Текст книги "Вершители Эпох (СИ)"

Автор книги: Георгий Евдокимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 27 страниц)

Когда прошло минуты три, он почувствовал впереди такую же энергию. Может, ему повезло, может, его магия была на высоком уровне, но комочки силы – наверное, группа магов, – бесшумно прошедшие впереди, его не заметили. Энью перевёл дух, но осознание тут же ножом ударило в голову: если здесь так много людей, если здесь маги, значит, это не просто небольшая разведка боем или отвлечение внимания. Дождавшись, пока всё затихнет вдалеке, он добежал до ближайшего выхода и вылез наружу через люк где-то в центре города, сразу забравшись на крышу и посмотрев, как добраться до замка. Оказалось не так далеко, и Энью длинными скачками направился к воротам, но скоро остановился, просто вдруг замерев, в немом ступоре глядя вперёд. Если он продолжит идти вперёд, а Ним в это время войдёт в город, он упустит удобный момент сразиться, но если не сообщить, защитники не успеют среагировать вовремя, и будет много потерь среди мирных жителей. Месть … Он так долго шёл к ней, и что теперь – отступить, сдаться, когда всё уже в руках, когда он накопил достаточно, когда уже так много правильного и неправильного сделано?

– Чёрт, чёрт, чёрт! – он закрыл руками лицо, потом резко выдохнул и с силой выпустил магию из ног, ускорившись ещё сильнее. – Извини, Энн, я скоро, я успею.

Квартал за кварталом он пробирался к крепости, привлекая внимание жителей и патрулей, но угнаться за ним никто не мог. Стражники ворот преградили ему путь, но Энью одним движением перемахнул через них. Полетели стрелы, он вытащил меч и отбил несколько, остальные зазвенели о камень брусчатки. Ворота с треском вылетели с петель, и он схватил за грудки ближайшего стражника: медлить было нельзя, каждая секунда задержки – это ещё одна потерянная крупица магии.

– Где главный?! – заорал он прямо тому в лицо. – Лорд, командир, хоть сам император – только говори быстрее!

Стражник в ответ плюнул ему в лицо, но, в принципе, от солдат замка ничего другого ожидать было и нельзя. Энью осторожно отбросил его к стене, утирая рукавом лицо – каждый человек на счету – и бросился по лестнице наверх. Ему повезло – главный зал был в самом конце коридора, и как раз в этот момент там было несколько человек. На него набросились, но он разбросал обоих солдат в стороны, одновременно рванувшись к ближайшему дворянину и приставив к его горлу клинок. Это было всё, что он успел придумать за пару минут для экономии времени. Ему что-то закричали, начали показывать руками, но он не слушал: мысли водоворотом крутились в голове, и надо было с чего-то начать, и не волноваться, и ещё передать самую суть… Наверное, невозможно в его текущем состоянии.

– На город напала мятежная армия! – заорал он, перекрикивая всех. Кто-то вбежал в двери снаружи, но потом стало тихо. – То, что я делаю, вынужденная мера, чтобы подготовиться как можно скорее. Я – лицензированный маг, документ с собой и я предоставлю все доказательства, как только объяснюсь.

– Пусть говорит, – прохрипел человек под его захватом. Все кивнули.

– Прямо сейчас мятежные войска под командованием Баротифа Нима, одного из лидеров армии, проходят под прорытым туннелем северную стену. Это готовилось уже давно, и я только несколько минут назад под маскировкой собственными глазами видел как минимум несколько сот человек и отряд магов, идущих по проходу. Это правда! Если бы прямо сейчас не объявите тревогу, не эвакуируете население и не запросите подкрепления, город будет потерян!

– Там взрыв! Взрыв недалеко от крепости! – словно в подтверждение его словам, в зал ворвался, запыхаясь, один из охранников, и все перевели на Энью ошарашенные взгляды. Он отпустил дворянина и развёл в стороны руки, сдаваясь, потом достал из-за пазухи документ и положил ему на стол. Несколько человек подошли и прочитали, потом отрывисто кивнули. Энью кивнул в ответ и выбежал из зала.

