Текст книги "Торговцы грезами"

Автор книги: Гарольд Роббинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 31 страниц)

– Да и у меня с деньгами не туго, – скромно заметил я.

– Ну и что ты имеешь с этого? – Стенли сделал рукой широкий жест. – Так, мелочь! А он теперь – миллионер. Когда вы встретились, он был всего лишь хозяином захудалой скобяной лавки в захолустном городишке.

Я постарался придать лицу заинтересованное выражение и, ничего не говоря, подался вперед.

Он снова посмотрел на шурина и повернулся ко мне.

– Тебе не кажется, что пришло время, чтобы старик поделился с тобой?

Я беспомощно развел руками над столом.

– Но как?

– Все знают, что Кесслер прислушивается к тебе. На самом деле все очень просто – в этом году подходит срок выплаты по векселям «Банку Независимости», и всем известно, что он будет просить отсрочки. Почему бы тебе не предложить Кесслеру продать акции и погасить задолженность?

Я прикинулся дураком.

– Разве у кого-нибудь есть столько денег, чтобы купить эти акции?

– Мой шурин заинтересован в том, чтобы купить пятьдесят процентов акций и стать партнером.

Я посмотрел на мистера Рота. За все время нашего разговора он не проронил ни слова.

– Ну а какова моя роль во всем этом? – мягко поинтересовался я.

– Ты будешь с нами, – ответил Стенли. – Если мы сможем стать равноправными партнерами в компании, я смогу купить половину всех кинотеатров Паппаса; таким образом, мы будем контролировать и кинотеатры, а уж отсюда всего шаг, чтобы взять бразды правления в свои руки.

Откинувшись на спинку кресла, я посмотрел на Стенли. А Фарбер внезапно загорелся. Подавшись вперед, он принялся с жаром говорить:

– Уверяю тебя, Джонни, это выгоднейшая сделка! С твоим опытом в производстве фильмов и с моим опытом организации проката мы сколотим настоящее состояние. Да что там! Мы всех будем держать в кулаке!

Увидев, что я взял сигарету, он поднес мне огня.

– Тогда мы сразу дадим коленом под зад этому Кесслеру.

Я глубоко затянулся и поглядел на него, затем на его шурина. Тот спокойно смотрел мне прямо в глаза.

– Мистер Рот, чем вы занимаетесь? – внезапно спросил я.

Он ответил ровным голосом:

– Мой бизнес – утильсырье.

Я также невозмутимо продолжил:

– Ну что ж, дела, наверно, у вас идут неплохо, если вы запросто можете выложить четыре миллиона.

Он пожал плечами.

– Неплохо, – коротко ответил он.

– Да нет, наверное, даже чересчур хорошо! – настаивал я.

– За время войны я накопил неплохой капитал, – просто ответил он. – Не то чтобы у меня денег куры не клюют, но хватает.

Я помолчал и оглядел их обоих, наконец, проговорил:

– Так что вы думаете об этой сделке, мистер Рот?

Он небрежно пожал плечами.

– Да дело, вроде, стоящее, мистер Эйдж.

Я помахал рукой.

– Я не говорю о финансовой стороне дела. Как это выглядит с моральной точки зрения?

Он растянул губы в улыбке, глаза его светились теплом.

– Моральная сторона дела должна волновать вас, а не меня, мистер Эйдж. – Положив руки на стол, он уставился на них. – А что вы думаете о ней?

Я все еще сидел в кресле, лениво расслабившись, и сам удивился той ярости, что прорвалась в моем голосе.

– От этой сделки на милю воняет, мистер Рот, – сказал я, подавшись вперед. – И еще: если вы не уберете из-за моего стола эту гнусную крысу, я придушу ее собственными руками.

Стенли вскочил на ноги. Его лицо побледнело, а голос сразу осел.

– Ты хочешь сказать, что тебя это не интересует? – заорал он. – Зачем же ты тогда морочил нам голову?

Я видел, что окружающие оглядывались на наш столик. Мистер Рот продолжал смотреть на меня. Я повернулся к Стенли и холодно сказал:

– Когда я вернусь в кабинет, на моем столе должно лежать ваше заявление об уходе.

Стенли стоял, злобно глядя на меня. Я отвернулся и взглянул на Рота. В его глазах читалось понимание. Стенли попытался было что-то сказать, но Рот жестом остановил его.

