Текст книги "Ковчег огня"

Автор книги: Хлоя Пэйлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 28 страниц)

Глава 56

Стащив через голову черную водолазку, Эди швырнула ее на деревянную крышку унитаза. Поставив локти на ванну, поболтала мыльную пену, проверяя, добилась ли нужного сочетания горячей и холодной воды. Похоже, до англичан еще не дошло, что иметь дело с одним смесителем проще, чем с двумя отдельными кранами. Но, как быстро убеждалась Эди, англичане были странным и забавным народом.

Расстегнув лифчик, она уронила его на покрытый линолеумом пол. Увидев красное пятнышко у соска, улыбнулась, вспоминая, как Кэдмон удивил ее своей страстью, превратившись в похотливого самца в то самое мгновение, когда с него спали брюки. Ее многое удивляло в Кэдмоне. То, как он окунал булочку в чашку кофе, после чего тотчас же извинялся, словно совершил смертный грех. Его настойчивое желание открывать дверь и первым подниматься по лестнице. Его доброта. Его нежность. Его упорное стремление найти Ковчег.

Господи, какой же он упрямый! У нее мелькнула мысль, что Кэдмон унаследовал от своего отца больше, чем готов был признаться себе самому.

Да, она его толкнула. Но он в ответ толкнул ее еще сильнее. За исключением хладнокровного убийства, Эди готова была понять любую глубокую, черную тайну, которую держал взаперти Кэдмон. Определенно, она сама не была святой.

И сейчас ей нужно было отойти назад. Решительно проводить политику «не спрашивать, не рассказывать». Когда Кэдмон будет готов, когда он почувствует себя более уютно, он сам откроется.

Раздевшись, Эди выключила воду. Затем осторожно сунула мысок ноги в ванну, после чего, удерживаясь руками за края, медленно опустилась в мыльную пену, радуясь тому, что нашла початый флакон с шампунем.

– Замечательно, – с наслаждением промолвила она, чувствуя, как наконец расслабляются напряженные мышцы, и уставилась в наклонный потолок, окрашенный проникающим из комнаты светом в приятный розовый оттенок. – «Так украсим же коридоры букетами роз, ля-ля-ля-ля-ля, ля-ля-ля-ля…»

Запоздало осознав, что эта песня лучше звучит после пары стаканов горячего пунша, тут же «сменила пластинку» и начала напевать «Юного барабанщика».

Пока она намыливалась, ее мысли снова вернулись к Кэдмону. Для него Рождество – нелегкая пора, если учесть, что его отец…

– Вымыться целиком, чтобы заняться грязным делом, да?

Услышав этот низкий голос, Эди резко повернулась к двери в ванную.

О господи, это был он.

Глава 57

Пораженная видом верзилы, напавшего на нее в Оксфорде, который сейчас стоял, небрежно прислонившись к косяку, Эди подумала, что у нее взорвется сердце, и она беспомощно вцепилась в края ванны.

– А если у тебя возникнут какие-нибудь мысли насчет того, чтобы закричать, заорать, позвать на помощь, я советую сначала хорошенько подумать, – протянул незваный гость, медленно доставая пистолет из-за пояса свободных брюк военного покроя. – Давай лучше сделаем все тихо и аккуратно.

Эди уставилась на кусок темной стали, зажатый в мясистой лапище. В огнестрельном оружии она разбиралась слабо, но глушитель все-таки сразу узнала. Убийца сможет хладнокровно ее прикончить, и никто во всем доме об этом не узнает. Точно так же он расправился в музее с доктором Паджхэмом. Точно так же он, несомненно, убил на своем веку бог знает сколько человек.

Сжимая в руке пистолет, убийца вошел в ванную и подобрал с пола лифчик Эди. Когда он наклонился, Эди увидела у него на голове пластырь. Несомненно, он закрывал рану, которую нанес бутылкой Кэдмон. У громилы и без того была зловещая внешность, а полоски белого пластыря придали ему сходство с заряженным энергией Франкенштейном.