– Эй! – окликнул его человек, которого он взял в заложники. – Бери сорок человек со двора, я выйду с тобой и отдам приказ! Задержите их хотя бы ненадолго!

– Спасибо! – Энью, благодаря, поднял руку.

Давиирская элита – солдаты центральной крепости – уже бежали за ним, то и дело освобождая дорогу для жителей, и выгоняли всех из домов, направляя потоки людей к внутренним стенам. Впереди гремели всё новые и новые взрывы, взлетал и оседал на землю с дождём дым от магического огня. Ливень ослаб, но всё ещё редко моросило, и это было защитникам даже на пользу: пламя распространялось медленнее. Большинство солдат внутреннего гарнизона были вооружены специально для битвы в замкнутых помещениях: небольшие круглые щиты с зазубринами, короткий прямой меч и пара ножей за поясом, у некоторых – метательных. Кроме того, из сорока отведённых ему десять были тяжело вооружены: в кольчугах и шлемах, с большими квадратными щитами и копьями – такие отряды нужны в боях на улицах, и ещё для сдерживания врага и создания строя в условиях суматохи.

– Держимся за мной! – скомандовал Энью. – Задние ряды зачищают дома и выводят жителей, остальные вперёд, и без приказа в бой не ввязываться!

Первых атакующих они встретили уже метров через сто: несколько человек вышибали ногой двери и закидывали внутрь факелы, слышались чьи-то крики. Энью показал пальцами жест «не останавливаться», но рука предательски дрожала: всё из-за последствий вчерашней ночи, как бы он ни пытался успокоиться. Рванулся вперёд, поднял меч, но движение остановилось на замахе, и он просто впечатал мятежника в стену ударом с правой, так же, как недавно разобрались с ним. Битва разогнала энергию по телу, налила глаза жаждой экстрима, и через пару секунд второй отправился вслед за первым.

Теперь горел уже целый район – огонь распространялся быстрее, чем они предполагали. Двигались медленно, потому что приходилось забираться в дома и ждать отстающих, чтобы не оставлять незащищёнными тылы. Нужно было быстрее пробиваться к Ниму, но Энью даже понятия не имел, откуда повылезали враги – возможно, из всех выходов сразу, и тогда придётся рассредоточивать защиту, а это может быть рискованно. Одиночные цели он устранял сам, давая людям время для отдыха, в то же время увеличивая боевой раж, накапливая силу и уменьшая её потребление.

Они наткнулись на первый отряд только минут через десять – людей больше двадцати точно, остальных либо не было видно, либо были в домах. Все легко вооружены, и это давало защитникам преимущество. Энью встал во вторую линию, взяв оружие на изготовку, и, когда первые линии схлестнулись, всё погрузилось в лязг и скрежет оружия, крики раненых, огонь, дым и кровь. Рёв металла ударил по ушам, но Энью бросился вперёд прямо на сомкнувшиеся щиты и мечи, выныривая и поднимаясь, нанося сильные удары в разные стороны, задействовав все свои умения и ловкость, чтобы уворачиваться, отражать, бить, и снова отражать, бить, ещё и ещё, пока рука может держать рукоять. Наверное, так сейчас думал каждый: убивать, пока не убьют тебя, наносить удары, пока остаётся хоть капля силы воли и самообладания, пока есть за что сражаться.

Энью потерял только двоих, и оба из лёгких. Тактически – хорошо разменять два на двадцать, но за последние пару дней всё, чему Энью учил Левард – тактика, стратегия, хладнокровие, чёткость приказов – всё вылетело из головы. Остался только терпкий запах крови и трясущиеся после каждого удара мечом руки. Энью было страшно, ужасно страшно. Он помнил, как это было в первый раз – тогда с ним на арене была Энн, и он сдал лучше всех, и тогда он… Не думал, что перед ним обычные люди, не думал, что им больно, он вообще не думал, просто выполнял приказ. Но теперь, когда он впервые отдавал их сам, было не то, что тревожно, – нет, сердце сжималось от одного взгляда на тех двоих, что пали под его руководством, и на тех, кого под его руководством лишили жизни.

