Текст книги "Король сусликов"
Автор книги: Гоян Николич
сообщить о нарушении
Текущая страница: 28 (всего у книги 31 страниц)
ГЛАВА 67
Мэр Булл-Ривер Фолз разошелся не на шутку. Словно охваченный безумием, он развернул настоящую войну против сусликов и принялся разорять их поселения со рвением Генриха VIII, решившего положить конец существованию монастырей в старой доброй Англии.
Землю рыхлили экскаваторами. Пускали в ход взрывчатку и огонь. Яд и воду. Люди действовали со столь слепой решимостью, что к тому моменту, когда мы с Чазом вернулись из нашей кошмарной поездки в Малибу, численность сусликов, обитавших на склонах горы Беллиэйк, сократилась в два раза.
Оставшиеся в живых – изможденные, голодные – ютились в грязи и убожестве ходов заброшенного золотого рудника к югу от города. Запасы провизии, наворованные в супермаркете, тоже подходили к концу. Осталось только несколько мешков чипсов и три гигантские банки арахисового масла. Несмотря на отчаянное положение, суслики были по-прежнему вооружены до зубов.
Когда я явился в подземный военный бункер его величества – неприступный, отделанный армированным бетоном, такому бы любой древнеегипетский фараон позавидовал, – Чаз сидел в кожаном кресле, смотрел по телевизору рекламно-информационный ролик про лучший на свете пароочиститель и одновременно стучал по клавишам ноутбука, строча комментарии к статье какого-то политического блогера.
Статья, которую наверняка написал какой-нибудь хипстер, растягивающий при разговоре слова, была на четыре абзаца. Чаз попросил меня ее прочитать.
– Хочешь узнать мое мнение? – спросил я.
– Окромя тебя у меня знакомых среди людей нет, – пожал плечами Чаз.
Я пробежал глазами статью, после чего сказал, что она не более чем набор нелепостей и глупостей космического масштаба. Прекрасный пример лицемерия, приправленный претенциозным словесным пердежом, написанным специально для людей, которые не в состоянии прочесть ничего длиннее поста в соцсети.
– Херня, одним словом, – подвел я итог.
– Я так и думал. – Его величество показал мне свои комментарии, которые хотел разместить под статьей, – невнятную мешанину из преисполненных ненависти оскорблений.
– А кто такой Уродец Зигги?
– Я, – отозвался Чаз, – это мой ник.
– Если обзываешься, то изволь хотя бы делать это грамотно, – посоветовал я. – «Сукин сын» пишется через «и». Больше у меня замечаний нет. Молодец. Все четко изложил.
Чаз нажал на кнопку «отправить», закрыл ноутбук и перевел взгляд на телевизор. На экране дама в коктейльном платье обрабатывала грязный кошачий лоток с помощью пароочистителя, напоминавшего перевернутую одноногую тряпичную куклу.
– Надо бы и мне такой прикупить, – задумчиво произнес Чаз.
В этот момент в комнату вошел тяжеловооруженный спецназовец с банданой на голове, с решительным видом откозырял, после чего протянул Чазу депешу.
Насколько я понял, на территории гольф-клуба «Золотое ущелье» наступило временное затишье. Группа строительных рабочих попала в окружение. Вокруг нее замкнул кольцо батальон разъяренных грызунов, вооруженных пулеметами, гранатометами и разномастными минометами. В боеприпасах суслики недостатка не испытывали.
Чаз затянул на себе пояс с парой «ругеров». Кто-то сунул ему новенький черный берет. Его величество наклонился, натягивая десантные ботинки, потом выпрямился, посмотрел на меня и спросил:
– Ну что, хочешь снова стать солдатом?
– Говно вопрос.
– В смысле? – не понял Чаз.
– Ну, ты бы еще спросил, срут ли в лесу медведи.
– Зачем мне это спрашивать? – удивился его величество. – Срут, само собой.
– Вот именно.
Чаз нахмурился и почесал голову:
– Не, ну погоди, а где медведям еще срать?
– Давай ты мне еще раз задашь свой вопрос.
