Текст книги "Статьи разных лет"

Автор книги: Георгий Багатурия

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 43 страниц)

Принцип всеобщей связи детерминирует и способ подлинно научного предвидения. Проявлением последовательной диалектики служит ясное понимание того, что развитие общества – это процесс взаимосвязанных изменений всех его сторон на основе изменения его определяющей стороны – материального производства, и поэтому будущее не в отдельных, а во всех своих элементах должно в большей или меньшей степени отличаться от настоящего. Применительно к механизму экстраполяции это означает, что в процессе познания будущего необходим переход от абстрактного к конкретному, от, так сказать, линейной (однофакторной) экстраполяции к комплексной – от экстраполирования изменений отдельных элементов системы вне связи с другими элементами к экстраполированию изменений всех элементов с учетом их связей и взаимодействий, с учетом также и изменений этих связей и взаимодействий (экстраполирование изменений самих отношений между элементами системы). Яркими примерами комплексной экстраполяции являются прогнозы Энгельса относительно требований равенства и справедливости («Анти-Дюринг») и относительно изменения семейных отношений («Происхождение семьи, частной собственности и государства») [2, с. 169 – 170, 187 – 193].

Принцип всеобщей связи, обусловливая сложное переплетение множества тенденций развития, делает практически невозможным учет всех действующих факторов и поэтому накладывает определенные ограничения на наши возможности предвидения, детерминирует некоторый практический предел предвидения будущего. Отсюда – известная критика Марксом и Энгельсом утопистов, пытавшихся предвидеть детали будущего общества, критика чрезмерной детализации представлений о будущем. Отсюда же – и известная осторожность в прогнозах самих основоположников научного коммунизма. Очевидно, здесь действует общий закон: достоверность научного предвидения будущего при прочих равных условиях находится в обратном отношении к его конкретности [2, с. 149 – 150].

Исследуя будущее коммунистическое общество, основоположники научного коммунизма считали возможным предвидеть только главные черты, наметить общие контуры грядущего. Они принципиально воздерживались от чрезмерной детализации своих представлений о будущем. Как отмечал Ленин, «у Маркса нет и тени попыток сочинять утопии, по-пустому гадать насчет того, чего знать нельзя»[614]614
  В.И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 33, с. 85.


[Закрыть]. И сам Маркс говорил: «Мы не можем решать уравнения, не заключающего в своих данных элементов своего решения»[615]615
  К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 35, с. 132.


[Закрыть]. Той же принципиальной позиции придерживался и Энгельс, указывавший на закономерную связь между утопизмом и необоснованной детализацией картин будущего.

Вместе с тем классики научного коммунизма никогда не отказывались от возможности познать будущее, и всякого рода «футурологический агностицизм» был им органически чужд. Ленин со всей силой подчеркивал и эту сторону научного коммунизма, беспощадно высмеивая оппортунистическое нежелание задуматься над такими проблемами будущего, которые можно предвидеть и которые поддаются теоретическому решению. Так, он высмеивал социал-демократических филистеров от марксизма, которые пытались отделаться от подобных проблем «уклончиво софистическим: „там видно будет“ или спасались „под сень „бесспорной“ (и бесплодной)“ филистерской истины, что конкретных форм наперед знать мы не можем»[616]616
  В.И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 33, с. 63, 107.


[Закрыть].

Прекрасной иллюстрацией к марксистскому пониманию пределов предвидения, – разумеется, не принципиальных, а практических пределов, – является недавно опубликованная в виде факсимиле страница из книги Н.Г. Чернышевского «Дополнения и примечания на первую книгу Политической экономии Джона Стюарта Милля» (Сочинения, т. III, Женева, 1869) с пометками Маркса [9, с. 193]. Воспроизводим текст Чернышевского с отчеркиваниями и подчеркиваниями Маркса:

