Текст книги "Король сусликов"
Автор книги: Гоян Николич
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 31 страниц)
ГЛАВА 44
Работа не клеилась. Вот уже несколько дней в голове была каша. Я задернул занавески, затворился в кабинете и время от времени проваливался в полудрему. Мне требовалось собраться с мыслями, чтобы сверстать газету.
Некоторое время я сидел в кресле, наслаждаясь полуденным сумраком. В соседней комнате потрескивало радио, неизменно настроенное на полицейскую волну. Я принял таблетку и, слава богу, заснул.
У знакомого и при этом никем не обозначенного рубежа, по другую сторону которого я, как правило, стараюсь обретаться, я привычно прыгнул и приземлился на обе ноги в волшебном и чарующе безумном краю, где властвовал король сусликов.
Вот что мне удалось выяснить.
Сам не знаю когда, проигнорировав все мои предостережения, Чаз обрек свой вид на вырождение. Он научился пользоваться интернетом.
Я четко осознал: теперь его мозг размером с грецкий орех непременно взорвется. Он просто не выдержит такого потока информации.
Да, я пытался объяснить Чазу, что если он занырнет в этот всемирный бассейн безграничной банальщины, то рано или поздно у него в мозгах поднимется буря из опилок, сквозь рев которой будет слышно, как попердывают искрящие от напряжения нейроны. В ответ он лишь укусил меня за лодыжку, велев заткнуться и не лезть не в свое дело.
Я изготовил ему на передние лапки накладки из стирательных резинок от карандашей (от карандашей – какая ирония!), и вскоре Чаз научился достаточно быстро печатать и делать покупки в интернете. Не забыли – у него ведь есть дебетовая карточка, зарегистрированная на благотворительный фонд «Сусличий дом»? Он регулярно пополняет ее за счет средств, которые держит на биткоиновом бессрочном вкладе в одном из японских банков.
В результате первой прогулки по извилистым, полным опасностей дорогам Всемирной паутины король сусликов приобрел фильм под названием «Дикая безграничная любовь в прерии». Полуторачасовое кино оказалось бессюжетным, но очень насыщенным. Две его героини – аспирантки, занимающиеся исследованиями диких животных, завернувшись в простыни камуфляжных расцветок, путешествовали от мотеля к мотелю Небраски и Южной Дакоты и при этом вытворяли шокирующие акробатические трюки эротического содержания.
– Я думал, это фильм про сусликов, – разочарованно протянул Чаз.
Озадаченный король признался, что посмотрел фильм аж два раза, а потом, недоуменно глядя на меня, попросил объяснить смысл пары непонятных для него эпизодов. Я старался как мог – все впустую. Он смотрел на меня, словно ребенок, у которого поинтересовались, в чем суть квантовой теории света.
– Но зачем они учудили такое с черничными пирогами? – спрашивал Чаз. – А батут! К чему столько мороки? – В смятении от увиденного он помотал головой – А что они вытворяли с кнутом! Зачем? Ума не приложу!
Больше всего Чаза смутил эпизод, в котором героини нагишом прыгали с тарзанки.
– Я всю ночь после этого не спал, – признался он.
– В следующий раз посмотри фильм «Лэсси возвращается домой», – посоветовал я.
– О чем он?
– О собаке. О том, как ее увезли из дома и она возвращается обратно.
– Идиотизм какой-то, – фыркнул Чаз.
Все, о чем я только что рассказал, случилось до того, как я, не выдержав постоянных уговоров его величества, все-таки отправился с ним в Канаду – в Альберту.
По дороге мы пересекли Монтану, где заехали в город Бозмен. Там я купил футболку с надписью «Зеленая коалиция геев-лесорубов за Иисуса».
Оттуда я отправил Чаза экспресс-почтой до Эдмонтона: просто понял, что не выдержу еще пятнадцать часов за рулем в обществе болтливого суслика, который успел обзавестись ноутбуком.
Его величество любезно забронировал мне номер в дешевом занюханном мотеле. Он располагался не просто у черта на куличках, а даже еще дальше. Куда ни глянь, раскинулась прерия, радовавшая глаз унылым лунным пейзажем. С парковки я даже мог увидеть, как изгибается линия горизонта.
