Текст книги "Саквояжники (Охотники за удачей, Первопроходцы)"

Автор книги: Гарольд Роббинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 47 страниц)

20

Дэвид Вулф стоял в дверях ванной, ощущая подступающую к горлу тошноту. Кровь была повсюду: на бело-голубом кафеле на полу и стенах, на белой ванне, на раковине и унитазе.

Трудно было поверить, что всего полчаса назад дверь в его кабинете открылась и вошел дядя с налитым кровью лицом, как всегда бывало, когда он сильно расстраивался.

– Поезжай домой к Рине Марлоу, – сказал Берни Норман. – Только что позвонили из полицейского участка из Беверли-Хиллз. Данбар покончил жизнь самоубийством. И убедись, что ее охраняют. Я не хочу потерять два миллиона.

По пути Дэвид прихватил с собой начальника охраны студии Гарри Ричардса. В прошлом Гарри был сержантом полиции, и у него сохранились дружеские отношения с бывшими коллегами. Они поехали самой короткой дорогой и через двадцать минут были возле дома Рины.

Два санитара в белых халатах уложили израненное тело Данбара на носилки и, накрыв его белой простыней, двинулись к выходу. Дэвид посторонился, пропуская их. Он закурил, и тут из вестибюля внизу раздался страшный крик. Дэвид поспешил к дверям, недоумевая, каким образом Рине удалось сбежать от врачей. Но когда он взглянул вниз, то увидел, что это была не Рина, а мать Данбара, пытавшаяся вырваться из рук двух дюжих полицейских.

– Мое дитя, – кричала она, в то время, как санитары проносили мимо нее носилки, – дайте мне увидеть мое дитя!

Санитары, не обращая на нее внимания, прошествовали со своим грузом к входным дверям. Когда двери открылись, Дэвид увидел толпу репортеров. Он начал спускаться по лестнице. Мать Данбара снова закричала. Она почти вырвалась из рук полицейских и ухватилась за перила.

– Ты убила моего сына, ты, дрянь! – кричала она. Казалось, ее высокий пронзительный голос заполнил весь дом. – Ты убила его, когда узнала, что он возвращается ко мне. – Наконец она окончательно высвободилась и рванулась вверх по лестнице.

– Уберите отсюда эту полоумную старуху, – раздался голос позади Дэвида. Он обернулся. – Наверху лестницы стояла Элен, лицо ее было свирепым. – Уберите ее, – повторила она. – У доктора и так полно забот с Риной, не хватает еще воплей этой сумасшедшей старой суки.

Дэвид встретился взглядом с Ричардсом и кивнул ему. Ричардс быстро подошел к одному из полицейских и что-то прошептал ему на ухо. Полицейские моментально преобразились. Они снова схватили женщину, один из них заткнул ей рот рукой, и они почти волоком вытащили ее из комнаты. Чуть позже стукнула боковая дверь и наступила тишина.

Дэвид снова взглянул наверх, но Элен там уже не было. Он подошел к Ричардсу.

– Я велел ребятам отправить ее в клинику Колтона, – прошептал бывший полицейский.

Дэвид одобрительно кивнул. Доктор Колтон сообразит, что делать. Ему часто приходилось иметь дело с невменяемыми звездами, так что можно было быть уверенным, что матери Данбара не удастся ни с кем переговорить, пока он не успокоит ее.

– Позвони на студию и прикажи прислать сюда несколько твоих людей. Не хочу, чтобы после ухода полиции сюда ворвались репортеры, – сказал Дэвид.

– Уже сделано, – ответил Ричардс, беря его за руку. – Пойдем в гостиную, хочу, чтобы гы познакомился с лейтенантом Стэнли.

Лейтенант Стэнли сидел рядом с телефонным столиком, держа перед собой раскрытый блокнот. Он встал и поздоровался с Дэвидом. Это был худощавый мужчина с землистым лицом и поседевшими волосами, и Дэвид подумал, что он похож скорее на бухгалтера, чем на детектива.

– Ужасный случай, лейтенант, – сказал Дэвид. – Вы уже выяснили, как это произошло?

