Текст книги "Король сусликов"
Автор книги: Гоян Николич
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 31 страниц)
ГЛАВА 12
В туалете я налепил себе на грудь медицинский пластырь – еще одно средство от депрессии и тревожных расстройств, которое мне порекомендовали в клинике для ветеранов.
Из динамика радио, настроенного на полицейскую частоту, я услышал голос диспетчера, сообщавшего о новом очаге возгорания – на этот раз неподалеку от заброшенного шахтерского поселка. Потом на связь вышел кто-то еще и сказал, что пламя распространяется в направлении горнолыжного курорта, на котором по приказу федералов прекратили все работы из-за того, что строители натолкнулись на индейское захоронение.
Это был последний пластырь из коробки с пробниками лекарств, у которых истек срок годности. Я быстренько провел инвентаризацию оставшихся медикаментов, стоявших на полке. Диазепам в низкой дозировке. Еще есть алпразолам. Витамин В12 в капсулах. Большая баночка с овальными сине-лиловыми таблетками – такими красивыми, что аж прямо жаль глотать. В груди застучало, сердце ухнуло куда-то вниз и замолотило там по ребрам. Кровь пульсировала в висках.
Мне снова вспомнился Льюис Мэриуэзер. Я представил, как он приставляет громоздкий армейский кремневый пистолет к груди, неуклюже кладет палец на изящно выгнутый спусковой крючок. Глухо щелкает курок, ослепительная вспышка пороха, свинцовый шарик-пуля пробивает камзол и попадает в сердце…
Как там сказал Джефферсон? «Тяга душевного бремени…»
Я вышел на улицу. Черный асфальт на Мейн-стрит поблескивал от жары.
И тут я увидел своих покойных родителей.
Они шагали, взявшись за руки, и выглядели гораздо моложе, чем я их помнил. Легкий ветерок раздувал мамины волосы. Она обернулась, ласково улыбнулась мне и помахала рукой, будто мы виделись совсем недавно, после чего неспешно пошла с отцом дальше. Отец так и не оглянулся. При мысли о том, что я уже не помню, как звучат их голоса, у меня заныло сердце.
Суслик высунул голову из норы, вырытой возле моего крыльца. Как я уже говорил, дома у меня располагается редакция «Вестника Булл-Ривер Фолз», газеты, основанной в начале девятнадцатого века то ли рудокопами, то ли пьяницами. Кем именно, я не знал. Не газета – одно название. Тридцать две страницы, и то в лучшем случае. Впрочем, мне удается сводить концы с концами.
Из ушей Чаза торчали беспроводные наушники, работавшие от айпода, закрепленного на лапе с помощью липучки. Его величество был в футболке с изображением участников группы Jefferson Starship, причем на месте рта солистки зияла дыра, отчего казалось, что Грейс Слик на меня кричит. На голове чернел берет с эмблемой Сусличьей народной армии. Присев на край норки, одной из сотен, что выкопаны по всему городу с разведывательными целями, Чаз принялся чистить М-16, время от времени с улыбкой поглядывая на меня.
Голова шла кругом. В ушах звучали знакомые голоса, один из которых снова закричал: «Дристня!»
– Сегодня мы пойдем в атаку на четвертую стартовую зону в гольф-клубе, – сообщил мне грызун будто бы между делом и направился в сторону только что севшего крошечного транспортного вертолета «чинук», повисшие лопасти которого все еще продолжали медленно вращаться.
Через несколько минут король сусликов выбрался из «чинука» и вперевалочку направился ко мне. Он едва шел под весом взваленного на себя оружия. Такой пестрой коллекции армейского снаряжения я в жизни не видел. На бронежилете имелось около десятка карманов на молниях, до отказа набитых всякими самыми современными военными штуковинами. В лапах он держал снайперскую винтовку, со стороны чем-то напоминавшую вертикальный пылесос. Мне подумалось, что это AWC G2 под натовский патрон 7.62x51, но уверенности в этом не было. «Ну и морока, наверное, чистить такую бандуру», – мелькнула мысль.
К поясу Чаз прикрепил три запасных магазина на двадцать патронов. Суслик был в каске, кожаных перчатках и десантных ботинках.
Я сказал Чазу, что у меня куча важных дел, надо готовить свежий номер газеты, а его вчерашнее приземление на лобовое стекло моего пикапа спутало мне все планы. И это помимо того, что я практически не спал, а лекарства, которые я сегодня принял, действовали как-то странно. При этом я признал, что, к величайшему сожалению, склонен поверить в его, Чаза, существование.
