Текст книги "Нооходцы: Cupri Dies (СИ)"

Автор книги: Хель Шмакова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 23 страниц)

Глава тридцать девятая. 25 октября 1985 года, 20:03, час Юпитера

Говорят, если человеку что-то написано на роду, то увернуться не выйдет. Наша семья занимается Высшей практикой уже не первый век. Даже грёбаные Ангелы Её Величества считаются с фамилией Бельторн, а это, поверьте, о чём-то говорит.

Потому я не сомневался, что войду однажды в Циркум Призыва и впущу в свой разум Герцога. Не знал только, где и кого.

Подвалом Фредерика де Вриза, как и всем домом, занимался профессионал. Я без конца пялился на кирпичи в стене: они никак не могли быть того возраста, на который выглядели, но поймать их на лжи мне не удавалось. Безупречно выдержанное впечатление застенка испанской инквизиции – только колодца с маятником где-нибудь поблизости не хватало. Любопытно, почему именно этот тон показался де Вризу подходящим.

«Взыскующий дара» восседал в резном кресле у дальней стены, и приглушённый свет спрятанных в потолке ламп мягко ложился на его фигуру. Сегодня де Вриз напоминал кота, следящего за суетливыми людишками из-под полуприкрытых век. Я ожидал, что познакомлюсь с кем-то из остальной дюжины амбициозных толстосумов, но не срослось. Ещё не заслужил, наверное.

– Давайте всё проговорим, мистер Бельторн, – произнёс де Вриз, остро блестя глазами. – Значит, в том, чтобы осуществить вызов без посторонней помощи, вы проблемы не видите?

Проблему я видел. И даже не одну. Но соврал:

– Никакой.

Брови де Вриза чуть приподнялись. Чёрт знает, верил он мне сейчас или нет, но я должен был доказать, что без меня эти самые «тринадцать Избранных» далеко не уйдут. Иначе как уговорить его избавить Тансерда от печати Марбаса?

В конце концов, я всегда могу пообещать, что отдам печать обществу де Вриза – после того, как сам ею воспользуюсь, разумеется. Но моё слово должно приобрести вес.

– Насколько мне известно, в ритуалах Ассоциации Исследователей принимают участие все Высшие. Почему?

Я пожал плечами:

– Официальные ритуалы нужно протоколировать, да и анализировать результаты должен весь состав. Но хранители печатей всегда налаживают с Герцогами, э… неформальные контакты. Без этого не обойтись.

– Зачем? Разве эти духи не принуждены служить людям некоей… высшей волей, если можно так выразиться?

– Всё верно, сэр. Но они этого не хотят, и большинство из них уворачивается от долга Соломоновой правды любыми способами. Всё становится гораздо проще, если они хоть немного доверяют тому, в чьих руках находится печать.

– Ясно. – Де Вриз потёр подбородок, сверкая тёмным рубином. – Когда мне ждать призыва?

– Зачем ждать? Я могу провести его сейчас.

Лицо «взыскующего» вдруг стало неприятно-вежливым:

– В самом деле? Знаете, мистер Бельторн, я не спрашивал, как вы провели последние дни, но…

Ох, пошёл к чёрту, сволочь лысая. И так тошно, а тут ещё ты.

– Не беспокойтесь, сэр, я быстро восстанавливаюсь.

– Рад это слышать.

Конечно, ты рад. Ты ведь так и предполагал, иначе мисс Джексон не привела бы меня сюда.

Моя сумка с резервуарами сиротливо темнела у самого входа. Когда лукаво улыбающаяся Леви сообщила, что я теперь в белом списке у хранителя озера Уонэгиска, слово «изумление» мои чувства передать не могло. Мир, чёрт побери, сошёл с ума – юная послушница делает то, над чем весь Высший состав Ассоциации бьётся со дня основания города.

Да, совсем не такой помощи я надеялся добиться, действуя ей на нервы на берегу этого самого озера… благодаря ей у меня есть и местонахождение печати Марбаса, и источник lumen naturae.

