Текст книги "Тьма ваших душ (СИ)"

Автор книги: Хеллфайр Файр

Том второй. Смысл Хаоса

Глава первая. Служба

Нашар. Храм Ночи

Если бы религию поклонников Тьмы придумывал Александр, он бы ни за что не велел назначать обряды на раннее утро. Его не проснувшиеся ещё мозг и тело, поднятые нетерпеливым пинком Намиры, не были способны усваивать истину. Артара не испытывала проблем с уходом в сон и выходом из него, так что Варлад начал завидовать ей. Вот кому бы стоило его обучать сонной науке!

– Невозможность действовать сразу после подъёма – показатель не только слабой воли, но и неспособности себя защитить от внезапного нападения, – так пожелала Намира «доброго утра», потащив своего нового соратника в санузел. – Тебе сегодня Молчать, пока я Шепчу.

В своё первое посещение драконьей ванной комнаты, произошедшее ещё месяц назад, Александр и там ожидал обнаружить нечто необычное, но разочаровался – при мытье крылатые использовали обыкновенную технологию. В санузле размещались шланг и два пустых резервуара со сливом – более плоский, похожий на лоток, и более глубокий, очевидно ванная-душевая. Температура воды регулировалась, но ни мыла, ни шампуня, ни полотенец хозяева храма не предоставили. «Келья отшельника» – проворчал Варлад, начиная счищать с глаз корку, соскрёбывая её костяшками пальцев под водой. Вымыл морду он быстро, сложнее стало сохнуть. Густой мех плохо испарял из себя влагу, а идти к прихожанам намокшим не хотелось. Высушиваться заклинанием Александр тоже не умел. Да, хотя общество частично технологическое, слишком много оставлено на владение чарами, которое, как казалось новоиспечённому крылатому, тут в разной мере присутствовало у всех.

– С твоего позволения, – тихо проговорила фиалковая молодая самка, уже накинувшая на спину чёрную ткань облачения. Прежде, чем Александр успел ответить, послушница быстро махнула ладонью передней лапы перед его мордой, при этом выделяя из неё кипящую прану. Человек, погружённый в долгий драконий кошмар, опасливо дёрнулся – юная, но сильно повзрослевшая со времени первого знакомства прислужница почти в прямом смысле играла с огнём. Выпусти она немного больше энергии – её господин в лучшем случае побреется и обожжётся. Однако драконице удивительно хорошо давался контроль боевых чар, и крайне нежным температурным ударом она лишь обсушила шерсть менее талантливого, но каким-то образом превосходящего по званию Воплощения.

Не завтракая – хотя драконы, насколько выяснилось по общим трапезам, в принципе ели только раз в день, днём – Тёмные спустились с башни в центральный зал. На церемонию собирались не только работники храма, но и драконы из города, всё познание о котором ограничивалось у Александра прогулками с Артарой. Сложно было исходя из этого прикинуть население Утгарда, но, учитывая, что других святилищ в нём не имелось, не слишком много посетителей набиралось – около пятидесяти прихожан при двухстах служителей. Обряд при том проводили лишь трое – сами Воплощения, что вышли под купол в центр, когда все воспринимающие слово Тьмы, как отдавшие себя ей жрецы, так и лишь прикасавшиеся к ней «миряне». Многие из них присели прямо на пол, жёсткий и холодный, не некоторые продолжили стоять на четырёх лапах, излучая преданность и уважение через глаза. Но молчали все.

Подать голос первому предстояло Варладу. Он уже несколько дней заблаговременно тренировался, чтобы не испортить своё первое выступление, хотя действие ему, как «недоумку» и «возвращающему опыт Воплощению», предстояло простое. Проблема состояла в том, что теперь это приходилось делать на большую публику. В мохнатом теле, даже среди драконов, Александр чувствовал себя идиотом, а ему ещё и повелели тянуть одну низкую ноту, пока остальные Воплощения будут петь. К этому глупому действию и к перебарыванию своей стеснительности подстегнуло лишь воспоминание о том, как пригрозила поступить Арма, если он этого не сделает. Но всё равно, несмотря на все обещания, служба началась не по плану – Арма начала исполнение первой, а нерадивый помощник вспомнил о своём деле только на середине первой строчки её исполнения.