Раненый закашлялся, плюясь кровью и держась одной рукой за раскорёженную ногу, а второй крепко сжимая оружие. Энью остановил отряд и медленно подошёл к тому, присев рядом на корточки. Он не знал, почему тратит на это время, но думалось, это подсказывает ему много лет спящая совесть, та совесть, которую рассмотрела в нём Энн, заглянув через стену насилия и бесчувственности. Солдат оторвал дрожащую руку от раны и жестом указал на нагрудный карман, Энью послушно протянул ладонь, пошарил и достал оттуда небольшую деревянную статуэтку. На женщине с короткой причёской, стоящей в полный рост, был меховой плащ и чешуйчатые доспехи. Сначала у него появилось просто знакомое чувство, но как только он ногтём счистил засохшую кровь с её лица, сомнения развеялись окончательно. Он резко повернулся и выпрямился, вырвав у раненого статуэтку и держа её на вытянутой руке, показывая собравшимся подчинённым. Зрачки бешено бегали по орбитам, перескакивая с одного лица на другое, грудь поднималась от учащённого дыхания.

– Кто это?! Кто?! – прокричал он, обращаясь ко всем и потрясая фигуркой. – Отвечайте, кто это, вашу мать! Что это, чёрт возьми?!

– Бог, – гордо подняв голову, ответил один из солдат, вытирая о труп меч и убирая его в ножны. – Бог, которому поклоняются воины. Для нас, некоторых, честь – умереть, держа меч в одной руке, а его – в другой.

– Вы все верите… в этого… Бога?

– Все, кому завещали верить праотцы, – проскандировал солдат. – Каждый, кому он достался от предков. Делать новые запрещено, так сказано. – Энью пощупал дерево: оно и правда было старым и выцветшим, но, что странно, не рассыпалось.

– Как… – Энью перестал кричать, но звук всё равно вышел хриплый и сдавленный, – Как вы его называете?

– Обычно мы называем её, – воин посмотрел прямо в глаза Энью, словно пытался что-то донести. – Судьбой.

– Ясно… – Энью осторожно вложил фигурку в руку умирающего. В голове было напутано и намешано. – Да, ясно.

Он вяло махнул рукой, сделал круговой жест пальцем, и отряд, построившись, двинулся за ним вперёд, где вместо домов остался только огонь. Скоро дождь перестал, и дальше идти стало практически невозможно: дым опустился, закрывая обзор и мешая дышать, даже если присесть на корточки. Многие кашляли, и некоторые совсем отстали, так что Энью снова решился использовать магию. Осторожно, но резко выбросив её из всех пор тела, он, создавая сильное давление воздуха, разогнал дым в стороны, потушив к тому же несколько костров.

Было жарко и душно, одежда пропиталась влагой, но так же быстро высохла, налепив на себя серость пепла, а они всё так же пробирались через завалы досок и убитых, выкашивая врагов одного за другим. К моменту, когда Энью вывел их к выходу из прохода, они больше не встретили ни одного отряда. Внутри тоже было пусто: Энью спускался проверить, но не обнаружил даже следов присутствия. Это было плохо, совсем плохо, потому что теперь. С одной стороны, могли напасть на замок, с другой – открыть ворота, и разделиться не могли никак: город всё ещё принадлежал защитникам, и на улицах кипели бои. При обоих вариантах над городом получали контроль, и сам Энью со своим небольшим отрядом тоже не мог закрыть сразу две стороны. Он замотал головой и схватился за волосы, напряжённо прокручивая в голове все факты, но в конце концов просто доверился интуиции.

– За мной! – скомандовал он, поднимая руку. – Они нас обошли, возвращаемся!

***

Нима и его армию встретили ливнем стрел и ощетинившейся копьями стеной. Он сильнее сжал трепыхавшегося в руке защитника и с такой силой бросил его об стену слева, что дом просто с грохотом развалился, подняв облако пыли. Несколько стрел пролетели мимо, одна сломалась о барьер. Сзади послышались крики, наверное, по кому-то попали, но Ниму не было до них дела: в его отряде было больше двух сотен, плюс маги, плюс он сам, и какая-то кучка ходячего металла не может помешать им уничтожить всё вокруг. Но он всё равно боялся одной-единственной вещи: не найти тех, кому ему найти приказали. И с каждой минутой бесплодного поиска этот страх всё больше перерастал в гнев, всё сильнее разрасталась убийственная аура. Он знал, что те двое здесь, потому что с масштабом вторжения «быть здесь» станет их работой.