Маленькая мисс Дим сделала свою часть работы, теперь моя очередь.

– Для ритуала всё готово, – произнёс я фразу, которой де Вриз ждал с куда большим нетерпением, чем демонстрировал. – Могу приступать.

«Взыскующий» опустил руки на подлокотники кресла, смахнув с них невидимые пылинки.

– В таком случае, не смею вам мешать. Надеюсь, моё присутствие подразумевается?

– Конечно, сэр.

Стараясь заглушить голос здравого смысла, который уже служил заупокойную мессу по моему здоровью, я принялся набрасывать на полу Циркум Призыва. Высшие Октинимосы любят травить байки о великом защитном значении этого ритуального контура – мол, именно он связывает волю Герцогов и не даёт им вредить смертным. Но на самом деле Циркум Призыва нужен только затем, чтобы все участники ритуала видели то же, что видит хранитель печати. Вся встреча происходит в его голове, а контур работает как проектор.

Спасибо моей привычке копировать всё, представляющее хоть малейший интерес. Я и раньше экспериментировал с этой штукой, пытаясь вызвать к жизни образы из моего не совсем здорового воображения, но безуспешно – контуры подобного значения создаются так, чтобы служить единственной цели.

Печать герцога Ипоса легла в центр Циркума. Де Вриз сидел, закинув ногу на ногу, мерцал перстнями и шитьём на халате, а его одутловатое лицо выражало что-то вроде благосклонного ожидания. На мгновение я почувствовал себя янки при дворе короля Артура, но не дал дурацкому хихиканью испортить серьёзность момента.

Когда резервуары расположились в соответствии с секторами Циркума, мне оставалось только занять своё место. По загривку бродило стадо мурашков: волнительно же, первый раз… в полутёмном подвале, с пресыщенным богачом, маслено ухмыляющимся в мой адрес.

Всё-то у меня случается не так, как я себе представляю.

Здравый смысл в последний раз пискнул, что есть ещё шансы всё переиграть и сдаться в психиатрическую лечебницу. Чёрт подери, старина, ты же на ноги встал всего два дня назад, одумайся!

Внимательно прислушиваясь к собственным паническим мыслям и глядя прямо в глаза де Вризу, я расправил плечи и громко произнёс:

– Ипос!

Фигуры в белых плащах приветственно помахали со дна памяти. Отдав часть своего внимания «воззванию», я закрыл глаза, потянулся волей к резервуарам, и lumen naturae хлынул в ритуальный контур. Пока мой голос, доносившийся будто бы из соседнего штата, твердил имя Герцога, следовало убедиться, что Циркум работает, иначе всё пойдёт насмарку.

Главный секрет мастерства Высших практиков заключается вовсе не в том, чтобы предельно сосредоточиться на чём-то одном. Действительно крутые ребята умеют предельно сосредотачиваться на сотне вещей сразу. Мне до них далеко, но такую-то мелочь я должен осилить.

Воздух вокруг моих ног медленно, но верно нагревался: контур вышел на славу. Поздравив себя коротким ругательством, я сконцентрировался на «воззвании». Печать тихо звенела, откликаясь, и у меня было чувство, что я голыми руками пытаюсь сдвинуть айсберг. Герцога Ипоса не призывали давно… чёрт знает, как это скажется на нашем общении.

Виски странно опустели. Голова закружилась. Из мира исчезли все запахи, точно кто-то повернул рубильник моего обоняния. Стопы утратили чувство опоры, а руки стали ватными. Поддавшись мгновенной тревоге, я проверил контур Циркума – нет, всё в порядке…

И это было последнее волевое усилие, сделанное мной сознательно.

В следующую секунду мой разум распался надвое, словно в него вбили клин. Глаза открылись сами, и свет в подвале показался мне более ярким, чем раньше. Не успел я подумать, что эффект пока терпимый, как спина стала пластилиновой, и в неё впилась пара десятков когтистых лап. Мою плоть словно раздирали на части, пытаясь добраться до позвоночника, но при этом мне не было больно, лишь невыносимо мерзко.

