Текст книги "Стихи. Песни. Сценарии. Роман. Рассказы. Наброски. Дневники."

Автор книги: Геннадий Шпаликов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 27 страниц)

– А что она потеряла в вашем Качемске?

– Ничего. Просто ей надоело пластинки продавать.

– Пластинки! При чем тут пластинки! – вмешался кто-то.

– Тут любовь, – сказал другой. – Верно я говорю? – спросил он Володю.

– Да нет, что вы, – сказал Володя.

– А чего же она к тебе едет?

– Она не ко мне едет.

– А к кому?

– Ни к кому.

– И ты специально в Москву за ней приехал?

– Да нет, я проездом.

– Попался! – сзади его хлопнул по плечу Колька. – Я в ГУМ прихожу, а мне говорят: какой-то почтальон уже по адресу пошел. Ну, думаю, ты. А кто еще?! Главное, я первый с ней познакомился, – он уже обращался к играющим. – А он уводит. А где Алена?

– Она ушла, – сказал Володя. – Познакомься, это ее отец.

– Николай. – Колька пожал всем по очереди руки.

– Пошли, – Володя толкнул локтем Кольку.

– Постой, – сказал отец. – Когда это вы познакомились?

– Сегодня, – сказал Колька.

– Ну, дают, – сказал один из игроков. – Только познакомились и уже женятся.

– Кто женится? – спросил Колька.

– Вот он, – показали на Володю. – В Сибирь с собой увозит.

– Он? – удивился Колька. – Не может быть!

– Почему?

– Так, семейный человек. Жена, дети. Он – писатель.

– Ну, вот что, писатели, – сказал отец. – Идите отсюда, пока я вам шею не намылил, – и в сердцах хлопнул костяшкой по столу.

Володя положил свой журнал на открытый книжный лоток, рядом с продающимися книжками.

Он и Колька шли молча.

– Неловко получилось, – сказал Колька.

– Трепач ты! – вдруг сказал Володя.

– Что?

– Ничего. Пустомеля ты!

– Что!

– Ничего.

– Ах, так? – сказал Колька.

– Вот так, – сказал Володя.

– Ну, пока, – сказал Колька.

И они разошлись к разные стороны.

Парк культуры и отдыха имени Горького захватили московские влюбленные.

Они о чем-то шептались на скамейках…

Чинно прогуливались по аллеям…

Покорно стояли в очередях на аттракционы…

Кружились в колесе обозрения…

Или удивленно разглядывали себя в зеркалах смеха.

В летаем театре выступал большой симфонический оркестр.

Алена сидела вместе с какой-то девушкой и парнем в темном костюме. Парень, наклонившись, что-то говорил девушке, та кивала головой.

Алена сидела молча, глядя прямо перед собой. Она выглядела очень хорошо.

Последний взмах палочки дирижера, и оркестр закончил играть.

Конец первой части, – объявил вышедший ни сцену человек в черном костюме. – Антракт продлится тридцать минут.

Люди вставали, шли к выходу.

– Здравствуйте, – сказал Кольки Алене.

– Здравствуйте, – сказала Алена, но было видно, что Кольку она не узнает. Спутники Алены тоже остановились.

– Ну, пошли? – спросил Колька.

– Куда? – спросила Алена.

– На свадьбу!

– А-а, – улыбнулась Алена. – А я вас сразу не узнала. А где писатель?

Мы пройдемся, – сказали спутники Алены, убедившись, что Колька все-таки знаком Алене.

Как же вы меня нашли? – спросила Алена.

Володя был тут же. Он видел…

…как Колька, о чем-то переговорив с Аленой, взял ее под руку и повел…

По аллее, оглядываясь, шел толстый человек в белой рубашке, в галстуке, в темном костюме.

Он доедал на ходу рогалик.

А смотрел он на Алену с Колькой, которые шли по аллее.

Внезапно Алена повернулась и тоже посмотрела на него. И вдруг человек подобрал живот, выпятил грудь и пошел дальше упругой молодой походкой.

– Я не пойду, – говорила Алена.

– Почему? – спросил Колька.

– Дома будут волноваться.

– Хотите, я позвоню домой?

– Этого еще не хватало! – сказала Алена. – Представляю, что вы там наговорили…

– Я-то, в общем, ничего такого не говорил… – начал было Колька, во вдруг осекся.

Им навстречу, подбрасывая камушек в руке, шел с невозмутимым видом Володя. Казалось, он вообще не видит их, не замечает.