Ним сжал древко шестопёра с такой силой, что оно чуть не треснуло, открепил от плеч красный плащ и сбросил его на землю, разминая шею. Нужно было вложиться хоть куда-нибудь, ударить, выбросить адреналин, и при этом не слишком вмешиваться в войну. Он медленными шагами, игнорируя стрелы, подошёл к запечатанным воротам, размахнулся и одним взмахом снёс замки, выбив двери вместе с решёткой и частью камней. Солдат разбросало, как кукол, и было что-то дотошно красивое в том, как ровно отлетают камни и падают со стен люди, каждый – по своей траектории. Наверное, всё-таки правила Баротифу были безразличны. Со звериным рёвом мятежники бросились внутрь, рубя и кромсая всё, что попадалось под руку. Одной сплошной волной мечей, щитов и копий они проломили слабый строй оставшихся защитников и без всякого порядка разбежались по двору крепости, поднимаясь на стены и добивая лучников. Ним обожал этот хаос. Каждый раз, когда так много людей сталкивалось волей, силой, храбростью, каждый раз его сердце наполнялось трепетом. Это был его мир, его родная стихия – война, витающая в воздухе кровью смерть, победа способнейшего и поражение слабейшего. Безразличием мёртвых и страстями живых, как в огромном котле, закипала магия, расползаясь по городу огнём и ветром, ненавистью и наслаждением.

Энью услышал грохот ещё издалека, и сразу ускорил темп, а когда вывернул из-за угла и увидел Нима, своевольно бросился вперёд, оставив позади отряд, в то время как мятежные войска с остервенением вышибали двери башни. В голове в тот момент не осталось ничего, кроме стремления: вот оно, здесь, то, к чему он так долго шёл, человек, которого нужно убить, и больше ничего. А потом их взгляды пересеклись: взгляд воина, жаждущего сражений и взгляд мальчишки, жаждущего отмщения, и в обоих было какое-то тупое безразличие ко всему остальному миру. Несколько стрел пролетели мимо, и в следующий момент Энью, еле успев оттолкнуться от земли, взмыл вверх, уклоняясь от пущенных магами снарядов. Он попробовал ответить, но атаки получились слабыми, и он оставил эту затею, так что, как только ноги слова коснулись камня, Энью отпрянул назад и встал перед стеной щитов «своих», отражая стрелы. В его разум, в отличие от Нима, тотчас направившего в его сторону людей, вернулась ясность, и он отдал несколько приказов, построив отряд на всю ширину улицы. Врагам не было числа, и Энью даже не мог сейчас сказать точно, через сколько трупов придётся перешагнуть, чтобы добраться до Нима, так что подобрал с мёртвых сколько успел копий, бросив их людям в задние линии.

Его учили, что для защиты в условиях города стена щитов, расширенная на всю ширину улицы – самый лучший вариант: минимальные потери вкупе с максимальной эффективностью и областью поражения, при том, что построение невозможно обойти с флангов. Улицы в Давиире были длинные, дома стояли практически в ряд, и в случае чего стену можно превратить в каре. Но Энью надеялся закончить со всем до того, как придётся пожертвовать ещё большим, так что когда стены из тел врезались друг в друга, будто волна накатила на песчаный берег, захлестнула, завернула и бросила в пучину сумятицы, он ворвался в центр вражеского строя, получая удары, убивая направо и налево, крутя и размахивая, как в танце, длинным мечом. В какой-то момент, отойдя на достаточное расстояние от «своих», он резко раскинул руки, и магия полилась наружу, сметая в стороны людей, как опавшие листья.