– Знаешь, что я тебе скажу? – промолвил я, стоя на Мейн-стрит и глядя по сторонам. Несколько шаров перекати-поля, которые мчались, подскакивая по тротуару, резко свернули вправо и замерли на пороге магазинчика Аманды Вандерклоссен, торговавшей средствами для ароматерапии. – Сделай одолжение, больше здесь не появляйся. Если люди увидят, что я разговариваю с сусликом, мне конец. Придется убираться из города.
Чаз поплелся прочь. Походка у него была в точности как и у всех остальных сусликов, когда они перемещаются на задних лапах – со стороны кажется, что их мучает артрит. Вдруг он обернулся, встал на колено и, вскинув оружие, прицелился в голубую пластиковую фигурку гномика, которую кто-то давным-давно поставил под поилкой для птиц. Раздался выстрел, и бородатая статуэтка в тирольской шляпе разлетелась в клочья, оставив после себя облачко белой пыли.
Чаз снова самодовольно улыбнулся и произнес:
– Загляну завтра, когда у тебя настроение будет получше. У меня для тебя есть еще один сюрприз.
В ящике стола я обнаружил древний пончик, очерствевший до состояния окаменелости. Сжевав его и запив выдохшимся имбирным элем, я почувствовал, что мой мозг получил достаточно глюкозы, и я заставил себя заняться делом.
Во-первых, мне предстояло закончить статью о корове, убитой марсианами, после чего взять интервью.
Ради этого интервью мне пришлось сесть за руль и отправиться в гольф-клуб, являющийся частью горнолыжного курорта, который вызывал возмущение большинства местный жителей. Дело в том, что позвонила женщина и сказала, что ее мужа оштрафовали за стрельбу в городской черте. Мол, он стрелял в сусликов, а это в наших краях не такая уж и редкость.
Огромная территория, выделенная под застройку тысячи двухсот домов, была огорожена деревянным забором, в котором имелись лишь одни ворота – красивые, из кованого железа, украшенные гигантским логотипом «Золотого ущелья». На въезде сразу бросалась в глаза внушительных размеров клумба с цветами, окруженная вкопанными в землю колесами, в точности такими, какие стояли на фургонах колонистов-первопроходцев, только спицы покрыты лаком, а ступицы окованы латунью. Рекламная вывеска над всем этим гласила: «Здорово, народ! Дан старт продаж наших образцовых домов!»
Когда-то здесь щипали травку коровы, тут находилось тихое пастбище – часть ранчо старика Вурхорста. Теперь лишь местами виднелись островки тополей да сосен, оставленных исключительно из эстетических соображений. Все остальное сровняли с землей бульдозерами. Моему взору открылись бетонные дорожки и тупички. Из припаркованных грузовиков разгружали рулоны живых газонов и гонт.
В отдалении на склоне холма, возвышавшегося над недостроенным зданием гостиницы, я увидел еще один забор, – я так понял, это чиновники из Бюро землепользования огородили место, где рабочие обнаружили захоронение индейцев. Федералы уже приступили к археологическим изысканиям и распорядились на время свернуть строительные работы, сославшись на закон о защите и репатриации могил коренных американцев.
На КПП я помахал представителю службы безопасности в униформе. Выглядел он как охранник из торгового центра. Несмотря на то что в воздухе еще висела мелкая белесая строительная пыль, сквозь эту дымку можно было разглядеть вдалеке постепенно обретающее форму поле для гольфа. По рельефу уже не составляло труда понять, где сделают пруды, а где препятствия и бункеры. Успели подготовить и площадку под загородный клуб, куда, как я слышал, уже выписали шеф-повара из Денвера. Уже начерно возвели стены кинотеатра, и теперь рабочие трудились над вычурными фронтонами развлекательного комплекса и конференц-центра. Вдалеке возвышалось исполинское здание гостиницы, а ее незаконченная, крытая шифером крыша, довлеющая над окружающим пространством, казалась украшением огромного праздничного торта.
Я припарковал свой пикап у большого бунгало, перед которым на дорожке лежали разобранные детские качели. За домом трудился небольшой экскаватор, прокладывавший велосипедную дорожку. Я достал из кармана бумажку, развернул ее и сверился с адресом.