 
Тучи заслонили небо,
Поднимая клубы пыли.
Бойко бились быль и небыль,
Свет и прошлое забыли.
На границе меж мирами,
Продвигаясь по спирали,
Мы, рождаясь, умирали,
В каждой точке застывали.
 

А поверх низкого, резонирующего с гудящей нотой и растекающегося под куполом пения Армы, Намира контрастно-тонко вступила тягучим припевом.

 
Вышина!..
В вышине над бурей
Тишина!..
В тишине лечу я.
Белый свет
Без края и грани…
Смерти нет,
Но в жизнь не играю!
 

Александр не мог понять мотивов выбора именно такой песни. Его разум озадачивался, отчего в гимне нет ни слова о могуществе Тьмы, как будут награждены верные и покараны сопротивляющиеся учению – всего того, что обуславливает успешность религии. Но тело его действовало рефлекторно, само повышая или понижая тембр для гармонии мелодии, которая будто самостоятельно, без усилий со стороны Воплощений, выходила из них. Слушатели преображались от звуков не оглушительных, но неимоверно сильных. Кто сидел – вставали, стоявшие падали ниц, но устремляя взоры не на троих поющих, а ко звёздному потолку, словно гудящему и поющему самостоятельно.

 
В поисках всесильной мощи
Или жизни без заботы
Наши дни и наши ночи
Проводили мы в работе…
Но забыто наше дело
Вечным времени потоком.
Всё к началу улетело,
Возвращалось всё к истоку.
Вышина!..
В вышине над бурей
Тишина!..
В тишине лечу я.
Белый свет
Без края и грани…
Смерти нет,
Но в жизнь не играю!
 

Намира и Арма пели одновременно, мелодия словно обрела несколько слоёв с разной скоростью движения – торопливое и тревожное контральто Армы, восхищённо-протяжное сопрано Намиры и будто застывший в вечности голос Варлада, выступавший фоном для слов. Александр более не обращал внимания на вдохи и выдохи, его захватило то, что он делал – он сам как бы стал лишь одним и слушателей, пока сама Тьма проявляла свою красоту.

Не сговариваясь, в один миг Воплощения почти резко оборвали исполнение, так и оставив своих прихожан за пределами жизненной суеты, в бесконечном пространстве вселенной. Бывший человек испугался неизвестно чего – ощутил, возможно, в себе что-то незнакомое прежде, или сам попал под гипнотическое впечатление гимна, начав осязать разум звёздного неба, имитируемого потолком. Арма тоже безвольно стояла, пока Намира, подняв лапу к пасти, шёпотом, но слышно всем в зале благодаря чудесно выверенной акустике, произносила сложные для понимания, но заставляющие цепенеть от благоговейного ужаса слова:

– Я убила Намиру, когда та осознала, что нельзя совмещать навязывание своей воли Вселенной – цель многих кобников – и отрешение от своей воли, через которое Вселенная путает навязанное со своим. Да, если ты – Вселенная, ваши воли одинаковы. Но что тебе, всему живому существу, до капризов своего когтя? Это ты сам используешь коготь вместе с другими, чтобы делать вещи или рвать врагов. Послушник, учись у себя же. Если нутро хочет командовать телом – возбуждает желание много есть и много спариваться – тебя учат твоей волей брать себя под контроль для достижения цели, поставленной разумом. Зрелый разум, охвативший Вселенную, забудет о прежних целях той её части, из которой он расцвёл. Как же мало тех, кто преодолел всё обучение до конца! Эгоистичные кобники останавливаются на предпоследней стадии, когда уже им подвластны законы Вселенной и события в ней. И даже если кто-то и желает обучаться дальше, то не мирится с полной потерей того, что раньше считал собой. Такие не желают открывать правды, бегут от неё, плодя Вселенные, разные и отличные друг от друга, но вторичные по отношению к собственной Сути, которая позволяет им существовать. Их пожрут навы как не имеющих силы самозванцев. Ты думаешь, что Вселенная сама держит себя? Ты думаешь, что ты сам себя родил? Глупец, это я – твоя мать. Даже Ничто должен кто-то создать. Тем более создаётся определимое, то, что имеет форму, отличную от первоначальной бесформенности. И, как всякое создание, существует для некой цели. Зови меня Тьма, потому что тебе не узреть того, что стоит за мной. Смирись, что даже ты, вечный, имел начало – не во времени и месте, а во мне. Люби меня, как мать, и забудь о матери тела твоего бутона, потому что она это ты, а я – иное. Помни, что ты – это не только твоя воля, но и воля тех, кто тебя окружает. Слушайся свою мать, потому что пока ты не стал мной, в тебе нет своей мудрости. Ищи общения со мной и приглядывайся к моим знакам. Я люблю сильных и умных, но когда ты используешь других – то и учится на своих поступках другой, а ты остаёшься без пользы. Тебе некого использовать, кроме себя, но если ты любишь меня и попросишь помощи – я не обойду стороной.

* * *

Только лишь Александр начал надеяться на спокойную размеренную жизнь под крылом культа Тьмы и постепенное приобретение магического могущества, как вместо обычного семинара в уже ставшем привычным классе драконят и Варлада выгнали за стены Купола Ночи. Намира с насмешливым и испытывающим взором, ничего хорошего и безопасного не сулившим, присматривала за наставницами, что выводили на площадь молодняк, выстраивая его словно на линейку. «Господин Тьма», сильно выделявшийся своим ростом и бестолковостью на фоне крылатых ребят, и следовавшая за ним хвостиком Артара, участи этой тоже не избежали. Варлад, крутя во все стороны черногривой головой, пересчитал количество учеников. Выходила примерно одна параллель средней школы – немногим меньше сотни.

В отличие от большинства из них, Александр полетел за группой кое-как, едва справляясь с крыльями, делая то слишком быстрые, то слишком медленные махи крыльями. Хорошо ещё, что Артара успела показать ему, как ими пользоваться, да и сам чёрный внимательно присматривался к ученикам, пытаясь копировать их движения. Выходило не очень. Очень не очень!

Вокруг Варлада роились молодые озорники, нарочно выписывающие пируэты. Каждому хотелось показать себя превосходящим Воплощение в полёте! Но Намира, узрев подобное презрение дисциплины, позорящее добрую репутацию жречества Тьмы, страшно перекосила морду и безжалостно выстрелила в драконят теневым сгустком. Он поразил особенно наглого самчика, который пытался подражать колчекрылому полёту Варлада. В результате его парализовало посреди взмаха, драконёнок камнем рухнул вниз и расшибся о покатую крышу, скатился по ней, а потом треснулся о мостовую кровавым блином.

– Незачем глумиться над Воплощениями, – рявкнула Намира на детвору так, что от ужаса зависли даже редкие утренние драконы, летевшие по своим делам. – Когда Воплощение поглумится над вами, вам станет не смешно!

Варлад ошеломлённо уставился на убитого юнца, поражённый стремительной и безжалостной атакой Намиры. Та продолжила полёт как ни в чём не бывало. Артара же поспешно отдалилась от Варлада, вздрагивая от мысли, что чересчур близкий полёт Намира расценит как ещё одну шутку. Впрочем, мысли Александра к ней не обращались, он поспешил нагнать Намиру. Драконята расступились перед ним, как волны перед кораблём.

Почему его самого за куда более сильный, по его мнению, проступок не наказали, а заставили пострадать попавшихся под лапу ремонтников? А сейчас просто так лишили жизни будущего служителя тогда, когда было достаточно громко рявкнуть? В новом мире Александр находил ещё меньше справедливости, чем в старом. То, что именно его защищали как Воплощение, не облегчало совесть.

– Зачем так жестоко? – спросил он у Намиры.

