Текст книги "Властимир"

Автор книги: Галина Романова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 40 страниц)

ГЛАВА 10

Лоухи взяла повод жеребца, отвела его к дереву и привязала к сухому суку. Потом сняла с седла Буяна и привязала его веревкой рядом с конем.

Стараясь не глядеть в лицо друга, князь спешился, снял с коня уцелевшие меч и щит Буяна, проверил то и другое по руке. Щит подходил как нельзя лучше, а вот меч был легко-ват, но делать было нечего.

Лоухи взмахнула косой, и та превратилась в длинный меч с двойной рукоятью, какой Властимир видел только у варягов. Старуха взялась за него обеими руками и, взмахнув пару раз для пробы сил, встала, готовая к бою.

Властимир не знал всех возможностей оружия старухи, поэтому не спешил нападать, и Лоухи ударила первая. Ее меч описал в воздухе дугу и наткнулся на выставленный Щит, на миг застряв в нем. Пользуясь тем, что ее бок открыт, Властимир попробовал ударить старуху справа, но та ловко отскочила и коротко ткнула князя мечом. Властимир едва успел закрыться щитом второй раз.

Лоухи перешла в яростное наступление, и Властимиру пришлось отступить, обороняясь. Двуручный меч старухи грозно свистел в воздухе, но никак не мог достать проворного князя. Властимир не стоял на месте, все отбегал назад и в стороны, вынуждая свою противницу тратить силы понапрасну. Время от времени он сам кидался на нее, чтобы найти у Лоухи слабое место, но не находил и снова отступал.

– Куда же ты! – взвизгивала Лоухи, когда он опять ускользал от нее, вместо того чтобы встретить удар, как положено воину и мужчине. – Ты же витязь! Сражайся!

Но Властимир понимал, что в этом случае ему не выстоять перед мощной Лоухи. Его удача была в проворстве – однажды старуха опоздает поднять меч, и он этим воспользуется. И он снова лишь изредка нападал и тут же опять отскакивал, прикрываясь щитом и гася тяжесть сыплющихся на него ударов.

Рассвирепев от бесплодных попыток достать неуловимого резанца, Лоухи вдруг сама шагнула назад, притворно отступая, но когда Властимир подался вперед, топнула ногой по земле.

Вершина холма, где они бились, отозвалась гулом и дрожью, словно пошевелился спящий зверь. Сделав еще шаг, Властимир неожиданно почувствовал, что земная твердь уходит у него из-под ног.

Не веря своим глазам, – он посмотрел себе под ноги – там, где он стоял, земля размягчалась, словно болотная грязь, засасывая его. Ноги его все глубже погружались в болото. Он попробовал сделать шаг в сторону, на твердое место, но земля крепко держала его.

Всюду, куда он ни ступал, земля под его ногами превращалась в болотную жижу. Лоухи ликовала, не пытаясь скрыть своей радости – она прыгала на месте, размахивая мечом.

– Пришел тебе конец, резанец! – вопила она. – Готовься к смерти!

Подняв меч над головой, она бросилась на него.

Ноги Властимира уже ушли в землю почти до колен, и почва схватила их крепко, как зверь желанную добычу. Собрав силы, князь попытался выпрыгнуть, но не тут-то было – он провалился еще на вершок. В последний миг, когда сверкающий меч старухи уже мелькнул над его головой, он поднял щит, защищая голову.

Страшный удар, рубящий человека наполы, обрушился на него. Щит Буяна был сделан из дерева, обтянутого толстой кожей и скрепленного по краям железной полосой. Дерево не выдержало и треснуло вдоль. Меч сверкнул возле головы князя, промахнувшись на волос. Князь отбросил бесполезные обломки, а старуха завыла от радости и подняла меч для второго, последнего удара.

Второй удар Властимир принял на свой меч, перехватив его двумя руками. Он был опытным бойцом – если бы не державшая его за ноги земля, у него достало бы умения и сил достойно завершить бой, но теперь… Он не мог так долго держаться… Он еще отбивал удары Лоухи, но уже чувствовал, что это ему удается лишь потому, что она сама пока щадит его, желая позабавиться.

