Текст книги "Ну ты же мужчина!, или МеЖполовые парадоксы"

Автор книги: Филипп Грибанов

Соавторы: Кирилл Демуренко
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 34 страниц)

Е. Она на корпоративной вечеринке. Как вы знаете, в подготовке к «корпоративам» женщины прикладывают смекалку и перетряхивают весь свой гардероб, чтобы своим блистательным видом резко и разом умертвить желание бухгалтерии весь следующий финансовый год исподтишка судачить о том, что «Танька приперлась, как чучело». Ну а раз так, то как же такую красоту не запечатлеть?! В этом ничего плохого нет. Но только зачем помещать фото, где вас развезло так, что, сняв лакированные туфли, вы лошадью скачете с исполнительным директором? Хорошим мальчикам не только чужды пьющие девочки, но и те, кто флиртует с коллегами, да еще и в пьяном виде. Проспитесь, а наутро сожгите на балконе все компрометирующие вас фото.

Ё. Она сама себя фотографирует на мобильный телефон. Вот до чего довела девушку жизнь! Рядом даже нет того, кто сможет сделать снимок. Но не тот, где пол-лица загораживает отражение вытянутой руки с телефоном, а нормальный, обычный кадр, хотя бы с плюшевым бегемотом и в интерьере ванной комнаты.

Ж. Под литерой «ж» уместно поместить категорию фотографий этой самой «ж». Не знаю, как вам, а мне умилительно созерцать однообразность телоположений позирующих женщин. Можно выделить наиболее часто встречающиеся фигуры:

– она стоит задом «к зрителю», повернув голову назад. (Смотри, какая у меня попка!);

– она стоит лицом «к зрителю», фото сделано в полный рост, но при этом ноги либо скрещены, либо одна из них полусогнута и наполовину прикрывает другую. Вопрос: для чего используется именно такое положение ног? Ответ: а вы много знаете женщин, которые считают, что их ноги идеальны? Нет? Ну, вот они и стараются скрыть мнимые (часто незаметные даже пластическим хирургам) изъяны своих нижних конечностей;

– расположив руки над головой, а волосы распластав по покрывалу, она лежит на широкой кровати. При поднятых руках, как свидетельствовали мне многие девушки, исчезает «обвислость» женской груди. С положением рук разобрались: «смотри, какая у меня грудь!» Но что делать с кроватью? Ах, да!.. Это же скрытый призыв: я хочу, чтобы меня обнимал ты, а не плюшевая крыса, и ласкал меня не где-нибудь, а на такой же кровати;

– она стоит в дверном проеме таким образом, что дверной косяк проходит между грудей вниз, как бы разделяя тело на две половины. Руки при этом обхватывают брус дверной коробки на уровне шеи. Для меня фото в таком ракурсе остается загадкой; сколько я ни пытался выведать у девушек, есть ли в такой позе завуалированный сексуальный импульс, никто мне ничего вразумительного не ответил. Остается полагать, что творчество Пастернака живет в массах, где многие, кто мнит себя актрисой в душе, примеряют на себя его строчки: «Гул затих, я вышел на подмостки, прислонясь к дверному косяку…»;

– она стоит на четвереньках, выгнув попу. Отбрасываю боязнь получить оплеуху и смело предполагаю, что в этой позе есть что-то от животных. Вот, например, кошки прогибают спину, отклячивают попу назад и орут, зазывая котика. Это предположение так и осталось бы голым, если бы не засилье в интернете разного рода «кошечек», «кис» и «котенков», говорящее о том, что я не далеко отошел от истины.

