Текст книги "Святая ночь (Сборник повестей и рассказов зарубежных писателей)"

Автор книги: Герман Гессе

Соавторы: Карел Чапек,Марсель Эме,Пер Лагерквист,Эрих Кестнер,Моррис Уэст,Артур Шницлер,Никос Казандзакис,Анна Зегерс,Стэн Барстоу,Теодор Когсвелл
сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 40 страниц)

И вот лежит Симби в глубине дупла совсем без сил. Кричит, зовет на помощь, но нет кругом никого, некому вызволить ее из беды, только охрипла понапрасну.

Сверху струился свежий воздух, и Симби немного отошла. Она сгребла листья и перья к одной стороне дупла. Выбрала те, что помягче. И сделала нечто вроде подстилки. А перья эти нападали в дупло из гнезд орлов, ястребов, попугаев и других птиц, что жили на верхушке дерева.

Растянулась Симби на подстилке, легла на спину и стала смотреть сквозь листву на небо, такое далекое-далекое. Вдруг подоспеет какая-нибудь неожиданная подмога? Но небо было затянуто тучами, и она ничего не могла разглядеть.

Вспомнила она свою богатую мать, горько улыбнулась про себя и сказала:

– Ох! Вот мне и конец пришел, и лежу я в могиле, хоть пока жива. Ах, в те дни, что я жила у своей богатой матушки, она, бывало, и завтрак мне сготовит, и обед, а то так даст чего-нибудь перекусить! А теперь вот уж три дня, как у меня во рту росинки маковой не было! Не будь я такой дурочкой, послушала бы я, что мне говорила мама и другие, и не пыталась бы узнать, что такое Нужда и Муки. И вот сейчас терплю муку смертную. Несколько часов назад я разлучилась с моей подругой Рали, и мне не с кем даже словом перемолвиться. Только вчера я сражалась с Сатиром и победила его! А сегодня орел унес меня со скалы и бросил в это дупло.

Конечно, если Рали найдет дорогу и вернется в родную деревню, она скажет матери, что меня унес орел. Сегодня я наконец поняла – верно старики говорят: «Кто совершит небывалое, увидит невиданное!»

Так с тоской говорила себе Симби, а есть хотелось все сильнее и сильнее.

– Ах! Чего бы мне поесть? – вздохнула она, села и задумалась. Потом соскребла кусок мягкой древесной сердцевины, поглядела на него с минуту и сунула в рот. Долго жевала она древесину, но в конце концов не смогла проглотить ее и выплюнула, и снова слезы рекой полились по щекам.

Потом Симби встала и обошла дупло. Она изо всех сил барабанила по стенкам и громко кричала: все надеялась, что кто-нибудь услышит и поможет ей выбраться. Но поблизости не было ни души, да и ее стук не доносился наружу. Тогда Симби вернулась в свой угол и села на подстилку. Она долго кусала от горя пальцы, а потом молвила со слезами:

– Ах, мама, мамочка…

И только она это сказала, как вдруг сверху, из орлиного гнезда, на правое плечо ей упало четыре плода. Сначала она сильно перепугалась, думала, новая беда нагрянула. Но потом взяла их в руки, разглядела хорошенько и принялась за еду.

Прошло целых пять дней с тех пор, как Симби очутилась в дупле, и все эти пять дней она думала: «Какую же я сделала глупость, покинув свою богатую мать!» Чуть ума не решилась от этих мыслей.

Много мертвых коз и других животных, которых орлы приносили птенцам, проваливалось вниз в дупло. Но у Симби не было огня, чтобы изжарить их мясо и съесть. Она только смотрела на дичь голодными глазами.

Однажды в дупло из орлиного гнезда нечаянно упал большой полумертвый удав. При виде его Симби съежилась от страха.

Через несколько минут удав ожил и начал ползать вокруг нее. А потом поднял голову, угрожающе разинул пасть и медленно заскользил прямо к ней – вот-вот проглотит.

Хорошо еще, что он заметил падаль, набросился на нее и так объелся, что даже не мог двигаться и только лежал, тяжело отдуваясь.

Удав был такой страшный, что Симби с отчаянья стала биться головой о стенки дупла, чтобы сразу лишить себя жизни. Она была уверена, что ей все равно. Так к чему же долго мучиться? А ведь теперь и еда была: она питалась плодами, которые падали из гнезда.

