Текст книги "Саквояжники (Охотники за удачей, Первопроходцы)"

Автор книги: Гарольд Роббинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 47 страниц)

12

Роза откинулась на сиденье в углу лимузина. Она посмотрела на Дэвида, сидящего рядом, потом на Джонаса. В матине было темно, но в этот момент свет от уличного фонаря упал как раз на его лицо.

– Как отец, Роза?

– Все в порядке, мистер Корд, он часто вспоминает о вас.

– Передай ему мои наилучшие пожелания, когда увидишь, – улыбнулся Джонас.

– Обязательно, мистер Корд.

Автомобиль выехал на шоссе и набрал скорость. Роза бросила взгляд в окно. Они удалялись от Лос-Анджелеса в сторону Санта-Барбары.

– Макаллистер сказал, что ты хотел меня видеть, Дэвид.

Роза почувствовала, как Дэвид заерзал на сидении, потом наклонился вперед.

– Мы действуем только в рамках своей компетенции, Джонас, если вопрос выходит за эти рамки, то требуется ваше одобрение.

– Выходит за рамки? – голос Джонаса звучал равнодушно. – Я доволен положением дел. Вы значительно снизили производственные издержки, и теперь можно ожидать прибыль.

– Но профсоюзы требуют повышения заработной платы, иначе грозят забастовкой. Это повышение съест всю прибыль.

– Повысьте заработную плату, – безразличным тоном бросил Джонас, – они не должны бастовать.

– Я уже так и сделал, – ответил Дэвид.

Наступила тишина. Хотя Роза и не видела лиц Дэвида и Джонаса, она переводила взгляд с одного на другого.

– Уже сделал? – тихо спросил Джонас, и в его голосе появились ледяные нотки. – Я думал, что переговоры с профсоюзами входят в компетенцию Дэна.

– Так и было до сегодняшнего вечера, – сказал Дэвид, и хотя его голос звучал не совсем уверенно, это было не от страха, а от неловкости ситуации. – Однако теперь вопрос грозит затронуть благополучие компании. А это уже мое дело.

– Но почему Дэн сам не уладил его?

– Потому что вы ни разу не ответили на его послания. Он считал, что не может заключить соглашение без вашего одобрения.

– А ты посчитал иначе?

– Да.

– Почему же ты думаешь, что твои решения не нуждаются в моем одобрении? – Лед в голосе Джонаса стал еще более ощутимым.

Роза услышала щелчок зажигалки, и пламя, на секунду осветив лицо Дэвида, погасло. В темноте мерцал только огонек его сигареты.

– Если бы вы захотели, чтобы компания обанкротилась, то сказали бы мне об этом два года назад, – сказал он.

Джонас никак не отреагировал на такой ответ и спросил:

– Зачем ты еще хотел меня видеть?

– Правительство снова взялось за антитрестовскую кампанию. Они хотят, чтобы кинотеатры были отделены от студий. Некоторое время назад я отсылал вам данные по этому вопросу, теперь надо принять решение.

– Я уже дал в связи с этим распоряжения Макаллистеру. – В голосе Джонаса по-прежнему не было никакой заинтересованности. – Мы можем дождаться окончания войны, а потом получить хорошую цену за кинотеатры. После войн обычно возрастают цены на недвижимое имущество.

– А что если не будет войны?

– Будет, – уверенно произнес Джонас, – она начнется в ближайшие годы. У Гитлера нет выхода, ему надо воевать, иначе рухнет то мнимое благополучие, которое он принес Германии.

Роза почувствовала, как к горлу подступил комок. Она знала, что это неизбежно, но где-то в глубине души надеялась, что ошибается. А вот Джонасу все было ясно. Никаких эмоций, один плюс один равняется два. Война. И тогда на земле не останется места, где можно будет скрыться. Германия будет править всем миром. Даже отец говорит, что Германия опередила весь мир и понадобится столетие, чтобы догнать ее.

Она посмотрела на Дэвида. Как наивны американцы. Неужели они действительно верят, что война их не коснется? Как он может сидеть здесь и рассуждать о делах с таким видом, как будто в мире ничего не происходит? Ведь он еврей. Неужели он не чувствует, что тень Гитлера нависла уже и над ним?

– Пока мы держались только за счет сокращения собственных расходов, – снова раздался голос Дэвида, – и не создали никакого нового источника реальных доходов.

