Текст книги "Русский Эрос "Роман" Мысли с Жизнью"

Автор книги: Георгий Гачев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 26 страниц)

Часть вторая ЭРОС И КОСМОС

Земля, вода, воздух, огонь

В ЧЕЛОВЕКЕ ЧЕЛОВЕК =ФАЛЛОС В БЫТИИ

Только из роддома[18]18
  Родилась у нас дочь 2 декабря 1966 г Ошеломление события сдвинуло мозги и наложились друг на друга взгляд на все с точки зрения Эроса (на что я разогнался уже ранее) и рождение и прорастание человека в мире – 15 XI 89


[Закрыть]. Русский секс и дети– фаллята, ребята – стерженьки В женщину вложили буек – продолговатое пещеристое тело и семя, а она принесла плод-сам-сто: такое же продолговатое тело, плоть (недаром «плоть» – слово и для члена, и для тела вообще), туловище И вот вышел наружу маленький фалл – и ходит этот божок на собственных ножках, самоходно это чудо («Нос» Гоголя эту инфантильно-сексуальную идею и выражает) Итак, младенцы невинны с точки зрения Логоса, духа, и умри – сразу на небо, и истина их устами глаголет Но это потому, что младенец одновременно – это чистый фаллик, амурчик, эрот – абсолютно сексуальное тело Итак, на младенце сошлись Эрос и Логос в полном мире и гармонии Когда есть младенец, женщине уже фалла и не надо, ибо одно и то же сексуальное толчение и когда носиком сопит, губками грудь сосет, – и когда туда толкаются Грудь – выпуклость женщины – есть как бы огромная голова фалла (Голова в «Руслане и Людмиле») Через грудь женщина разрезает мир (как мужчина носом и фаллом), и в груди половой травестизм– женщина-мужчина Значит, каждое человеческое тело – одновременно мужчина и женщина есть в нем Эрос наступательный и воспринимающий Этот изначальный гермафродитизм Человека выражен в платоновском мифе об андрогинах Когда же андрогин распался на половинки, осталась бисексуальность каждой особи, так что каждый мужчина таит в себе в потенции и женское начало, а женщина – в том или ином проявлении – начало мужское И вот человек-стерженек начинает двигаться по миру Мир для него – огромное вместилище, которое он своим набуханием, ростом, движением, деятельностью, трудом, творчеством, мыслью расталкивает – потеснись! – и теснее прилегает к стенкекам мира-пещеры – окружающей среды, объективной действительности Жизнь и есть – гигантский половой акт (опять и с этого конца пришли к объяснению того, почему сон, который всегда Эросом рожден, – всегда одновременно и в руку ибо все в жизни представляет эротическое действо или есть его звено). Потому по индийским верованиям – соития божеств длятся миллионы лет, и, может, мы все в какой-то фазе этого соития находимся – кто знает? Что приятно младенцу, чего хочет ребенок? Приятно ласкаться, барахтаться, ворочаться, сосать – т. е то же, что и фаллосу во влагалище Приятно тепло, закутаться со всех сторон, чувствовать себя маленьким – и зарыться в мир, в маму. назад свернуться, в буек – и «o мамочка, роди меня обратно!» (как говорится в Одессе). И в муках жизни, когда она, стерва-среда надсаживает и налегает, – исторгается клич! «мама!» – это значит. я, большой, самостоятельный, принимающий на себя ответственность фаллос, – хочу войти в себя, уменьшиться, съежиться. уйти от жизни – и войти в маму, откуда вылез Вот смысл свифтовских литот и гипербол1 свертывающийся и набухающий фаллик И в этом – эротический смысл воспоминаний, привязанности к ним, любовного пестования детства и пройденной жизни это я опять хочу вкусить наслаждение продвижения по стенкам матки-жизни, на новые круги бытия – зоны влагалища– среды И моя память есть то, что я есть. совокупность моих ощущений в ходе совокупления с жизнью «Я» – это фаллос мною Ребенок любит забиться в угол (вариант влагалища и его стенок), спиной чувствовать стену, когда прижмешься – тогда страх успокаивается Значит страх – эротическое влечение, влечет меня к стене спиной упереться – иметь прикрытой безглазую сторону, а глаз – уже сам огненный луч испускает и пронзает значит, есть тоже оружие, кинжал, мужское деятельное качество в нас Свет и зрение и глаз – всегда мужские. В детстве любишь творить себе домик (залезаешь под стол, увешиваешь одеялами со всех сторон) и особенно – прятаться! дети непрерывно играют в прятки: залезут, засунутся куда-нибудь и зовут: «Ищи меня!» – а они выскакивают, бегут и радостно кричат То есть здесь весь акт осуществлен! влезает (вворачивается, как фаллик) – и выбегает, рождается как самодвижущийся человек-фаллос. В России приятно кутаться – от холода: в шинель (Гоголь), шубу, тулуп, в избу – радость от того, что тепло облегает Потому у женщин в старину непрерывное занятие – рукоделие: белье, ткани, одежды шить; тем стенки мира-матки выкладываются, осваиваются, родными становятся Обнажение, раздевание, нарциссизм – на юге, значит я весь туловище, с миром в соитии и сам движусь. Это мужской, деятельный Эрос – на юге обнажаются, загорают ласку миравлагалища на себя принимают – море, солнце

