Текст книги "Ковчег огня"

Автор книги: Хлоя Пэйлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 28 страниц)

Глава 91

Не обращая внимания на вибрирующий сотовый телефон на поясе, Кэдмон подтолкнул Эди вперед: до грузовика оставалось меньше тридцати метров.

– Может, лучше ответить на звонок, – прошептала Эди, напуганная этим вызовом. – В противном случае станет ясно, что с Галлахером что-то неладно.

Прекрасно сознавая, что результат будет один и тот же, независимо от того, ответит он на звонок или нет, Кэдмон молча продолжал пробираться вперед, быстро, но осторожно и бесшумно.

Через несколько мгновений они приблизились к каменной сторожевой башне. Деревянная дверь была распахнута настежь, люди Макфарлейна не потрудились закрыть ее за собой, покидая башню.

Поскольку времени было в обрез, он толкнул Эди в защитную тень, и они прильнули друг к другу. Кэдмон осторожно выглянул за угол, убеждаясь в том, что грузовик по-прежнему стоит с противоположной стороны башни.

– Мне нужно, чтобы ты прошла внутрь и, если это возможно, заперлась в каком-нибудь помещении. Затем ты должна будешь с сотового телефона Галлахера позвонить властям. Понятно? – Дождавшись от Эди кивка, он протянул ей умолкший сотовый телефон: – Скажешь, что ты американская туристка и тебя похитили из номера в гостинице. Про Ковчег Завета не упоминай ни слова.

– А ты?

– Я отправляюсь поражать дракона, – совершенно серьезно ответил Кэдмон.

Говоря, он проверил обойму «глока». Шестнадцать патронов. Слава богу.Ему хватит всего трех. Один, чтобы продырявить покрышку грузовика. Второй, чтобы убить Стэнфорда Макфарлейна. И третий патрон, чтобы завалить верзилу.

Если поразить эти три цели, наступит полный хаос. А в хаосе всем тщательно продуманным замыслам Макфарлейна настанет конец. Мечты сумасшедшего не воплотятся в жизнь.

Кэдмон указал на дверь в башню:

– Заходи.

– Но…

– И никаких «но», – перебил он Эди, зажимая ей рот ладонью, а другой рукой мягко подтолкнул к открытой двери. Надеясь на то, что она выполнит его приказание, захлопнул за ней дверь.

Любимая, оставайся в безопасности.

Согнув правую руку в локте, сжимая «глок», Кэдмон осторожно двинулся вдоль стены башни. Его план заключался в том, чтобы приблизиться к грузовику спереди, а не сзади, это даст возможность расправиться с пассажиром, сидящим в кабине, с водителем и прострелить переднее колесо. Только в таком порядке. И быстро.

План дерзкий, даже безрассудный, но у Кэдмона не было выбора. Ни в коем случае нельзя дать Макфарлейну возможность покинуть остров живым. На карту поставлено слишком многое. На чаше весов жизни многих людей.

Подавив внутренний страх, который непременно возникает в любой ситуации, когда речь идет о жизни и смерти, Кэдмон двинулся вперед. Грузовик был меньше чем в двадцати метрах от него, за стеной башни.

Внезапно послышался рев ожившего двигателя. Вспыхнул слепящий свет фар. Грузовик пришел в движение.

Он подавил непроизвольное желание воспользоваться оружием.

Ему необходимо сделать прицельный выстрел. В противном случае, если промахнется, все будет кончено.

Понимая, что у него есть всего несколько секунд, чтобы совершить атаку, Кэдмон выскочил из тени, приближаясь к грузовику под углом, чтобы не попасть в лучи света фар. Он гнал прочь мысль о том, что в состязании человека и машины машина практически неизменно одерживает верх.

Крепко зажав пистолет в обеих руках, Кэдмон нашел первую цель – Стэнфорда Макфарлейна, прицелился и нажал на спусковой крючок.

– Твою мать! – Осечка.

Он передернул затвор.

Внезапно вокруг затрещали частые очереди.

Окруженный венцом свистящих пуль, Кэдмон быстро дослал патрон в патронник, испытывая в равной мере досаду и ярость.

