Текст книги "Торговцы грезами"

Автор книги: Гарольд Роббинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 31 страниц)

– Никто об этом и не узнает, – убедительно сказал Джонни. – Если Питер скажет «нет», я верну тебе чек. Так что и комар носа не подточит! Если он скажет «да», тогда в глазах всех ты будешь настоящим героем! – Он замолчал. – Не забудь, что эти кинотеатры по нынешним ценам стоят почти восемь миллионов долларов.

Борден решил дать согласие. Джонни прав. Если Питер примет предложение, то сеть кинотеатров Бордена станет самой большой в мире.

– Когда ты уезжаешь? – спросил он.

– Не позже пяти, – быстро ответил Джонни.

– Чек будет ждать тебя в моей конторе, – сказал Борден. – Ты сможешь его забрать?

– Я сам за ним заеду, – ответил Джонни.

Повесив трубку, он прошел в кабинет Джейн. Он все еще был в шляпе и пальто.

– Достань мне билеты в Голливуд на любой поезд, который уходит до пяти, – сказал он. – Мне надо уехать сегодня. – И он вернулся в свой кабинет, закрыв за собой дверь.

Дженни с удивлением смотрела на закрытую дверь, когда на ее столе зазвонил телефон. Она сняла трубку.

– Приемная мистера Эйджа, – сказала она.

Это был Рок.

– Что случилось с твоим боссом, беби? – спросил он. – Он умчался отсюда как ошпаренный, даже не заплатив мне.

– Не знаю, – удивленно сказала она. – Он только что приказал мне достать билеты в Голливуд. Собирается немедленно уехать.

На телефоне загорелась красная кнопка. Ее вызывал Джонни.

– Подожди минутку, – сказала она Рокко, – он меня вызывает.

Нажав на клавишу, она отсоединила Рокко и подключилась к Джонни.

– Да, Джонни? – сказала она.

– Позвони Кристоферу в мою квартиру, скажи, чтобы он приготовил мне чемодан и принес его сюда.

– Хорошо, – сказала она. – Еще что-нибудь?

– Нет, – ответил он и повесил трубку.

Откинувшись в кресле, Джонни закурил. Сегодня пятница. Если он успеет на пятичасовой поезд, то будет в Чикаго в четыре утра, значит, в Лос-Анджелесе в одиннадцать вечера в воскресенье. Он потянулся за трубкой, собираясь позвонить Питеру и сообщить о своем приезде, но передумал. Пусть это будет сюрпризом.

«Может, стоит позвонить Далси? – подумал он. Он улыбнулся. – Нет, не стоит. Ей я тоже приготовлю сюрприз». Джонни с любовью посмотрел на ее фотографию, стоящую на столике, и по его лицу расплылась улыбка. Он уже представлял, как она скажет ему укоризненно, но с любовью в голосе: «О, Джонни! Ты так напугал меня! Почему ты мне не сообщил, что приезжаешь?»

От табачного дыма у него снова начался кашель. Поморщившись, он выбросил сигарету. Болезнь у него еще не совсем прошла, но теплое калифорнийское солнце быстро поставит его на ноги.

7

Поезд остановился на вокзале Лос-Анджелеса. Он выглянул в окно. Дождь с силой хлестал по стеклам. По телу прошла дрожь. Он потрогал рукой щеку, она была горячей. «Неужели опять поднялась температура», – подумал он.

Да, он снова заболел, в горле першило, в груди болело, все тело нестерпимо ломило. Пришлось принять две таблетки аспирина. Может быть, это поможет. Рядом с ним стоял проводник.

– Вы готовы, мистер Эйдж?

Джонни кивнул. Он встал и, застегивая пальто, последовал за проводником, который нес его чемодан по узкому коридору. Подойдя к платформе, поезд остановился. Как только они начали спускаться по ступенькам, к ним подбежал носильщик. Проводник передал ему чемодан Джонни и, повернувшись, сказал:

– Надеюсь, путешествие было приятным, мистер Эйдж. – Он улыбнулся.

– Просто замечательным, Джордж, – ответил Джонни, протягивая ему банкноту.

– Спасибо, мистер Эйдж, – поблагодарил проводник.

– Такси, мистер? – спросил носильщик.

– Да, – ответил Джонни и посмотрел на часы. Начало одиннадцатого. Сейчас он поедет прямо к Питеру, а затем домой.