– Его ещё можно соскрести, – она произнесла цинично и без сожаления. – Зато для других это запоминающийся и наглядный урок, как нужно себя вести.

– Но нельзя так просто разбрасываться учениками, – осторожно заметил дракон.

– Девять верных Матери ценнее десяти предателей Тьмы, – показывая, что диалог завершён, стервозное Воплощение ускорилось, вставая во главе клина и ведя за собой за город.

Варлад сильно опасался, что, стоит лишь Намире ослабить присмотр за детьми, как они разорвут если не его, то бедняжку Артару – просто за то, что она часто находилась рядом с чёртовым «Воплощением» и прислуживала ему. От этой «избранности» одни проблемы что у самого Александра, что у окружающих. Кто выиграл от его переселения в Нашар? Не горюющие от расставания родители, не Намира, которая еле терпит слабака-Варлада, что должен был обладать громадной силой, и срывается на безвинных детёнышах. И уж точно не послушники, подвергшиеся децимации. Кто тогда?

Пока что этот перенос не принёс ему ничего, за чем он стремился… Только с носом оставил как полицию, так и силы посерьёзнее. Мало радости на общем фоне. А точно ли угрожала серьёзная опасность, если бы он решил продолжить жить прежним образом? «Дух-поисковик», круживший подле скрывшегося убийцы, напоминал обычную инструктированную душу, которую могла и Намира послать для убедительности, чтобы легче согласился на переселение в мир полудиких драконов.

Когда в голове родилась эта мысль, Александр уже улетал из города, следуя за стаей Тёмных вдоль реки, берега которой размещали город. Похищенный из родного дома уже летел ровнее и увереннее, успокаиваясь в прохладном вечернем воздухе, который пах приятной влагой от многочисленных каналов, широких и узких, своей разветвлённостью делавших тёмный город похожим на Венецию или Петербург, а строгость и монументальность строений на берегах лишь подчёркивала сходство.

Пригород, постепенно переходящий от невысоких домиков и особняков посреди ухоженных парков в пустыри и дикие леса, также был полон загадочными достопримечательностями, о назначении которых лишь гадать можно было. Какие-то теории в голове возникли лишь при виде высоченной башни не меньше чем в тридцать этажей со стеклянной или кристальной комнатой на самой верхушке, горящей ярким золотисто-оранжевым в лучах солнца и зеркал, вогнутым полукругом расставленных у подножья высотки. Ещё на Земле он видел в интернете такого рода электростанции, концентрирующие энергию солнечного света в одной точке. Драконы использовали похожий метод, только генерировали прану, а не электричество. Это внушало некоторый оптимизм: несмотря на творимую Тёмными магию, законы физики в Нашаре мире оставались разумными и интуитивно понятными. Не пришлось переучиваться.

Столица драконов напоминала ад, решивший привидится в кошмаре после тяжёлого дня какому-нибудь впечатлительному архитектору. Александр сначала подумал о священнике после попойки, но поправил себя, так как не приметил ни расставленных рядами прямо под открытым небом котлов, ни потоков лавы… Так или иначе природа, окружавшая цивилизованный район, поражала притягательной живописностью. Буйная растительность, ярко зеленеющая и почти отражающая, словно зелёная луна, прямые солнечные лучи, контрастировала с темнеющими гранёными глыбами скал, камень с которых, по-видимому, и применялся в строительстве чёрных домов покинутого послушниками города.

– Госпожа Намира! – вдруг услышал он крик Ворвея. – Мы направляемся к строениям Аменехматов? Неужели вы, Воплощения, хотите вычленить души недостойных и снова запустить их?

Приглядываясь к горизонту, черношёрстый золотоглазый человек действительно заметил несколько темнеющих треугольников на фоне блеска широкого озера. Когда Тёмные подлетели к ним ближе, эти треугольники начали различаться как пирамиды. Нижняя их половина, густо оплетённая плющом и даже заросшая кустарником, имела большое сходство со ступенчатыми американскими монументами, тогда как гладкие четырёхсторонние вершины походили на египетские чудеса света.