«Если невольничество продержалось силою рутины несколько столетий, после того как перестало быть удобною формою производства, то и форма наемного труда в передовых странах Европы может быть продержится еще довольно долго, – быть может несколько десятилетий, а быть может даже и несколько поколений. В вопросах о будущем можно определенно видеть только цель, к которой идет дело по необходимости своего развития, но нельзя с математической точностью отгадывать, сколько времени потребуется на достижение этой цели: историческое движение совершается под влиянием такого множества разновидных влечений, что видно только бывает, по какому направлению идет оно, но скорость его подвержена постоянным колебаниям, как возрастание температуры от зимы к лету: вообще она возрастает, но нельзя предугадать, какова именно будет температура следующего дня. Так и в истории: нельзя определить, благоприятны ли или неблагоприятны будут ближайшие годы экономическому прогрессу. Если благоприятны, в несколько лет произойдет развитие, на которое при неблагоприятных временах понадобится несколько десятков лет, а, пожалуй, и несколько столетий. Но эта хронологическая разница имеет только практический интерес для живущего поколения: доведется ли ему пользоваться лучшими условиями производства или нет, для него это, конечно, очень важно. А в отвлеченной формуле нет этой неизвестности, потому что нет в ней и хронологических указаний; она только говорит факту: ты минуешь, и место твое займет другой факт; она говорит только: из настоящего положения вещей произойдут такие-то и такие-то перемены в таких-то и таких-то фактах. Но когда произойдут, этого она не говорит. Быть может завтра, быть может очень не скоро. Как физиология говорит каждому из нас: „ты умрешь“, но когда кто из нас умрет – этого она не говорит; это уже дело обстоятельств, еще ускользающих от точного определения».

Против конца первой или начала второй фразы приведенного фрагмента Маркс написал на полях слева: «Браво!». И не случайно. Как много в этом замечательном фрагменте перекликается с собственными мыслями Маркса!

Специфической особенностью марксистской теории коммунистического общества является применение основных законов диалектики к прогнозу будущего: закона единства и борьбы противоположностей, закона перехода количества в качество, закона отрицания отрицания.

Применение первого закона требует обращать особое внимание на существующие противоречия действительности, ибо именно противоречие есть движущая сила развития. Действие этого закона позволяет предвидеть исчезновение («снятие») в будущем обеих сторон каждой противоположности: буржуазии и пролетариата, города и деревни, умственного и физического труда, равенства и неравенства, религии и атеизма, эгоизма и самоотверженности и т.д.; ибо эти противоположные явления взаимно обусловливают друг друга.

Применение второго закона позволяет предвидеть, что каждая тенденция развития рано или поздно, но неизбежно, должна будет привести к качественному изменению развивающегося явления и к переходу процесса развития в иную плоскость. Поэтому и в силу данного закона каждая экстраполяция в будущее имеет предел, т.е. каждый процесс развития не может в том же виде, так сказать, в той же плоскости (линейно) продолжаться до бесконечности, и поэтому ту или иную тенденцию развития нельзя неограниченно, до бесконечности продолжать в будущее. (Нелепы поэтому, например, обывательские представления о беспредельном росте потребления продуктов, удовлетворяющих первичные потребности людей). Было бы очень важно определить в общем виде предел линейной экстраполяции, т.е. предел, где количество переходит в качество и где, следовательно, дальнейшая простая экстраполяция в данном направлении (в данной «плоскости») становится невозможной.

Применение третьего закона позволяет предвидеть возрождение и синтез в будущем, на принципиально новом уровне развития, некоторых положительных явлений прошлого: установление общей собственности на ставшие по своему характеру общественными средства производства, устранение классовых различий, отмирание политической надстройки, преодоление самоотчуждения человека, соединение в ассоциации будущего заботы о каждом человеке с интересами развития всего общества в целом.

Разумеется, сами эти законы не дают еще возможности предвидеть те или иные черты будущего. Подлинно научное предвидение становится осуществимым лишь при использовании законов диалектики в конкретном исследовании развития общества.

Марксистская методология предвидения отличается не только применением материалистического понимания истории, законов и категорий диалектики, приемов диалектической логики, но и сознательным и систематическим применением всех этих высших средств познания в сочетании с общим, имманентным всякому предвидению, механизмом исторической экстраполяции.

