Текст книги "Тьма ваших душ (СИ)"

Автор книги: Хеллфайр Файр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 61 страниц)

– Лишние части тела нервируют. Где ты видела крылатых с жалом?

В ответ Тиамат только махнула носом в сторону улицы.

– Можешь сам их увидить, и им это не мешает. Если отбросить стереотипы, можно извлечь много пользы от жала, особенно когда оно с ядом или другим интересным веществом…

Крылатый дёрнул крыльями:

– Похоже, это самое безобидное здесь.

У Александра было стойкое впечатление, что Тиамат не отстанет от него, пока не донесёт все свои идеи и не убедится, что он их принял. Фанатизм редко когда бывает тихим и не стремится доказать истинность своих убеждений. По счастью, во «внешний» вход комнаты Преобразования влетели Лалры и отвлекли на себя внимание всех присутствующих. Варлад обрадовался как появлению относительно знакомых морд, так и прерыванию религиозного спора. Всё равно его не убедить в том, что Тьма может быть случайным (или даже не случайным) Хаосом.

– Величия в переменах, Годель, – белошёрстая обладательница серых чешуйчатых пластин на шее, животе и лапах обратилась к быкоподобному более причудливым приветствием, чем Александр слышал до того. – Сможешь ли меня разделить?

– Да зачем? Удобнее же иметь два тела, чем разговорами второе забалтывать, – Годель тоже рад был переключиться на новых клиентов. Те покачали головами с пугающей синхронностью, а одна из них пояснила:

– Я собираюсь перелетать в Утгард, ближе к событиям. Если бы не двоетелие, меня вовек не признают как мутатора. Лучше слиться с обывателями-тёмными, чем выделяться чуждостью перед воинственными и конфликтными сородичами.

– Лучше просто скрой связь тел, – Тиамат отвлеклась на своих подчинённых и отошла от Варлада к ним, – и дай им возможность меняться местами, будет полезно для связи и доставок.

– Если она не против, – преобразованный с большей простотой относился к Лалрам как к одному организму, нежели Варлад, который всё ещё крепко держался за стереотип «одно тело – одно сознание». Впрочем, черношёрстый думал сейчас совсем о другой проблеме, связанной с шипохвостыми хаосистками, так как к нему, тем временем, подошла вскочившая через другой вход Зарера:

– Ты, видимо, уже поговорил, осмотрелся и летишь обратно? Мы с тобой.

– Вы летите в Утгард? Зачем? Вы не нужны ни Тёмным, ни Тьме, – Варлад высказался в ответ довольно резко. Отчего-то у него появлялось впечатление, что он может понять, что именно желала его покровительница. Как будто он и сам начал связываться с тем, что диктовало свою волю Намире. Может быть, это произошло с ним после смерти, когда он побывал во Тьме, и приобрёл с ней некоторую связь? Александр прислушался к собственным ощущениям, чтобы прочувствовать в себе связь с тем, в чём он пребывал перед воскрешением, но ничего особенного не нашёл. Как всё странно… и странно уже очень давно…

– Сейчас Хаос и Тьма входят к Тёмным, всё может перемениться, – Зарера наблюдала, как быкообразный Годель направляет шланг, подключённый к громадному кубу, на пространство между двумя белошёрстыми обладательницами хвостовых шипов. – Если не ошибаюсь, ранее ты считал, что в Утгарде тебя станут ловить подконтрольные Зорату, но теперь сам предпочитаешь Тёмных хаосистам. Разве эта перемена в твоих решениях не имеет причины?

Александр фыркнул, так как не ожидал, что хаосисты, сутью которых, как понял сам черногривый, являлось поклонение случайностям, искали в изменениях какой-либо умысел.

– Просто подумал, что со шпионскими штучками Зераи, вроде маскировочного магического плаща, большая часть опасностей меня минует, – бывший человек вспомнил героя серии книг и фильмов, который постоянно прятался под подобной мантией-невидимкой, совершая свои проказы и приключения.

