Текст книги "Контракт с Господом (ЛП)"
Автор книги: Хуан Гомес-Хурадо
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 24 страниц)
РАСКОПКИ. Пятница, 14 июля 2006 года. 21.43
Пустыня Аль-Мудаввара, Иордания
Андреа опрометью бросилась обратно в лагерь, не оглядываясь и даже не заботясь о своей порванной в клочья одежде, Лишь оказавшись среди палаток, она решилась перевести дух. В эту минуту она почему-то испытывала странное чувство стыда от произошедшего, смешанное со страхом, что ее авантюра со сканером частот вдруг раскроется. Она попыталась привести себя в порядок – насколько это было возможно. Футболку оставалось только выбросить, поэтому она постаралась как можно незаметнее проскользнуть в медблок, и к счастью, ни с кем не встретилась по дороге. Но внутри она столкнулась с Кирой Ларсен, которая держала в руках свои вещи.
– Что случилось, Кира?
Та окинула ее ледяным взглядом.
– Ты даже не соизволила соблюсти элементарные приличия и проститься со Стоувом. Ну, разумеется, какое тебе до него дело, ты ведь его не знала. Для тебя он был пустым местом, ведь так? Тебе наплевать, что он погиб по твоей вине.
Андреа хотела было возразить, что другие члены экспедиции его тоже не слишком жаловали, но вовремя поняла, что вряд ли Кира с ней согласится, и поэтому ничего не сказала.
– Я не хочу больше иметь с вами дела, – заявила Кира, оттолкнув ее. – Мало ли, какие гадости вы еще замышляете! Ты ведь знаешь не хуже меня, что сегодня ночью докторша куда-то уходила. Ты можешь обмануть кого угодно, но со мной этот номер не пройдет. Так что отныне я буду спать вместе с моими коллегами – благо, там как раз освободилось место. Освободилось благодаря тебе, сучка.
Андреа на самом деле была очень рада, что Кира ушла, ибо пребывала не в том настроении, чтобы искать чьего бы то ни было общества, а кроме того, готова была подписаться под каждым Кириным словом, хоть и ни за что не призналась бы ей в этом.
Важная часть католического воспитания – это чувство вины, и грех бездействия был ничуть не меньшим, чем любой другой.
Войдя в палатку, она обнаружила там доктора Харель, которая тут же повернулась к ней. Не было сомнений, что она только что серьезно поссорилась с Ларсен.
– Как я рада, что с тобой всё в порядке. – Мы так за тебя волновались.
– Повернись-ка, Док, – сказала Андреа. – Ты что, плакала?
Харель повернулась к ней, утирая покрасневшие глаза.
– Как глупо, правда? Это ведь всего лишь секреция слезной железы, а сколько хлопот она нам доставляет!
– Думаю, она доставляет нам едва ли больше хлопот, чем ложь.
Теперь доктор Харель обратила внимание на разорванную одежду Андреа, которую разъяренная Ларсен то ли не заметила, то ли сочла ниже своего достоинства комментировать.
– Что с тобой случилось?
– Упала с лестницы. Вот только не надо заговаривать мне зубы. Я знаю, кто ты такая.
Харель взглянула на нее в упор, словно пытаясь осмыслить каждое слово.
– И что же ты знаешь? – спросила она.
– Сдается мне, профессия военврача в Моссаде весьма популярна. И что на самом деле неожиданная замена была отнюдь не случайной, как ты мне рассказывала.
Харель поморщилась, встала и подошла к Андреа, которая искала в своей сумке что-нибудь чистое.
– Мне очень жаль, что ты узнала обо всём вот так, правда жаль. На самом деле я – всего лишь аналитик второго разряда, а вовсе не полевой агент. Правительство моей страны желает иметь свои глаза и уши в каждой экспедиции, которая отправляется на поиски Ковчега Завета. За последние семь лет эта экспедиция – уже третья, в которой я принимаю участие.
– Ты действительно врач? Или это тоже ложь? – спросила Андреа, напяливая на себя футболку.
– Я действительно врач.
– Как же тебе удалось так чудесно поладить с Фаулером? Ведь он – агент ЦРУ, на случай, если тебе об этом не известно.
– Ей об этом известно, а вот вам придется мне кое-что объяснить, – произнес Фаулер. Он стоял возле двери, всё еще хмурясь, но на лице его читалось явное облегчение, что пропажа наконец-то нашлась.