– Поэтому ты и встречался с Боннером?

Впервые за время разговора в голосе Дэвида прозвучало удивление.

– Да. Поэтому.

– Ты думаешь, что вправе вести подобные переговоры без предварительной консультации со мной? – тихо спросил Джонас.

– Примерно год назад я посылал вам записку с просьбой разрешить переговорить с Зануком. Но ответа так и не дождался, а Занук подписал контракт с «Фокс».

– Если бы я хотел этих переговоров, то дал бы тебе знать, – резко сказал Джонас. – С чего ты взял, что Дэн справится хуже Боннера?

Некоторое время Дэвид колебался, потом погасил сигарету и сказал:

– Я ничего не имею против Дэна, он доказал, что является отличным администратором и руководителем студии. Он разработал программу, позволяющую студии работать с максимальной эффективностью, но ему не достает творческой жилки, которая есть у Боннера или Занука. Ему не хватает способности родить идею и лично воплотить ее в грандиозный фильм. – Он посмотрел на Джонаса. В этот момент они проезжали мимо уличного фонаря, и его свет на мгновение осветил лицо Джонаса. Глаза его были закрыты, лицо ничего не выражало. – Наличие творческой жилки как раз и отличает настоящего режиссера от руководителя студии, которым и является Дэн. Эта жилка заставляет его верить, что он может создавать картины лучше других, и дает ему возможность доказать это людям. Мне кажется, что в тех двух фильмах, которые вы сделали, гораздо больше творчества, чем в пятидесяти картинах Дэна, которые он сделал за два года.

– Что дальше? – спросил Джонас, игнорируя лесть, прозвучавшую в словах Дэвида.

– Второй вопрос касается денег. Для создания хороших фильмов Дэну нужны деньги, для того чтобы сделать два или три больших фильма, требуется пять миллионов. Вы денег давать не хотите, а Боннер сам финансирует фильмы. Он будет делать четыре фильма в год, и наши инвестиции будут минимальными, только перерасход. Что бы ни случилось, мы вряд ли проиграем. А его контроль за другими фильмами только поможет нам.

– А ты не подумал о том, что будет с Дэном? – спросил Джонас.

– Дэн это ваша забота, а не моя, – вздохнул Дэвид. – Я отвечаю за компанию, – он помялся. – Для Дэна найдутся другие дела.

– Понятно, два начальника в одном деле не нужны.

Дэвид промолчал.

– Хорошо, договаривайтесь с Боннером, но с Дэном улаживать дела будете сами. – Слова Джонаса резко, словно нож, прорезали темноту. Он повернулся к шоферу. – Отвези нас назад, к машине мистера Вулфа, Робер.

– Хорошо, мистер Корд.

– Я виделся с Невадой. – Джонас снова повернулся к своим спутникам. – Он будет делать для нас сериал.

– Отлично, мы сейчас же займемся отбором сценариев.

– Не надо, мы уже это решили. Я предложил ему в качестве главного героя использовать Макса Сэнда из «Предателя».

– Но ведь в конце «Предателя» герой скачет в горы умирать.

Джонас улыбнулся.

– Мы решили, что он не умрет, а останется в живых, изменит имя и уверует в Бога. Остаток своей жизни он использует для помощи людям, применяя револьвер только в качестве последнего довода. Неваде это понравилось.

Конечно, Неваде должен был понравиться такой сюжет, подумал Дэвид. Любой актер, играющий в вестернах, не упустил бы шанс построить на этом сериал. Именно это он и имел в виду, когда говорил о творческой жилке. У Джонаса она действительно была.

Автомобиль остановился перед больницей. Джонас перегнулся через сидение и открыл дверцу.

– Выходите, – тихо сказал он.

Разговор был закончен.

* * *

Какое-то время они наблюдали за удаляющимся черным лимузином. Потом Дэвид открыл дверцу своей машины, и Роза, взглянув на него, сказала:

– Сегодняшний вечер богат событиями, не так ли?

– Очень богат, – кивнул Дэвид.

– Вам нет нужды отвозить меня обратно, я могу взять такси. Я все понимаю.

Он посмотрел на ее серьезное лицо и улыбнулся.

– А может, нам поехать куда-нибудь выпить? Роза колебалась всего секунду.