Пол в моей жалкой комнатенке был застелен ковролином цвета махорки. Еще там имелись и севший над кроватью портрет Элвиса Пресли в гавайке, телевизор «3енит» шестидесятых годов с диагональю экрана тридцать сантиметров, неработающая электроплитка и подтекающее биде, которое владельцы мотеля, сепаратисты-социалисты из Квебека, установили как дань памяти с гигиеническим уклоном о своей исторической родине – Франции.
Чаз очень гордился тем, что освоился с сайтом бронирования гостиниц, и потому, чтобы его не расстраивать, я сказал, что мотель отличный и вполне соответствует моим запросам.
Итак, мы отправились в Альберту, чтобы выяснить, как дела у сусликов-колонистов. Кстати сказать, тамошнее поселение быстро росло и уже насчитывало тысячу обитателей. Оно очень напоминало Джеймстаун[20]20
Джеймстаун – первое постоянное поселение англичан в Новом Свете.
[Закрыть] только вместо людей там были суслики, а женщины не носили чепчиков.
Одним словом, в очередной раз наплевав на свою газету и на дела, дожидавшиеся меня в Булл-Ривер Фолз, я завис в занюханном мотеле посреди безжизненной, продуваемой всеми ветрами прерии, раскинувшейся в провинции Альберта. Я варил себе рамен и ждал, когда Чаз закончит с делами. Как-то вечером мы с ним посмотрели по старенькому телевизору документальный фильм о том, как в девятнадцатом веке психопаты-охотники с гнилыми зубами и бакенбардами перебили американских бизонов.
На экране чумазые ковбои загружали в товарные вагоны шкуры бизонов. Ради чего? Чтобы английские денди могли носить удобные мягкие кожаные ботинки и сапоги. Судя по невеселой мордочке Чаза, он уловил параллель между судьбой бизонов и уделом его собственного племени. Бизонов хотя бы удалось спасти – о сохранности вида позаботились любители гамбургеров, обожающих говядину с низким содержанием жира. У сусликов, и Чаз это прекрасно понимал, подобных козырей не имелось.
Впрочем, охотники в конце девятнадцатого века не ограничивались одними бизонами.
В те годы в одну лишь только Великобританию ввезли шкуры пятидесяти тысяч волков, тридцати тысяч медведей, двадцати двух тысяч выдр, семисот пятидесяти тысяч енотов, ста тысяч лесных куниц и четверти миллиона лисиц. По словам зоолога Уильяма Хорнедея, одного из первых, кто забил тревогу и заговорил о необходимости спасать бизонов от истребления, за один только год лишь с одного склада при железнодорожной станции в Канзасе было вывезено сорок тысяч бизоньих шкур. Если бы не стадо из двухсот голов, на которое чудом наткнулись в Йеллоустонском парке, сейчас мы бы не смогли заказать в ресторане рулет из мяса бизона.
Затею Чаза с основанием колонии в Канаде можно было назвать успешной по всем статьям. Суслики успели прорыть кучу туннелей общей протяженностью в сто десять километров. Строились школы. Суслики-подростки тратили избыток энергии в новеньком пейнтбольном парке.
Джеймстаун в семнадцатом веке был обречен. Сто четыре колониста, сами того не ведая, поселились в краях, где обитало четырнадцать тысяч не шибко дружелюбных индейцев-алгонкинов. Попытка Чаза воплотить в жизнь утопическую мечту тоже ни к чему хорошему не привела.
Король сусликов основал колонию аккурат в Атабаске, где находились богатейшие залежи нефтяных песков, и всего в четырех километрах от места, где вскоре должно было начаться масштабное строительство жилья. И это не говоря о том, что поселение грызунов располагалось на пути строящейся автомагистрали.
Колония, которая должна была стать ответом Чаза на вопрос, есть ли в мире край без гольф-клубов и торговцев недвижимостью с дорогущими прическами, к величайшему сожалению, оказалась прямо на залежах двухсот миллиардов галлонов нефти, имеющей странную консистенцию, как у холодной патоки.
При мысли о том, что придется рассказать обо всем этом королю сусликов, у меня разрывалось сердце. Чаз казался таким счастливым и преисполненным надежд!
В итоге я решил молчать.
В конце концов, у Чаза имелась под началом армия из двадцати тысяч спецназовцев-головорезов, готовых выполнить любой его приказ.
ГЛАВА 45
Пока Чаз находился в Канаде с инспекцией экспериментального поселения, в Булл-Ривер Фолз произошла трагедия: когда рабочие копали декоративный пруд за гостиницей при горнолыжном курорте, ковшом экскаватора убило шестнадцать сусликов.