– Или быть может, ты увидел всё, что хотел, и услышал всё, что мы тебе передали, и теперь тебе стоит поделиться разведанным с остальными Тёмными. В своей сути мы живём и думаем точно так же, как вы, и разделение наше надуманно. Тёмным стоит перестать видеть в нас деструкторов – вот чего мы добиваемся и просим тебя показать. Мы строим и чиним, а не разрушаем, – после того как Годель пустил короткую струю тут же испарявшегося многоцветного вещества, обе Лалры подошли к Варладу с прежней страшной синхронностью. И что в них изменилось, скажите?

Обратный путь оказался труден не сколько из-за опасностей, о которых попутчицы почему-то не желали думать, сколько из-за самих попутчиц и их подколов – в прямом смысле. Без всякой серьёзности, но и без злобы, Зарера и Лалра (вылетела в обратный путь почему-то лишь одна из них) то и дело пытались ткнуть в Александра шипом прямо в полёте и хитро хихикали. Это сильно мешало продвижению, и скоро Варлад не сдержался и принялся наносить своим шипастым хвостом ответные удары. В результате прямо в воздухе началась свалка, в которой Варлад и чуть не свалился на землю, браня попутчиц за нежелательное внимание.

Однако на краю города Варлад почувствовал знакомую и почти что родную энергетику Тьмы. Наверное, всё не так плохо, если она не оставила этот город, а даже прибавила в силе настолько, что теперь её можно было легко заметить издали. Исходила эта энергия от большого, но простой архитектуры чернокаменного здания, представлявшего собой большой и широкий купол, окружённого несколькими десятками башен. Забыв про недавние безумства, Александр сразу полетел к Храму Ночи.

Прямо на довольно плоской вершине купола лежали Намира и ещё одна мохнатая черношёрстая драконесса с единственной красной чёлкой. Энергетика обоих была странно похожей, практически одинаковой. При подлёте гостей из Махаара обе встали почти так же одновременно, как это делали Лалры, но всё-таки не копируя движения друг друга.

– Хаосистки – ко мне, – как принято тут – без приветствия – подозвала к себе мутанток Арма. Тем временем Намира спокойно кивнула Варладу, позвав за собой, и полетела к его башне, начала диалог будто бы с середины, но отчего-то Александр сразу понял контекст:

– Инанна слабый правитель. Она соглашается со всеми предложениями, не разбираясь и не желая делать окончательный выбор. До конца она не доверяет ни мне, ни Маррут, но хочет сделать своими союзниками обоих, так как намерена поскорее расправиться с деструкторами. А если у хаосистов язык подвешен, то и их – вполне возможно – примет в свои ряды.

– Как она не видит всей опасности этого робота! – Александр приземлился вместе с наставницей на плоскую крышу своей башни. У Намиры заметно встала шерсть:

– С Маррут я мириться не хочу до тех пор, пока она не мирится со мной и ошибочно считает меня «пустой религией» или «средством манипуляции», не понимая, что я не желаю зла крылатым и не вмешиваюсь в их личность. Но Инанне не понравятся внутренние раздоры. Впрочем, с каждым днём в правительнице вырастает всё больше меня. Сар-волод уже не поддаётся сар-волху, и Зорат не влияет на неё с прежней простотой. Поэтому я подожду немного, пока она сама поймёт, что Тёмному не нужно знаться с неведомыми существами, и это касается не только навов, но и механизмов Порядка. И стоит поискать какой-либо способ совладать с Маррут, ведь её создатель не слабее меня и просто так поразить её не получится. Впрочем, на самом деле эта задача второстепенная. Мне не важно, жива ли Маррут, если она не мешает Тёмным быть Тёмными. Моя основная задача на данный момент – вернуть драконам интерес и любовь ко мне. Но сегодня этому телу стоит отдохнуть в безопасном месте, прежде чем продолжать, – Намира открыла люк на крыше и вместе с Александром вошла в небольшую, но уютную комнату Воплощения. – Впрочем, мне можно даже гордиться, что меня признали опасной, это значит, что я действительно могу воздействовать на умы… – Не слишком скрытое самовосхваление Намиры, задумчиво ходившей по помещению, было прервано, когда она чуть не наступила на шипастый хвост Варлада. Резко затормозила, почти что выбив когтями искру из достаточно прочного, чтобы не царапаться когтями, пола. И зыркнула с почти той же суровостью, что на деструкторов в храме Баотаса. – Общение с хаосистками вышло столь тесным?

