Текст книги "Властимир"

Автор книги: Галина Романова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 40 страниц)

Борясь с приступами тошноты, он едва не прозевал момент, когда его враг вдруг остановился. Этот миг был краток, но Властимир, из последних сил подняв меч, успел глубоко всадить сталь в основание черепа Змея.

От истошного рева у него заложило уши. Зверь поднялся на дыбы, ударился рогами в потолок и вдруг рухнул наземь, cудороги сотрясали его тело, а густая вонючая кровь толчками била из отверстия, проделанного мечом князя.

Змей затих навсегда еще до того, как стихло эхо его предсмертного рева. А Властимир все еще цеплялся за его рога, оставив меч в ране. Боль ослепляла его, он не мог пошевелить ни рукой, ни ногой.

Наконец победитель поднял голову и огляделся. От дурного запаха змеиной крови клонило в сон. Вдруг какое-то движение привлекло его внимание и ужас заставил забыть об усталости.

Из пролома на него смотрел второй Змей.

В глазах чудовища застыло изумление. Самка выглянула узнать, чем все кончилось, и увидела, что самец мертв, а его убийца жив. Она могла бы убить его сейчас одним ударом лапы, но упустила этот миг – человек пошевелился и сполз с головы Змея. И не только сполз, а встал и с трудом вытащил засевший в черепе убитого зверя меч.

Самку охватил страх. Страх столь сильный, что она забыла о гнезде с яйцами. Когда человек, чуть пошатываясь, сделал к ней шаг, она бросилась удирать, но не в гнездо, а в левый проход. Но может быть, в этом и была хитрость – отвлечь врага от гнезда, ведь азартные охотники любят преследовать зверя.

Властимир ничего не знал о гнезде, однако и не спешил догонять второго Змея. Когда самка вылезла из пролома, он сам шарахнулся в сторону – самка была больше убитого им зверя раза в три.

Удивленный и слегка напуганный ее размерами, Властимир вытер вспотевший лоб. Неужели ему предстоит еще одна битва? Знать, предстоит. Он не мог не исполнить свой долг до конца, поэтому должен был преследовать врага, пока не расправится с ним.

Он пошел по следам зверя. С каждым шагом возвращались силы и ясность ума. Теперь его огорчало одно – пешком он не догонит Змея и тот улизнет.

Топот и ржание докатились до него эхом, и спустя несколько мгновений, когда Властимир поверил, что это ему не мерещится, подбежал верный Облак. Наверное, Буян разыскал лошадей и выпустил жеребца, уверенный, что тот отыщет хозяина сам. Помянув добрым словом вещего гусляра, Властимир вскочил в седло и поскакал по следам Змея.

ЧАСТЬ II

ГЛАВА 1

Ркай подбежал ко входу в особый, замаскированный грот. Над дверью вспыхнул огонек, означающий, что личный код высокопоставленного гэта определен. Дверь открылась, Ркай вошел в грот и заперся изнутри.

Он включил наблюдательную камеру, чтобы видеть, что творится в коридоре. Мимо прошли несколько гэтов и охранники-хазары. Вид их наполнил душу Ркая ненавистью – зря он доверился людям, пусть даже и находящимся под постоянным контролем. Люди всегда остаются людьми, и сейчас хазары, вместо того чтобы сражаться со славянами, драпали вслед за гэтами, а сражались только те, кто был отрезан от выхода.

Бунтовщики захватили больше половины подземелий и стремительно продвигались по следам гэтов. Вели их те двое посланцев дэвсов, которых они так и не смогли ни уничтожить, ни остановить.

Когда Ркай только собирался в экспедицию, его предупреждали, что здесь еще сохранились остатки когда-то могущественной, известной на всю Галактику цивилизации дэвсов, из-за чего и эту планету назвали Дэвсой. После уничтожения этой цивилизации последние оставшиеся в живых дэвсы куда-то скрылись, но на планете остались их агенты под видом волхвов, колдунов, кудесников и пророков. С их помощью дэвсы оказывали сопротивление разного рода пришельцам, которые пытались закрепиться на этой планете. Несколько битв старые хозяева планеты проиграли, но, в случае с гэтами, удача им пока сопутствовала. Ркай когда-то был уверен, что захватить контроль над Дэвсой им удастся без труда, но аборигены там, где им помогали дэвсы, сражались очень успешно – как здесь и сейчас.