– Голод я утолила плодами. Чем же мне теперь заняться? А как я, бывало, пела в те времена, когда жила у матери в сытости и довольстве. Спою-ка я и сейчас! Но какой же песней передать мне свою тоску? Ах да! Помню, мы с матерью заходили в один дом, там старик умер, и в тот день я вместе со всеми пела поминальную песню. Спою-ка я эту песню сейчас; видно, и мне скоро помирать.

Симби запела песню и так с песней незаметно уснула: ведь она ни на миг не смыкала глаз с тех пор, как ее бросили в дупло.

Проснулась она на заре – от шипенья удава. И сразу же увидела перед собой широко раскрытую пасть змеи, обвившей ее кольцом.

Симби стала звать на помощь. Кричала она долго, так что в глотке пересохло и сильно захотелось пить. Но только она собралась наложить на себя руки, как вдруг заметила, что в дупле стало совсем темно, и через несколько мгновений начался ливень. Загремел гром. Раскаты его отдавались в дупле так гулко, что, казалось, дерево вот-вот разлетится в куски; удав перепугался, отполз в дальний угол и затаился.

– Что за новая напасть? – прошептала Симби, словно боялась, что умрет, если заговорит во весь голос. Тут в небе сверкнула молния и ударила прямо в дупло. Мусор и перья начали потихоньку тлеть. Увидев это, Симби подбежала и начала раздувать пламя, пока оно не превратилось в большой костер.

Она согрелась у огня, а потом зажарила мертвую птицу и поела, но осилить ее целиком не смогла.

Вдруг Симби заметила, что от костра загорелось дерево. Чуть погодя пожар охватил все дупло. И тогда она стала бегать крутом, стараясь спастись от пламени.

Растерявшись, она даже попробовала подняться на воздух и вылететь из дупла; хлопала себя по бокам руками, надеясь, что сумеет взлететь, как птица, но напрасно – у нее ведь не было крыльев.

– О-о! A-а! У-у! Мама!.. Папа!.. Явись ко мне с того света и вынеси отсюда! Ой-ой-ой! Мама!.. Папа!.. – тщетно взывала Симби.

Так она кружилась по всему дуплу, а огонь уже подпалил ей волосы и платье.

– Умираю! Умираю! У… ми… раю! – И в отчаянье она упала на дно дупла.

А тем временем огонь уже поднялся до самой верхушки дерева, и густой дым повалил так высоко, что его легко было заметить издалека.

Дым и пламя разогнали всех орлов, попугаев, коршунов и других птиц, что гнездились на дереве. Птицы взмыли в небо и кружили над деревом, пытаясь спасти птенцов, но, конечно, не могли этого сделать.

Пожар заметил один дровосек.

– Глянь-ка, что там такое творится? – сказал дровосек своему двенадцатилетнему сынишке.

– Беда, наверное, приключилась! – ответил мальчик, задрав голову.

– Видно, лес горит? – предположил отец-дровосек.

– Пойдем-ка поближе, может, птицу подстрелим, – посоветовал сын.

Дровосек и его сын схватили топоры и помчались со всех ног.

Через несколько минут они подбежали к дереву и с изумлением увидели, что над его вершиной вьется целая туча птиц.

– Давай-ка срубим это дерево, что-то там неладное в дупле, – сказал отец сыну. Но сын ничего не расслышал, потому что голос отца потонул в птичьем гомоне и треске пламени.

– Неси инструмент, срубим дерево! – Он стал делать сыну знаки. Отец с сыном взялись за топоры и давай рубить: отец – с одной стороны, сын – с другой. Не прошло и нескольких минут, как оба добрались до дупла.

– Давай сделаем дыру пошире, чтобы каждый уголок дупла виден был, – сказал отец.

В прорубленное отверстие хлынул свежий воздух, и Симби начала приходить в себя.

Дровосек с сыном просунули головы внутрь и оглядели все дупло: нет ли там хищных зверей, которых надо убить.

– Кто это? – закричали оба в один голос и отпрянули, до смерти перепуганные.

– Это человек или лесной дух? – спросил сын.

