Текст книги "Статьи разных лет"

Автор книги: Георгий Багатурия

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 43 страниц)

Теперь можно считать более чем доказанным, что ни эти предпосылки, ни само традиционное расположение и расчленение текста не выдерживают критики.

Общий вывод: с точки зрения такого критерия научности, как правильность расположения и расчленения текста, обе публикации первой главы «Немецкой идеологии» – публикации 1924 – 1926 и 1932 – 1933 гг., а следовательно, и все издания, существовавшие до 1965 г., являются неудовлетворительными. Следовательно, необходима новая, действительно научная публикация.

Рождение гипотезы

Вопрос о том, как правильно расположить текст главы, был в принципе решен еще в 1963 г.: расположить надо в соответствии с рукописью. В 1965 г. решался следующий вопрос: как правильно расчленить текст. Не будем задерживаться на промежуточной проблеме, возникшей при подготовке текста: как публиковать два частично совпадающих беловых варианта начала главы. Было решено, специально оговорив это в публикации, объединить оба варианта, включив в текст основного (второго) варианта беловика ту часть первого беловика, которая не была использована во втором беловике, и опубликовать этот объединенный беловой текст начала главы в виде ее первой части, а три черновые части рукописи опубликовать далее в хронологическом порядке как вторую, третью и четвертую части главы. Так из пяти составных частей рукописи было решено сделать в публикации четыре части главы. Но на мотивировке такого решения об общей структуре главы мы не будем здесь останавливаться[369]369
  О необходимости его см. «Вопросы философии», 1965, № 10, стр. 111.


[Закрыть]. Значительно сложнее решался вопрос о «тонкой структуре» главы – вопрос о ее расчленении на параграфы.

Для того чтобы окончательно решить вопрос о расчленении текста, необходимо было уже не в общих чертах, а совершенно конкретно проследить внутреннюю логику изложения, выяснить не только структуру рукописи, но и структуру ее содержания, понять внутренний смысл каждого фрагмента, каждой части и всей рукописи в целом и раскрыть это для читателя в виде системы расчленения и оглавления текста.

Напомним, что первая гипотеза относительно содержания текста, которая была сформулирована и проверена, констатировала логичность изложения. Теперь необходимо было сделать следующий шаг вперед – выяснить, в чем же заключается эта логика, раскрыть логическую структуру содержания рукописи. В ходе решения этой новой задачи была сформулирована и подвергнута проверке вторая, более конкретная гипотеза. Подтверждение ее дало ключ к правильному расчленению текста. На этой стадии исследования необходимость единства анализа содержания и структуры рукописи выявилась особенно резко.

Работа началась с расчленения текста на более или менее целостные фрагменты и с обобщения содержания каждого такого куска текста в виде редакционного заголовка к нему. При этом анализ содержания постоянно сопровождался обращением к самой рукописи: авторские заголовки, пробелы, разделительные черты и т.д. – все эти внешние особенности текста рукописи существенно помогли смысловому расчленению изложения.