И тут Буян почувствовал, что колдовские путы его отпустили, осталась только крепкая веревка. Воротились силы, и он закричал, взывая к земле:

 
Уж ты гой еси, земля сырая!
Как тебе, земле, не стыдно —
тот, кто за тебя сразился,
от твоей погибнет хляби!
Чем тебе он не угоден,
чем, скажи, он провинился?
Ты предать его не в праве,
пока путь наш не закончен.
Укрепись, земля сырая!
Кость яви нам, а не мясо!
 

Услышав его голос, оба противника – князь и старуха – на миг остановились. Лоухи обрадованно захихикала, грозя ему кулаком:

– Аи, хорош! Хорош! Не прогадала я – такого певца получу! Ты мне горы свернешь, реки узлом завяжешь, само солнце заставишь по-иному ходить! Готовься пока!.. Аи, хорош, хорош!

Она так развеселилась, что отвлеклась от Властимира. Князь же после слов Буяна почувствовал, что земля под ногами твердеет. Но она грозила намертво захватить его ноги. Он собрал силы и вырвался из ее объятий в тот самый миг, когда вершина холма опять обрела твердость. Сапоги князя были вымазаны в желтовато-бурой, словно болотной, грязи, но он прочно стоял на земле, которая – он знал это – больше его не предаст.

Лоухи поздно увидела, что князь освободился, и задрожала от ярости. Погрозив улыбающемуся Буяну кулаком, она снова бросилась на Властимира. Тот ждал ее, чуть отведя меч в сторону. Всякий другой бы понял, что князь задумал какую-то хитрость, но Лоухи обезумела от того, что ее жертва избежала ловушки. Она налетела на него, подняв меч над головой двумя руками, и с размаха опустила его… на пустое место. Властимир увернулся от падающего клинка, и тот с хрустом вошел в землю до половины, разрезав ее как каравай. Не удержавшись на ногах, Лоухи качнулась вперед, пытаясь вытащить меч, и князь, не чувствуя сожаления, ударил ее сапогом пониже спины.

Старуха растянулась на земле. Она тут же проворно перевернулась, чтобы встать, но не смогла пошевелиться – над нею встал Властимир. Кончик его меча касался морщинистого старушечьего горла.

– Вроде меч не велик и тонок, да любого силача с ног свалит, – молвил он. – Ну, что, старуха, чья взяла?

Боясь, что он проткнет ей горло, Лоухи только колотила руками по земле и выла от злости:

– У-у! Твоя взяла, витязь, князь из Резани! Ты победил меня… Меня! – вопила она в ярости. – Меня еще ни один витязь не заставлял отступить! Я любого могла победить! Сколько воинов против меня выходило нарочно – ни один одолеть не мог! Ты первый… У-у! Лучше бы тебе не являться сюда совсем!..

Властимиру надоели причитания старухи, и он нажал острием меча посильнее:

– Кончай выть, волчица! И убирайся, покуда я не передумал! Я оставляю тебе жизнь потому, что спорили мы не на нее… Иди прочь и не вздумай мешать мне! Поняла ли?

Он убрал меч от ее горла, и Лоухи торопливо встала.

– Поняла, князь, поняла, – промолвила она торопливо, – Как не понять!

– Коня я забираю и друга своего, Буяна, – тоже, – сказал Властимир. – И мы уезжаем. А ты запомни, кто тебя первый в грязи вывалял!

– Запомню, все запомню, – ответила Лоухи. – Князь из Резани, именем…

– Властимир, – напомнил победитель Властимир.

Он отвязал златогривого коня и освободил Буяна. Гусляр обнял побратима.

– Спасибо тебе, друг, – сказал он – И меч мой пригодился…

– Да, о мече! – Властимир обернулся к Лоухи. – Слышь, старая! А правду говорят, что конь сей может отнести любого туда, где Агриков меч сокрыт?

Старуха вздрогнула, будто ее ущипнули:

– А чего? Может, князь, он все может, только надо знать, куда править!