– Здравствуйте, – сказала Алена Володе, когда он поравнялся с ними.

– Добрый вечер, – ответил спокойно Володя и пошел дальше.

– Вы что, нас не узнаете? – в спину ему сказала Алена.

– Узнаю, – Володя остановился.

– Так в чем же дело? – спросила Алена.

– Не хочу мешать.

– Что за чепуха! – сказала Алена. – Пойдемте.

II они уже шли втроем, молча. Володя подкидывал камушек, а потом забросил его в темные кусты.

– Эй ты, – раздался из кустов мужской голос. – Поосторожнее!

Где-то рядом звучала музыка. И Колька вдруг сделал несколько па, поворачиваясь в движении.

– Ну, пойдем? – сказал он Алене, двигаясь под музыку.

– Не пойдем, – ответила Алена в том же ритме.

– А хочешь, я тебя загипнотизирую, и ты пойдешь, – предложил Колька. – Ну! Смотри мне в глаза!

– Не надо, – улыбнулась Алена. – Меня и так целый день гипнотизируют за прилавком.

– Как хочешь, – согласился Колька. – А то я могу. Вот, смотри, – он показал на одиноко идущего впереди человека. – Я ему посылаю импульс – приказ обернуться, и он оборачивается…

Колька сделал напыженное лицо и, вытаращив глаза, стал смотреть…

…в бритый затылок гуляющего.

– Скоро? – спросила Алена.

– Сейчас, – не отрывая взгляда, ответил Колька.

И вдруг человек действительно оглянулся.

– Телепатия! – обрадовался Колька.

Он снова напрягся, и человек снова оглянулся.

Он внимательно посмотрел на ребят и прибавил шагу.

Ребята не отставали.

– Дай теперь я попробую, – сказал Володя.

Он напрягся так, что у него на шее вздулись жилы.

Человек снова обернулся. Теперь он был откровенно напуган.

– Биотоки! – сказал Колька.

Человек еще несколько раз оборачивался, а потом поспешно скрылся за углом.

Алена посмотрела на часы и села на белую скамейку.

Колька разбежался (короткий был разбег – на три шага) и перепрыгнул через скамейку.

Володя посмотрел на него и как стоял, не разбегаясь, с места легко повторил Колькин прыжок.

Колька попробовал сделать то же самое, но зацепился и с шумом грохнулся в кусты.

– Подошвы скользят, – оправдывался он.

А Володя вдруг посмотрел на часы и куда-то исчез.

Колька подсел к Алене.

– Странный, – сказала она о Володе.

– Писатель, – Колька зевнул.

– А еще на свадьбу собирался, – сказала Алена. – Тебе уж спать пора.

– Я в ночную смену работал, – сказал Колька.

– Где?

– На Метрострое, – Колька вплотную приблизился к Алене, положил руку на плечо. – Шахтер я. Мы сейчас новую линию ведем, в Мневники.

– Я читала, – Алена сняла Колькину руку, – в газете.

– В «Неделе», – Колька снова положил руку на плечо Алены.

– Мне так неудобно, – сказала Алена.

– А мне удобно.

Володя появился неожиданно, с тремя пачками мороженого. Протянул Алене.

– Не ем фруктовое, – Колька, естественно, был не слишком рад столь быстрому появлению Володи.

Володя пожал плечами и сел рядом с Аленой.

Из-за кустов донесся взрыв смеха, шум, аплодисменты.

– Что там такое? – спросила Алена.

– Призы разыгрывают, – сказал Володя.

– Пойдем посмотрим, а? – предложила Алена.

Перед раковиной летней эстрады толпилось много людей.

– Шесть человек желающих, пройдите на сцену, – сказала женщина-массовик в микрофон.

– Пошли, – предложил Колька.

– Я не пойду, – сказала Алена.

– Ну, я пошел, – сказал Колька. – Я всегда выигрываю. Вы только без меня не уходите.

На сцену выдвигали две черные доски школьного типа.

– Вы здесь в командировке? – спросила Алена, глядя на эстраду.

– Нет, проездом. Я в отпуске был, в деревне под Минском.

– У вас там родственники?

– Нет, родители моего товарища. Он в позапрошлом году погиб. Пошел на охоту и под лед провалился. Наши ребята к его старикам в отпуск ездят, чтоб им не скучно было. Ну, так что вы решили? – спросил Володя.

– Насчет чего?

– Насчет переезда.

– А что я там буду делать?