– У меня коттедж в Малибу, – сказала она, – не так далеко. Если хотите, можем поехать ко мне. – Они добрались до коттеджа за пятнадцать минут. – Не обращайте внимания на беспорядок, – сказала Роза, вставляя ключ в замок. – У меня просто не хватает времени на домашние хлопоты.

Она зажгла свет, и Дэвид прошел за ней в большую гостиную. Мебели в гостиной было мало: диван, несколько стульев, два небольших столика с лампами. Возле одной стены был камин, другая стена, выходившая в океану, была стеклянной Перед ней стоял мольберт с незаконченной картиной, написанной масляными красками. На полу возле мольберта лежали рабочий халат и палитра.

– Что будете пить? – спросила Роза.

– Виски, если есть.

– Есть. Садитесь, я приготовлю лед и стаканы.

Дэвид подождал, пока она вышла в другую комнату, и подошел к мольберту. На картине был изображен закат солнца над Тихим океаном – ярко-красное, желтое, оранжевое полыхание над почти черной водой. Позади послышался звон льда о стекло. Он обернулся, Роза протянула ему стакан.

– Ваша работа? – спросил Дэвид.

Роза кивнула.

– Я дилетант, как, впрочем, и в игре на фортепьяно. Но таким образом я расслабляюсь, это скрашивает для меня сознание того, что я не гений.

– Мало кто гениален, – сказал Дэвид, – но вы великолепный врач.

– Хотелось бы думать. И все-таки я знаю, что я недостаточно хороший врач. То, что вы говорили сегодня, очень верно.

– Что вы имеете в виду?

– Вы говорили о творческой жилке, о возможности человека создать то, что не может создать никто другой. Великий врач или хирург должен быть именно таким. – Роза пожала плечами. – Я хороший ремесленник, не более.

– Вы не должны судить себя так строго.

– Это не строго, это справедливо. Я училась у действительно гениальных людей, поэтому знаю, о чем говорю. Мой отец тоже гений в своей области. Он может делать с пластмассами и керамикой то, чего не может никто в мире. Зигмунд Фрейд, который дружит с моим отцом, Пикассо, с которым я познакомилась во Франции, Бернард Шоу, который читал лекции у нас в колледже в Англии, – они гении. И всех их объединяет одно: они создают то, что до них никто не мог создать. – Роза покачала головой. – Нет, я точно знаю: я не гений.

Дэвид посмотрел на нее.

– Я тоже.

Отвернувшись к окну, он посмотрел на океан. Роза подошла ближе и встала позади него.

– И я знаю некоторых гениев, – сказал Дэвид. – Дядя Берни основал «Норман Пикчерз». Он один проделал работу, для которой сейчас требуется десять человек. Джонас Корд тоже гениален, но, правда, я не уверен, в какой именно области. Очень жаль, что он умеет так много.

– Я понимаю, что вы имеете в виду. Отец говорил о нем примерно то же самое.

– Печально, не правда ли? – спросил Дэвид. – Два негениальных человека стоят и смотрят на Тихий океан.

В глазах Розы промелькнули веселые искорки.

– Этот океан тоже единственный в своем роде.

– Громадный, – торжественно произнес Дэвид, – или, как говорят некоторые гении, самый большой в мире. – Он поднял стакан. – Давайте выпьем за это. – Они выпили, и он снова повернулся к океану. – Он теплый, в нем даже, наверное, можно купаться...

– Я думаю океан не станет возражать, если два заурядных человека искупаются в нем.

Дэвид посмотрел на Розу и улыбнулся.

– Вы серьезно?

– Конечно, – рассмеялась Роза. – Плавки вы найдете в ящике в кладовке.

* * *

Дэвид вышел из воды и лег на простыню. Повернувшись на бок, он смотрел на Розу, идущую по пляжу. Он перевел дыхание. Она была так женственна, что он почти забыл, что она еще и врач.

Роза опустилась рядом с ним и набросила на плечи полотенце.

– Не думала, что вода такая холодная.

– Вода отличная, – рассмеялся Дэвид и достал сигарету. – Когда я был мальчишкой, мы купались в доках на Ист-Ривер, но это было совсем другое. – Он зажег сигарету и протянул ее Розе.

– Ну как вы чувствуете себя? – спросила Роза.

– Как раз то, что надо, – кивнул он. – Разом развязались все узлы.

– Хорошо, – сказала она, затянулась и вернула сигарету Дэвиду.