Властимир уже хотел было спросить ее, в какую сторону надо ехать за мечом, но Лоухи вдруг свистнула, да так, что лошади шарахнулись в сторону. Ветер пригнул к земле кусты, сорвал с березы птицу.

Властимир с Буяном увидели, что издалека к ним несутся два волка. Они мчались, перескакивая через речки и холмы, как златогривый конь. Шерсть на их спинах блестела точно так же, как и у него. Подлетев, волки припали перед старухой, задрав морды.

Друзья уже решили, что сейчас она натравит зверей на них, но Лоухи крепко помнила урок. Она ловко вскочила на спины зверей, встав на каждую одной ногой, и снова свистнула. Волки разом прянули вперед и понесли хозяйку вдаль с холма на холм.

Друзья провожали ее взглядом до тех пор, пока она не скрылась из виду, и только, после этого отправились в путь.

Трехногий златогривый конь Лоухи сначала сопротивлялся, почуяв на себе чужого, но Властимир без долгих споров ударил его кулаком промеж ушей, и тот смирился от неожиданной боли. Сам князь, забывшись, отшиб кулак о камень-самоцвет на его макушке.

Они направили коней в указанную старухой сторону, но сразу поняли, что ехать им теперь вместе непросто.

Повинуясь всаднику, златогривый конь подпрыгнул и мигом перенес его на соседний холм, до которого было не менее ста саженей. Буян же на Воронке остался далеко позади.

Осадив коня, Властимир подождал, пока друг подъедет ближе.

– Трудненько нам будет так ехать, – сказал тот, равняясь. – А порознь нам никак нельзя. Что делать будем, Властимир? Мой Воронок на скаку за твоим не угонится, даже когда тот шагом пойдет.

– Кабы осталась при мне та плеть, что Веденея дала, – вздохнул Властимир. – Она силу коню дает как птица лететь… Я ею пользовался когда за тобой в угорский стан вернулся. Тебе бы она помогла, да…

– И поможет! – обрадованно воскликнул Буян.

– Как! Пропала ж она вместе с… – он не мог вслух назвать имя старого коня.

– Ты прости меня, княже, – потупился Буян, – но не пропала она. Я ее у себя в тороках схоронил до случая…

– Да ты что! – ахнул Властимир. – Воровать? И у кого – у друга! Этого я тебе не прощу!

– Простишь! – звонко выкрикнул Буян – Я ее нарочно перепрятал, чтобы ты не забылся. Тебе Веденея что сказывала? Три раза только можно ею пользоваться – на четвертый убьет она коня… Так вот – два раза уже было!

– Когда? Один только – когда я к уграм в стан скакал!

– И один раз до этого, когда я Сирин-птицу от тебя отгонял: я ее той плетью ударил, чтоб унесло ее от нас подалее… Про то я тебе не сказывал, хотел до случая подождать.

Воспоминание о птице Сирин, когда гусляр спас ему жизнь, заставило Властимира успокоиться. Гусляр был прав, пряча от него плеть. Только почему раньше не сказал про первый случай?

Буян тем временем достал Веденеину плеть из тороков.

– Ну, княже, пора в дороженьку!.. Или мы еще что забыли?

Властимир молча кивнул, и Буян, примерившись, ударил Воронка плетью. Жеребец завизжал и, подобрав ноги, скакнул ввысь. Следом за ним поднялся златогривый конь – и холмы с березами на вершинах остались далеко позади.

Кони летели по поднебесью как птицы. Облака проплывали у них под ногами. В их разрывах внизу мелькала равнина – холмы, ручьи, речки, озера, еловые чащи да болота. Несколько раз вроде как деревеньки промелькнули, но друзья не обратили на них внимания.

Жеребцы камнем пали наземь, оттолкнулись и опять взмыли к солнцу.