Воспоминания о том, как его отговаривали браться за это дело, нахлынули на Ркая, и он заскрежетал бы зубами, если бы они у него были.

Мимо прошло еще двое гэтов. Позади них тащился крылатый самец – одно крыло его было повреждено и волочилось по полу. Из перелома торчала кость. Судя по всему, он долго не сможет подняться в воздух. Увидев работающую камеру Ркая, гэты остановились.

– Проходите скорее! – прикрикнул он на них. – Здесь скоро будет опасно.

– Что ты хочешь сделать, Ркай? – спросил один из них.

– Я не собираюсь отступать, не отплатив бунтовщикам за все! – Ркай отодрал изолирующую панель от стены и положил руку на пульт у кнопки. Всего одно нажатие – и взрыв уничтожит полгоры и всех, кто окажется под нею. Сегодня это будут все бунтовщики. Гэты потеряют очень много их, но зато Ркай утолит жажду мести.

Никто из славян – даже Буян – в эту минуту не подозревали, что их жизни висели на волоске, но в тот самый миг, когда Ркай решился вдавить кнопку в гнездо, чья-то рука сзади остановила его.

Пылая от бешенства, Ркай развернулся, чтобы узнать, кто осмелился помешать ему, и встретился взглядом с Хейдом.

– Ты не сделаешь этого, – спокойно сказал тот.

– Почему? – взорвался Ркай. – Они нас уничтожат, если я не…

– Глупец! Ты уничтожишь всех нас! Этот взрыв…

– Пытаешься убедить меня, что я сошел с ума? – зло прошипел Ркай. – После того как ты проторчал несколько дней в компании аборигенов, ты очень изменился, Хейд… Я бы сказал, что ты стал совсем другим – ты больше не похож на гэта. Но на сей раз речь идет о нашем будущем на этой планете, и я намерен сделать все для того, чтобы мы и наши дети обосновались тут навечно, даже если нам придется смести с лица планеты еще одну цивилизацию!

– Ты сошел с ума, Ркай, – покачал головой Хейд, – иначе бы ты сначала подумал о детях, для которых собираешься завоевывать эту планету. Взрыв, конечно, уничтожит аборигенов, но вместе с ними погибнет и королева! Наша последняя королева и ее кладка – они-то еще там! Взрыв – и их разнесет в клочья!

До Ркая дошло, что он чуть было не натворил. Он отступил от пульта.

– Яйца, – прошептал он поражение. – Как я не подумал раньше… Но ведь если они не погибнут под обломками, их уничтожат аборигены, если обнаружат…

– Не думаю, – сказал Хейд. – Я кое-что узнал о местных жителях. Те, с кем мы сейчас сражаемся, не воюют с детьми. Даже если найдут, они не тронут яйца, а мы потом вернемся за ними.

– Да, но они не воюют со своими детьми, а это яйца гэтов!

– Они могут не догадаться, чьи это яйца, а кроме того…

Он не договорил – громкий топот подсказал им, что приближается самка. Забыв про панель с кнопкой, оба гэта выскочили в коридор.

Самка бежала огромными скачками, вытянув шею. Ее паническое бегство испугало многих гэтов, и они побежали за ней, но на их пути встал Ркай.

– Защитим королеву – наше будущее! – крикнул он. – Это приказ!

В числе тех, кого остановил его окрик, было и несколько хазар. Им особого приказа не требовалось – они просто повернулись лицом к погоне.

В коридоре показался одинокий всадник на белом коне. Он казался совсем не страшным, и многие удивились – что заставило самку так панически удирать. Но среди беглецов оказалась Беляна.

– Это он, он! – закричала она, указывая на всадника. – Он хотел убить Змея!