Спорадическое и стихийное применение законов диалектики при попытках предвидеть будущее можно было наблюдать у многих мыслителей прошлого. Но только основоположники научного коммунизма систематически, последовательно и совершенно сознательно применили всю совокупность средств материалистической диалектики в исследовании будущего, в теории коммунистического общества.

Наряду с этими специфически марксистскими средствами познания будущего мы, разумеется, постоянно встречаем в работах Маркса и Энгельса и элементарные средства всякого научного предвидения: простую экстраполяцию, аналогию, выводы по формуле «если – то» (например, если не будет частной собственности, то не будет и вытекающих из нее следствий), мысленный эксперимент и т.д.

Предшественники научного коммунизма были, разумеется, утопистами. Но почему же столь многие их представления о будущем оказываются и с точки зрения марксизма правильными или близкими к истине? Очевидно, потому, что их утопические концепции содержали элементы научности.

«Немецкий теоретический социализм, – говорил Энгельс, – никогда не забудет, что он стоит на плечах Сен-Симона, Фурье и Оуэна – трех мыслителей, которые, несмотря на всю фантастичность и весь утопизм их учений, принадлежат к величайшим умам всех времен и которые гениально предвосхитили бесчисленное множество таких истин, правильность которых мы доказываем теперь научно»[617]617
  К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 18, с. 498 – 499, курсив наш.


[Закрыть].

«Так как процесс мышления, – говорил Маркс, – сам вырастает из известных условий, сам является естественным процессом, то действительно постигающее мышление может быть лишь одним и тем же, отличаясь только по степени, в зависимости от зрелости развития, следовательно, также и от развития органа мышления»[618]618
  К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 32, с. 461.


[Закрыть].

Вот этой «степенью» и отличается марксистская, подлинно научная методология познания будущего от в целом утопических представлений предшественников научного коммунизма – представлений, содержавших, однако, «способные к развитию зародыши» действительно научных воззрений. Эта новая, более высокая степень постижения будущего была обусловлена диалектико-материалистической методологией. А за новой методологией стояло новое мировоззрение, новый класс и в конечном счете новая историческая эпоха.

Литература

1. Предметный указатель ко второму изданию Сочинений К. Маркса и Ф. Энгельса (1 – 39 тома), ч. I – II. M.: Изд-во политической лит-ры, 1978.

2. Багатурия Г.А. Контуры грядущего. Энгельс о коммунистическом обществе. М.: Изд-во полит. лит-ры, 1972.

3. Бестужев-Лада И.В. Окно в будущее. Современные проблемы социального прогнозирования. М.: Мысль, 1970.

4. Изложение учения Сен-Симона. М. – Л.: Изд-во Акад. наук СССР, 1947. – Первое издание: Doctrine de Saint-Simon. Exposition. Première année. Paris, 1830. Маркс пользовался третьим изданием: Doctrine de Saint-Simon. Exposition. Première année. Trisième edition. Paris, 1831. В Центральном партийном архиве ИМЛ при ЦК КПСС хранится экземпляр с его пометками.

5. Багатурия Г.А. Маркс о предпосылках коммунистического преобразования общества. – «Вопросы философии», 1978, № 5.

6. Маркс – историк. М.: Наука, 1968.

7. Багатурия Г.А., Выгодский В.С. Экономическое наследие Карла Маркса. История, содержание, методология. М.: Мысль, 1976.

8. Кузьмин В.П. Принцип системности в теории и методологии К. Маркса. М.: Изд-во полит. лит-ры, 1976.

9. Русские книги в библиотеках К. Маркса и Ф. Энгельса. М.: Изд-во полит. лит-ры, 1979. – Первая публикация пометок Маркса на книге Чернышевского – в издании: Н.Г. Чернышевский. Избранные сочинения в пяти томах. Т. II, полутом I. М. – Л.: Госуд. социально-экон. изд-во, 1937.

Категория «производительные силы» в теоретическом наследии Маркса и Энгельса

[619]619
  Статья опубликована в журнале «Вопросы философии», 1981, № 9, с. 103 – 116.