Вновь кони коснулись земли на гребне хребта, который путники видели раньше издалека, и опять взмыли в воздух Под копытами коней пронеслись скалы, каменистые склоны ущелья с озерами и руслами узких речек – и все осталось позади. Властимир и Буян смотрели вниз, на открывающуюся им землю – они до сих пор не ведали, что она такая большая. Даже дух захватывало – так хотелось остановиться, поглядеть на все ближе, но горы пронеслись и пропали, а внизу раскинулась бесконечная гладь воды, сверкающая под лучами солнца.

– Море-океан! – крикнул Буян на лету. – Это море, князь! Мы летим верно!

– Это и в самом деле море? – отозвался Властимир. – Никогда бы не поверил!

– Держись, княже! То ли еще будет!

Безграничная водная гладь сверкала синим и зеленым с серебряными искрами. Белые глыбы облаков отражались в нем, а в воде тенями скользили морские чуда и огромные косяки рыб. Несколько маленьких скалистых островков попалось на пути и унеслось назад. Появился корабль с вырезанной звериной головой на носу и косым полосатым парусом. Буян, как мальчишка, помахал им шапкой и заорал что-то веселое. Он даже захотел снизиться и натянул повод Воронка, но Властимир окликнул его:

– Куда ты, бешеный! А если тебя приметят?

– А я того и хочу! – веселился гусляр. – Подумай только, что они своим детям, когда вернутся, расскажут! Такое не забывается – люди в небе летают как птицы! Когда такое еще будет?

– А ты говорил, что когда-то люди летали.

– Было такое, но то на ящерах в века стародавние, а в наше время…

Пока они спорили, корабль скрыли облака, и побратимы полетели дальше.

Солнце склонялось к закату прямо перед ними. Море впереди уже начинало розоветь, и в нем черным пятном встала какая-то земля. Трехногий жеребец направился прямо туда, расправив крылья и вытянув шею.

У Властимира перехватило дыхание и ком подкатил к горлу, голова закружилась, когда земля стремительно, как пущенный камень, стала приближаться. Он схватился за луку седла и не сдержал вскрика, когда жеребец опустился на крутой берег. Тяжелые копыта ударили в камни, выбив три ямки. Конь едва не споткнулся, но выравнялся и поскакал от берега в глубь острова. Следом за ним, немного отстав, приземлился и Воронок.

Гусляр вскоре догнал князя. Его жеребец шел полным скоком, а конь Властимира шел неспешно, согнув крутую шею и смиряя дыхание.

Остров, который они не успели путем осмотреть с высоты, оказался ровным, лишь впереди, в нескольких верстах перед ними, вставала одинокая гора, покрытая лесом. На равнине же росли только невысокие кусты и короткая жесткая трава. И никого живого, кроме птиц над морем.

Только топот копыт двух коней нарушал тишину острова. Гора была все ближе, и кусты пошли гуще. Всадникам пришлось сдержать бег коней.

– Как думаешь, где искать меч? – молвил Властимир.

– Мнится мне, на вершине, что впереди, должен он быть сокрыт, – ответил Буян, подумав. – Коли это тот остров, больше негде. Но где он там – не ведаю.

Горы им достичь сразу не удалось – оказалось, что кусты скрывали залив, который надо было обойти. Всадники остановились – чтобы достичь подножия горы, им надо было пройти не менее трех-четырех верст, пробираясь меж скал и корявых деревьев, теснящихся на камнях.

Делать было нечего: кони устали, и друзья спешились, осторожно ведя их в поводу. Вскоре заросли совершенно скрыли от них залив, и только по шуму прибоя можно было сказать, что они не заблудились. Стало быстро темнеть.

Идти было тяжело – кусты цеплялись колючими ветвями. То и дело приходилось останавливаться, чтобы выбрать более удобный путь или расчистить дорогу лошадям. Устав сражаться с растениями, они скоро вынуждены были спуститься ниже, к самому прибою, что с ревом и гулом налетал на каменистый пляж, изогнутый наподобие лука. Властимир с удивлением следил за водой.

– Неужели она никогда не останавливается? – задумчиво спросил он. – Хотя бы по ночам?

– А ты видел, княже, чтобы ночью перестала течь река? – ответил ему вопросом Буян.