– Выйди пока, Стенли, – спокойно сказал он, – и подожди меня. Я хочу поговорить с мистером Эйджем наедине.

Стенли бросил на нас взгляд и, резко повернувшись, вышел вон.

Несколько минут мы сидели молча и смотрели друг на друга, наконец мистер Рот заговорил:

– Я прошу извинения за моего деверя, мистер Эйдж, – сказал он тихим, спокойным голосом. – Я уже давно подозревал, что он подонок, но окончательно убедился в этом только сейчас.

Я промолчал. Несколько минут мы просидели в безмолвии, и потом он снова заговорил:

– Я также хочу принести извинения за себя, мистер Эйдж. Мне стыдно, что я принял в этом участие.

Я по-прежнему молчал.

Он встал и посмотрел на меня. Его лицо было серьезным.

– Что только не сделает человек ради блага своей единственной сестры, мистер Эйдж! Я старше ее на добрых двадцать лет, и, когда наша мать умерла, я дал слово опекать ее. Я считал, что, помогая мужу сестры, я помогаю ей самой, но теперь понимаю, что был не прав. – Он протянул мне руку.

Я взглянул на нее, а затем на него. Медленно поднявшись, я пожал его руку. Он грустно посмотрел на меня и, слегка поклонившись, повернулся и вышел из зала.

Вернувшись в кабинет, я обнаружил на столе заявление Стенли об уходе.

На какое-то время я забыл о Стенли Фарбере. Слышал, что он со своим шурином вернулся в Чикаго и открыл там пару кинотеатров, но меня это не интересовало. Тогда я был поглощен тем, что учился ходить.

Я оглядел сидящих за столом. Говорил Ларри, но я не следил за смыслом его слов. Мне вдруг стало интересно, что произошло с человеком, который сидел здесь пятнадцать лет назад. Я посмотрел на Дэйва – до меня наконец дошло, что это сын того самого человека.

Не обращая внимания на болтовню Ларри, я обратился к Дэйву.

– Как твой отец, Дэйв? – спросил я его.

Дэйва удивил мой вопрос, на его лице проступила краска.

– Кто, мой? – забормотал он.

Я улыбнулся ему. Ларри жутко удивился, что я его перебил: он не привык к тому, чтобы его перебивали. Но я проигнорировал его недоуменный взгляд.

– Да, – мягко сказал я Дэйву. – Твой отец. Я познакомился с ним много лет назад. Очень благородный джентльмен.

Услышав мои слова, Дэйв расслабился, и его лицо прояснилось. Теперь он стал очень похож на своего отца, правда, в нем не было его силы.

– Он умер, – просто ответил Дэйв. – Он умер два года назад.

Мне стало жаль Рота, и я не стал кривить душой.

– Искренне сожалею, что у нас не было возможности узнать друг друга лучше, – сказал я. – Со временем мы могли бы стать очень хорошими друзьями.

Я посмотрел на Дэйва, затем на Стенли. У меня в голове промелькнула сумасшедшая мысль. Неужели, сблизившись, они настолько уподобились друг другу? Схожее выражение лица, одинаково узкие губы и брезгливые улыбки говорили о непомерном эгоизме обоих.

Я снисходительно улыбнулся и, повернувшись, снова посмотрел на Стенли. Ему стало не по себе. Все, что он болтал о труде праведном, была чушь чистейшей воды, – сам он не заработал ни цента, все деньги принадлежали его жене, которая унаследовала их от своего брата. Она и Дэйв. Вот почему Стенли так старательно проталкивал его.

Я громко рассмеялся, и они посмотрели на меня как на сумасшедшего. Я продолжал смеяться. «Не так уж сложно будет с ними справиться», – подумал я.

ТРИДЦАТЬ ЛЕТ
1923

1

Прикрыв рукой трубку, Джонни обратился к Рокко:

– Подгони машину, я выйду, как только закончу разговор с Питером.

Рокко кивнул и вышел из кабинета, закрыв за собой дверь.

Джонни убрал руку с трубки и снова заговорил, его голос звучал спокойно. Он слушал, как Питер жаловался на своего ставленника, Вилли Хейза, которого недавно избрали главой киноассоциации. По мнению Питера, Хейз способен был развалить весь кинобизнес.

– Послушай, Питер, перестань беспокоиться насчет Хейза. Он старается выполнять свои обязанности, для этого его и выбрали. Кинобизнес теперь – это не мелкая лавчонка, как раньше. Это дело серьезное, от людей ничего не скроешь, вот поэтому вы и организовали свою ассоциацию защиты прав кинообъединений.