Поднеся лифчик к лицу, верзила прочитал этикетку.

– Тридцать четыре «Ц». Великолепно, как раз под размер моих рук.

От этих слов Эди едва не стошнило.

– К-как вы меня н-нашли? – запинаясь, выдавила она, надеясь, что если переменит тему, у убийцы изменятся желания.

Ухмыльнувшись, тот бросил лифчик на пол.

– Поразительно, как легко выследить человека в любой точке мира, имея лишь микро-маячок и портативный компьютер. И в чем самая прелесть – стоит все это не больше двухсот долларов. Вот что хорошо в китаезах, освоивших массовое производство абсолютно всего на нашей зеленой планете, творении Господа. Стоимость слежки удалось заметно снизить.

– Значит, вот зачем вы напали на меня в Оксфорде – чтобы поставить маячок?

– Ну, какая же ты толковая сучка! – Убийца медленно скользнул взглядом по покрытому мыльной пеной телу, остановившись на дрожащих грудях.

Эди глубже погрузилась в воду, так, что над поверхностью осталась только одна голова. Если бы было возможно, она протиснулась бы в сливное отверстие.

– Он сейчас вернется, с минуты на минуту. Так что лучше уходите подобру-поздорову, пока целы. – Она многозначительно посмотрела на заклеенную пластырем голову, подчеркивая свою мысль.

– Ой, я уже наделал в штаны от страха. К тому же у меня большие сомнения насчет того, что твой рыжий красавец вернется быстро. Когда я видел его в последний раз, он сидел в баре со стаканом пива. Так что, похоже, здесь будем только я и ты, сладкая сисечка. Но после всего того, что я наблюдал прошлой ночью, думаю, ты справишься. – Похотливо ухмыльнувшись, убийца подмигнул. – Вчерашнюю оргию я заснял на видео. Горячая порнуха. Очень горячая.

– Меня сейчас вырвет, – простонала Эди и, закашлявшись, перевесилась через край ванны.

– Хрена с два!

Бросившись вперед, насильник схватил ее за волосы. Выплескивая на пол воду, приправленную ароматом лимона, он рывком поднял Эди на ноги и вытащил из ванны. Взмахнув рукой, Эди не раздумывая обрушила сжатый кулак на заклеенную пластырем рану.

– Шлюха! – взревел убийца, сразу же выпуская ее.

Воспользовавшись шансом, Эди бросилась из ванной.

Оружие. Ей нужно найти какое-нибудь оружие.

Взгляд метнулся от торшера к кровати и дальше к креслу.

Стальная пилка для ногтей.

Не обращая внимания на свою наготу, она устремилась к креслу в стиле Людовика XIV, на котором недавно сидела, обтачивая сломанный ноготь.

За спиной послышался топот тяжелых ботинок.

Черт побери, где же пилка?

Эди провела рукой вдоль подушки спинки, но поиски прервала мускулистая рука, обвившая ее за талию. Она отчаянно вырывалась, но тело словно стиснули гигантские стальные клещи.

– Подумай хорошенько, стерва! – рявкнул убийца, отрывая Эди от пола.

Развернувшись, он швырнул ее на кровать, и железная спинка с грохотом ударилась о стену. Эди тотчас перекатилась на правый бок, однако убийца, предвидя это движение, схватил ее за щиколотку, вытаскивая на середину кровати.

– Не двигайся, – приказал он, приставив дуло пистолета ей к сердцу, – или от твоей левой сиськи ничего не останется.

Эди застыла, боясь шелохнуться, убежденная в том, что в грудь вот-вот вонзится пуля.

Когда этого не произошло, она выпустила задержанный вдох, молча наблюдая за тем, как насильник щелкает рычажком предохранителя. Затем он положил пистолет на каминную полку, так чтобы она не смогла бы его достать, и, хрустнув суставами пальцев, подошел к кровати.

– Если у тебя есть какие-то сомнения, я могу убить тебя голыми руками с такой же легкостью, как и пристрелить.

Эди ни на секунду не усомнилась в том, что он говорит правду.