Под проливным дождем он стоял на пороге дома Питера, нажимая на звонок. Закашлявшись, он нажал на звонок еще раз. Было около полуночи, и в доме не горел свет. Неожиданно в окне рядом с дверью зажегся огонь. Джонни стоял, ожидая, когда ему откроют.

Дверь слегка приоткрылась, и из-за нее высунулась голова дворецкого.

– Впусти меня, Макс, – сказал Джонни. – Я вымок весь до нитки.

Дверь широко распахнулась, дворецкий вышел и взял у него из рук чемодан.

– Мистер Эйдж! – воскликнул он удивленно. – Но мы вас совсем не ожидали!

Джонни ухмыльнулся, пройдя за ним в освещенную комнату. Он снял пальто.

– Да, меня не ожидали, – сказал он. – А мистер Кесслер дома?

– Он уже отдыхает, сэр, – ответил дворецкий.

– Разбуди его, – приказал Джонни. – Мне надо с ним поговорить. Я буду в библиотеке. – Оставив дворецкого в холле, он прошел в библиотеку и включил свет.

В камине тускло догорали угли. Он поворошил их и положил сверху несколько поленьев. В камине заплясали языки огня. Он повернулся и, заметив на столе бутылку, подошел и налил себе.

Лицо Питера было испуганным, когда он вошел в библиотеку и увидел Джонни, стоящего перед камином со стаканом в руке. Эстер была рядом с Питером. Он подбежал к Джонни.

– Что ты здесь делаешь? – удивленно спросил Питер. – Я не поверил Максу, когда он сказал, что ты здесь.

Джонни допил виски и почувствовал, как по телу разливается тепло. Затем он кашлянул.

– Я приехал сюда, чтобы немного вправить мозги твоей упрямой немецкой голове, – сказал он ласково.

Питер опустился в кресло.

– И все? – сказал он с облегчением. – Я думал, что случилось нечто ужасное.

– Случится нечто ужасное, если ты не прислушаешься к голосу рассудка.

Питер взглянул на него.

– Бизнес? – спросил он.

– Да.

Питер встал с кресла.

– До утра подождет, – сказал он. – Сначала тебе надо поесть чего-нибудь горячего и переодеться, ты весь вымок.

– Дело не ждет, – сказал упрямо Джонни. Он начал кашлять. Его тело сотрясалось от кашля, и он прикрыл рот рукой. В довершение всего голова разламывалась от боли.

Питер взглянул на Эстер.

– Мать, – сказал он, – принеси ему что-нибудь горячего попить.

Она молча повернулась и вышла из комнаты.

Джонни перестал кашлять и протестующе вытянул вперед руку.

– Не надо ничего, – сказал он. – Как только мы закончим, я еду домой.

Питер как-то странно посмотрел на него.

– Далси тебя ждет? – спросил он.

Джонни покачал головой.

– Нет, но я думаю, это для нее будет приятным сюрпризом.

Питер выглянул в окно.

– В такую ночь тебе никуда не стоит ехать. Переночуй здесь, а сюрприз ей устроишь завтра утром.

– Нет, – возразил Джонни. – Дождь уже почти закончился.

В комнату вошла Эстер, неся кофейник.

Поставив его на стол, она налила кофе в чашку и протянула ее Джонни.

– Вот, выпей, – сказала она. – Тебе сразу станет лучше.

Он с благодарностью взял у нее горячий кофе и поднес к губам.

– Спасибо, – сказал он ей.

Эстер улыбнулась ему.

– Ты неважно выглядишь, – сказала она с беспокойством.

– Немного простудился, – ответил Джонни. – Ничего страшного.

Они сели напротив него. Эстер плотней запахнула халат. Здесь было сыро и холодно, несмотря на огонь в камине. Она была рада, что заставила Питера тоже надеть халат. Когда он услышал, что Джонни внизу, он хотел помчаться туда прямо в пижаме.

Питер посмотрел на него.

– Ну, – сказал он, – какая такая печаль заставила тебя примчаться из Нью-Йорка посреди ночи?

Помолчав, Джонни поставил чашку и посмотрел на Питера.

– Нам надо снимать звуковые фильмы, – сказал он ровным голосом.

Питер вскочил на ноги.

– Я думал, с этим мы все уладили, – с яростью сказал он. – Я уже сказал, что эта новая мода долго не продержится!

Джонни посмотрел на него.