Вот пример, показывающий, как взаимодействовали между собой анализ содержания рукописи и анализ ее структуры. Расчленение рукописи начиналось с деления ее на части, далее – на параграфы и в пределах каждого параграфа доходило до членения текста на абзацы. Для выделения абзаца необходимо было исходить не просто из содержания текста, но и из авторского членения текста на абзацы и так называемые полуабзацы. И вот в одном из случаев, исходя из анализа содержания какого-то фрагмента текста, мы пришли к выводу, что в данном абзаце русского перевода соединены две существенно различные мысли, которые лучше было бы дать в виде двух различных абзацев. Обращаемся к рукописи, нет ли там какого-либо повода для такого расчленения текста. Оказывается, изложение первой мысли заканчивается неполной последней строкой на одной странице рукописи, а изложение второй мысли начинается с новой страницы рукописи, но это новое предложение, которым начинается страница, написано без обычного для красной строки отступа. Формальный повод для расчленения текста на два абзаца уже есть. Но, быть может, мы столкнулись с явлением, которое следует обобщить? Может быть, из этого частного случая надо сделать более широкие выводы? Не следует ли осуществить операцию, которую условно можно было бы назвать «генерализацией»? (Пример из другой области. Мы проверяем работу и обнаруживаем ошибку или просто случайно наталкиваемся на ошибку в данной работе. Выясняем причину ошибки. После этого необходимо проверить, не привела ли эта причина к другим ошибкам, которых мы еще не обнаружили. Это тоже «генерализация». Иначе говоря, это один из вариантов сочетания индукции и дедукции, мысль движется так: данное частное – общее – новое частное.) Начинаем просматривать всю рукопись сплошь, и обнаруживается не замеченный ранее факт: когда абзац начинается с новой страницы, т.е. когда начало абзаца и начало страницы совпадают, Энгельс пишет первое слово без отступа от края страницы. Немедленно извлекаем из этого практические следствия: обращаемся к тем местам текста, где в рукописи обнаружены теперь новые начала абзацев: проверяя результат формального анализа рукописи, анализируем содержание этих мест; убеждаемся в том, что во всех этих случаях действительно имеет место переход от одной мысли к другой, и поэтому вводим в текст главы несколько новых членений на абзацы. Так, в частности, осуществлялись в процессе нового исследования рукописи первой главы «Немецкой идеологии» взаимодействие и единство анализа содержания рукописи и анализа ее структуры.

Формулировка названий отдельных параграфов не могла быть конечной целью расчленения текста. Как бы удачно ни было наименование каждого отдельного параграфа, это еще предварительная, так сказать «метафизическая» стадия работы, когда содержание каждого параграфа берется и рассматривается изолированно, само по себе, вне связи с целым. Конечная цель заключалась в том, чтобы в системе расчленения и оглавления всего текста представить его содержание не как сумму разрозненных фрагментов, а как диалектически расчлененное целое. А для этого необходимо было понять внутреннюю логику всей рукописи, общую структуру ее содержания. Процесс выявления этого внутреннего смысла каждой части и всей рукописи в целом и окончательное расчленение и оглавление текста был по существу двуединый процесс всей дальнейшей работы.

Уже на очень ранней стадии исследования, собственно, даже с самого начала было ясно, что отдельные части, из которых сложилась рукопись первой главы, взаимно дополняют друг друга. Но как они дополняют друг друга, это стало проясняться только теперь. Когда вчерне рукопись была расчленена и озаглавлена, бросились в глаза определенные аналогии в структуре ее отдельных составных частей. Так, хронологически первая часть рукописи (в новой публикации вторая часть главы) и оба беловика начинаются с общей критической характеристики немецкой послегегелевской философии, а затем идеализму младогегельянцев противопоставляется изложение материалистического понимания истории. В хронологически первой части рукописи и в последнем беловике сначала излагается материалистическая концепция истории, а затем резюмируется сущность материалистического понимания истории. В первой, второй и четвертой частях главы, хотя и с различной степенью конкретности, рассматриваются основные исторические ступени развития материального производства как основы человеческого общества. Причем в первой части, где рассматриваются основные исторические формы собственности – племенная, античная, феодальная, – изложение не завершено; зато в четвертой части подробно рассматриваются предыстория и история последней, буржуазной формы частной собственности. В четвертой части после анализа исторического развития производства следует рассмотрение общественных отношений и политической надстройки, а во второй части после рассмотрения сферы производства намечен в виде плана переход к сфере общественных отношений и политической надстройки. В хронологически первой части рукописи после изложения материалистического понимания истории следует переход к критике идеалистического понимания истории и критике Фейербаха; в последнем беловике этого перехода еще нет, поскольку текст беловика остался незавершенным, но такой переход был здесь необходим уже потому, что в начале беловика стоит авторский заголовок «Фейербах», а до критики Фейербаха изложение в беловике еще не дошло. Перечень таких параллелей можно было бы значительно увеличить. Стало ясно одно: все эти аналогии указывали на некоторый общий план, который лежит в основе изложения и более или менее полно реализуется в каждой из пяти составных частей рукописи, и в соответствии с этим общим планом отдельные части рукописи взаимно дополняют одна другую.