– Вы знаете, Роза, – робко начал Дэвид, – когда мама позвала меня на обед, чтобы познакомить с вами, я не хотел идти.

– Знаю, – сказала она, – я и сама не хотела. Думала, вы настоящий разгильдяй.

Дэвид обнял ее, на губах у нее была океанская соль. Его рука нашла ее грудь под купальником. Дэвид почувствовал, как соски набухли под его рукой. Роза положила руку ему на бедро. Он снял с нее купальник и, бросив на песок, прижался лицом к ее груди. Ее руки сомкнулись вокруг его шеи, потом одна рука неистово скользнула по телу, нашла член и помогла ему войти в нее. Голос Розы был хриплым и настойчивым:

– Не бойся, Дэвид, я уже не девушка.

13

Войдя в дом, Роза сразу прошла в спальню. Она взглянула на часы, стоящие на ночном столике. Сейчас должны были передавать шестичасовые вечерние новости. Она включила приемник, и комнату наполнил голос диктора: «Сегодня гордость германской армии – „лис пустыни“ Роммель впервые ощутил вкус песка пустыни, когда в разгар песчаной бури Монтгомери начал теснить его войска к Тобруку. Вполне понятно, что плохо подготовленные итальянские войска, прикрывавшие фланги Роммеля, не выдержали массированной атаки и капитулировали. Потеряв прикрытие флангов, Ром-мель был вынужден начать отступление к морю. Сегодян в Лондоне премьер-министр Уинстон Черчилль заявил...»

Роза выключила радио. Военные новости, ничего, кроме военных новостей. Сегодня ей не хотелось их слушать. Она посмотрела в зеркало на свое обнаженное тело, прижала ладони к животу. Он показался ей тяжелым. Она повернулась боком и снова взглянула в зеркало. Живот по-прежнему был ровным и плоским. Но совсем скоро он начнет полнеть и округляться. Она улыбнулась про себя, вспомнив удивление, прозвучавшее в голосе доктора Мейера:

– Доктор, вы же беременны!

– А я и не сомневалась, доктор, – рассмеялась Роза.

– Хорошо, – произнес он, заикаясь, – хорошо.

– Не расстраивайтесь так, доктор, – сказала она, – как известно, подобное случается со многими женщинами.

Ее удивило чувство гордости и счастья, внезапно охватившее ее. Она никогда не думала, что испытает его. Мысль о ребенке прежде пугала ее. То не был страх физической боли. Она боялась, что беременность оторвет ее от работы, нарушит привычную жизнь. Все оказалось совсем иначе. Ее распирала гордость, она была счастлива. Это было именно то, что могла сделать только она. Пока в истории медицины не было случая, чтобы ребенка родил мужчина.

Роза набросила халат, прошла в ванную и включила воду. Машинально бросила в воду ароматическую соль. Ванная наполнилась приятным запахом. Роза чихнула и, прижав руки к животу, громко рассмеялась. Плод еще даже не сформировался, а ей уже хотелось разговаривать с ребенком. Она посмотрела на свое лицо в зеркало. Кожа была чистой и розовой, глаза сверкали. Роза снова улыбнулась. Впервые в жизни она чувствовала себя по-настоящему счастливой, чувствовала себя женщиной.

Роза осторожно залезла в ванну и села в теплую воду. Долго она размываться не будет. Ей надо быть возле телефона. Около семи будет звонить Дэвид из Нью-Йорка. Ей хотелось услышать радость в его голосе, когда она сообщит ему эту новость.

* * *

Дэвид посмотрел на лежащий перед ним гроссбух в кожаном переплете. В этом году доход составил шесть миллионов, в прошлом – около двух. Цифры показывали, как правильно он поступил, заключив контракт с Боннером три года назад.

Правда, большая часть денег достанется Боннеру, но он имеет на это право. Почти весь доход поступил от его больших фильмов, которые он сам ставил и финансировал. Если бы только Дэвиду удалось убедить Джонаса вложить в дело некоторую сумму, когда это предлагал Боннер, то доход мог бы составить десять миллионов.

Дэвида тревожило еще одно обстоятельство. В прошлом году Корд реализовал на рынке значительное количество акций компании. Он покрыл первоначальные вложения и все еще владел двадцатью тремя процентами акций. Обычно наличие такого количества акций обеспечивало контроль над компанией, но акции кто-то скупил, и теперь повторялась история, происшедшая некогда с дядей Берни. Только теперь Джонас оказался по ту сторону баррикады.