Когда чужая воля выкачала весь воздух из моих лёгких, я услышал собственный кашель, и подвал как-то покосился. Похоже, я шатаюсь. Этот призрачный клубок склизких змей меж рёбер, всё усиливающееся чувство присутствия… мне показалось, или де Вриз вскочил?

Очки почему-то слетели, но я не успел понять, куда. Контур работал безупречно. Мир расплылся, он состоял теперь из одних только пятен цвета. Меня мутило и неудержимо давило к полу, но я из последних сил напряг каждый мускул, представляя, что стою в «цементных ботинках», и варианта «упасть» в моём списке просто нет. Чуждое сознание воевало с моим собственным, сражаясь за каждую пядь разума.

Хотелось испугаться, заплакать, остановить ритуал, спрятаться в уголке, но та часть меня, что ещё сохраняла способность чувствовать, была слишком занята. Леви. Я не могу её подвести. Я не вправе…

Восприятие неожиданно озарилось вспышкой глубокого сопереживания душе, которая протискивалась сквозь узенькие двери моего черепа в тяжёлое, неприютное бытие. Разум практика-дилетанта Нетуса Бельторна соприкоснулся с разумом древней сущности, считавшей наш мир печальным местом, обречённым бесконечно страдать.

Быстрая цепочка видений – полёт над линией облаков, маленькая густая тень, громкий смех и холодная ярость – промелькнули перед моим внутренним взором, как обрывок киноленты, и меня снова зашатало, но уже от чувства невероятного облегчения. Вся тяжесть, лежавшая на моих плечах, сосредоточилась в сердце Циркума клубком мрака, сквозь который проступали очертания человеческой фигуры. Я вдруг понял, что не моргал уже несколько минут, и глаза невыносимо пересохли; доли мгновения, которая ушла на это простое действие, хватило, чтобы силуэт вызванного мной Герцога обрёл плоть.

Невысокая, коренастая и смуглая женщина с монгольскими скулами стояла в середине контура, зябко сжавшись. Незастёгнутая рубашка жемчужного цвета падала на бёдра, и только одна сторона была заправлена в просторные коричневые брюки. Её волосы спутались так сильно, что походили на дредлоки, а в носу ярко блестела золотая серьга.

Без очков я будто плавал в болоте, но образ Герцогини вырисовывался передо мной с убийственной чёткостью: морщинка между бровями, тёмная зелень нечеловечески матовых глаз, слипшиеся ресницы. Когда наши взгляды встретились, пространство на миг зарябило, как поверхность воды от лёгкого ветерка.

Твою мать. У меня получилось.

От волнения я начисто позабыл все протокольные вопросы и застыл, открыв рот. Ипос оглянулась и сделала такое движение, словно хотела сжаться в комочек. Выпуклые, жёстко очерченные губы дрогнули.

– Кто ты?..

Голос Герцогини бился среди магических вибраций ритуального контура, точно стая рыбок в буйном потоке. Чёрт возьми, нужно помнить, что Циркум Призыва потребляет просто сумасшедшее количество lumen naturae, и у меня не так уж много времени.

– Герцогиня Ипос, вас приветствует… приветствую… я. – Речь давалась мне с трудом. – Осведомлены ли вы о долге Соломоновой Правды по отношению к призывающим?

Пальцы Ипос вжались в переливчатую ткань рубашки, и она кивнула:

– Осведомлена. Ныне ты – тот, кому дана власть произносить моё имя?

Фигура де Вриза едва маячила за спиной Герцогини. Не слишком-то удобно для меня она выразила свою мысль – вряд ли «взыскующему» будет приятно думать, что пресловутая власть сосредоточена не в его руках.

– Считайте меня посредником, – нашёлся я.

