороне провода послышались крики. Энтони пытался понять, что же там происходит.

– Брось трубку! – донесся до него чей-то голос.

– Послушайте, я должен сделать этот звонок! – голос Альберта зазвучал тише, как будто он оказался вдалеке от телефона. – Это жизненно важно для национальной безопасности!

– Бросай, черт возьми!

– Сейчас я медленно опущу руку и начну говорить. Если увидите что-то подозрительное, стреляйте.

– Это последнее предупреждение!

– Энтони? – снова донесся до него голос отважного Альберта, которому, видимо, удалось в конце концов снова добраться до телефона. – Ты меня слышишь?

– Да, Альберт.

– Расселл – это Хакан. Подтверждено. Будь осторожен.

Связь прервалась. Фаулер почувствовал, как по его телу волной прошла дрожь. Он повернулся, уже готовый бежать в сторону лагеря, когда мир вокруг него рухнул.

ПАЛАТКА-КУХНЯ, ЗА ПЯТЬДЕСЯТ ТРИ СЕКУНДЫ ДО ЭТОГО

Андреа и Харель стояли у входа в палатку-кухню, когда вдруг увидели бегущего к ним Давида Паппаса. Археолог вытаращил глаза, на его футболке расплылись пятна крови.

– Доктор, доктор! – кричал он.

– Что происходит, Давид? – ответила та, жутко разозлившись, что ее оторвали от чашки кофе.

– Профессор... Ему совсем плохо!

Давиду предложили побыть с профессором, чтобы Андреа и Док могли позавтракать. Лишь из-за состояния профессора со сносом стены повременили, хотя Расселл прошлым вечером и настаивал на том, чтобы они продолжили. Но Давид отказался вскрыть пещеру, пока не убедится, что профессор сможет поправиться и присутствовать при этом. Андреа, чье мнение о Паппасе за последние часы ухудшилось, подозревала, что он просто хочет дать Форрестеру достаточно времени, чтобы потом оттолкнуть его с дороги.

– Ладно, – вздохнула Док. – Иди поешь, Андреа. Никому не станет лучше, если мы обе останемся без завтрака, – добавила она, обращаясь к Андреа, прежде чем рысью броситься в лазарет.

Журналистка заглянула внутрь палатки. Зайит и Петерке приветливо помахали ей руками. Андреа очень нравились тихий дружелюбный повар и его симпатичный помощник, вот только в данную минуту за столиками сидели со своими подносами двое наемников, Альдис и Мэлони. Андреа весьма удивилась, что их только двое: обычно они предпочитали завтракать все вместе, оставив на эти полчаса лишь одного часового на южной скале. Ведь это было единственное время, когда они могли собраться всей компанией. Андреа не любила многолюдных сборищ, а потому решила вернуться к Док и посмотреть, чем может быть ей полезна

(хотя мои познания в медицине так слабы, что я и лейкопластырь приклеиваю вверх тормашками),

когда Харель обернулась, крикнув:

– Пожалуйста, принеси мне гигантскую кружку кофе, хорошо?

Андреа поднялась на ноги, просчитывая, каким путем лучше обойти потных наемников, склонившихся как орангутанги над своей едой, когда чуть не столкнулась с Нури Зайитом. Повар, видимо, наблюдал за этой сценой, потому что протянул поднос с двумя большими кружками растворимого кофе и тарелкой с тостами.

– Жалкое подобие с молоком, да, Нури?

Тот улыбнулся, пожав плечами. Это была не его вина.

– Да знаю я. Ладно, всё равно сегодня ночью из скалы забьет вода и начнется весь этот библейский кавардак. В любом случае, большое спасибо.

Очень медленно, стараясь не пролить ни капли – поскольку Андреа до сих пор испытывала серьезные проблемы с координацией, хотя ни за что не призналась бы в этом вслух – она направилась к медблоку. Нури помахал ей рукой, стоя в дверях кухни и по-прежнему улыбаясь.

И тогда это случилось.

Андреа почувствовала, словно ее подхватила чья-то гигантская рука и подбросила на двухметровую высоту, прежде чем снова швырнуть на землю. Ее правую руку пронзила острая боль, и что-то обожгло грудь и спину. Оглянувшись, она лишь успела увидеть, как тысячи горящих кусочков ткани медленно кружатся в воздухе и гаснут, превращаясь в хлопья черного пепла. Там, где две секунды назад стояла палатка-кухня, теперь клубился огромный столб черного дыма. Дым от палатки поднимался вверх, смешиваясь с другим, еще более черным. Андреа никак не могла определить его происхождение. Она коснулась груди и обнаружила, что вся футболка пропитана вязкой и горячей жидкостью.

В эту минуту примчалась Док и бросилась к Андреа, склонившись над ней с красным лицом.

– Ты в порядке? О Боже! Ты в порядке, жизнь моя?

Андреа поняла, что кричит, хотя слышала себя словно издалека, на фоне постоянного свиста. Она почувствовала, как ей ощупывают грудь и руки.

– Грудь...

– Успокойся, ничего страшного не случилось. Всё хорошо. Это всего лишь кофе.

Андреа осторожно приподнялась и увидела, что опрокинула на себя всё содержимое кружек. Правой рукой она по-прежнему вцепилась в поднос, а левой била по скале. Она со страхом пошевелила пальцами, но к счастью, ни одна кость не была сломана, хотя весь бок онемел.

Пока несколько потрясенных членов экспедиции пытались погасить пожар с помощью ведер с песком, Док сосредоточилась на ранах Андреа. Та была контужена на левое ухо, волосы и кожа на спине слегка обгорели, в ушах продолжало звенеть.

– Считай, отделалась легким испугом. Три-четыре часа, и сможешь поддерживать нормальный разговор, так чтобы мы не оглохли, – сказала Док, пряча в карман брюк отоскоп.

– Это я виновата, – почти кричала Андреа, хотя и не осознавая того. Слезы катились по ее щекам.

– Тебе не в чем себя винить, – сказала Док.

– Он... Нури... Это он принес мне кофе. Если бы я осталась в палатке, то уже была бы мертва, – попыталась понизить голос Андреа. – Я могла бы пригласить его покурить. Могла оказать ему ответную любезность и тоже спасти жизнь.

Харель махнула рукой в сторону пожара. Кроме палатки-кухни оказался взорван еще и топливный бак. Они взорвались одновременно, но при этом каждый сам по себе. Четыре человека обратились в пепел.

– Единственный, кто в этом виноват – тот сукин сын, что устроил взрыв.

– Не волнуйтесь, мэм, мы его уже взяли, – сообщил Торрес. Они с Джексон тащили какую-то сгорбленную фигуру, едва волочившую ноги, в темной одежде и в наручниках. Его вытолкнули в центр круга, под ошеломленные взгляды сотрудников экспедиции.

Ни один из них не мог поверить своим глазам.