[Закрыть]

Обращение к первоисточнику всегда полезно, особенно если это работы классиков. Многие актуальные философские проблемы могут быть решены легче, правильнее и глубже, если использовать в полной мере теоретический потенциал, заложенный в работах основоположников марксизма. Не говоря уже о том, что нередко открывают и изобретают заново и в ухудшенном виде то, что уже было получено нашими великими предшественниками.

Ряд аспектов марксистского учения о производительных силах может разрабатываться более успешно, если полнее, чем прежде, представить себе все богатство исходной для нас концепции Маркса и Энгельса. Для этого теперь сложились и несравненно более благоприятные условия и бóльшие возможности, чем в прошлом. Завершено 50-томное издание Сочинений Маркса и Энгельса – наиболее полная на сегодня публикация их литературного наследства. В рамках единого издания стали теперь обозримы и сопоставимы их основные работы. В это издание включено около 1.300 новых текстов основоположников марксизма. Вышли первые 10 томов более чем 100-томного Полного собрания сочинений Маркса и Энгельса на языках оригинала (MEGA). В научный оборот введены теперь не только печатные произведения основоположников марксизма, но и их важнейшие рукописные исследования; вскрываются и становятся доступными для изучения новые слои их рукописного наследства: конспекты и выписки из книг и других литературных источников, записные книжки, пометки на книгах и других печатных изданиях. Создан большой Предметный указатель ко второму изданию Сочинений К. Маркса и Ф. Энгельса, дающий сводную систематизированную картину теоретического содержания работ Маркса и Энгельса и оперативный доступ к нему. За последние десятилетия значительно расширились и стали более глубокими исследования в области истории и теории марксизма. Вместе с тем выросли и усложнились наши теоретические и практические потребности. Сегодня нас уже не удовлетворяет вчерашний уровень знаний. Все это обусловливает возможность и необходимость дальнейшего развития марксистской теории, включая и разработку ее категорий.

Анализ показывает, что марксистское учение о производительных силах несравненно содержательнее, богаче, глубже и в конечном счете актуальнее, чем представлялось раньше. Приведем некоторые результаты такого анализа.

В содержании марксистской теории можно различать, так сказать, «общечеловеческое» и специфически марксистское. Именно потому, что она возникла не в стороне от столбовой дороги развития человеческой мысли. Основоположники марксизма усвоили, синтезировали, органически включили в свою концепцию высшие достижения предшествующей науки, при необходимости в той или иной мере переработав их на основе своих собственных великих открытий, главными из которых в области философии явились материалистическая диалектика, диалектико-материалистическое понимание природы и общества.

Соответственно и среди категорий исторического материализма, как и марксистской теории в целом, можно различать два класса понятий. Одни являются специфически новыми, в том смысле, что были введены основоположниками марксизма; таковы, например, «общественная формация», «производственные отношения», «базис» и «надстройка». Другие были взяты у предшественников, переосмыслены и включены в систему нового мировоззрения; к подобным понятиям относятся «производство», «общение», «способ производства», «собственность», «отчуждение», «классы» и многие другие; к их числу относится и понятие «производительные силы».

Это понятие, экономическое по своему происхождению, широко использовалось предшественниками Маркса и Энгельса, что нетрудно заметить и по произведениям основоположников марксизма, где оно часто встречается в цитатах из книг Смита, Рикардо, Сэя, Скарбека, Листа, Шульца, Брея и других экономистов. В собственных текстах Маркса и Энгельса оно появляется одновременно с началом их экономических занятий в 1843 – 1844 гг.: у Энгельса – в «Набросках к критике политической экономии» (ноябрь 1843 г.), у Маркса – в Парижских эксцерптах, в тетрадях с выписками из книг Ф. Листа (возможно, конец 1843 – начало 1844 г.) и А. Смита (весна 1844 г.) и в «Экономическо-философских рукописях» (лето 1844 г.).