Лейтенант кивнул.

– Думаю, мы правильно восстановили картину. Без сомнения, он покончил с собой, но меня беспокоит одна вещь.

– Какая?

– Мы проследили весь день Данбара, как это и положено. Перед тем, как он пришел сюда, его видели в баре с каким-то парнем. Расплачиваясь в баре, он достал пачку банкнот, а в доме мы денег не обнаружили. Кроме того, на голове и на спине у него множественные ушибы непонятного происхождения. Бармен довольно хорошо описал этого парня, так что, я думаю, мы скоро задержим его.

Дэвид посмотрел на лейтенанта.

– А что это даст? Если вы уверены, что Данбар покончил с собой, так к чему вам этот парень?

– Некоторые считают, что он избил Данбара для возбуждения, потом совершил гомосексуальный акт и смылся с деньгами.

– И что?

– Данбар не единственный гомосексуалист в нашем районе, – ответил лейтенант, – у нас их целый список. Но большинство из них заняты бизнесом и имеют право на защиту.

Дэвид бросил взгляд на Ричардса. Взгляд начальника охраны ничего не выражал. Снова повернувшись к лейтенанту Стэнли, Дэвид сказал:

– Спасибо, что вы сообщили мне об этом. Я восхищен вашими методами ведения дела. – С этими словами он вышел из комнаты, оставляя Ричардса наедине с лейтенантом. Уже в дверях он услышал шепот Ричардса:

– Послушай, Стэн, если это попадет в газеты, поднимется грандиозный скандал. У студии будут большие неприятности, а с нее хватит и самоубийства.

Дэвид пересек вестибюль и подошел к лестнице. Хорошо, что он взял с собой Ричардса. Теперь он был уверен, что эта история не попадет на страницы газет. Дэвид поднялся наверх вошел в небольшую прихожую, ведущую в спальню Рины. В кресле, скрючившись, сидела Элен. При появлении Дэвида она подняла голову.

– Ну как Рина?

– В отключке, – ответила Элен усталым голосом. – Доктор вкатил ей такую дозу, которая могла бы вырубить лошадь.

– Тебе надо выпить, – сказал Дэвид, подходя к маленькому бару. – Да и мне тоже. Виски?

Элен не ответила, и он налил виски в два стакана. Протянув Элен стакан, Дэвид уселся в кресло напротив нее. Элен выпила виски, и на ее щеках появился легкий румянец.

– Это ужасно, – сказала она. – Дэвид промолчал. Элен снова отхлебнула из стакана. – У Рины была назначена встреча, и мы вернулись домой со студии около четырех. В половине пятого мы поднялись переодеться, и Рина сказала, что, кажется, в ванной Клода шумит вода. У слуг был выходной, поэтому она попросила меня пойти проверить. Так как я долго не возвращалась, она заподозрила неладное и пришла в спальню, когда я уже звонила по телефону в полицию. Я попыталась удержать ее, чтобы она не видела этого ужасного зрелища, но она проскочила-таки в ванную.

Элен поставила стакан и наощупь потянулась за сигаретой. Дэвид взял сигарету, прикурил и протянул ей. Она затянулась, и табачный дым окутал ее лицо.

– Она стояла там и смотрела на него, смотрела на это кровавое месиво и все время повторяла: «Я убила его. Я убила его. Я убила его, как убивала всех, кто любил меня». Затем она начала кричать. – Элен машинально закрыла уши руками.

Дэвид заглянул в свой стакан – он был пуст. Он встал, наполнил стакан и снова опустился в кресло, задумчиво глядя на виски.

– Ты знаешь, – сказал он, – я никак не могу понять, почему она вообще вышла за него замуж.

– В этом-то и вся беда, – сердито ответила Элен. – Никто из вас не пытался понять ее. Для вас она всегда означала или контракт, или деньги в банке, и никого не интересовало, что она представляла собой на самом деле. Я скажу тебе, почему она вышла за него замуж. Потому что жалела его, потому что хотела сделать из него мужчину. Вот почему она вышла за него. И вот почему она теперь лежит в спальне и плачет даже во сне. Она плачет, потому что потерпела неудачу.