Из дома показалась блондинка в облегающей футболке и невероятно короткой джинсовой юбке. Увидев меня, она вяло улыбнулась и отсалютовала чашкой с кофе.
Без умолку болтая, размахивая руками и постоянно прихлебывая кофе, Аманда Левандовски поспешила к моей машине и пригласила меня в дом. Там она принялась сбивчиво рассказывать о том, как ее муж недавно устроился на работу в «Золотое ущелье». Прежде чем сделать паузу и перевести дыхание, она посетовала на то, как сейчас сложно найти приличную должность.
Чтобы налить себе еще кофе, Аманда отправилась на кухню. Я обратил внимание на ее ногти небесно-голубого цвета. Откуда ни возьмись появилась собачка размером с хомяка – белая, со вздернутым носом. Она подошла ко мне и принялась фыркать на мою ногу.
– Я сказала мужу, что хочу с вами поговорить, и Эд не стал возражать, – сказала Аманда Левандовски, направляясь в гостиную.
Я проследовал за ней.
На белом берберском ковре стояла куча нераспакованных коробок. На каминной полке красовались фотографии четы Левандовски. Практически на всех снимках парочка была запечатлена под открытым небом – то на мотоциклах в пустыне, то на лыжах, то в байдарке, то в пляжных нарядах и масках для подводного плавания на лодочном причале. В углу комнаты стоял велотренажер, заваленный бельем.
– Эд считает, что полиция перегибает палку, – продолжила Аманда. – Он подумал, что вы все равно так или иначе напишете о случившемся. Ну, вы ведь выпускаете колонку, где рассказываете о разных происшествиях… Вот поэтому я и позвонила. Мы ведь только сюда переехали, и не хотелось бы с самого начала производить такое… ну… – Она дернула плечом. – Не самое приятное впечатление. Я очень вам признательна за то, что вы нашли возможность приехать. Я регулярно читаю вашу газету, ни одного номера не пропускаю.
Она подозвала к себе собачку, взяла на руки и принялась расчесывать ее белые кудряшки длинными голубыми ногтями.
– А еще я подумала, что в свете тех проблем, которые у нас в последнее время возникли с сусликами, людям будет интересно узнать о случившемся. – Она кинула на меня настороженный взгляд поверх чуть ли не двухлитровой чашки кофе и заерзала, устраиваясь поудобнее, откинувшись на мягкие подушки белоснежного дивана.
– Эд ехал на мини-тракторе, который ему подарили на день рождения, – начала рассказ Аманда. – В последнее время он часто так делает, когда приходит с работы. Возится по хозяйству, чтобы выпустить пар. – Она наклонилась к собачке и поцеловала ее. Выпрямившись, Аманда откинула назад длинные волосы и, сведя плечи, поднесла чашку к губам, чтобы сделать глоток. Она явно волновалась. – А потом я увидела, что трактор словно… тонет.
– Боюсь, я вас не понимаю, – покачал я головой.
Аманда выставила перед собой ладонь и повела ее вниз, словно вдавливая что-то.
– Ну… погружается в землю… будто его засасывает, – пояснила она. – Я выбежала наружу. Эда зажало под лопастями косилки. Слава богу, он ее не успел включить. Я думала, он ранен. А Эд выбрался, подпрыгнул, как сумасшедший, и говорит: «Ну все, я этим сусликам устрою. Хотя бы парочку, а пристрелю сегодня».
Собачка снова подошла ко мне, обнюхала ногу и принялась вылизывать щиколотку, с которой слез носок. Пришлось отпихнуть коротышку.
– Эд кричит: «Тащи ствол!» Ну я и… ну я и принесла ему ружье, – продолжила Аманда. – Большое, с которым он ходит на охоту. Эд тут же начал из него палить и кричать, что… перебьет всех сусликов в этом, извините, сраном округе. Поймите, – промолвила женщина чуть ли не шепотом, – у нас нелады с животными. Мы с востока и не привыкли к такому количеству дикого зверья. В прошлом месяце нашего спаниеля утащил койот. А теперь эти маленькие твари загубили грядку с ямсом! Я ведь его только что посадила! – Она подозвала к себе собачку, наклонилась и почесала за ухом. – Если теперь потеряю еще и мое сокровище, я этого просто не переживу.
Песик запрыгнул ей на колени. Аманда поцеловала его, обхватив ладонями крошечную мохнатую мордочку, размером с яблоко, после чего прижала собачку к себе, втиснув ее промеж своих необъятных грудей.