– Первая и вторая, вперёд, напираем! – Битва шла медленно, слишком медленно. Энью знал, что его люди устали, а ресурсы человеческого тела, не подкреплённого энергией, расходуются ужасно быстро, но нужно было сражаться, потому что был шанс, нет, были все шансы победить. – Третья и четвёртая линии, зачистить оставшихся!

Ещё один удар щитов о щиты, ещё один прорыв через врагов, ещё один всплеск магии, и тут что-то холодное медленно прорезало Энью руку – он еле успел уклониться. Трое вражеских магов единственные остались стоять после взрыва – все в красном, на всех балахоны, скорее всего, скрывающие арсенал оружия. Энью дотронулся до раны – от ножа, но вскользь, так что, хотя крови и было много, сильно в бою мешать не будет. Враги скинули плащи, обнажив короткие мечи – у каждого по одному, – и метательные ножи за поясом. Энью в ответ тоже достал свой, встав в удобную для обороны стойку. Баротиф криво улыбнулся и поднял руку, парень повторил движение, и все войска замерли, расходясь в стороны и освобождая круг для битвы. Это давало его людям хоть небольшое, но время для отдыха после долгого бега.

Энью напал первым, отделяя на секунду одного от двух остальных. Сила свободно и спокойно перетекла в меч тренированным сотнями часов движением руки, и он резко рубанул сверху, для силы даже оттолкнувшись ногами от земли. Маг был опытным – удар выдержал спокойно, горизонтально подняв оружие и удерживая его обеими руками, но всё-таки, Энью про себя подметил, он был не чета его подруге. Использовав момент, когда тело оказалось в невесомости, он выгнул правое колено, выпустил поток магии из стопы, и, резко развернувшись, нанёс удар второй ногой чуть ниже рёбер, отбрасывая соперника к стене. Двое оставшихся не заставили себя долго ждать: как только Энью приземлился, пришлось блокировать град ударов, проворачивая меч из стороны в сторону и делая ответные выпады. В какой-то момент со стороны прилетел магический снаряд – наверное, от третьего, – так что атака шла буквально со всех сторон, и пришлось вместо нападения срочно искать пути отступления. Поднырнув под очередной удар мечом, он чуть не подставился под второй, но повезло – получилось обойти мага со спины и выбить оружие из руки, взяв на удушающий приём. Энью планировал так, чтобы снаряд попал в жертву, а не в него, но кое-с-чем просчитался: его враги владели атаками на расстоянии, а он привык сражаться в ближнем бою. Его спасла только реакция: когда заложник резко опустил руку, и подошвы начали нагреваться, он отпрыгнул в сторону, а на месте, где он стоял, теперь двигалась горящая плазма.

– Было близко, – прошептал он, утирая тыльной стороной ладони пот с губ.

Теперь нужно было придумать как справиться сразу с тремя, и как можно быстрее, потому что враги, учтя ошибки прошлого раунда, обошли его со всех сторон и не оставили пространства для манёвра. Да, может с месяц назад ситуация поставила его в тупик, но не теперь, когда он прошёл так много испытаний и тренировок, когда так много потерял и приобрёл. Теперь он уже не был таким, как раньше. Он глубоко вдохнул и сосредоточился, почувствовав, как магия колеблется на каждом кончике волоса, на каждой частичке кожи, исходит из сердца, заставляя его биться быстрее, наполняет тонусом мышцы и органы чувств, как она разливается вокруг, движет всем вокруг. Энью освободил руки от энергии, и она, как намагниченная, потекла туда извне, собираясь на кончиках ногтей в невидимые клубки. И когда все трое одновременно рванулись с места, он направил руки в обе стороны и выпустил её, сосредоточившуюся в острых прямых линиях, туда, в бесконечность прямой. Секунда – и один падает навзничь, пронзённый в голову неосязаемой иглой, а второй откатывается назад, раненый в обе руки, держащие сотканный из энергии щит. А потом Энью еле успевает поднять меч, и прежде, чем клинки соприкасаются, тот, что спереди, на несколько сантиметров прорезает левое плечо сверху вниз. Ревёт и стучит по щитам отряд защитников – один из врагов повержен, но сил это Энью никак не придаёт, наоборот – вторая рана мешает двигаться в нормальном темпе.