И когда женщина обнажает грудь и плечи в свете – это тоже мужское, агрессивное начало выставления (эксгибиционизм кто «задавака», лезет, петушится – это духовно-мужская сублимация женственного состава данного существа) Напротив, застенчивость (к стене ближе держится – к матке Земле, как Антей), а также стыдливость (долу очи, спрятаться с глаз долой) – это тоже эротическое чувство – вворачиванья, свертыванья, назад в детей, обратно направленное Стыдливость хороша в девице – значит, плотно облегает, уютно– не экстравертно, во вне к миру (как воздушная блядь), а внутрь обращена Напротив, в мужчине стыдливость и застенчивость – это литотность: большой детина – в ребенка свернуться хочет; это возвратный Эрос, вспять, в маму вернуться, в прошлое. Таковой послушен и старину чтит. Напротив, самовлюбленный, нарциссический, агрессивный, много о себе понимающий – отрывается от матки-матери и переносится на другой цветок (как ракета, самооттолкнулся): такого манит будущее, вперед, и тем он расширяет мир – толкается. Но тут и суетность – от того, что мал: ведь малые подвижны(западные индивиды), а большие тела русские сидят сиднем, а мир на них сам насаживается (как ведьма верхом на Хому Брута в «Вие» Гоголя), женщина активнее. Значит, здесь эротический акт – не сношения, а вынашивания

И собственно, недаром в русской литературе женщина активнее, мужественнее– она задирается (Татьяна пишет письмо), женщины первые признаются; и это лишь по видимости и формально, если мужчине по ритуалу первому приходится произносить слова недаром столь косноязычны признания в любви русских мужчин, зато есть столь прекрасная пламенная модель для женщины – в «Письме Татьяны», – где она напрашивается А мужчина русский – тютя, баба, увалень, недаром и в нежных словах меняются полами она его называет «моя лапа», а он «мой лизочек так уж мал» (или это общее явление бисексуальности и полового травестизма..)