– Эко, хватил! То река – ее море к себе тянет, вот она и течет, даже подо льдом. А тут что?

– Кто знает?.. Может, на дне чудища морские дышат и колышут воду, а может, это сами реки, сливаясь в океан, воду его волнуют, – пожал плечами гусляр. – Коли бы доплыть до края моря, так можно было бы узнать наверняка. Так же – что гадать?

– Тише, – вдруг остановил его Властимир, – ты ничего не слышишь?

Буян остановился, прислушался.

– Скачут, – удивленно протянул он. – Или мне только блазнится?

Топот копыт и в самом деле приближался. Скоро можно было увидеть несколько всадников с факелами, что мчались прямо на них по берегу залива. Издалека славяне разглядели их оружие и одежду и совсем не обрадовались.

– Варяги, – сквозь зубы процедил Буян, – будь они неладны!

– Викинги, должно, – поправил Властимир. – Мне Торболд рассказывал о них. Они родичи варягов, даже язык схож.

– Родичи они или нет, а нам от этого не слаще, – возразил Буян.

Больше они ничего не успели сказать, потому что хозяева острова осадили перед ними коней.

Впереди возвышался на белом жеребце высокий могучий викинг в кожаных доспехах и рогатом шлеме, из-под которого торчали рыжие волосы и такого же цвета борода. Подле него были два воина помоложе – они держали факелы. Сзади остановилось еще несколько всадников.

Рыжий некоторое время разглядывал пришельцев из-под низко надвинутого наглазника шлема и наконец что-то проговорил. Язык и в самом деле был знаком Властимиру и немного Буяну, но рыжий так картавил, что его не сразу поняли и скорее догадались, что он спрашивал, кто они и откуда.

Как всегда, первым придумал ответ Буян:

– Мы плыли по поручению великого Рюрика, государя Гардарики, к конунгу всех викингов Эрику Красноглазому. Наш корабль высадил нас на этом острове после того, как за нами погнались пираты. Кормчий обещал подобрать нас после сражения, но корабль погиб. Мы знали о том, что на острове есть поселение викингов, и решили идти к вам и просить о помощи. Эрик Красноглазый и Рюрик, новгородский князь, щедро наградит тебя, конунг, за помощь нам.

Рыжий викинг с любопытством рассматривал гостей острова.

– А чем докажете, что вы – послы Рюрика?

– Посол – он, – Буян указал на Властимира, – князь резанский Властимир, Рюриков зять. У него перстень с личным гербом Рюрика, который тот вручил ему в Новгороде перед отплытием. Я же – всего лишь спутник его…

– Чем докажешь, что твой слуга говорит правду? – обратился рыжий к Властимиру.

Буян обиженно засопел, а Властимир спокойно показал даренный Торболдом перстень с трезубцем:

– Вот, смотри.

Викинг наклонился вперед, близоруко прищурился, но Властимир держался как настоящий князь и не спешил приближаться. Тогда рыжий конунг сделал вид, что разглядел все, что надо, и, еще немного подумав, предложил сухо:

– Что ж, для меня честь принять послов из Гардарики. Скажи своему слуге, князь, что он может следовать за нами, а сам присоединяйся ко мне. Будете гостями!

Властимир сдержанно поклонился:

– Благодарствую, конунг!

– Придется тебе позади ехать, – шепнул он гусляру. – Не обессудь!

– Ничего, я, привык, – отозвался тот, – Только обидно мне, что все меня за твоего слугу принимают.

– Кто – все? Викинг этот первый! А вот удивления достойно, откуда ты все это узнал – и про Гардарику какую-то, и про этого самого… Эрика Красного?

– Эх, Властимир, – Буян гордо улыбнулся – Знать, больше твоего я с варягами общался, пировал вместе с ними в Новгороде. Они к нашим медам непривычны – перепьются и начнут хвастать, кто у какого конунга в друзьях да в родственниках. Только запоминай! Знаешь сколько у них конунгов? На каждом острове свой! Так что ошибиться я не мог… Успокойся, князь-друг, и веди себя так, как до сих пор вел, а я уж не сплошаю…

Кивнув гусляру, Властимир присоединился к рыжему викингу, и все отправилиськ нему в гости.