В истории марксизма в эпоху жизни и деятельности Маркса и Энгельса можно выделить три периода становления и развития марксистской теории производительных сил: 1) от перехода Маркса и Энгельса к материализму и коммунизму и начала их экономических исследований до первого великого открытия Маркса, точнее говоря, до первой разработки материалистического понимания истории как целостной концепции (1843 – 1845); 2) от первого до второго великого открытия Маркса, открытия прибавочной стоимости и первой разработки теории прибавочной стоимости (1845 – 1857); 3) от создания теории прибавочной стоимости – краеугольного камня марксистской политической экономии – до смерти Энгельса и начала ленинского этапа в истории марксизма (1857 – 1895). 1-й период можно рассматривать как процесс становления, в известном смысле как предысторию марксистской концепции производительных сил. 2-й период начинается рукописью «Немецкой идеологии», где уже складывается специфически марксистская концепция. 3-й период начинается рукописью 1857 – 1858 гг. («Критика политической экономии» – первоначальный вариант «Капитала») и представлен главным образом циклом «Капитала», где марксистская теория производительных сил достигает полной, классической зрелости и получает всестороннее развитие.

Специфически марксистская теория производительных сил складывается в «Немецкой идеологии» Маркса и Энгельса (ноябрь 1845 – лето 1846 г.). Ключевое открытие в области материалистического понимания истории (исторического материализма), впервые зафиксированное в этой работе, – открытие диалектики производительных сил и производственных отношений. Здесь оно было сформулировано как соотношение производительных сил и формы общения (общественных отношений), как диалектика их взаимодействия и развития. Но уже здесь было сделано все необходимое и достаточное для перехода к прямой формулировке соотношения производительных сил и производственных отношений. Такой переход произошел затем в 1847 г. в «Нищете философии» и «Манифесте Коммунистической партии».

Открытие 1845 г. дало ключ к пониманию всей структуры общества: производительные силы – производственные и другие общественные отношения – политическая надстройка – формы общественного сознания. Тем самым производительные силы были включены в «поле»: «бытие – сознание», а значит, интерпретированы как философская категория, как категория, выражающая определенный момент в соотношении общественного бытия и общественного сознания. Исследуя диалектику исторического процесса, его фундаментальных предпосылок (люди – их деятельность – материальные условия их жизни), авторы «Немецкой идеологии» рассматривают производительные силы как определенную материализацию отношения человека к природе, как предпосылку и результат деятельности людей, как сложную систему самих производителей, средств производства, отношений между производителями и т.д. В противоречии между производительными силами и формой общения они обнаруживают основу социальной революции, а в развитии производительных сил буржуазного общества (крупная промышленность, машинное производство) – первую материальную предпосылку коммунистического преобразования общества.

Классический период в истории марксистской теории производительных сил начинается созданием первоначального варианта «Капитала» (август 1857 – май 1858 г.). Поэтому вполне сложившуюся и развитую концепцию Маркса и Энгельса следует рассмотреть главным образом на материале «Капитала».

Понятия «сила», «рабочая сила», «производительные силы»

Понятие «производительные силы» можно рассматривать как конкретизацию понятия «сила». Прямых дефиниций этих понятий у Маркса и Энгельса нет. Совокупность косвенных определений и указания на состав производительных сил позволяют определить это понятие если не формально, то по существу. В первом приближении производительные силы можно определить как способность производить предметы потребления или как факторы, способствующие такому производству. До некоторой степени такое определение аналогично существовавшему в физике определению силы как способности производить работу. Сам Маркс применительно к понятию рабочей силы (Arbeitskraft) определяет силу как способность, возможность, потенцию (Fähigkeit, Vermögen, Möglichkeit, Potenz)[620]620
  К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 42, стр. 249; т. 46, ч. I, стр. 235; т. 46, ч. II, стр. 487; т. 47, стр. 34; т. 23, стр. 178, 188. Далее ссылки на это издание даются в тексте.


[Закрыть]. Следовательно, он рассматривает это понятие в плане соотношения: возможность – действительность. Рабочая сила (Arbeitskraft) – возможность (труда), а труд (Arbeit) – действительность (реализация рабочей силы). Аналогично: производительная сила (Produktionskraft, Produktivkraft) – возможность (производства), а производство (Produktion) – действительность (реализация производительной силы). Условия, необходимые для превращения данных возможностей в действительность, – это условия труда, условия производства (Arbeitsbedingungen, Produktionsbedingungen), т.е. те объективные условия, объекты, предметы, вещи (Dinge), без которых невозможна деятельность субъекта труда и производства, невозможны труд и производство как предметная деятельность. Предметные условия труда и производства – это средства производства, включающие средства труда и предмет труда.