А вот теперь представьте, насколько трудно одним махом определить, чем Света с фото «на корпоративной вечеринке» отличается от Тани с фото «на корпоративе». Для меня эти две девушки не более чем безликие, идентичные снимки. И не может у меня на первых часах знакомства возникнуть какого бы то ни было предпочтения к одной из них. Посему «затупите свои острые клыки» и смиритесь с таким же однообразным подходом в общении с вами. Ибо, повторяю, с первой фразой вы одинаковы: обе симпатичны, вот и пишу я вам одно и то же, одно и то же, и в сотый раз подряд. Моя знакомая Наташа, узнав, что в день нашего с ней знакомства в сети я отправлял одну фразу (в незначительных вариациях) всем понравившимся девушкам, кто попадался на моем пути, подняла натуральный визг и очень сильно обиделась… А вы говорите, что соперничества нет. Я же, олух, так и не смог ей объяснить, почему это сделал, и что самое невообразимое для нее – я до сих пор не признаю в этом своей вины. Лелею надежду, что меня поймете вы и уразумеете то, что как ни пыхти, из обычного человеческого «привета» слепить нечто оригинальное часто представляется затруднительным. Разве что пропеть его на разные лады… Но в интернете это сделать невозможно. Поэтому, девушки, вы уж потерпите наплыв «Привет! Давай познакомимся?» от нас, мужчин, ибо не со зла мы это делаем.

2. Кого ищу.

Давайте подходить ко всему здраво. Вы же никогда не купите торт, если вам хочется кабачковой икры. Знаю, знаю, знаю… «женщина же не кабачковая икра» и бла-бла-бла, просто говорю это иносказательно, фигурально, то бишь! Чтобы вы максимально остро ощутили схожесть ситуаций.

Видимо, есть немалая доля истины в расхожем мнении, что у мужчин – в отличие от женщин – не бывает полутонов. Их восприятие мира отличается известной категоричностью: если «да», то «да», если «нет», то «нет». Очень кстати сейчас придется высказывание Даши, не смею отказать себе в удовольствии вставить его еще раз: «Чересчур категорично-типично мужская философия».

Так вот, руководствуясь этой «философией», я сейчас и стану глаголить, как обычно подводя вас к основному через огороды. Представьте себе диалог работодателя и кандидата на какую-нибудь должность (пусть этим кандидатом буду я):

– Филипп, добрый день! Мы натолкнулись на Ваше резюме, оно нам показалось очень интересным, и я хотел бы обсудить детали. Вы до сих пор ищете работу?

– Да.

– Чтобы не тратить ваше время, хочу сразу выяснить: вы работали с аккредитивами?

– Нет. – Честно отвечаю я.

– Что ж, тогда, к сожалению, вы нам не подходите, нам нужен специалист по ВЭД со знанием взаиморасчетов по аккредитиву. Удачи и всего доброго. – Заканчивают разговор на том конце провода.

Для компании все становится ясно. Я, конечно, мог бы сыпать терминами «безотзывный аккредитив», «револьверный аккредитив», но в первую же неделю работы на новом месте станет понятно, что ни грамма практических знаний в этой сфере у меня нет. Ясно, как белый день: чтобы четко для себя определить, потяну ли я тот объем обязанностей, которые планирует возложить на меня компания, мне необходимо попросту знать их перечень. А теперь вдумайтесь: представитель компании «мычит» на вопрос: «Каковы ожидания от кандидата на вакантную должность?» Глупо, не правда ли?

Так почему я невольно растворяюсь в унынии, когда девушка, с которой только-только познакомились в интернете, испускает дух, пытаясь отыскать, а более того, озвучить цели пребывания на сайте знакомств? Буквально на каждом шагу приходится слышать: «Пока пообщаемся, а там видно будет». Абсолютно понятно, что предугадывать дальнейшее развитие отношений бессмысленно, потому что всегда есть вероятность неожиданного поворота. Но ведь можно огласить желания. Вопрос «что нравится в мужчинах, а что нет» частенько обезоруживает собеседниц, и они пропадают. Ну, право же… я ведь не для красного словца вас пытаю, мне необходимо знать, насколько мои качества соотносятся с вашими ожиданиями, чтобы избежать конфуза в дальнейшем. А то окажется, что вы не переносите ворчливых людей, а я вам вечерами буду докучать сетованиями о ежемесячном удорожании пищевых продуктов.