Через мгновение досада уступила место страху: он увидел дрожащий лучик зеленого света, направленный в ветровое стекло грузовика.

Глава 92

– Твою мать! Я ничего не вижу! – взревел Бойд Бракстон, вскидывая руки, чтобы защититься от зеленого луча. – Я не вижу ни хрена…

Грузовик дернулся вправо, затем влево, а еще через мгновение начал терять скорость.

– Поставь ногу на педаль газа! – крикнул Макфарлейн, перекрывая отборную ругань сержанта-комендора. – Мы должнывыполнить пророчество! Ни в коем случае нельзя уступать страху!

Отвернувшись от испепеляющего света, Макфарлейн навалился на ганни сзади, хватая рулевое колесо. Он понимал, что страх является оружием дьявола. Сам он не ведал страха с той самой кровавой ночи в Бейруте, случившейся давным-давно, когда его лучший друг, его товарищи, его командир были разорваны в клочья бомбой, взорванной исламским террористом. Когда сам он после взрыва стоял, охваченный неудержимой дрожью, из носа у него текли сопли, а под ногами набегала лужица мочи. Охваченный страхом, он не мог схватить оружие и начать действовать. У него хватило сил только на то, чтобы упасть на колени и молить Бога о милосердии.

И тогда к нему явились ангелы. Гавриил и Михаил. Те самые два архангела, изображения которых украшали крышку Ковчега Завета. Они освободили его от страха, попросив лишь продолжить борьбу во имя Господа.

И с того самого дня Стэнфорд Макфарлейн занимался именно этим.

И этот день станет таким же.

Ибо он не знает страха.

Обладая полной и непоколебимой верой в то, что его миссия освящена свыше.

Эта же самая вера поддерживала Авраама и Моисея в самый тяжелый час. Эта же самая вера повела Давида на смертельный поединок с могучим великаном Голиафом.

Ты идешь против меня с мечом, копьем и щитом, а я иду против тебя во имя Господа. [66]66
  1-я книга царств, 17:45.


[Закрыть]

Вот слова, по которым нужно жить. Слова, по которым нужно умереть.

– Скоро мы вступим в битву за храм! Хвала Господу! – радостно воскликнул Макфарлейн, принимая на себя управление грузовиком и направляя его прямо на луч зеленого света.

Глава 93

Кэдмон со всех ног бежал к тонкому дрожащему зеленому сиянию.

– Выключи фонарик! – крикнул он, увидев, что Макфарлейн выровнял мечущийся из стороны в сторону грузовик.

Увидев, что он направил машину прямо на источник света.

Эди обернулась – с беспорядочно растрепанными кудрями, она напоминала фурию, преследующую жертву, – и решительно затрясла головой, не собираясь уходить с пути приближающегося грузовика.

Кэдмон заработал быстрее ногами и руками, опасаясь опоздать. Опасаясь, что Эди погибнет ужасной смертью. Ему было страшно.

У него было всего несколько секунд, весь мир сжался до его бешено колотящегося сердца, треска автоматных очередей и рева мощного двигателя.

До Эди оставалось всего несколько шагов.

Он сможет. Он спасет…

В следующее мгновение Кэдмон оторвался от земли, напрягая руки и ноги, и бросился на Эди.

Чувствуя, как сердце подступило к горлу, он налетел на нее, сбивая с ног и убирая с пути грузовика. Лазерный фонарик, выпавший из руки, описал в ночном небе сумасшедшую дугу, после чего безобидно упал на землю. Переплетенные вместе, Кэдмон и Эди покатились по каменистому пустырю. Негостеприимная поверхность не предложила ни сухого листа, ни травинки, чтобы смягчить удар.

Не имея времени справляться о полученных травмах, Кэдмон поднялся на колени. Положив палец на спусковой крючок «глока», стиснув рукоятку пистолета обеими руками, он возблагодарил Господа за то, что им удалось выбраться из переделки.

Теперь грузовик уже ехал в противоположную сторону, и Кэдмон прицелился в заднюю шину. Позволив себе сделать размеренный вдох и выдох, чтобы успокоиться, он один за другим быстро произвел шесть выстрелов.

