Текст книги "Нооходцы: Cupri Dies (СИ)"

Автор книги: Хель Шмакова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц)

Глава двенадцатая. 9 октября 1985 года, 09:30, час Сатурна

Этим утром Леви поняла, что ненавидит отведённую ей комнату.

Отчаянная злость поджидала её прямо у постели и нахлынула одновременно со звоном будильника. Леви вцепилась зубами в край подушки и зажмурилась в попытке остановить внутренний диалог или переключить сознание на что-нибудь другое.

Получалось плохо. Конечно, комната была ни в чём не виновата, но мысль о том, что сегодняшний день пройдёт в этих четырёх стенах наедине с мисс Клинг, приводила юную послушницу в бешенство, и ей хотелось крушить всё, до чего удастся дотянуться. Наглухо зашторенная, пахнущая чьим-то пережаренным кофе реальность Зар Шел Врадим сегодня будто бы не имела ничего общего с тайными магическими знаниями, столь притягательными… издалека.

Послушница откинула одеяло, утратившее защитные свойства, и спрыгнула с постели. Отражение в зеркале она узнала не сразу – лицо выглядело заострившимся и каким-то злым.

–Господи, почему всё складывается так по-дурацки, – вслух сказала Леви, потянувшись и бросив быстрый взгляд в сторону розы, притаившейся на шкафу. Мисс Клинг не будет туда смотреть, у неё слишком много забот – беречь своё совершенство, отпускать шуточки в адрес послушницы… это требует времени и сил. Где ж наставнице быть внимательной.

Леви распахнула шторы и включила радио. Через полчаса её одолеет тоска, но хотя бы утро она оставит себе, пусть даже такое серое.

Парк медленно, но верно терял свои краски под напором дождя и ветра, в пейзаже Трипл Спайкс преобладали бурые оттенки, а в утреннем концерте по радио – издевательски-весёлая музыка для аэробики. Циферблат на стене показывал половину десятого утра, а планетарный хронометр – час Сатурна.

Не время для новых дел, не время для бунта! Сатурн однозначен. Молчи, размышляй. Остановись. Подумай хорошенько – вместо того, чтобы бродить из угла в угол в одной пижаме, рискуя подхватить простуду. Заболеешь в час Сатурна – лечиться будешь не меньше месяца, и какая уж тут Инициация?

Леви плюхнулась на кровать, столкнула на пол одеяло и швырнула подушкой в радио. Мимо: снаряд оказался в пыльном закутке между столом и подоконником, а приёмник продолжил сверлить мозг послушницы своим неуместным оптимизмом, усиливая злость.

А нужна ли ей вообще эта инициация? Разве Леви когда-нибудь действительно этого хотела? Что там, долг? А перед кем – может, перед Рэйен Дим, которая наверняка одобрила бы любой выбор своей дочери? Или перед Ассоциацией, которая в собственных делах, похоже, разобраться не может?

И что скажет мистер Тансерд, если она соберёт вещи и уедет, не прощаясь?

«Ведь именно так и поступают действительно сильные люди: сбегают от трудностей. Бросишь всё из-за мисс Клинг, да?» – упрекнул её внутренний голос.

«Причём здесь мисс Клинг? Я просто не хочу тут находиться. И никогда не хотела!».

«Ну-ну. Посмотрим, хватит ли у тебя пороха».

Ха! Да ведь это очень легко проверить – скоро Сатурн сменится Юпитером, придёт наставница, а дальше… а дальше – вопрос смелости. Леви всегда думала, что этого качества ей не досталось, но…

Но в последние несколько дней она себя уже не раз удивила.

Ждать оставалось не больше пятнадцати минут по обоим часам, и Леви воспользовалась этим временем, чтобы скрыть следы собственных душевных метаний. Беспощадному апломбу мисс Клинг нужно было противопоставить хоть что-то: такие битвы не ведутся в одной пижаме.

Стрелки обоих хронометров уже пересекли очередное деление, послушница успела одеться, прибраться в комнате и несколько раз отрепетировать перед зеркалом речь.

–Мисс Клинг, я много думала и поняла, что абсолютно не соответствую требованиям Ассоциации. Мне кажется, будет лучше, если я прерву подготовку к Инициации и вернусь домой, – выпалила Леви в пятый раз, обращаясь к собственному отражению, которое выражало крайнюю степень скепсиса. – Простите, что отняла столько времени. Я была бы очень вам благодарна, если бы вы сообщили это мистеру Тансерду.