Мне пришлось как можно скорее организовать переброску короля сусликов домой по экспресс-почте.
В результате несчастья в полном составе погиб кружок книголюбок. В тот самый момент, когда экскаватор приступил к работе, как раз проходила важная встреча, в ходе которой обсуждалось произведение Эрнеста Хемингуэя «Смерть после полудня», посвященное традициям испанской корриды, чванливым матадорам и лошадям с выпущенными кишками.
Я решил лично поприсутствовать на траурных мероприятиях.
Я прекрасно помнил, как паршиво себя чувствую, когда меня уменьшают, но тем не менее счел своим долгом отправиться на похороны. Они должны были состояться где-то в лабиринте сусличьих туннелей, которыми изрыты склоны горы Беллиэйк.
Я надел единственный имеющийся у меня костюм темного цвета, в котором выгляжу как идиот, отыскал пару приличных туфель и впервые за долгие годы показался на людях с непокрытой головой, без привычной бейсболки.
На церемонию прощания Чаз нарядился как генерал Джордж Паттон. Он был в кавалерийских сапогах, а с черного ремня из лакированной кожи свисала кавалерийская сабля. По бокам висело по пистолету «ругер», а на голове красовался черный берет с золотой тесьмой. Со стороны он напоминал диктатора из Южной Америки.
– Ты уверен? – спросил Чаз, прежде чем меня уменьшить. – Ты, главное, не блюй, как в прошлый раз.
Я кивнул и глубоко вздохнул. Король сусликов прикоснулся к моей ноге замерцавшим коготком, закрыл глаза и мелодично заурчал. Звук отчасти напоминал брачный зов кита. Глаза Чаза закатились, а шерстка на морде встала дыбом, словно он сунул палец в розетку.
На меня накатила знакомая дурнота. Я ощутил волну жара, как будто подхватил тяжелый грипп. Лицо обдало стужей, оно онемело, в темени началось покалывание, и я отключился. Придя в себя, я обнаружил, что сижу у входа в сусличью нору, а рядом с незажженной сигарой в зубах стоит, прислонившись к насыпи, Чаз.
– Ну как ты? – осведомился он.
Я прищурился и огляделся по сторонам. Рядом с норой рос одуванчик, который сейчас доходил мне до груди. Я был не больше булочки для хот-дога или тридцатисантиметровой куклы Кена в костюме за тридцать пять баксов.
– В прошлый раз было гораздо хуже, – признался я, ощупывая голову, чтобы проверить, на месте ли уши.
Чаз прикусил сигару, встал на все четыре лапы и бросил:
– Вот и славно. Давай за мной.
Мы достаточно долго шли по извилистому туннелю, постоянно разветвлявшемуся и забиравшему куда-то вверх. В какой-то момент мы оказались на перекрестке, расположенном сразу под тремя выходами на поверхность. Передо мной раскинулось нечто вроде небольшой подземной площади, посреди которой спал паук размером с мою ногу, которого пришлось аккуратно переступить. С потолков свисали белесые корни деревьев, с них капала вода. Я вздрогнул, когда из стены показалась голова размером с кулак. Червяк поводил ею из стороны в сторону, а когда я протиснулся мимо, тут же скрылся из виду обратно в стене.
Когда мы проходили мимо двух сидевших на корточках сусликов-панков, покрытых наколками и в косынках камуфляжного цвета, они поднялись и откозыряли Чазу. Король сусликов отругал их за то, что они курят так близко к золотым приискам, и панки, немедленно затушив сигареты, смиренно удалились.
Лаз забирал все выше и постепенно расширялся. К нам стали присоединяться и другие суслики. Наконец наша молчаливая процессия, растянувшаяся уже достаточно прилично по туннелю, оказалась в просторной каменной пещере, являвшейся частью обвалившейся штольни золотого рудника. В дальнем ее конце я приметил кучу камней и обломки деревянных балок.
Я перебрался через искореженные стальные рельсы и миновал опрокинутую ржавую вагонетку с рудой. Суслики постепенно подтягивались на траурное мероприятие. Над нашими головами моргали висевшие вниз головой летучие мыши, напоминавшие сломанные зонтики. Каждая из них была с меня размером.