Ркая предупреждали о том, что рано или поздно явится тот, кто покончит с ними, если они сами не уничтожат его. Предсказание исходило из очень надежного источника знаний о дэвсах. Они обладали невероятными возможностями и могли найти единственного на земле человека, который смог бы уничтожить колонию гэтов. Гэты долго следили за его продвижением и, чем дальше, тем все больше убеждались, что это именно он – тот, кого им следует бояться.

Властимира встретили огненные лучи. Он слышал о том, что Змей дышит пламенем, и теперь убедился, что легенды говорили правду. Пламя опалило шерсть Облака, верный конь заупрямился и встал. Князю пришлось спешиться. Следующий луч ударил в центр щита, заставив Властимира покачнуться, но не причинив ему заметного вреда, хотя металлические части щита раскалились и жглк руку, а кожаные начали тлеть.

Несколько лучей ударили в лезвие его меча, и тот вдруг засверкал как солнце. Непривычные к яркому свету гэты отпрянули в стороны, и Властимир, не встречая больше сопротивления, пошел косить их направо и налево. По-прежнему на всякий случай закрываясь щитом, он прорубался сквозь строй гэтов, краем глаза успевая заметить, как разлетаются обрубки тел, окрашенные змеиной кровью.

Подоспели хазары. Их было десять против одного, но даже окружить резанца им не удавалось. Князь постоянно двигался, то и дело меняя место, и хазары теряли одного бойца за другим. Самка успела скрыться за поворотом, с нею ушли и несколько гэтов.

Неожиданно князь услышал позади какой-то крик. Он обернулся и увидел Беляну. Девушка стояла, прижавшись к стене и не сводя с него взгляда, в котором было столько ненависти, что Властимир сразу вспомнил все, что было с нею связано, – и домик в лесу, где они чуть не стали жертвой ведьмы, и Купалину ночь, и Ореховец, где она отговаривала их от похода, и ее последнее предательство-Хазары, пользуясь его заминкой, набросились на него с новой силой. Но резанский богатырь, ловко отбиваясь, устоял на ногах. Властимир отступил на несколько шагов, упершись спиной в скалу в двух локтях от застывшей Беляны, и сам перешел в нападение.

Хазары отскочили, с трудом уворачиваясь от меча, что нестерпимо сверкал и свистел в воздухе. Князь бросился вперед, забыв, что позади осталась Беляна. Он успел услышать ее отчаянный и злобный визг, когда неожиданная тяжесть повисла у него на плечах.

Дочка ведьмы оказалась тяжела. Князь пошатнулся, пытаясь сохранить равновесие, а та зажала ему шею рукой и занесла нож. Но Властимир резко повернулся на месте, как делает это обвешанный собаками медведь. Рука Беляны сорвалась с его шеи, девушка упала на землю, и Властимир не глядя нанес удар мечом. В ответ раздался истошный крик ужаса и боли, но резанец не обернулся и снова принялся крушить хазар.

Но вдруг те бросились врассыпную. Властимир побежал было за ними, но его остановил топот копыт сзади.

Князь оглянулся – к нему подскакал Буян на неизменном Воронке и с ним десяток людей, среди которых были и все четверо новгородцев. Именно их атаки испугались хазары – они не привыкли сражаться в пешем строю с конными.

Буян держал повод Облака.

– Садись, князь! – крикнул он – Не уйдут они от нас!

Решительные лица за его спиной подтверждали слова гусляра. Властимир прыгнул в седло, и маленький отряд, разметав удиравших от них хазар, поскакал по коридорам.

Буян вырвался чуть вперед, разведывая дорогу. То и дело попадались боковые ходы. Змей и его слуги могли нырнуть в Любой из них, однако вещий гусляр вел славян по верному пути.

Неожиданно ход расширился и заметно пошел вверх.

– Загнали мы их! – с довольной улыбкой крикнул Буян князю. – Чую – выход близко!

– Ну и что? Выход – значит, в степь уйдут, там не отыщещь.