Каждая из частей рукописи представляла собой как бы общий эскиз всей картины или отдельный фрагмент картины. Отдельные штрихи целого повторялись в различных частях рукописи. Выявить этот общий план помогли два обстоятельства.

Во-первых, можно было заметить, что в двух местах рукописи Маркс и Энгельс резюмируют сущность материалистического понимания истории, и последовательность элементов этой концепции совпадает с последовательностью изложения в значительной части текста. Возьмем резюме на 24-й странице черновой рукописи: «Итак, это понимание истории заключается в том, чтобы, исходя именно из материального производства непосредственной жизни, рассмотреть действительный процесс производства и понять связанную с данным способом производства и порожденную им форму общения – т.е. гражданское общество на его различных ступенях – как основу всей истории; затем необходимо изобразить деятельность гражданского общества в сфере государственной жизни, а также объяснить из него все различные теоретические порождения и формы сознания, религию, философию, мораль и т.д. и т.д., и проследить процесс их возникновения на этой основе, благодаря чему, конечно, можно будет изобразить весь процесс в целом (а потому также и взаимодействие между его различными сторонами)» и т.д. Итак: производство – общество – государство – сознание – такова основная последовательность. Но разве не в той же последовательности развертывается изложение в хронологически первой, третьей и пятой частях рукописи!

Во-вторых, на помощь пришли некоторые общетеоретические, точнее, методологические соображения. Существует диалектико-материалистическая закономерность: предмет исследования определяет метод исследования. Что является предметом исследования и изложения в первой главе «Немецкой идеологии»? Прежде всего материалистическое понимание истории. Эта концепция, как и всякая теория, имеет определенную структуру. Возникает вопрос: не определяет ли структура материалистического понимания истории структуру изложения в рукописи первой главы «Немецкой идеологии»? У нас уже есть достаточно оснований, чтобы предположить: да, определяет!

Так возникла следующая, вторая гипотеза относительно содержания первой главы «Немецкой идеологии»: структура материалистического понимания истории определяет структуру содержания рукописи, логика исторического материализма определяет последовательность изложения в рукописи. Проверка и подтверждение этой гипотезы и привели к решению задачи о правильном расчленении текста, к расчленению текста адекватно его содержанию.

Гипотеза работает

Правильность гипотезы проявляется в том, что она «работает». Посмотрим же, как работала эта гипотеза, как она помогала понять смысл отдельных высказываний, содержание того или иного фрагмента, той или иной части рукописи и всей рукописи в целом. При этом будем ссылаться на части и параграфы новой публикации первой главы «Немецкой идеологии».

Возьмем вторую часть главы. Это хронологически первая часть рукописи, первоначальное ядро всей главы. Отчасти поэтому здесь встретился целый ряд трудностей для понимания и расчленения текста.

Прежде всего отметим, что правильное решение вопроса о расположении текста позволило естественно и без труда включить в текст этой части главы два новых фрагмента, которые были найдены и опубликованы четыре года назад в Амстердаме[370]370
  «International Review of Social History», vol. VII, 1962, part 1, p. 93 – 104.


[Закрыть]. Эти новые фрагменты представляют собой соответственно две первые и две последние страницы этой части рукописи. При публикации в Амстердаме происхождение и смысл первого фрагмента не были поняты, так как понять место этого фрагмента в рукописи можно только тогда, когда знаешь последовательность ее написания и ее структуру. Этот фрагмент представляет собой две хронологически самые первые страницы дошедшей до нас рукописи. Ему предшествовали, по-видимому, две перечеркнутые страницы. Таким образом, в наши руки попало почти самое начало всей рукописи «Немецкой идеологии», две из ее самых первых страниц. В новой публикации первой главы «Немецкой идеологии» этот фрагмент впервые включен в общий текст главы как § 1 ее второй части.