– Еще к нам заявился лось, – произнесла она. – Разорил наш сад. А теперь эти суслики. У Эда просто сдали нервы. Он показал полицейскому подземные лазы, напоминавшие… знаете… такие туннели, которые роют заключенные, чтобы сбежать из тюрьмы. Эти твари выкопали их под трактором. В жизни ничего подобного не видела. Знаете, сколько мы заплатили за газон? Триста долларов. А теперь из-за засухи мы даже не можем заказать новый. И вдобавок ко всему Эду выписали этот дурацкий штраф. Почти на двести долларов. Я ведь проверяла, сусликов в Красной книге нет. Спрашивается, и к чему столько шума на ровном месте?
– Полагаю, все дело в том, что ваш муж пустил в ход огнестрельное оружие в городской черте, – ответил я.
– То есть получается, защищать свой дом уже нельзя?
– Можно, но только не таким способом. Он ведь стрелял снаружи, а не внутри дома. Вот если бы суслики ворвались сюда и подвергли вашу жизнь опасности…
– Вот это была бы картина, – хихикнула Аманда.
– Это точно, – согласился я.
Песик спрыгнул с ее коленей и принялся на меня лаять.
– Я слышала, есть служба, которая борется с сусликами с помощью специального оборудования, типа пылесосов. Их, короче, высасывают из нор. А что еще нам остается делать? Травить их, видите ли, тоже нельзя, администрация города против. Говорят, мол, яд может просочиться в грунтовые воды. Вы, надеюсь, это не записываете?
– Вообще-то записываю, – ответил я, посмотрев в блокнот.
– Просто я хотела изложить нашу точку зрения на то, что произошло.
– Даю вам честное слово, у сусликов я интервью брать не собираюсь, – соврал я.
Аманда снова хлебнула кофе, положила ногу на ногу и провела рукой по колену. За лямкой сандалии, на левой лодыжке я заметил татуировку – стилизованный зеленый клевер. Я уставился на него. Тявкающий песик запрыгнул ко мне на колени. Я со всей осторожностью, словно хрустальный бокал, снял его с коленей и поставил обратно на пол. Песик зарычал и, к счастью, удалился.
– Собачка маленькая, ее лучше не выпускать, – посоветовал я.
– Ничего страшного, не переживайте, мы как раз собираемся поставить очень высокий забор, – заверила меня Аманда.
Я закрыл блокнот и перевел взгляд на работающий телевизор с диагональю сто восемьдесят сантиметров. Звук был выключен. На экране разевал рот ведущий прогноза погоды, пророчивший еще одну неделю засухи.
– Ваша собачка весит килограмма четыре, не больше, так что орел унесет ее запросто. И никакой забор ему не помешает.
Я вышел из дома и принялся фотографировать. Дом располагался так близко к реке, что я даже слышал шум водопадов. Из-за дома открывался вид на всю узкую долину, поросшую соснами, уходящими вдаль, к холмам. Со стороны казалось, что тут потрудился великан-художник, сделавший щедрый мазок зеленой краской.
Сад за домом был полностью перерыт. Явно работа Чаза. Я и не подозревал, что суслики едят ямс.
ГЛАВА 13
Однажды я спросил Чаза, каким образом сусликам, у которых отсутствуют противостоящие большие пальцы, удается производить военное снаряжение. Я никак не мог поверить в то, что где-то находится фабрика, на которой грызуны в сварочных масках собирают крошечные вертолеты.
– Снаряжение мы не производим, – улыбнулся Чаз. – Мы его получаем иным способом. Мы его находим, а потом уменьшаем.
– А кто учит вас управлять вертолетами?
– Сами учимся. Смотрим видео на «Ютьюбе».
– А кто объясняет, как их чинить, когда они выходят из строя?
– То же самое. «Ютьюб».
«Так, а я сегодня лекарства принимал?» – мелькнула в голове мысль. Дело в том, что порой я путаюсь в таблетках.
В кошмаре, что снится снова и снова, мне является рядовой из фотоальбома. Его лицо раскурочено взрывом. Я лежу в постели, а он склоняется надо мной и твердит: «Дристня, дристня, дристня». Он одет в полевую форму, на голове у него – шляпа. Он всегда приходит вооруженным: либо с винтовкой М-16, либо с пулеметом М-60, либо еще с чем-нибудь. Этим он мне чем-то напоминает назойливого торговца-лоточника. Я понимаю, на что он намекает, обращаясь ко мне подобным образом.