– Фигушки! – бросила Андреа, невежливо ткнув пальцем в грудь священника, который даже отшатнулся, не ожидая подобного сюрприза. – Я чуть не загнулась от жары под этой платформой, а тут еще один из псов Деккера попытался меня изнасиловать, буквально десять минут назад. Так что я не в настроении с вами разговаривать, по крайней мере, не сейчас.
Фаулер крепко взял Андреа за плечи, и тут увидел синяки на ее запястьях.
– С вами всё в порядке?
– Лучше не бывает, – ответила она, выдергивая руку. Последнее, что сейчас нужно было Андреа, так это прикосновения человека противоположного пола.
– Мисс Отеро, вы ведь слышали, о чем говорили охранники, когда прятались под платформой? Я не ошибаюсь?
– Какого черта ты там делала? – поразилась Харель.
– Это я ее послал. Она должна была отключить сканер частот, чтобы я мог связаться со своим человеком в Вашингтоне.
– Я была бы вам очень признательна, если бы вы сразу поставили меня об этом в известность, святой отец.
Фаулер понизил голос до шепота.
– Нам нужна информация, мы же не хотим оказаться запертыми в этом пузыре? Или вы думаете, будто я не знаю, как вы убегаете ночью из палатки, чтобы отправлять тайные донесения в Тель-Авив?
– Ваша взяла, – призналась Харель, поморщившись.
Так вот, значит, чем ты занималась, Док? – подумала Андреа, закусив губу и лихорадочно соображая, как же ей теперь быть. Возможно, я была неправа, и в конечном счете я всё же могу тебе доверять? Очень хочется на это надеяться, ибо выбора у меня всё равно нет.
– Хорошо, святой отец. Я расскажу вам, что услышала.
ФАУЛЕР И ХАРЕЛЬ
– Мы должны вытащить ее отсюда, – прошептал священник. Их окружали лишь тени каньона. Вокруг было тихо, лишь из палатки-столовой, где члены экспедиции собрались на ужин, доносился приглушенный гомон.
– Даже не представляю, как это можно сделать, святой отец. Поначалу я подумывала о том, чтобы угнать один из хаммеров, но дюну на нем не преодолеть. Далеко бы мы все равно не уехали. А что, если просто рассказать ребятам правду о том, что в действительности здесь происходит?
– И что тогда? Предположим, мы им всё рассказали; допустим даже, что они нам поверили... Чем это нам поможет?
Док едва сдержала в темноте раздраженный вздох, жалобу на свою беспомощность.
– Тогда остается лишь один ответ, который вы дали мне вчера относительно этого крота: ждать и наблюдать.
– Есть еще одно средство, – решился наконец Фаулер. – Но это очень опасно, и мне потребуется помощь.
– Думаю, что вы можете на меня рассчитывать, святой отец. Но сначала вы должны мне объяснить, что такое протокол "Ипсилон".
– Это процедура, состоящая в том, что отряд службы безопасности, получив по рации некий условный сигнал, убивает всех членов экспедиции, которых должен якобы охранять. Всех, кроме того, кто их нанял, и тех, на кого наниматель особо укажет.
– У меня в голове не укладывается, как такое возможно.
– Официально этого протокола и не существует. Но есть особые отряды наемников, участвующие в проведении специальных операций, которые переняли подобную практику у азиатских стран.
С минуту Харель хранила молчание.
– В таком случае, можем ли мы выяснить, кто включен в список? – спросила она наконец.
– Нет, – едва слышно ответил священник. – И что самое неприятное – человек, нанявший этот отряд, может оказаться вовсе не тем, кто официально командует.
– Но в таком случае, Кайн... – произнесла докторша, удивленно открыв глаза.
– Именно, доктор. Вовсе не Кайн хочет нас убить, а кто-то совсем другой.
РАСКОПКИ. Суббота, 15 июля 2006 года. 02.34
Пустыня Аль-Мудаввара, Иордания
Поначалу тишина в медблоке была абсолютной. Поскольку Кира Ларсен ночевала со своими коллегами, тишину нарушало лишь глубокое дыхание двух женщин.
Потом послышалось легкое бренчание, звук открывающейся молнии компании "Ханвёйлер", самой безопасной и герметичной в мире. Когда она закрыта, даже пыль не может проникнуть внутрь, но ничто не помешает вторгнуться незваному гостю, если она приоткрыта на полметра.
Затем последовали едва слышные звуки: шуршание по дереву ног в одних носках, хлопок открываемой пластмассовой коробочки. И почти не различимый, но угрожающий звук: двадцать четыре кератиновые лапки беспокойно задергались в коробочке.