Определенную трудность представляло обобщение содержания § 3. То, что весь текст этого параграфа написан с некоторой общей точки зрения, было ясно. На это указывали уже чисто внешние признаки: «первый исторический акт», «второй факт», «третье отношение», «эти три стороны социальной деятельности», «лишь теперь, после того как мы уже рассмотрели четыре момента, четыре стороны первичных, исторических отношений, мы находим, что человек обладает также и „сознанием“» и т.д. Но что общего между такими, казалось бы, разнородными явлениями, как материальное производство, потребности, семья, общественные отношения и сознание, о которых идет речь в данном параграфе? И только внимательный анализ текста в сочетании с той общей ориентировкой в этом разнообразном эмпирическом материале, которую дает нам уже сформулированная гипотеза, позволяет вдруг схватить то общее, что связывает эти, на первый взгляд столь разнородные явления: да ведь это же пять видов производства! Производство жизненных средств, производство потребностей, производство самих людей, производство общественных отношений и, наконец, духовное производство – производство идей, представлений, сознания. Проверяем догадку. Обращаемся к другим местам «Немецкой идеологии» и к другим произведениям Маркса и Энгельса. И везде находим подтверждение: и в самой «Немецкой идеологии», и в «Экономическо-философских рукописях», и в «Нищете философии», и в «Капитале», и в письмах Маркса и Энгельса. Все правильно. В § 3 начинается положительное изложение материалистического понимания истории. Если наша гипотеза правильна, это изложение должно начинаться с рассмотрения предпосылок материалистического понимания истории и с рассмотрения материального производства как основы всей жизни общества. Так оно и есть. За видимой хаотичностью изложения скрывается строгая логика. Цель параграфа – показать, что материальное производство определяет основные стороны социальной деятельности, которые сами уже выступают как различные виды производства. Раз понят общий смысл параграфа, то теперь ясно, как сформулировать его основное содержание в виде редакционного заголовка.

Аналогичные и вместе с тем специфические трудности представляли понимание и обобщение содержания § 4. И здесь перед нами та же непонятная на первый взгляд разнородность: речь идет о частной собственности, о государстве, об «отчуждении» социальной деятельности. Что тут общего? Ключ к пониманию общей связи дало сопоставление с «Экономическо-философскими рукописями 1844 года». Оказывается, эти три, по видимости, разнородных явления соответствуют трем основным видам отчуждения, сформулированным в «Экономическо-философских рукописях». А в «Немецкой идеологии» они рассматриваются как три следствия разделения труда. Специфическая трудность этого и следующего параграфа заключалась в том, что здесь в рукописи к основному тексту сделано так много добавлений, что в результате мы имеем как бы два параллельных текста, и объединить их в единый текст можно, только разобравшись в довольно сложном содержании этих страниц рукописи. Во всех существовавших изданиях отдельные куски рукописи первой главы «Немецкой идеологии» воспроизводились правильно, но расположение и расчленение текста в этих изданиях было неправильным. Но ни в одном издании не удалось дать правильного расположения текста, относящегося к §§ 4 и 5 второй части главы. Это и понятно: ведь никакое внешнее изучение рукописи тут помочь не могло. Единственным путем к правильному расположению и расчленению этого сложного текста было изучение его содержания, проникновение во внутренний смысл этих запутанных страниц рукописи.