– Сразу и не разберешь. – Изумленный отец и вправду не знал, что подумать.

– Ну-ка, давай еще раз заглянем и посмотрим, кто там сидит.

Отец с сыном вновь просунули головы в дупло. Смотрели, смотрели и наконец различили в темноте голову Симби.

– Да ведь это человечья голова! – Оба снова отпрянули и замерли, чуть дыша от страха. Только молча переглядывались.

– Откуда взяться человеку в этом дупле? – спросил наконец сын. Но отец и сам был так озадачен, что даже лишился языка. Однако когда они стали бросаться камнями, Симби сказала слабым голосом:

– Я человек, а не лесной дух. В дупло меня бросил орел. Помогите мне выбраться отсюда, прошу вас.

Как только Симби объяснила, кто она такая, страха – как не бывало. Они велели ей протянуть руки в отверстие. Симби так и сделала.

В первую минуту они решили, что это совсем нетрудно, – вытащить Симби. Отец думал, что справится один. Но ничего у него не вышло, хоть он и лез вон из кожи.

– Что ж, попробуем в четыре руки, – сказал он сыну. Ухватил Симби за правую руку, а сын – за левую, и оба начали тащить. И все-таки у них не хватило сил.

– Попытаемся еще раз, – сказал сын, после того как они отдохнули. И они снова дернули что есть мочи, но не смогли вытащить Симби.

Они и знать не знали, что удав на дне дупла уже успел заглотнуть ноги девушки и тянул ее вниз, а Симби не чувствовала, что ее заглатывает удав, думала, что ей свело ноги.

Они передохнули еще раз, и отец скомандовал:

– Раз! Два! Три-и!

Они опять рванули что было сил и, сами того не ожидая, вытащили Симби вместе с удавом. И тут же как бросят ее руки и ну бежать в сторонку, – так они испугались змеи, которая проглотила Симби до пояса.

Но вскоре дровосеки вернулись. Осторожно убили удава и вытащили Симби из его пасти.

Но Симби снова была без памяти: уж слишком сильно ее тянули.

– До чего ж она хороша, неужто мы бросим ее здесь, ведь она умрет. Отнесем-ка ее в город да вылечим! – воскликнул отец-дровосек.

– Дело неплохое, – ответил сын. – Только как же мы ее отнесем в город, ведь с нею надо обходиться бережно, она еле дышит, и уж очень тоща с виду? – с сомнением сказал сын: по молодости лет он не знал, как обращаться с таким измученным и беспомощным существом.

– Это проще простого, сынок. Сейчас я тебе покажу, как надо переносить больных и слабых людей.

С этими словами дровосек срубил несколько тонких деревцев, сделал из них жерди, чуть подлиннее самой Симби, и перевязал лианами. Затем нарвал листьев и настелил, чтобы Симби не было жестко. А затем вместе с сыном заботливо уложил девушку на носилки. Да еще прикрыл ее от ног до самых плеч широкими листьями, ведь ее платье сгорело в дупле дерева. Потом дровосек привязал толстую веревку к голове убитого удава, а другой конец веревки дал в руки сыну. И повесил на плечо себе весь инструмент. Они с сыном взяли носилки и поставили себе на головы. Отец шел впереди, а сын – сзади. И так они несли Симби в город, и сын еще тащил удава на веревке: не пропадать же вкусному змеиному мясу.

Так они шли часа два и наконец добрались до своего города. Здесь они тотчас же внесли Симби в дом и стали бить в треснутый горшок и в калебас[15]15
  Калебас – сосуд из выдолбленной тыквы.


[Закрыть] у нее над головой, чтобы ее дух вернулся с дороги на тот свет. Они били долго, и ее дух вернулся, и она начала ощущать все, что ощущает живой человек. И могла уже глотать снадобья, которые ей давали, а раны от укусов удава смазали целебной мазью.

Так дровосек спас Симби из дупла.

– Рали! Рали! Рали! – вот первое, что выкрикнула Симби после того, как ее принесли в город. Она думала, что с ней Рали, а Рали все еще блуждала по Черным Джунглям.

Симби не могла понять, где она, и не знала, кто ее спас. Она была как во сне.

– Кто это – Рали? – тихо спросил дровосек.