Эротические уравнения

Итак, у нас получилось, что все – Эрос, каждый предмет сексуален, каждое действие – эротический акт Курит человек – сосет стержень (курят больше мужчины, реализуя тем женское в себе, и мужеподобные женщины курят, которым не так уж надо чисто женское приятие стержня!), пьет чай – влагу заглатывает (пить– бабье дело– влагу-семя всасывать), в футбол играют – на трибуне болельщики истекают сладострастным ожиданием, «шайбу-шайбу!» – когда же, наконец, после долгого пыхтения и как (головой, ногой?) забьют гол в ворота! – на глазах у всего честного народа, на миру открыто совершится космическое символическое соитие Гавань – влагалище Корабль – стержень (Эрос мореплаванья)

Вдох – выдох выдох – мужское деяние пускается струя, стержень воздуха из «я» расталкивает мир, то же самое и смех-ха-ха-ха – эротическое содрогание духа-души, недаром в смехе иные не могут остановиться, «кончить» – хватаются за живот, катаются, животики надрывают (животную душу свою), вакуум в паху создают – как после извержения семени[19]19
  Князь Мышкин который ничего такого «этого» по болезни не может, курит, обнаруживая женоподобность своего состава, которая выражается в духе и как всевосприимчивость и всепонимание


[Закрыть] В смехе рот-зев раскрыт, с миром в соитии Также мужское эротическое действо и ругань, мат «по-ш-ш-шел ты на ххх» – чистый выдох, шипение (недаром и змея шипит, а змея – воплощенный фаллос, к женщинам в сказках во сне змей на грех прилетает) Вдох – засасыванье мира в себя, в свой вакуум, полость, приятие Брахмана в свой атман – мирового духа в свою душу (душа – женское начало во всех языках. она полость, влагалище для мирового духа) Вздох – вариант вдоха: женское деяние

Слезы, напротив, – истечение, женское. Хотя и в мужчине высшая точка соития – истечение семени, но это и есть обнаружение женскости в себе – и отдача Богу Богова. И на всех языках влага – она, дух же и огонь – он Однако das Wasser (по-немецки «вода» – оно): значит, точнее, это – нейтральная зона андрогинности, бисексуальности, без распадения на мужское и женское – сфера Человека целостного, первого Адама – вот что значит средний род во всех языках: все эти man, «оно», es, it. Недаром колоссальнейшие космические существа и представления – среднего рода. солнце, небо, дерево, море, поле, село Но это в русском языке так, тогда как в немецком der Himmel («Небо» – он) и die Sonne («Солнце» – она), во французском le ciel («небо» – он) и le soleil («солнце» – он) – только мужского Вот уже от идеи, что все есть Эрос, и путь раскрывается к выявлению национальных вариантов Эроса Так, например, типичный для России смех сквозь слезы – есть парализация мужского женским (то же, что в характеристике Пушкиным Белкина в отношении его Эроса– «к женскому же полу имел он великую склонность, но стыдливость была в нем истинно девическая» (Т VI С 82) Таков же и весь Гоголь, его тип и Эрос), в результате чего появляется пассивность! инертность, бездеятельность, созерцание, ожидание, долготерпение, «ни то ни се», «ни рыба ни мясо». Два Адама Первый: Человек вообще до вынутия ребра – целостный, бесполый Другой – Адам мужчина, часть, неполноценный без своей половины (т. е уже идея пола (секса – части) появилась) – Евы мясо», «ни в городе Богдан ни в селе Селифан», «ни богу свечка ни черту кочерга», а в общем черт знает что, что так лишь свистнешь, отвернешься и пойдешь себе мимо. Во всяком случае то бабье начало восприимчивости в русском существе и духе, которое отмечал один мыслитель начала нашего века, и здесь сильно сказывается

Возвращаясь к исходному умозрению, в котором жизнь человека предстает как космический акт соития: маленький гибкий фаллик растет, наливается, толстеет, крепнет, деревенеет, окостеневает, каменеет (старческий склероз и сухостой), а когда человек умирает – он совсем прям: ноги протягивает (тогда как из утробы рождается комочком свернувшимся, но и здесь: если идет головой и так на свет выходит, – то хорошо; и умершего хоронят головой к солнцу, к свету – на Восток), – мы можем двояко выразить соединение человека со всем, с полнотой бытия: наполнить мир собой – или объять полноту бытия в себе. Первое выражение – мужское, второе – женское. Первое рождает в человеке стремление к величию – быть большим фаллом: чтоб не смело веков теченье следа, оставленного мной! – и «Памятник» Горация есть навечно торчащий он – как фалл. Кстати, недаром художественная идея бессмертия именно как Памятника приведена в Россию, естественно, мужским поэтическим духом:

Ломоносова, Державина, Пушкина – и потом ни у кого не воплощалась, чем обнаруживается женское начало в русских поэтах. И если у Пушкина, южанина, эта идея органична, то в общем то, что она проступает и у россиян Ломоносова и Державина, связано с подражательным еще периодом русской литературы, ненадежностью еще русского слова и пользованья еще готовым, хоть и переделкой его. А в XIX в., когда русская поэзия нашла себя, с «Памятниками» было покончено. Зато появились мечты – об исчезновении, растворении, слиться со всем, т. е. не мир наполнить собой, а себя, свою полость наполнить миром, «объять необъятное» (недаром именно так сформулирована эта мечта Козьмой Прутковым: т. е. быть грандиозной полостью, вакуумом, влагалищем, маткой, чтоб вместить в себя гигантское туловище – необъятное), «захватить все!» – мечтает Толстой в работе над «Войной и миром»; Блок:

 
Нам внятно все– и острый галльский смысл,
И сумрачный германский гений!
 

Василии Розанов – теперь можно шифр раскрыть, но тогда его имя подпадало под категорию неупоминаемости. – 14.XI.89

Недаром в русском языке к 1-му склонению с женским окончанием «а» относятся и многие обозначения мужских идей– юноша, воевода Напротив, о женщине стали говорить в мужском роде: строитель, педагог, товарищ, словом, – «свой парень». Везде в других языках для этого есть точные родовые слова или суффиксы В России – большее марево, неразличенье в этом отношении недаром перечислены мужские образы (свойственные духу западноевропейских народов, более деятельных, огненных): «смысл», «гений», а русское действие: внять, обнять, т. е. женское, материнское, на лоне своем упокоить мятежного

Недаром и когда в России являются образы мятежных бунтарей, одержимых гордыней и манией величия (маниакальность – стоячка столбняком), они ориентированы на Запад: Гер-манн – он немец. Раскольников меряет себя на Наполеона (Наполеон я, т. е. муж, или тварь дрожащая, вошь, ветошка? – т. е. женское начало), пыжится: смею преступить или не смею? Смогу ли прорвать плеву, выйти за свои пределы, вонзить и окропить? (Убийство и цепная реакция убийств: старушка, Елизавета – это как фалл сорвался с цепи и в шабаше колошматит все и вся – и сам себя до смерти, как в русских разгульных восстаниях Стеньки Разина и Пугача). То есть в России мужское соитие с женским возможно как единократное катастрофическое вспучивание после долготерпения и концентрации, как раздуванье, которым заполнить необъятную полость России, этой грандиозной матери, – и потом припасть и свернуться в смирении и покаянии (как Раскольников же на Сенной) младенцем на ее лоно. Отсюда в героях русской литературы однократный титанизм и инфантильность: Мцыри, Раскольников, Ставрогин[20]20
  Однако сама возможность этой дилеммы – задуматься– мужчина я или баба? и проверка себя – опять из той среднеродности русского существа, промежуточной, о которой говорилось выше в связи со «смехом сквозь слезы»


[Закрыть] герой Лермонтова – то Демон, то дубовый листок и т. д…

Русская баба говорит: «не бьет – значит, не любит». И русская загребистая баба с темными глазами – та, которую невозможно не бить, бить, забить до смерти, убить (что и делают Рогожин с Настасьей Филипповной и русский снег и ветер с Анной Карениной[21]21
  Сцены у поезда протекают под свист ветра, снег, вихрь