Содержание § 5 самого по себе, после того как текст был расположен в правильной последовательности, понять и сформулировать в заголовке было несложно: здесь речь идет о развитии производительных сил как материальной предпосылки коммунизма. Но вот в чем заключалась истинная проблема: мы поняли уже смысл каждого из трех параграфов (§§ 3 – 5) в отдельности; из кажущегося хаоса (производство, потребности, семья, общественные отношения, сознание, частная собственность, государство, «отчуждение» социальной деятельности, коммунизм), из всего этого калейдоскопа тем выступило некоторое относительное единство, правда пока что в пределах каждого отдельного параграфа (основные стороны социальной деятельности, разделение труда, коммунизм); но есть ли какая-либо связь между этими разнородными параграфами, поддается ли их содержание дальнейшему обобщению, можно ли еще глубже проникнуть в смысл всего этого текста? И здесь снова начинает плодотворно работать наша общая гипотеза. Накладывая общую структурную схему материалистического понимания истории на эмпирический материал второй части главы, удается, наконец, уловить общую связь этих трех параграфов. Предметом рассмотрения во всех трех параграфах является производство, главные исторические фазы его развития: в доклассовом, классовом и будущем бесклассовом обществе. Производство определяет все основные стороны социальной деятельности, которые вместе с тем представляют собой и первичные исторические отношения. Развитие разделения труда, переход от естественного к общественному (классовому) разделению труда обусловливает переход от доклассового к классовому обществу. Вместе с общественным разделением труда развиваются вторичные исторические отношения: частная собственность, государство, «отчуждение» социальной деятельности. Дальнейшее развитие производительных сил, лежавшее в основе развития разделения труда, создает материальные предпосылки коммунистической революции. Эта революция уничтожает разделение общества на классы и вместе с тем частную собственность, государство, «отчуждение» социальной деятельности (труд, производственная деятельность по внешнему принуждению превращается в подлинную самодеятельность людей). Такова общая концепция, связывающая воедино все разнообразное содержание §§ 3 – 5 второй части главы.

Следующий § 6 посвящен изложению выводов, вытекающих из материалистического понимания истории. А где же остальные элементы материалистического понимания истории, почему вслед за производством не рассматриваются структура общества, различные элементы надстройки? Неужели наша гипотеза перестает работать, и ради ее спасения надо закрыть глаза на этот противоречащий ей факт? Но ведь анализ противоречий, в частности противоречий между общими положениями теории и несоответствующими им эмпирически установленными фактами, – это путь развития и углубления нашего познания. Обращаемся к рукописи. Здесь между §§ 5 и 6 полстраницы текста: «Форма общения, на всех существовавших до сих пор исторических ступенях обусловливаемая производительными силами и в свою очередь их обусловливающая, есть гражданское общество». И далее: «До сих пор мы рассматривали главным образом только одну сторону человеческой деятельности – обработку природы людьми. Другая сторона, обработка людей людьми…» (Против последней фразы на полях отчеркивание и пометка Маркса: «Общение и производительная сила». «Происхождение государства и отношение государства к гражданскому обществу». Конец страницы в рукописи не заполнен. Затем с новой страницы начинается изложение выводов, вытекающих из материалистического понимания истории.

Что представляют собой эти заметки на 19-й странице рукописи, как не переход к рассмотрению сферы общения, гражданского общества, общественных отношений, классовой структуры общества, как не план перехода затем к рассмотрению сферы политической надстройки. Ведь согласно концепции, сформулированной и развитой в «Немецкой идеологии», деятельность людей имеет две стороны: производство (отношение людей к природе) и общение (отношение людей друг к другу). Ведь сопоставление этих заметок во второй части главы с развернутым изложением намеченных здесь вопросов в четвертой части главы, где, в частности, мы находим специальный параграф с авторским заголовком «Отношение государства и права к собственности», выявляет полное единство общего плана изложения и полную справедливость нашей гипотезы. Таким образом, мы убеждаемся в том, что эта гипотеза не только верна, но она работает, она помогает увидеть и понять факты, которые в противном случае остались бы либо не замечены, либо не поняты.

Итак, на 19-й странице рукописи проходит разделение второй части главы на две половины. Временно опуская дальнейшее изложение материалистического понимания истории, Маркс и Энгельс сразу переходят к выводам и резюмированию сущности своей концепции. Теперь становится понятным и замечание на 17-й странице рукописи относительно классовых интересов: «Как мы покажем в дальнейшем». Маркс и Энгельс предполагали сделать это в том разделе изложения материалистического понимания истории, который был затем пропущен во второй части главы; но позднее тема формирования классовых интересов была разработана в четвертой части главы. Возьмем для проверки нашей гипотезы четвертую часть главы. Пожалуй, понять общую логическую структуру этой части рукописи было труднее всего. А ведь в конце концов выяснилось, что именно она по своему плану наиболее полно соответствует гипотетической схеме.