– Я думала, со мной Рали. Рали – это девушка, с которой мы шли вместе до того, как меня унес орел. Вы не знаете, где она? – спросила Симби, очнувшись.

– Я не знаю, кто такая Рали, и не знаю, где она.

Через несколько недель Симби совсем поправилась; она выглядела так хорошо, словно не пережила никаких тягостей.

– Спасибо тебе, дровосек. Жаль, нет у меня денег, нечем заплатить за лекарства. Да и за то, что ты спас меня, вознаградить нечем. Ну, ничего, бог отблагодарит тебя лучше, чем такая простая девушка, как я. А я завтра же утром двинусь дальше и буду тебе благодарна, если укажешь мне безопасную дорогу в мою деревню.

– Где же твоя деревня? – спросил дровосек.

– Моя деревня далеко.

И тогда дровосек объяснил, что, кроме Тропы Смерти, другой дороги здесь нет.

– Это правда? – спросила Симби.

– Да, Симби. Но скажи, почему ты ушла из родной деревни? – спросил дровосек. Сколько мук она вынесла до того, как он спас ее, думал он, и кто знает, сколько ей еще предстоит вынести, прежде чем она погибнет.

– Ах, человек по имени Дого похитил меня из родной деревни, и тогда я поняла, какую сделала глупость, сказав своей богатой матери, что хочу узнать Нужду и Муки. Она мне и думать запретила об этом, но я не послушалась; и с той поры, как Дого украл меня и продал в рабство, только того и хочу, что вернуться к матери, но пока все напрасно.

– Не выйдешь ли за меня замуж? Если согласишься, я обещаю, что через несколько месяцев после свадьбы сам отвезу тебя обратно в деревню, – солгал дровосек, польстившись на ее красоту. Она была до того хороша, что толпы народа приходили к дому дровосека, чтобы только взглянуть на нее. И где бы она ни появлялась, ее всегда окружала толпа: всем хотелось полюбоваться ею.

– А может, ты просто хочешь помешать мне уйти. Но ты меня выручил из беды и, наверное, своему слову хозяин. И потому, так и быть, я стану твоей женой. Но смотри, коли не поможешь мне вернуться назад, в родную деревню, день для тебя превратится в черную ночь.

Так Симби стала женой дровосека.

Через несколько месяцев у Симби родился мальчик. И был он такой славный, что Симби не расставалась с ним ни на минуту. Нарадоваться на него не могла. Но вот в городе начался мор, и в один день умерло несколько человек: такого никогда не случалось прежде, потому король счел это дурным знаком и спросил своего бога, какую жертву принести, чтобы избавить город от напасти.

И бог возвестил, что город только тогда избавится от напасти, когда живое дитя положат в деревянную ступку и туда же добавят мыла. И пусть мать этого младенца истолчет его вместе с мылом. А затем мыло надо разделить между жителями города. Они трижды вымоют тело этим мылом джу-джу, и тогда смерть, почуяв запах мыла джу-джу, не посмеет никого убивать. Так сказал бог.

Но никто из жителей города не хотел по доброй воле отдать своего ребенка, и они силой отняли младенца у Симби – ведь она была чужестранкой, – и заставили ее истолочь ребенка с мылом. Она горько рыдала, когда толкла своего младенца, но ничего не могла поделать. Увидев, какие страшные обычаи в этом городе, Симби решила уйти оттуда, но тут у нее родился второй ребенок. И надо же так случиться, чтобы в это время жители получили известие, что на их поля напала саранча. И второго ребенка Симби, вместе с другими детьми, принесла в жертву на перекрестке дорог. Люди молились, чтобы саранча полетела в другую сторону, – и она полетела в другую сторону.

Симби была в большом горе. И сказала дровосеку, своему мужу, чтобы он отвез ее в родную деревню, но он просил ее подождать еще несколько недель. Тогда она поняла, что все это обман, и он даже не знает, где ее деревня; она повторила свое проклятье, и день для дровосека обратился в черную ночь. Он ничего не видел и бродил во тьме, а Симби ушла прочь из города и снова пустилась в путь. Но через несколько дней после того, как она покинула мужа, дровосек снова прозрел и увидел свет дня: он все же сделал ей добро, иначе так и остался бы во тьме на всю жизнь. Он погнался за ней, хотел вернуть домой. Но все его старания ни к чему не привели. Симби была уже далеко.