[Закрыть]): она вызывает, провоцирует на это – и только так ее можно до конца удовлетворить. Но что значит это битье, удар с размаху, наотмашь? Это соитие по-русски: не плотное впритирку (как в определенных космосах стран юго-западной Европы), но на женщине-земле, что ровнем-гладнем разметнулась на полсвета, так что телу слиться с бесконечностью пространства можно только в метании, став ветром, в размахе крыл, став странником на путях-дорогах. Битье это – объятье необъятного (потому в России чтут царя и кнут, плеть, розги – любовное лобызание мужского всадника на русской лошади), бабья слабость русского мужика тут сказывается: в этом акте мужик и облегает туловище бабы (с размаху) – и тем его рука-крыло действует, как сжимающиеся и разжимающиеся стенки матки, – и вонзает: норовит не ударить (т. е. возле-дарить, придарить), а вдарить – в лицо, в живот, ногой еще себе помогает, топчет т. е. танцует, как шаман, как птица: эротический танец – так ветер в степи гуляет

Как это – «все во всем»

Но как же так? Если все объявляется Эросом, то вроде и думать больше не над чем, а достаточно ко всему применить эпитет «сексуальный» – и дело в шляпе (вот даже это выражение явно сексуально), и, как помешанные на сексуальной почве, мы во всем будем видеть Эрос и соитие – и все смыслы, идеи и вещи в мире потонут в этом неразличимом мареве. А ведь начали-то мы, затеяли это все рассуждение с целью различения и углубления нашего миропонимания. А выходит теперь, что пришли к дешевой игре: лепи ко всему сексуальность – и знающ выйдешь. Смешно? Ну что ж: то, что идея, принцип наш, вдруг став всепоглощающим, испаряется, то что трудная мысль становится шуткой, легкомыслием, – это как раз о причастности нашей идеи к истине говорит: что мы на нашем пути, своей дорогой дошли до той точки, где все оказывается во всем. Ведь так же можно сказать: все есть бытие, все есть единое, все есть дух, Бог есть все, человек – это все, все есть хаос, все есть вселенная, все есть свет, все есть материя, все есть память, все есть воля, все есть libido, все есть экзистенция, все есть золото, все есть время, все есть деньги (на деньги все обменивается), все есть дитя, все есть атом, все есть волна, все есть квант, все есть семя – и всякое такое утверждение будет истиной. Ведь все связано со всем: и вот эта пылинка – уникальна и незаменима в сфере мира и, следовательно, вселенная светится в этой капле. И подобному способу миропонимания: что все во всем – не без году неделя. Оно – древнее. Его проповедовал Анаксагор в учении о гомеомериях – таких мельчайших частицах, каждая из которых содержит в себе бесконечность сущностей и качеств; эту идею выразил Лейбниц в учении о монадах – тех бесконечно-малых действенных душах-телах, в каждом из которых содержится весь строй мира в бесконечности его прошлых и будущих судеб. Эта идея – и в индийском учении о переселении душ и т. д

И то, что мы теперь добрались, прорыли мыслью ход до такого пункта, в котором мы можем утверждать, что «все есть Эрос», – есть не конец, а добытое нами исходное основоположе-ние для последующего рассуждения, в котором вместо сведения бытия до принципа монады, будет выведение многообразия бытия из добытого основоположения. И теперь нам предстоит как раз путь различения. Только теперь у нас будет больше гарантии истинности проделываемых различении, поскольку мы их будем проделывать с наивозможно широкого основоположения: «все есть Эрос» – а не исходя из того, что мне кажется, что вот это Эрос, а это не Эрос