– За прошлый месяц мы потеряли тысячи контрактов, они аннулированы. Сейчас мы получаем ежедневно более сотни отказов, и все из-за того, что у нас нет звуковых фильмов. Рейган говорит, что ему придется уволится и подыскать другую работу, потому что ему скоро нечего будет продавать. Максимум через три месяца. Ты представляешь, что с нами будет?

– Все это закончится, все это закончится, – сказал Питер, размахивая рукой в воздухе. – Что ты хочешь, чтобы я сделал? Выбросил все эти картины, которые уже готовы? Ты ведь знаешь, сколько туда ушло денег!

– Мы никогда не получим эти деньги обратно, если эти фильмы не будут показывать в кинотеатрах, – возразил Джонни.

Питер посмотрел на него. Впервые на его лице появилось сомнение.

– Ты и в самом деле думаешь, что их не будут показывать? – спросил он, сомневаясь.

Джонни посмотрел ему прямо в глаза.

– Я знаю, что их не будут показывать, – уверенно сказал он.

Питер плюхнулся в кресло. Его лицо вдруг посерело и осунулось.

– Тогда я разорен, – прошептал он, представляя, какие это может повлечь последствия. Он коснулся руки Эстер. Она была холодной как лед.

– Ничего не произойдет, если мы немедленно выпустим несколько звуковых фильмов, – сказал Джонни.

Питер беспомощно развел руками.

– Как это нам удастся?! – закричал он. – Мы же вложили все деньги в немые фильмы!

– Ты всегда можешь пойти на Уолл-стрит, как Борден, – подсказал Джонни. Он не хотел говорить этого, но ему надо было сделать так, чтобы Питер согласился с его планом.

Питер покачал головой.

– Слишком поздно, – ответил он. – Мы должны Сантосу шесть миллионов, а по договору мы не можем больше просить денег, пока не погасим ссуду до трех миллионов.

Джонни сунул руку в карман и вытащил оттуда конверт. Выдержав паузу, он торжественно протянул его Питеру.

– Может быть, это решит наши проблемы?

Питер удивленно посмотрел на него и открыл конверт.

Оттуда выпал чек и медленно спланировал на пол. Питер поднял чек и посмотрел на него. Затем перевел взгляд на Джонни.

– С чего это Борден хочет дать мне шесть миллионов? – На его лице было написано недоумение.

– За кинотеатры «Магнума», – с расстановкой ответил Джонни, наблюдая за реакцией Питера.

Питер еще раз взглянул на чек в своей руке и снова на Джонни. Некоторое время он молчал.

– Но ведь они стоят почти восемь миллионов, – слабо запротестовал он.

Джонни посмотрел на чек в руке Питера. Он почти засмеялся, увидев, как крепко тот сжимает его. Если бы он хотел отклонить предложение, он бы бросил ему чек обратно.

– Я знаю, – сказал он мягко. – Но у нас сейчас не то положение, чтобы торговаться. Нищим не из чего выбирать. Либо мы берем чек и отдаем кинотеатры, либо теряем все.

Глаза Питера наполнились слезами. Он беспомощно посмотрел на Эстер.

Джонни перехватил его взгляд, и внутри у него все сжалось. Он встал с кресла и, подойдя к Питеру, положил руку ему на плечо.

– Кто знает, Питер, – прошептал он, – может, все это и к лучшему? Когда мы прочно встанем на ноги, может, мы и выкупим их обратно. А может, и не надо будет этого делать, – Джордж Паппас думает, что цены на кинотеатры скоро упадут. Так что, возможно, нам повезло, и мы отделаемся от них вовремя.

Питер похлопал Джонни по руке.

– Да, – сказал он, – может быть. – Он медленно встал. – Думаю, что больше нам ничего не остается, – неуверенно произнес он.

– Правильно, – ответил Джонни, глядя ему прямо в глаза. – Больше нам ничего не остается делать.

Питер опустил глаза.

– Тогда мне надо было подумать, – сказал он спокойно. – Похоже, я становлюсь слишком старым. – Он посмотрел на Джонни. – Мне бы надо уйти на пенсию и оставить дело таким молодым ребятам, как ты.

– Что за чушь! – взорвался Джонни. – Дело не в тебе! У всех случаются ошибки, а ты сделал их меньше, чем кто-либо другой.

Питер улыбнулся. Он немного ободрился.

– Ты и вправду так думаешь? – спросил он с сияющими глазами.

– Конечно, – уверенно ответил Джонни. – Если бы я так не думал, то и не говорил бы.