Глава девятая. «ДЛЯ МЕНЯ И МОИХ БОГОВ»

Симби все шла да шла, пока не попала в какую-то страну, и это была Страна Горькой Нужды. И тут Симби пожалела, что покинула город, где жил дровосек.

Страна эта была волшебная, потому что все одежды на теле Симби тотчас превратились в пепел, как только она вступила в этот край. Симби осталась совсем нагой.

Она брела долго-долго и сильно проголодалась. Подошла к дереву и хотела сорвать несколько плодов. Но – вот беда! – не успела она притронуться к плодам, как они тотчас превратились в камешки. А камни ведь не станешь есть. Симби потащилась дальше. Через несколько минут ей повстречалось небольшое озерко. Симби была очень голодна и решила выпить воды: может, это прибавит ей сил. Но только она наклонилась, чтобы сделать глоток, как озерко мгновенно высохло.

Вот тогда-то Симби и поняла, что очутилась в Стране Горькой Нужды и надо поскорей уносить ноги.

Повернув обратно, она вышла на дорогу и никак не могла понять, что это за дорога, уж не Тропа ли Смерти? Но деваться было некуда, и она шла вперед, пока не увидела ручей.

Она остановилась и выпила воды, а есть по-прежнему было нечего. Хорошо бы посмотреться в зеркало, да где его возьмешь? Симби села у ручья и нагнулась к воде. По отражению видно было, как она исхудала, а грязные волосы совсем свалялись. Ей стало стыдно, что она голая. И все это случилось, как только она попала в Страну Горькой Нужды.

Застыдившись, Симби поспешила прочь от ручья. Вскоре она добралась до леса. Там она срезала целую охапку широких листьев, волокнами сшила их вместе и прикрыла тело. Потом двинулась дальше и шла, пока не поравнялась с каким-то домом, который стоял у обочины.

Симби постучалась и проговорила слабым голосом, ибо к тому времени она умирала с голоду:

– Добрый день этому дому.

– День добрый и тебе, девушка, – ответила старуха из своего угла. Она была совсем дряхлая и с трудом различала, кто говорит: мужчина или женщина.

Симби вошла и сразу же разглядела в темноте старуху. Потом она увидела богов, которых тут было очень много, и чуть не выбежала со страху. Кроме старухи, хозяйки богов, в доме не было ни живой души. Сюда заходили только торговцы съестными припасами и тканями: она покупала у них еду и одеяния для своих богов.

– Дайте мне поесть, – жалобно попросила Симби и встала на колени перед старухой.

– Ох, не взыщи, есть у меня немного бананов, но их хватит только для меня и моих богов, – ответила женщина.

– Но у вас есть и другая еда.

– Эта еда тоже для меня и моих богов, – повторила старуха.

– Ну, что ж, я скажу спасибо и за глоток воды.

– Вот еще! Вода тоже для меня и моих богов, – отрезала та.

– Вы, наверное, видите, что я бедна: вместо одежды прикрылась листьями, – сказала Симби.

– Вижу, – ответила старуха, с усилием приоткрыв мутные глаза.

– Дайте же мне занавеску, что висит перед богами; я в нее завернусь.

– Ни за что. Эту занавеску нельзя трогать, она для меня и моих богов, и все, что здесь есть, – только для меня и для моих богов, – без всякой жалости повторила хозяйка.

«Ну что за старуха такая? – подумала Симби. – О чем ее ни попросишь, только и слышишь в ответ: „Это для меня и моих богов“».

– Тогда примите меня в услужение, госпожа, и дайте мне вперед денег, я куплю себе платье и еду! – молила Симби; ведь не могла же она уйти от старухи и продолжать путь без еды и без платья.

– Я не ростовщик, но если ты будешь преданно служить мне и моим богам, я ссужу тебе немного денег, и ты купишь платье и наденешь его вместо этих листьев. А остальные деньги потратишь на еду для себя.

– Я буду верно служить вам и вашим богам, госпожа, – пообещала Симби.