– Все, что хотите. У нас любая работа есть. Я, на-пример, Сварщик.

– А геологи у вас есть?

– Есть, конечно. У нас…

– Смотрите, – перебила его Алена.

А Колька поднимался на сцену, щурясь от яркого света двух прожекторов. Там уже стояло четверо.

– Нужен еще один человек, – говорила женщина. – Ну, смелее, мужчины, покажите пример.

Какой-то подвыпивший человек попытался взобраться на сцену.

– Товарищ, вам нельзя, – сказала женщина, – вы лучше посмотрите.

Тот кивнул и встал послушно у самой сцены.

– Сейчас мы будем играть в очень интересную игру, – сказала женщина в микрофон. – Кто быстрее и лучше нарисует лошадь. Разделитесь на две команды.

– Ты идешь ко мне, – тут же начал отбирать Колька. – И ты, а ты иди туда, – отослал он парня, который почему-то не очень приглянулся ему.

Алена с Володей стояли среди зрителей. Они смотрели на сцену и не замечали, что рядом стоял человек, которого они гипнотизировали в аллее… Человек внимательно приглядывался к Володе и Алене.

– Каждому участнику команды дается пять секунд. Считать будем все вместе. Давайте попробуем. Раз, два…

Зрители с удовольствием продолжили.

– Значит, так. – Колька быстро распределял обязанности. – Ты рисуешь туловище. Ты – ноги и хвост, я – голову и уши. Все понятно?

– Команды готовы?

– Готовы, – сказал Колька.

– Начали! – женщина махнула рукой.

А баянист заиграл почему-то футбольный марш.

Пяти секунд, отведенных каждому, хватало только на то, чтобы провести какие-то ломаные, непонятно что означающие линии, которые исправлял следующий, едва успевая сам что-то нарисовать.

Колькина команда работала лучше, но торопливость все-таки сказывалась – лошадь эта мало походила на лошадь. Колька, начертив голову с длинными ушами, только усугубил это.

– Всё! – сказал он еще до истечения своих секунд и поставил мелом точку.

Две лошади предстали перед зрителями. Хохот поднялся страшный – лошади действительно, мягко говоря, были не очень.

– По времени победила эта команда, – показала женщина на команду Кольки. – Но по качеству… – Она подошла к доске. – Кого-то мне напоминает ваша лошадь?

– Кенгуру! – кричали зрители.

– Вертолет!

Алена смеялась, аплодировала.

На сцене под баян вручали приз – но это была не Колькина команда.

Володя вдруг заметил небритого мужчину, занятого сложным делом. Он старался открыть сумочку, висевшую на руке женщины. Женщина смеялась, аплодировала, все время двигала локтем, затрудняя работу жулика.

Володя схватил небритого за руку:

– Ты что делаешь?!

– Пусти!

– Ты что к человеку пристал? – Володю ударил по руке парень, стоявший за жуликом. – Что хулиганишь? В милицию захотел?

– Он вор! Он в сумку лез, я видел!

– Сам ты ворюга! – закричал небритый. – Карманник! Я тебя не в первый раз тут вижу!

– Ворюга, – подтвердил второй.

– Точно! – вдруг закричал человек, которого гипнотизировали. – Это он!

– Стой! – Володя увидел, что небритый уходит. – Стой! – он рванулся за ним.

Небритый ударил Володю по лицу и побежал.

Володя за ним.

– Держи его! – крикнул «гипнотизированный».

Они бежали по аллее: впереди жулик, за ним – Володя и чуть в отдалении – остальные.

Сидевшие за столиком у ограды двое мужчин с белоснежными салфетками за воротниками вдруг сорвались с места и, перескочив ограду, кинулись догонять преступника.

Официант, спортивно взяв высоту ограды, бежал за ними с криком:

– Граждане! Товарищи! А деньги! Счет!

У закрытой танцплощадки небритый резко свернул в сторону и пробежал внутрь мимо скучающего контролера.

– Куда? – успел сказать контролер Володе. – Билет!

Володя протискивался между танцующими за небритым, и вот уже он почти ухватил его за ворот, но небритый увернулся и выпрыгнул в окно.

Володя за ним.

– Держи! – кричал «гипнотизированный», пробегая во главе толпы преследующих мимо оторопелого контролера.

Затем все они пронеслись через зал и стали прыгать в разные окна.

– Стой! – контролер поймал бегущего последним официанта. – Билет!

На танцевальной площадке остались одни девушки.