Потом снова настала тишина, потому что последующие за этим движения не производили различимых для человеческого существа звуков: кто-то приподнял край полуоткрытого спального мешка, лапки зашуршали по ткани, край мешка вернулся на место, скрыв обладателя лапок.
В течение следующих шести секунд в тишине раздавалось лишь дыхание, ибо таинственные ноги теперь ступали еще осторожнее прежнего. Когда же незваный гость удалился, молния так и осталась открытой, а Андреа шевельнулась так слабо, что этого и вовсе невозможно было услышать.
Но этого оказалось достаточно, чтобы пробудить в новых обитателях спальника Андреа ярость и недовольство, которые зародились в них, когда незваный гость потряс пластмассовой коробочкой, прежде чем войти в палатку.
Крик Андреа взорвал тишину, когда в ее тело вонзилось смертоносное жало.
УЧЕБНИК ПО БОЕВОЙ ПОДГОТОВКЕ АЛЬ-КАИДЫ, НАЙДЕННЫЙ СКОТЛАНД-ЯРДОМ НА КОНСПИРАТИВНОЙ КВАРТИРЕ, СТРАНИЦА 131 И ДАЛЕЕ, ПЕРЕВОД В.М. и С.А. [14]14
Оригинальное учебное пособие Аль-Кайеды занимает 5000 страниц в нескольких томах и содержит детальную информацию относительно реализованных террористическими группами операций, а также методов вербовки новых членов; боевой подготовки; создания ячеек; изготовления взрывчатых веществ и их использования против военных объектов и гражданских лиц; убийств с помощью всех видов огнестрельного и холодного оружия и ядов; шпионажа; сопротивления при допросах и пытках. На конспиративных квартирах, которыми пользуются террористы, всегда имеется сокращенная версия учебника, состоящая из 180 страниц. Его строжайше запрещено выносить из квартиры, а главе ячейки приказано уничтожить его при малейшем признаке опасности.
[Закрыть]
Способы ведения джихада против тирании
Во имя Аллаха, милостивого и благочестивого (...)
Глава 14: Похищения и убийства с помощью огнестрельного оружия
Предпочтительно применять револьвер, потому что, хотя он вмещает и меньше патронов, чем автоматический пистолет, его не заедает, а пустые гильзы остаются в барабане, затрудняя работу следователям.
(...)
Самые важные части тела
Стрелок должен знать те части тела, куда можно нанести смертельные ранения, чтобы выстрелить тому человеку, которого он собирается убить, именно в эти точки. Это:
1. Круг, состоящий из двух глаз, носа и рта – это смертельная зона, и стрелок не должен целиться ниже, правее или левее, иначе рискует промахнуться.
2. Шея, места сближения вен и артерий
3. Сердце – смертельная цель
4. Желудок
5. Печень
6. Почки
7. Позвоночник
Принципы и правила выстрела
Основная часть ошибок с попаданием в цель происходит от физического напряжения и нервного состояния, в результате чего рука может дрогнуть, что приведет к слишком сильному давлению на спусковой крючок или к резкому нажатию на него, так что дуло сместится от мишени.
Поэтому братья должны следовать этим рекомендациям при прицеливании и стрельбе:
1. При нажатии на спусковой крючок следи за тем, чтобы оружие не двигалось
2. Не нажимай на спусковой крючок слишком сильно или резко
3. Не позволяй звуку выстрела на тебя повлиять, не концентрируйся на предвкушении этого звука, потому что из-за этого твоя рука может дрогнуть
4. Корпус должен оставаться в обычном состоянии, не напряженным, движения расслабленными, но не слишком
5. При выстреле смотри правым глазом в центр мишени
6. Закрой левый глаз, если стреляешь с помощью правого, и наоборот
7. Не запаздывай с нажатием на спусковой крючок, иначе тебя подведут нервы
8. Не чувствуй угрызений совести, когда спускаешь курок. Ты убиваешь врага Аллаха.
ОКРАИНА ВАШИНГТОНА. Пятница, 14 июля 2006 года. 20.34
Назим глотнул кока-колы и тут же отставил ее в сторону. Там было слишком много сахара, как и во всех напитках из ресторанов, в которых покупаешь один стакан и можешь наполнить его сколько угодно раз. «Маюр кебаб», куда он отправился за ужином, был одним из таких.