– Тут не обойдешься простым обещанием, тебе придется поклясться передо мной и моими богами, что ты будешь верна мне и не предашь моих богов. – Старуха громко рассмеялась, услыхав, что Симби хочет отделаться одним обещанием, без клятвы.

Тогда Симби опустилась на колени перед богами, старуха надрезала ей ножом большой палец на левой руке, и кровь из ранки полилась на головы богов.

– Я не предам вас, – поклялась Симби перед богами. И только тогда получила деньги.

Так Симби стала служанкой старухи.

На другой день после того, как старуха ссудила ее деньгами, пришли торговцы платьем и съестными припасами. Часть денег Симби потратила на одежду, а остальные – на еду.

– Принеси жертву богам!

– Натаскай воды!

– Постирай праздничное платье!

– Свари чего-нибудь поесть!

Так старуха целыми днями понукала Симби. А та только поддакивала и все исполняла, что ей говорили.

Когда старуха уверилась в преданности Симби, она, хоть по-прежнему и не давала ей никакой еды, подарила несколько богов и научила молиться и просить помощи у каждого из них.

А эти три бога были: Бог Грома, Бог Голода и Бог Железа.

Старуха наставляла Симби, чтобы она всячески заботилась о богах, может, когда-нибудь они станут ее спасителями. А после того дала еще и сумку, в которой следовало носить богов.

– Эти три бога – награда тебе за верную службу, – сказала она.

Глава десятая. СИМБИ СНОВА ПОПАДАЕТ В ЧЕРНЫЕ ДЖУНГЛИ

А через несколько недель после того, как Симби получила в подарок трех богов, слупилось следующее.

Однажды ночью Сатир, с которым когда-то сражалась Симби, узнал, что она живет у старухи. Он все еще разыскивал ее, чтобы отомстить за то, что она одолела его в схватке, – и пришел к дому старухи, когда и Симби и старуха уже спали.

Он разбудил одну Симби и сказал, что пришел затем, чтобы увести ее обратно в Черные Джунгли и там убить. Симби растерялась от неожиданности. Вместо того чтобы разбудить старуху и умолять ее о помощи против Сатира, Симби побежала в угол, где спрятала сумку с тремя богами. Она повесила сумку на левое плечо и схватила большой нож. После того вернулась к Сатиру и напала на него первая, в надежде, что боги помогут ей осилить его.

Но Сатир, недолго думая, взял да и ударил ее в грудь. И она вдруг стала крошечной-крошечной, ну, совсем как младенец. Он выплюнул огромную бутыль, запихнул в нее девушку и, прежде чем старуха проснулась, уволок в Черные Джунгли.

Здесь он поставил бутыль на скалу и созвал всех злых духов, своих приятелей. Они расселись вокруг скалы и стали пить какое-то зелье, а сами нет-нет да и поглядят на бутылку с Симби. Сатир сказал, что через несколько дней убьет ее. Услышав это, Симби очень испугалась.

«Что же делать, как мне вылезти из бутылки?» Она совсем потеряла голову.

Но через мгновение сообразила, что надо искать защиты у своих богов.

– Бог Грома, молю тебя, помоги мне выйти из бутылки.

И не успела она вымолвить эти слова, как Бог Грома ударил молнией в скалу. Скала и бутылка разлетелись на куски, а Сатир и все его гости в испуге разбежались кто куда. Симби поспешила скрыться, и когда Сатир вернулся, она была уже далеко, совсем в другой части Черных Джунглей.

С тех пор Симби поверила в могущество богов и стала считать их своими заступниками.

Она снова блуждала по джунглям. И через несколько дней ей повстречались Рали, Сала, Кадара и другие девушки, а также и Бако. Они сидели под деревом и держали совет, как выбраться из Черных Джунглей, и еще думали, как избавиться от Бако Петуха. Ведь она причиняла им столько бед.

Симби упавшим голосом рассказывала о своих злоключениях, а тем временем Феникс – помощник Сатира – приметил девиц. Он ринулся на них сверху и утащил одну из девушек.

А остальные убежали и схоронились в другом месте.

Симби и Феникс, помощник Сатира

Через несколько минут после того, как Феникс унес одну из девушек, он вернулся назад: прыгает с ветки на ветку, а сам все высматривает новую жертву.

