Текст книги "Саквояжники (Охотники за удачей, Первопроходцы)"

Автор книги: Гарольд Роббинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 47 страниц)

16

Рина вышла из поезда на платформу, освещенную лучами полуденного солнца. Высокий, одетый в униформу шофер подошел к ней и приложил руку к фуражке.

– Мисс Марлоу?

Рина кивнула.

– Мистер Смит просил извиниться, что не смог встретить вас лично. Он занят на совещании в студии и встретится с вами во время коктейля.

– Спасибо, – сказала Рина и на секунду отвернулась, чтобы скрыть разочарование. Конечно, три года долгий срок.

Шофер взял ее чемоданы.

– Пойдемте в машину, мадам.

Рина кивнула и направилась за шофером через вокзал к сверкающему черному лимузину. Шофер быстро убрал чемоданы и открыл перед ней дверцу. В глаза ей бросились маленькие золотые инициалы на ручке дверцы: Н.С.

Она откинулась на сидении и стала искать сигареты. В динамике прозвучал голос шофера:

– Сигареты в ящичке справа от вас, мадам.

Мотор заработал, и Рина увидела в зеркале улыбку шофера. Она прикурила и стала разглядывать салон. Золотые инициалы были повсюду, они даже были вышиты на чехлах.

Рина задумалась. А чему, собственно, тут удивляться. Ведь она много читала о нем в газетах. Ранчо площадью сорок акров, тридцатикомнатный особняк, выстроенный прямо в центре Беверли-Хиллз. Но одно дело – читать, а другое – увидеть своими глазами. Она закрыла глаза и стала вспоминать.

Это случилось примерно через пять месяцев после того, как она вернулась на Восток. Приехав на недельку в Нью-Йорк за покупками, она встретила банкира – приятеля ее отца, и тот пригласил ее на премьеру фильма, поставленного компанией, с которой он сотрудничал.

– А как называется фильм? – спросила Рина.

– «Шериф из мирной деревушки». Производство студии Нормана. Берни Норман говорит, что это самый грандиозный боевик, какой только возможен.

– Мне надоели боевики, я их достаточно насмотрелась, когда была на Западе.

– Норман говорит, что главную роль в этом фильме играет новая звезда – Невада Смит. Он считает его величайшим актером.

– Как, вы сказали, его имя? – Рине показалось, что она ослышалась.

– Невада Смит, – повторил банкир. – Странное имя, но у этих актеров всегда странные имена.

– Хорошо, я пойду, – быстро согласилась она.

Рина вспомнила, как пришла в кинотеатр, заполненный сиянием сверкающих ламп, холеными мужчинами и женщинами в драгоценностях. Казалось, сама атмосфера зала была пропитана волшебной магией экрана.

В конце фильма была такая сцена, когда шериф, сидя один в комнате, достал револьвер и поклялся больше никогда не прикасаться к нему. Лицо шерифа было показано крупным планом, настолько крупным, что Рина даже различила поры на его лице, почувствовала его теплое дыхание. Он поднял револьвер и посмотрел на него. Рина почувствовала, как он устал, увидела мучительно сжатые губы, квадратную челюсть, индейские скулы. Но больше всего ее поразили его глаза. Это были глаза человека, который видел смерть, и не однажды, а много раз. Глаза человека, осознавшего тщетность своих надежд, познавшего боль и печаль.

Шериф медленно вышел наружу и остановился. Яркое солнце освещало его лицо. Защищаясь от его палящих лучей, он надвинул на глаза шляпу и пошел по пустынной улице. Из-за занавесок за ним наблюдали жители, но он, не обращая внимания на их взгляды, решительно шел по улице. Рубашка намокла от пота, линялые в заплатах джинсы обтягивали худые, слегка искривленные ноги. На груди сверкала звезда.

На убийце была шикарная одежда и ярко начищенные сапоги. В глазах его сверкали ненависть и желание убить, рука, словно гремучая змея, застыла на кобуре. Они посмотрели друг другу в лицо. В глазах убийцы отражалась радость схватки, а глаза шерифа были полны печали.