– Моей печати уже давно никто не касался. – Ипос откинула голову назад, и её русые пряди заколыхались, будто от ветра. Мне вспомнилась Медуза Горгона, и я сглотнул бы со страху, если бы у меня во рту не царила сейчас полная Сахара. – Ведомо ли тебе, что я не из тех, кто достоин траты сил? Люди не нуждаются в моих дарах, и ты – меньше всех.

Ну да, конечно. У каждого из них свой способ выкручиваться.

– Очаровательная скромность, миледи. Но я предпочёл бы решить сам.

Ипос неожиданно улыбнулась. Будда позавидовал бы такому сочетанию безбрежной покорности и снисходительности к непросветлённым.

– Я понимаю, о чём ты думаешь. Позволь же мне представиться: Двадцать Вторая из Падших. Раньше меня знали как Покой. Единственная власть, которую я могу тебе дать – власть над движениями твоей собственной души, смертный. Вечный Отец считал это мощным оружием, но вы, люди, цените его до смешного мало.

Я еле сдержал усмешку. Мне-то поровну, а вот де Вриз сейчас, наверное, разочарован. Уверен, не так он представлял себе «демонов».

– Мой Дар, – продолжала Ипос, – не сравнится с тем Даром, что ты уже носишь. Я могу одарить всего-навсего смелостью и остроумием, но нужно ли тебе то, чем ты уже обладаешь?

Ого, это что, комплимент?

– Так чего же ты хочешь? Носишь ли ты в своей груди чувства, от которых желаешь избавиться? Я их не увидела. Может быть, ты намерен разжечь в себе нечто новое? Это в моих силах. Тем людям, чьим… посредником ты себя называешь, я тоже могу помочь. Приказывай.

Мне оставалось только плечами пожать. Если де Вриз не страдает от чего-нибудь вроде неразделённой любви, силы Герцогини и впрямь здесь бесполезны.

Не дождавшись намёков от «взыскующего», я прочистил горло и сказал:

– Прямо сейчас мне действительно ничего от вас не нужно, миледи. Я лишь надеялся познакомиться.

– Понимаю, – Ипос кивнула, улыбаясь всё так же неуютно. – Что ж, я к твоим услугам… до тех пор, пока ты держишь мою печать.

Потрясающие создания эти Герцоги. Хотел бы я так же безразлично смотреть на всех, кому вынужден подчиняться… и оставаться при этом на множество ступеней выше.

– Благодарю вас, миледи, – я поклонился, стараясь не обращать внимания на головокружение. – Что ж, до новых встреч?

– О, разумеется. И запомни, хранитель: тебе не нужно играть со мною в игры. Двадцать Второй не в тягость Соломонова Правда.

Машинально взмахнув рукой в ответ на прощальный жест Герцогини, я скомандовал контуру погаснуть. Силуэт Ипос мерцал перед моими глазами ещё несколько секунд, а затем она растаяла в воздухе, так и не прекратив улыбаться. Чёрт, нужно найти очки…

К счастью, они улетели недалеко. Вернувшись в мир зрячих, я зачем-то отряхнулся – может быть, в попытке сладить с чудовищной усталостью, сошедшей на меня внезапно и неумолимо, точно горная лавина. Де Вриз стоял над своим креслом, стиснув воротник халата; его лицо выражало растерянность.

– Ладно, мистер Бельторн, – медленно проговорил «взыскующий», промакнув вспотевшую лысину голубым платочком, – буду с вами честен. Я не ожидал, что вы справитесь.

Я с ним чуть было не согласился, но прикусил язык и мысленно отвесил себе затрещину. Эдак слона не продать.

– Рад, что сумел вас впечатлить, сэр.

– Жаль, что этот де… дух действительно не может принести нам особой пользы.

Ох, ты сам завёл об этом речь! Старина Юпитер, чья сила довлеет сейчас над миром, отлично помогает людям находить общий язык, тут и говорить нечего.

– Такое случается, к сожалению.