Интересно и небесполезно сопоставить с экономическим понятием «сила» критику Энгельсом физического понятия «сила» в «Диалектике природы» и «Анти-Дюринге». Энгельс говорит, что понятие силы возникло из наблюдения над деятельностью человека, его воздействием на внешний мир, что сила – это активная сторона, причина движения, что сила, энергия и движение в известном смысле однопорядковые понятия (т. 20, стр. 12, 13, 59 – 60, 400 – 404, 595 – 598). С этой точки зрения процесс труда и процесс производства имеют один активный источник одну причину всего движения – это рабочая сила, сам субъект труда и производства, сам работник, производитель. В этом смысле единственной производительной силой в прямом, строгом и самом узком значении является рабочая сила. А все предметные, объективные, природные и общественные условия реализации рабочей силы выступают в таком случае как материальные (вещественные) и общественные условия труда, условия производства.

Но в более широком – и обычном для Маркса и Энгельса – смысле в понятие производительных сил должны быть включены средства производства (часто Маркс и Энгельс даже отождествляют производительные силы и средства производства). Логика тут такова. Различие между рабочей силой и производительными силами подобно различию между трудом и производством. Это в известной мере единый процесс (хотя время производства может превышать время труда), рассматриваемый с двух разных точек зрения – начальной и конечной, с точки зрения субъекта, производителя, рабочей силы, и с точки зрения результата, продукта. Но результат процесса производства – это продукт не только деятельности рабочей силы, но и продукт участия предметных факторов производства (средств производства), продукт не только человека, но и природы (главным образом «второй природы», преобразованной им природы). Поэтому средства производства и рассматриваются как производительные силы.

Рабочая сила – главная (и в известном, указанном смысле единственная) производительная сила общества. Понятие рабочей силы (по-видимому, еще без специфически марксистского значения) появляется впервые в «Немецкой идеологии», в той части рукописи, которая была написана в ноябре – декабре 1845 г. (т. 3, стр. 31, 34). В специфически марксовом контексте (обмен между трудом и капиталом, продажа не труда, а рабочей силы) это понятие впервые эпизодически, на периферии еще прежней господствующей концепции (продажа труда) появляется в декабре 1847 т. в III главе «Наемного труда и капитала», т. 6, стр. 443 – 444). Здесь отождествляются производительная сила рабочего, рабочая сила и способность к труду (Porduktivkraft, Arbeitskraft, Arbeitsfähigkeit). Окончательно марксова концепция рабочей силы (продажа не труда, а рабочей силы; объяснение факта эксплуатации на основе, т.е. без нарушения, закона стоимости) складывается в момент второго великого открытия Маркса, в его рукописи «Критика политической экономии» в конце 1857 г. (т. 46, ч. I, стр. 234 и далее). Для выражения понятия «рабочая сила» Маркс употребляет здесь термины «Arbeitsvermögen», «Arbeitsfähigkeit» и, наконец, «Arbeitskraft». В I томе «Капитала» (1867 г.) он дает уже прямое определение этого понятия: «Под рабочей силой, или способностью к труду, мы понимаем совокупность физических и духовных способностей, которыми обладает организм, живая личность человека, и которые пускаются им в ход всякий раз, когда он производит какие-либо потребительные стоимости» (т. 23, стр. 178). До этого, в «Теориях прибавочной стоимости» (1863 г.), он определял рабочую силу как навыки и способности рабочего (т. 26, ч. III, стр. 305).