Собственно, в непосредственно предшествующих соображениях о русском Эросе мы и перешли к различениям – как раз после того, как выговорили тезис «все есть Эрос». И нельзя не признать, что эти соображения касались уже не случайных, а ряда фундаментальных черт, таинств и загадок русского Эроса. Хотя я сейчас неточно сформулировал добытое основоположение. Его надо сказать так: «все есть секс», ибо с основоположения, что «все есть Эрос», и началось все рассуждение. То есть теперь мы во всем прозреваем не просто соединение разного, любовь всего ко всему: огня к воде, идеи к материи и т. д. – но именно по образу и подобию телесно-чувственного соития: введения стержня в полость. Однако как же быть с духовным миром и нашими представлениями о бестелесном. Но ведь ты же давно мучился априорным дуализмом европейского мышления (сечением: дух – тело); так не подкидывается ли тебе сейчас какой-то выход? В самом деле, ведь уже умозрением: прорастание человека сквозь жизнь есть соитие, – секс из ночи, где ему отдавалась монополия: соединять половинки андрогинов во Человека, в плоть едину, – рискнул выйти на свет Божий и дневной, что отдавался как сфера влияния Логосу, духу, Богу. И вот уже дневная деятельность человека оказывается шнырянием фаллика по пазам, порам и в паху вселенной, а его вертикальное положение – стоячкой, воздвижением вавилонского столпа, нанизывающего на себя вселенную, громоотводом, притягивающим на себя орошение грозовой влагой бытия. Отличие соития ночного от дневного – в том, что тогда фалл был частью меня, деталью и принадлежностью, а теперь я сам весь есть целостный и единый фалл в отношении к миру. И может быть, как ночью фалл был моим чувствилищем, средоточием, на себя всю суть и соки моей громадины отсасывающим – для общения с неземной цивилизацией Женщины, для контакта с неведомым миром (и притом сам фалл не мог знать и видеть во тьме, откуда его сила стекается и зачем он и каков смысл и цель его суетных метаний туда-сюда), – так и я днем есть, может, пуп Земли, а мой разум-дух – ее мыслилище для задирания, трения, касания, освоения, понятия (по-ятия), познания (этими словами недаром обозначаются акты и сексуальные, и трудо-духовные) чего-то огромного

И вот когда Сократ, еще будучи воином, простаивает, по рассказу Алкивиада в «Пире», всю ночь до следующего полудня, недвижно, столбом, ушибленный мыслью, как громоотвод, просветление на себя принявший; когда христианский отшельник простаивает как столпник и на него истекает, изливается благодать; когда индус в экстазе видит Шиву как огненный столп, то ли спускающийся с неба, то ли вздымающийся ввысь, а мы все в молчании зрим перун вонзающийся; когда русский философ П. Флоренский мечтает воздвигнуть в душе человека непреложный «столп и утверждение истины» (как назван его основной труд), это все акты секса над землей, возвышенного (sublime) – сублимированного, вертикального, платонического

Теперь понятно, отчего в платоновском Эросе теряла значение разница полов и (с вульгарной точки зрения ночного секса – малого Эроса-Эрота) его тип любви выглядел половым извращением. Именно пол здесь утрачивается. Секс – половой лишь ночью, когда его цель – воссоздать Человека цельного из половинок. Днем же человек воздвигается в мир особью, целостностью, индивидом, неделимым на половинки-полы, т. е. лишенным половой характеристики, бесполым, как князь Мышкин – чистый, абсолютный дух. Точнее – теперь уже мир может быть расколот на половины и иметь половые признаки: земля и небо, тьма и свет, хаос и космос, природа и общество, материя и дух и т. д. (так же и все пары пифагорейцев: чет и нечет, предел и беспредельное и т. д.), но человек дневи есть прорастающее единое, орган соединения, вносящий целостность и единство – т. е. те качества, которые, значит, ему присущи, суть его составляют и чем он способен одаривать разорванные половинки – и пазы мироздания. Так что зря Гамлет удручается выпавшим ему жребием: «Распалась связь времен («мир вышел из пазов» – в другом переводе), зачем же я ее восстановить рожден?» – вот именно таково призвание истинно человека; просто здесь на Гамлета вся мера и бремя Человека чувствительно свалились: значит, он особым зарядом обладал, чтоб их на себя притянуть