Некоторые анкеты задорно пестрят вердиктами: «никого не ищу», «кого искала, уже нашла». Хочется вылупить глаза и громогласно гаркнуть: «А какого же моржового бивня ты тут делаешь?»

Вот уж загадка, так загадка: куда можно прийти, не определив маршрут? Или барышня в поиске движима пословицей «стерпится – слюбится»? Вот что я никогда не понимал, так это повиновение воле случая: авось попадется хороший мужичонка. Дудки, родимые, может, «хорошие» и попадаются, да только далеко не всем. Состоявшийся мужчина не станет играть роль собаки-поводыря, вытаскивая заблудившуюся путницу из темной чащи. Он знает цену своему времени и распоряжается им разумно.

Доходило порой до смешного: в разделе «просмотр вашей анкеты за сегодня» я десяток раз обнаруживал девушек, которые открывали мою страницу, но в разговоре декларировали, что никого искать не намерены. «Как же так не намерены, а получается, что ищете?» – задавал я один и тот же вопрос. Но, увы, ответом мне было гробовое молчание. Так тебе, Грибанов, не суйся, куда не просят. Значит, умываю руки. Если вам интересно докопаться до истины, что ищут те, кто «никого не ищет», упорно бомбардируйте их одинаковыми вопросами, авось узнаете. А может, даже окажется, что они на сайтах знакомств сигареты стреляют. Чем черт не шутит!

Кого только не встретишь в сети. В ней шастают толпы мадмуазелей, которые хотят найти спонсора. Кирилл в главе «И случилась у меня вот такая коитня!» проедется тяжеленным катком по одной из анкет, хозяйка которой пышет примитивным желанием легких денег только за то, что «я вот такая есть». Единственное, что пока хотелось бы воскликнуть в сердцах: «Ну, как вы не понимаете, если мужчина не чает в вас души, то он и ужин оплатит, и даст денег, если вы на мели».

А быть может, и тут мужской люд подсуропил?! Ведь всегда спрос рождает предложение, а не наоборот. Если то тут, то там мне попадаются женщины сомнительной, надо сказать, красоты, которые «тупо хотят срубить бабла», значит, есть и те, кто им готов бабло это отслюнявить. Будучи человеком с очень средним достатком, мне, конечно, трудно понять причуды богатеев, но отчего-то кажется, что запросто расстаются только с легкими деньгами. Ну да бог вам судья – ищите меценатов, только будьте готовы к резонным вопросам: «а что я получу взамен своих 2000–3000$?»

«Фил, будешь сегодня на улице, обязательно купи "Огонек" № 36 за прошлую неделю и прочитай очерк "Война полов"», – позвонил мне не так давно Кирилл. В тот же день я и ознакомился со статьей Дмитрия Быкова «Первая половая война», но смысл ее хочу привести в конце этой главы. А пока представляю вам то, что обнаружил все на том же сетевом ресурсе – www.love.rambler.ruи что привело меня в состояние абсолютнейшей дисфункции.

С фото на меня глядело милейшее создание с золотистыми курчавыми волосами по имени Оксана. От роду 27 лет. Проживает в районе станции «Люблино». И вот что это создание накрапало на странице своей анкеты в графе «кого хочу найти» (как водится, привожу все – до каждого знака препинания и оборота речи – в точности):

«Вниманию тех, кто задает вопрос: "Что ты тут делаешь?" – хочу найти человека, который подарит мне Мазду-3 желтого цвета… подарит – не подразумевает вопрос: а что в замен?.. безвоздмездно… т. е. даром.

Люююююди. тут есть кто-нить со связями в жилотделе СВ АО, ну или префектуре хотя бы…ну ооочень надо…

Непонимаю почему глядя на мои фотографии мужчины думают что у меня нехватка секса… ну не надо обижаться что я видеться не хочу., в день так много предложений встретиться, попить чай кофе, погулять, покушать и т. п…в этом виртуальном портале все безлики, и если соглашаться на все эти изыски, то когда же работать, бывать дома, так и растолстеть недолго..