Пристально уставившись на нее, убийца поставил колено на кровать. В следующее мгновение он уже зажал Эди под собой. Ей в лицо ударило его зловонное дыхание.

Не имея возможности пошевелиться, с трудом дыша, она молча смотрела на верзилу.

У нее было только две возможности: покориться или сражаться. Эди рассудила, что в любом случае, после того как все закончится, она умрет.

При этой мысли у нее зазвенело в ушах, а грубое небритое лицо насильника-убийцы расплылось перед глазами.

«Покорись, – приказал ей внутренний голос. – Покорись, и ты, может быть, останешься в живых. А если останешься в живых, возможно, тебе удастся схватить пистолет с каминной полки. А если схватишь пистолет, ты пристрелишь ублюдка».

Приняв решение, Эди стиснула зубы и уставилась в потолок.

Протиснув руку между прижатыми друг к другу телами, громила расстегнул свои брюки. И тут у него завибрировал сотовый телефон: Эди ощутила пульсацию своим обнаженным бедром.

– Твою мать! – высвободив руку, он достал с пояса вибрирующий аппарат и предупредил, приподнимаясь на локтях: – Ни звука!

Обрадованная тем, что хоть какая-то часть его веса перестала на нее давить, Эди послушно кивнула.

– Бракстон слушает. Так точно, сэр, я ее взял. – Верзила нахмурился, сдвигая брови к переносице. – Нет, сэр, с ней все в порядке… слушаюсь, сэр… Я буду с ней на месте через пятнадцать минут.

Окончив разговор, он захлопнул телефон и закрепил его обратно на ремень. Пробормотав себе под нос самые грязные ругательства, какие только слышала Эди, схватил ее за руку и рывком поднял с кровати.

Она понятия не имела, с кем он только что разговаривал, и ей было все равно. Главное, она получила небольшую отсрочку.

Не выпуская руку Эди, убийца потащил ее к каминной полке и забрал пистолет. Затем толкнул в открытую дверь ванной и приказал, указывая на кучу одежды на крышке унитаза:

– Одевайся!

Наклонившись, Эди подняла с пола лифчик.

– Можно мне хотя бы вытереться? Я до сих пор вся мокрая.

– Сучка, неужели ты думаешь, что мне есть какое-то дело до этого?

Глава 58

Вне всякого сомнения, он самый настоящий самодовольный осел.

Стыдясь своего недавнего поведения, Кэдмон надеялся только на то, что искреннее извинение поможет успокоить бурные воды. Если же этого не хватит, придется задабривать Эди жарким из ягнятины и пудингом с кардамоном.

Он взглянул на зажатый в руке бумажный пакет, надеясь, что предложение мира приведет к улучшению отношений. А улучшение отношений приведет к чему-то определенно более интимному. Более романтичному.

Поднимаясь по стоптанным ступеням, ведущим в мансарду, Кэдмон гадал, настанет когда-либо день, когда он сделает полное признание. Когда свободно и открыто расскажет Эди о боли потерянной любви, о жажде возмездия, об отмщении, за которым последовал насыщенный алкогольными парами туман. Ему хотелось верить, что Эди, которой самой пришлось столкнуться в жизни с множеством трудностей, его поймет. И, может быть, даже простит.

– И очень кстати будут теплые, страстные объятия, – со смехом произнес он вслух.

Все еще смеясь, поднялся наверх, и тут веселье застряло у него в горле.

Дверь в комнату была приоткрыта.

Опасаясь того, что увидит за порогом, Кэдмон настежь распахнул дверь и прошел в комнату. С первого взгляда он понял, что здесь происходила отчаянная борьба, – на смятом покрывале темнело большое пятно. Поставив пакет на комод, Кэдмон приблизился к кровати, с гулко колотящимся сердцем потрогал влажное пятно и облегченно вздохнул. Это была не кровь.

Эди Миллер еще жива.

Конечно, дела ее плохи, но она определенно жива.

И за это, Господи, я от всего сердца тебя благодарю.