Он отклонил в сторону вертикальный удар, потом удар кулаком по лицу, и, пока тот замешкался, попробовал рубануть по пальцам – почти получилось, но помешала гарда, а следом – и второй враг, очухавшийся после выстрелов. На очередной залп ни времени, ни возможности Энью не хватало, так что он решил перейти полностью в сражение на мечах. Теперь магов было всего двое – это упрощало задачу, но, с другой стороны, Ним всё ещё наблюдает, а солдаты стоят готовые к бою, так что всё это нужно держать в голове и не рисковать понапрасну. Он подпустил одного близко, проглядев пару ударов ногой по корпусу, зато приблизился к трупу первого, и прежде, чем острие задело ногу, успел подобрать метательный нож и быстро убрать его за спину. Сильно отбив в сторону прямой выпад, Энью сделал подкат вниз, отклоняя по касательной траекторию меча второго, и сильно резанул маленьким клинком по сухожилию над пяткой, в то же время уворачиваясь от косого сверху. Маг, вскрикнув, осел на одно колено, но оружие из рук не выпустил – наоборот, ещё один удар, который Энью не ожидал, чуть не задел ногу и порвал одежду.

Отпрыгнув на полметра, Энью окончательно ушёл в оборону, оставив за границами сознания весь мир, кроме его и вражеского сверкающих мечей. Последний маг атаковал разборчиво и своевременно, не давая уйти от ударов или перевести дух, но Энью продолжал заманивать, всё больше и больше открывая низ тела, в то же время блокируя поочерёдно меч и магию на расстоянии, которой швырялся раненый. И вот, когда Энью увидел движение, ведущее к подножке с разворота, он резко выпустил воздух из лёгких и подпрыгнул, проворачивая тело до горизонтального положения. За долю секунды вытащив нож из внутренностей куртки, он под прямым углом распрямил руку, наблюдая, как в сторону незащищённой шеи медленно соскальзывает с пальцев заострённая сталь. Воздух на мгновение заколебался, и нож со свистом и хлюпаньем перерезал артерию, бросая ещё одно тело на кровавую мостовую. Энью, тяжело дыша, упал, подставив руки, после чего под улюлюканье и звон оружия, хромая, подошёл к последнему, выбивая меч. Ним вскинул руку и выбросил вперёд, приказывая атаковать, человеческая волна покачнулась и ровным потоком устремилась на защитников.

– Бейте их! – вскинув меч, выкрикнул Энью, нанося последний удар. Строй ровно, не теряя порядка, зашагал в сторону атакующих.

Энью сначала почувствовал резкое колебание воздуха, а потом, прежде чем лезвие успело коснуться шеи мага, в плечо ударило что-то тупое и тяжёлое. Не успев среагировать, он отлетел на метров десять назад, пробивая собственный строй, и сжал зубы, быстро выравнивая смятые в кашу кости. Шестопёр, отлетевший в дом, спокойно вернулся в руку Нима, и тот заносчиво положил его на плечо, облокотившись на поваленные ворота. От башни войска отошли окончательно, и теперь всё внимание Нима было сконцентрировано на маленьком отряде – нет, ему скорее было интересно, чему научился парень, только что отшвырнутый назад его броском.

В брешь между щитами просачивались его люди, сметая защитников, сгрудившихся у домов, одного за другим. Было видно, насколько хорошо обучена стража замка: они разменивали свою жизнь на двух-трёх атакующих, но даже этого было недостаточно – без строя каждый превращался в лёгкую мишень. Нужно было решать ситуацию, и Энью, даже не успев восстановиться до конца, поднялся и метнул меч ровно в брешь, давая возможность разрозненной и потрёпанной первой линии снова сомкнуть щиты. Идея сработала, и, когда клинок, напитанный энергией, раскидал врагов в стороны, получилось восстановить строй. Магии в теле после долгого сбора оставалось всего на треть от общего объёма, и Энью больше не знал, как сможет с этим недостатком и тремя ранами победить Нима. Он мысленно одёрнул себя – оставить эти мысли в покое, сосредоточиться на своих людях. Кроме того, где-то за коричнево-серой грудой брони оставался не добитый им маг… Он, опираясь на стену, подобрался ближе к битве, и его быстро подхватили под руки: взгляд немного затуманился, приходилось вертеть головой и щуриться. По рукаву стекал ручеёк крови.