– Как я понял, это из-за моего воскрешения при помощи Хаоса, – Александр чувствовал себя виноватым и смущённо свернул хвост. – Но и Тьма бы могла воскресить более безопасно. Зачем ждать чужой неумелой помощи?

– Переоценила вменяемость хаосисток, – напрягая уголки пасти, чтобы сдержать оскал, Намира отвернулась вбок. – Конечно, заделывать Первоматерией повреждения проще, а преобразованным и выгоднее, так увеличивается их число… Только надо теперь из тебя этот хаос вытаскивать. Иначе могут начаться новые мутации.

В груди Александра сжалось и похолодело:

– И что теперь делать?

– Можно эту энергию просто изъять, только выкидывать её некуда, не хочу распространять Хаос. Надо сначала её «связать». По счастью, есть чем. Съешь, – самка материализовала и подала Александру пучок жёсткой травы. Крылатый мог бы счесть это и розыгрышем, но растение испускало темень почти так же, как разумные существа. Последние сомнения пропали, когда сама Намира проглотила, морщась, такое же растение. Горькое и маслянистое даже если не разжёвывать, как выяснил Варлад, давясь стеблями. А после вопросительно посмотрел на объяснившую всё Намиру: – Это побеги Калавала. Трава, которая очищает Нашар от хаотических эманаций. Навы её не любят, оттого она довольно редкая. Зато позволяет нейтрализовать дальнейшее мутирование. Правда, только что мы израсходовали мои последние запасы.

Мысли крылатого после разжёвывания горькой травы сосредоточились на причине выбора такого странного средства. Смахивало на алхимию или зелья дремучих колдунов из сказок, но на них драконы Нашара не походили и, вероятно, сильно удивились бы таким методам. Поэтому, уняв горечь во рту, Варлад спросил Намиру:

– Как-то не похоже на методы крылатых.

Чёрная самка пожала крыльями:

– А это и не естественное для Нашара растение. По моим сведениям это древнее, но искусственно созданное средство, чьё использование так и не дошло до рядового жителя Нашара. А может и не только до них. Не одних нас, Тёмных, мучили вопросы, как создать иммунитет к энергии хаоса. Чтобы, – она состроила строгую мордочку, больше для виду, – постепенно не нацеплять разных мутаций. Раз ты был в землях хаосистов, то знаешь, к чему всё ведёт.

– Знаю. – Александр подвигал из стороны в сторону хвостом. – По крайней мере, от этого изменения есть какая-то польза.

Крылатая моргнула, должно быть, что-то представив, и согласно кивнула:

– К ночи взаимодействие Калавала закончится, к тому моменту экранирование от воздействия хаоса развеет все связи, исключив его влияние на тело.

Нашар, город Махаар

Намира по прилёту в Махаар страшно разгневалась. Зачем её звали, зачем просили прийти, если готовых последователей не было? Неужели присоединение ко Тьме – лишь один из капризов хаосистов?

Осмотр Махаара сильно опечалил Воплощение. Пускай драконы приобретают мутации для пользы дела, или для излечения. Но зачем превращать в моду искажения собственной сути? Большая часть изменений, увиденных Намирой, были лишь декоративными, а часто даже мешающими жить. Черты морды, более подходящие диким зверям, беспомощные обрубки вместо лап, провалы вместо глаз – какая с этого польза? Тьма не могла допустить, чтобы её будущие части не могли постоять за себя и вселенную.

Нужно научить хаосистов порядку. А прежде – привлечь к себе внимание. Намире при влёте никто не оказал должного почтения, что верно определяло само приглашение Тьмы как решение правителей, а не осознанный шаг народа. В отличие от Утгарда, управляемого щедрой Инанной, в тесном городе, выточенном в горе, не нашлось места для храма. Тем не менее, Тёмных нужно объединять, не оканчивая работу на полпути и не отступая перед трудностями.