– А ты еще не догадался, князь? Они ж под землей живут – значит, не выносят света дневного. Не пойдут они к солнцу; а путь во мрак мы им отрезали…

Но Властимир не разделят уверенности Буяна в победе – он знал, что загнанный в угол зверь или человек всегда сражается до последнего и часто побеждает. Если Змею и правда некуда уйти, надо быть осторожнее.

Он не успел сказать об этом гусляру, потому что впереди показалось тощее страшилище – хазарский хозяин, и все невольно придержали коней.

Гэт стоял у самой стены и бесстрашно в упор смотрел на приближающихся людей. Почему-то все сразу поняли, что он их не боится и что он очень молод. Его крупные глаза сияли в свете факелов, как две звезды. Он не шевелился, небрежно опираясь рукой о стену, и не сводил глаз, с людей.

Властимир подскакал так близко, что мог бы с коня срубить гэта мечом, но что-то его удержало. Враг не сопротивлялся, и князь подумал, что это раб или преступник, прикованный в наказание к скале и нарочно оставленный тут на неминуемую смерть. Он уже убрал меч в ножны и приготовился спешиться, но тут гэт надавил на что-то в камне.

Буян сразу все понял.

– Все назад! – крикнул он и ударил Облака и своего коня плетью.

Старый конь шарахнулся в сторону, рядом с ним Воронок осел на задние ноги и попятился задом, наседая на остальных лошадей, которые в панике сбились в кучу, плохо слушаясь ничего не понимающих всадников.

Сверху раздался глухой грохот. Стены дрогнули. Лошади бросились назад, и в эту минуту своды начали рушиться…

От грохота и поднявшейся пыли никто долго не мог ни сдвинуться с места, ни сказать хоть слово. Наконец пыль осела, и глазам всадников предстал тупик.

Обрушившиеся своды хода погребли под собой смертника-гэта и отрезали преследователей от преследуемых. От пола до потолка поднялась груда камней. Внизу из-под них были заметны задние ноги лошади – один из всадников оказался недостаточно проворен.

Оставшиеся в живых помолчали, прощаясь с тем, чьей могилой теперь стали Сорочинские горы и кто вечно будет делить ее с гэтом, и повернули назад – искать другой выход.

О Змее Властимир старался больше не думать – обвал или погубил его под собой, или дал ему возможность уйти. В любом случае, сейчас Змей был для него недоступен. Князь не подозревал, что обвал перекрыл проход только в одном месте и за ним пещеры продолжаются, а значит, Змей и его слуги наверняка живы.

Возвращались шагом. Буян что-то рассказывал своим соратникам. Князь не слушал его, ехал, уронив голову на грудь и размышляя о ближайшем будущем.

Он здорово устал. Болели сразу все ушибы и раны, полученные в битве с первым Змеем. Сначала он не заметил их в горячке боя, но теперь они дали о себе знать. Особенно болела грудь – похоже, у него все-таки было сломано одно или два ребра. Опираясь на луку седла, Властимир ждал возможности спешиться и отдохнуть хоть немного. Он понадеялся на опытного коня и прикрыл глаза – Облак сам следил, чтобы усталый хозяин не свалился с него.

Вдруг конь встал, и князь открыл глаза.

Где-то в боковом гроте полыхало зарево – в гневе восставшие разрушали и поджигали все что можно. Багровые отсветы играли на стенах и доспехах людей. В их свете своды подземных коридоров казались еще мрачнее.

Облак стоял розовый в зареве пожара, опустив морду. Прямо перед ним валялись убитые хазары, гэты и среди них – Беляна.

Глянув на распростертое тело девушки, Буян соскочил с седла, опустился на колени и перевернул ее лицом вверх. Беляна была мертва. Ее длинные пышные волосы, окрашенные кровью, разметались. Распахнутые глаза были неподвижны. На бледном восковом лице застыло выражение ужаса и боли. Левый бок ее был распорот от плеча до бедра. Властимир глядел на кровь и не мог отвести глаз. Ему было тяжело оттого, что он убил такую юную девицу. Но она оказалась ведьмой и изменницей. Буян поднялся и сказал горестно и в то же время с ожесточением:

– Она предала нас – свой народ, свой язык, свои обычаи… Предала и погибла. И так погибнет всякий, кто предаст… – Он вернулся к Воронку, сел в седло. – Оставим здесь лежать?