Однажды к Дэвиду явился брокер по фамилии Шеффилд. О нем говорили, что он является главой мощного синдиката, вложившего в их компанию значительные средства. Дэвид вопросительно посмотрел на него и предложил сесть.

– Почти год мы пытаемся встретиться с мистером Кордом, чтобы обсудить наши общие проблемы, – сказал Шеффилд. – Но никто не знает, где он и как с ним можно связаться. Мы даже не получили ни одного ответа на наши письма.

– Мистер Корд очень занятой человек.

– Знаю, – быстро ответил Шеффилд. – Мне раньше приходилось иметь с ним дело, и должен сказать, что он довольно странный человек. – Шеффилд достал из кармана золотой портсигар, осторожно достал сигарету, прикурил и убрал портсигар в карман. Затянувшись, он выпустил клуб дыма в сторону Дэвида. – Нашему терпению наступил конец. У нас значительные вклады в вашу компанию.

– Мне кажется, что вкладчикам в плане доходов не на что жаловаться, – сказал Дэвид, – особенно в этом году.

– Похвальная преданность, мистер Вулф, – сказал Шеффилд и улыбнулся. – Но мы оба понимаем, о чем идет речь. Моя группа вкладчиков хотела профинансировать определенные фильмы, что должно было удвоить наши доходы. Мистер Корд не захотел. Мы хотели разработать справедливую схему Деления акций и доходов для основных представителей администрации. Мистер Корд не захотел. И, наконец, мы не желаем, чтобы компания несла некоторые расходы, например, по содержанию отеля «Бульвар Парк».

Да, этот отель ни для кого уже не был тайной. Его называли кремом Корда. Все началось два года назад, когда Джонас попытался снять с девицей номер в отеле, но ему отказали. Тогда, используя в качестве крыши свою компанию, он арендовал несколько этажей в здании отеля на окраине Беверли-Хиллз. В тот день, когда было подписано соглашение об аренде он дал указание на студию подписать контракты с девицами.

Ну и кавардак устроили эти девицы, когда заселялись в отель под изумленным взглядом управляющего. Газеты в тот день писали, что ни одна из них не сможет заработать за год столько, сколько будут стоить ее апартаменты в месяц.

С тех пор прошло два года, а аренда была заключена на четырнадцать лет, что стоило компании больших денег. Вскоре администрация отеля пожелала расторгнуть арендное соглашение, но Джонас не захотел. Постепенно большинство девиц съехало, и теперь много номеров пустовало, но Джонас время от времени присылал туда новеньких, у которых, по его мнению, были актерские способности.

Дэвид откинулся в кресле.

– Мне, конечно, не следует объяснять вам, что это оплачивается не за счет компании? – сказал он.

Шеффилд усмехнулся.

– Мы не будем возражать, если мистер Корд будет лично оплачивать подобные службы. Но дело в том, что он проявляет очень мало интереса к делам самой компании. Он не посетил ни одного заседания правления.

– Мистер Корд приобрел контрольный пакет акций, – подчеркнул Дэвид, – и его нельзя рассматривать как обычного служащего.

– Это-то понятно, – сказал Шеффилд, – но вы уверены, что он еще контролирует компанию? Возможно, что у нас сейчас больше акций, чем у него, и мы можем вмешаться в управление компанией.

– Буду рад передать ваши соображения мистеру Корду.

– В этом нет необходимости. Судя по его отказу на нашу просьбу о проведении собрания, мы убеждены, что он не заинтересован во встрече с нами.

– В таком случае, почему вы пришли ко мне? – спросил Дэвид, понимая, что предварительный разговор закончен. Пора было переходить к делу.

– Мы чувствуем, – Шеффилд наклонился вперед, – что успех компании зависит непосредственно от вас и проводимой вами политики. Мы очень ценим ваши способности и хотели бы, чтобы вы заняли достойное вас место главного администратора.

– Он замял сигарету в пепельнице. – Безусловно, у вас будет полная власть и соответствующее денежное вознаграждение.

Дэвид посмотрел на Шеффилда, который предлагал ему весь мир на серебряном блюдце.

– Весьма лестно, – осторожно произнес он. – А что если я предложу вам оставить все как есть? Что если я уговорю мистера Корда принять некоторые ваши предложения? Это удовлетворит вас?