– Сдержите их так долго, как только сможете, – тихо сказал Энью ближайшему подчинённому. Тот прокричал на весь строй, надеясь, что передадут дальше. – Я в таком состоянии ничего не могу… Мне нужно восстановиться.

Стражник отрапортовал и оставил его одного, рванув куда-то в сторону битвы. Энью знал, что с каждой минутой умирает всё больше его людей, пока он сидит без дела, но если он сейчас начнёт сражаться, то погибнет не просто десяток человек – погибнут все, в том числе и оставшиеся защитники башни. Нельзя было медлить, но и спешка ни к чему хорошему не привела бы, так что Энью с усилием скрестил ноги и сосредоточился на потоках силы. Здесь их было больше чем где-либо ещё вокруг: смерть и жизнь людей и сгорающих построек, захлёстывающие эмоции, страдания и экстрим, безумие и боль здесь переливались смешением всех цветов, создавая уникальный, ни на что не похожий узор энергии. Она была сильнее его воли, и Энью, оставив попытки её подчинить, почувствовал, как проходят сквозь его тело радужные волны, а какофония звуков становится одной ровной нотой. Это было нечто неосязаемое, и всё же он чувствовал, как натягиваются, искривляются и рвутся струны судеб, как мелькают перед глазами картинки, мысли, воспоминания. Его магический поток питался этим хаосом, преобразовывал его в свежую силу, в заживление ран, в гремучую смесь из смешанных друг с другом чувств. Каждая судьба вплеталась в его собственную. Взгляды, слова, жесты – всё взаимодействие становилось его силой, каждая частичка воспоминаний укреплялась в венах синевой.

Медленно поползли друг к другу ткани резаных ран, стягивая кожу и оставляя похожую на шрам синеватую связку. Энью опёрся на колено и поднялся, делая глубокий вдох. Результаты приятно удивили – за пару минут он смог восстановить энергию, на которую раньше ушёл бы, как минимум, час: возможно, это результат недолгих тренировок. Пока ещё не успев вернуть над собой полный контроль, он трясущейся рукой поднял с земли окровавленное копьё, поудобнее перехватив в ладони. Нервно подрагивали от перевозбуждения пальцы, немного заплетались ноги – Энью подумал, что всё-таки в будущем не стоит так быстро заливать в себя магические потоки: образуется слишком много дисбаланса. Его люди расступались, пока он шёл вперёд – неровно, покачиваясь, но всё-таки шёл, потому что обязан был.

А потом он увидел Энн. Там, перед Нимом стояло ещё несколько человек, но это было неважно. Она была там – в цепях, израненными руками придерживающая завязанную на груди длинную грязную тряпку, с кровоподтёками по всему телу, но она была перед ним, метрах в двадцати, прямо тут. Мир взорвался отвращением – ко всему: к Ниму, к этому её нищенскому виду, к себе за такие мысли и за то, что не в состоянии спасти, к самому миру, к существованию в нём несправедливости. Из горла вырвался крик отчаяния, а глаза налились кровью: пока он может, нужно биться, резать, нападать, уничтожать. Пока он в силах, пока магия и жизненная сила его не покинула, пока есть шанс победить Нима. Их взгляды пересеклись – всех троих, – и на лице Энн была вырезана красными царапинами ужасная скорбь и страдание, и за это выражение Энью был готов ненавидеть всех и каждого, в особенности тех, кто сейчас стоял между ними.

Он бросился верёд, раскидывая в сторону и чужих, и своих, с бешеным рычанием вращая длинным копьём, будто оно совсем ничего не весило. Напитав сам воздух вокруг себя энергией и стоя прямо в центре вражеской массы, он чувствовал каждое колебание, каждый шаг, движение, направление удара, пока копьё крутилось в разные стороны, отражая удары и разбрасывая в стороны людей, словно игрушки. Всё вокруг залило атмосферой жестокости, запахом боли и криками раненых. Его отряд обошли сзади, но Энью, почувствовавшему боевой раж, уже было всё равно: ему было нужно только добраться до Энн, вырвать её из цепких когтей Нима, так, чтобы весь мир в одно мгновение исчез, и остались бы только они двое. Он чувствовал на себе её пристальный взгляд, и то, что враги позволяли им видеть друг друга, придавало всё больше и больше сил.