Краем глаза он увидел на полу рядом с кроватью перевернутую сумку с эмблемой авиакомпании «Верджин», затем обвел взглядом всю комнату, ища записку похитителей.

Записки не было. Но Кэдмон и без клочка бумаги с нацарапанными наспех словами понял, что на самом деле похитителям был нужен он.

Оглушенный этим великолепно обставленным похищением, Кэдмон вошел в ванную, направился прямиком к раковине и, включив холодную воду, сполоснул лицо.

Ситуация знакомая: ждать дальнейших инструкций, рано или поздно с ним свяжутся. Если похитители с самого начала собирались убить Эди, они оставили бы ее труп здесь в качестве предостережения. Но окровавленного распростертого тела не было. Похищение – лишь средство достижения нужной цели.

Взяв аккуратно сложенное полотенце, Кэдмон вытер лицо.

Делая глубокие, размеренные вдохи и выдохи, он вернулся в спальню. И снова осмотрелся вокруг, ища все, что можно было бы использовать в качестве оружия. Когда придет время столкнуться лицом к лицу с врагом, ему не хотелось оказаться безоружным. Его взгляд остановился на кресле. Том самом кресле, где сидела Эди, обрабатывая пилкой сломанный ноготь.

Кэдмон не помнил, чтобы она возвращала пилку обратно в сумку. Он подошел к креслу. Пилки нигде не было. Сунул руку под подушку, но так ничего и не нашел. Тогда он снял подушку, и там, рядом с двумя заплесневелыми ломтиками картофельных чипсов и карамелью в обертке, тускло блеснула в свете лампы пилка для ногтей. Хотя ее едва ли можно было назвать остро наточенным мечом, это было хоть что-то.

Кэдмон положил подушку на место.

Проклятие, как же ему хотелось выпить! Выпить, чтобы…

Даже думать не смей об этом. Ты встречаешься с врагом. Без доспехов. Без оружия – пилка для ногтей не в счет. Только твоя голова.

И жгучее желание спасти женщину, о которой он уже начал думать как о своей.

Опустившись в мягкое кресло, Кэдмон вдохнул экзотический аромат кардамона и тмина, смешанный с запахом лимонного шампуня.

Ждать…

Глава 59

– Я не собираюсь делать вам ничего плохого, – сказал Стэнфорд Макфарлейн, проводя Эди в комнату.

Она презрительно фыркнула: у нее еще были слишком свежи воспоминания о том, как ее чуть не изнасиловали.

– Да, и есть английскую говядину безопасно.

Эди обвела взглядом свою тюрьму и сразу же поняла, что находится на старой мельнице: в противоположном конце помещения сохранились огромные зубчатые колеса и шестерни механизма. Из-под половых досок доносилось журчание воды, и она рассудила, что мельница стоит на речке.

Затем перевела взгляд на мужчину, стоявшего перед ней. По ее прикидке, Стэнфорду Макфарлейну было под шестьдесят – возраст безжалостно выдавал седой «ежик» с ярко выраженной залысиной. Когда-то он, наверное, был привлекательным, но долгие годы, проведенные под палящим солнцем, превратили обязательные для его возраста морщины в глубокие борозды, что придавало его лицу выражение сурового гнома. При своем среднем росте Макфарлейн сохранил прямую военную осанку, полную властности, граничащей с самодурством. Эди подумала, что, когда он только начал делать в детстве первые неуверенные шаги, люди при виде его в страхе крестились.

– Только скажите… что вы намереваетесь делать, когда действительно завладеете Ковчегом?

– Это останется между мной и Всемогущим, – ответил Макфарлейн.

– А что, если Ковчег Завета на поверку окажется всего лишь обычным сундуком, выложенным золотом?

Макфарлейн усмехнулся:

– И Бог сказал Моисею: «И устроят они Мне святилище, и буду обитать посреди их». [44]44
  Исход, 25:8.


[Закрыть]

Осознав, что он считает Ковчег инструментом Бога, Эди решила испробовать другой подход.