Уфотостендов Володя уже настигал небритого. Когда кто-то внезапно бросился ему под ноги, он упал. Толпа окружила их. Небритый, пробежав несколько шагов, оглянулся и, сообразив, что его больше не преследуют, спрятался в туалетном вагончике.

Алена видела это.

Володю держали за руки.

– Пустите! – вырывался Володя. – Вы что, с ума сошли! Он же убежит!

Но Володю не выпускали.

– В чем дело, граждане? – спрашивал милиционер. – В чем дело? Что случилось? Что он сделал? Свидетели есть?

Свидетелей не было.

– Не знаем, – сказал кто-то. – Бежал.

– Я свидетель! Вот свидетель! – протискивался сквозь толпу отставший в погоне «гипнотизированный». – Он жулик! Берите его! Забирайте! Ведите!

Володя увидел Алену, стоявшую поодаль.

– Алена! – крикнул Володя. – Скажи им!

Алена мельком посмотрела в его сторону и тут же отвернулась.

– Эх, ты… – сказал Володя, и его повели.

Отделение милиции было тут же, в парке. На скамейке в тени сидели ребята. Играла гитара, ребята пели негромко.

Человек, которого гипнотизировали, протянул дежурному по отделению милиции заявление.

– Вот, – твердо сказал он.

Володя сидел на скамейке у стены. Рядом стоял рослый сержант.

– Ничего не могу понять, – дежурный кончил читать бумагу «гипнотизированного». – Что же он все-таки сделал?

– Там все изложено, – непререкаемо сказал «гипнотизированный». – Вот, – он показал пальцем нужную строчку, зачитал ее: – «В составе банды себе подобных в темноте преследовал меня, наверное, с целью ограбления».

– Какой банды? – удивленно спросил Володя.

– Не мешай, – отмахнулся «гипнотизированный» – И вот, – продолжал он, отыскав нужную строчку. – «Послав сообщника с целью отвлечения внимания рисовать лошадь, сам, очевидно, пытаясь неудачно залезть в карман, устроил дебош с дракой и пытался бежать».

– Ничего не понимаю, – сказал дежурный. – Какую лошадь?

– По-моему, здесь понятно, – «гипнотизированный» смотрел в свое заявление. – Но если вас это не устраивает, я могу написать попроще.

– Напишите, – согласился дежурный.

«Гипнотизированный» взял несколько листов бумаги, сел за длинный стол и начал что-то быстро писать.

– Он все перепутал, товарищ лейтенант, – Володя подошел к стойке. – Все было не так.

– Напишите, – дежурный протянул ему лист бумаги.

– Как – в форме заявления или последовательно описать?

– Как было, так и пишите.

Володя сел рядом с «гипнотизированным», тот отодвинулся. Володя взял ручку, попробовал перо, подумал немного. Из-за решетки окна доносилась гитара ребят на скамейке, их голоса.

Володя написал:

«В отделение милиции от товарища Ермакова В. С….»

Володя подумал и слово «товарищ» зачеркнул, а сверху написал «гражданина».

«Заявление:

Я, гражданин Ермаков В. С., находясь в Москве, в Центральном парке культуры имени Максима Горького, глядя на эстраду с представлением…»

Он зачеркнул «глядя на эстраду с представлением» и написал:

«Смотря на мероприятие по разыгрыванию призов…»

Володя скомкал заявление, положил его в карман. Потом он вздохнул, потянулся рукой и взял чистый лист у сидевшего рядом «гипнотизированного», который писал не останавливаясь. На секунду тот оторвался и недовольно посмотрел на Володю.

Володя сидел, задумавшись над пустым листом. Заявление не получалось. Тогда он придвинулся к «гипнотизированному» и заглянул к нему, пытаясь понять, как и что надо писать. А «гипнотизированный», как школьник на диктанте, закрыл лист ладонью. Володя пожал плечами.

В отделение вбежал Колька.

– Фу, – Колька отдышался. – Ты здесь, – он увидел Володю. – Здравствуйте, – сказал он дежурному. – Что случилось?

– Да вот, задержали, – сказал Володя.

– Вы его знаете? – обратился к Кольке дежурный.

– Он мой друг, – сказал Колька.

– Я жулика ловил, а меня самого и поймали, – сказал Володя.

– Документы, – обратился к Кольке дежурный.

– У меня нет с собой, – Колька похлопал по карманам. – Отпустите его, он писатель. Он же на самолет опоздает! Володя, покажи билет! Хотите, я пока вместо него посижу.