Питер прервал его.

– Но ты слышал, что он хочет сделать? Он хочет, чтобы мы сообщали ему, сколько мы зарабатываем. Ты только представь себе, что сделают Борден, Ломмель, Фокс или Мейер, когда они узнают, что «Магнум» заработал два миллиона долларов за прошлый год в Нью-Йорке. Да они же задавят нас! Они ограничат прокат наших фильмов в своих кинотеатрах или урежут цены на них. Я знаю этих парней! Им нельзя доверять, вот что я тебе скажу.

Джонни продолжал его успокаивать:

– Ну и что? Мы же тоже крутим их фильмы в наших кинотеатрах по всей стране. Рука руку моет. Кроме того, Хейз говорит, что вся информация, которую мы ему предоставим, будет сохраняться в тайне, а использоваться будут только основные данные по всей киноиндустрии. Ни одна компания не будет знать о финансовых проблемах другой. Так что перестань беспокоиться.

Питер хмыкнул.

– Ладно, ладно, но мне все равно не нравится это. Я все-таки считаю, что лучше бы этот Хейз остался в Вашингтоне, разнося письма, или чем он там занимался.

Джонни улыбнулся, представив, как генеральный почтмейстер Соединенных Штатов самолично разносит письма. Он переменил тему.

– Ну, как там картины? Что нового? Я чувствую, нам уже наступают на пятки. «Парамаунт» выпускает «Крытый фургон», «Юниверсал Пикчерс» – «Горбун собора Нотр-Дам», а «Патэ» – «Наконец-то в безопасности» с Гарольдом Ллойдом в главной роли. Надо срочно снять что-нибудь приличное, или нас скоро вытеснят из Нью-Йорка.

Голос Питера стал совсем озабоченным.

– Да, здесь тоже проблем хватает, – сказал он. – Я приехал из Европы с намерением, засучив рукава, взяться за дело, а тут, оказывается, нечего снимать. Полнейшая неразбериха! Картины, которые уже должны были снять, еще не готовы! Ни на минуту нельзя отлучиться, Джонни. А я ведь не могу быть в двадцати местах одновременно. Мне нужен такой человек, какого отыскал себе Мейер из «Метро», парень типа Талберга, который никому не даст клевать носом, если шеф отвернулся.

– Так найди кого-нибудь, – сказал Джонни. – Нам надо снимать картины.

– Найди, найди, – передразнил его Питер. – Как будто можно сорвать Талберга с апельсинового дерева!

Судя по голосу, он разволновался не на шутку.

– Беда в том, Джонни, что ты все время находишься в Нью-Йорке, ты даже не представляешь, сколько у нас здесь проблем, а нам надо делать сорок фильмов в год.

– Я знаю, – спокойно ответил Джонни.

Питер сорвался на крик.

– Если ты так много знаешь, чего же не приедешь сюда помочь нам? Легко просиживать штаны в Нью-Йорке и говорить, что нам нужны картины. А ты сам здесь попробуй!

Джонни начал злиться, в его голосе зазвучал вызов.

– И приеду, если тебе это так надо.

Питер тоже не сдавался.

– Так приезжай! Ты бы сам посмотрел, в чем дело, может, у тебя возникнут какие-нибудь мысли. Когда ты сможешь выехать?

Джонни задумался. На то, чтобы привести в порядок дела, понадобится несколько недель.

– Скажем, к Новому году.

– То есть через четыре недели, – сказал Питер. – Ладно.

Воцарилась тишина, затем на том конце провода Питер откашлялся и добавил:

– Я рад, что ты приедешь, Джонни. Это будет как в старые добрые времена. Когда дела идут неважно, лучше быть вместе.

Голос Джонни неожиданно потеплел.

– Надеюсь, что смогу помочь.

– Ты сможешь помочь, – искренне сказал Питер. – Я знаю, ты сумеешь. Я скажу Эстер, что ты приезжаешь, она приготовит тебе комнату.

Джонни улыбнулся.

– Скажи ей, чтобы она приготовила мне куриный суп и кнейдлах.

– Не беспокойся, все будет как всегда, – пообещал Питер.

Они попрощались, и Джонни задумчиво опустил на рычаг трубку. Повернувшись на кресле, он поглядел в окно. Тихо падал снег, на улице все было бело. Встав, он подошел к шкафу и достал оттуда шляпу и пальто.