Состав производительных сил

В цикле «Капитала», начиная с его первоначального варианта – рукописи 1857 – 1858 гг., категория производительных сил получает всестороннее развитие, причем наиболее полно определяется и их состав. Весьма богатой, разнообразной, сложной становится их классификация. Маркс различает в «Капитале» производительные силы: материальные и духовные, субъективные и объективные, индивидуальные и общественные, общественные и природные, непосредственные и косвенные и т.д. В основе такой многосложной иерархии производительных сил лежат два важных открытия: выяснение соотношения природы и общества и структуры общества (природа – потребности – производительные силы – производственные и другие общественные отношения – юридическая и политическая надстройка – формы общественного сознания) и выяснение структуры процесса труда и производства как процесса взаимодействия между обществом и природой (труд как целесообразная деятельность рабочей силы – средства труда – предмет труда – продукт труда как средство удовлетворения потребностей). Первое было выяснено в «Немецкой идеологии» (1845 – 1846 гг.), второе – в «Критике политической экономии» (1857 – 1858 гг.).

В состав производительных сил включаются прежде всего рабочая сила и средства производства. Рабочая сила определяется как совокупность физических и духовных способностей человека как производителя. Средства производства – это совокупность вещественных факторов, посредством которых осуществляется процесс производства как предметная деятельность человека: предмет труда, на преобразование которого в необходимый продукт направлена целесообразная деятельность производителя, и средства труда, через посредство которых деятельная рабочая сила воздействует целесообразным образом на предмет труда. «Средство труда есть вещь или комплекс вещей, которые человек помещает между собой и предметом труда и которые служат для него в качестве проводника его воздействий на этот предмет». «Если рассматривать весь процесс с точки зрения его результата – продукта, то и средство труда и предмет труда оба выступают как средства производства, а самый труд – как производительный труд» (т. 23, стр. 190, 192).

Особую, наиболее важную роль в ряду средств труда играют орудия труда. Труд как целесообразная деятельность человека специфически отличается от деятельности животных применением орудий труда. Применение и изготовление орудий труда – это differentia specifica человека. Его первыми, естественно возникшими орудиями труда являются органы его тела – прежде всего рука. В орудиях труда в наиболее концентрированном виде материализуется знание закономерностей природы, которые использует человек в своей производственной деятельности. Орудия труда наиболее подвижный, динамичный элемент средств производства.

Известно, что в V главе I тома «Капитала» Маркс дифференцирует понятие средств труда, различая, в частности, средства труда в узком (вещи, посредством которых труд воздействует на предмет труда) и широком (материальные условия труда) смысле (т. 23, стр. 190 – 191).

Дискуссии относительно того, входит или не входит предмет труда в состав производительных сил, представляются, с точки зрения подлинных взглядов самого Маркса, беспредметными. Маркс безусловно включал все средства производства в состав производительных сил и в определенном смысле (материальные, объективные производительные силы – средства производства), даже отождествлял их (т. 6, стр. 442; т. 46, ч. I, стр. 46). По его определению: средства производства = средства труда + предмет труда. Следовательно, предмет труда должен входить в состав производительных сил. Сверх того, сам Маркс множество раз указывает на природу не только как арсенал средств труда, но и всеобщий предмет труда. Он обращает внимание на материал орудий труда (а этот материал был, разумеется, существенным элементом предметов труда), которым различаются эпохи в развитии первобытного общества (т. 23, стр. 191). Наконец, и просто здравый смысл свидетельствует, какую значительную роль в развитии производительных сил той или иной страны играют, например, ее полезные ископаемые или качество материалов, из которых производятся те или иные продукты.

В «Капитале» Маркс всесторонне исследует диалектику производительных сил, взаимодействие и развитие их элементов, и прежде всего соотношение рабочей силы и средств производства. По соотношению этих основных факторов различаются исторические способы производства: «Каковы бы ни были общественные формы производства, рабочие и средства производства всегда остаются его факторами. Но находясь в состоянии отделения друг от друга, и те и другие являются его факторами лишь в возможности. Для того чтобы вообще производить, они должны соединиться. Тот особый характер и способ, каким осуществляется это соединение, отличает различные экономические эпохи общественного строя» (т. 24, стр. 43 – 44). Отчуждение средств производства от производителей в классовом, буржуазном обществе и присвоение средств производства производителями, совершающими коммунистическое преобразование общества, – важная тема, проходящая через многие работы Маркса и Энгельса.