– Вы давно с ним знакомы?

– Давно. С утра. А какое это имеет значение! Человека сразу видно!

«Гипнотизированный» во время этого разговора тихо встал, буквально на цыпочках прокрался к двери, захлопнул ее, расставив руки и закрыв дверь собою.

– Это он! – торжествующе закричал он. – Это он лошадь рисовал! Сообщник! Держите его!

– Это кто? – удивленно спросил Колька у дежурного.

– Ну что? – наступал на него «гипнотизированный». – Рисовал лошадь? Рисовал? Говори!

– Ну, рисовал. А вам-то какое дело? – спросил Колька.

– Ага! Сознался! – радовался «гипнотизированный». – А в аллее меня преследовал? А? Нагонял!

– Не кричите, – сказал дежурный. – Какую лошадь?

– Сознался! – в упоении кричал «гипнотизированный». – Раскололся!

– Вы его действительно преследовали? – спросил дежурный.

– Да нет, – улыбнулся Колька. – Мы просто шли за ним, и всё.

– А зачем вы за ним шли?

– Действие биотоков проверяли, – улыбнулся Колька.

– Гипнотизеры! – закричал «гипнотизированный». – Гипнотизируют до полного бесчувствия, а потом раздевают!

– Ну что вы несете! – не выдержал Володя. – Вы сами подумайте, что вы говорите.

– Ты так со мной не разговаривай, ясно? Я контуженный. Ясно? Я тебе чего хочешь могу сделать, а мне ничего не будет. Ясно? Бандит.

– Товарищ лейтенант! – вдруг обрадовался Колька. – Да он же пьяный! От него водкой несет!

– Ложь! Наглая ложь!

– А вы дыхните! – сказал Колька. – Скажите, товарищ лейтенант, чтобы он дыхнул!

– Ну, хватит, – устало сказал дежурный. – Лошади, гипнотизеры. Ничего не понимаю. Вот вы, – он показал на «гипнотизированного». – Вы напишите так, чтобы можно было разобраться. А вы двое идите в ту комнату. Там подождете.

– Это безобразие! – сказал Колька. – Я буду жаловаться!

– Ну, жалуйся, – сказал дежурный.

– Не ты, а вы.

– Ну, вы, – сказал дежурный и вздохнул.

Алена тем временем шла по аллее за небритым жуликом.

Вот он остановился на пустой площади у пивного ларька. Позади него в темном небе вращались решетчатые самолеты аттракциона «Мертвая петля».

Небритый с жадностью пил пиво и, еще не кончив первую кружку, сказал, с трудом отрываясь, сквозь пену: «Еще одну».

Алена огляделась.

Никого не было, кроме полной женщины – продавщицы мороженого – и старика инвалида, пропускавшего на аттракцион.

– Одно мороженое, – тихо, конспиративно, как в детективном фильме, сказала Алена продавщице. – Вот там, сзади, у ларька, бандит. Я его здесь буду отвлекать, а вы идите за милиционером.

– Поняла, – испуганно сказала женщина.

– Только не сразу. Дайте мне отойти, – сказала Алена.

Алена отошла с мороженым в руке. Женщина повернулась, пошла было, но вернулась за ящиком, надела его на грудь и побежала.

Небритый с наслаждением допивал вторую кружку, когда Алена подошла к нему сзади и легонько тронула его за плечо:

– Товарищ!

Жулик вздрогнул, расплескав пиво, резко повернулся.

– Чего? – он успокоился сразу, увидев, что перед ним девушка.

– У меня к вам большая просьба.

– Чего?

– Вы не могли бы со мной прокатиться на этом самолете?

– Еще чего! – возмутился небритый.

– Вы понимаете, я хочу, чтобы один человек меня приревновал.

– Иди ты! – удивился небритый.

– Ну, хотите, я вам три рубля дам?

– Пять, – не задумываясь, сказал небритый.

– Вот, у меня четыре пятнадцать, – Алена порылась в сумочке.

– Давай, – согласился небритый.

– Потом, – сказала Алена.

– Ну, ладно. А где твой ухажер? Он мне морду-то не набьет?

– Да нет. Он робкий. – Алена взяла небритого под руку и повела к аттракциону.

Милиционер и продавщица мороженого бежали по аллее. Они выскочили на пустую площадь.

– Где? – спросил милиционер.

Продавщица быстро огляделась.

– Вон! – заметила она. – В самолете!

Алена и жулик стремительно крутились в самолете.