Воплощение материализовала на выставленной вперед ладони горсть поблескивающих чёрных шариков и просыпала их на пол. Шарики покатились по неровной мостовой обвивающей гору улицы, сталкиваясь друг с другом, но от каждого столкновения раскатывались в разные стороны уже не два, а три шарика одинакового размера и формы. Жители Махаара, привычные к странным вещам, всё же заинтересованно останавливались и приземлялись неподалёку, созерцая это зрелище. Но тут же попытались испуганно разлететься, когда заполонившие город шарики размазались чёрными кляксами, из которых стали формироваться матово-чёрные и почти объёмные тени. Они взлетели в воздух над городом, предостерегающе кружа между шокированных крылатых, и в унисон повторяли слова, произносимые Намирой.

– Вы звали Тьму, и она пришла, но вы не встретили её как свою мать. Тогда увидьте меня в ярости и услышьте мой гневный крик. Шутливым детям пора взрослеть и становиться ответственными взрослыми. Где тот, кто меня призвал? Почему он не желает принимать суровые последствия?

– Говори сама, Намира! – На балкон одного из самых верхних и близких к куполу зданий вышла зелёная драконесса Тиамат, а подле неё приземлился массивный алый дракон с горящими глазами и ожерельем из стальных табличек на шее.

– Не пугай жителей моего города! А то они обидятся и огрызнутся в ответ!

– О ком ты? – Намира горестно рассмеялась, разводя крыльями. – Об этой рыбе или глисте с крылышками?

– Как нам принять эту грубиянку, Глас? – Покрытое чешуёй обтекаемое создание, передвигающееся при помощи сомоподобных усов, крикнуло Тиамат под шипение безглазой виверны. – Если она так обращается с управителем водных путей и с придворной пророчицей?

– Вы крайне плохо предсказали последствия своего поступка, – Намира взлетела на соседнюю с белогривой Тиамат крышу. – Я готова идти на союз только в случае выполнения моих условий, потому что это я – Тьма и Хаос, как вы называете это начало и которое почитаете. – Несмотря на это откровение хаосисты не поспешили падать ниц перед настоящей правительницей Махаара, потому она приказала теням окружать жителей для придания веса своим словам. – Я согласилась на союз с вами и прилетела сюда, поэтому не желаю, чтобы мои время и силы были растрачены впустую. Потому я проверю каждого. Если какой-либо житель Махаара откажется избавляться от неподобающего гордому Тёмному увечья и не очистится от лишнего искажения, то будет проклят собственным недостатком. Но полезные изменения лишь приветствуются и их можно оставить.

– Война начинается потому, что кто-то желает не объединения, а контроля всего, – глаза у красного засверкали почти ослепительно.

– Значит, пока Хаос был лишь абстрактным образом, вы были рады превозносить его каждым словом и оправдывать им свои извращения, а как только он появился перед вами во плоти – сразу же начинаете вякать о собственной воле, как самолюб и онанист Зорат? Так кому на самом деле поклоняются жители Махаара – Хаосу или вам, кто выдаёт за его волю свою?

– Наша воля явно не твой грубый крик и призывы к подчинению! – Тиамат проявила в лапах чёрную сферу. – Разве я говорила о чём-то, кроме союза и дружбы? А тебе, наверное, не нужна наша дружба, лишь служение?

– Объединение невозможно без общих принципов. А ты, Тиамат, желала восстановить то, что было до раскола. До раскола все Тёмные почитали Тьму и не использовали инструмент совершенствования своего тела для его искажения. Поэтому сначала мои войска сделают из вас верных Тёмных, а потом Нашар воссоединится… – Речи распалившейся Намиры были прерваны солнечной выжигающей вспышкой прежде чернильно-чёрной сферы. На миг Махаар равномерно осветился, потеряв всякую тень. Потом затенённость вернулась, за исключением сотворённого Намирой войска. Красный здоровяк, отводя лапу от глаз с сузившимся зрачком, громыхнул смехом.