Самой трудной задачей было обобщение содержания второй половины этой части рукописи. Помогло применение гипотезы. Первая половина текста была достаточно ясна. Здесь прослеживались предыстория и основные ступени развития буржуазной формы собственности. Точнее говоря, так: § 1 – орудия производства и формы собственности – это в сущности вопрос о соотношении производительных сил и производственных отношений; §§ 2 – 4 – развитие разделения труда и форм производства: цеховой строй, мануфактура, крупная промышленность; § 5 – противоречие между производительными силами и формой общения как основа социальной революции (этот параграф можно рассматривать и как переходный). Содержание этих параграфов обобщается в одной теме: производство. А дальше начинался очень сложный, разнообразный и фрагментарный текст. Тут и конкуренция, и жилищное строительство, и средние века, и индивиды, и классы, и коллективность индивидов, и коммунизм, и завоевание, и древний Рим, и необходимость уничтожения частной собственности, и гражданское общество и т.д. и т.д. А общая связь, в чем она здесь состоит? Неясно. Много раз вновь и вновь делаются попытки уловить какую-то внутреннюю нить в этом лабиринте тем и понятий. И каждый раз она ускользает. А дальше, уже в конце рукописи следует текст, озаглавленный Марксом и Энгельсом: «Отношение государства и права к собственности», здесь опять все становится ясно. Но в чем же логический смысл промежуточного текста? И тут срабатывает наша гипотеза. Попробуйте наложить ее схему на текст четвертой части главы. Что получится? Производство – общение – политическая надстройка… Все ясно! Первые пять параграфов – производство. «Отношение государства и права…» – это, конечно, политическая надстройка. Между тем и другим должно быть общение! Снова, в какой уже раз, перечитываем загадочный текст. Ну, конечно же: здесь рассматриваются сфера общения, соотношение индивидов, классов и общества, классовая структура общества. Ключ найден! Но, разумеется, предстояло еще рациональным образом расчленить эту часть текста на параграфы и адекватно отразить содержание всего этого раздела в заголовках.

Быть может, наиболее эффектное применение нашей гипотезы и метода сочетания анализа содержания с анализом структуры рукописи произошло на самой последней стадии работы, уже на стадии корректур новой публикации первой главы «Немецкой идеологии». Эта публикация явилась первой наиболее полной публикацией текста главы не только потому, что в нее были включены два фрагмента, найденные в Амстердаме, но и потому, что в отличие от публикации 1932 – 1933 г. в конце главы были даны заметки Маркса, которыми завершается черновая часть рукописи. В четвертой части главы они следуют непосредственно за параграфом о государстве и праве. Долгое время конкретный смысл этих заметок оставался неясен. Общий же их смысл был очевиден: это заметки, подлежавшие дальнейшей разработке.

Расчленяя текст главы на параграфы, мы, естественно, стремились к тому, чтобы между содержанием и заголовком каждого параграфа было максимально возможное соответствие. Но при этом оставалось несколько небольших фрагментов текста, представляющих собой переходы и связи между различными разделами изложения (см. в брошюре стр. 47, 78, 95 – 96). Эти фрагменты были отделены от текста основных параграфов звездочками. Аналогичное выделение было принято первоначально и для заметок в конце рукописи. Но такое решение постоянно вызывало сомнения: случай явно не был аналогичным; это не столько осознавалось, сколько чувствовалось.

На протяжении всего хода исследования казалось, что в четвертой части главы затрагиваются не все основные разделы материалистического понимания истории и что эта неполнота компенсируется содержанием других частей главы. Размышляя над правильностью гипотезы применительно к тексту рукописи, приходилось констатировать некоторую неполноту совпадения нашей гипотетической схемы и наличного содержания рукописи первой главы, в частности ее четвертой части.