Несколько раз прозвонил телефон. Дэвид посмотрел на Элен.

– Я возьму трубку, – сказал он.

– Кто это? – спросил мужской голос.

– Дэвид Вульф, – машинально ответил он.

– Это Джонас Корд, – прозвучало в ответ.

– Мистер Корд, я со студии Нормана...

– Я знаю, – оборвал Дэвид, Джонас. – Я вас помню, вы тот молодой человек, который всегда доставлял неприятности Берни. Я только что услышал обо всем по радио. Как Рина?

– Спит, доктор дал ей успокоительного.

В трубке наступило молчание, и Дэвид даже подумал, что их разъединили. Затем снова раздался голос Корда:

– Вы держите ситуацию под контролем?

– Думаю, что да.

– Хорошо. Продолжайте в том же духе. Если что-нибудь понадобится, дайте мне знать.

– Хорошо.

– Я не забуду того, что вы сделали, – сказал Джонас.

Раздался щелчок, и разговор прекратился. Дэвид медленно положил трубку на аппарат.

– Это был Джонас Корд, – сказал он.

Элен даже не подняла головы.

Он повернулся и в задумчивости посмотрел на телефон. Судя по тому, что он слышал о Корде, тот был не из тех людей, кто тратит время на телефонные звонки для выражения сочувствия. Вероятно, все было гораздо глубже, чем можно было предположить.

* * *

Дэвид снова увидел Рину только через четыре месяца. Он сидел на диване в кабинете дяди, когда она вошла.

– Рина, дорогая! – воскликнул дядя, вставая из-за стола и распахивая объятья. При этом взгляд его придирчиво скользнул по ней – так рассматривают телку-медалистку на выставке скота.

– Привет, Дэвид, – тихо сказала Рина, поворачиваясь к нему.

– Привет, Рина, – Дэвид поднялся. – Ну как ты?

– Великолепно, – ответила Рина. – Разве может быть по-другому после трех месяцев отдыха на природе?

– Твою следующую картину тоже можно считать отпуском, – сказал Норман.

– Давай, старый ублюдок, попудри мне мозги, – улыбнулась ему в ответ Рина.

Норман залился счастливым смехом.

– Вот теперь я вижу, что ко мне пришла моя девочка.

Рина тоже рассмеялась.

– Так что за отпуск? – спросила она.

– Африка! – торжественно воскликнул Берни. – Самый лучший сценарий о джунглях, который я когда-либо читал со времен «Торговца слоновой костью».

– Я знала это, – сказала Рина, оборачиваясь к Дэвиду, – я знала, что когда-нибудь он предложит мне сыграть женщину-Тарзана.

После ее ухода Дэвид сказал дяде:

– Рина выглядит подавленной.

– Ну и что? – рассердился Норман. – Это просто вопрос времени. – Он встал из-за стола и вплотную подошел к Дэвиду. – До собрания акционеров в марте осталось всего шесть месяцев.

– Вы до сих пор не выяснили, кто играет на понижение наших акций?

– Нет, – покачал головой Берни. – Я пытался это выяснить: у брокеров, гарантов, в банках. Никто ничего не знает. Но курс акций падает каждый день. – Он пожевал незажженную сигару. – Я старался скупить все доли, которые мог, но у меня не хватает денег, и я не в состоянии остановить этот процесс. У меня кончились и те деньги, которые удалось занять.

– Может быть, курс поднимется, когда мы объявим об участии Рины в новой картине? Все знают, что она приносит прибыль.

– Я тоже надеюсь на это. Мы всюду терпим убытки, даже в кинотеатрах. – Норман вернулся к креслу и опустился в него. – Наверное, я совершил ошибку. Не надо было их покупать. Для выпуска акций я занял деньги в банках. Фильмы – вот настоящее имущество! Не надо было десять лет назад слушать этих шельмецов с Уолл-стрит. А теперь я продал свою компанию и даже не знаю, кто ею владеет.

Дэвид поднялся.