– Научись вежливости, признанию равных, а потом прилетай! Хаосисты и сами вспыльчивые, но зато могут быстро мириться, если только собеседнику охота. Старой Тьмы не будет, будет новый Нашар – с тобой или без, если не приспособишься к нему.

– Если вам дороже мутации, – Намира уронила с крыши дырявый камешек, – вы их и получите.

Глава вторая. Болезнь и лечение

Утгард, особняк Аменемхатов

– Это ты порой бываешь надоедливым, – Анепут ответила на немой вопрос черепа Нергала, ставя его на низкий и неширокий столик в особенно захламлённой книгами части библиотеки. – А я задаю вопросы лишь по существу. Потому что за всё это время ты мог бы и вспомнить, были ли у тебя в коллекции подобные книги.

Череп всё так же бездвижно скалился, потому что нельзя было вспомнить то, чего и не было никогда в его ныне пустой башке. Но черношёрстая белогривая самка, подумав, согласно кивнула:

– Ты прав, навы представляют куда болшую опасность сейчас, чем люди… Попросила бы Маррут, она неуязвима к Хаосу. Однако в переговорах она не имеет важного преимущества, которым обладаю я… – Белогривая крылатая задумчиво осмотрела макушку черепа в своих лапах.

Варшан, разбирая книги, разбросанные по старому залу, попутно обсуждал с помогавшей ему Анепут её странный план.

– Думаю, ты знаешь, что сознание нава это не то же самое, что сознание дракона. Они мыслят иными категориями. Допустим, ты сохранишь своё первоначальное намерение отвадить пришельцев от Нашара. Но будет ли тебе охота это делать в новом облике и с новым мыслительным механизмом? Если будет, как ты собираешься убедить навов бросить все попытки вернуть себе их бывшую территорию? Конечно, они не часто залетали сюда при кракалевнах, но всё равно считали землю своей. Да и вообще, что-то вынудило тебя отказаться становиться одной из них в прошлый раз.

Анепут не слишком нежно обращалась с книгами, впрочем, они всё равно были разбросаны без всякого порядка.

– В прошлый раз мне бы пришлось подчиняться тому существу, которое бы меня в нава превратило. Но свобода воли мне необходима. Я не предполагаю, что остальные духи начнут меня слушаться, но так у меня будет больше шансов на них повлиять, да и в принципе разобраться, как обращаться с ними.

– Чтобы контролировать навов, не обязательно быть одним из них, – Варшан неодобрительно водил носом вслед за неразборчивой погрузкой. – Они не включены в эту вселенную, но кобники при должном умении всё равно могут на них воздействовать. А ещё – те, кто владеет песнями Светлых.

– Как наша сестра… – Анепут оживлённо подняла уши.

Нашар, деревня Айн

«Какая странность», – подумала Намира, когда в который раз учуянная энергетика Калавалы приводила её к корням со срезанными побегами. Выходит, кто-то из крылатых всё же пользуется плодами древней селекции. В конце концов черношёрстая смогла различить крупное, но неяркое скопление энергетики, на которую она настроилась, и вышла из старого, буреломистого леса к деревеньке на крутом холме. Самую вершину его венчала небольшая башня – беловатая, с квадратным сечением и пирамидальной крышей. Кажется, энергия травы исходила оттуда. Намира рассудила, что волод этой деревни тоже знал о свойствах Калавалы, и собралась побеседовать с ним по этому поводу.

Намира подлетела к той самой башне, собираясь поговорить с её обитателем, но он оказался достаточно высокопоставленной особой, чтобы иметь охрану. Потому как этот рослый и волосатый коричневый дракон, который полетел курсом на перехват, никак не походил на знатока волшебных трав.

– Кто ты и зачем сюда явилась? – Задал самец дежурный вопрос с искренне-дружелюбной улыбкой. Намира обрадовалась, значит, не похожа на деструктора ни внешне, ни энергетикой.

– Я из Утгарда к хозяину этой башни, – самка решила, что лишний раз не стоит впадать в философские споры по поводу Тьмы со всеми встречными. Гораздо менее затратно один раз договориться с лидером поселения, а его работа – повелеть остальным.