Нимало не заботясь о сохранности отработавшего своё контура, я сократил расстояние между собой и «взыскующим». Не только для того, чтобы лучше его видеть, но и затем, чтобы опереться о колонну, поддерживающую потолок над нишей с креслом.

Не стоило себя обманывать: я плохо перенёс ритуал. Нужно только продержаться достаточно для разговора.

– У меня есть к вам предложение, сэр.

Де Вриз поднял брови. Свет снова гипнотически заиграл на его рубине. А со вкусом вещица, ничего не скажешь…

– Я весь внимание, мистер Бельторн.

– В доме второго по значению специалиста Ассоциации Исследователей находится печать духа, который способен рассказать вам что угодно и о ком угодно. Такому инструменту вы бы нашли применение?

Гримаса задумчивости на лице «взыскующего» меня не обманывала. Дробный перестук его пальцев по подлокотникам, лёгкий румянец на лбу – я был готов поклясться, что де Вризу чертовски интересно.

– Вы ведь понимаете, – его голос неожиданно стал звучать проще и человечнее, – что это риторический вопрос.

– Я могу рассказать вам, где именно она лежит и как защищена. Если уж мы говорим начистоту, – я невольно усмехнулся, – то вам, наверное, не впервой добывать подобные вещи.

– Абсолютно, – спокойно подтвердил де Вриз.

– Но у меня есть условие.

– Я этого ожидал.

– Мне нужно будет воспользоваться ей в… личных целях. Один или два раза. Затем она станет вашей.

– Хм.

«Взыскующий» соединил ладони и на несколько минут ушёл в себя. Я его не торопил, хоть меня и тошнило аж до озноба – от подвальной духоты, упадка сил и жизни в целом. Нельзя портить достигнутое взаимопонимание раздражением.

– Хорошо, мистер Бельторн, – наконец сказал де Вриз и скупо улыбнулся. – Не вижу подвоха. Когда вам нужна эта печать?

– Вчера, – устало ответил я.

– Ясно. Что ж, не медлите. Чем скорее я получу информацию, тем быстрее отдам распоряжения, верно?

…Надежды на целительное действие ночного воздуха не оправдались.

Я шёл вдоль шоссе, заслонялся ладонью от света фар редких авто и не отваживался выставить руку, чтобы поймать попутку. За испорченный салон меня никто не поблагодарит, да и денег рассчитаться за подобную роскошь не хватит.

Тансерд выдерживает контакт с двумя Герцогами. В ближайшее время мне предстоит повторить этот подвиг – или сдохнуть, пытаясь. Ну да, а кому сейчас легко?..

Нет, правда, грешно жаловаться. Стоит рассматривать ситуацию как ещё один экзамен, а экзамены меня никогда не пугали. Справлюсь, наверное, куда ж я денусь.

Но чего это будет стоить?

Очередной таксомотор обдал меня резким запахом бензина, и роковое пёрышко упало на верблюжью спину. Я схватился за фонарный столб, поранил руку о какой-то дефект металла, но едва ощутил боль – тошнота заслонила всё, и меня вывернуло наизнанку.

Глава сороковая. Луна в Тельце

– Чёрт, как же странно…

Леви оглянулась. Нетус стоял к ней спиной, и рассеянный свет вечного утра делал его волосы пепельными.

– Здесь так тихо, что я не могу перестать об этом думать.

Невидимые ладони ветра гладили холм, и тот мурлыкал на самой грани слуха. Послушница подошла к Бельторну; сначала ей показалось, что он смотрит на призрачные здания, но взгляд Нетуса был прикован к ровной линии горизонта, перечёркнутой пустым шоссе.

– Интересно, куда ведёт эта дорога?..

– Когда-нибудь выясним. – Леви дотронулась до его запястья. То, что она может просто взять и сделать это, казалось ей сном внутри сна. – Идём?