По-гречески «пирамида» – «огонь внутри». В Нашаре этот странный перевод начинал проясняться. Не физически, но энергетически эти далёкие изваяния светились так ярко, что их прана была заметна даже с такого огромного расстояния, хотя пятно ауры жителей немалого города за хвостом начало размазываться и теряться.

– Пока что нет среди вас настолько недостойных, к счастью, – ответствовала Ворвею Намира, а потом обратилась и ко всей группе. – Но отсеять неумех всё равно пришла пора. Сейчас пирамиды Герусет не используются как «маслодавильни» для душ преступников. Но в них я до сих пор храню энергию про запас – больше, чем даже сможет вобрать аура Воплощения. И подобная ценность нуждается в уходе. Вам предстоит прибраться снаружи пирамид для того, чтобы Хаос не захватил их через изменённую навами природу.

Артара осторожно облетела Воплощения, держась ниже их.

– Госпожа Намира, разреши мне в таком случае вылететь вперёд и обследовать пирамиду на предмет засады! Если навы подобрались к ним, то, может статься, деструкторы тоже засели неподалёку и только и ждут, чтобы атаковать самых младших учеников!

До сих пор непривычно, что к верховной жрице обращаются на «ты». В этом мире и в правилах его языка вообще не принято подчёркивать уважение множественным числом.

– Если это окажется правдой, мы это узнаем по тому факту, что ты не вернёшься, – Намира только фыркнула, не выражая одобрения и не высказывая запрет. – Потому что либо тебя убьют эти деструкторы, либо ты сама станешь одним из них, отколовшись от Тьмы и сбежав.

– Тогда ты заметишь это! – ответила Артара, агрессивно поворачивая уши. Что это с ней? Варлад заметил, что за время своего разговора юная драконочка больше смотрела не на Намиру, а на него… Стоп. А не из-за произошедшей ли попойки Артара так себя ведёт? Хочет загладить вину перед Намирой за то, что не уследила за ним? Или наоборот, начала просыпаться и понимать, в какой тоталитарной секте учится? Да… не такими Александр, ещё будучи человеком, воображал себе церкви последователей Тьмы. Ругая родных попов за сребролюбие и интриги, он не мог представить, что всё может оказаться хуже – на уровне средневековья, если не древнего мира. Для полного образа жестоких язычников драконам остаётся только разумные жертвы приносить, и не одну в день. Цивилизация – она не только в логических схемах и контроллерах освещения. И Варлад к ней слишком привык, будучи Александром.

– Твою душу можно было бы потратить куда ценнее, – продолжила Намира. – Но раз ты так горишь желанием пустить её на…

– Я полечу с ней! – вдруг воскликнул Ворвей, взмахнув крыльями и подлетев к Артаре. – Если что, то вытащу её за хвост и гриву, а если не успею – хотя бы испепелю, чтобы врагам не досталась!

– Ты бы с удовольствием сделал второе вместо первого, да? – кисло усмехнулась Артара.

– Нужна ты мне, кобыла, – махнул крылом тот.

– Можете не спорить, мы почти долетели, – завернула Намира на круг над вырывавшимися из влажного прибрежного леса рукотворными пиками пирамид.

Озеро освежающе синело отражением ясного неба – вчера кончились затяжные дожди. Камыши на болотистых берегах качались от ветра медленно и лениво, словно водоросли в воде. Листва на деревьях и лианах зеленела, почти блестя. По веткам, радуясь висящему над водой и кронами светилу, прыгали птахи, певуче прославляя жизнь.

Природа взяла своё. Недалёкий от кромки берега остров вблизи смотрелся скорее старой скалой, заросшей молодой растительностью, нежели творением лап драконов – покрытая резьбой пирамида, замаскированная мхом. Казалось, что к ней давно уже никто не летал, забыв о её существовании, и раньше известном не многим. Но сегодня эту погребённую под слоем жизни постройку наконец решили посетить разумные существа.