Чаз на мгновение задумался, потом торжественно произнес:
– Желаешь ли ты присоединиться к нашему братству революционеров, презрев свое бессмысленное, бесцельное и жалкое существование ради славы, правды, чести и…
– Атомный вес кобальта – пятьдесят восемь и девять? – перебил его я.
– «Охотники за привидениями»! – воскликнул Чаз. – Это фраза из «Охотников»!
– Именно, – кивнул я.
Чаз вскинул «узи» и дал очередь, очертив у моих ног полукруг из отверстий пуль калибра девять миллиметров.
Затем с помощью тех же самых магических сил, с помощью которых когда-то уменьшил танк «Шерман М-4», Чаз съежил меня до размеров коробки из-под хлопьев.
Мы залезли в штурмовой вертолет «черный ястреб», который поджидал нас с включенными двигателями. Поднявшийся ветер сдул с меня бейсболку с эмблемой «Чикаго Кабс». Я уселся рядом с его величеством на обтянутое парусиной сиденье и пристегнул ремень безопасности. Чаз в это время лихорадочно выкрикивал приказы во встроенный в шлем микрофон. Когда вертолет поднялся в воздух, я увидел, как моя кепка, гонимая ветром, долетела до края утеса и низринулась куда-то вниз. Тем временем мы заняли позицию ведущего в целой эскадрилье, состоящей из десятка вертолетов. На флангах слева и справа от нас летело по два грузовых «чинука», набитых вооруженными до зубов сусликами в касках и бронежилетах. На горизонте показались два штурмовика «тандерболт», на всех парах устремившихся на воссоединение с нами.
Чаз сунул мне в руки разгрузочный жилет, украденный со склада Национальной гвардии. Его карманы были набиты магазинами к винтовке М-16. На крюке в стене висела кобура с кольтом. Я нацепил ее на себя, а на плечи накинул две пулеметные ленты. Я прекрасно понимал, что со стороны выглядел так, словно и сам только что обнес оружейную кладовую, но мне было плевать. На высоте со слышимостью есть определенные проблемы, все звуки кажутся приглушенными, поэтому можно сказать, что мы летели к гольф-клубу в относительной тишине.
Под нами раскинулся город, темная, петляющая змеей река и серые селенитовые холмы. Потом наш вертолет прошел над отвесной скальной грядой, огибавшей ранчо Доры Маккой. Я увидел грузовичок бабки Доры, припаркованный рядом с амбаром. Ветер трепал сушившееся белье на веревке, которая была протянута от дома до сарая, в котором старуха держала свою чалую. Потом показалось озеро, а рядом с ним – дымящиеся руины поселения сусликов. Земля повсюду была вспахана и перекопана. Я увидел кучу крошечных мертвых тел, громоздившуюся рядом с самосвалом, кузов которого тоже был завален трупами сусликов.
Чаз постучал по моему шлему и жестами показал, чтобы я включил передатчик.
– Их жгут на окружной свалке, – пояснил он и потыкал лапой вниз.
Наша крошечная эскадрилья сделала разворот и устремилась на север.
Чаз поднес к мордашке армейский бинокль камуфляжной раскраски, с восьмикратным увеличением. Такой стоит три сотни баксов, но обойдется вам задаром, если вы знаете, где в Булл-Ривер Фолз каждую среду по вечерам паркуются на ночь грузовики с экспресс-почтой. Лапы его величества затряслись от ярости, когда перед ним предстала раскинувшаяся внизу картина.
– Эй, командир, с тобой все в порядке? – спросил я.
– Нет. Не все.
ГЛАВА 68
Стекло плавится при девятистах градусах, алюминий – при тысяче. Медь – при двух тысячах. Сильный лесной пожар может разогнать температуру до тысячи ста градусов. Этот пожар был сильным.
В штабе ЧС мне сунули в руки обгоревшую железку, обнаруженную возле тропы.
– Поглядите, – сказал один из ребят Гаса Карри, показав на вдавленную металлическую крышечку с резьбой. После этого он выудил из сложенной тряпицы кусочек оплавленного металла: – Это медь. Чтобы вы знали, какая там температура.