И вот однажды все эти полуинтуитивные, полуосознанные соображения привели к вопросу: чтó есть в четвертой части главы и чего не хватает? Есть: производство – общение – политическая надстройка. Не хватает идеологической надстройки. А может быть, эта неполнота как-то компенсируется заметками в самом конце? Снова начинаем их перечитывать, но на этот раз с определенной программной установкой, ищем ответ на конкретно сформулированный вопрос. И вдруг как будто в темноте включили свет: из кажущегося хаоса выступило единство – ведь все эти столь различные предложения, все вместе и каждое в отдельности написаны на одну и ту же тему, и эта тема – идеологическая надстройка, точнее говоря, формы общественного сознания. Недостающее и искомое звено наконец найдено. Пусть читатель возьмет теперь новую публикацию, посмотрит текст последнего § 12 и сам убедится в том, что каждая фраза здесь имеет отношение к общей теме: формы общественного сознания.

Однако, если читать внимательно, все идет хорошо лишь до того места, где сейчас стоят три звездочки. С того же места, где в квадратных скобках указана 73-я страница рукописи, текст не укладывается в рамки нашей гипотезы. Попробуем прибегнуть к испытанному средству – заглянем в рукопись. Сразу бросаются в глаза два обстоятельства. Во-первых, основная часть заметок и конец заметок написаны на разных страницах (кстати, последняя, 73-я стр. в рукописи даже не пронумерована). Во-вторых, – присматриваемся – даже на фотокопии ясно видно, что они написаны Марксом по-разному, почерк несколько различается. Следовательно, заметки написаны в разное время и поэтому, естественно, могут различаться и тематически. Вдумаемся в содержание последних заметок. Что в них общего? О чем они? К чему могут относиться? Начинаем мысленно перебирать содержание первой главы. А если представить себе хронологическую последовательность рукописи? Ведь после этих заметок Маркс и Энгельс начали писать начало главы набело… О чем там в беловиках говорится?.. Эврика! Да ведь это же мысли, развитые затем во втором беловике (ч. 1, § 3), ведь это же нечто вроде конспекта начала главы. И все становится ясным. Впрочем, не совсем все. Отдельные лаконичные фразы в этих заметках еще надо расшифровать. Для этого (теперь это можно сделать с помощью предметного указателя) их надо сопоставить с соответствующими местами первой главы, где многие намеченные здесь мысли развернуты. Но если бы мы стали здесь демонстрировать, что хотел сказать Маркс словами: «Естествознание и история» или «Традиция – в области права, религии и т.д.», то это увело бы нас далеко. Укажем только на одно обстоятельство принципиальной важности. Теперь можно, так сказать, на ощупь проследить, как в «Немецкой идеологии» складывается концепция общественных формаций. Основное направление, по которому осуществляется подход к понятию общественной формации, – это анализ форм собственности. В этом плане необходимо сопоставить три места в первой главе «Немецкой идеологии», где последовательно развивается группировка форм собственности: в брошюре это стр. 96 – 97, 100 – 101 и 24 – 28.

Итак, предположение о том, что в рукописи первой главы «Немецкой идеологии» структура материалистического понимания истории определяет структуру изложения, его последовательность, полностью подтвердилось. Эта гипотеза продуктивно работала на всем протяжении той стадии исследования, когда решалась задача правильного расчленения текста, и она позволила эту задачу решить. В итоге мы получили новое расположение и расчленение текста.

Теперь наступила новая фаза работы. Прежде чем осуществить новую публикацию главы, необходимо было полученный результат «испытать на прочность». Это была стадия коллективной научной проверки предложения о новом расположении и расчленении текста. В этой фазе работы принял участие весь высококвалифицированный коллектив сектора Маркса – Энгельса Института марксизма-ленинизма: и представители старшего поколения, и молодежь – философы, экономисты, историки, специалисты по истории и теории марксизма. Тщательно проверялось все: правомерность критики существующих изданий, обоснованность и правильность нового расположения и расчленения текста, точность редакционных заголовков, восприятие читателем нового издания, преимущества новой публикации и многое другое. Проверка и обсуждение готового макета новой публикации позволили улучшить предложенный вариант, в частности уточнить расчленение и оглавление текста. Главный результат испытания был совершенно однозначен: «запас прочности» предложенного нового расположения и расчленения текста оказался достаточно велик. Новую публикацию первой главы «Немецкой идеологии» необходимо было осуществить.