Убийца первым рванул револьвер, но в мгновение ока в руке шерифа появилось оружие и раздался выстрел. Убийца рухнул на спину, револьвер вылетел из его руки, его тело дважды содрогнулось, и он затих.

Шериф постоял немного и медленно опустил револьвер в кобуру. Повернувшись спиной к мертвецу, он пошел по улице. Из домов начали выскакивать люди. Но шериф продолжал идти, не обращая на них внимания.

На крыльцо вышла девушка. Глаза ее были полны слез. Шериф остановился перед ней. Затем посмотрел вокруг потухшим взглядом. Внезапно на его лице появилось презрительное выражение. Он испытывал чувство отвращения и к девушке и ко всем жителям городка, которые требовали одного – жертв. Рука его потянулась к рубашке и, рванув шерифскую звезду, швырнула ее в пыль под ноги девушке. Затем он повернулся и пошел.

Девушка в оцепенении посмотрела на звезду, потом на удаляющуюся спину шерифа. Она было рванулась за ним, но остановилась. Шериф вскочил в седло и, покачиваясь, поскакал прочь от этой жизни к свободе и яркому солнцу. Экран потух.

В полной тишине зажегся свет. Рина повернулась к банкиру, который восторженно улыбнулся, прокашлялся и сказал:

– Первый раз кино так подействовало на меня.

– Как ни странно, на меня тоже, – хрипло сказала Рина, чувствуя подступивший к горлу ком.

Банкир взял ее за руку.

– Здесь Берни Норман, я хочу пойти поздравить его.

Они протиснулись через восторженную толпу. Норман оказался грузным человеком с толстыми щеками, глаза его радостно светились.

– Ну как вам этот парень, Невада Смит? – спросил он. – Вы видели когда-нибудь что-либо подобное? И после этого вы хотите, чтобы я снимал Тома Микса?

Банкир рассмеялся, и Рина с удивлением посмотрела на него, так как смеялся он довольно редко.

– Том Микс? – хихикнул он. – А кто это?

Норман похлопал банкира по плечу и радостно воскликнул:

– Этот фильм принесет чистых два миллиона. Я немедленно приступаю к съемкам нового фильма с Невадой Смитом в главной роли.

* * *

Лимузин свернул к подножию холма, проехал через железные ворота со знакомыми инициалами и стал подниматься по узкой дороге к вершине. Рина посмотрела в окно и увидела громадный дом, белая крыша которого казалась кроваво-красной в лучах заходящего солнца.

Она испытывала какое-то странное чувство. Что она делает здесь? Это не тот Невада, которого она знала. Внезапно она открыла сумочку и стала рыться в ней, разыскивая телеграмму от Невады. Только прочитав ее, она успокоилась.

Она вспомнила, как месяц назад послала ему телеграмму из Швейцарии. Она не имела от него известий уже три года, три года, в течение которых она пыталась убежать сама от себя. Первые полгода она провела в Бостоне, потом заскучала и отправилась в Нью-Йорк, а затем в Лондон, Париж, Мадрид, Константинополь, Берлин. Там были вечеринки, романы, страстные мужчины, обворожительные женщины. Но чем дальше пыталась сна убежать, тем сильнее становились страх и одиночество.

И наконец наступило то утро в Цюрихе, когда она проснулась от лучей солнца, бьющих прямо в глаза. Она лежала на кровати, совершенно голая, накрытая белой простыней. Во рту было до того сухо, что, казалось, она не пила несколько месяцев. Она протянула руку к графину, стоящему на ночном столике, и, не найдя его, наконец сообразила, что находится не в своей комнате.

Комната, обставленная дорогой европейской мебелью, была ей совершенно не знакома. Рина огляделась в поисках ночной рубашки и обнаружила, что ее одежды нет. Где же, интересно, она находится? На столике лежали сигареты и спички, и она закурила. В этот момент открылась дверь.

В комнату вошла привлекательная темноволосая женщина и остановилась, увидев Рину сидящей в кровати. Она подошла ближе.