Властимир не мог отвести глаз от мертвого лица, которое и сейчас еще было прекрасно – так прекрасно, что, не будь на свете Веденеи, сердце резанского князя скорбело бы сейчас о погибшей любви.

– Нет, – услышал он свой голос. – Кто-нибудь останьтесь – похороните ее в земле.

Он не сказал, почему отказывает девушке славянского рода в чести возлечь на погребальный костер, обрекая ее душу на вечные муки подземного житья, и никто не спросил его об этом. Двое новгородцев спешились и подошли к ней, а остальные всадники тронули коней и поехали дальше.

Всюду, где они ни проезжали, было одно и то же. Почти все хазары были убиты, раненых добивали по дороге. Славяне разбрелись по пещере, ища добычу и освобождая пленных. Князя приветствовали криками, подбегали спросить что надо делать. Все единодушно приняли Властимира за главного над собой, и ему пришлось, усилием воли отогнав боль, принять командование. Буян, понимавший, что другу трудно полностью отдаваться этому делу, охотно избавлял его от части забот.

– Князь! Князь!

По коридору бежал человек. Это оказался Ждан из Ореховца. Он размахивал факелом.

– Князь, поедем за мной! – крикнул он. – Там мы такое нашли… Такое!

– Что там? – спросил Буян.

– Это, – Ждан оглянулся по сторонам, – не для всяких ушей… Едем, князь!

Он настойчиво тянул Облака за узду за собой, и Властимиру ничего не оставалось, как покориться.

Ждан вел Облака в поводу, освещая дорогу факелом. На пути им почти никто не встретился.

Их путь окончился перед каменными дверями, где их уже ждало несколько человек с факелами. В основном это были жители Ореховца из тех, что пришли сюда с Властимиром и Буяном.

– Мы не знаем, что там, – сказал Ждан, – но, наверное, что-то очень важное. Это единственная дверь, которую мы не смогли открыть.

Если бы Властимир не был так утомлен сражением, он бы заметил, что уже проходил здесь, когда преследовал второго Змея, а неподалеку оттуда находился пролом в стене, возле которого он бился с первым.

Буян спешился и дал руку князю, помогая ему сойти с коня. В другое время Властимира это бы возмутило, но сейчас он с благодарностью оперся на руку друга.

– Ломать двери, княже? – спросил Буян нарочито громко. – Или ты так их отопрешь?

– Как? – устало поинтересовался Властимир.

– Точно так же, как склад с оружием. – И гусляр поднял раскрытую ладонь.

Ободренный напоминанием, князь шагнул к дверям и прикоснулся ладонью к соединению створок. Они подчинились мгновенно и распахнулись, заставив многих свидетелей отскочить подальше.

Властимир и Буян остались перед дверьми одни. Изнутри на них пахнуло теплом и сыростью, как из бани. Когда они шагнули в проем, впереди вспыхнул мягкий розовый свет.

Друзья первыми вступили в широкий сводчатый грот. В противоположной стене зиял отчетливо видимый пролом.

В середине помещения было небольшое углубление, выложенное мягкими подушками и перьями птиц. Огромная перина была взбита и слабо шевелилась. Приглядевшись в неверном свете, Властимир не сдержал вскрика – в перине копошились голые слепые существа, маленькие Змеи. Только были они ростом в полсажени, без зубов и крыльев, имели нежные лапки с крохотными когтями. Они, как новорожденные кутята, расползались в стороны, ища мать. Но она была далеко, может быть, погибла под обвалом, а малыши…

Один детеныш подполз так близко, что ткнулся носом в сапог Буяна. Гусляр с проклятьем отдернул ногу и поддал малыша так, что тот с шипением отлетел обратно.

– Какая гадость, – брезгливо бросил он. – Убей их, князь!

Властимир не сводил глаз с отброшенного Буяном детеныша, который сучил слабыми лапками, пытаясь перевернуться на живот. Подчиняясь какому-то наитию, он потянулся и концом меча перевернул малыша.