Я закрываю глаза и даю волю своему сознанию – пусть мчится, куда хочет…
Мы стояли за моим домом, рядом с мусорным баком. Чаз с небрежным видом потянулся, дотронулся до него, потом сощурился и наморщил нос. Стиснул лапки. Бак покачнулся и уменьшился до размеров коробки из-под обуви.
– Чуешь, чем пахнет? – суслик посмотрел на меня.
– Ну да, мне пора принять душ, но знаешь, от тебя тоже не парфюмом тянет, – чуть обиженно произнес я.
– Да я не об этом. – Чаз досадливо махнул лапой. – Я про другое. Я к тому, что могу тебя… съежить. Ну, уменьшить. Тогда ты почувствуешь себя в нашей шкуре. Понять нас. Помочь нам. Да, и я смогу пригласить тебя к себе домой на ужин.
Он объяснил, откуда у сусликов взялась вся эта всячина: и оружие, и машины с вертолетами, и мотоциклы, и домашние кинотеатры, и подземный торговый центр с кинозалом, расположенный в пещерах к югу от Булл-Ривер Фолз. Именно там и проживало большинство членов клана Чаза. Насколько я понял, цивилизация сусликов брала свое начало в рудниках у заброшенной деревеньки на горе Беллиэйк, где грызуны стали добывать золотые самородки.
Искусством уменьшения владели лишь Чаз и его ближайшие родственники. Суслик заверил меня, что процесс это быстрый и совершенно безболезненный. А когда я сказал, что согласен, он велел мне закрыть глаза и задержать дыхание.
Нет, ну а что такого? Будет о чем поговорить с доктором Нгуеном. А то мне в последнее время и рассказать ему уже нечего.
Чаз чуть дотронулся до меня коготочком. Голову окутало шипящее облако синего пара, будто на меня набросили волшебную полупрозрачную накидку. Внезапно меня посетило мимолетное леденящее ощущение в области носовых пазух, которое случается, когда гриппуешь, у тебя высокая температура и она поднимается все выше. По спине прошел холодок, мне показалось, что меня раздувает, а в животе скопились газы, словно я съел что-то несвежее.
Открыв глаза, я обнаружил, что крошечный кустик лапчатки, возле которого я стоял всего несколько секунд назад, теперь приобрел размеры старого раскидистого дуба. Мой маленький домик-редакция с крытой рубероидом крышей вздымался надо мной, словно гигантский пакгауз. При этом вся моя одежда уменьшилась вместе со мной, дешевые туфли выглядели в точности как и прежде, а когда я достал кошелек, желая убедиться, что там все на месте, то обнаружил, что он стал меньше почтовой марки. Мой читательский билет и тот в обычной жизни был больше.
Я стал размером с пластиковую куклу Кена, готового к потрясающему, полному безумств свиданию с Барби.
– Скажи что-нибудь, – попросил Чаз. – Я хочу услышать твой голос. Иногда при уменьшении бывают проблемы с голосовыми связками.
– Что ты, черт подери, со мной сотворил? – спросил я, щипля себя за лицо и ощупывая с ног до головы. Над городом на низкой высоте, видимо заходя на посадку, пролетел пожарный самолет Лесной службы США. Я кинулся в укрытие и спрятался за полуметровым пакетом с мусором, стоявшим возле бака.
Чаз горделиво улыбнулся:
– Однажды, чтобы потренироваться, я уменьшил небольшое стадо коров абердин-ангусской породы. Их мычание напоминало мяуканье кошек. Я боялся, что голос у тебя станет писклявым, но, к счастью, обошлось.
Чаз сунул мне лапу под бейсболку, по всей видимости желая ощупать волосы. Теперь мы с ним были одного роста, и он похлопал меня по плечу. Изо рта короля сусликов пахло травой, словно он только что ел салат.
– Иди за мной, – сказал он.
Мы сели в ожидавший нас штурмовой вертолет «апач», лопасти которого медленно вращались от порывов ветра, принявшегося дуть со стороны горы Беллиэйк. Именно там, если верить подслушанным мной переговорам по рации, вспыхнул еще один пожар. По официальной версии, его причиной опять стал удар молнии по время сухой грозы. Лично я в этом сомневался.