– Ты уже проснулась, дорогая? – ласково спросила она, наклоняясь и целуя Рину в губы.

– Кто ты? – удивленно спросила Рина.

– Ах, моя любовь, неужели ты не помнишь меня?

Рина отрицательно покачала головой.

– Может быть, это освежит твою память, дорогая, – женщина сбросила халат и прижала голову Рины к своей обнаженной груди. – Ну, теперь ты вспоминаешь, как сильно мы любили друг друга?

Она начала гладить Рину по лицу, и Рина сердито оттолкнула ее.

Дверь снова открылась, и вошел мужчина. Он был абсолютно голый и держал в руке бутылку шампанского. Он улыбнулся женщинам.

– Ну вот мы и опять вместе. Гулянка, правда, уже становится скучной.

Он подошел к кровати и протянул Рине бутылку шампанского.

– Выпей вина, дорогая. Ужасно просыпаться с такой жаждой.

Рина прижала руки к вискам и почувствовала, как бьется пульс. Это был дурной сон, это не могло быть реальностью.

Мужчина заботливо погладил ее по волосам.

– Болит голова? Сейчас принесу аспирин, – сказал он и вышел из комнаты. Рина с испугом посмотрела на женщину.

– Пожалуйста, – умоляюще произнесла она, – мне кажется, я схожу с ума. Где мы?

– В Цюрихе, конечно, у Филиппа дома.

– В Цюрихе? – спросила Рина. – Филипп? Это был Филипп?

– Ну, конечно, нет. Это Карл – мой муж. Ты что, не помнишь?

– Я ничего не помню, – покачала головой Рина.

– Мы познакомились три недели назад на бегах в Париже, – сказала женщина. – Ты сидела одна, рядом с ложей Филиппа, твой друг тогда не смог прийти. Ну, вспоминаешь?

Рина закрыла глаза, припоминая. Она поставила на прекрасную чалую лошадку, а мужчина из соседней ложи нагнулся к ней и сказал: «Очень мудрый выбор. Это моя лошадь. Я граф де Шайен».

– Граф из соседней ложи! – воскликнула Рина.

Женщина кивнула и улыбнулась.

– Вспомнила? Гулянка началась в Париже, но там было слишком жарко и мы махнули сюда – к Филиппу в замок. Это было почти две недели назад.

– Две недели?

– Неплохо погуляли, – сказала женщина и села рядом с Риной. – Ты просто чудесная девочка.

Рина молча уставилась на нее. Дверь отворилась и вошел Карл, неся в одной руке аспирин, а в другой шампанское. За ним появился высокий блондин в пижаме. Он бросил на кровать несколько фотографий.

– Как тебе это нравится, Рина?

Рина посмотрела на фотографии. К горлу подступила тошнота. Это не могла быть она – голая, с женщиной и мужчинами. Она беспомощно взглянула на присутствующих.

Граф улыбнулся.

– Должно было получиться лучше, – извиняющимся тоном произнес он, – но, видимо, что-то случилось с выдержкой.

Женщина взяла фотографии.

– А по-моему, получилось вполне хорошо, – она засмеялась. – Это было так забавно – наблюдать, как ты трахаешься со вспышкой в руке.

Рина хранила молчание. Карл нагнулся к ней.

– Наша маленькая американочка все еще плохо себя чувствует, – нежно сказал он, протягивая ей две таблетки аспирина. – Возьми, будет лучше.

Рина обвела всех троих взглядом.

– Я бы хотела одеться, – слабым голосом произнесла она.

– Конечно, – кивнула женщина. – Твоя одежда в шкафу. – Она повернулась и вышла из комнаты.

Рина встала и быстро умылась. Она хотела принять ванну, но отбросила эту мысль. Ей хотелось побыстрее уйти отсюда. Она оделась и вышла в другую комнату.

Женщина по-прежнему была в халате, но мужчины уже надели рубашки и фланелевые брюки. Рина попыталась молча пройти мимо, но Карл окликнул ее:

– Миссис Корд, вы забыли свою сумочку. – Не глядя на Карла, Рина повернулась за сумочкой. – Я положил туда фотографии на память о нашей встрече.