Викинга звали Рориволдом, и жил он на этом острове уже много лет. Его замок стоял в глубине залива, где у причала покачивалось несколько драккаров. На одном из них он сразу пообещал отправить мнимого посла и его слугу завтра поутру в море.

Замок высился на приморских скалах, со стороны берега огороженный стеной из каменных глыб с башнями и тяжелыми подвесными воротами, мостом через глубокий ров с отвесными краями. На дне его плескались воды залива, отведенные сюда через канал.

Внутри, в замке, все напоминало дом самого Властимира: здесь были и главный терем, и конюшни, и жилища слуг, и склады, и прочее. Только все было сложено из камня. Сам терем состоял из двух башен и перехода между ними с широким входом, в который все въехали прямо на лошадях; слуги жили в сараях, немногим отличающихся от скотских хлевов, и были одеты в тряпье, какого дома у Властимира не найдешь в собачьей конуре в подстилке. На стенах всегда наготове были котлы со смолой и камни, словно завтра ожидалась война.

Рориволд вел себя так, словно его почтил присутствием тот самый конунг Эрик. Он въехал в ворота собственного замка с чрезвычайно довольным видом, его громкий голос вмиг созвал всех слуг. Не слезая с коня, Рориволд потребовал, чтобы для гостей были немедленно приготовлены покои и в парадной зале накрыли достойное угощение. Отдав приказы, он, так и не спешившись, отправился дальше по двору окруженный слугами и своей охраной.

Вся его свита и гости вслед за ним въехали в зал, где под сводами гулко раздавалось эхо от топота коней и голосов людей. Пол был покрыт отшлифованными плитами, уложенными в узор. Стены закрывали шкуры зверей вместе с головами и старинные стяги с гербами. В глубине, где были два высоких узких окна, жарко горел огонь в камине, обогревая зал, в котором были две двери: налево – в женскую и направо – в мужскую половину замка.

Властимир и Буян с любопытством все разглядывали – никому из них не случалось видеть ничего подобного. Робкие слуги – по железным ошейникам Властимир признал в них рабов – молча приблизились и приняли коней. Их напугал необычный конь Властимира – златогривый трехногий жеребец Лоухи казался им чудовищем.

Другие слуги проводили гостей в комнаты с такими же каменными стенами, что и во всем замке. Это показалось Властимиру странным – кругом есть лес, отчего бы не построить деревянные хоромы: в них и теплее, и уютнее, а то в его комнате камин горел не переставая, и все равно было прохладно и сыро от близкого моря.

Не успел князь осмотреться, как явились слуги и внесли ванну с горячей водой. Властимир последний раз мылся и отдыхал по-человечески в Новгороде после победы над Змеем. Поэтому, увидев все, что для него приготовили, он помянул добрым словом викинга. Приглашение он принял, но двух девушек, что вызвались ему помочь, решительно прогнал – ишь чего удумали, бесстыдницы! Он вполне справится и сам – не больной и не старый!

Вскоре после того как Властимир помылся и устроился отдохнуть, дожидаясь, пока позовут на угощение, в комнату гостя зашел хозяин.

Властимир вскочил. Рыжий викинг оказался выше ростом, чем Властимир.

– Всем ли ты доволен, росский конунг? – с порога спросил Рориволд.

– Всем, хозяин, – улыбнулся, поклонившись, князь. – Только я не росский, а резанский князь. Только государь наш Рюрик может так называться.

– А резанский – это из той же земли?

– Резань – город мой родной, я князь Резани природный, мои предки тем народом века правили. А Рюрик князь принятой, его земля Новгородская позвала.

– А велик ли твой город, конунг?