– Знаешь, я тут на днях посмотрел документальный фильм. Про одного парня, который целый месяц ел только гамбургеры из "Макдональдса".
– Какая мерзость.
Глаза Харуфа были почти закрыты. Он уже некоторое время безуспешно пытался задремать. Десять минут назад он снова поднял спинку сиденья – всё бесполезно, этот форд слишком неудобный.
– Говорят, что печень превращается в паштет.
– Такое только в Штатах может произойти. Страна с самым большим числом толстяков в мире. Страна, которая сжирает 87% мировых ресурсов.
Назим замолчал. Он родился американцем, хотя и немного другим американцем. Он так и не научился ненавидеть свою родину, хотя его губы произносили всякое. Он считал ненависть Харуфа к Штатам слишком глобальной и предпочитал воображать президента стоящим в Овальном кабинете на коленях лицом к Мекке или представлял охваченный огнем Белый дом. Однажды он рассказал кое-что Харуфу, и тот продемонстрировал ему диск с фотографиями маленькой девочки. Снимки места преступления.
"Израильские солдаты в Наблусе над ней надругались и убили. Нет в мире ненависти, которая была бы достаточной после такого", – так он ему сказал.
При воспоминаниях о тех снимках кровь у Назима тоже вскипала. Но он пытался выкинуть эти мысли из головы.
В отличие от Харуфа, не ненависть придавала ему сил. Его эгоистическая и извращенная мотивация концентрировалась на том, чтобы чего-то достигнуть лично для себя. Получить свою награду.
Когда несколько дней назад они ворвались в штаб-квартиру "Глобалинфо", Назим едва ли осознавал, что они делают. В некотором смысле он даже сожалел об этом, поскольку те две минуты, за которые они истребили кафиров, почти стерлись из его головы. Он пытался вспомнить, что там происходило, но это больше походило на воспоминания постороннего человека, на те абсурдные сны, что показывают в фильмах для девушек, которые так нравятся его сестре, когда героиня видит себя как бы со стороны. Никто во сне не смотрит на себя со стороны.
– Харуф!
– Да?
– Помнишь прошлый вторник?
– Ты имеешь в виду ту операцию?
– Разумеется.
Харуф посмотрел на него, пожал плечами и грустно улыбнулся.
– Помню каждую мелочь.
Назим отвел взгляд, потому что стыдился того, что собирался произнести.
– А я... Ты знаешь, я мало что помню.
– Парень, благодари за это Аллаха, да славится его имя во веки веков. – После того, как я впервые убил человека, я не мог спать целую неделю.
– Ты? – глаза Назима широко открылись и стали похожи на блюдца.
Харуф ласково погладил его по голове.
– Ну, конечно, Назим. Теперь ты стал настоящим воином джихада, и мы с тобой равны. Не удивляйся, в моей жизни тоже были скверные времена. Порой очень трудно взять на себя роль карающей длани Аллаха. Но он к тебе милостив, потому ты и не помнишь таких неприятных подробностей. Так что тебе остается только гордиться тем, что ты совершил.
Молодой человек почувствовал себя гораздо лучше, чем в последние дни. Он немного помолчал, бормоча благодарственную молитву и ощущая, как спина взмокает от пота. Он не осмелился завести машину, чтобы включить кондиционер, и ожидание казалось ему вечностью.
– Уверен, что он там? Я уже начинаю сомневаться, – сказал Назим, показав на окружающую дом стену. – Тебе не кажется, что нам стоит поискать другое место?
Харуф немного поразмыслил а потом отрицательно помотал головой.
– Понятия не имею. Сколько мы уже за ним следим? Месяц? Он приходил сюда только раз, весь увешенный сумками. А вышел без них, при том что дом пуст. Из того, что нам известно, это может быть дом его друга, а он просто выполнял поручения. Но это всё, что у нас есть, скажи спасибо, что хоть это место удалось найти.
Он был прав. В один из тех дней, когда Назим в одиночку следил за Уотсоном, тот начал вести себя как-то странно, часто менял полосы на шоссе, двигаясь в обратном к дому направлении, не имеющим ничего общего с привычным маршрутом. Назим увеличил громкость радио, представив себя персонажем GTA [15]15
GTA (Grand Theft Auto) – серия мультиплатформенных компьютерных игр. Первая игра серии вышла в 1997 году. В этих играх игрок должен почувствовать себя в роли преступника, выполняя такие задания и миссии, как заказные убийства, ограбление банка и другие.