Из раскрытой сумочки бесстыдно выпячивались фотографии.

– Я не нуждаюсь в них, – сказала Рина, протягивая фотографии Карлу.

– Ну почему же, оставьте себе, у нас есть негативы.

Она медленно подняла взгляд на Карла. Он улыбался.

– Может быть, вы выпьете чашечку кофе, пока мы поговорим о делах? – вежливо спросил Карл.

Негативы стоили ей десять тысяч долларов. Перед тем, как покинуть комнату, она сожгла их в пепельнице. Из отеля Рина сразу послала Неваде телеграмму.

«Я одинока. Мне страшно как никогда. Ты по-прежнему мой друг?»

Ответ с чеком на пять тысяч долларов пришел на следующий день.

Сидя в лимузине, взбиравшемся на вершину холма, она теребила в руках телеграмму, перечитывая ее. Текст был типичен для Невады, но это был уже не тот Невада, которого ей хотелось увидеть.

«Я по-прежнему твой друг. Невада».

17

Невада сидел у себя в офисе, откинувшись в кресле, и крутил головой по сторонам. Атмосфера была напряженной. Лицо Дэна Пирса расплывалось в улыбке.

– Дело на этот раз не в деньгах, Берни, – сказал он. – По-моему, просто момент очень подходящий. Давайте снимем картину про Дикий Запад, и она долгие годы будет пользоваться успехом.

Норман наклонился над столом, теребя в руках сценарий. На лице его отражались целая гамма чувств.

– Это не просто сценарий, поверь мне, Дэн, – сказал он и обернулся к Ван Элстеру за поддержкой. – Нам кажется, что это великая вещь.

– Это одна из величайших вещей, которые я читал, – кивнул директор лысой головой.

– А тогда из-за чего сыр-бор? – спросил Дэн.

Норман покачал головой.

– По-моему, момент как раз неудачный, немое кино уже отходит на задний план. У Уорнера скоро выходит звуковой фильм «Огни большого города». Некоторые думают, что когда он выйдет, немое кино вообще отомрет.

Пирс расхохотался.

– Чепуха, кино есть кино. А если вы хотите послушать, как актеры болтают, то идите в театр. Вот там болтовня так болтовня!

Норман повернулся к Неваде, в голосе его звучали отеческие нотки:

– Послушай, Невада. Мы когда-нибудь обижали тебя? С того дня, как ты пришел к нам, мы всегда относились к тебе хорошо. Если все дело в деньгах, то назови сумму.

– Дело не в деньгах, Берни, – Невада улыбнулся, – и ты знаешь это. Десять тысяч в неделю вполне достаточно для любого мужчины, даже если налоги подскочили до семи процентов. Что же до сценария, то это первая стоящая вещь, которую я прочитал здесь.

Норман потянулся за сигарой, а Невада откинулся на спинку кресла. Он вспомнил, когда впервые услышал об этом сценарии. Это было в прошлом году во время съемок «Стрельбы на закате».

Один из сценаристов, молодой человек в очках, с очень белой кожей, подошел к нему и равнодушно спросил:

– Можно вас на минутку, мистер Смит?

Невада отвернулся от гримера.

– Ну конечно... – он замялся.

– Марк Вайс, – подсказал ему сценарист.

– Конечно, Марк. Чем могу быть полезен?

– У меня тут сценарий, вы не посмотрите? Я потратил на него два года. Это о последних налетчиках с Юго-Запада. По-моему, в нем есть кое-что новенькое.

– С удовольствием посмотрю, – согласился Невада.

Тяжело быть звездой. Каждый несет сценарий и хочет, чтобы именно ты прочитал его, потому что это само совершенство.

– Как ты назвал его?

– «Предатель», – ответил Марк, протягивая рукопись.

Пачка листов оказалась довольно увесистой. Невада посмотрел на последнюю страницу и в сомнении поднял глаза на Марка. Сценарий был почти в три раза длиннее обычного.