P.S. Я всегда рада общению со знакомыми. Если мы на некоторое время прекратили общение – совсем не. значит что это навсегда…»

Не зря сохраненный файл этой страницы назван в моих документах «Анкета-бомба». В руках действительно сильнейший фугас. Возможно, он так и остался бы нетронутым, если бы я сейчас его не детонировал. Куда полетят осколки, прогнозировать не берусь, равно как и нет желания разрезать сказанное Оксаной на куски и рассматривать их под микроскопом, потому что это уже не факт, господа, это тенденция, ведь у Оксаны есть единомышленница по имени Кристина, которая тоже не поленилась и вывалила все, что ей нужно, не предлагая ни толики взамен:

«Умного, богатого, симпатичного, надежного, интересного. А вот если найду всех пятерых…

Ты всегда точно знаешь, что мне нужно и ты можешь мне это дать. Ты снисходительно относишься к моим капризам и веришь, что в глубине души я все таки хорошая девочка. Ты запрещаешь мне курить, но ты горами покупаешь мне шоколад. Ты звонишь мне даже после того, как я сказала "никогда мне не звони", а если я не беру трубку пишешь мне смс "я все равно люблю тебя, вредина". Ты смеешься, когда я говорю, что у меня опять закончились деньги. Ты не удивляешься, когда что-то происходит с моей машиной. Ты очень занят, но ты всегда берешь трубку, когда звоню я. Мои проблемы для тебя пустяки и ты всегда готов мне помочь, пусть это будет даже помощь в подготовке к зачету. Ты любишь кино и театр, но со мной готов пойти на Шрека.) Ты не терпишь женских слез, а мои надутые губки для тебя отмашка к действиям. Если мне плохо, ты приедешь даже ночью. Ты сочувствууешь мне, если я сломала ноготь или смазала лак. Ты крадешь меня с работы на обед, хотя утром мы завтракали вместе. Ты понимаешь что иногда я хочу побыть одна. Ты ревнуешь, даже когда занешь что я специально тебя провацирую, но доверяешь если я сказала, что иду в кафе с подругой.

Можно перечислять бесконечно. Ты есть здесь?»

Тут мы, милая, тут! Иди скорее к нам! И Дмитрий Быков с нами. Это тот «женоненавистник», кто на страницах популярного журнала как раз рассуждает о засилии низкопробной литературы, воспитывающей в девушке потребительское отношение к мужчинам, – это и «Замуж за миллионера», и всевозможные «настольные книги стервы».

Автор обоснованно сетует на отсутствие контрудара со стороны мужчин, которые отмалчиваются, а любые робкие попытки противостоять неизменно сопровождаются оправдательными тирадами: «Вы к нам на танке, а мы вам – розу!» Но более всего меня тронула фраза: «…и пока мы в путах политкорректности все это терпим, приговаривая "божья роса!" – немногочисленным настоящим женщинам все труднее в этом стервозном мире».

Трудно не согласиться с известным писателем и публицистом. Не употребляя громких слов о высоком предназначении нашего трёпа, мы стараемся расчистить тем «немногочисленным настоящим» их путь к достижению благих целей, помочь им не затеряться в мире, где практически победило ханжество и примитивизм, где главенствует все, что обросло приставкой «псевдо».

В нашем арсенале пока только походный фонарик, но и его хватит, чтобы осветить этот зловещий оскал агрессивной тупости, и заряда батареи хватит до прибытия тяжелых БТРов с мощными прожекторами на борту.

P.S. Часть эта не будет завершенной, если не нанесу пару завершающих штрихов: у Оксаны, по ее заверениям, есть муж и растет ребенок (надеюсь, что хотя бы не девочка). Ах, как бы мне хотелось потолковать с ее супругом! А Кристина себя называет «меркантильная дрянь».