[Закрыть]. Он находился в той фазе игры, когда следил за машиной, которая пыталась избежать слежки. Это была одна из его любимых частей, и в этой ситуации очень ему пригодилась.
– Думаешь, он знает о нас?
– Не думаю, что ему много известно о Хакане, но уверен, что у него есть причины желать ему смерти. Подай-ка мне бутылку для мочи.
Назим передал ему двухлитровую бутыль. Харуф расстегнул ширинку и помочился внутрь. Они держали в машине несколько таких пустых бутылок – как раз для этой цели, чтобы можно было справить нужду, не выходя наружу. Оба понимали, что лучше мириться с подобными неудобствами, после чего потихоньку выбросить бутылку в ближайшую урну, чем мочиться прямо на улице, привлекая внимание нежелательных свидетелей, или много раз заходить для этого в ближайший бар.
– Знаешь что? Катись всё к дьяволу, – сказал Харуф с жестом отвращения. Выброшу бутылку в мусорный контейнер в переулке, а потом начнем искать его в Калифорнии, в доме матери. И катись всё пропадом.
– Харуф, подожди.
Назим махнул в сторону двери дома. В нее звонил разносчик. Через несколько секунд дверь открылась.
– Он там. Прекрасно! Видишь, Назим, я же тебе говорил. Поздравляю!
Харуф возбужденно похлопал Назима по спине, а того, в свою очередь, наполнили радость и беспокойство, по телу прошла сначала горячая, а потом холодная волна.
– Ну что ж, превосходно, сынок. А теперь мы должны завершить то, что начали.
РАСКОПКИ. Суббота, 15 июля 2006 года. 02.34
Пустыня Аль-Мудаввара, Иордания
Харель проснулась от криков Андреа. Журналистка приподнялась в своем спальнике, отчаянно сжимая ноги руками, и не прекращала кричать.
– Боже! Как больно... Ааа!
Поначалу Харель решила, что у Андреа во сне свело ноги, так что она поднялась, включила в медблоке свет и потянула ее за ногу, чтобы сделать массаж.
И вдруг уголком зрения заметила скорпионов.
Их было три, мертвенно-желтого цвета, или, по крайней мере, три скорпиона высунулись из-под спальника и в ярости забегали, подняв хвосты. Смертельно напуганная Харель тут же запрыгнула на одну из коек. Поскольку она была босиком, то стала бы легкой добычей для скорпионов, упавших с матраса Андреа.
– Док! Док, помоги! Что-то обожгло мне ногу... О Боже... Док!
Стоны Андреа заставили Харель побороть свой страх и сосредоточиться. Она не могла бросить девушку в беде.
Так, давай-ка подумаем, что я помню об этих тварях. Это желтые скорпионы, и у девушки по меньшей мере двадцать минут перед тем, как дело начнет принимать дурной оборот. Это если ее ужалил только один. А если несколько...
Ужасная догадка вспыхнула в мозгу Док: что, если у Андреа – аллергия на яд скорпионов, черт бы их побрал...
– Андреа, послушай меня внимательно.
Андреа открыла глаза и посмотрела на Харель. Журналистка растянулась на матрасе, прижав к себе ноги, ее взгляд наполнился болью. Харель огромным усилием воли подавила свой страх перед скорпионами – страх, который любой израильтянин, родившийся, как Док, в Беэр-Шеве, на краю пустыни, приобретает в самом раннем возрасте – и попыталась поставить ноги на пол. Но так и не смогла.
– Андреа, скажи: в списке, где указано, на что у тебя аллергия, нет случайно карбидотоксинов?
Андреа взвыла от боли.
– Откуда мне знать? Я взяла с собой этот список, потому что не в состоянии запомнить больше десяти названий. Чёёёёрт... Док, спускайся уже, ради бога, ради твоего Яхве, ради всего святого. Прости за всё, но... Аааа!
Харель собралась с духом, поставила ногу на пол и двумя прыжками добралась до собственного матраса.
Надеюсь, что их нет внутри. Ради всего святого, только бы их не было внутри.
Она резко откинула матрас, схватила по ботинку в каждую руку и повернулась к Андреа.
– Мне нужно надеть ботинки, добраться до шкафчика с лекарствами, и я тобой займусь, – сказала Харель, начиная натягивать ботинок. – Этот яд очень опасен, но он не убьёт тебя раньше, чем за полчаса. Потерпи.
Андреа не ответила. Харель подняла взгляд от ботинок и посмотрела на журналистку. Андреа поднесла руки к горлу. Ее лицо начало синеть.