«Может, ещё подумаешь?» – Отражение подняло бровь и еле заметно улыбнулось краем рта. Рэйен Дим делала так, задавая каверзные вопросы, и это всегда казалось пугающим

Я владею информацией, которой нет у тебя. Я вижу то, чего ты не видишь.

Опознав на собственном лице точно такое же выражение, молодая послушница почувствовала, как вверх по позвоночнику ползёт унизительный холод страха, который хочется немедленно смыть под горячим душем. Нет, в последние несколько дней её нервы действительно пошатнулись, если она разговаривает с зеркалом и пугается этих бесед. И такое точно не пристало будущему Октинимосу…

Её решение правильное. Иначе и быть не может.

А мисс Клинг опаздывала уже на целых пятнадцать минут. Интересно, что могло её задержать? Должно быть, она не жаждет провести ещё один совершенно пустой день в компании послушницы, и поэтому оттягивает его начало.

Наверное, она тоже обрадуется…

Леви едва успела закончить про себя эту мысль, когда в дверь всё-таки постучали.

В груди новорождённым драконом заворочался ужас, и послушница не сразу справилась с защёлками, пытаясь успокоить дрожь в руках. Липкие от холодного пота и совершенно ватные пальцы потеряли способность гнуться, заставив её дважды уронить ключи.

– Леви Дим! – раздражённо донеслось из-за двери. – Только не говори, что ты снова проспала!

– Нет-нет, мисс Клинг, – крикнула Леви в ответ и ужаснулась звуку собственного голоса – хриплого, ломкого, будто бы мальчишеского. – Минуточку.

Дверь наконец прекратила издевательства над обеими девушками. Мисс Клинг вошла в комнату обычной летящей походкой, но вид у неё был усталый и даже несколько осунувшийся, словно она этой ночью мучилась бессонницей вместо Леви. В руках наставница держала свёрток полотна, перевязанный грубой ниткой.

– Доброго утра, птенчик, – сказала она, бросив его в кресло и остановившись около зеркала. – Как ты себя чувствуешь?

– Я в порядке, мисс Клинг. – Леви попыталась придать голосу твёрдости, но на этот раз он получился простуженным. – Знаете, я хотела с вами поговорить.

–Непременно, птенчик. – Мисс Клинг закрыла глаза и поднесла руку ко лбу плавным, лебединым жестом. – Но сначала я, потому что я тороплюсь: у нас сегодня важные дела с мистером Тансердом. Точней, у меня, а ты остаёшься здесь, пока я не вернусь. Я распоряжусь, чтобы тебе прислали завтрак. Жди к часу пополудни.

– Но…

– Помни, пожалуйста, об условиях Очищения. Извлеки пользу из этого времени. Мистер Тансерд считает, что ты заслуживаешь доверия, не огорчай его. Иначе в следующий раз я тебя запру, когда-то с послушниками так и поступали.

– Мисс Клинг…

– Да не перебивай же! – Наставница скривилась, не открывая глаз. – Я и без твоей болтовни чувствую себя неважно. Так вот, проведи время с пользой. Возьми-ка эту штуку из кресла и разверни.

Леви повиновалась. На ощупь свёрток оказался плотным и мягким. Нить никак не желала поддаваться, но одного щелчка ножниц хватило, чтоб из-под полотна проглянула другая ткань – тёмно-синяя с серебристым отливом, прочная, но гладкая. От неё сильно пахло лавандой, и у молодой послушницы слегка закружилась голова.

–Что это, мисс Клинг? – поражённо спросила она, извлекая из свёртка рубашку свободного кроя с длинными рукавами и большими пуговицами из металла, похожего на медь. Они тускло блестели посреди сумрачной комнаты, и на них виднелись странные, неразборчивые и разномастные узоры.

– Очищение заключается не только в медитациях и вегетарианстве, птенчик. – Наставница лукаво улыбнулась, будто речь шла об удачном подарке на день рождения. – Эта вещь принадлежала твоей матери. Обрати внимание на пуговицы: как тебе известно, мы используем медь, чтобы накапливать и сохранять lumen naturae, но каждый из нас делает это по-своему. Перед тобой рабочая одежда Октинимоса Рэйен Дим и её собственные резервуары силы.

Послушница открыла было рот, но все слова сбились в колючий ком где-то в горле, а разум совершенно опустел. Решения, принятые в час Сатурна…

– Ассоциация сохраняет резервуары специалистов, у которых остались дети. Тебе пора уже настраиваться на lumen naturae, и лучший помощник – вещь человека, чьи способности ты унаследовала.