Вертолет сел на парковке возле моего пикапа. Верхушка «апача» едва доходила до середины переднего колеса. Когда мы взмыли в воздух, звук мотора напомнил работающую низкошумную газонокосилку.
Когда мы набирали высоту, мимо нас пролетела ворона. Она развернулась, явно намереваясь броситься на нас. Суслик-пилот в летных солнцезащитных очках и с большим розовым браслетом на правой передней лапе щелкнул переключателем на приборной панели. Ракетная установка дернулась на гидравлическом ползунке, выплюнув ракету, которая врезалась в летящую на нас ворону, оставив от нее лишь облачко вращающихся в воздухе перьев.
– Да, с птицами у нас в последнее время проблемы, – вздохнул Чаз. – Никак к нам привыкнуть не могут. На прошлой неделе пришлось уходить от ястреба. Пятнадцать километров меня преследовал, никак отвязаться от него не мог. Уж больно быстро эти ребята летать умеют.
Я спросил Чаза, на что они пойдут в атаку сегодня.
– Потерпи, скоро сам все узнаешь. – Суслик загадочно на меня посмотрел: – В данном случае меня вдохновлял Лоуренс Аравийский и его Акабское сражение в тысяча девятьсот семнадцатом году. Все будет в точности так же. Разве что мы обойдемся без верблюдов.
Чаз обожает историю. Он запросто может цитировать по памяти древнегреческого комедиографа Аристофана, без труда может объяснить, в чем заключалось преимущество стратегии Веллингтона в битве при Ватерлоо, а еще у него есть крайне неприятная манера монотонным голосом читать наизусть здоровенные отрывки из романа Дэвида Фостера Уоллеса «Бесконечная шутка». Большую часть всей этой информации он черпает из документальных фильмов, которые запойно, без перерыва смотрит на выходных. А еще король сусликов обожает аудиокниги.
Каждую неделю Чаз устраивал в городе диверсии, всякий раз стараясь нанести удар, который хотя бы косвенно, но задел гольф-клуб и курорт «Золотое ущелье», разместившиеся на территории, некогда принадлежавшей сусликам, вынужденным теперь переселиться на холмы и в горы, окружавшие город.
Чаз снял бронежилет и принялся чесать под футболкой с изображением то ли Боба Марли, то ли кого-то очень похожего на него – над головой музыканта с торчащими из нее дредами сиял нимб. Я понятия не имею, откуда Чаз берет все эти футболки, но всякий раз он появляется передо мной в чем-то новеньком. Особенно он неравнодушен к рок-группам шестидесятых: The Rolling Stones, The Who, Led Zeppelin, The Kinks и Pink Floyd.
Четыре телохранителя Чаза, вооруженные автоматами, с подозрением смотрели на меня.
– Мне не понравилось, как ты высмеял нас, – промолвил Чаз и тут же пояснил: – На прошлой неделе. В своей газете. Зачем тебе понадобилось называть нас крысами из прерий? Это низко.
– Вы загубили бейсбольное поле при школе, – объяснил я, – администрации пришлось менять всю систему орошения. Кто за это будет платить?
Чаз прекрасно знал, что со мной лучше не портить отношения, ведь я был его единственным другом из мира людей. Он кивнул одному из телохранителей, который тут же достал из кармашка блокнот и принялся что-то в нем писать.
– Все равно, называть нас крысами – это хамство.
– Ничего, как-нибудь переживете.
Чаз почесал спину, которая, судя по его виду, сильно ныла. Мне это не показалось удивительным, принимая во внимание количество оружия, которое он на себе таскал.
– Потянул вчера спину на учениях, – посетовал Чаз. – Надо показаться врачу.
– У вас есть врачи?
– У нас есть больницы, медсестры, санитары, а в больницах имеются столовые. У нас есть хиропрактики. Прекрасная система медицинского страхования.
Поднявшись на шестьдесят метров, мы прекратили набирать высоту. Тут к нам присоединилась целая флотилия воздушных судов: несколько штурмовых самолетов «тандерболт», два грузовых «чинука», набитых под завязку вооруженными сусликами, и пара истребителей «хэлкет» времен Второй мировой. Я вспомнил, что «хэлкеты» чудесным образом бесследно пропали прошлой весной сразу после участия в авиашоу.
Чаз надвинул себе на мохнатую мордочку прибор ночного видения и потыкал лапой куда-то в открытые двери нашего вертолета.
Насколько я мог судить, мы летели в сторону гольф-клуба.