– Да, но по какому поводу? – Охранник был хорошо натренирован и не желал пропускать возможного убийцу без веской причины. Значит, всё-таки придётся раскрыться.

Речь, конечно, шла не о служении высшей силе. Опустившись на землю перед башней вместе с дотошливым драконом, Намира показала ему медное кольцо с выгравированными на нём когтеписными рунами. Воплощение знала, что страна у неё в подчинении большая, а гачтари не всегда разносят новости быстро, поэтому давала тем, чьи действия одобряет, специальные знаковые предметы-пароли. Дракон поскрёб едва заметный за чёлкой лоб, но кольцо признал и повёл Намиру ко входной двери мимо разведённого вкруг башни сада:

– Ты как раз успела к ужину, за ним Ремфам тебя и примет.

Волосатый дракон проводил Намиру через проходную комнату со стоящими у стен доспехами охранных големов – по тройке из светлого и тёмного металла с золотыми и серебряными узорами. Массивный крылатый запер дверь, отвечая на немой вопрос самки:

– Не в ночь же тебе улетать? Да и разговор у посланницы Тьмы с нашим волхом должен быть долгим.

Вскоре Намира оказалась в просторном зале, что занимал весь этаж башни и служил столовой для её обитателей. Пол был покрыт красным ковром поверх шестиугольных каменных плит – вероятно, дань нынешней моде. Мало кто понимал, что ковры необходимы сар-володу отнюдь не для и даже не для заглушения шагов, а чтобы не подскользнуться. На длинном столе по центру зала уже расставлялась двумя слугами-самками – старой и молодой – хорошо приготовленная дичь и другая недешёвая снедь. Намиру усадили за ближний к выходу конец вишнёвого стола – низкого, чтобы можно было усесться прямо на ковёр на задние. А в противоположной стороне на обитым крашеной кожей деревянном троне восседал старый, судя по всклокоченной молочно-седой шерсти, трёхрогий пернатый дракон. Судя по очкам, закреплённым на носу, он привык много читать и не поскупился на линзы для всматривания в не слишком разборчивый для зрения хищника предмет – мелкий текст, но при том чересчур рассеян или ленив, чтобы их снимать за едой. По левому и правому боку от него сидели двое подростков – чешуйчатый оперённый и мохнатый с перепонками на крыльях. Не родственники, как поведала Намире Тьма, но оба состоят в обучении у сильного мага. По сторонам стола разместились крепкие и опытные по виду драконы, из которых выделялись лишь присоединившийся провожатый – своей массивностью, и молодой цветастый ребёнок – своей изящностью.

– Попробуй вот это, – глава замка и застолья указал Намире центральное блюдо, и запуганные служанки тут же передвинули его ближе. Проваренный в молоке небольшой зверёк и в самом деле оказался достаточно вкусным, хотя Воплощение Тьмы прежде таких не встречала:

– А что это? Наверное, редкий деликатес.

– Таких деликатесов в деревне Айн семьдесят два. Однако этот драконёнок принадлежал слишком гордым родителям. Надейся, что твоё дело будет стоить моего времени, – холодно блеснув линзами, троерог приступил к трапезе, внешне перестав обращать внимание на черношёрстую «посланницу».

– Гордость – это беда, – Намира же, напротив, бросила каннибализм и вытянула шею к другой стороне стола. – Сейчас Тёмные любят творить разные бессмысленные и жестокие поступки, не желая направлять свои таланты, пускай даже разрушительные, в правильное русло. Где настоящие Тёмные, что едины с Тьмой?

– Настоящие Тёмные подчиняются Тьме, – поправил громовой бас из-под потолка. – Но Тьма отделена от них.

Встревоженная Намира не успела поднять голову, задрав до самого верха, и в этот момент на неё спикировал огромный матово-чёрный вран с горящими глазами. Намира почувствовала от него намного более сильную связь с Тьмой, чем та, которой обладала сама. Сознание колдуньи расширилось и прояснилось, как у творящего варбу кобника. Намире захотелось встать – и она встала, а демонический вран перелетел к волху:

– Устрой гостью на ночь, Ремфам. Она тебе пригодится для моих действий.