– Подожди минутку…

Бельторн припал на колено и погрузил руку в синеватые травы с ажурными листьями. Когда он поднялся, его пальцы сжимали тонкий стебель, увенчанный цветком, напоминавшим огромную снежинку. Леви прикусила губу. Эти цветы росли по всему склону… почему она их не замечала?

– Любопытно, – задумчиво проговорил Нетус, рассматривая лепестки-стёклышки. – Стало быть, чем дальше от реальности, тем меньше Ноо на неё похожа. Сейчас отличия минимальны, так?

– Ага. – Послушница вздрогнула, вспомнив жуткую глухоту хищного снега. – Только имей в виду, на всякий случай, что сходство с реальностью… не обещает безопасности. Хорошо?

Нетус тихо засмеялся:

– Без проблем. Но сейчас бояться нечего, так?

Он быстрым движением заложил цветок-снежинку за ухо Леви, но ладонь убрать не успел: послушница прижала её к своей щеке.

– Точно, я ведь рядом.

Глаза Нетуса расширились за очками, и он нервно поправил дужку.

– А рыцарь из меня не очень, да?

Леви рассмеялась, несмотря на тяжкое чувство подавленности, которое мучило её с самого визита в дом Тансерда.

О, Яхве, где найти сил рассказать обо всём услышанном?.. Эта неизвестная Процедура… может, послушница ошиблась? Она должна умереть, чтобы мир остался жить? В этом же нет никакого смысла!

Лучше подождать печати – тогда они будут знать точно, и ей не придётся выпускать наружу страхи, которые могут оказаться ложными.

Бельторн вдруг притянул послушницу к себе, и на несколько секунд его плечо заслонило склон и город.

– Извини, мне очень хотелось это сделать. Скорее бы всё дерьмо осталось позади…

Борясь с внезапным желанием расплакаться, Леви уткнулась носом в пахнущий хвоей воротник его куртки и покивала.

– Как ты себя чувствуешь? – поинтересовалась она. – В смысле, там, в реальности?

– Не спрашивай. – Нетус поцеловал её в лоб и, кажется, усмехнулся. – Мне понадобится долгий отпуск.

Закрыв глаза и стиснув зубы, Леви обняла его – так крепко, как только могла. Она вложила в это объятие всё отчаяние, которое не решалась выразить иначе. Бельторн охнул, и его руки принялись бродить вверх-вниз по её спине – нежно, совсем как ветер по склону минутой назад.

– Мы с тобой обязательно победим, – прошептала послушница, стараясь не думать ни о чём, кроме волн тепла вдоль позвоночника.

Нетус тяжело сглотнул и кивнул.

Они постояли, прижавшись друг к другу, а затем Леви с неимоверным усилием вырвалась, стараясь не смотреть Нетусу в глаза. Чёрт, он не должен видеть, как ей страшно.

Следовало продолжать путь, и послушница потянула Бельторна дальше. Молчание отдавалось в пространстве неловким эхом.

– Знаешь, что не даёт мне покоя? – вдруг медленно проговорил Нетус. – Та странная подробность… мол, Тансерд тоже умеет носить маски.

– И мне, – созналась Леви. – Это слишком похоже на то, что делаешь ты. И зачем он вообще пользуется чужим обликом, когда рядом никого?

– Во время последней встречи Марбас сказал, что единственные щиты, сквозь которые он не может видеть – его собственные. Предположим, сэр Джеффри носит его Дар, и таким образом подстраховывается?

– Я бы подумала вот о чём. Марбас назвал твоё имя во время ритуала дознания – что, если он и в самом деле видел тебя?

Бельторн застыл, больно стиснув ладонь послушницы. Его лицо исказилось вспышкой гнева, но он встряхнул головой и спокойно произнёс:

– А это всё объяснило бы. По крайней мере, в таком свете ситуация обретает смысл.

– Ещё одна причина держать ухо востро с этим Герцогом. Сам Тансерд ему не слишком-то доверяет.

Нетус беспокойно взъерошил себе волосы.