– Не стоит так волноваться, дособрания еще шесть месяцев, а за это время многое может произойти.

– Да, – мрачно ответил Норман. – Может стать еще хуже.

Дэвид прошел в свой кабинет, уселся за стол и углубился в список недругов, которых Норман нажил за свою жизнь. Список был довольно обширный, но ни у кого из этих людей не было таких денег, которых требовала подобная акция. А кроме того, это, в основном, были люди из кинобизнеса, и они могли отплатить дяде только его же монетой. Таковы были правила игры членов киношного сообщества. Они могли вопить, поливать грязью, но чтобы пойти на такой шаг?..

Вдруг его осенила догадка – Рина. Он взглянул на дверь, и его рука автоматически потянулась к телефону, но он резко отдернул ее. Не было смысла выставлять себя дураком.

В правильности своей догадки он убедился только спустя шесть месяцев, когда Элен поместила Рину в больницу под вымышленным именем после того, как та внезапно заболела сразу после возвращения из Африки, со съемок фильма «Королева джунглей». Он не хотел, чтобы газетчики пронюхали об этом до пуска фильма в прокат.

21

– Джонас Корд, – горько произнес Норман. – За всем этим стоял Джонас Корд. Почему ты раньше не сказал мне?

Дэвид отвернулся от гостиничного окна, выходившего на Центральный парк.

– Я точно не знал, только предполагал.

– Как бы там ни было, ты в любом случае должен был сказать мне, – ответил Норман, жуя потухшую сигару.

– И что бы это дало? Доказать я этого не мог, а если бы и мог, у вас все равно не было денег бороться с ним.

Норман вынул сигару изо рта, удивленно посмотрел на нее и сердито швырнул на ковер.

– Что я сделал ему, почему он хочет меня разорить? – Дэвид молчал. – Ровным счетом ничего. Только зарабатывал для него деньги. И для чего ему понадобилось перерезать мне глотку? – Берни вытащил из кармана новую сигару и поднес ее к лицу племянника. – Это будет тебе уроком. Никогда не делай другим добро, никогда не зарабатывай деньги для других – только для себя. В противном случае тебе воткнут в спину нож, сделанный из твоего же собственного серебра.

Дэвид посмотрел на покрасневшее от гнева лицо дяди и вспомнил сцену, имевшую место на собрании акционеров. Норман прибыл туда уверенным в себе. Давно уже он не был таким. Процент голосов был примерно тот же, что и каждый год. Беспокоили только те двадцать пять процентов держателей акций, которые обычно присылали бюллетени голосования. Единственное, что их интересовало, это их дивиденды. Их двадцать пять процентов плюс восемь процентов акций, которыми лично владел Норман, обеспечивали ему тридцать три процента голосов.

На собрании присутствовали те же люди, что и обычно: несколько отошедших от дел бизнесменов, несколько изнывающих от скуки женщин, имевших с десяток акций, директора компаний, которые в этот момент оказались в городе, и чиновники из нью-йоркской конторы. И только после того, как были соблюдены все положенные формальности и Норман предложил выдвигать кандидатуры в совет директоров, он почувствовал, что что-то не так. Во время его выступления Дэн Пирс и еще один мужчина, лицо которого показалось знакомым, но имени которого Норман не смог вспомнить, вошли в зал и уселись в первом ряду.

Первый вице-президент, ответственный за торговые операции, добросовестно зачитал составленный Норманом список кандидатур, второй вице-президент, ответственный за работу кинотеатров, добросовестно поддержал предложенные кандидатуры, третий вице-президент, ответственный за зарубежные операции, добросовестно предложил подвести черту под списком кандидатур. И в этот момент поднялся Пирс.

– Господин президент, – сказал он, – у меня есть еще несколько кандидатур на должности директоров компании.

– Вы не имеете права!.. – воскликнул Норман.

– В соответствии с уставом компании, – начал Пирс, – любой держатель акций имеет право предложить столько кандидатур, сколько имеется директоров.

Норман повернулся к вице-президенту по правовым вопросам.