Тёмные описали круг, присматриваясь, где лучше приземлиться. Первым делом Намира, опускаясь на площадку на вершине пирамиды, заставила почернеть и обуглиться своей магией всю мешавшую приземлиться поросль, а потом развеяла оставшийся после секундной вспышки пепел, хотя сама успела встать ещё на тлевшие угли, не пострадав и даже не поморщившись благодаря достаточной защите. Драконята и Варлад опустились уже на гладкий и лишь немного запорошённый гарью камень.

– И не жалко тебе такую красоту? – Грустно вздохнул в первый раз вылетевший на природу Александр, складывая крылья. Наставница и похитительница ответила ему, отмахнувшись хвостом:

– Это были хищные лианы, а не мирные цветочки, и я не слышу твоей благодарности, Варлад. Как ты думаешь, долго мы бы искали вход за растительностью, которая в нашем климате всё равно через пару лет вернётся? А так – вот он, вход, – Намира подошла к выступающей на три когтя вверх плите с резным плетением рун на ней. Фиалковая мутантка встала напротив, опустив глаза и уши, потому Намира участливо у неё вопросила: – А ты о чём задумалась, Артара?

– Мы ведь не войдём в пирамиду, госпожа Тьма, – подняв уши, взглянула она на Воплощение прямо – Нас так же, как ранее учеников кругом выше, привели сюда только для того, чтобы провести уборку снаружи. Но опасность для тех, кто пожелает воспользоваться пирамидой в той экстренной ситуации нехватки энергии, для которой она существует, может крыться и внутри. А вдруг какой-либо кристалл поцарапался, произошла утечка праны, или управляющий дух сошёл с ума? Мудрый дракон должен и это проверить.

– Защита от подобных недоразумений предусмотрена, – руководитель группы положила лапу на каменный люк безо всяких ручек, тяжёлый и, вполне вероятно, с защитой от проникновения посторонних. Молодняк, мешая друг другу крыльями, подбежали посмотреть на надёжно запечатанную дверь и подробнее изучить рунные узоры. – Внутрь может войти лишь тот, кто знает нужное слово и сможет наполнить энергией дорожки его рун. Но это слово известно лишь Тьме, она его помнит и сообщит Воплощению при нужде проникнуть к нашим запасам. Более никто их касаться не достоин, да и необходимой силой для оперирования ими не обладает. А сейчас разбейтесь на пары – начнём счищать растения. Будьте осторожны – они могут огрызнуться. Варлад останется со мной.

Хоть Артара и проявляла много отрицательных эмоций к Ворвею, в этот день они как-то сблизились – очень может быть, что на почве возросших страха и неприязни ко Тьме. Так или иначе, но они не очень долго размышляли перед тем, как принять компанию друг друга. Но вот на работу они отправились крайне неохотно, долго и возмущённо шепча, прежде чем приняться за сожжение корчившихся лоз за резным выступом, отделявшим площадку от покатых ступеней пирамиды.

– Ну, а у нас поважнее дело, – тихо проговорила Варладу Намира, ожидая, пока все ученики улетят так далеко, что больше не смогут подсматривать. – Проверю, чему ты научился за всё это время, и не прошли ли все твои унижения даром.

– В каком смысле? – удивления в жёлтых глазах Александра было не занимать.

– Ты в самом деле думаешь, что нам, как Тьме, действительно есть время присматривать за детьми? – усмехнулась чёрная драконесса, дёрнув раздражённо хвостом и крыльями. – Это их самостоятельный экзамен на следующий Круг. Тем, кого даже убогие растения способны убить, не стать достойными продолжения обучения. Но зачем тебе тратить время на столь простые вещи? В тебе Тьма, Варлад, и она должна сражаться и колдовать вместо тебя. И сейчас я проверю, способен ли ты ей не мешать. Заодно исполню план, для которого эта уборка – прикрытие.