– Было бы здорово, если бы мы смогли призвать его вместе. Твой детектор лжи, как ни крути, полезная штука. Марбас всегда держит фигу в кармане – это без сомнений – но будь я проклят, если понимаю, чего он добивается.

– Не уверена, что мой Дар поможет. – Леви пожала плечами, вспоминая беседы с Драчуном. – Он распознаёт только явное враньё. Увернуться просто, если умеешь шевелить мозгами.

Неопределённо хмыкнув, Бельторн снова зашагал по склону.

– Ну, я чувствовал бы себя увереннее, зная, что ты рядом, – выпалил он. – Кстати, куда мы идём?

– Скоро увидишь. – Послушница ласково сжала его пальцы, надеясь хоть немного успокоить. – Мы почти на месте.

Красноватые скалы высились уже неподалёку – пять резких росчерков на фоне светлого ландшафта. Следы смертельного мороза ещё проступали инеем на траве то здесь, то там, и Леви заметила, что более чувствительный Нетус всё время ёжится.

Внезапно Бельторн подскочил и выругался, глядя себе под ноги:

– Это ещё что за?!..

Леви опустила глаза и поморщилась: теперь здешние кустарники путались с тускло-серебристыми прядями волос. Локоны Кроцелла закрыли всю землю вокруг скал, и пространство еле слышно звенело страхом, отзываясь на холодную злость сорок девятого Герцога.

– Не обращай внимания. Только постарайся не наступать… по возможности.

Тощая фигура в чёрной рубашке восседала на остатках льдины, точно олицетворение мировой скорби. Ноги Кроцелла всё ещё находились в плену; Танцора нигде не было видно – наверное, ушёл к озеру восстанавливать силы. Острое лицо с неоново-синими искрами глаз обернулось к приближающейся паре, и Леви почувствовала облегчение, когда губы Кроцелла тронула улыбка.

– Ты здесь!

Пальцы Бельторна стали очень сухими и горячими. Леви искренне улыбнулась Герцогу в ответ:

– Рада, что вам лучше.

– Почему твой спутник так смотрит, будто никогда не видел мне подобных?

Нетус отпустил руку послушницы, шагнул вперёд и слегка поклонился.

– Не сочтите моё удивление поводом для обиды, милорд. Встреча с вами – честь для меня.

– Разумеется. – Кроцелл фыркнул, отворачиваясь. – Особенно сейчас, когда я так жалок.

Плечи Бельторна дрогнули, будто от подавленной усмешки.

– Ни в коем разе, милорд. У всех иногда случаются трудные времена.

Герцог убрал со лба поблёскивающие волосы.

– Какой великодушный малый. Знаешь ли ты, что некоторых из нас оскорбил бы подобный тон?

– Ага. Но вас – нет?

– Нет.

– Значит, я всё делаю правильно?

Впервые на памяти Леви Кроцелл позволил себе показать острые, нечеловеческие зубы в зловещей ухмылке.

– Задай этот вопрос кому-нибудь другому. За последнее время я, кажется, совершил все возможные ошибки и потерял право судить о чужих. Да, по земле снов ты пока ходишь неуверенно, но это дело времени и опыта.

– Ну, да, – Нетус потёр затылок, – раньше у меня не было возможности научиться. У нас не хватает материалов.

– Кое-кто из вас занимался этим, но я не знаю, что стало с её разработками… Да, Леви, ты верно всё поняла.

Послушница мысленно отругала себя за слишком широко открытый рот, но Герцог только улыбнулся и продолжил:

– Рэйен Дим надеялась добиться создания отдельного подразделения в Ассоциации, которое исследовало бы Ноо. Она считала, что потенциал медной школы исчерпается быстрее, чем предполагают ваши Высшие.

– Разве это возможно? – изумилась Леви.

– Почему нет? Мир видел уже много колдовства, пришедшего в упадок. – Герцог пожал плечами. – Наивно думать, что практика – это власть, которую ничто не может пошатнуть. Самоуверенность – главный враг смертных магов, но я обычно не склонен их переубеждать.