– Если только я их и в самом деле унаследовала, – вырвалось у Леви.

– Что за чушь? – Брови мисс Клинг взмыли вверх. – Чтобы я этого больше не слышала! Твоё поведение меня тревожит!

– Простите…

– Начинай медитировать прямо сейчас. Скорей всего, у тебя будут видения – ты расскажешь мне о них, когда я вернусь. Если нет – ничего страшного, это лишь вопрос времени.

– Но если они так и не придут?..

– Это невозможно, Леви! Твоя мать была одним из самых сильных и уважаемых практиков Ассоциации, ты не могла не получить её способностей! Заканчивай уже с глупыми вопросами. Что ты там хотела сказать мне, когда я вошла?

Гладкая ткань в пальцах, блеск меди и лаванда… По запястьям струится ток, проникает в вены, и едва начавшийся дождь за окном вдруг обретает голос. Он беседует с обнажившимися деревьями, которые отвечают ему согласным шёпотом, они никогда не спорят – ни с ним, ни друг с другом – но что он говорит им, что?..

– Леви?! Кажется, я ясно выразилась!

– Ничего, мисс Клинг. – Собственный голос слышится будто со стороны, мир распадается на чёрно-белый эскиз и акварельные реки, но спустя миг приходит в норму. – Простите, я позабыла… Если вспомню, то скажу, когда вы вернётесь.

Скорей бы она ушла…

– Ну, ладно. – Тяжёлый вздох. – Приступай к медитации, Леви. Завтрак будет через полчаса или чуть раньше.

– Хорошо, мисс Клинг.

Хлопает дверь. Надо бы её закрыть на ключ…

Решения, принятые в час Сатурна, не живут долго. Особенно, когда им на пятки наступает такой деятельный Юпитер со своими сюрпризами.

Леви встряхнула головой, сбрасывая лавандовые цепи. Мир вернулся на привычную ось вращения, и шум дождя больше не казался послушнице экзотическим языком, который ей по какой-то причине очень нужно понять.

Неужели вот так и ощущается lumen naturae?.. Трудно винить Нетуса в том, что он не захотел ждать Инициации… ведь от него наверняка ничего не скрывали, как от Леви…

Послушница надела рубашку, чтобы оценить, насколько одежда матери будет ей впору. Рукава оказались слегка длинноваты, но, в общем, сложением мать и дочь отличались явно меньше, чем всегда думала последняя.

Отражение в зеркале теперь улыбалось совсем уж знакомо. Но на этот раз Леви не вздрогнула.

Глава тринадцатая. 9 октября 1985 года, 10:50, час Марса

Я никогда в жизни не пользовался зонтами, и вот сейчас сильно об этом жалел.

И разошедшийся ливень, который барабанил по черепу упорней бабушкиных наставлений в годы моей туманной юности, был тому причиной лишь отчасти: я обычно не возражаю слегка промокнуть, а простуда меня не берёт. Но, уходя сегодня утром из мотеля, я украл обликдовольно симпатичной жительницы соседнего номера, и витрины магазинов теперь отражали образ весьма печальный. Моя маска вела себя именно так, как и предполагали погодные условия – я уже разглядел растёкшуюся тушь на своих персиковых щёчках. Чертовски странно, даже если умолчать о той каше, которая вскипает в голове от вида женского лица там, где всегда была твоя собственная угрюмая рожа.

Я решил забрать себе облик первого же более-менее подходящего встречного, но улицы, как назло, уже пустовали – проснулся я сегодня поздновато. Так я и доковылял до самого общежития Зар Шел Врадим в образе типичной девы в беде, пытаясь не слишком громко ржать над мокрой феей в отражениях. Марбас очень щедр: от одних только впечатлений настроение поднимается.

Теперь я сидел на скамейке близ входа в общежитие и ждал, пока из него кто-нибудь выйдет. Меня, конечно же, попросят уйти, но не беда: я, как и положено послушной девочке, покину частную территорию, а потом приму облик бедолаги и вернусь сюда с как можно более уверенным выражением лица. А пока никто не запрещает таращиться на окошко Леви, я хорошо его запомнил. Жаль, оно сейчас закрыто…

О, двери! Итак, честь послужить мне маскировкой достаётся мистеру…

Чёрт. И почему, во имя Марбаса и всех его друзей, это должна быть она?