Надо бы принять душ…

МОСТЫ, ХВОСТЫ И ЖЕЛЕЗНЫЕ СТУЛЬЯ

Кирилл

Мы с Машей сидим в кафе и пьем глинтвейн. У нее катастрофа. Подруга на день рождения преподнесла ей в качестве презента кольцо, но кольцо это дисгармонирует с диаметром машиного пальца и вообще с ее эстетическими взглядами. Внимание, уточняющая деталь: подруга крайне настойчива, склонна к диктаторству и не терпит возражений. Она же приглашает Машу на выходные к своим родителям, живущим под Москвой. Мария абсолютно не в восторге от идеи, но чувствует себя обреченной, так как «иначе Ал инка такую бучу поднимет». Кольцо тяжкой веригой сидит на ее персте из тех же соображений – снимать себе дороже. Вертя его пальцами вокруг оси, она плачется мне о таких вот давящих жизненных обстоятельствах. Я недоумеваю, как в принципе такой человек мог стать ее подругой, не слышу в ответ ничего разумного, а потому решаю перевести тему.

– Знаешь, – говорю, – мне отец на новый год подарил меховую шапку. Экстравагантнейшая вещица! Она сделана из лисьего меха, спереди даже нашита шкура с мордочки лисы, где две бусины вместо глаз, а сзади – не поверишь! – вот такой хвост, сантиметров тридцать пять. Мы когда пришли в магазин, я долго смеялся и не верил, что такое можно носить. А потом примерил и понял, что батя попал в точку. Все, кто видел мою шапку, в один голос утверждают, что она идет мне, как родная.

Пока я расписывал с восторгом папин подарок, Маше в седалище медленно входила раскаленная игла. Только так можно объяснить преображение ее лица.

– Что-о-о? Шапка с хвостом и мордочкой лиси-и-ички? Это что за ужас та-а-акой?

Я оглянулся в ничтожной надежде увидеть пример где-нибудь вокруг нас. Но недаром же папа выбрал эксклюзив: рядом висели на вешалках только самые тривиальные головные уборы. И лишь где-то поодаль восседала дама в гривастом парике.

– Маш, этого не объяснить, это надо видеть своими глазами. В следующий раз, когда мы встретимся, я обязательно приду в ней.

Машу аж заколотило от моего безмерного хамства.

– Ко мне на свидание? В таком уродстве? Ты меня сразу предупреди, чтобы я не шла!

– Ну, неординарно, не спорю. Так в этом-то и прелесть! Или ты боишься, что на меня будут смотреть, как на идиота?

– Мне все равно, как на тебя будут реагировать другие. Главное, что я сама буду смотреть на тебя, как на идиота.

Бывают в жизни мгновения ослепительного исчерпывающего знания. Когда вдруг все становится ясно разом, будто включили свет.

Я понял, что передо мной сидит обыкновенное быдло.

Все наши предыдущие встречи Маша усердно практиковалась в артикуляции звука «тц». Ее аккуратный язычок прижимался к верхнему небу, а потом отскакивал вниз с этим звонким цыканьем. При этом голова качалась из стороны в сторону, а зрачки, патетически закатываемые, пытались заглянуть в лобную долю мозга. Это был универсальный ответ на любые неизвестные ей вещи, которые я рассказывал, на любые нестандартные вопросы, которые я задавал, на любой неожиданный для нее вывод, который я делал. Сначала это выражалось фразами вроде «Ты такой умный – куда прям деваться» или «Ты меня сейчас совсем загрузишь. Тебе бы книжки писать», ну а потом благополучно окуклилось до условного знака «тц». Но как же зыбко и ненадежно впечатление умного человека! Тебе прочат карьеру энциклопедиста, но стоит махнуть лисьим хвостом на шапке, как ты – идиот, с которым и встречаться-то дальше стыдно.

Есть в логике такое понятие, как остенсивные определения. Это когда ты раскрываешь значение чего-либо не через существенные признаки, а на осязаемом примере (английское «ostensible» – «очевидный с внешней стороны», «явный»). То есть когда тычешь пальцем и говоришь: «Вот это вот с колесиками – машина». Мне в тот момент очень захотелось взять какого-нибудь подвернувшегося ребенка за руку, указать на Машу и дать остенсивное определение: «Малыш, вот это вот – быдло. Не становись таким».