Нетус беспокойно тряхнул волосами и порывисто оглянулся, точно хотел убедиться, что послушница никуда не делась.

– Вряд ли эти идеи нашли бы поддержку. Высшие слишком заняты… всяким.

Лицо Герцога снова стало зловещим:

– Именно поэтому Рэйен искала слабые места медной школы. Она хотела получить весомые аргументы. Ты можешь представить, что будет с вашей Ассоциацией – и не только – если в один прекрасный день медь перестанет работать? А она считала это вполне вероятным.

– Ей удалось что-нибудь найти? – Голос Нетуса зазвучал сухо и напряжённо.

– К сожалению, я не знаю. – Кроцелл грустно покачал головой. – Печально, в самом деле. Я убеждён, что эта работа связана с её смертью… и с нынешними планами ваших Высших.

Конец фразы он произнёс с ненавистью, которую даже не стремился скрыть. Леви почувствовала что-то вроде дурноты.

– Вы считаете, маму могли убить из-за этого?..

– Луна повернулась к Рэйен тёмной стороной. У её смерти было много причин, и, вероятно, я выяснил только часть. Высшие умеют защищать сознание от таких, как я.

Кроцелл попытался освободить изо льда одну ногу. Не добившись успеха, он зло сплюнул на землю, и Нетус чертыхнулся сквозь зубы – может быть, от вида яркого инея, который проступил на месте плевка.

– Но я знаю, кто отдал приказ убить её, – угрюмо произнёс Герцог, ни на кого не глядя.

– По-моему, мы с тобой сейчас ничуточки не удивимся, – сказал Бельторн, обернувшись. Он говорил негромко, но Кроцелл услышал и оскалился.

– Второй Октинимос. А ведь я столько раз предостерегал Рэйен…

В голосе Герцога проступила безысходная горечь. Сейчас он ничем не напоминал то холодное, будто из мрамора вырезанное существо, которое посетило Леви, когда она унаследовала резервуары матери. Оно лишь слегка походило на человека.

Сейчас же человек лишь слегка походил на Старшего Духа.

– Жду не дождусь, когда у меня будет печать Марбаса, – прошипел Нетус. – Мне аж до коликов интересно, что затеяла эта мразь.

Вибрации ярости, исходившие от него, не укрылись ни от послушницы, ни от вскинувшего голову Кроцелла.

– Ты рискуешь. Мастер Тайны – лжец и двурушник. Возможно, он опаснее нас всех, взятых вместе. Один раз дотянувшись до твоей души, он изучит каждый её уголок. Он заставит тебя делать то, что нужно ему.

Бельторн сжал кулаки:

– Есть идеи получше, а? У нас очень мало времени. Я не хочу, чтобы Тансерд… э… преуспел.

Кроцелл встретился глазами с послушницей и улыбнулся:

– Мне нравится твоя мысль, Леви. Вот что, мальчик, подойди – я, как видишь, этой возможности лишён.

Передёрнув плечами, Нетус приблизился к ледяному пьедесталу Герцога, в пальцах которого уже трепетала, будто живая, прядь серебристых волос.

– Полагаю, ты знаешь, как это работает.

Зачарованно глядя на собственное запястье, Бельторн кивнул.

– Ну, пользуйся. Тебе это понадобится, когда будешь говорить с Марбасом. Знаешь, – Кроцелл постучал костяшками пальцев по льду и безнадёжно вздохнул, – я рад, что Леви может на тебя положиться. Мы, обитатели земли снов, обладаем гораздо меньшей властью, чем думают маги.

– Благодарю за доверие, милорд.

Когда Нетус поравнялся с Леви, его щёки горели, а глаза метали молнии. Послушница невольно залюбовалась очередным проявлением его эмоций: эти мелодии можно было слушать вечно…

Если только у них будет эта вечность.