* * *

Радость от встречи с братом, который так долго пропадал в изгнании, быстро сменилась огорчением и тоской. Варшан вспомнил о Виэнели лишь когда ему понадобилась «укротительница навов», как он выразился. Даже в объятиях не дал себя толком подержать, давая выразить радость от воссоединения рода… Анепут была немногим лучше, не подумав напомнить ему о второй сестре сразу, как Варшан прилетел. Что с того, что начались сумасбродные времена постоянной войны? Когда они прекращались?

Белая драконесса с чёрной спинкой и полосой на мордочке грустно вздохнула, тихо следуя в компании родственников – скрытно и под покровом ночи, чтобы не тревожить Ремфама, злобного волха Айна. Подземный гул и земной тремор в окрестности его поселения не были природным явлением. Ремфам держал под своей башней подчинённого нава. Это могло казаться странным и нелогичным (как и всё, связанное с пришельцами), но определённые ритуалы могли их подчинять. Нашаране не победили в войне против них лишь ввиду сложности таких ритуалов и невозможности их проведения в боевой обстановке. Да и воля на это требовалась немалая – сильнее, чем воля нава.

Анепут не стала искать ход, ведуший в подземелья – тем более что тот охранялся как магией, так и воинами. Чёрная с белой гривой драконесса сняла с передней лапой золотой браслет, похожий на змейку. Снятый с лапы, он создавал странное впечатление обмана зрения – не было понятно глазу, то ли по, то ли против часовой стрелки вьётся рептилия. Но Анепут не стала долго держать браслет и бросила его на землю, где предмет тут же ожил и распрямился. Творя перед собой достаточно широкий для прохода туннель, змейка поползла под холм, на котором была возведена башня Ремфама. Почва и камни расступались перед артефактом, давая возможность пернатой троице пройти до самых глубоких подвалов. Усиливающаяся сияющая взвесь хаотических искажений, видимая аурическим зрением, подсказывала, в каком направлении рыть и, будучи опасной, не пугала семью черно-белых драконов. Им должно хватить воли, чтобы удерживать своё тело в той же форме, в которой оно и было. В конце концов, если даже Ремфам справился с этим навом, неужели не справятся потомки Аменемхата?

Туннель добурился до пещеры, из которой залился красноватый, неровный свет, словно отсветы костра, но только излучало его живое существо – если только вы расширите понятие жизни на те разумные формы, которые не рождаются, не умирают и даже существуют не в тех понятиях, в которых пребывает биологическая жизнь. Крылатая фигура в десятеро больше дракона, ровных, но неправильных очертаний постоянно меняла свою форму, выдвигала и убирала из себя кристаллические наросты, словно огненный шар из твёрдого, но «дышащего» нециклическими движениями рубина. Варшан внутренне вжался и напрягся, ожидая, что тварь начнёт влиять на его мозги так же, как «звёздный бог» Баотас, но это существо решило пообщаться с гостями его темницы иным способом. В боку нава, на одной из граней ярче засветилось отверстие, похожее своим постоянным верчением на глаз урагана, из него на пол перед созданием полился яркий оранжево-жёлтый луч, в котором проявилась иллюзорная, но похожая на живую фигура чешуйчатого дракона, надменно зарычавшего на представителей расы своих врагов. Причём на их же примитивном фонетическом языке:

– О, благодарю вас за то, что вы пришли освободить меня из плена! Наконец-то я выжгу до пепла весь ваш дрянной гомогенный вид!

То ли нав совершил большую глупость, вместо немедленных действий разведя болтовню, то ли из-за сдерживающих чар и не мог сделать ничего, кроме как браниться и запугивать, но мохнатые действовали гораздо быстрее и слаженней. Виэнель выставила вперёд и чуть вниз переднюю лапу, позволив сползти по ней змейке-браслету, напоминавшему таковой у сестры. Змея, доползая до ладони, уцепилась за неё хвостом и изогнулась, образуя изгиб небольшой арфы с засиявшими на ней энергетическими струнами. Затревожив их когтями, аккомпанируя себе резонирующим звоном магической музыки, самка запела чистым голосом древнюю песню. Прекрасную, но созданную отнюдь не для красоты. Определённое сочетание звуков блокировало мыслительный процесс, позволяя действовать лишь тем существам, чья воля намного сильнее их собственного разума. По счастью, Анепут относилась к таким, а нав – нет.