– Что скажете? – Адвокат нервно кивнул. – Ты уволен, чертов ублюдок, – прошептал Норман и повернулся к Пирсу. – Это незаконно, это просто уловка, чтобы помешать работе компании.

Тогда поднялся сидевший рядом с Пирсом мужчина:

– Предложение мистера Пирса абсолютно обоснованное, – сказал он. – Я лично могу подтвердить его законное право выйти с подобным предложением.

В этот момент Норман вспомнил его имя – то был Макаллистер, адвокат Джонаса Корда. Все встало на свои места.

– Надеюсь, вы можете доказать, что являетесь держателем акций? – спокойно сказал Норман.

– Конечно, – улыбнулся Макаллистер.

– Тогда представьте доказательства. Я имею право требовать этого.

– Безусловно, имеете, – ответил Макаллистер и, подойдя к Норману, протянул ему сертификат на владение акциями.

Берни взглянул на него. Это был сертификат на право владения десятью акциями, оформленный на имя Дэна Пирса.

– Это все, что у вас есть? – невинным голосом поинтересовался Норман.

Макаллистер снова улыбнулся.

– Это все, что требуется для доказательства, – ответил он, пресекая попытку Нормана выяснить, каким количеством акций они владеют на самом деле. – Можем мы вносить свои предложения?

Норман кивнул, и Пирс предложил шесть кандидатур на девять директорских мест. Вполне достаточно, чтобы полностью контролировать деятельность компании. Кроме Пирса и Макаллистера, Норман из предложенных кандидатур не знал никого.

Перед началом голосования Макаллистер предъявил собранию документы на сорок один процент голосов – двадцать шесть на имя Джонаса Корда и пятнадцать на различные брокерские конторы. Все шесть кандидатур, предложенных Пирсом, прошли.

Норман взглянул на своих служащих и, не говоря ни слова, вывел из совета шестерых из них. Таким образом, в правлении из «стариков» остался только он, Дэвид и казначей. Собрание закончилось, и Норман объявил, что заседание совета директоров состоится после обеда, после чего молча вышел из зала. Его обычно красное лицо было белым. В дверях его остановил Пирс.

– Берни, мне хотелось бы поговорить с тобой до собрания директоров.

– Я не разговариваю с изменниками, – холодно сказал Норман. – Иди говори с Гитлером. – С этими словами он вышел из зала.

Дэн Пирс повернулся к Дэвиду.

– Попробуй образумить его. Корд уполномочил меня предложить три миллиона за его акции. Это вдвое больше того, что они стоят. Корд сказал, что если он откажется, то компания превратится в несостоятельного должника и ее акции будут пригодны только для обклеивания стен.

– Посмотрю, что можно сделать, – пообещал Дэвид, поспешив вслед за дядей.

* * *

Вот и теперь дядюшка снова кричал, расхаживая по комнате и грозя борьбой голосов. Он покажет этому сумасшедшему Корду, что Берни Норман отнюдь не дурак, а Корд не сможет руководить компанией, потому что для этого надо что-то иметь в голове.

– Подождите минутку. – Дэвид разозлился. Он уже достаточно наслушался всякой чепухи. Пора уже старику вникнуть в реальное положение вещей. – О какой борьбе голосов вы говорите? И вообще, как вы собираетесь бороться? Бумажками вместо денег? Да и кто, вы полагаете, встанет на вашу сторону? В течение четырех лет компания постоянно несет убытки, самый хороший фильм, который был выпущен за это время, – это «Предатель». Но это не наш фильм, это фильм Корда. А самая популярная на сегодняшний день картина – «Дьяволы в небе». И это тоже картина Корда. И вы думаете, что кто-то поддержит вас и пойдет против Корда?

– Подумать только, и это говорит моя плоть и кровь, – сказал Норман, посмотрев на племянника.

– Бросьте, дядя Берни, родство тут не при чем. Я просто реально смотрю на вещи.

– Реально? – закричал Норман. – Ну что ж, давай посмотрим реально! Кто купил «Веснушки» – картину, которая каких только премий не получила? Кто? Я.

– Да мы же потеряли на этом миллион!