Я сел в пикап и поехал по петляющей дороге, проложенной бульдозерами. Наконец я увидел стоящий впереди транспорт: школьные автобусы, здоровенную пожарную машину, пригнанную из аэропорта, планшетные трейлеры, цистерны на колесах и зеленые внедорожники Лесной службы.
Я вспомнил о Кармен, собиравшейся наведаться в лес за архивными материалами. Она обещала сперва поставить в известность спасателей и только потом отправляться в зону возможного возгорания. По большому счету, простому смертному в заповедную зону без разрешения вход был заказан, но, принимая во внимание положение, которое занимала Руз, она могла запросто, без всяких проблем миновать КПП.
– Тебе совершенно не о чем беспокоиться, – заверила меня она, загружая скарб в свой джип, припаркованный у здания администрации округа. – Стэн, ты ведь сам сказал, что пожар в полутора километрах от хижины. Ну что ты дергаешься из-за всякой ерунды?
– Ерунды? – возмутился я. – Никто не знает, куда двинется огонь. За прошлую ночь он мог отмахать и три километра. Причем в любом направлении. И я не волнуюсь, я проявляю озабоченность.
– Если бы пожар стал сильнее, об этом бы обязательно объявили, – возразила Руз. – Ты пойми, архив очень важен для меня.
Она помахала рукой и уехала. А я остался с гнетущим ощущением надвигающейся беды.
Явившись на командный пост, я забрался в строительный вагончик, позаимствованный у компании «Золотое ущелье», и переоделся в свое снаряжение. За стройкой к небу поднималась плотная завеса дыма, напоминавшая исполинскую черную простыню. Над очагом возгорания пролетели два пожарных самолета, которые затем разошлись в разные стороны. За ними проследовала эскадрилья «черных ястребов» Национальной гвардии.
Я налил себе в вагончике кофе и попытался вспомнить, принял ли таблетку. Пошарил по себе руками, чтобы убедиться – баночка с лекарством лежит в нагрудном кармане рубахи.
Вместе с отрядом пожарных я отправился к тому месту, где экскаваторы рыли канаву. Выше на холме лесорубы валили лес. Надрывно, оглушительно ревели бензопилы.
Я присел и поглядел на топографическую карту, после чего двинулся вслед за своей группой вдоль противопожарной насыпи высотой чуть больше метра. Колени пульсировали от боли. Я вызвал по рации Гаса Карри.
– Цистерны подгонят минут через двадцать, – промолвил Гас. – А потом мы двинем на юг от вас.
– Кармен вернулась?
– Я ее не встречал, – ответил Карри. – Но ребят поспрашивал. Видели, как она ехала по грунтовке.
– Похоже, вчера ребята из Бюро землепользования дали ей зеленый свет на въезд. Лучше бы они сначала посоветовались с вами.
– Федералы, – фыркнул Карри. – Сам понимаешь, что с них взять.
Он дал отбой. Я воздел руку и принялся ждать, когда мужчина на другом конце кромки пожара поднимет свой топорик в знак того, что команда выстроилась и готова действовать. Потом события начали развиваться с удивительной скоростью.
Я думал, что ветер погонит пламя к опушке леса, где оно затухнет само, поскольку уткнется в скалистый гребень утеса. Однако этого не случилось. Огонь вспыхивал в самых неожиданных местах. Казалось, ему было плевать на ветер. Пламя хотело дотянуться и пожрать лесные заросли, которые ни разу не прорежали за многие десятки лет. Помнится, власти округа пару лет назад выступили с инициативой целевого пала как раз этого участка леса, но федералы отмахнулись: у них, как всегда, все были заняты. Кроме того, кое-кто из горожан стал возмущаться и говорить, что подобное выжигание полностью уничтожит перестойный лес. Я уверен, именно подобные доброхоты и похоронили всю эту затею с палом.
Еще утром я просмотрел отчет наблюдателей. Основной очаг возгорания распался, и теперь складывалось впечатление, что огонь распространялся во все стороны сразу. Я очень надеялся, что он не устремится в сторону ранчо «Последний шанс», неподалеку от которого располагалась хижина Кармен.