– Почему я? – не глядя на гусляра, спросил он.

– Это твоя задача, князь. Затем тебя сюда привели.

– Кто?

Властимир глянул через плечо и встретил холодный чужой взгляд.

Он ожидал, что сейчас скрытный Буян начнет по своему обыкновению что-то сочинять, но тот вместо ответа сорвал с шеи оберег.

– Знаешь, что это? – спросил гусляр, протягивая его князю. – Думаешь, это простой резанский оберег, что девушка парню в поход дала?.. Нет! В нем таится сила, и сила та от богов ему досталась. Думаешь, случайно все, что с нами приключилось еще до нашей с тобой встречи и после нее? Нет, князь! Боги следят за твоим путем, тебя они избрали, в тебе сейчас таится надежда всей земли нашей матушки. Боги меня послали, чтобы берег я тебя и на путь добрым советом наставил, если что, а оберег мне силу дает и знание.

Он протягивал вещицу, словно предлагал князю взять ее, но тот медлил.

– Чудны твои слова, Буян-вещун! – молвил он наконец, и невозможно было понять, верит он гусляру или нет. – Коли в твоих словах правда, что ж раньше-то молчал?

– А надо ли было? – Буян повесил оберег на шею. – Не меч супротивника сечет – человек. И даже не рукой, а головой, мыслью своей, что рукою двигает… Каково же мечу, даже княжьему, про себя правду вызнать! Но раз уж начал, скажу – ты и я не своей волей пущены, а потому не раздумывай – исполняй дело.

Властимир посмотрел на свой меч.

– Значит, мы, – в раздумье спросил он, – только стрелы в руках Перуна?

Буян ободряюще улыбнулся и положил руку на плечо князя.

– Стрелы! – воскликнул он, – Но не всякую стрелу для подобного дела в лук вложат… Не печалься, князь! Конец у всякой твари один, долг у всякой твари един. Наш известен – постоять за землю-матушку. Мы сами этот долг выбрали. А потому не медли, князь! – Голос его звенел под сводами пещеры, поднялся под потолок. – Убей зло, пока оно само еще зла не наплодило! Вырастут они, по земле нашей расползутся, сердца людей отравят, землю нашу осквернят.

Он подтолкнул князя к гнезду.

Властимир поднял было меч, примеряясь для первого удара, но тут один из детенышей поднял голову и распахнул рот в беззвучном крике-зове. Мать бы его услышала…

И Властимир сунул меч в ножны.

– Не могу! – крикнул он в ненавистную сейчас улыбку гусляра. – Не могу! Дети ведь!.. Вырастут – вот тогда, может быть… А пока они невинны, зла нет на них.

Он устало опустил голову, ожидая упреков от Буяна, но тот оскалился весело и обнял князя.

– И снова говорю тебе, княже! На тебя надежда всей земли нашей матушки!.. Слушай меня, князь! – Гусляр схватил друга за плечи, развернул к себе. – Будет время, будет сон – мы туда не попадем… Будут многие испытания земле нашей и от этих детенышей, и от слуг их, что не родились пока. Вечно они будут вредить земле этой – реки кровью наполнятся, города разрушатся, но ничто не разрушит духа руса-чей. Всегда найдутся люди, в ком жив будет дух земли нашей: твой дух, княже, и дух богатырей, что придут после тебя. И так будет вечно, ибо дух – мое слово и слово мое – дух!

Буян умолк, и, словно подтверждая его слова, где-то наверху ударил далекий, но ясно различимый раскат грома.

Три часа спустя славяне собрались наконец все вместе. После битвы с гэтами и хазарами осталось около шести десятков воинов, да несколько человек было ранено. Среди пострадавших оказался и Горицвет, брат Ратибора, ^ он был первым, кого нашло хазарское копье еще в гроте полоняников. Копье вытащили из раны, остановили кровь, но юноша лежал на ложе бледный с закушенной губой и уже успел попрощаться с жизнью. Ратибор не отходил от брата ни на шаг и не сводил с него глаз. Он даже не позволял девушкам, что ухаживали за другими ранеными, подходить к нему и все делал сам.