Эстер благодарно улыбнулась Джонни. «Какой он хороший мальчик, – подумала она, – знает, как успокоить Питера».

Джонни настоял, что поедет к себе домой, и Питер вызвал машину. Он постоял, пока Джонни садился в машину, и помахал ему рукой. Шофер включил зажигание, и машина медленно отъехала от дома. Питер видел, как Джонни снова начал кашлять.

Закрыв входную дверь, он вернулся в библиотеку с задумчивым лицом. Какой же он был дурак, что не понял, что звуковое кино – логическое развитие кинематографа. Если бы внезапно не приехал Джонни, он мог бы все потерять. Да, таких людей, как Джонни, мало.

И вдруг он замер от пришедшей ему в голову мысли. Джонни сказал, что Далси его не ждала. На лбу у Питера выступил холодный пот. Он не знал, что Джонни может застать у себя дома. Подойдя к телефону, он набрал номер Далси. Он не хотел, чтобы Джонни поджидали неприятности. На нее ему было плевать, но Джонни он должен защитить.

Почти пять минут он стоял, слушая гудки вызова. Никто не ответил. Наконец он повесил трубку и тяжело поднялся по ступенькам в спальню. У него было предчувствие, что что-то должно произойти. Он знал это. Поднявшись на второй этаж, Питер снова подошел к телефону и набрал номер Далси. И снова никто не ответил. Медленно он опустил трубку на рычаг. Может быть, глупо так волноваться? Она, наверное, спит и не слышит звонка. Он вошел в спальню. Эстер взглянула на него.

– Кому ты звонил?

– Жене Джонни, – сказал он неохотно, чувствуя, что даже не может произнести ее имя. – Я не хочу, чтоб что-нибудь случилось.

Эстер взглянула на него с пониманием. Она сказала на идиш:

– Какой стыд! – И покачала головой. – Какой стыд!

8

Телефонный звонок разбудил его. Он протянул руку и включил лампу.

Далси открыла глаза. Она наблюдала за ним.

– Что случилось? – сонно спросила она.

Он посмотрел на нее.

– Телефон звонит, – сказал он, протягивая руку, чтобы передать ей трубку.

– Пусть звонит, – сказала она мягко. – Я не жду ничьего звонка.

Он убрал руку от телефона.

– Вдруг что-нибудь важное? – сказал он.

– Наверно, ошиблись номером, – ответила она.

Телефонный звонок взволновал его. Это было словно предупреждение в ночной тиши. Как будто ему что-то пытались сказать. Он сел в постели и, взяв со столика сигарету, закурил. Его руки слегка дрожали.

Повернув голову на подушке, она посмотрела на него.

– Что случилось, Уоррен? – насмешливо сказала она. – Похоже, ты нервничаешь?

Он ничего не ответил. Встав с кровати, подошел к окну и выглянул.

За окном лил дождь и слышалось завывание ветра. Он повернулся к Далси.

– Это все из-за погоды, – раздраженно сказал он. – Три дня льет как из ведра.

Она села в кровати и посмотрела на него. С того дня, как он заявил о разводе, он был сам не свой. Она протянула к нему руки.

– Возвращайся в постель, дорогой, – сказала она своим низким, с легкой хрипотцой голосом. – Я успокою твои нервы.

Он посмотрел на нее. Телефон перестал звонить.

– Видишь? – сказала она, склонив голову набок и улыбаясь. – Я ведь говорила тебе, что кто-то ошибся.

Ее волосы рассыпались по плечам. Он неторопливо подошел к постели. Скрипнули пружины, когда он сел возле нее и положил сигарету в пепельницу.

– Тебя ничто не испугает, да, Далси? – спросил он.

Она весело засмеялась. От движения ее плеч ночная рубашка соскользнула вниз.

– А чего мне бояться? – спросила она, беря его руки и прижимая к своим грудям. – Мне нечего бояться.

Телефон вновь зазвонил, и она почувствовала, как он вздрогнул.

– Успокойся, – сказала она мягко. – Сейчас перестанет.

Он напряженно слушал. Она права. Вскоре телефон перестал звонить.

Далси засмеялась.

– Видишь? Я же говорила! – Она протянула руку и сняла трубку с рычага.

– Больше он нас не потревожит. – Наклонившись, она поцеловала его. – Все вы одинаковые, – ласково прошептала она ему в ухо, – все боитесь шума. Как дети.