Девушки тотчас увидели его и затаились в темной чаще. Он летит в одну сторону, они бегут – в другую; так он и не мог их разыскать, но все же прочь не улетал.

Наконец, чтобы узнать место, где они прячутся, Феникс вдруг как крикнет отвратительным скрипучим голосом.

Бако Петух услыхала этот отвратительный крик и тотчас принялась кукарекать.

– Замолчи, Бако, не кукарекай, ты всех нас погубишь, – шепотом молили ее подруги.

– Вот еще! Нечего мне указывать. Вы же знаете, что я повторяю все, что делает дома моя сестра!

Бако так кричала, что Феникс нашел их. А завидев девушек, снова бросился вниз, чтобы закогтить еще одну.

Но не тут-то было: Симби стала колоть его ножом, который захватила с собой из дома старухи, когда Сатир пришел, чтобы унести ее в джунгли.

Феникс отлетел в сторону: уж очень больно колола его ножом Симби, и он понял, что надо удирать, пока не поздно. Феникс схватил огромный камень, взвился высоко в небо и вновь закричал скрипучим голосом, чтобы узнать место, где они прячутся.

Как только Бак о услыхала его отвратительный крик, она опять принялась кукарекать. Феникс выпустил из когтей камень. И камень придавил некоторых из них насмерть. А остальные убежали и схоронились в другом месте. Они пытались прогнать от себя Бако, но она не желала уходить и громко кукарекала.

Феникс продолжал бросать в них тяжелыми камнями, пока не убил и Кадару, и Салу, и других; в живых остались лишь Симби, Рали да Бако Петух, что всех их выдала Фениксу.

Сатир был очень доволен Фениксом. Ведь сам он, хоть и обшарил все джунгли, так и не смог найти девушек.

К полуночи Симби совсем закоченела и поняла, что ей не дожить до рассвета, если она не согреется у костра; остальные тоже замерзли, конечно, но не так сильно.

Все громко жаловались на холод, и тут Симби вдруг вспомнила о своих трех богах. И повелела Богу Грома дать им огонь.

Не успела она вымолвить свое повеление, как бог метнул молнию в сухое дерево, что росло рядом. А в этом сухом дереве было узкое дупло.

Через полчаса пламя выжгло огромную дыру и поднялось так высоко, что видно было издалека. Симби с подругами стали греться у огня. Но, на их беду, Бако, разнежившись от тепла, кукарекала без умолку; и Феникс опять услышал ее крик, заметил огонь и понял, где их искать. Он не стал швыряться камнями, как прежде, а вихрем налетел на них; но успел схватить одну Бако; Симби и Рали убежали и спрятались в другом месте.

Вскоре Феникс вернулся, потому что видел костер с вышины и думал, что девушки все еще там; он ринулся на огонь, но по ошибке влетел прямо в дупло.

Он бился изо всех сил, стараясь вырваться, но не смог и сгорел дотла.

Так погиб Феникс, помощник Сатира.

Еще до рассвета Сатир и все злые духи Черных Джунглей узнали, что Феникса больше нет в живых.

Глава одиннадцатая. СИМБИ И САТИР

Смерть Феникса была большой утратой для злых духов Черных Джунглей и особенно для самого Сатира, и потому все они сговорились с Сатиром, своим стражем, во что бы то ни стало убить Симби.

Духи тотчас рассыпались по джунглям, у всех у них было в руках оружие, а сам Сатир ходил с костяной палицей. Через несколько дней они выследили Симби и Рали. И сразу же окружили их, решив схватить живьем и предать мучительной казни.

Увидев врагов, Симби подумала, что ей пришел конец. Она бросила сумку с богами наземь. Скорехонько открыла ее, вынула всех трех богов и попросила их помочь ей осилить злых духов. И только успела выговорить свою мольбу, как хлынул сильный ливень. И во время ливня Бог Грома без устали разил злых духов страшными молниями и громовыми ударами убивал множество врагов. Но остальные не разбегались, а подступали все ближе и ближе, и тогда Бог Голода наслал на них неисчислимые полчища саранчи. За несколько минут саранча пожрала все злаки, которыми они питались. А после трав и злаков принялась и за самих злых духов. Через час началось наводнение, могучий поток понес всех духов туда, откуда они пришли, а саранча тучей садилась на них, и молнии били непрестанно.