– Она! – радостно сказал «гипнотизированный», потирая руки. – Теперь вся банда в сборе!

В дверях отделения стояла Алена, небритый и милиционер.

– Здравствуйте, – смущенно сказал небритый.

– Здравствуй, здравствуй, Федулов, – приветливо улыбнулся дежурный. – Давно не виделись. Ну, проходи, дорогой. Всегда желанный гость.

Небритый заложил руки за спину, прошел через приемную, вошел в угловую комнату и сам закрыл за собой дверь с решетчатым окном.

В городе наступает вечер, теплый, летний. Вспыхивают фонари и рекламы на улицах. Над крышей «Известий» побежали, складываясь в слова, яркие буквы. В Лужниках, в шуме трибун, аплодисментах и криках, зажигаются мощные прожекторы, освещая размеченное поле, мяч в игре.

А рядом, на Москве-реке, замелькали по воде огоньки речных трамваев, осветился сразу пролет метромоста, шары, фонари набережной, какие-то огни на мачте проплывающей мимо баржи, и впереди медленно вращающееся колесо обозрения в Парке культуры…

Москва вступала в свой обычный вечер с только ей присущими приметами и с тем, что характерно и для других наших городов в эти часы.

По ночной улице шла стройная молодая женщина. Она постукивала наконечником свернутого зонта по прутьям железной решетки и что-то напевала.

– Можно вас на минуточку? – к женщине подбежал Колька. Женщина остановилась.

– Помогите, пожалуйста, – Колька очень торопился. – Понимаете, нам на свадьбу надо, а у нашей подруги родители строгие. Она звонит домой, как будто она у подруги, а мать говорит: «Позови подругу», а подруги нет никакой, а мать…

– Понятно, – перебила его женщина. – Где твоя подруга?

Алена и Володя стояли в телефонной будке. Увидев Кольку с женщиной, она закрыла ладонью трубку и позвала:

– Быстрее.

– Как маму зовут? – спросила женщина, беря трубку.

– Мария Николаевна.

– Здравствуйте, Мария Николаевна, – женщина зажала трубку и спросила: – Как меня зовут?

– Надя, – сказала Алена.

– Это Надя, – женщина снова закрыла трубку. – А как тебя зовут?

– Алена.

– Алена у меня, – сказала женщина. – Что делаем? Ничего не делаем… Книжку вслух читаем. Спокойной ночи…

– Спасибо вам большое, – сказал Володя.

– Не за что…

И она, стройная эта и добрая женщина, снова пошла по улице, постукивая каблучками по асфальту, а зонтиком по решетке.

На подоконнике крутился магнитофон. Гремела веселая музыка.

За праздничным столом, уставленным едой, бутылками и цветами, сидел мальчик лет десяти и что-то ел, уткнувшись в книжку.

В углу в кресле мрачно сидел Саша.

Никого больше в комнате не было.

Колька, Володя и Алена стояли у дверей в Сашину комнату.

– Раз-два-три! – скомандовал Колька.

– Поздравляем! – разом закричали ребята и распахнули дверь.

И тут же замерли в недоумении.

Саша долго и безучастно смотрел на вошедших. Потом вздохнул, сказал; «А-а…» и, не говоря больше ни слова, ушел в другую комнату.

Ребята переглянулись.

– Что с ним? – спросил Колька. – Что случилось?

– А-а, ты… – мальчик поднял глаза на Кольку, вздохнул и снова принялся за еду.

– Слушай, остановись, – Колька встряхнул мальчишку. – И не читай во время еды – вредно!

– Свадьба отменилась, – сказал мальчишка. – Сам не видишь?

– Как – отменилась? – Колька был поражен.

– Светка узнала, что он от нее отказался, – равнодушно сказал мальчишка.

– Как – отказался?

– «Как», «как»! Пошел в военкомат и сказал: не буду жениться, и все. Псих он у нас, – мальчишка снова раскрыт книгу. – Ну, ничего, в армии его к дисциплине приучат.

Вошел Саша.

– Спасибо, – он протянул Володе костюм.

– Это правда? – спросил Колька.

Саша посмотрел на брата.

– Уже успел… – сказал он и сел в кресло.

– Как же так? – Колька встал перед ним.

– А вот так, – Саша начинал раздражаться.

– Но вы же расписались!

– Ну а теперь разведемся!

– Так, сразу?

– Еще не сразу, – сказал Саша. – Суд еще будет. А вы чего стоите? – обратился он к Алене и Володе. – Садитесь, ешьте, пейте, развлекайтесь!