Я снова взял рацию и обратился ко всем по открытому каналу:
– Пожар занимает площадь почти всей карты. Определить основное направление распространения огня пока невозможно. Хоть какие-нибудь хорошие новости есть?
Сквозь шум помех до меня донесся еле слышный голос Карри:
– Это ты? Короче, начальство требует, чтоб парашютисты десантировались на холм. В долине нам тоже люди нужны. Вот туда ты и направишься. Командование говорит, что нельзя подпустить огонь к гостинице. Приказ.
– Чей приказ?
– Неважно. Понимать должен – служба такая. Тут демократию не разводят.
– По-моему, будет куда разумней пустить встречный пожар вверх по холму.
– Это неважно. Главное, не подпустить огонь к гостинице. Ты вообще как там? Не смущает компания сопляков? Не, я понимаю, я сам просил тебя о помощи, но ты там на рожон не лезь.
– Если с коленями будет совсем беда, вернусь, – пообещал я. – Так кто отдал приказ? Ты так и не ответил.
– Слушай, один из окружных представителей позвонил конгрессмену, тот – министру внутренних дел, тот – губернатору, тот – главе округа, тот– моему начальнику, главе района. Сколько на меня говна вылили, словами не передать. Увидишь сегодня хоть одну пожарную машину – считай, тебе крупно повезло. Я сказал ребятам, которых отправил с тобой, чтобы они не подпускали огонь к деревьям в долине. Если пламя доберется до оборудования рядом с гостиницей и до горючки, которая там хранится, рванет так, что мало не покажется.
– Эти пидорасы из «Золотого ущелья» обещали убрать цистерны с дизелем еще на прошлой неделе! – заорал я в рацию.
– Я-то тут при чем, Стэн? Я просто тебе ситуацию обрисовываю.
– Там же тысячи литров катализатора, а еще…
– Да знаю я, знаю, – устало промолвил Карри. – Извиняй. Ладно, до связи.
Я с досадой пнул ногой ком земли и поднял голову, желая убедиться, что вижу всех членов своего отряда. Мы шли по окутанной дымом тропе, словно по туннелю. Небо черное, верхушек деревьев не видать. Сосны горели, будто свечные фитили, а некогда усыпанную иголками землю покрывал пепел и темные, пышущие жаром угли. Огонь, насытившись, отступил, но потом вернулся снова, каким-то чудом продолжая гореть. Никогда раньше такого не видел.
Пламя устремилось к долине, на этот раз его подгонял поднявшийся ветер, вызванный фронтом холодного воздуха. Восходящий воздушный поток рассек ветер, словно феном для волос, изменив его направление. Более того, ветер вдохнул в огонь новую жизнь, и вот теперь пожар грозил добраться до верхушек деревьев вдоль тропы.
До курортных складов было всего метров четыреста. А там – тысячи литров топлива в цистернах на колесах, словно бомбы, терпеливо дожидающиеся своего часа.
По большому счету, огню вовсе необязательно добираться до склада. Если пламя окажется где-то рядом, детонация может произойти просто от высокой температуры.
Стена огня достигала высоты тридцать метров и была больше трех километров в поперечнике. Пламя надвигалось, словно раскаленный отвал бульдозера. Мне подумалось, что огонь, скорее всего, уже подступил к границе ранчо «Последний шанс» и проник в поросшую травой долину, что вела прямо к городу.
Члены моего отряда бежали трусцой, держа между собой интервалы по десять метров. Из-за дымовой завесы показалась окраина Булл-Ривер Фолз. Два вертолета забирали воду из реки. Третий устремился в сторону пожара, а четвертый приблизился к реке и завис, дожидаясь своей очереди. Я услышал рев двигателя пожарной машины и рокот моторов самолета. С неба на деревья мелким песком обрушилась противопожарная смесь.
Из-за расположения долины и переменчивых ветров казалось, что привычные законы физики не властны над пламенем. Огонь, как живой, прыгал, взмывал вверх, обрушивался ястребом на верхушки сосен, устремлялся вниз только для того, чтобы воспарить снова. Он рос, набирал силу и скорость.