Ее тело излучало тепло. Он чувствовал, как напряжение постепенно покидает его, сменяясь возбуждением. В комнате было настолько тихо, что было слышно их дыхание.

Он протянул руку, чтобы выключить свет. Она остановила его. Посмотрев на нее, он увидел, что она учащенно дышит и ее грудь высоко вздымается.

– Пускай горит, – попросила она, и в ее глазах вспыхнул огонь, зрачки расширились. – Давай при свете.

Он наклонился к ней, и их губы встретились. Она впилась зубами в его губы, обвила шею руками, притягивая к себе.

Уоррен закрыл глаза. В нем разгорался огонь желания. Он не сопротивлялся своим чувствам.

Открыв глаза, он посмотрел на нее. Ее веки были чуть прикрыты, но было видно, что в ее глазах горит неистовый огонь. Она знала, что он желает ее, и получала от этого удовольствие. Ее губы слегка приоткрылись, обнажив ровные белые зубы и розовый язычок. Дыхание стало прерывистым.

Он снова закрыл глаза, погружаясь в бурлящее море наслаждения. Внезапно он замер. До его слуха донесся странный звук. Он обернулся. Ручка двери повернулась, и дверь медленно открылась.

Когда машина отъехала, Джонни в изнеможении откинулся на сиденье и закрыл глаза. Он устал. Голова разламывалась от боли. Тело сотрясала дрожь. Он закурил, но от первой же затяжки закашлялся. Вытащив платок, он вытер лицо. Пот катился градом.

Повернувшись, он посмотрел, как дом Питера исчезает из вида. Проезжая мимо бассейна, он увидел, как капли дождя бьют по воде. Он улыбнулся. Питер так гордился своим новым домом, особенно плавательным бассейном. Несмотря на то, что чувствовал себя ужасно, Джонни был рад, что приехал. Простуда была не такой уж большой ценой за благодарный взгляд Питера, когда тот узнал, что еще не все потеряно.

Опустив стекло, он выкинул сигарету. Вытащив из кармана коробочку с аспирином, положил в рот две таблетки и устало прикрыл глаза.

Ему было холодно. Ужасно холодно. Все тело тряслось, и он не мог унять дрожь. Он снова открыл глаза.

Машина остановилась, и шофер смотрел на него.

– Вот вы и дома, мистер Эйдж, – сказал он. Джонни посмотрел на окно. Это был его дом. Он казался пустым и заброшенным. Джонни дрожал.

– Может, мне донести ваш чемодан, мистер Эйдж? – спросил шофер.

Джонни посмотрел на него. Бедняга выглядел уставшим, наверное, его разбудили среди ночи, чтобы он довез его.

– Нет, спасибо, – сказал он. – Я справлюсь сам.

Он взял чемодан и, выйдя из машины, поспешил к дому. Мотор взвыл, и не успел Джонни оглянуться, как машина скрылась из вида.

Джонни подошел к двери. Ночной дежурный спал, уронив голову на руки. Он улыбнулся и, подойдя к лифту, нажал кнопку.

Лифт стал медленно подниматься.

Ключ бесшумно повернулся в замке, и дверь тихо открылась. Он вошел и поставил чемодан на пол. Ковер заглушал звук его шагов.

Джонни посмотрел в сторону спальни. Дверь была закрыта, но из-под нее виднелась полоска света. Он улыбнулся. Далси, наверно, заснула, забыв выключить свет. Это похоже на нее.

Джонни медленно направился к двери спальни. Как хорошо чувствовать себя дома! Сейчас он хорошенько выспится, и утром все как рукой снимет. В поезде он плохо спал.

Он взялся за ручку и повернул ее. Дверь медленно отворилась.

Внезапно его затошнило. Почувствовав, что его выворачивает наизнанку, он бросился в кухню. Когда он наклонился над раковиной, его вырвало, глаза наполнились слезами. Его продолжало рвать. Наконец он выпрямился и, неуверенно шагая, прошел в гостиную.

В голове была какая-то пустота, веки почти закрыты, как будто они не хотели, чтоб он снова увидел эту картину. Он вздрогнул, услышав визгливый голос. И медленно открыл глаза. Это далось ему с большим трудом. Казалось, веки налились свинцом.

Далси, голая, стояла перед ним. Ее лицо было искажено яростью. Она кричала на него.