Джонни шел по улице и размышлял. С тех пор как Питер вернулся из Европы, в его голосе все чаще звучала усталость. Слишком много работы свалилось на него сразу. Деятельность «Магнум Пикчерс» теперь охватывала весь земной шар, филиалы компании были в Англии, Франции, Германии, Италии, Бельгии, Австрии, Швеции, Испании и в других странах. Дочерние предприятия открывались в Азии, на Ближнем Востоке, в Южной Америке. «Магнум» мог похвастаться самой крупной прокатной сетью, и все это сделал практически один человек – Питер.

Неудивительно, что он так устал. Работал по восемнадцать часов в день без отдыха и теперь вернулся на студию, где дела шли не очень-то гладко. Непомерный груз для одного человека, и все же Питер не только смог справиться, но и нашел время подумать о Джонни.

Джонни взглянул на свои ноги. Если бы он не знал, какая из них искусственная, а какая настоящая, он бы и сам не отличил их. Питер нашел время, чтобы направить этого маленького смешного ортопеда к Джонни, несмотря на то, что был занят по горло. Подумав об этом, Джонни покачал головой. На такого человека не работать надо, такого человека надо просто любить.

На улице было не так холодно, как думал Джонни.

Рокко сидел за рулем автомобиля с включенным двигателем. Открыв переднюю дверцу, Джонни уселся и, повернувшись, увидел на заднем сиденье Джейн.

– Тебе тепло, Дженни? – спросил он.

Она кивнула.

Машина двинулась вперед, и Джонни повернулся к Рокко.

– Что хочет старик? – поинтересовался Рокко.

– Хочет, чтоб я приехал и помог.

Рокко ничего не сказал. Джонни посмотрел на него.

– В чем дело?

– Ничего, – буркнул Рокко.

– Да, съездить на западное побережье зимой – это прекрасно, – сказал Джонни.

Рокко смотрел перед собой, аккуратно ведя машину.

Джонни наблюдал за ним несколько секунд.

– В чем дело, Рокко? – спросил он. – Ты что, не хочешь со мной поехать?

Рокко что-то пробормотал.

Вытащив из кармана пачку, Джонни достал из нее две сигареты, одну дал Рокко, вторую закурил сам. Откинувшись на сиденье, он несколько секунд молча курил. Что-то в последнее время все стали нервными, особенно Рок, которого обычно трудно вывести из себя. «Интересно, в чем дело?» – подумал он. Наблюдая, как Рокко ведет машину, Джонни решил, что стоит помолчать. Несколько недель в Калифорнии – и он станет совершенно другим человеком.

Машина остановилась возле театра, и Рокко повернулся к нему.

– Вы с Джейн выходите, а я припаркую машину и сейчас подойду.

Они вышли из машины, наблюдая, как огромный лимузин скрылся из виду. Джонни удивленно повернулся к Джейн.

– Что это с ним такое? – спросил он.

Она испытующе посмотрела на него.

– Ты что, не знаешь? – спросила она.

Он покачал головой.

– Да он уже давно такой, ты что, не замечал?

– Так, кое-что замечал, – ответил Джонни, – но я не придавал этому значения.

Она что-то еще хотела сказать, но тут подошел Рокко, и они все вместе вошли в театр. Воцарилась неловкая тишина, и Джейн расхохоталась.

– Да, забавно будет посмотреть на игру Уоррена Крейга после всего, что случилось.

Джонни захохотал вместе с ней.

– Было бы еще забавнее, если бы он знал, что мы здесь. – И, помолчав секунду, добавил: – Интересно, что он скажет, если мы пройдем к нему за кулисы?

– С учетом того, что я слышал, он скорее всего даст тебе пинка под зад, – ответил Рокко.

2

Аплодисменты усилились, когда занавес начал медленно подниматься. Джонни смотрел на Уоррена Крейга, стоящего посреди сцены, и не мог удержаться от того, чтобы не аплодировать вместе со всеми. Он взглянул на Джейн, она тоже аплодировала.

Перехватив его взгляд, она скорчила рожицу.

– Мне он, как и раньше, не нравится, но…

Джонни прервал ее.

– Я понимаю тебя. Этот сукин сын – настоящий артист.