Его прицел оказался верным, он поразил новые цели, пробив оба левых задних колеса. Грузовик тотчас же занесло, начало бросать из стороны в сторону. Стэнфорд Макфарлейн потерял контроль над многотонным монстром. Грузовик неудержимо влекло к крутому обрыву, нависшему над морем.

Уронив руку с пистолетом, Кэдмон неподвижно застыл, беспомощно наблюдая за тем, как грузовик сорвался со скалы.

На долю секунды красные габаритные огни загадочно подмигнули в темноте, прежде чем скрыться из виду. За раскатистым грохотом тотчас же последовала яркая вспышка света: взорвавшееся горючее озарило небо. Сюрреалистическая лебединая песня безумца, жаждавшего получить Ковчег Завета.

«Все мечты были тщеславной погоней за ветром», – отрешенно подумал Кэдмон.

К нему подбежала Эди и бросилась в его объятия:

– О господи! Не могу поверить в то, что я сейчас видела!

– И я тоже не могу, – прошептал Кэдмон, прижимая ее к себе.

Глава 94

Словно находясь в плену сна, от которого ему никак не удавалось очнуться, Кэдмон смотрел на обломки. Поскольку взрыв был виден на расстоянии многих миль, спасатели, военные моряки, сотрудники правоохранительных органов и местные рыбаки возбужденной толпой нахлынули на каменистый берег.

Официальное место аварии.

На протяжении многих лет Кэдмону неоднократно приходилось видеть подобное, и здесь были все знакомые элементы: желтая полицейская лента, черный дым, обугленный остов искореженного металла. С первого взгляда он понял, что в живых после такого страшного взрыва не мог остаться никто. Однако это не остановило полицейских аквалангистов, которые, подобно лососям, плюхались в воду с борта стоящего у самого берега судна, помогая поискам мощными подводными фонарями, расцветившими черные волны неестественным сиянием.

– Он полагал, что сможет ходить по воде, – тихо проговорила Эди, приближаясь к нему. – Господи, как же он ошибался!

– Шум умолк. По крайней мере, на какое-то время. Быть может, сейчас наконец будут услышаны голоса терпимости и сострадания.

– Или, выражаясь иначе, неисповедимы пути Господни.

– Мм, – рассеянно пробормотал Кэдмон, не в силах разглядеть руку Господа в недавних кровавых событиях.

После того как грузовик сорвался в пропасть, они с Эди держались в стороне. Двое любопытных, но безобидных зевак.Чтобы не попасть в полицейские сети, Кэдмон заявил местным властям, что они молодожены, которым просто «взбрело в голову провести романтическую ночь в старинной башне». Хотя они слышали громоподобный взрыв, но «понятия не имеют, чем, черт побери, это было вызвано». Прерванный половой акт и все такое. Ложь возымела свое действие, полицейские лишь мельком взглянули на них.

– Золото! Золото! – возбужденно воскликнул старик-рыбак, бросаясь в набегающую волну и указывая на струйку расплавленного золота, сверкающую на фоне покрытого копотью песка.

Уставившись на эту характерную блестящую полоску, Кэдмон ощутил себя усталым, измученным рыцарем, возвращающимся домой после проигранной битвы.

Ковчег Завета не выдержал огненного взрыва.

Он, Кэдмон, потерпел неудачу.

То, что осталось от священного Ковчега древних израильтян, медленно затягивало в море.

Кэдмон обратил взор к небу. Я сделал все возможное.

Однако этого оказалось недостаточно.

Со стыдом чувствуя жжение слез, внезапно превративших место катастрофы в смазанное пятно, Кэдмон быстро повернулся спиной к Эди. В эту ночь она и так уже увидела достаточно, и ей незачем видеть, как плачет взрослый мужчина.

– Мне нужно облегчить мочевой пузырь, – пробормотал Кэдмон, добавляя еще одну ложь к постоянно растущей куче.

Быстро помахав рукой, он направился в противоположный конец усеянного камнями берега, подальше от возбужденной суеты и искореженной обугленной стали.

Перед глазами у него все еще расплывалось. Он включил фонарик. «Чтобы не опозориться еще сильнее, свернув себе шею», – раздраженно подумал Кэдмон, пробираясь между грудами каменных обломков, в течение многих лет отрывавшихся от отвесной скалы.