Властимир вспомнил стены на берегу Оки, свой терем, который не видал с весны, улицы, посады, поля вокруг града и ответил:

– И велик, и богат, и славен тож, – но тут он вдруг подумал, что Рориволд не зря про город его спрашивает, и спросил сам:

– А что тебе в том за нужда, конунг Рориволд? Или ты хочешь прийти к нам? Предупреждаю – друзей мы примем, а с врагами разговор у нас короткий. Пытался как-то один варяг град мой под себя забрать, да не вышло. Побили его, принял он смерть бесславную.

– Не про то ты думаешь, гость дорогой, – обиделся Рориволд. – Мы здесь живем – третий год людей не видим, разве что пираты мимо пройдут. Отец мой простым воином по всему свету ходил, все страны посмотрел. Брат – на другой берег океана пять лет назад отплыл, землю новую искать. Только я сижу, ровно старик дряхлый, на своей земле, ничего не вижу и не знаю, что в мире делается… Ты б, когда добрался к Эрику Красноглазому, замолвил за меня словечко – бросил бы я все да и уехал куда-нибудь, славы да богатства искать, заодно и мир посмотреть.

Властимир вспомнил, что они находятся на острове посреди моря синего, и подумал, что не врет викинг. Он еще не стар, а сила уже почти вся в жир ушла. Такому и впрямь не дома бока пролеживать, а где-нибудь в море-океане с ветрами спорить да с врагами биться.

– Хорошо, – кивнул он, – буду в столице, укажу на тебя Эрику. А то и самому Рюрику, коли жив останусь.

Рориволд просиял так, что Властимир тут же решил, что обрел друга, и пожалел, что зря обнадежил его. Он пообещал себе, что, может, и откроется викингу, зачем сюда прибыл. Рориволд отворил дверь и пригласил резанского князя за собой.

Они спустились в парадный зал, где за два часа слуги совершенно его преобразили. На полу была набросана солома, скрывшая каменный узор, в углах свалили сено и рогожи, центр зала занимали столы, крытые рядном. На стенах ярко горели факелы, озаряя все красноватым светом и придавая всему зловещий и загадочный вид. В очаге жарилась целая туша быка.

Кроме самого Рориволда и его гостей в парадный зал спустилась почти вся его дружина – около пятидесяти воинов. Все они столпились вокруг стола, ожидая хозяина и гостей.

Слуги уже заставили стол блюдами с яствами. Рориволд усадил гостей на почетные места. Властимир настоял, чтобы Буян сидел с ним рядом, сказав, что новгородец ему не слуга, а друг и побратим. Дружинники расселись по своим местам.

Тут до сих пор закрытые двери на женскую половину распахнулись, и в зал вошла молодая женщина в сопровождении четырех других женщин разного возраста – одна была ее ровесница, одна чуть помоложе и две постарше.

Разговоры сразу смолкли. Вошедшая женщина была очень красива – невысокая, худенькая, с тонким станом, одетая в серо-желтое платье с шитьем по рукавам и подолу Ее пепельные косы были закручены вокруг головы и спрятаны под венец, светло-голубые глаза были печальны, розовые губы не улыбались. Она держалась гордо. Рориволд подошел и подал ей руку.

– Моя жена Рогнеда, – сказал он Властимиру. – Я думал ты совсем не спустишься сегодня, как обычно, – прибавил он тише, обращаясь к ней.

– У нас гости, и я не хотела упустить такого события, – так же тихо отозвалась госпожа Рогнеда и посмотрела на князя с гусляром. – Я рада вас видеть здесь, господа. Сожалею, что не вышла к вам сразу – мне нездоровилось.

– Девчонка, наверное, умирает от скуки, – шепнул Буян другу, пока тот, поклонившись хозяйке, садился на место. – И я ее понимаю!

Властимир, который уже слышал от Рориволда о скуке островной жизни, этому не удивился, тем более что муж Рогнеде был явно не мил – что-то слишком пристально она посмотрела на Буяна и даже попыталась улыбнуться гостям со значением. Рядом с толстым могучим Рориволдом она казалась рябинкой подле кряжистого дуба.

Викинг отвел жену к столу, и только после этого дал знак к началу праздничного пира.