Вы вполне можете меня обвинить в несоразмерности реакции на машино высказывание. Да, мол, она погорячилась, сравнивая тебя с идиотом, но нельзя же так обливать человека помоями. Но. я сейчас постараюсь вам объяснить свою позицию. Все дело в том, что термин «быдло» в наше время явно требует смысловой доработки. Мы привыкли, как только звучит это смрадное слово, представлять себе немытого, похмельного мужлана, орущего матом и харкающегося мерзостью нам под ноги. Мы привыкли ассоциировать это слово с образом неотесанности, тупой силы и культурно-интеллектуального дефицита. Но это только внешние признаки, природа же явления обладает куда большей глубиной. И вот я хочу высказать мысль, что быдло – это в первую очередь любой манипулируемый человек, не видящий в окружающем мире ничего, кроме пресловутых внешних признаков, и – самое главное – уверенный, что так и надо. Быдло – это отсутствие всякого сомнения в своей правоте и всякого желания прикоснуться к сути вещей. Быдло – это толпа, не терпящая анизотропии <sup>[8]8
  Анизотропия – неоднородность.


[Закрыть]</sup> и стремящаяся подавить, унизить, высмеять инакость и самостоятельность. Быдло – это неспособность и нежелание задаваться вопросами. А поэтому я утверждаю, что машино поведение полностью изобличает в ней этот социокультурный феномен. Ее мозг не устроен так, чтобы спросить саму себя: «Неужели идиотизм человека заключается в своеобразности его стиля?» Как бы по-разному не смотрелись нечистоплотный шпанюк в трехполосных трениках и мерзнущая на входе в «Рай» VIP-статуэтка, хвастающаяся сумочкой за две тысячи нефтедолларов, они – две соседние головы одной и той же гидры. Их ведут– не они. И все их мировоззрение укладывается в формулы: «Не, ну Хой чиста здравый пацан, гадом буду в натуре» и «Эта как бы че за неформат?» Скажи этой светской стелле, что «Adidas» с рынка – это «формат», а шпанюку, что еженедельные посещения маникюрного салона – это «здраво», и они легко заменят друг друга в их примитивной системе. Сущность быдла позволяет ему быть взаимоконвертируемым, как бы не рознились внешние атрибуты. Главное, чтобы команду дал их кумир, заменитель головы. Как та самая машина подруга, которая навязывает ей волю во всем: от планов на выходные до кольца на пальце.

Моя мама по этой идиотической шапке узнала меня за триста метров среди других людей. Мы с отцом, возвращаясь из бани, шли по улице, когда она догнала и, неожиданно бросившись сзади, обняла нас обоих.

– А я иду и думаю, что-то знакомый хвост мелькает впереди! – смеялась она. И мне вдруг стало совершенно неважно, что сказала Маша за несколько дней до этого. Как, впрочем, и сама Маша.

Незадолго до этого моего прозрения Маша выдала другое виртуозное коленце. Мы шли по Большому Гнездиковскому переулку, и я рассказывал что-то про эволюцию человека. Маша, судя по ее лицу, мужественно крепилась.

– Примерно четыреста сорок миллионов лет назад, в конце ордовикийского периода, у примитивных позвоночных начался процесс цефализации и…

Договорить мне не дали. Цефализация была последней каплей.

– Так! – впечатала она, резко повернувшись ко мне. – Еще одно такое слово, и я пойду искать ближайшую станцию метро!

– Да зачем ее искать-то? – вздохнул я, и какая-то кромешная усталость разом подмяла меня. – Вон «Тверская» в пяти шагах. Тебе показать?