Эмоционально и физически опустошенный, он уселся на плоский камень и, поставив локти на колени, обхватил голову руками, угрюмо уставившись на мягко набегающие волны.

– Как я мог быть настолько самоуверенным, что… – и вдруг осекся на середине самобичующей фразы.

Увидев краем глаза слабо блеснувшую точку, Кэдмон вскочил и, взобравшись на большие камни, распластался на животе, чтобы лучше видеть золотой предмет, застрявший между двумя огромными глыбами известняка.

Он посветил фонариком в глубокую щель, и у него перехватило дыхание.

Гром и молния!

Там, наклонившись под неестественным углом, лежала резная золотая крышка размером приблизительно два с половиной на четыре фута.

Крышка Ковчега Завета. То, что древние евреи называли «милосердным сиденьем».

На крышке были закреплены две крылатые фигуры со строгими ликами. Херувимы Гавриил и Михаил.

Там Я буду открываться тебе и говорить с тобою над крышкою, посреди двух херувимов, которые над ковчегом откровения. [67]67
  Исход, 25:22.


[Закрыть]

Вне всякого сомнения, самая прекрасная вещь, какую ему только доводилось когда-либо видеть.

– Да, воистину, неисповедимы пути Господни, – пробормотал Кэдмон, прекрасно сознавая, что херувимов традиционно ассоциировали с основным элементом пламени.

По иронии судьбы, именно две крылатые фигуры пережили огненный взрыв.

Оглушенный находкой, он протянул руку и прикоснулся к резной крышке.

И так же быстро отдернул ее, внезапно вспомнив незавидную судьбу бедных жителей Вифсемеса. Испугавшись, что остаточная искра внушительной энергии Ковчега по-прежнему сохранилась в золотой крышке, Кэдмон перекатился на спину и устремил взор в небеса, безмолвно прося, умоляя дать разрешение.

Но вместо небесного благословения он увидел грехи своей жизни, мелькающие перед мысленным взором подобно разбросанным игральным картам.

– О, твою мать! – непочтительно выругался Кэдмон, снова переворачиваясь на живот и направляя луч фонарика в расселину.

Стиснув зубы, он просунул руку в щель между камнями и совершил немыслимое – положил ладонь на крышку Ковчега. Убедившись в том, что ничего не случилось, медленно провел пальцами по краю крышки, нащупывая вырезанный орнамент. Направив луч фонарика, он разглядел маленькую фигурку человека с головой сокола.

– Не могу поверить…

– Что ты делаешь? – раздался у него за спиной голос Эди.

Услышав в голосе тревожные нотки, Кэдмон выпрямился:

– Иди сюда, взгляни.

Он протянул руку, помогая ей взобраться на камень. Затем посветил фонариком на золотую крышку.

– Это же крышка Ковчега Завета! – воскликнула Эди, едва не свалившись с каменной глыбы.

– Да, я сам тоже так думал, – ответил Кэдмон, сознавая, что сейчас лопнет надутый пузырь. – Видишь ряд символов по краю?

– Ага.

– Это египетские иероглифы. – Сунув руку в щель, Кэдмон указал на строчку вырезанных символов. – Конечно, перевод грубый, но, на мой взгляд, здесь написано что-то вроде «Ра-Харахти, высший бог небес».

Выхватив у него фонарик, Эди направила луч света в расселину, желая убедиться во всем сама.

– Но… не понимаю… почему на Ковчеге Завета египетские иероглифы?

– Потому что это не Ковчег Завета, а обычный египетский священный ларец.

– Египетский ларец, – тупо повторила Эди. – Но… ты абсолютно убежден? А как же два ангела наверху?

– Полагаю, это Изида и ее сестра Нефтида. Если ты помнишь, именно древние египтяне впервые изготовили священный сундук, известный как ларец. Далее, я считаю, что египетский ларец стал прототипом, на основе которого Моисей создал свой знаменитый Ковчег. – Кэдмон забрал фонарик из трясущейся руки Эди. – Похоже, Гален Годмерсхэмский обнаружил египетский ларец, а не Ковчег древних евреев.