Наставница Леви встала под козырьком и раскрыла изящный зонтик-трость. Ещё бы: небось, на причёску не меньше пары часов потратила…

Да, хороша. Даже в сегодняшнем сыром сумраке изумруды сияют ярко, а под каблучками как будто паркет вместо скользкой гальки. Был бы я и в самом деле девчонкой – под землю бы сейчас мечтал провалиться. Интересно, как Леви себя рядом с ней чувствует?

Красотка поравнялась со скамейкой, на которой сидел я, изящным жестом поправила свой лазурный шарф и заговорила со мной:

– Мисс, с вами всё в порядке?

– Да, спасибо, – сказал я в ответ, глядя ей прямо в глаза – миндалевидные, чуточку раскосые и глубокие, как пьяная философия сэра Файндрекса. Нет, что-то в этот раз внутри совсем ничего не дрожит, хотя карат меньше не стало.

– Тогда я вынуждена попросить вас покинуть это место. – Красотка пожала плечами. – Сюда нельзя посторонним, и, к тому же, здесь нет никакой защиты от дождя. Вы же не хотите промокнуть ещё сильней?

– У вас самые удобные скамейки в городе, – вяло сострил я.

– Я очень рада. Но…

– Нет-нет, я понимаю. Уже ухожу.

Надо перестать попадаться ей на глаза. Второй день подряд одно и то же, и опять она меня выпроваживает. Я бы на её месте что-то заподозрил, хотя чёрт знает, как у неё с головой…

Впрочем, выглядит она очень молодо – а смотри-ка, уже наставница. Дуре такое не поручат, это ж, типа, залог будущего Ассоциации… Сил у неё, может, и немного – меня она не одолела – но мозги присутствовать обязаны.

Мы спустились к воротам. Н-да, на месте тех, кто сейчас принимает решения в Ассоциации, я бы отдал, наконец, распоряжение их запирать, раз уж это закрытая территория. А то ходят тут всякие…

Плохой расклад, однозначно. Несмотря на красоту, облик этой мисс мне претил на уровне инстинктов; я отчётливо понимал, что он не годится для моего плана, хоть и не мог объяснить, почему. Но меня всегда учили не игнорировать такие вещи. Особенно, если твоя медь совершенно пуста, и тебе нечем будет ответить на внезапные претензии судьбы.

И время я выбрал неподходящее, если уж совсем честно. В час Марса хорошо только по дантистам ходить – они, говорят, находятся под его покровительством, что лично меня не удивляет: в искусстве причинения боли с ними мало кто сравнится. Но усидеть в мотеле я просто не смог.

Красотка грациозно огибала лужи на пути к ближайшей стоянке такси. Интересно, и куда она собралась? Разве по условиям этого странного Очищения ей не положено находиться при послушнице круглые сутки?

При мысли о том, что Леви сейчас одна, я едва не рванул обратно к общежитию. Нашёл время, чёрт подери. Мало мне было вчера дурацкого риска с этой запиской, ага.

– Мистер, эй, мистер! – Красотка махнула таксомотору, который выехал из-за поворота. – Вы свободны? Мне нужно к бару «Алхимия»…

Ещё интересней. Для вечеринки рановато – значит, у неё там встреча с кем-то из Ассоциации. С кем-то важным, если она пренебрегла обязанностями. Не составить ли ей компанию? Может, удастся выведать что-то интересное?

Таксомотор проехал мимо, вспоров колесом глубокую лужу. Джинсы мгновенно оказались испоганены брызгами. Ещё одна причина поскорей найти себе другой облик: маска наверняка пострадала. Я вскинул к глазам планетарный хронометр: час Марса окончится примерно через сорок минут.

И кому может потребоваться встреча в такое время? Все собрания Ассоциации традиционно назначаются на час Солнца. Он, конечно, следует сразу за Марсом, но до бара «Алхимия» ехать минут десять от силы, и красотка явно торопилась – будто опаздывала.

Я понёсся к стоянке такси вприпрыжку, прямо по лужам – джинсам, как и этой маске, теперь наплевать. Убью двух зайцев одним выстрелом: получу и транспорт, и новый облик. Правда, придётся расплатиться: на убывающую Луну заряжать резервуары очень тяжело. Неделя честной жизни. И угораздило же меня…

Ладно, пусть это будет самой большой моей проблемой. Ну, пожалуйста…

Через некоторое время я стоял перед глухими дверями «Алхимии» и соображал, может ли пропустить там стаканчик седой мужчина семи футов росту, одетый в жестоко вытертую кожаную куртку. Заведение считается, э… фешенебельным, но вытолкать взашей посетителя такого калибра им будет сложновато.