– При всем моем уважении к вашей искренности – нет, – покачал головой Шеффилд. – Понимаете, мы твердо убеждены, что Корд тормозит развитие компании.

– И если я не перейду на вашу сторону, вы развяжете войну голосов?

– Не думаю, что дойдет до этого. Я уже говорил вам, что мы владеем значительным количеством акций. Некоторые брокеры обещали нам еще пять процентов. – Он достал из кармана бумагу и протянул ее Дэвиду. – Это обязательство мистера Боннера продать нам его акции пятнадцатого декабря, то есть на следующей неделе, в день ежегодного собрания держателей акций. Это принесет нам еще десять процентов, так что всего у нас будет тридцать восемь процентов. Даже без ваших пяти процентов у нас более чем достаточно акций, чтобы контролировать компанию. При голосовании мистер Корд получит не более тридцати процентов.

Дэвид взял бумагу. Да, обязательство было составлено по всем правилам, внизу стояла подпись Боннера. Он молча протянул бумагу назад Шеффилду. Внезапно ему вспомнился склад Нормана, где он начинал работать. Король должен умереть... Но сейчас-то речь шла не о бригадире Тони, а о Джонасе. До этого момента Дэвид никогда не задумывался о том, что подобное возможно – Джонас казался ему непотопляемым.

Но все изменилось. Джонас споткнулся. И теперь Шеффилд приглашал Дэвида пойти с ними, чтобы он стал королем. Дэвид глубоко вздохнул. А почему бы и нет? Ведь он мечтал об этом с самого первого дня работы на складе.

* * *

Роза отложила газету на кровать и взяла сигарету. Она взглянула на часы, было начало девятого, значит в Нью-Йорке начало двенадцатого. Сейчас должен позвонить Дэвид. Если он задерживается, то обычно предупреждает. А вдруг с ним что-то случилось? Вдруг он лежит раненый на нью-йоркской улице за три тысячи миль отсюда, а она узнает об этом, когда будет слишком поздно?

Она набрала номер отеля. Трубку долго не снимали, потом раздался тихий голос Дэвида:

– Привет.

– С тобой все в порядке, Дэвид?

– Да.

– Я волновалась, почему ты не звонишь?

– У меня сейчас важная встреча.

– А ты один? Ты в спальне?

– Да, – тихо ответил он, – я в спальне.

– Ты сидишь на кровати?

– Да.

– А я лежу на кровати. – Она ждала, что он задаст обычный вопрос, но, не дождавшись, сказала сама. – У меня все по-прежнему. Ох, Дэвид, я так скучаю без тебя. Я хочу, чтобы ты сейчас был возле меня.

Она услышала в трубке звук чиркнувшей спички.

– Я уеду отсюда в конце недели.

– Я не могу ждать, Дэвид, а ты?

– Тоже.

– Приляг на минутку на кровать, Дэвид, – прошептала Роза, – я хочу, чтобы ты чувствовал меня так же, как я тебя.

– Роза...

– Дэвид, – оборвала она его, – я вижу тебя, сильного и стройного, я чувствую, как ты вдыхаешь в меня жизнь. – Роза закрыла глаза, между бедер разлилось тепло. Роза слышала в трубке его дыхание. – Дэвид, – прошептала она, – я не могу ждать.

– Роза! – хрипло произнес он, – я...

– Ты не сердишься на меня за то, что я такая жадная?

– Нет.

Роза перевела дыхание.

– Я рада, у меня для тебя есть прекрасная новость, дорогой.

– А нельзя подождать до завтра? – быстро спросил он. – У меня очень важная встреча. – Роза молчала, не зная, как поступить. – Ну вот и хорошо, дорогая, до завтра.

Не успела она ответить, как в трубке раздался щелчок. Роза в замешательстве посмотрела на телефонную трубку, потом медленно положила ее на рычаг. Потом взяла сигарету, которая дымилась в пепельнице. Едкий дым защекотал в горле. Роза сердито потушила сигарету, уткнула лицо в подушку и затихла.

Я не должна была звонить ему, подумала она, он сказал, что занят. Она встала с кровати, прошла в ванную и посмотрела на себя в зеркало. На глаза навернулись слезы и начали скатываться по щекам. Роза медленно опустилась на колени, прижалась лбом к холодной ванной и закрыла лицо руками.

Неужели это и значит быть женщиной?