Чёрная самка проявила в лапах и развернула свиток, изъятый из библиотеки Небетхет взамен отнятой матерью монографии «Тьмы».

– Волей своей я освобождаю тебя от власти Ремфама, и ты взамен повторишь Кьлеменетоту, Повелителю Перемен, мои слова: «Если ты любишь Анепут, люби и мир, где она живёт!»

Виэнель была слишком поглощена творением песни. Варшан не посмел прерывать сестёр, лишь напрягал лапы, желая раскрыть очередную семейную тайну. Но позже, не сейчас…

* * *

Намира сильно сомневалась в адекватности Ремфама. Как только Тьма могла одобрять его бессмысленно-жестокие поступки? Волх Айна мотивировал их разумной строгостью, Серапель – Воплощение в теле врана – и вовсе называл Ремфама преданным служителем, правильно воплощавшим волю общей Госпожи. Тем не менее, общество этого злодея о трёх рогах не импонировало Намире, потому она, не задумываясь, решила пойти против интересов этого грубияна – но в пользу интересов Тьмы.

Целый этаж над хозяйской спальней был отведён на зал с пентаграммами, алхимическими приспособлениями и ингредиентами и небольшую, но ценную библиотеку, полки которой были украшены небольшими магомеханическими устройствами, в свободные часы собранными Ремфамом – самодвижущиеся фигурки, арфочки, запоминающие и воспроизводящие сыгранную на них мелодию, и иные безделушки.

Однако ограбить Ремфама, изъяв у него необходимые для борьбы с Хаосом травы Калавалы, у Намиры не вышло. Только лишь она проявилась из теней в лаборатории мага, как вся скрытность стала нарушена мощной, подавляющей волю волной вибрации. Большая часть обитателей башни сейчас, наверное, застыла на месте, если ещё не спала в своих гнёздах. Но вот обладающих мощной волей этот импульс лишь встревожит и всполошит – кого и кому понадобилось подчинять среди ночи?

Пробудившийся Ремфам тут же заметил ауру Намиры в своём кабинете и поспешил туда по пологому пандусу, готовясь разобрать вторженку на алхимические ингредиенты. Однако лишь увидев её, сразу понял, что источником заклятия была не она. Что вовсе не успокоило заспанного волха, забывшего даже надеть очки:

– Ты тут нарушаешь моё личное пространство и воруешь, – не сдержал злобный рык Ремфам, – а кто-то захватывает мою башню! Если ты за Тьму, то лети и помоги мне, и, может, я тебя прощу за это!

– Вы дураки! – Сверху слетел Серапель, чьи глаза горели сейчас так ярко, что освещали темноту лаборатории почти дневным светом, а на самого врана было больно смотреть. – Действуйте сообща, в Тьме вы одно и всё ваше! Заточённого нава пытаются использовать, спускайтесь в подземелье и отбейте его!

Намира не стала задерживаться, понимая, что надо действовать сейчас, не спорить и не размышлять. А как действовать – Тьма внутри подскажет. Силуэт волшебницы провалился в пол как смытое чернильное пятно. Ещё не полностью собравшись в подвале, что был учуян, так как был в самом эпицентре воздействий, Намира принялась наводить помехи противникам Тьмы и Вселенной. В первую очередь были перенаправлены контролирующие нава вибрации – они остались, но волей Тьмы контроль над ними тут же стал передан Намире. Параллельно с окутыванием Варшана с его неуёмной семейкой в стальные тени блокирующего поля черношёрстая, лишь сейчас проявившаяся в теле, принялась изучать разум нава, пытаясь вычленить в сумбурной мешанине образов четкие структуры воздействия на него – хотелось узнать, что конкретно ему собирались приказать.