Они снова посмотрели на сцену. Годы пощадили Уоррена Крейга: он, конечно, возмужал, но не потерял какой-то юношеской привлекательности, его движения стали гораздо увереннее, голос более выразительным.

Занавес медленно опустился, скрыв его от публики. Аплодисменты стихли, и люди начали выходить из театра. Джонни продолжал сидеть, глубоко задумавшись.

– Ну что, пойдем? – спросила Джейн.

Он посмотрел на нее, не расслышав.

Увидев выражение его лица, она подозрительно спросила:

– О чем это ты задумался, Джонни?

На его лице появилась виноватая улыбка, он стал похож на маленького мальчика, которого застали за тем, что он воровал конфеты из буфета.

– Да, ты угадала, – признался он.

– О, Джонни! – воскликнула она. – Ты снова вбил это себе в голову!

Он кивнул головой.

– Да, снова. Уж слишком он хорош, чтобы пренебрегать им. Нам нужен такой парень.

– Джонни! Да он с тобой даже говорить не будет! – запротестовала Джейн.

Джонни встал. Он уже решился.

– Попытка не пытка, – сказал он. – Хочешь пойти со мной?

Она покачала головой.

– Не-е-т. Только не я, – сказала она. – Возможно, ты и забыл, что мы сделали с ним, – Сэм и я. Но я уверена, что он – нет.

Джонни повернулся к Рокко.

– Ты не против отвезти Дженни домой, а то мне надо побеседовать с этим парнем.

Рокко улыбнулся.

– Совсем не против.

– Я и сама могу добраться домой, – быстро сказала Джейн, – а Рок может пойти с тобой.

Джонни понял, о чем она думала. Он успокаивающе улыбнулся.

– Не волнуйся за меня, Дженни, – сказал он, похлопав по своей искусственной ноге. – Теперь мне не о чем волноваться.

– Уверен? – спросила она.

– Конечно, уверен, – ответил он.

Выйдя на улицу, Джейн обратилась к Рокко.

– Может, это и глупо с моей стороны, но я беспокоюсь, как бы с ним чего ни случилось.

Рокко посмотрел на нее.

– Тебе больше не стоит волноваться насчет него. Он сам сможет постоять за себя. – После секундной паузы он добавил: – Теперь ему больше не нужна нянька. Я и сам думаю, что я вообще здесь делаю?

Джейн задумчиво посмотрела на него.

– Почему же, Рокко? У тебя есть работа, – запротестовала она. – Джонни ведь просто не может без тебя.

Его лицо превратилось в застывшую маску. Джейн не могла понять, о чем он думает. В его голосе звучал вопрос.

– Вот в этом-то я и не уверен. – Он взглянул на нее, и она впервые заметила боль в его глазах.

Повинуясь внезапному порыву, она взяла его под руку и почувствовала, как его рука напряглась. Спустя некоторое время он расслабился. Джейн спросила:

– О чем ты думаешь, Рок? Ты сам не свой в последнее время.

Он бросил на нее быстрый взгляд, а она старалась заглянуть ему в глаза. Ее глаза излучали тепло и доверие.

– Ничего, – быстро ответил он. – Думаю, у меня просто плохое настроение, вот и все.

Джейн уязвило его недоверие. Но на душе Рокко внезапно стало спокойно – до этого он чувствовал себя одиноким и никому не нужным, а теперь вдруг почувствовал себя по-другому. Он сам не мог понять, что случилось. Резко остановившись, он повернулся к Джейн.

– Тебе действительно интересно узнать? – спросил он.

Опустив глаза, она тихо ответила:

– Ты же знаешь, что да.

Его охватило какое-то незнакомое до сих пор чувство. Он взял Джейн под руку, и они пошли дальше. Странно, но то, что волновало его до этого, стало казаться пустяком. Ему было приятно чувствовать прикосновение ее руки. Он взглянул на Джейн.

– Машина стоит у следующего дома, – сказал он.

Джейн улыбнулась ему, не сказав ни слова.

Ему нравилась ее улыбка. Так она ему еще никогда не улыбалась. Несмотря на то, что его прежняя тревога рассеялась, все равно было бы хорошо поговорить с ней по пути домой.

Джонни протиснулся в битком набитую артистическую уборную. Это был новый театр и новая уборная, но сцена, которая там разыгрывалась, была прежней.

Крейг сидел у туалетного столика и, снимая грим, наблюдал за людьми в зеркало. Здесь он царил так же, как и на сцене.