– Великоват, не правда ли?

– Вы правы, великоват, – кивнул Вайс, – но из песни слова не выкинешь. Все, что здесь написано, – правда. Последние два года я рылся в подшивках газет со всего Юго-Запада.

Невада повернулся к гримеру.

– И что там у тебя происходит? – бросил он через плечо Вайсу.

– Это история о налетчике, который однажды исчез, так что с тех пор никто о нем ничего не слышал. За ним была погоня. Никто не знает, что с ним случилось, поэтому подумали, что он просто умер в горах.

– Новая история – это всегда неплохо. Люди устают от одних и тех же героев. А как его звали?

– Сэнд, – ответил Вайс. – Макс Сэнд.

Невада выронил сценарий. Он почувствовал, что краснеет.

– Как ты сказал? – глухо переспросил он.

– Макс Сэнд. Мы можем поменять имя, но оно настоящее.

Невада потряс головой и посмотрел на лежащий на полу сценарий. Вайс быстро нагнулся и подобрал листы.

– Вам плохо, мистер Смит? – спросил он с участием.

Невада глубоко вздохнул, чувствуя, как спокойствие возвращается к нему. Взяв сценарий, он выдавил из себя улыбку. В глазах Вайса промелькнуло облегчение.

– Благодарю вас, мистер Смит, – сказал он.

Целую неделю Невада не мог заставить себя прочитать сценарий. Ему казалось, что если он начнет читать его, то выставит себя на всеобщее обозрение. Но как-то вечером после ужина он застал в библиотеке Ван Элстера, увлеченно читающего рукопись.

– И долго уже ты изучаешь его? – спросил директор, указывая на сценарий.

Невада пожал плечами.

– Примерно неделю. Ты же знаешь этих писателей – тащат и тащат свои произведения, а ты читай их. Ну, что скажешь?

Ван Элстер медленно отодвинул сценарий.

– Он не просто хороший, он великолепный. Я хотел бы быть директором фильма, снятого по нему, если, конечно, ты примешь участие.

Поздно ночью у постели Невады горела лампа. Конечно же, он понял, что имел в виду директор. Вайс с большой глубиной изобразил человека, жившего в полном одиночестве, чья философия корнями уходила в боль и печаль. В его преступлениях не было никакой романтики, они представляли собой лишь отчаянную борьбу за выживание. Он понял, что картина должна быть сделана. Сценарий был слишком хорош, чтобы пройти мимо него. И участвовать в фильме должен был он, Невада, хотя бы из чувства самозащиты. Если бы сценарий попал кому-то другому, то кто знает, не захотелось ли бы ему поглубже разобраться в жизни Макса Сэнда.

На следующее утро он купил у Вайса сценарий за тысячу долларов.

* * *

Мысли Невады вернулись к действительности.

– Давайте-ка отложим его на год, – предложил Берни Норман. – К тому времени мы уже точно будем знать, каким путем идти.

Дэн Пирс посмотрел на него. Невада знал этот взгляд. Он означал, что Пирс уже на пределе.

– Чаплин и Пикфорд совершенно правы в своей идее создать Союз артистов, – сказал Невада. – По-моему, это единственный путь для звезды – сниматься именно в тех картинах в которых она хочет.

Выражение глаз Нормана изменилось.

– У них был не очень удачный год, они немного сдали.

– Может быть, – сказал Невада, – время покажет.

Норман посмотрел на Пирса, затем на Неваду.

– Ладно, я согласен. Даю на картину пятьсот тысяч, а вы оплатите все издержки, превышающие эту сумму.

– Издержки выльются еще в полтора миллиона. Где Невада возьмет такую кучу денег? – спросил Пирс.

– Там же, где и мы, в банке. С этим у него не будет проблем, я помогу ему. Вы – владелец картины. Все, что нужно нам, – это вернуть свои деньги, плюс процент с проката, – сказал Норман. – Это лучше, чем Союз актеров. Ты же видишь, насколько мы искренне хотим работать с тобой, Невада. По-моему, у тебя нет причин не доверять нам.