– У меня нет сомнений в том, что вы человек богобоязненный. А это означает, что у нас с вами много общего. Быть может, вам это неизвестно, но я каждое воскресенье хожу в церковь… ну, в общем, вам не нужно объяснять, что говорит Библия о милосердии и сострадании. «Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят», [45]45
  Евангелие от Матфея, 5:8.


[Закрыть]– процитировала она, решив также обратиться к Священному Писанию, поскольку, на ее взгляд, только другим клином можно было вышибить клин.

Услышав ее слова, Макфарлейн прищурился:

– Подобно многим тебе подобным, ты украла Библию, чтобы защищать свои левацкие, примиренческие идеалы. Вор не станет угонять твою машину, если ты проявишь к нему сострадание. И убийца не нажмет на спусковой крючок, если он глубоко внутри человек хороший.

И насильник не надругается над жертвой, если увидит любовь и доброту.

Отвернувшись, полковник прошел к маленькой кухоньке – отгороженной стеной комнате с двумя одинаковыми диванами с одной стороны, обеденным столом посредине и плитой напротив. Он взял с полки две чистых чашки, вскрыл два пакетика растворимого какао и налил горячей воды из графина.

Протягивая одну чашку Эди, сверкнул глазами, и от этого мрачного бесстрастного взгляда у нее по спине пробежали холодные мурашки. Она не посмела отказаться от какао.

– Я хорошо знаю вас и вам подобных, мисс Миллер. Вы полагаете, что, если по воскресеньям усаживаетесь на скамью перед алтарем, Бог будет смотреть на вас благосклонно, что прилежное посещение церкви равносильно пропуску на небеса.

– Вы меня с кем-то путаете. Лично я считаю, что ходить в церковь очень важно, для того чтобы… – Эди запнулась, подыскивая подходящее слово. – Совершенствовать душу для добрых дел. Христианская благотворительность является краеугольным камнем…

– Избавьте меня от своих нравоучений. Как будто, если вы будете добровольцем раздавать нищим бесплатный суп, вы попадете прямиком в рай. Место среди правых дает только вера, а не поступки.

– Вы имеете в виду тех, кто считает правыми себя? – возразила Эди.

– Вы и вам подобные являются проклятием Господа.

– В таком случае мы с вами, несомненно, поклоняемся разным богам.

– Наконец-то мы хоть в чем-то сошлись.

Но, как прекрасно сознавала Эди, это согласие было основано на полном расхождении.

По правде сказать, она была поражена тем, насколько сильно Стэнфорд Макфарлейн напомнил ей деда, который также придерживался крайне консервативного восприятия Библии. Такое восприятие казалось Эди ограниченным, но, когда его демонстрировал такой человек, как Макфарлейн, оно из ограниченного превращалось в откровенно пугающее. Надеть на него черную рясу – и из Стэнфорда Макфарлейна получился бы настоящий средневековый инквизитор.

– Кстати, о пропуске на небеса, если вы надеетесь, что обретение Ковчега станет для вас билетом первого класса, предлагаю хорошенько задуматься, – сказала Эди, не желая молча всходить на костер.

Макфарлейн поднес было чашку ко рту, но опустил ее. Несколько секунд, наполненных образами сжигаемых еретиков, он пристально смотрел на Эди, затем произнес:

– В отличие от вас я умру и воскресну вместе с ветхозаветными святыми. – И, словно мимоходом сделал замечание о погоде, спокойно отпил глоток какао.

Эди молчала.

Спорить с одержимым бесполезно.Этому научили ее годы, прожитые с дедом, воспоминания до сих пор тяжело давили на сердце, подобно огромному мельничному колесу.

Краем глаза Эди заметила под балками потолка паутину. Посмотрев на нее, она вдруг почувствовала себя мухой, запутавшейся в этой обманчиво красивой сети.

Однако, в отличие от мухи, у нее была надежда на спасение. Кэдмон.

Эди верила, что он обязательно придет. Если не для того, чтобы ее спасти, то для того, чтобы найти Ковчег.