Всего людей, считая и девушек, набралось более девяти сятков. Нескольких принесли из пытален гэтов. Но побы-1 вшие там люди почему-то не рассказывали обо всем уви-енном, хотя их расспрашивали. Видно, то, что предстало их взорам, было слишком тяжело. Оно наполняло сердца людей мстительной ненавистью, и, попадись им в это емя живой гэт или даже детеныш, его бы ждала самая жестокая казнь, какую они только смогли бы придумать.

По счастью, Властимир и Буян не рассказывали об оставленных детенышах, и люди покидали пещеры, не подозревая о них. На складах нашли достаточно телег, упряжи, припасов и скота, чтобы снарядить караван. На телеги уложили раненых, припасы. Каждый брал, что хотел и мог унести. Не дожидаясь начала нового дня, двинулись в путь.

Было уже за полдень, но солнце уже ушло из ущелья. Караван растянулся по узкой горной дороге, направляясь на север. Всадники окружали караван со всех сторон, готовые встать на защиту только что завоеванной свободы. Люди торопились, стремясь поскорее покинуть ставшие ненавистными для них Сорочинские горы.

Никто не заметил других всадников, что замерли на гребне хребта. Они умело прятались среди камней и внимательно следили за уходящим караваном.

Один из них был волхвом – об этом говорил его наряд: белая длинная рубаха и штаны, плащ с символами и амулеты на груди. Человек рядом с ним казался воином чужого народа – одежда из выделанной кожи, длинные волосы и безбородое узкое лицо. Породистый конь под ним тянул тонкую шею и грыз удила.

– Пошли лучших людей, Лисохвост, – негромко сказал ему волхв. – Полоняники должны без помех и потерь добраться до Ореховца. Они сделали что могли – честь им за это и хвала.

– А что их теперь ждет? – Лисохвост тронул коня.

– Не ведаю пока. Надо проследить за некоторыми – они узнали слишком много.

– Гусляр или князь? – Лисохвост повернулся в седле. – Насколько я помню, этот резанец так и не взял твоего перстня, что пытался вручить ему муромский жрец.

– Да, это правда. – Волхв посмотрел на перстень с орлом и спиралью, что опять украшал его руку. – И я очень жалею об этом, но, с другой стороны, даже лучше, если такие люди останутся в памяти народной.

– Чистомысл, ты можешь мне сказать, почему ты выбрал именно Резань? – вдруг спросил Лисохвост. – Разве мало Других городов?

– Городов немало, и много среди них достойных, но у Резани есть одно преимущество – она более других способна дорожить старинными ценностями… Где, кроме нее, сохранилось от времен Ящера древнее искусство оберегов? Сам Ящер предсказал имя этого города – только он считал, что город будет основан в другом месте… Ну и просто мне понравилась резанская земля, – добавил он чуть смущенно.

– А лучше сказать, те две сестрицы из Ласковы! – со смехом молвил Лисохвост.

– Иди! – рассердился Чистомысл. – Они сейчас скроются из виду, а нашему отряду не следует привлекать их внимание – простые люди не должны о нас догадываться!

Лисохвост тронул коня по крутой тропке. Помедлив, Чистомысл тоже стал съезжать вниз.

– А ты куда? – обернулся Лисохвост. – Я сам справлюсь, не надо за моими делами следить.

– Я не лезу в твои дела, – ответил Чистомысл. – Я хочу проникнуть в пещеры – посмотреть, что там осталось, все ли убиты или кто-то успел уйти. Что бы я ни нашел, все представляет для нас интерес.

Не обращая больше внимания на своего спутника, волхв подъехал к отодвинутому камню, из-за которого два часа назад выехал караван, и, спешившись, вошел под своды опустевших пещер.

Лисохвост догнал его немного погодя у входа в гнездо Змея. Чистомысл обернулся на его шаги:

– Ты?

– Я послал вместо себя другого, – махнул рукой Лисохвост. – Они и без меня справятся… Что там?