Бороться с таким огнем сложнее всего, поскольку направление распространения пожара совершенно непредсказуемо. Остается только догадываться, где рыть канаву и куда в следующий момент кинется пламя. Со стороны могло показаться, что это размахивает факелом какой-то рехнувшийся великан.
Внезапно раздались крики. Оглянувшись, я увидел, как один из ребят провалился ногой в каверну. Быстро вытащив ногу, он, приплясывая и хлопая руками, стряхнул с нее приставшие угли. Затем подошел к каверне и, ловко орудуя топориком-мотыгой, засыпал ее.
– Заровняй получше, – крикнул я парню. Новичок-неумеха, что с него взять. В первый раз на лесном пожаре. Еще на прошлой неделе он проверял пожарные сигнализации. Ему показали обучающее видео, прочитали вводную лекцию на аэродроме, и дело в шляпе – держи костюм пожарного.
Тем временем мы добрались до места, где туристы обычно вставали палаточным лагерем. Земля спеклась от жара. Мы решили устроить тут привал.
Посреди поляны на обугленных ободах стоял сгоревший домик на колесах. Один из двух кранов, по которым на площадку когда-то подавалась вода для туристов, был свернут, а из раскуроченной трубы текла слабая струйка. Ребята принялись по очереди наполнять фляги.
Я задумался. Если по периметру выкопать канаву, замедлить распространение огня и не подпустить его к кедрам, росшим с краю поляны, можно торжествовать пусть и временную, но все же победу. Впрочем, если результат окажется нулевым и у пламени хватит сил преодолеть преграду, путь к складу с горючим будет открыт.
Если вспыхнут цистерны и произойдет детонация, получится нечто вроде объемного взрыва. Нагретый воздух взметнет туман из мельчайших капелек горючего вещества выше крон деревьев, а ветер довершит дело, разметав пламя. Получится вроде паяльной лампы, направленной в сторону города.
Мне было совершенно наплевать на гостиницу при курорте. Да, я знал, что в нее вбухали не один миллион долларов, ну и что? Сгорит – и черт с ней. Но рядом с гостиницей – дома, целый микрорайон, всего в нескольких сотнях метров от ворот курорта. Если пламя охватит траву на лугу и солому, что осталась на поле с тех времен, когда на территории нынешнего курорта еще было ранчо, город станет легкой добычей для беснующегося огня.
Я шел по тропе, стараясь терпеть боль в коленях. Нельзя сбавлять темп и задерживать молодых. Наконец, остановившись, я присел и рубанул каменистую почву топориком-мотыгой.
– Попробуем остановить огонь здесь, – сказал я. – Будьте начеку. Если увижу, что занялись деревья, дам приказ к отходу. Отступать вниз по склону, по ветру. Не кучкуйтесь. Держите дистанцию друг от друга. Шансы остановить пламя у нас есть, но не то чтобы шибко большие. Говорю как есть, чтобы вы были в курсе. Вам нужно выкопать ров через дорогу, по которой мы пришли. Чуть за теми кедрами. Чтоб огонь горел, ему нужно топливо, а там, в долине, его до хрена. Пускать его туда нельзя, ну а если он все же прорвется, бегите что есть мочи. Вниз по склону, запомнили? Скорее всего, ни хрена не будет видно, так что просто доверьтесь своим ногам. Бегите под уклон, и все тут. Вопросы есть?
Ребята покачали головами в желтых, перемазанных сажей касках.
Деревья, что росли у реки, окутывал дым, и потому создавалось впечатление, что они висят в воздухе. Восходящие потоки с них срывали и уносили вверх искры и мелкие уголья. Я двинулся вдоль берега, внимательно смотря под ноги и аккуратно ступая по скользким камням, покрытым мокрым пеплом. В воздухе висела грязная водянистая взвесь.
Я думал о Карен, которая сейчас где-то там, на южном склоне, за складом «Золотого ущелья». За прокопанной вчера противопожарной траншеей.
Утром, когда я смотрел отчет наблюдателей, утверждавший, что направление распространения огня непредсказуемо, мне подумалось, что Кармен, отправляясь в путь, даже не догадывалась, какой опасности себя подвергает.