По щекам Эди хлынули безмолвные слезы, за которыми последовал внезапный взрыв громового хохота.

– Гром и молния! – воскликнула она.

Услышав из ее уст свою любимую фразу, Кэдмон улыбнулся:

– Иди ко мне, любимая.

Глава 95

Выйдя на балкон гостиничного номера, Эди запахнула полы махрового халата и затянула пояс, в воздухе чувствовалась сырая, но бодрящая прохлада. Над головой еще виднелись кое-где звезды, мерцающие точки света, беспорядочно разбросанные по предрассветному небу. Обратив взор вверх, она вздохнула, как всегда, поражаясь этому чарующему мгновению, предвещающему наступление нового дня.

– Очаровательно, не так ли? – сказал Кэдмон, присоединяясь к ней и протягивая чашку. Только что из душа, он был облачен в такой же белый махровый халат.

Уловив аромат бергамота, Эди улыбнулась:

– Чай «Эрл грей» сейчас как нельзя кстати. И да, ты прав, здесь очаровательно, – согласилась она, усаживаясь за маленький столик в углу балкона.

Настолько очаровательно, что ей не хотелось никуда отсюда уезжать. По крайней мере, пока. После кровавой минувшей ночи Эди требовалось немного отдохнуть. Освободиться от стресса, сбросить обувь, валяться в кровати до полудня, не отвечать на телефонные звонки. Однако она не знала, присоединится ли к ней в этом Кэдмон. Помимо краткой дискуссии относительно того, когда открывается буфет, они ни словом не обмолвились о будущем.

Кэдмон подсел за столик. Внезапно занервничав, Эди уставилась на горизонт, тронутый нежно-розовым сиянием, похожим на внутренность ракушки. На пристани уже деловито сновали рыбаки, забрасывая снасти на свои причудливо разрисованные лодки.

– Когда я была маленькой, я думала, что звезды прячутся, когда солнце восходит. Конечно, став старше и мудрее… ну, вообще-то, я точно не знаю, что происходит со звездами днем. Одним словом, я забыла, к чему все это начала, – сказала Эди, отмахиваясь от глупой мысли, запоздало ловя себя на том, что говорит что-то бессвязное.

– Когда я был мальчишкой, я гадал, из какой алхимической смеси состоит радуга, – заметил Кэдмон, и его британский акцент прозвучал как никогда отчетливо.

У Эди мелькнула мысль, что он тоже волнуется.

– Тайны вселенной. Похоже, мы интересовались ими с раннего детства.

– Кстати, я отправил сообщение по электронной почте своему бывшему начальнику группы в МИ-5, – сменил тему Кэдмон. – Сказал, что до меня дошли слухи о заговоре с целью разрушить Купол скалы в ближайший мусульманский праздник. Трент – отличный парень. Он позаботится о том, чтобы «Моссад» и израильский министр общественной безопасности были в курсе.

– Неужели ты думаешь, что…

– Нет, нет, – поспешно заверил ее Кэдмон. – Я просто ставлю точки над i, как говорится. Вероятность того, что у Макфарлейна был запасной план, крайне мала. Он показался мне человеком, который видит перед собой только одну цель.

Эди рассеянно провела пальцем по изящной ручке чашки, не решаясь перейти к следующей теме.

– Ты ничего не сказал, но… я вижу, ты разочарован тем, что это оказался вовсе не Ковчег Завета.

Кэдмон долго молча смотрел на пробуждающуюся бухту. Эди не могла проникнуть в его мысли. И в его настроение: по наморщенному лбу она заключила, что он пытается найти выход из какой-то запутанной ситуации.

Наконец, глубоко вздохнув, словно говоря, что он принял решение, Кэдмон перевел взгляд на нее:

– Ты ошибочно полагаешь, что я больше не мечтаю о том, чтобы найти Ковчег.

– Но я просто подумала, что… – Эди молча уставилась на него, не в силах подобрать нужные слова.

– Он где-то здесь. Я в этом уверен. И по-прежнему ждет, когда его найдут. По прежнему хочет стать священным свидетелем вечной истины, выходящей за рамки понимания простого смертного.