Обойдя ее, он взял шляпу и пальто. Его лицо было безучастным. Она пошла за ним, продолжая кричать.

Он непонимающе посмотрел на нее. Что она хотела сказать? Джонни с трудом заставил себя прислушаться.

Услышав ее слова, он очнулся. Неожиданно он протянул руки и схватил ее за горло. У него были сильные руки. Очень сильные. Они стали такими после того, как он столько ходил на костылях.

Крик прекратился, она смотрела на него полными ужаса глазами. Далси хотела что-то сказать, но не могла. Она не могла даже дышать. Она схватила его за руки, стараясь оторвать их от своего горла.

Он тряс ее. Тряс ее так, что Далси показалось, что он сломает ей шею. Ее голова болталась вверх и вниз. Из его горла вырывался звериный хрип.

Он посмотрел поверх ее плеча. В ее спальне с бледным, помертвевшим лицом стоял Уоррен, не в силах пошевелиться.

Джонни снова посмотрел на Далси. Он смотрел на нее так, как будто видел впервые.

– Что мне с тобой сделать?! – сказал он с ненавистью и отвращением. Убрав руки, он с силой ударил ее по лицу.

Она рухнула на пол. Он посмотрел на нее.

– И это моя жена, – сказал он. – И это моя жена, – повторял он снова и снова.

Она посмотрела на него, и на ее лице появилась странная улыбка – в ней были страх и торжество. Она приложила ладонь к горлу.

– Иного я и не ожидала от калеки, – произнесла она. – Разве ты способен на что-нибудь еще?

Какое-то время он смотрел на нее, затем неловко повернулся и направился к двери. Он тихо закрыл ее за собой и медленно направился к лифту.

Когда он выходил на улицу, ночной дежурный все еще спал. Почувствовав на лице капли дождя, он вспомнил, что оставил в квартире шляпу и пальто. Подняв воротник пиджака, он зашагал прочь.

Он не знал, как долго шел, но небо уже стало сереть. Дождь все еще лил, и он промок до нитки. Голова болела, все тело нещадно ломило. С каждым шагом боль в том месте, где был прикреплен протез, становилась все невыносимей.

В голове его прыгали слова. Слова, которые она презрительно бросила ему. Что она тогда сказала? «Возвращайся к Дорис! – заорала она. – У этой сучки все замирает в груди, когда она тебя видит». Вот тогда-то он и схватил ее за горло.

Вдруг его мысли прояснились. Теперь ему все стало ясно. Надо бы раньше обо всем догадаться! Он остановился. Улица была знакома. Он ее видел когда-то. Он быстро побежал по ней и внезапно вспомнил! Это была улица из его кошмаров! Улица, по которой он бежал за девушкой. Он посмотрел на угол, – там должна стоять девушка, ожидая его. Ему показалось, что он увидел юбку, исчезающую за углом. Она была там. Она должна была быть там. Он знал, кто.

Он снова побежал, крича ее имя. Голос его срывался.

– Дорис! Дорис, подожди! Подожди меня! – Его крик эхом разносился по пустой улице.

Он споткнулся и упал. С трудом встав на ноги, пробежал еще несколько шагов и снова упал. Теперь он лежал прямо в луже и тщетно пытался подняться. Он слишком устал. Он опустил голову в воду, вода приятно холодила лицо. Так хорошо было чувствовать прохладу на горящем лице!

Как сквозь сон он услышал скрип тормозов остановившейся машины, и где-то далеко-далеко мужской голос:

– Похоже, кто-то лежит там, на дороге.

Послышались приближающиеся шаги, и снова мужской голос:

– Это человек!

Он чувствовал, что его поднимают. Ему хотелось, чтобы его оставили в покое. Ему было здесь так хорошо!

– Боже мой, да ведь это мистер Эйдж! – услышал он удивленное восклицание мужчины. «А что в этом странного? – мелькнула у него мысль. – Кем я могу еще быть?»

Он чувствовал, как его подняли и отнесли в машину, положив на сиденье. Ему опять стало холодно, и он задрожал.

– Что нам с ним делать? – спросил мужской голос. – Похоже, он болен.

Ответил женский голос.

– Наверно, он пьяный, – холодно произнесла она. – Ты знаешь, где он живет? Нам надо отвезти его домой.

Услышав слово «домой», Джонни с трудом открыл глаза.

– Не домой, – сказал он слабо, еле ворочая языком. – У меня нет дома.

Люди на переднем сиденье обернулись и в испуге посмотрели на него.