Пожар сегодня казался мне каким-то странным. Пламя трепетало, как живое, почти что жизнерадостное. Я знал, что огонь давным-давно уже выжрал весь кислород в самом центре пожара. Теперь там образовался вакуум, и пламя изнывало, жаждая живительного воздуха. Клубы дыма казались нам гигантскими кусками черной шерсти. Их взбивали вращающиеся потоки жаркого воздуха, поднимавшиеся на сотни метров над горным ландшафтом. Все как один в моем отряде замерли и уставились на эту картину. Еще бы! Такое в учебном фильме вам не покажут.
Впрочем, не вызывало никаких сомнений, что аналогичное зрелище наблюдают и все жители города.
Федералы объявили сто тридцать квадратных километров воздушного пространства над пожаром бесполетной зоной для коммерческого авиатранспорта. По их же инициативе перекрыли автомагистраль на двадцать пять километров к востоку и западу от города, в результате чего пробка растянулась аж до самых границ округа.
Воздух над лесом нагрелся до такой степени, что давно уже превысил температуру возгорания. Стоило пламени получить хоть глоток живительного кислорода, как оно тут же становилось столь жарким, что запросто плавило металл. Сухостой и даже зеленые деревья в пятидесяти метрах от пламени были не в состоянии противостоять напору такой температуры. Воцарился хаос. Огонь теперь вспыхивал то там, то тут, непредсказуемо, без всякой системы, устремляясь ввысь вместе с клубами дыма и пепла.
На расстоянии палитра пламени была видна особенно четко: ослепительно-белый и пышущий жаром желтый переходил в чуть более прохладный оранжевый, который сменялся красным, а уже за ним следовал черный дым. Мой отряд состоял из одного молодняка, и я прекрасно понимал, что мало кто из них раньше лицезрел вживую подобную картину. Большинство видело такое только на слайдах и фотографиях на курсах, организованных весной Лесной службой.
Огонь тем временем, пожрав все что можно, жадно двинулся в поисках новой пищи. Завитки пламени обвивали верхушки деревьев, словно веревки. Всякий раз, когда огонь отыскивал себе новую жертву, об этом оповещали новые клубы дыма и ярко-красных искр.
Пламя вишневого цвета. Именно так выглядит огонь с температурой тысяча градусов.
При большом пожаре всегда формируются новые воздушные потоки. Этот, естественно, исключением не стал. Несмотря на тишь и безветренную погоду, на площади примерно в два с половиной квадратных километра образовался свой микроклимат и начал задувать ветер.
В долине, раскинувшейся у моих ног, царило обманчивое спокойствие. Порой начинал дуть легкий бриз с юга. Ну а на тропе, по которой шла моя команда, бушевал настоящий ураган, словно мы находились на берегу объятого штормом океана.
Я очень надеялся, что погода переменится, но у пламени на нее имелись свои планы. Кроме того, я понимал, сколь велика вероятность того, что перемена будет отнюдь не к лучшему.
Когда вся команда собралась вокруг меня на берегу реки, я взял с собой несколько человек и поднялся с ними обратно на холм. По моим сведениям, Кармен поехала по одной из грунтовок, объявленных накануне безопасными. Я бы на ее месте не стал столь безоговорочно доверять сводкам.
Огонь снова накинулся на участок, где уже успел побывать, но был изгнан – двести метров обугленной травы, на которую обрушилась с самолета противопожарная смесь. Где-то на высоте шести метров над моей головой протянулись пестрые языки пламени. Я пригнулся. Меня обдало волной жара, словно великан провел по мне обжигающе горячей ладонью. Огонь устремился на сухостой из сосен, которые много лет назад прикончили древоточцы. Какие-то несколько секунд – и уже вся роща была объята пламенем. Я почувствовал, как под ногами дрогнула земля.
Только за сегодня площадь возгорания увеличилась в два раза.
Послышались глухие раскатистые удары, напоминавшие канонаду батареи гаубиц, работающей по позициям засевшего в отдалении врага.