– Смотри сам. – Волхв посторонился, давая дорогу. Лисохвост вошел в грот, пригляделся и воскликнул:

– Какая гадость! Что это?

– Это, – Чистомысл подошел, встал рядом, – доказательство того, что я не ошибся в выборе посланцев. Право слово, я горжусь славянами, детьми Рода! За ними будущее, они были милосердны и сохранили потомство Змея.

Волхв склонился над детенышами, осторожно потрогал одного, что побольше.

– Ведь это драконы? – догадался Лисохвост.

– Называй так, если хочешь. Одно точно – они похожи на Ящера так, что мне даже немного жутко. Возможно, Ящер и они в родстве… Во всяком случае, когда-то, даже еще во времена Рода, драконов было гораздо больше, а до того. У ариев, они были приручены, как лошади. Мои предки летали на них, перевозили грузы. Существовала даже особая каста воинов на драконах… После гибели цивилизации ариев часть драконов одичала. Оставшиеся вырождались, а диких постепенно перебили. Несколько штук, уже дряхлые и немощные, еще живут где-то, но настоящих драконов у нас остались еденицы. Эти детеныши – спасение вида от гибели. Мы их вырастим, и они станут нашими помощниками… Конечно, мы оставим жить только самых больших и сильных.

Волхв поднял ближайшего к нему крупного детеныша. Мордочка с закрытыми кожей глазками и беззубым ртом оказалась на одном уровне с его лицом. Лапки с нежными, как у ребенка, пальчиками упирались волхву в грудь.

Внезапно Лисохвост расстегнул куртку и протянул руки:

– Дай-ка мне!

Взяв у Чистомысла детеныша, он прижал его к себе. Почувствовав тепло, новорожденный дракончик притих, зачмокал губами и заурчал. Лисохвост обнимал его двумя руками – малыш был больше двух локтей в длину.

Чистомысл наблюдал за своим спутником. Лисохвост еще очень молод, но уже умен. Следует порекомендовать его вождям уцелевших ариев, что теперь всеми назывались дэвсы.

– Побудь пока с ними, – молвил Чистомысл, – а я пройдусь здесь еще. Я не все осмотрел… Там еще кто-нибудь остался?

– Еще трое.

– Позови их сюда – пусть охраняют малышей. Я поищу средство связи – оно наверняка здесь есть!

Они разошлись в разные стороны. Лисохвост, бережно прижимая к себе малыша, поспешил к выходу, а волхв отправился на второй уровень пещер.

Любопытный Лисохвост нашел Чистомысла спустя два часа. Волхв сидел в огромном зале перед сплошной стеной приборов – Лисохвост никогда не видел ничего подобного, хотя и знал, что это за штуки. Чистомысл задумчиво барабанил пальцами по панели, лицо его было сурово.

– Они ушли, Лисохвост, – мрачно промолвил он. – Не убиты, а сбежали.

– Все?

– Нет, конечно. – Волхв кивнул на трупы, которые показывал экран. – Но кое-кто ушел. И в том числе Змей. Я нашел только одного убитого самца. Самки нет, а значит, они еще смогут начать все сначала… Зверь ранен, его надо добить, а не позволять ему затаиться и набрать силы.

– Ты опять пошлешь на них славян?

– Еще не знаю. Я прослежу за теми и другими. Князь – Резанец, а те редко бросают начатое на полпути… Но нам разыскать Змея надо раньше…

Он уселся поудобнее и поднял глаза к экранам. Тонкие гибкие пальцы волхва забегали по клавишам. Обозначения оыли ему мало понятны, но у него было много времени. Не спеша, методом проб и ошибок, он стал подбирать команды для машин. Наконец Чистомысл добился чего хотел и победно улыбнулся – все-таки он был прав, посылая славян – менее искушенные соплеменники его или Лисохвоста не отказали бы себе в удовольствии разбить все приборы. Для славян же машины ничего не значили, и они оставили их к покое. Гэты не отключили их и тем самым дали в руки преследователей возможность проследить свое отступление.