Джонни узнал мужчину. Это был Боб Гордон, который снимал вестерны. Женщину он не знал, наверно, это его жена.

– Гордон, – сказал он едва слышно, – отвези меня к Дорис Кесслер. – Он закрыл глаза.

9

Питер ворочался в кровати. Он открыл глаза и посмотрел в окно: небо уже светлело, но дождь продолжал барабанить по крыше. Он взглянул на будильник, стоявший возле кровати. Шесть часов. Он вздохнул с облегчением: еще час, и можно вставать. Он не спал всю ночь.

Питер устало потянулся. Зря он, наверно, волновался насчет Джонни, все вроде бы хорошо. Вдруг он услышал звук подъезжающего автомобиля. Сев в постели, он прислушался.

Затем послышались чьи-то шаги по гравию дорожки. Шаги замерли, и раздался звонок в дверь, тревожным эхом разнесшийся по дому.

Он спрыгнул с постели, накинул халат и побежал вниз по лестнице. Завязывая халат, он подошел к входной двери и открыл ее. На пороге стоял Боб Гордон, глядя на испуганное лицо Питера.

– Мистер Кесслер, – возбужденно сказал он. – В моей машине мистер Эйдж.

Питер непонимающе посмотрел на него.

– Я нашел его в луже на улице в двух кварталах от вашего дома, – поспешил объяснить Гордон. – Похоже, он болен.

Питер с трудом произнес:

– Скорее вноси его сюда. Неси его сюда, чего же ты ждешь?

Он последовал за Гордоном к машине, не обращая внимания на дождь. В машине сидела женщина, но Питер не обратил на нее внимания.

Гордон открыл заднюю дверь. На сиденье, скрючившись, лежал Джонни. Его губы посинели. Гордон залез в машину и стал поднимать его. Джонни не шевелился. Гордон обернулся к Питеру. Питер взял Джонни за ноги, а Гордон просунул ему руки под мышки, так они донесли его до дома.

Когда они подошли к дому, в дверях стояла Эстер.

– Что случилось? – сказала она, с испугом глядя на бесчувственное тело Джонни.

– Я не знаю, – ответил Питер, зачем-то перейдя на идиш.

Они положили Джонни на диван в зале. На полу появились лужицы от воды, стекавшей с его одежды.

Эстер подбежала к Джонни и встала рядом на колени. Она быстро расстегнула воротник рубашки и сняла с него галстук. Положив руку на лоб Джонни, она повернулась к Питеру. В зал вошел дворецкий.

– Он весь горит, – сказала она, поднимаясь на ноги, и решительно добавила: – Питер, быстро вызови доктора! – Потом обернулась к двум другим мужчинам: – Отнесите его наверх, разденьте и положите в кровать.

Они тут же подбежали к Джонни.

– Положите его в комнате Марка, – сказала она дворецкому. Марк был в Европе, и комнатой никто не пользовался. Она пошла за ними наверх, а через несколько минут в комнату вошел Питер.

– Доктор сейчас приедет. – Питер посмотрел на лежащего в кровати Джонни. – Ну, как он?

– Я не знаю, – сказала Эстер, – но, по-моему, у него ужасный жар.

Питер чихнул. Эстер глянула на него.

– Ну-ка, – сказала она, – быстро иди и переоденься в сухое! В доме достаточно и одного больного!

Питер помедлил, затем пошел в спальню.

Эстер повернулась к Гордону.

– Вы, должно быть, вымокли, – сказала она, глядя на него. – Спускайтесь вниз, я вам принесу горячего кофе.

– Все в порядке, – сказал Гордон. – Жена ждет меня в машине, и мне надо ехать на студию.

– Вы оставили жену? – спросила она недоверчиво. В ее голосе зазвучали повелительные нотки: – Ну-ка быстро приведите сюда бедную девочку! Никуда вас не отпущу, пока вы не согреетесь.

Питер вошел в столовую, когда Гордон рассказывал, где он нашел Джонни. Увидев его, Гордон повторил все сначала.

– Я ехал на студию, хотел немного поработать до прихода съемочной бригады, и вдруг увидел его лежащим на улице.

– Как хорошо, что ты нашел его, – сказал Питер.

Раздался звонок. Он встал с кресла и поспешил к двери.

Это был врач. Они проводили его наверх и стояли рядом с кроватью, пока он осматривал Джонни. Наконец он повернулся к ним.