Пламя нахлынуло на мой отряд, вынудив ребят совершить глупость и броситься к тем немногим деревьям, которые еще не успел охватить огонь. Подавляющее большинство моих подопечных были добровольцами, не старше тридцати лет. Сейчас их обдувал раскаленный ветер, швырявшийся пеплом, а сами они стояли среди деревьев, которые могли вспыхнуть в любой момент. Я прекрасно понимал: если огонь снова изменит направление, им не спастись. Бежать было некуда. Мы исчерпали запасы везения.
Тем временем два очага возгорания продолжали надвигаться на «Золотое ущелье». Цистерны с топливом были припаркованы у высокой скалы. Мы понимали: в случае детонации взрывная волна отразится от нее и ударит по нам, оказавшимся в ловушке среди сосен.
Языки пламени остриями копий устремились к небу по обоим сторонам тропы, тогда как потоки нисходящего холодного воздуха гнали растущий жар к земле. Конвекционный ветер, тот самый, который образуется, когда вы открываете два окна на противоположных концах комнаты, на некоторое время прибил пламя, после чего оно отдалось на волю господствовавшего в долине ветра.
Я замахал руками. Моя команда ничего не слышала из-за шума – тонкого, напоминающего фальцет воя. Знаками я показал, чтобы все достали защитные покрывала. Ребята собрались в кучу и склонились, касаясь друг друга желтыми касками, словно игроки в регби. Некоторые все еще возились с покрывалами, накидывая их себе на головы. Я при этом продолжал отчаянно жестикулировать.
За нашими спинами бушевал пожар. Впереди него ветер гнал горящие сучья и куски коры. Казалось, кто-то невидимый швыряется горящими факелами из-за движущейся огненной баррикады.
Пересчитав отряд по головам, я проорал приказ и знаком показал ребятам, чтобы начинали копать.
Парни с развевающимися серебристыми защитными покрывалами рассредоточились и принялись рыть обжигающе горячую землю. Верховой пожар, бушевавший в кронах деревьев, будто бы обрадованный таким обилием добычи, хищно набросился на нее. Он словно не знал, куда двигаться дальше.
Над нами пролетел вертолет, оглашая округу мерным рокочущим баритоном двигателей. В воздухе почувствовалась влага, но я знал – сейчас температура слишком высока, и вода, сброшенная с вертолета, не достигнет земли. Борту с противопожарной смесью тут тоже было нечего делать: покуда экипаж не будет точно знать, где именно мы находимся, он не станет скидывать смесь.
До меня донеслись крики – сплетение странных голосов. Я прекрасно понимал, что ничего не мог слышать – при таком-то шуме от пожара. Я ощутил, как голова наливается привычной тяжестью. Голоса сделались громче. Они несли какую-то околесицу, череду смутно знакомых слов, которые иногда даже складывались в осмысленные фразы. В моей голове будто звучали обрывки диалога. Знаете, словно сумасшедший с диктофоном в руках, гоняющий запись туда-сюда. Грохот хлопающих дверей. Топот ног на лестнице. Возмущенные вопли. Шелест одежды. Пальба. Надсадная ругань. Женский вопль. Хруст веток под коваными ботинками. На тропу обрушился водопад искр, и я рефлекторно пригнулся, ожидая, что вот-вот рванет мина.
Я услышал как меня окрикнул радист Паппас. Увидел, как по нам стреляют из калашей.
Один из моих ребят, рывший ров, оступился и упал. Порыв ветра сорвал с него шлем. Поначалу я подумал, что одежда на нем слишком облегающая, и удивился, зачем он снял желтый защитный костюм. Потом до меня дошло, что на парне ничего нет, за исключением ботинок и закатанных штанов. То, что я принял за развевающуюся ткань, было его слезающей кожей. Жаркий ветер задувал с такой силой, что я увидел, как плоть на его руке трепещет, подобно черной парусине. Я увидел, как показалась белая жировая ткань и тут же потемнела, как только ветер швырнул на рану пепел. Пожарный упал, подтянув к себе ноги, будто собираясь поспать. Кто-то подскочил к нему и утащил прочь. Два силуэта растворились в дыму, будто их и не было.