Ладно, была не была. Я толкнул двери и прошёл через тёмную пустующую гардеробную. В самом баре царила тишина, ручной магический мрак уютно клубился по углам и вёл себя вполне дружелюбно. В низвержённом ферзе нервно мерцала лампочка – видимо, готовилась перегореть.

За стойкой бара я заметил девушку с короткими русыми волосами. Она окинула меня ничего не выражающим взглядом и принялась протирать стойку такими плавными, медитативными движениями, что я невольно засмотрелся. В другой ситуации можно было и познакомиться.

Зеленоглазая красотка сидела поодаль, за столиком с кожаными диванчиками. Очень мне всегда нравились эти диванчики, на них так и тянет развалиться, но наставница Леви, видимо, моего мнения не разделяла. Она сидела прямо, точно палку проглотив, и её очаровательная спина казалась попросту каменной.

Напротив неё устроилась ещё одна леди с изумительными локонами, будто отлитыми из платины. Её лицо напомнило мне статуи Рафаэля Монти: красота совершенная и… непроницаемая. Роль вуали в её случае играло олимпийское спокойствие – с такой доброжелательной улыбкой можно и с Пасхой поздравлять, и приговор зачитывать.

И если судить по тому, как тревожно вздрогнула только что наставница Леви, сейчас ситуация ближе ко второму варианту.

Я невпопад заказал у барменши кофе с коньяком, чем немало её удивил. Но меня это не особенно волновало, я и так чуть не пританцовывал у стойки от нетерпения: дамы вели разговор вполголоса, а я всем нутром ощущал, насколько важно для меня его услышать. Любопытно, кстати, точно ли маски отображают эмоции того, кто их носит?

Получив свой заказ, я пришвартовался за соседним столиком. Дамы не обратили на меня ни малейшего внимания. Их голоса звучали невыносимо тихо, и я напряг слух.

– …так рано? Но почему? – Это наставница Леви.

– Неизвестно. Возможно, она захочет увидеть девчонку, чтобы оценить твою работу.

– Но… но что я могу сказать?.. Я только сегодня передала ей резервуары, разве пяти дней хватит?

– Для пробуждения – нет, но потенциал вполне может наметиться достаточно, чтобы леди Вендева могла сделать выводы.

Бабушка! Чёрт возьми, неужели она приедет в Трипл Спайкс заранее? Она ведь давно перестала принимать участие во встречах Ассоциации. Уже лет семь или восемь первый Октинимос появляется здесь только затем, чтобы инициировать послушников – если таковые имеются…

– Она может нам помешать, леди Лидия?

Леди Лидия, значит… Лидия… я слышал это имя, но она не из числа сильных Октинимосов, это точно…

Воспоминание стукнуло мне по лбу так резко, что я поперхнулся кофе и закашлялся. Лидия Стэпфорд! Жена мистера Тансерда… Вот это да.

Но, погодите-ка… Я ведь помню её, точно. Она не обладает значимой силой, она едва превосходит какого-нибудь младшего лофиэля, и рядом с мистером Тансердом всегда прикидывается этакой красивой куклой. Оттеняет супруга, так сказать. Разве статус жены второго Октинимоса даёт какие-то привилегии? Почему наставница Леви – гораздо более сильный практик, если судить по порученной ей работе – трясётся перед ней, точно канарейка на морозе?

Что за дрянь вообще происходит в Ассоциации этой осенью?..

За своё неуместное удивление я поплатился: дамы снизили тон разговора, и я совсем перестал их слышать. Прошло не меньше пяти минут, прежде чем они снова расслабились, и до меня начали долетать их реплики.

– Ну, я настоятельно советую тебе самой рассказать, чего нам ожидать, Нирити.

Так, а Нирити – это, значит, красотка. Запомним. Кажется, родовое имя какой-то старой линии крови. Вириам? Или Клинг?..

– Я… я всё делаю, как вы сказали. Но она… считает, что могла не унаследовать силу матери, и я начинаю сомневаться…

– Такого не может быть, Нирити.

– А если и в самом деле?..

– Мы не выбрали бы её, если бы не были уверены. Дим – это новая линия крови, шесть поколений сильных Октинимосов один за другим. Всё идёт так, как мы и задумали. Её сила должна пребывать в спокойствии до самого ритуала.