Глава 60

Услышав громкий стук, Кэдмон обернулся. В дверях стоял хозяин, краснолицый толстяк-валлиец, несомненно озадаченный тем, что дверь открыта нараспашку. На самом деле Кэдмон просто не увидел необходимости ее закрывать.

– Вам звонят, – недовольно проговорил он. – Телефон внизу. – И, не дожидаясь ответа, удалился.

Кэдмон поднялся. Проходя к двери, он увидел набросок витража Кентерберийского собора и рукописный перевод катрена. Оба листа лежали на скамье прямо на виду. Откровенное и болезненное напоминание о том, что похищение Эди связано с Ковчегом Завета.

Понимая, что ему нужно найти и то и другое, Кэдмон убрал листы во внутренний карман куртки. Поскольку больше ничего ценного в комнате не было, он вышел вслед за хозяином и закрыл за собой дверь.

Спустившись вниз и подойдя к грубому столу, выполнявшему роль стойки администратора, сказал в трубку, не желая связываться с лицемерием вежливых приветствий:

– Говорите, я слушаю.

– Я искренне надеюсь, что вы приятно провели вечер, – ответил ему учтивый мужской голос с американским акцентом, напротив, полный лицемерия.

– Прекратите! Она жива?

– Вам прекрасно известно, что жива.

– Ничего мне не известно. Я не стану продолжать этот разговор, не получив подтверждений тому, что она жива.

– Вы не в том положении, чтобы выдвигать требования.

– А я и не требую, – уже спокойнее ответил Кэдмон, обуздывая свои чувства. – Я прошу, и в качестве жеста доброй воли вы предоставите мне доказательства того, что мисс Миллер действительно находится у вас в плену.

Его просьба была встречена молчанием, затем Кэдмон услышал приглушенное распоряжение. И через несколько мгновений:

– Кэдмон, это я. Я… я… у меня все в порядке.

Услышав голос Эди, Кэдмон обратил взор к небесам.

Она жива.

– Тебе ничего не сделали?

– Нет, я…

– Удовлетворены? – прорычал в трубку похититель.

– Да, удовлетворен. Что я должен сделать, чтобы обеспечить ее благополучное возвращение?

Человек на противоположном конце фыркнул, развеселенный вопросом:

– Найти мне Ковчег Завета, разумеется.

Услышав, как конечная цель была названа так откровенно, ясными, четкими, недвусмысленными словами, Кэдмон остро почувствовал, что Макфарлейн, вероятно, просит невозможного. На протяжении почти трех тысяч лет Ковчег считался безвозвратно исчезнувшим. От него осталась одна легенда. Многие пытались его разыскать, но тщетно. Однако ему сейчас требовалось вопреки всему добиться успеха.

В груди у Кэдмона болезненно напряглись мышцы – он испугался, что задача окажется выше его сил.

Понимая, что при одном только намеке на подобные сомнения, не говоря уж о том, чтобы озвучить их вслух, переговоры завершатся ужасным концом, он постарался изобразить уверенность, которой на самом деле не чувствовал:

– Вы даете слово, что, когда я найду Ковчег, вы отпустите Эди Миллер?

– Мое слово нерушимо, – быстро ответил Макфарлейн. – Как только мы закончим разговор, вы выйдете из этой крысиной норы, где остановились, и пройдете три квартала на юг. На углу за телефонной будкой повернете налево. Там, в переулке, вас будут ждать мои люди. И без глупостей. Если что, женщина сразу умрет. И, поверьте, смерть ее будет мучительной.

Выдав инструкции, полковник без лишних церемоний разорвал связь.

Какое-то мгновение Кэдмон машинально смотрел на зажатую в руке телефонную трубку. События разворачивались гораздо стремительнее, чем ему хотелось бы.

Понимая, что нужно поторопиться, он хлопнул ладонью по серебряному колокольчику на столе. Когда появился валлиец, сунул руку в карман и достал бумажник:

– Я уезжаю.

– А где миссис? – подозрительно уставился на него хозяин.

– Она уже уехала.