Джонни был уверен, что Крейг уже заметил его, но не подал виду. Он взял стул и уселся в дальнем конце комнаты. Закурив, он огляделся.

Люди вели себя так же, они совершенно не менялись. Когда Крейг наконец встал и повернулся, все ринулись к нему. Несколько женщин протянули ему программки, чтобы он черкнул автограф, другие улыбались, поздравляли его с успехом, и для каждого у Крейга находилась улыбка и доброе слово. Он показался Джонни совершенно счастливым.

Устав наблюдать за тем, что происходило в артистической уборной, Джонни выглянул на секундочку в коридор, куда выходили двери и других уборных. Из одной из них вышла девушка и направилась к комнате Крейга; в плохо освещенном коридоре ее движения казались струящимися, она шла странно и очень по-женски. Джонни показалось, что против света он видит через плотно облегающее платье стройные ноги и высокую грудь.

Она вошла в комнату, и он уставился на нее. При свете Джонни увидел, что полумрак в коридоре не обманул его, – это была молодая девушка с волосами медового цвета, спадающими на плечи. От яркого света она слегка заморгала и направилась через толпу к Крейгу.

Джонни следил за ней взглядом. Что-то в этой девушке притягивало его как магнитом. Сначала Джонни не понял, что это, но потом неожиданно догадался.

Мода сегодняшнего дня была на тонкие фигуры и коротко остриженные волосы. У этой девушки не было ни того, ни другого. Она была гибкая, но женственная, а ее волосы каскадом струились по плечам.

Голос у нее был глубоким, и Джонни слышал все, что она сказала, хотя сидел далеко. Это был поставленный голос, и Джонни сразу понял, что она тоже принадлежит миру театра.

– Уоррен, – сказала девушка, – Синти придет чуть попозже.

Крейг посмотрел на нее и кивнул.

– Скажи ей, что я подожду, Далси, – ответил он.

Девушка повернулась и медленно вышла в коридор.

Джонни наблюдал, как она шла к своей артистической уборной, и в полумраке коридора она снова показалась ему полуобнаженной. Она исчезла за дверью своей комнаты.

Джонни покачал головой и повернулся к Крейгу. Про себя он улыбнулся: «Она бы дала мне пощечину, если бы узнала, о чем я думаю».

Люди стали потихоньку расходиться. Он закурил еще одну сигарету и стал терпеливо ждать. Однако долго ему сидеть не пришлось, все быстро разошлись, и Крейг направился к нему. Рядом с Джонни он остановился.

Некоторое время они смотрели друг на друга, и Крейг протянул руку.

– Хэлло, Джонни, – сказал он.

Джонни пожал его руку.

– Хэлло, Уоррен, – ответил он.

Крейг смотрел прямо в глаза Джонни, медленно улыбаясь, и нерешительно сказал:

– Вот уж не думал тебя когда-нибудь здесь увидеть.

– А я и сам сюда не собирался, – откровенно признался Джонни. – Но после спектакля я просто не мог тебе не сказать, как мне понравилось твое исполнение.

– Очень рад, что ты зашел, Джонни, – с расстановкой проговорил Крейг. – Мне часто хотелось увидеть тебя, чтобы извиниться за то, каким дураком я был, но все как-то не удавалось. Я следил за ростом вашей компании, и от души радуюсь твоим успехам.

Его голос звучал искренне. Джонни интуитивно почувствовал, что Крейг не играет, и внезапно улыбнулся.

– Раз уж ты так к этому относишься, так знай, что я здесь с той же целью, что и в тот раз.

Крейг откинул голову и от души рассмеялся.

– Все тот же прежний Джонни!

Джонни кивнул головой.

– Да, я мыслю только в одном направлении. Не забывай, что ты мне должен картину.

Лицо Крейга стало серьезным.

– Не знаю, смогу ли я, Джонни. Ты же знаешь, как я отношусь к фильмам.

Джонни прекрасно это знал. Отказавшись играть главную роль в фильме «Бандит», Крейг публично заявил, что никогда не будет сниматься в кино. Джонни посмотрел на Крейга.

– Да, я слышал об этом, – признался он. – Но времена меняются, ты тоже можешь изменить свое мнение. И уж если Барримор снимается в кино, то почему бы и тебе не попробовать? – Помолчав, он добавил как бы невзначай: – Я понимаю, что для тебя это неважно, но за месяц в кино ты можешь заработать больше, чем за год на сцене.