Огонь, обнаружив доступ к воздуху, торжествующе взметнулся над лесом.
Я заорал, подзывая к себе всех, кто мог меня услышать.
Я отбежал в сторону. Вокруг меня сгрудилось человек семь.
– Я к цистернам с топливом, – прокричал я, тыча рукой приблизительно в ту сторону, где, по моим прикидкам, находилась гостиница.
Ближайший ко мне мужчина прижал ладонь к уху и помотал головой. Я показал на тропу.
– Оставайтесь тут, – проорал я ему прямо в ухо. Развернув к земле ладони, показал жестом вниз, после чего преклонил колено. Остальные последовали моему примеру.
– Надо спасти цистерны. Пущу встречный пал.
Один парень из моей команды беззвучно прошлепал губами: «Да ты, блядь, ебнулся».
– Всё так. С этим справится только псих, – согласился я и жестом показал, чтобы остальные сели поплотнее.
Я принялся рыть обугленную почву под ногами, покуда не докопал до твердого известняка. Очистил его поверхность затянутой в перчатку рукой. Обгоревшей палочкой нацарапал силуэты двух пересекающихся овалов. Ребята закутались в защитные покрывала и свели их концы вместе над головами. Получилась эдакая импровизированная палатка из серебристого материала, внутри которой вроде бы стало легче дышать и проще разговаривать. Кто-то зажег фонарик. Я присел на корточки и прочертил прямую линию, разделявшую мою схему на две равные части.
– Это – наша тропа, – сказал я. – Еще сто метров – и она упрется в ранчо «Последний шанс». Там еще забор с табличками «частная собственность», если он не сгорел. А вот тут, за ограждением, находится склад «Золотого ущелья».
Я приложил максимум усилий, чтобы все собравшиеся слышали мой голос и видели схему. По защитным покрывалам стучали угольки. Ветер швырял в них грязь, а один особенно сильный порыв едва не разметал их в стороны.
– Рядом с забором трубы с водой. На них заглушки. Простые, пластиковые. Сам видел. Их можно снять, а трубы развернуть к складу. Буду поливать цистерны водой. Надеюсь, ее хватит, чтобы выиграть время. Вам надо выкопать небольшую канаву с подветренной стороны. Ничего особо хитрого не требуется, просто сделайте, что сможете, и будем надеяться, что она хоть ненадолго задержит огонь.
– Ладно, а дальше что? – спросил один из моих ребят.
На меня уставились шесть чумазых лиц. В свете фонаря могло показаться, что на нас маски гоблинов.
– Я выковыряю из труб заглушки и буду молиться, чтобы пошла вода. И чтобы ее было побольше. Думаю, давление в трубах на максимуме.
Ребята переглянулись и снова покачали головами.
Кто-то прокричал, что между нами и трубами – двести метров горящего кустарника. На самом деле в стене пламени остался узенький туннель, по которому можно было пробежать – если, конечно, ты в состоянии бегать. Если тебе вообще под силу двигаться, не боясь при этом споткнуться, упасть и угодить башкой в раскаленную каверну.
– Значит, так, ребята, – гаркнул я, – вам надо вырыть траншею, иначе толку от встречного пала не будет. – Я снова стал царапать веточкой по земле, чтобы накорябанная картинка стала еще четче. – Вариантов просто нет. Только я один знаю, где эти трубы. Если мы отправимся к ним вместе, а потом вернемся рыть канаву, уйдет слишком много времени, и нам конец. Вариантов нет. У нас минут тридцать. Где-то через полчаса огонь охватит верхушки деревьев вокруг, и путь на город будет открыт. Это понятно?
Повисло молчание. Потом раздался рокот еще одного «черного ястреба», пытавшегося сбросить воду. Захлопали, затрепетали защитные покрывала, и на них осела водяная пыль. Команда уставилась на схему, начерченную на земле. Ветер уже начал задувать на нее пыль и грязь. Кто-то пустил по кругу флягу с водой.
– А что с цистернами? – спросил один из пожарных. – Ну допустим, ты их намочишь, пустишь встречный пал. А дальше?