– А разве я виноват? Разве я не предупреждал их? Так нет, им захотелось славы, вот они ее и получили.

– Хватит об этом, дядя Берни. Поезд ушел. Больше это никого не волнует.

– Меня волнует, – возразил Норман. – Это мою кровь пьют, я жертва, которую приносят дьяволу. Но я еще не труп.

Когда я скажу им о картине, которую снимаю с Риной Марлоу в главной роли, то получу необходимые мне голоса.

Дэвид некоторое время смотрел на дядю, потом подошел к телефону.

– Междугородний заказ, пожалуйста, клиника Колтона, Санта-Моника, Калифорния, палата триста девять. – Берни Норман смотрел в окно. – Элен? Это Дэвид. Ну как Рина?

– Плохо, – ответила Элен таким тихим голосом, что он с трудом расслышал ее.

– Что говорит доктор? – В трубке раздалось всхлипывание. – Держись, – сказал он. – Сейчас надо держаться.

– Он сказал, что она умирает, и это чудо, что она еще тянет. Он не знает, почему она до сих пор жива.

Раздался щелчок, и в трубке наступило молчание. Дэвид повернулся к дяде.

– Рина уже больше не снимется ни в одной картине, ни в вашей, ни в чьей-либо другой. Она умирает.

Дядя уставился на него, лицо его побелело. Он рухнул в кресло.

– Боже! А что же будет с компанией? Она была наш последний шанс, без нее нам конец. – Он вытер лицо носовым платком. – Теперь мы не нужны даже Корду.

– Что вы имеете в виду?

– Дурень! – взорвался Норман. – Неужели еще не понял? Может быть, для наглядности нарисовать тебе диаграмму?

– А что я должен был понять?

– Корду плевать на нашу компанию. Ему нужна Рина.

– Рина?

– Конечно. Рина Марлоу. Помнишь мою встречу с ним в отеле «Уолдорф»? Помнишь, я рассказывал тебе, о чем он говорил? Он не назвал мне имя актрисы, потому что я де – утащил у него из-под носа Рину.

Внезапно Дэвиду все стало ясно. Как он раньше не понял? И тот телефонный звонок Корда в день самоубийства Данбара... Он с уважением посмотрел на дядю.

– Что будем делать?

– Делать? Делать? Мы будем держать язык за зубами и пойдем на собрание. Сердце мое будет разбито, но если он предлагает за мои акции три миллиона, то не остановится и перед пятью.

* * *

На этот раз, когда Рина открыла глаза, сон не ушел. Он казался более реальным, чем когда-либо. Несколько минут она лежала неподвижно, разглядывая пластиковую накидку, закрывавшую ее голову и грудь. Потом медленно повернула голову.

Элен из кресла смотрела на нее. Рине захотелось сказать ей, чтобы она не волновалась, что такое уже много раз случалось с ней раньше во сне.

– Элен, – прошептала она. – Элен встала, Рина улыбнулась ей. – Это действительно я, Элен, – прошептала Рина, – и я в своем уме.

– Рина!

Она почувствовала, как рука Элен сжала под простыней ее руку.

– Не плачь, Элен. – Рина повернула голову и попыталась разглядеть календарь на стене, но он был слишком далеко.

– Какой сегодня день?

– Пятница.

– Тринадцатое? – Рина попыталась улыбнуться. Она увидела, как Элен тоже улыбнулась сквозь слезы. – Позвони Джонасу, – тихо сказала Рина. – Я хочу его видеть. – Она закрыла глаза и через некоторое время вновь открыла их.

– Ты сказала ему?

Элен покачала головой.

– В офисе ответили, что он в Нью-Йорке и что они не знают, как связаться с ним.

– Разыщи его, где бы он ни был. – Рина улыбнулась. – Ты больше не обманешь меня. Я слишком много раз играла эту сцену. Позвони ему. Я не хочу умирать, пока не увижу его. – На ее лице промелькнула легкая ироническая улыбка. – В любом случае, здесь никто не умирает на уикенд. Воскресные газеты уже сверстаны.