Крейг, по-видимому, заинтересовался. Пьеса, в которой он играл, скоро должна была сойти с подмостков, возможно, это случится еще до конца декабря. Они играли ее около года, а планов на будущее у него пока не было.

– Вот что я тебе скажу, Джонни, – начал он, – давай-ка поужинаем вместе и все обсудим. Ты скажешь, что у тебя там на уме, и хотя я ничего не обещаю, но выслушаю.

Джонни кивнул.

– Достаточно справедливо, – согласился он. – Это все, что я прошу. А потом займемся вместе общим делом и забудем, что было раньше.

Крейг ухмыльнулся.

– Да чего уж теперь об этом думать.

Крейг взял свою шляпу и пальто и снова повернулся к Джонни.

– По пути мы захватим Синти, – сказал он.

Джонни запротестовал.

– Погоди-ка. Если ты с кем-то договорился, я не хочу тебе мешать.

Крейг захохотал.

– Перестань! Ты никому не помешаешь. Мы с Синти всегда ужинаем вместе после представления. – Внезапно он щелкнул пальцами. – Да, кстати, твое присутствие, наоборот, будет полезным – моя двоюродная сестра, Далси, пойдет вместе с нами. Она спит и видит, что станет актрисой, и хотя моя жена и я все время пытаемся ее от этого отговорить, она с удовольствием познакомится с таким крупным киношником, как ты.

Джонни удивился, но вспомнил, что читал в газетах о женитьбе Крейга. Улыбнувшись, он протянул свою руку.

– Я и забыл совсем, что ты молодожен! Прими поздравления.

Крейг пожал его руку.

– Спасибо, – сказал он. – Ну что, пойдем?

Джонни кивнул. Повернувшись, он взял со стула свое пальто; движение было неловким, и он едва не упал. Крейг подхватил его. Он засмеялся.

– Что, уже успел сегодня набраться?

Джонни вымученно улыбнулся и покачал головой.

– Нет, – ответил он. – Если б так! Я потерял ногу во Франции.

На лице Крейга отразилось сочувствие.

– Извини, – сказал он быстро, – это была дурацкая шутка, но я ведь не знал.

– Все нормально, – сказал Джонни, когда они выходили из комнаты. Он постучал по своему протезу. – Самое прекрасное, что я сам об этом иногда забываю.

3

Он вошел в свой кабинет, весело насвистывая. Дженни с удивлением посмотрела на него, она давно не видела его таким беспечным.

– Ну, как прошел вчерашний вечер? – спросила она его с улыбкой. – Он согласился?

Джонни остановился перед ее столом и, счастливо улыбаясь, сказал:

– Нет. Мы пошли вместе поужинать, но, похоже, мое предложение его не заинтересовало. – Продолжая насвистывать, он снял шляпу, пальто и, повесив их на вешалку, повернулся к ней. – Что там у нас сегодня намечено?

– Джордж Паппас ждет тебя в кабинете, – сказала она. – Ты назначил ему встречу на девять часов. Помнишь?

Он взглянул на часы, было почти десять. Он напрочь позабыл о назначенной встрече.

Джонни поспешил в кабинет. Джордж ждал его и, увидев Джонни, поднялся с кресла.

– Джордж, – сказал Джонни, улыбаясь и подходя к нему, – извини, что я опоздал. Я не хотел заставлять тебя ждать, но я сегодня проспал.

Джордж улыбнулся ему.

– Все в порядке, Джонни. Иногда стоит подольше поваляться в кровати.

Джонни уселся за стол.

– Ну, как идут дела?

Джордж кивнул головой.

– Хорошо, Джонни. Слишком хорошо, и это меня нервирует.

– Что ты имеешь в виду?

Джордж уселся в кресло возле стола Джонни и серьезно посмотрел на него.

– Ты сам, наверное, видишь по газетам, сколько кинотеатров строится и продается каждый день, цены растут не по дням, а по часам. Два года назад за кинотеатр на тысячу двести мест мы платили тридцать тысяч долларов, сейчас он стоит почти в два раза больше.

– Так что же здесь плохого? – сказал Джонни, широко улыбаясь. – Единственный вывод, который я могу из этого сделать, – наша собственность теперь стоит в два раза больше, чем мы за нее заплатили.

Джордж отрицательно покачал головой.