Энью почувствовал, как волна отталкивает назад, а строй его людей проседает, уступая круговому напору. Один за другим теряет позиции оставшаяся тяжёлая пехота, и вот уже битва перерастает в месиво, где жить или умереть – решает только личное мастерство, и где каждому защитнику приходится сражаться как минимум с двумя мятежниками. Крутится в руках копьё, описывая замысловатые, но смертельные дуги. Энью подныривает под очередной удар, но в следующее мгновение чувствует, как ногу обжигает пламя, оставляя почерневшую одежду и рубец чуть выше колена.

– Снова? – Энью нервно скосил бровь. – Ну давай!

Маг не ответил, только просвистели мимо несколько ножей, а воздух всколыхнул удар меча о копьё. Энью быстро прокрутил руки, потом взялся за самый конец и быстро вытолкнул оружие остриём вперёд, заводя для устойчивости ногу за ногу и увеличивая радиус поражения. Копьё вонзилось со скоростью стрелы, и маг отлетел назад, раскидывая пути своих же людей. Энью глубоко вдохнул, не меняя стойку, и сразу же принял следующий удар, расшвыривая в стороны всё пытающихся добраться до него мятежников. Сила, так быстро набранная, так же быстро и улетучивалась, с каждым ударом расслаиваясь в воздухе.

Энергия больно била по вискам. С каждой секундой становилось всё тише и тише, пока голоса позади совсем не замолкли, а Энью всё продолжал раскручивать одно копьё, потом следующее, потом сломалось и оно, так что пришлось драться тем, что попадётся под руку: щиты, ножи, короткие мечи – всё шло в ход. Размытых пятен, только отдалённо смахивающих на людей, становилось всё меньше, и вот уже последний удар провалился в пустоту, а он всё пытался найти врагов, рыча и набрасываясь на голые стены. Под ногами хлюпала кровь и мешало двигаться нагромождение трупов – и своих, и чужих, хоть Энью уже не совсем различал. Пары смерти били в нос, и магия – обычно такая послушная, спокойная – вызывала в голове странные образы и галлюцинации. Энью ещё мог драться, но мыслить он больше не мог. А откуда-то издалека всё доносился ненавистный смех Нима, виднелись в тумане зрения его заострённые зубы и злобная усмешка, и глаза – кровавые пятна на снегу воспалённого иллюзиями разума. Может, когда-то он и хотел спасти Энн, может, ещё остаться в живых или оставить в живых тех защитников позади, но теперь – нет, теперь его существование стало пустотой, сном, от которого не получается проснуться, и где существует только он и Ним.

Баротиф ударил первым, но Энью впервые смог сдержать удар, въехав в землю на высоту стоп. Мышцы, казалось, сейчас разорвутся от напора, что-то неприятно хрустнуло и затянулось магией обратно. Ним удивился, но напора не ослабил, наоборот, отбив контратаку, въехал шестопёром по рёбрам, бросая Энью в очередную стену. Оружие вылетело из пальцев, но ненадолго. Он опустил руку, и в ладонь легко и мягко легло небольшое лежащее под обломками копьё, словно там ему было самое место. Каждый раз, думая об оружии, Энью мечтал о том моменте, когда они станут единым целым, когда действительно подойдут друг другу, и, кажется, этот момент только что наступил. Он облокотился на камень и выдавил себя из завалов, прокручивая дерево в руке и смотря, как дым обволакивает тёмно-шлифованную гладь наконечника. Город быстро разгорался дальше, и от места битвы теперь оставались только угольные завалы, напоминающие остовы чудовищ, но Энью этого почти не видел – всё внимание было сосредоточено только на конце его копья и на броне, которую он призван пробить.