Я огляделся по сторонам. В пещере собралось около тысячи скорбящих грызунов. Со стороны они напоминали средневековых монахов. Все они были в черном. Кто-то натянул на голову капюшон, но большинство все же предпочитало зонтики: с потолка пещеры постоянно капала конденсировавшаяся там влага.
Многие из сусликов плакали, их всхлипывание напоминало позвякивание жестяных крышек от кастрюль. Шестнадцать гробов, украшенных эмблемой Сусличьей народной армии, стояли в ряд на плоском камне, а за ними плясало пламя факелов, отбрасывавших на стены мечущиеся тени. На стене висел огромный транспарант с надписью «Imperium Subterranius».
После того как все собрались, я отошел в сторону. Чаз с торжественным видом медленно ступил на подиум, с которого произнес речь о том, как жестока жизнь, отметив, что честь и мужество бессмертны. Далее он добавил, что часто считает свое собственное долголетие, обретенное в результате облучения плутонием, проклятием, от которого был бы рад избавиться.
С трудом подавив всхлип, король сусликов признался, что на данный момент он пережил уже пятнадцать жен и сто шестьдесят семь детей, теплые воспоминания о которых неизбежно ложатся на его плечи дополнительным бременем. Смерть и те ограничения, что она накладывает на всех живых существ, отметил он, воистину является благословением, прелесть которого ему, увы, не суждено познать.
Взвод тяжеловооруженных сусликов медленно поднял винтовки и дал оглушительный залп, вызвав панику у летучих мышей, которые принялись черными тряпицами метаться по пещере. Затем солдаты вытянулись по стойке смирно и встали на караул – Чаз подошел к гробам и возложил на каждый по маленькому венку, сплетенному из травы и крошечных цветочков.
У каждого из гробов Чаз на мгновение замирал, склонял голову и клал на него лапу. Плечи его величества дрожали.
Затем король сусликов вытер глаза, поправил на голове берет, встал прямо, откозырял, после чего сделал шаг назад. Одинокий суслик-трубач, стоявший на скальном выступе, задудел грустную мелодию.
И тут все собравшиеся начали громко причитать под зонтами и капюшонами. Я так понял, это был древний сусличий обычай прощания с усопшими.
Гробы унесли. Мне сказали, что погребение состоится согласно привычной сусличьей традиции – в норах, где жили покойные. Затем ходы туда завалят, чтобы никто даже и не смел соваться в эти места.
Как я и ожидал, Чаз не стал сидеть сложа руки – мстить за гибель подданных он начал на следующий же день после похорон.
ГЛАВА 46
Я полагал, что когда-нибудь Чаз навострится меня увеличивать без всяких побочных эффектов, которые порой включали в себя нечто похожее на синдром Туретта: у меня дергалось лицо, и я непроизвольно изрыгал проклятия, покуда чары короля сусликов окончательно не рассеивались.
Насколько я понимаю, на следующий день после похорон случилось вот что.
Отряд сусликов-спецназовцев, вооруженных бензопилами, наведался в огромную гостиницу, которую компания «Золотое ущелье» возводила к югу от города.
В два часа ночи грызуны неслышно, слово бойцы из отряда «Морские котики», спустились по канатам с зависшего в воздухе «черного ястреба» и проникли в здание через окно второго этажа, проделав отверстие в стекле с помощью алмазного резца и пары резиновых присосок. Сусликам потребовалось всего двадцать минут, чтобы подпилить восемь напольных балок, располагавшихся перпендикулярно несущим стенам. Затем они сняли несколько болтов с двутавровых балок и быстренько растворились в ночи.
В прежние времена суслики просто бы обстреляли гостиницу или навесили абы как на стены снаружи с килограмм пластиковой взрывчатки. Но Чаз изменился и стал подходить к мести творчески.
Как я и опасался, король сусликов превратился в своего рода художника-перфомансиста, преисполненного решимости превратить каждый акт насилия в произведение искусства, таящего в себе много разных смыслов.
На следующий день руководство «Золотого ущелья» по совету своего отдела по связям с общественностью, логика действий которого была для меня непостижима, однако, по всей видимости, понятна Чазу, пригласило всех жителей Булл-Ривер Фолз на бесплатное барбекю. На этом мероприятии представитель компании вручил чек на двадцать пять тысяч долларов городской пожарной службе в знак признательности за мужество, проявленное при борьбе с огненной стихией, которая уже успела обратить в пепел десять тысяч гектаров леса на склонах горы Беллиэйк.