– Он серьезно болен, – сказал он тихо. – Мне бы следовало забрать его в больницу, но в такую погоду не хочется везти. У него острый случай двусторонней пневмонии, осложненный шоком неясного происхождения. Ему надо срочно дать кислород.

Питер посмотрел на Эстер, затем на врача.

– Все, что надо, доктор, – сказал он, – не останавливайтесь ни перед какими расходами. Нужно поставить его на ноги.

Врач посмотрел на него.

– Я ничего не могу обещать, мистер Кесслер, – сказал он медленно, – но я постараюсь. Где телефон?

Стоя у кровати, они слышали через закрытую дверь приглушенный голос врача, говорившего по телефону. Эстер посмотрела на Питера.

– Надо бы позвонить Далси и все ей сообщить, – сказала она.

Питер неуверенно кивнул, глядя на Джонни.

– Пожалуй, стоит, – согласился он.

Джонни шевельнулся и, открыв глаза, обвел лихорадочным взглядом присутствовавших. Он сделал попытку приподнять голову, но она бессильно упала на подушку. Его глаза были приоткрыты, голос слаб, так что они едва слышали его, но прозвучал этот голос с такой уверенностью, что произвел на всех впечатление разорвавшейся бомбы.

– Не-звоните-Далси… – Он еле шевелил губами. – Она-не-хорошая!

Питер крепко сжал руку Эстер.

Когда он посмотрел на Джонни, на его глазах выступили слезы. Теперь Питер знал, что случилось.

Прошло три недели. Было воскресенье. Гладкая поверхность бассейна блестела на солнце. Солнце освещало и их лица, склонившиеся над шахматной доской. Питер сделал ход, посмотрел на Джонни и улыбнулся.

– Шах! – объявил он.

Лицо Джонни было бледным и осунувшимся. Он внимательно посмотрел на доску, изучая положение, но оно было безнадежным. Еще один ход Питера, и ему мат. Джонни поднял взгляд на Питера, и в его глазах появилась усмешка.

– Здесь нужно какое-нибудь неординарное решение.

На лице Питера светился восторг.

– Ну, где твое неординарное решение? Оно все равно тебе не поможет.

Джонни посмотрел на него и улыбнулся.

– Решение будет неординарным, – сказал он, засмеявшись. – Я сдаюсь.

Питер начал снова расставлять фигуры на доске.

– Еще партию? – спросил он Джонни.

Тот покачал головой.

– Нет, спасибо, – ответил он. – С меня хватит и двух поражений в день.

Питер откинулся в кресле и подставил солнцу лицо. Некоторое время они молчали. Джонни вытащил сигарету и закурил. Его лицо был мрачным и задумчивым.

– Значит, ты решился? – спросил Питер. – Едешь завтра утром?

Джонни кивнул.

– Хочу закончить с этим как можно скорее, – мрачно ответил он.

– Я знаю, – отозвался Питер. – Но ты достаточно хорошо себя чувствуешь?

– Не думаю, что в Рено мне станет хуже, – ответил Джонни.

Они помолчали, затем Питер сказал:

– В пятницу я разорвал с ними договор по причине моральной распущенности.

Джонни сначала ничего не ответил. Потом натянуто сказал:

– Тебе не следовало этого делать. Так ты теряешь много зрителей.

– Неужели ты думаешь, что я мог бы после этого пустить их на студию? – Его голос звучал возмущенно. – Я больше не могу их видеть.

Джонни посмотрел на блестящую поверхность бассейна.

– Если бы я только догадался раньше! Если бы я знал! Каким же дураком я был! Мне следовало подумать об этом раньше. Все это печаталось в газетах, а я отмахивался и ничему не верил. А она все время смеялась надо мной. – В его голосе звучала горечь. Он закрыл лицо руками. – Почему никто не сказал мне об этом? – прошептал он сквозь пальцы.

Питер положил руку на плечо Джонни.

– Никто не мог тебе сказать, Джонни. – В его голосе была жалость. – Ты должен был все узнать сам, – сказал он мягко.

Он стоял в старом здании суда, вдыхая затхлый воздух, слушая, как судебный чиновник читает нараспев:

– Слушается дело Джона Эйджа против Далси Эйдж. Истец присутствует?

– Присутствует. – Адвокат Джонни указал на него.

Джонни посмотрел на седовласого судью, на лице которого застыла смертельная скука, для него это было рутиной.