Невада, однако, смотрел на вещи трезво. Если картину ждет неудача, должником банка будет он, а не Норман. Он потеряет все, что имеет, и более того. Он взглянул на сценарий, решение тяжким грузом давило на сердце.

Отец Джонаса сказал ему однажды, что нельзя испытать радость выигрыша, играя на чужие деньги, и что нельзя сорвать куш, делая маленькие ставки. Эту картину нельзя было упустить, он чувствовал это.

– Хорошо, договорились, – сказал он, взглянув на Берни.

Выходя в сумерках из офиса, Невада обратил внимание на то, что лицо его агента Пирса было мрачным.

– Может быть, зайдем ко мне в контору? – спросил он. – Нам надо многое обсудить.

– Подождет до завтра, – сказал Невада. – Дома меня ждет целая компания с Юга.

– Ты можешь не потянуть это дело, – сказал Пирс.

– А по-моему, самое время рискнуть, – ответил Невада, направляясь к машине. – Нельзя сорвать куш, не рискуя.

– Но ты можешь потерять все, – кисло заметил Дэн.

Невада подошел к белому автомобилю и похлопал его, словно лошадь, по дверце.

– Мы не можем проиграть.

Пирс покосился на него.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Мне просто не нравится, когда вдруг заявляется Норман и всю прибыль обещает нам. Что-то тут нечисто.

– Твоя беда, Дэн, заключается в том, что ты агент, а все агенты подозрительны. Берни был вынужден придти к нам, если не хотел потерять меня. – Невада открыл дверцу. – Я буду у тебя завтра в десять утра.

– Хорошо, – откликнулся Пирс, направляясь к своей машине. – Да, вот еще что, – он замедлил шаг, – это звуковое кино начинает меня беспокоить. Пара компаний уже объявили, что переходят на звуковые фильмы.

– Бог с ними, – ответил Невада. – Это их головная боль. – Он включил зажигание, и мотор заработал. – Это всего лишь сомнительная новинка; когда выйдет наш фильм, люди забудут про звуковое кино.

* * *

На небольшом столике у постели мягко зазвонил телефон. Рина подошла и сняла трубку. Это была последняя французская модель телефонного аппарата, которую она впервые видела после возвращения из Европы. В центре телефонного диска, где обычно помещался номер телефона, были выгравированы знакомые ей инициалы.

– Алло? – В трубке раздался голос Невады. – Как дела, дружок? Ты устроилась?

– Невада?! – воскликнула Рина.

– Что за сомнение? Разве у тебя появились другие друзья?

– Я еще не распаковала вещи. К тому же я поражена.

– Чем?

– Всем, это какая-то сказка, я не видела ничего подобного.

– Подумаешь, пустяки. Но я зову это домом.

– О, Невада, не верю своим глазам. С чего вдруг тебе пришла в голову мысль построить такой сказочный дом. Он вовсе не похож на тебя.

– Да это просто декорация, Рина, как большая белая шляпа, пижонские штаны и яркие ботинки. Без этих чудачеств невозможно быть звездой.

– Как, и без инициалов на каждой вещи?

– Вот именно. Не обращай внимания, в Голливуде без этого нельзя.

– Мне надо так много сказать тебе. Когда ты придешь домой?

– Домой, – расхохотался он, – да я уже дома, жду тебя внизу в баре.

– Я спущусь через минуту. Но как, Невада, я найду бар? В твоем-то лабиринте...

– Для этого мы держим индейцев, чтобы указывали дорогу. Я уже послал к тебе одного.

Рина положила трубку и подошла к зеркалу. Едва она накрасила губы, как раздался стук в дверь. Рина распахнула дверь. На пороге стоял Невада.

– Простите, мэм, – сказал он с шутливой почтительностью, – я обошел все владение, и можете мне поверить, оказался здесь единственным индейцем.

– О, Невада. – Рина очутилась в объятиях Невады и прижалась к самой надежной на свете груди. На его вечернем костюме появились две дорожки от слез.