Также присутствующим было объявлено, что компания учредила стипендию для старшеклассников, оплатила установку на здании мэрии латунной таблички, в которой прославлялись подвиги пожарных, пожертвовала несколько тысяч долларов городской бейсбольной команде, а также установила кучу разного оборудования на «лендроверы» городского полицейского управления, состоявшего из трех человек. И это не говоря уже о том, что «Золотое ущелье» выразило принципиальное согласие выделить целое состояние на строительство нового съезда с федеральной автомагистрали, который будет вести прямо в город.
Также вниманию собравшихся была представлена жутковатая чугунная статуя, изображавшая двух несущихся вниз по склону лыжников, которых, судя по их виду, ваяли с героев фильма «Безумный Макс». Этому шедевру монументалистики предстояло украсить площадь, которую собирались построить в центре города – естественно, за счет компании.
На пикнике выступил один из топ-менеджеров корпорации – какой-то там главный вице-президент кислых щей и квашеной капусты. Ни его должности, ни имени с фамилией так никто толком и не смог разобрать. Для того чтобы толкнуть речь, он взобрался на сколоченный для оркестра помост, после чего, размахивая руками, принялся втирать, как дух единства жителей Булл-Ривер Фолз заставил трепетать его сердце и как благодаря этому он пересмотрел свои жизненные приоритеты.
Мэр и члены городского совета сидели на раскладных стульчиках, поставленных в ряд на возвышении. Компанию им составлял представитель администрации губернатора, который мучился от жары в темном костюме и галстуке и со страдальческим видом то и дело подтягивал носки с узором в виде ромбиков.
– Я прекрасно понимаю, что у нас имеются определенные разногласия, – произнес вице-президент кислых щей. – Скажу вам больше, ряд критических замечаний, поступающих в наш адрес, вполне себе заслуженны. Впрочем, сегодня я приехал сюда не сеять раздор. Я хочу официально поблагодарить всех тех, кто поддержал наш проект, и протянуть руку дружбы тем, кто все еще выступает против него. – Он поднял обе руки, словно папа римский, благословляющий паству, после чего повернулся, чтобы показать на здание гостиницы. Брюки плотно облегали его зад, и все увидели, что трусы вице-президента собрались в щели меж ягодицами. В такую-то жару! Я почувствовал приступ сочувствия. В толпе послышались смешки.
В этот самый момент пятилетняя девочка, жевавшая сахарную вату, выставила пальчик и спросила отца, почему гостиница покосилась. Здание и впрямь стало крениться на бок от порывистого ветра, который внезапно подул с горы.
По толпе пронесся ропот. Забрехали собаки. С гостиницы сорвалась стайка птиц и, голося и хлопая крыльями, изо всех сил рванула прочь.
Уже не вздох, а стон пронесся по толпе, когда люди увидели, как крыша гостиницы сдвинулась с места. Флаг с логотипом компании «Золотое ущелье» забился на ветру и вдруг обвился вокруг флагштока, после чего раздулся, словно парус. Здание содрогнулось, изрыгнув из себя облако опилок.
В отличие от всех остальных, я видел штук десять вертолетов «чинук» из воздушной флотилии Чаза, которые тянули за собой на тросах крышу, силясь ее сорвать. Публика, державшая в руках хотдоги, жареные ребрышки и вареные кукурузные початки, принялась показывать пальцами на раскачивающееся здание.
Оглушительный грохот раздался в тот самый момент, когда вице-президент распинался о том, сколь сильно руководство компании верило в этот проект еще несколько десятков лет назад, когда у них только зародилась идея построить горнолыжный курорт и гольф-клуб, в который будут съезжаться гости со всего света.
И вот когда вице-президент развел руки в стороны, крыша гостиницы содрогнулась и раскололась надвое. На землю посыпались куски кедровой дранки. Десятиметровый флагшток с гигантским флагом отломился и, словно копье, устремился вниз, едва не пронзив одного из кандидатов в мировые судьи, который, решив воспользоваться случаем, раздавал на пикнике агитационные материалы в свою поддержку.
Мэр Булл-Ривер Фолз вскочил и закричал.
Гостиница, самое большое здание за всю историю округа, рухнуло, подняв столбы пыли, рассыпавшись, словно замок из лего. Во все стороны брызнули обломки.
Вице-президент выронил листки с речью, спрыгнул со сцены и бросился прочь вслед за разбегающейся толпой.