– «Века переживешь ты неспроста, когда мы сгинем в будущем, как дым», [68]68
  Перевод В. Микушевича.


[Закрыть]– процитировала Эди.

Улыбнувшись, Кэдмон отпил глоток чая и сказал:

– Откуда тебе известно, что Китс – мой любимый поэт?

– Я этого не знала, – пожала плечами Эди. – Просто эти слова мне показались… – она снова она пожала плечами, – …к месту. Одним словом, господи… Ты, наверное, считаешь, что я двух слов не могу связать, правда?

Ей неудержимо захотелось осушить залпом маленькую бутылочку виски из мини-бара.

– Рыцари-тамплиеры считали, что последним пристанищем Ковчега Завета стала Эфиопия, куда священную реликвию перевез из Иерусалима Менелик.

– Менелик?

– Да, незаконнорожденный сын Соломона и царицы Савской. В «Парцифале» Вольфрама [69]69
  Вольфрам фон Эшенбах – один из крупнейших немецких эпических поэтов Средневековья, автор романа «Парцифаль», самого известного средневекового романа на немецком языке.


[Закрыть]этому посвящено несколько мест. Красивая легенда, ты не находишь?

– Насколько я понимаю, эфиопские плоскогорья очень живописны. – Эди подумала, следует ли ей пожелать Кэдмону удачи сейчас или лучше дождаться, когда он сядет в такси, которое отвезет его в аэропорт. – И, разумеется, это будет увлекательный сюжет. Ну, для твоей следующей книги.

– Ты прочитала мои мысли. Хотя… – У него задрожал уголок рта, определенно, его что-то развеселило. – Мне понадобится фотограф. Ты случайно не знаешь, кого может заинтересовать такое предложение?

– Ну, раз уж об этом зашла речь, у меня как раз есть один свободный фотограф. Эти отношения будут чисто профессиональными, или… – Эди выразительно забросила ногу на ногу, открывая обнаженное бедро.

Кэдмон бесстыдно уставился на нее, доказывая то, что Эди и так уже знала: под внешним британским лоском скрывается страстный человек.

– Ты прекрасно знаешь, что меня всегда привлекали отважные женщины.

– Отважная женщина и бесстрашный мужчина. Из нас получится та еще парочка, ты не согласен?

– Согласен. А если вспомнить твое отважное обращение с зеленым лазерным фонариком, тебя следует разложить на скамье и хорошенько выпороть. Ты едва не погибла!

– Забавно, но ты не производишь на меня впечатления садомазохиста.

– Найди такого мужчину, который не получал бы удовольствия, когда его шлепает красивая женщина.

Расхохотавшись, Эди вынуждена была прикрыть рот ладонью, чтобы не выплеснуть чай на столик.

– Эди, ты этого хочешь от жизни? – облокотившись на колени, подался вперед Кэдмон.

Этот вопрос, неожиданный, но в самую точку, удивил ее.

– Ну, подобно большинству людей, я хочу счастья, уверенности в завтрашнем дне, чувства того, что я кому-то нужна.

– Я смогу дать тебе все это.

– Ты уверен? Я хочу сказать, нас же просто случайно судьба швырнула друг к другу.

Кэдмон улыбнулся, и в его голубых глазах зажглись веселые искорки.

– Я в этом убежден.

Услышав это, Эди также решила «нырнуть с обрыва».

– Раз уж мы заговорили об этом, полагаю, настало время сознаться, что я просто без ума от тебя. Ты образованный, остроумный, заботливый, воспитанный. О таком мужчине женщина может только мечтать.

– Смею заметить, что ты не упомянула в этом перечне достоинств «красивый».

– Лучшее я приберегла напоследок. – Эди подняла чашку и чокнулась с Кэдмоном: – Выпьем за то, чтобы найти Ковчег.

– А если не Ковчег, то тайну рыцарей-тамплиеров.

– А если не тайну рыцарей-тамплиеров, то… – Она выразительно посмотрела на огромную кровать посреди номера люкс.

Кэдмон также взглянул на кровать, на призывно откинутое покрывало. Поднявшись из-за стола, он взял Эди за локоть, помогая ей встать.

– Так начнем же наше следующее приключение.