– Спасибо, мы уже развлеклись, – сказала Алена, – пошли отсюда.

– Мы тебя внизу подождем, – сказал Володя, и они ушли.

Колька шагал по комнате.

– Выключи музыку, – он кивнул на магнитофон.

– Нельзя, гости танцуют.

Колька выглянул в окно. Внизу, в квадрате двора, кружились пары.

– Колька! – крикнул кто-то из танцующих. – Ну, как там? Помирились?

– Нет еще! – крикнул Колька.

Мальчишка, брат Саши, подошел к столу с подарками. Открыл большой футляр. На темном бархате лежали серебряные ложки.

– Коля, как ты считаешь, подарки надо обратно отдавать? – спросил брат.

– Конечно, – сказал Колька.

– Но им же подарили не за то, что они поженились или не поженились, – серьезно сказал брат, – просто принесли, чтобы им было приятно…

– Иди отсюда! – грозно сказа! ему Саша.

Мальчишка пожал плечами и вышел.

Ребята остались вдвоем.

– Выпьем? – предложил Саша.

Колька отказался. Саша налил себе, выпил.

– Я с ней по телефону поругался, – начал он без всякого предисловия. – Пошел в военкомат и сказал, что передумал. Ну а потом, сам видел, расписались. Потом поехали в военкомат вместе – отпрашиваться. Там она все и узнала. – Саша помолчал. – Зато теперь я вольный человек, – сказал он невесело, – никаких забот.

– Идиот ты, – сказал ему Колька.

– Что?

– Эгоист.

– Человек всегда найдет в себе силу перенести несчастье другого, – сказал Саша. – Тебе что? Тебя в армию не забирают.

– Она тебя любит, а ты…

– За два года все может случиться.

Колька подошел к Саше, взял его за ворот рубахи.

– А как же моя мать отца пять лет ждала? А твоя? Эх ты!

– Ты не кричи! То война была!

– Дело не в войне, а в людях!

Саша рванулся – и ворот белой праздничной рубашки затрещал, зажатый в Колькиной руке.

– Я думал, ты мне друг, а ты мне рубашку порвал! – орал Саша. – Когда мне так плохо, все против меня! Вместо того чтобы человека поддержать, ему рубашки рвут!

– Кто тебе рвал? Ты же сам рванулся! – возмутился Колька.

– Ну да – сам! Кругом виноват! Все сам! А ты знаешь, что мне самому так тошно, что хоть реви! – Он налил, выпил. – Может, мне вообще теперь жить не хочется… – Саша сел, закрыв лицо ладонями.

– Знаешь, Коля, – вдруг заключил он, – подлец я.

– Да… – неопределенно сказал Колька. Он подошел к телефону и стал набирать номер. Из трубки доносились длинные гудки. Колька положил трубку, выключил магнитофон и подошел к окну.

Снизу тут же понеслись возмущенные голоса:

– Колька! Включи музыку!

– Света! – не обращая внимания, крикнул Колька. – Света! – Он высунулся в окно.

– Не надо, – сказал Саша.

– Молчи, – сказал Колька. – Света!

В окнах дома напротив уже показались люди.

– Света! – кричали ребята во дворе. – Света!!

На балкон восьмого этажа вышла тоненькая девушка в белом платье.

Возьми трубку! – крикнул Колька. – Трубку возьми!

– Трубку возьми! – закричали снизу ребята. – Это Колька!

Девушка исчезла.

Колька набрал номер.

– Да? – раздалось на том конце провода.

– Света? Здравствуй.

– Здравствуй, Коля.

– Ну, как дела?

– Хорошо.

– Плачет? – спросил Саша. Он стоял рядом.

– Нет, – Колька отстранил его рукой. – Слушай…

– Что?

– Ну, в общем, он осознал свои ошибки…

– Скажи ей, что я подлец! – Саша ходил вокруг Кольки.

– Он говорит, что он идиот, – сказал Колька.

– Не идиот, а подлец! – заорал Саша.

– Света, он тебе сам что-то хочет сказать, – Колька дал трубку Саше.

– Светочка… – начал Саша.

– Что?

– Света…

– Что?

– Я просто нервный.

– Я знаю.

Колька сидел на подоконнике и насвистывал свадебный марш.

А по двору шла невеста Саши, его жена. Ребята расступались, давая ей дорогу.