С лапы подошедшей к люку Намиры полилась голубоватая энергия праны, наполняя выбитые символы, как река – водоотводные каналы в половодье. Когда все соединённые друг с другом буквы стали заполненными, энергия в них смогла поднять камень на размах, питая левитационные чары. В тёмном провале не было ни лестницы, ни пандуса, ни иного способа забраться в пирамиду на лапах, оставалось только аккуратно спрыгивать, ориентируясь в неярком свете с поверхности, достаточном для восприятия расширившимися до кругов щелевидных зрачков. Это Воплощения и совершили, не заметив, как за ними наблюдают две пары любопытных глаз.

– Известно лишь Тьме… – скептически протянул Ворвей, когда люк встал на прежнее место. – Теперь не только Тьме, но и нам.

– Будь пароль посложнее, мы бы могли его не запомнить… – Артара уже без опаски вышла из-за укрытия, направляясь к люку.

– Будь Тьма всеведущей, Воплощения бы нам уши оторвали! – остановил её парень. – Но они и так нас заметят, если мы войдём в пирамиду прямо за ними. Давай займёмся этим потом, а сейчас вернёмся к обязанностям.

Артара вздохнула, но признала правоту своего бывшего врага. Выполнять назначенную работу – тратить энергию на хищные растения – не очень хотелось, но молодая послушница отнеслась к заданию как к своего рода проверке. Можно ли поручать какие-то серьёзные задания тем, кто с простыми не справляется? Нельзя. Оставалось только надеяться, что на подобной низкой должности не оставят на всю жизнь. Да к тому же… попробуй ещё с растениями справиться!

Поросль, прежде спокойная, от выжигавшей её праны извивалась и хлестала лианами. Одна, особенно длинная и крепкая, достала до Ворвея – толстый побег натянулся и взвился вверх, к ветвям, зацепившись за пушистую шею и стянувшись на ней, как удавка. Испуганный рык прервался на полузвуке. Ничего не понимая, дракон неожиданно завис над землёй – не высоко, но даже отчаянно вытянутые задние только слегка царапали землю, только длинный тонкий хвост яростно бил кисточкой наотмашь по траве. Зубастая пасть бессильно раскрылась, бесполезно хватая воздух, язык напряжённо вытянулся, ярко горящие бесплодным гневом глаза округлились от страха. Передние тут же резко вцепились в агрессивное растение, пережавшее трахею, но острые когти только соскальзывали с гладкого стебля, скользили в густой смоле.

Напрягая последние силы и вложив в удар всё, что в ней оставалось, Артара с оскалом ударила воздух, посылая в изменённые Хаосом растения целую волну жара, испепелившую их. Даже шерсть на освобождённом наконец Ворвее, рухнувшем на камень, обуглилась. Но он хотя бы смог вдохнуть наконец!

И самец, и подскочившая к нему самка, что помогла ему встать на лапы, на время перестали следить за окружающим миром. Артара перепугалась за того, кто раньше её лишь обижал, не меньше, чем он за себя – но отходила от стресса с куда меньшей скоростью, лишь с облегчением наблюдая, как тот собственной энергией залечивает на себе ожоги, перенося прану из души в тело. Но будь у дракончика больше выдержки, он бы предпочёл копить силы на будущее… И не прогадал бы.

Ещё прежде, чем из зарослей к юным Тёмным вышли несколько потрёпанных дикой жизнью взрослых драконов, послушники заметили их ауры. Их энергетические силуэты не привлекали, отталкивали своей мерзостной простотой. С их владельцами общаться не хотелось, наоборот, хорошо было бы скрыться от них подальше, но банда крылатых с недобрыми, как их души, намерениями начала обступать раненых детей.

– Какие немощные, даже отделывать их не хочется, – наиболее рослый мохнатый развернул голову набок, смотря на детей одним глазом. – Но ни будущее жрецы, сторонники мёртвого мира. За будущие злодеяния их надо убить.