Когда ливень прекратился и гром утих, улетела и саранча. Испуганные злые духи отказались от борьбы с Симби, и каждый вернулся в свой дом.

Один лишь лютый Сатир не желал сдаваться и не мог успокоиться, пока не убьет Симби. А Симби уже покинула те места и пошла искать дорогу в родную деревню. Она попробовала найти Рали, но та скрылась в джунглях тотчас же, как началось сражение. Рали была уверена, что злые духи убьют и ее и Симби.

Два дня Сатир не подходил даже близко к Симби. Но все время обдумывал, как бы ее убить.

– Помнится, эта мерзавка Симби сказала в тот день, когда одолела меня, что любит петь. Вот я и выстрою дивный дворец и созову духов, чтобы пели там день и ночь. Она наверняка придет, чтобы петь вместе с ними, и тогда я схвачу ее прямо во дворце.

Так Сатир припомнил, что Симби сказала ему в тот день, когда одолела его, еще до того, как попала в дупло: она сказала, что умеет петь и что песней может убивать и воскрешать мертвых.

Как Симби попалась в ловушку и какое наказание придумал для нее Сатир

Сатир отправился в глубину джунглей. Там он изрыгнул свое джу-джу, бросил его на землю и велел: пусть тут будет красивейший дворец; и в тот же миг его повеление исполнилось. Затем Сатир спрятался неподалеку и стал ждать: Симби увидит дворец, когда будет проходить мимо, и, уж конечно, зайдет, чтобы петь вместе с духами.

Дворец был шагов в двадцать длиной. Стены его были из живых перелетных птиц, а окна, двери и крыша – из певчих птиц другой породы. Перышки у них были из чистого золота, а лапки и клювы совсем белые.

Между тем Симби не смогла найти прямую дорогу к своей деревне и решила отдохнуть. Через несколько дней ей попалось огромное дупло, где можно было расположиться на ночлег. И она стала там жить.

Однажды, когда ей нечего было есть, она оставила своих богов в дупле, а сама отправилась на поиски съедобных плодов.

Вскоре она подошла к дынному дереву. И сорвала два плода. Но не успела их доесть, как вдруг заметила, что все лесные звери разбегаются кто куда. И в то же мгновение налетел вихрь. Ветер дул с такой силой, что верхушки деревьев – больших и малых – то пригибались до самой земли, то снова резко выпрямлялись. А весь лесной мусор – листья, хворост и труха – поднялся высоко-высоко в небо, и все кругом смешалось.

В эту страшную минуту Симби не могла вернуться в свое дупло и не помня себя побежала куда глаза глядят – лишь бы укрыться. И вот тут-то ей и пришлось еще раз испытать, что такое Черные Джунгли, потому что, прежде чем она нашла убежище, хлынул сильнейший ливень. Она промокла до костей, одежда сразу же прилипла к телу, а через несколько минут изорвалась в клочья, но Симби все шла да шла вперед – не могла же она стоять на месте, когда кругом бушует гроза.

И вдруг увидела дворец – ловушку, которую устроил ей Сатир. Тут она остановилась завороженная: такого мелодичного, сладкозвучного пения она не слыхивала за всю свою жизнь, хоть и сама умела петь.

Наслушавшись вволю, она вошла во дворец. Конечно, если б не пение, она бы побоялась войти, тем более что стены были из перелетных птиц.

В самом углу она увидела оркестр. И в тот же миг грянула музыка.

Музыканты, что подыгрывали птицам, походили на бесплотных ангелов, и казалось: тронь их рукой – схватишь пустоту. А их разноцветные одежды были украшены узорами, которые не могли быть делом рук человеческих.

Симби с удивлением и страхом заметила, что порой видны одни лица музыкантов, а все тело словно исчезает; через несколько минут показывается тело, тогда исчезают лица; а вот уж видны только руки, играющие на инструментах, да открытые рты, распевающие звонкие песни.

Наконец она разглядела музыкантов во весь их рост. И так как она сама умела петь, на память ей пришла песня, и она запела под эту музыку. И чудо из чудес: все подхватили ее песню, и она пела вместе с ними, а оркестр подыгрывал им.