– А не поспешила ли я с резервуарами, в таком случае?.. Ведь это может подтолкнуть процесс.

– Нет. Если бы мы затянули, у леди Вендевы возникли бы вопросы, которые нам совершенно не нужны. Без Маятника Эмоций, практики Рикод-Тиса и Вечной Лестницы её состояние не изменится.

В голосе леди Лидии звучало удовлетворение, а я всё больше терял нить их беседы. Почему самые главные вехи подготовки к Инициации должны обойти Леви стороной?

По Вечной Лестнице, например, я сам прошёл, когда мне было тринадцать. Под руководством бабушки, разумеется, а как иначе? Самостоятельно перемещаться между семью уровнями сознания – семью ступенями этой Лестницы – и бесконечно встречать свои худшие страхи на каждой из них может быть гибельно для послушника, за которым никто не наблюдает. Возвращаться приходится неоднократно, и при разум погружается то в кипящую лаву, то в ледяной Коцит, то в могилу. Вечная Лестница убивает тебя, пока ты не начнёшь драться с собственными кошмарами, обнаруживая свою настоящую силу. Так ты находишь родную тебе стихию.

И они хотят сказать, что Леви не ведут этим путём?.. А если она и в самом деле пробудится раньше, как она справится с силой? Её ждёт участь игрушки Стихиалиев, которые беспощадны к тем, в ком не чувствуют воли…

От этих мыслей меня мало-помалу начало трясти, а удивление перерастало в гнев. Спокойно, старина, держи себя в руках, чёрт побери… Вот Маятник Эмоций ты не практиковал, и совершенно зря. Глядишь, сейчас у тебя был бы хоть какой-то самоконтроль.

А разговор, тем временем, продолжался.

– …она защищала его, представляете! Что-то толковала мне об ошибке Ассоциации…

– И что же тебя здесь смущает, Нирити? Она застенчива, но отнюдь не глупа.

И до моих косточек добрались, сплетницы. Давайте-давайте, я внимательно слушаю.

– Но не промыл ли он ей мозги?..

От серебристого смеха леди Лидии у меня заворочался в кишках утренний гамбургер. Я почему-то вообще не ожидал, что она может смеяться.

– Джеффри говорил, помнится… Старая лисица Вендева так боялась вырастить копию сына-предателя, что воспитала лисёнка простаком. У него нет фамильной хитрости. Достаточно было один раз надавить на его неуместное благородство, чтобы он сбежал.

Что, простите?

– Неужели?.. – Нирити явно разделяла моё изумление.

– Так утверждает Пятый Герцог, и нет причин ему не верить. Всё вышло, как мы и думали: мальчик рос на добрых книжках, разве он допустит, чтобы беззащитная малютка пострадала из-за него? Это даже трогательно. Мне его немного жаль.

Я так сильно заскрежетал зубами, что чуть не откусил край своей чашки. Из огромного множества желаний, которые мной овладели, расчленение заживо после долгой пытки маятником выделялось особенно ярко.

– Конечно, мы бы никогда не позволили причинить вред нашей драгоценной носительнице, но откуда это было знать лисёнку? Ладно, Нирити, я думаю, что мы с тобой всё уже обсудили. К приезду леди Вендевы девчонка должна выглядеть так, будто вот-вот пробудится. Поработай с этим, постарайся создать видимость.

– Я вас поняла, леди Лидия.

– Хорошо. Пойдём, я провожу тебя до общежития, у меня есть дела там.

Дамы зашуршали юбками и верхней одеждой. Спустя несколько секунд они прошли мимо моего стола, оставив за собой запах парфюма и мокрых зонтов. Я машинально взглянул на хронометр. Час Солнца наступил минуту назад. Можно выдохнуть, всё сложилось неплохо.

Что же это творится, а? В какой улей я, идиот несчастный, тычу палкой? Почему Леви называют носительницей?

Я залпом опрокинул чашку, но она оказалась пустой. Немного подсохшей кофейной гущи просыпалось мне за воротник.

Чёрт подери. Кажется, надо утроить усилия. Нужно узнать, в чьих руках находится печать Марбаса, но без lumen naturae мне не прочитать ни строчки в архивах Зар Шел Врадим – со старыми очками я легко разобрался бы в шифрах, но новые ещё только требуется зачаровать.

Помощи ждать неоткуда. Времени мало. Значит, наполнение меди следует ускорить, и, кажется, я знаю, зачем мне завтра понадобится библиотека.