Ночь. Над городом звучат куранты – они далеко слышны в тишине… Под перезвон и удары часовых колоколов перед нами проходит бронзовый ряд застывших мыслителей.

Пушкин в окружении четырех фонарей прошлого века…

Взмахнул рукой Чайковский…

Два Гоголя – один стоит…

а другой согнулся в кресле…

Первопечатник Иван Федоров…

Ломоносов…

Тимирязев…

Колька ехал в вагоне метро. Час был поздний, и кроме него в вагоне была лишь пожилая чета, но, поскольку они сидели в другом конце вагона, Колька вел себя так, как ведут себя иногда люди, оставшись один на один с зеркалом.

Он смотрел на себя, отраженного в черном глубоком стекле окна, и то придавал своему лицу очень серьезное выражение, то снисходительно улыбался, то приветственно поднимал руку, как бы отвечая на шквал аплодисментов. Он не замечал, что старички внимательно наблюдают за ним.

Поезд подошел к станции, и в окне замелькали белые колонны. Колька вынес чемодан и плащ.

Володя и Алена неторопливо прогуливались по платформе. Володя что-то рассказывал, а Алена внимательно слушала и улыбалась. Кроме них и дежурной по станции никого на платформе не было. Только в отдалении какой-то человек шлифовал мрамор специальной машинкой.

Колька некоторое время шел за ними, но они не замечали его, и он остановился.

Подошел поезд, растворились двери, но никто не вошел и не вышел.

– Готов! – раздалась команда, и поезд умчатся.

Колька свистнул.

Володя оглянулся.

– Вот, – Колька поставил перед ними чемодан. – Ты давай уезжай, а то опоздаешь.

– Спасибо, – сказал Володя.

Ребята замолчали.

На циферблате больших квадратных часов зажигались цифры, отбивая секунды… пять… десять… пятнадцать…

В темноте засветилась точка прожектора первого вагона и, увеличиваясь, стремительно приближаюсь, вытягивая за собой весь состав.

– Ну, – Володя протянул Кольке руку, – до свидания, Николай.

– Будь здоров, – сказал Колька со всей мужской сдержанностью.

– Спасибо за все. – Володя вошел в вагон.

Он взял Алену за руки и, не отрываясь, смотрел на нее. – Я тебе позвоню, – сказал он. – Как только прилечу, сразу позвоню. В семь утра, не рано?

– Нет – сказала Алена, – только не позже, а то я на работу уйду.

– Готов! – раздалась команда, и двери захлопнулись, разъединив руки ребят.

Поезд тронулся. Алена шла за ним, махая рукой прижимавшемуся к стеклу Володе.

Поезд набрал скорость и скрылся в темноте тоннеля.

– Тебе куда? – Колька подошел к Алене.

– В обратную сторону, – сказала Алена.

– Я не могу тебя проводить, – сказал Колька, – мне на работу надо.

– Ладно, – сказала Алена. – До свиданья! – крикнула уже на бегу.

К противоположной платформе подошел поезд, Алена села в него.

Колька пошел к эскалатору.

– Молодой человек! – окликнула его дежурная.

– Да? – Колька остановился.

– А дома вы тоже свистите?

– Да, – сознался Колька.

– Нехорошо, – сказала дежурная. – Некультурно.

– Да, – согласился Колька и вздохнул. – Я больше не буду.

Он встал на ступеньку эскалатора и поехал вверх.

– Коля!

Колька оглянулся.

По платформе бежал Володя.

– Коля!

– Ты почему вернулся?! – заорал Колька.

– Свой адрес скажи! – кричал Володя на бегу. – У меня твоего адреса нет.

– Московский пятнадцать! – крикнул Колька. – Ты опоздаешь!

– Я тебе напишу! – Володя побежал обратно. – Пока!

– Пока! – Колька поднял руку и скрылся, сойдя с эскалатора.

Звучит песня «А я иду, шагаю по Москве…»:

 
«Бывает все на свете хорошо,
В чем дело, сразу не поймешь, —
А просто летний дождь прошел,
Нормальный летний дождь.
 
 
Мелькнет в толпе знакомое лицо,
Веселые глаза, а в них бежит
Садовое кольцо, а в них блестит
Садовое кольцо и летняя гроза.
 
 
А я иду, шагаю по Москве,
И я пройти еще смогу
Соленый Тихий океан,
И тундру, и тайгу.
 
 
Над лодкой белый парус распущу,
Пока не знаю с кем,
Но если я по дому загрущу,
Под снегом я фиалку отыщу и вспомню о Москве».