– Возможно, так бы оно и было, если бы количество кинотеатров осталось прежним, но скоро их станет столько, что цены должны начать падать.

Внезапно заинтересовавшись, Джонни выпрямился в кресле. В словах Джорджа был здравый смысл. Да, когда кинотеатров не хватало, это было хорошо, но что будет, когда кинотеатров появится больше, чем нужно.

– И что ты предлагаешь, Джордж? – спросил он.

Джордж помолчал, прежде чем ответить.

– У нас сейчас чуть больше двухсот кинотеатров, – начал он осторожно. – На пару лет у нас, я считаю, проблем нет, но после… – Он выразительно пожал плечами. – Кто знает?

– Итак? – спросил Джонни.

– Итак, я думаю, было бы неплохо тщательно пересмотреть, какие кинотеатры стоит оставить, а от каких избавиться, пока цена еще держится.

Он откинулся в кресле и посмотрел на Дженни. Джонни взял сигарету и закурил. Выдохнув клуб дыма, он ответил:

– Не знаю, как на это посмотрит Питер. Ему так нравится, что у нас целая сеть кинотеатров, носящих имя «Магнум».

– Питеру надо объяснить, что от остывшей подливки животу только вред. – Лицо Джорджа было спокойно.

– А что если он откажется продавать? – настаивал Джонни.

– Мы с братом Ником уже это обсуждали, – возможно, в этом случае он выкупит нашу долю.

Джонни посмотрел на Джорджа, и его лицо приняло озабоченное выражение.

– Ты и в самом деле думаешь, что пойдет спад?

Джордж мягко ответил:

– Может быть, и не спад, но, думаю, наметится тенденция к снижению цен.

– Ты уже знаешь, от каких кинотеатров стоит избавиться?

Джордж открыл свой маленький чемоданчик, вытащил оттуда кипу бумаг и положил их на стол Джонни.

– Здесь сведения обо всех кинотеатрах. Те, что отмечены красным карандашом, надо продать. Там написано почему.

Джонни взял бумаги и пролистал их. Закончив, он взглянул на Джорджа.

– Но здесь отмечено больше половины кинотеатров!

Джордж кивнул.

– Сто пятнадцать.

– Если мы решим продать их, кто сможет купить столько кинотеатров сразу?

Джордж снова пожал плечами.

– Может быть, Лоев, может, Проктор, возможно, даже Борден. Он активно расширяет сеть своих кинотеатров.

– А что, по твоему мнению, мы сможем за них выручить?

– Ну, если продавать оптом, то примерно четыре миллиона долларов, а по отдельности и того больше.

Джонни откинулся в кресле. Половина этой суммы пришлась бы на долю «Магнума». Джонни подсчитал в уме, сколько они заплатили за кинотеатры, и получалось, что доход от этой продажи лишь для «Магнума» составит около миллиона долларов. Он с уважением посмотрел на Джорджа – на его долю придется столько же, неудивительно, что он хотел избавиться от кинотеатров. Не каждый день можешь положить в карман миллион.

– Вот что я тебе скажу, Джордж, – сказал он наконец, – через несколько недель я собираюсь на студию и поговорю с Питером. Когда вернусь, расскажу, что он об этом думает. Идет?

Джордж встал.

– Идет, – согласился он. – Я не спешу. Возможно, у нас еще есть около года, а может, и двух. Я всего лишь осторожничаю.

Джонни тоже поднялся и улыбнулся ему.

– Я понимаю. – Обойдя вокруг стола, он взял Джорджа под руку. – Ты поступаешь честно по отношению к нам, дружище.

Джордж радостно улыбнулся.

– А для чего еще существуют друзья? – спросил он. – Вы помогаете мне, и естественно, что я помогаю вам.

Проводив Джорджа, Джонни вернулся за свой стол и уселся в кресло. Джорджу было бы очень просто продать свою долю, не сообщив им об этом. Он знал, что в этом случае открывалась дорога для того, кто хотел бы вклиниться в компанию «Магнум Пикчерс», как это хотел сделать Фарбер. При одной только мысли о Фарбере Джонни нахмурился.

Хорошо, что он вовремя избавился от него. Джонни и понятия не имел, как тот глубоко пустил корни: он сам подбирал кадры для кинотеатров и завел много полезных связей в кинобизнесе. Лишь после ухода Фарбера Джонни понял, как широк был размах его деятельности. Джонни поднял телефонную трубку, и Джейн сразу же ответила.