Боже ты мой! Это аллергия. У нее анафилактический шок.
Позабыв про второй ботинок, Харель встала на колени рядом с Андреа, прямо голыми ногами на пол. Она никогда еще не чувствовала с такой ясностью каждый сантиметр своей кожи. Док поискала место укуса и обнаружила два в левой икре Андреа, две маленькие точки по полсантиметра в диаметре в окружении розового пятна размером с теннисный мяч.
Вот дерьмо. Полный комплект.
Дверь открылась, и в палатку вошел отец Фаулер – тоже босиком.
– Что случилось?
Харель пыталась ответить, склонившись над Андреа и делая ей искусственное дыхание.
– Святой отец! – воскликнула Харель. – Ради всего святого, поторопитесь! У нее шок. Срочно нужен адреналин.
– Где он у вас?
– Вон в том стеклянном шкафчике, на второй полке, лежат зеленые ампулы. Подайте мне одну ампулу и шприц.
Она наклонилась, вдыхая в Андреа воздух, но ей приходилось прилагать огромные усилия, чтобы что-то могло пройти через распухшее горло. Если не справиться с анафилактическим шоком, то через минуту последует смерть.
И это будет твоя вина, трусиха, потому что ты запрыгнула на койку.
– Да что с ней творится? – спросил священник, подбегая к шкафчику. – Это шок?
– А ну закройте дверь! – крикнула Док, увидев, как в лазарет просунулось с полдюжины голов. Не хватало еще, чтобы скорпионы выбрались наружу и ужалили еще кого-нибудь. – Ее ужалил скорпион, святой отец. Их здесь целых три штуки. Так что будьте осторожны.
Услышав эти слова, отец Фаулер вздрогнул и уставился на пол. Он передал доктору адреналин, и та ввела Андреа пять кубиков в ягодицу.
Фаулер подхватил за ручку большую бутыль с водой.
– Займитесь пока Андреа, – сказал он. – Я сейчас их найду.
Харель наконец переключила всё свое внимание на девушку, хотя сейчас мало что могла поделать, только наблюдать за ее состоянием. Адреналин произвел магический эффект. Когда гормон попал в кровеносную систему, нервные рецепторы клеток загорелись, как новогодняя елка. Жировые клетки начали выбрасывать липиды, чтобы высвободить дополнительную энергию, сердечный ритм участился, кровь несла больше глюкозы, мозг стал вырабатывать допамин, и что самое важное, бронхи стянулись, и опухоль в трахее исчезла.
С гулким хрипом в легкие Андреа естественным путем ворвался воздух, и доктор Харель этот звук показался таким же прекрасным, как и три сухих удара, которые донеслись из глубины палатки, пока она наблюдала за процессом. Когда отец Фаулер сел на пол рядом с ней, Док не сомневалась, что скорпионы превратились в три лужицы.
– А противоядие? У вас есть противоядие? – спросил священник.
– Конечно, есть, но я не могу его применить. Сыворотку делают из лошадей, которых заставляют страдать от сотен скорпионьих укусов, пока они не приобретают иммунитет. В ней всегда присутствуют следы яда, и я не хочу рисковать вызвать еще один шок.
Фаулер посмотрел на девушку, чье лицо понемногу возвращалось к нормальному состоянию.
– Спасибо за то, что вы сделали, доктор. Я этого не забуду.
– Не волнуйтесь, – сказала Харель, которая только сейчас начала дрожать от осознания миновавшей опасности.
– У нее будут какие-нибудь последствия?
– Нет. Теперь ее организм может бороться с ядом, – Харель подняла одну из зеленых ампул. – Это чистый адреналин, как тот, что вырабатывает ваше тело во время драки. Все ее органы работают с удвоенной силой, это помимо того, что он помог избежать удушения, как бывает при анафилактическом шоке. Через пару часов она будет в порядке, хотя чувствовать себя будет дерьмово.
Фаулер немного расслабился и указал на вход.
– Вы думаете то же, что и я?
– Я не полная идиотка, святой отец. Я изъездила пустыню в своей стране вдоль и поперек. И каждый вечер перед сном я всегда проверяю, надежно ли закрыт вход. Причем проверяю дважды. Эта палатка закрыта плотнее, чем карманы Скруджа МакДака.
– Сразу три скорпиона. В разгар ночи...
– Вы правы, святой отец. Кто-то снова пытался убить Андреа.