Полностью заплатив за ночь, Кэдмон вышел на улицу и отправился на юг, как и было указано. Его продвижение замедлял непроницаемый туман, серая пелена, густая, словно овсянка.

Справа осталась пивная, проливающая на тротуар желтый свет. Именно здесь Кэдмон сидел всего какой-нибудь час назад, угрюмо уставившись на полную кружку светлого пива. Понимая, что алкоголь ничем не поможет разрешить неулаженную проблему с Эди, он, в конце концов, без слов вручил кружку местному пьянчужке и выскользнул на улицу.

Если бы он не уступил минутной слабости, возможно, похищение удалось бы предотвратить.

Кэдмон отбросил эту мысль прочь. Изменить прошлое нельзя. Воздействовать можно только на то, что здесь и сейчас.

В густом тумане звуки были настолько приглушенными, что Кэдмон не разобрал, откуда донесся автомобильный клаксон, слева или справа. Обстановка напоминала сцену из добротного фильма ужасов, и у него мелькнула мысль, не имеет ли Макфарлейн возможности чудодейственным образом вызывать плохую погоду? Это напомнило ему, что у него в распоряжении есть только пилка для ногтей, спрятанная под кожаной стелькой правого ботинка.

И снова Кэдмон мысленно прокрутил свой замысел. Прямой выпад в глаз. Глубокий укол в горло.При правильном обращении тонкая полоска стали может превратиться в смертоносное оружие. Ему уже приходилось убивать, и он сможет снова совершить это.

Приблизившись к красной телефонной будке, Кэдмон повернул налево, как и было сказано. Дойдя до переулка, снова повернул налево и в конце пустынного тупика он увидел двоих мужчин, прислонившихся к «Рейндж-Роверу».

Громилы Макфарлейна. Оба очень обаятельные типы.

Хотя прямых свидетельств тому не было, Кэдмон предположил, что Макфарлейн набирал своих наемников в американской армии. Скорее всего, в войсках специального назначения.

– Добрый вечер, джентльмены, – сказал он, поднося руку к воображаемой шляпе.

Верзилы никак не ответили на его приветствие, но один из них оторвался от машины и шагнул вперед. Не дожидаясь просьбы, Кэдмон поднял руки и сплел их на затылке. Верзила равнодушно ощупал его, проверяя все места, где можно было бы спрятать оружие.

Когда обыск закончился, Кэдмон медленно опустил руки.

– Раздевайся!

– Прошу прощения?

– Ты меня слышал – раздевайся! – Подкрепляя свои слова, верзила отвернул полу пиджака, показывая пистолет в кобуре под мышкой.

Кэдмону не оставалось ничего другого, кроме как подчиниться. Сняв куртку, он бросил ее на землю. Затем, всем своим видом показывая, что ему нечего прятать, стащил ботинок с правой ноги и умышленно толкнул его в сторону верзил.

Уловка сработала: отданный без боя ботинок удостоился лишь рассеянного взгляда.

Освобождаясь от одежды, Кэдмон мысленно отметил, что густой туман позволяет хоть как-то сохранить приличие.

Полностью раздевшись, он стоял перед верзилами, не в силах вспомнить, когда в последний раз чувствовал себя настолько беззащитным и, криво усмехнувшись, произнес:

– Знаю. Наверное, мне нужно больше внимания уделять работе над своим телом.

Верзилы ничего не ответили, но тот, что демонстрировал пистолет в кобуре, сунул руку в карман куртки. Достав полоску черной материи, он швырнул ее в обнаженную грудь Кэдмона:

– Завяжи себе глаза!

– Подобные меры кажутся мне драконовскими, вы не находите?

Судя по всему, верзила не разделял его мнение. Ответ последовал быстрый и безжалостный – достав пистолет из кобуры, верзила шагнул вперед и ударил рукояткой Кэдмона в висок.

У того перед глазами сверкнули мириады разноцветных звезд, словно с абстрактного полотна кисти Джексона Поллока.

И тотчас же краски погасли, превратившись в непроницаемый иссиня-черный мрак.