Деструкторы – сомнений быть не могло! – рычаще смеялись, готовясь расправиться с лёгкой добычей. Но численное превосходство врагов неожиданно добавило ярости молодняку. Если вдруг послушники сумеют отбиться, то это станет куда большей заслугой пред Тьмой, чем простая уборка на пирамиде! Но этот бой потребует от них всех способностей…

Сил у Ворвея почти не было – не хватит на удар кипящей праной. Что делать тогда? Какие альтернативы? Артара уже знала ответ – с бурными эмоциями на морде она резко дёрнула крыльями и вместо энергетического удара вытянула к оскалившему зубы деструктору свою душу, ударил своей бестелесной лапой его с размаха прямо по шее, вытягивая энергию так, как показывал Варлад. Из шеи брызнул мощный поток бодрой энергии, а ударенный пошатнулся, потеряв много сил, но, подгоняемый злобой, ещё резче ударил в ответ, поранил предплечье не успевшей отскочить самки, оставив несколько сочащихся кровью полос от когтей. Остальные деструкторы лишь прибавили в гневе и набросились все разом. Их покрыли неровные сферы щитов, что не давали их так просто ударить ни во плоти, ни вне её. Но сама Артара была слишком напугана, чтобы наносить точные удары, рассудочная часть разума пропала, уступив место инстинктивной, думающей обрывочно и быстро. Но она была не одна, её защищал и прикрывал Ворвей. Если бы Артара не успела энергетически поранить врага, то он бы ни за что не смог пробить защиту, но силы противника, что безрассудно тратились в резких и яростных атаках, незаметно таяли, и очередной выпад Тёмного, нацеленный прямо в голову, прогнул щит и вдарил по цели. Эфирная голова, комок духовной грязи, медленно, как надутый воздухом шарик, упала на землю и растворилась черноватым туманом, в реальности лапы внешне целого дракона разъехались, и главарь банды рухнул, распластавшись, со стеклянными глазами, уже не вставая. Того покинули все оставшиеся жизненные силы, разом перейдя к Ворвею, который ощутил, что полученная энергия гораздо вкусней в отдельности от его бывшего обладателя, неожиданно чистая, без той враждебности, что разбойник обладал при жизни, и придавала не только духовные, но и физические силы. В это же время на Тёмного прыгнул ещё один разъярённый дракон, но Ворвей вовремя пригнулся, а все вытянутые из убитого силы вложил в резкий удар когтями по брюху. От ускорения он оказался настолько сильным, что когти с треском прорвали и энергетический щит, и серую чешую нападающего, застряв лишь в выдернутых из брюха в полёте кишках, и распотрошённое тело по инерции прокатилось ещё на пять метров, разбрасывая за собой внутренности.

Такая демонстрация инстинктивной магии оказалась шокирующей даже для деструкторов, они, зарычав и прижимая уши к голове, начали разбегаться и разлетаться в диком ужасе. Но Ворвей уже не мог остановиться, вкус душевной энергии и мести его пересилил. Враги улетали так быстро, как могут лишь гонимые смертью, но всё равно несколько из них были подбиты даже на расстоянии невидимой лапой энергии, которую праник приноровился удлинять. По этому отростку из опустошённых оболочек преступников в него заливалось всё больше силы, а тела жертв на середине взмаха обвисали и неуклюже падали, либо разбиваясь о мостовую и с треском ломая кости, либо, хрустя, нанизывались на зубастые шпили по углам ярусов пирамиды, обвисая вытянутыми лапами и опущенными порванными крыльями.

Когда все противники либо скрылись далеко из вида, либо превратились в миролюбивые останки, ярость Ворвея поутихла, и на её место вернулся ужас, ещё больше возросший. Хотя деструкторы вели себя бездумно и агрессивно, но дракон, даже убийца – это не растение, и уничтожение его – уже убийство! Только мощное кипение бодрости в солнечном сплетении не давало Ворвею полностью застыть в кататонии, но и оно не спасало от шока и удивления самому себе. Небо и звёзды… Все эти смерти – это он сотворил?! Даже издеваясь над сверстниками, Ворвей никогда не думал, что способен на подобное. Если совесть можно успокоить, объяснив ей, что эти драконы сами бы сотворили то же самое с ним и сестрой по Тьме, не сумей он защититься… как успокоить душу?