Маша как-то сразу вильнула, замяла тему. Я тоже не пошел на эскалацию конфликта, и ситуация сама собой устаканилась. Как выяснилось несколькими днями позже, только для того, чтобы высмеяли папин подарок на следующем свидании. Господи, ну чего я такого сказал? Ругался бы я матом – это не произвело бы такого смятения, как слово «цефализация». А всего делов-то: данный термин обозначает формирование головного мозга. Никто из вас сейчас не побежал искать метро? Почему, если я слышу новое слово, я не психую, а интересуюсь его значением? Может, и правда, в нашей стране так поступают только завзятые зануды? Знаете, четыреста сорок миллионов лет – это даже по вселенским меркам солидно. Это, братцы, одна сороковая всего возраста нашего мироздания. Но что мы видим сегодня? Некоторые позвоночные своим поведением явственно демонстрируют: четыреста сорок миллионов лет эволюции профуканы коту под хвост. У них-таки не образовалось мозга. У них там свалка попсы, которую не дай бог кто потревожит чем-то новым и сложным. Но зато они точно знают: шапка с хвостом – это первый разведпризнак идиота.

Несколькими днями позже, гуляя в одиночестве, я оказался где-то на краю Ясенева между улицей Голубинской и улицей Инессы Арманд. В одном из дворов ребята очень талантливо разграфитили трансформаторную будку фантастической панорамой во всю стену. Получилось просто здорово! И была там светлая надпись: «Life goes on…» Но гнетущее впечатление от вышеозначенных событий с хвостом, увы, подвигли меня в тот вечер на дословный перевод: «Жизнь идет на…». Или не все так плохо? А, Маш?

– Знаешь, а почитают нас люди, и ведь не поверят, – задумчиво сказал мне как-то Фил, когда мы занимались первичной редактурой и микшированием наших кусков. – Я иной раз и сам не верю, что мне в жизни попадаются настолько ирреальные кадры.

У Лидии Гинзбург есть верное замечание, что настоящие вещи мы нередко воспринимаем еще труднее, чем бутафорские. Она приводила пример, где на сцене театра был помещен большой резервуар с настоящей водой, символизировавшей озеро. И это на первый взгляд выглядело эфемернее, чем картонные декорации берегов. Когда в стихию сценического, опосредованного привнесена сама вещь, а не игра в нее, контекст стремится ее отторгнуть, разубедить зрителя в реалистичности.

В среде умеренно чудаковатых людей то тут, то там встречаются уникумы столь выразительные, столь истово исповедующие тупизм ультрарадикального толка, что кажутся нам персонажами художественно приукрашенными, как в комиксах. Первой реакцией на них будет попытка найти признаки игры, искусственного образа. «Так не бывает! – кричит наше сознание. – Мир безумен, но не настолько же!» Но вот мы присматриваемся, и до нас, медленно фонареющих от изумления, допирает, что тут все аутентично. Что это не постановка, а честное реалити-шоу. Что отдельные представители нашего мира утапливают педаль в пол до упора, соревнуясь в безумии, и несет их, как пела Ольга Кормухина, «на край мышленья»… И тогда нам, судорожно сглатывающим, хочется домой.

Знакомьтесь: Настя. И все… И дальше просто не знаю, что писать, потому что вы не поверите. Одна надежда, что эти строки прочитает сама Настя и подтвердит, что я не вру. Настя, ты поможешь мне? Ты ведь узнаешь себя, несмотря на то, что я тебя переименовал с сохранением заглавной буквы?

Мы встретились на Китай-городе и пошли мерить неспешными шагами Москву, залитую августовским светом и порядком опустевшую по случаю выходных. В каждом московском лете обязательно найдутся два-три уикенда, когда количество разъехавшихся по курортам достигает пика, а оставшиеся (неу)дачники отмокают в водоемах области и кормят комаров за вечерним шашлыком где-то на своих самодельных фазендах. И тогда город не узнает сам себя: машин мало, пешеходов того меньше, и лишь дорожно-ремонтные бригады, пользуясь затишьем, пластают по улицам свежий, тянучий, как подтаявший шоколад, асфальт. Эти редкие вечера могут легко водить тебя пешком многие километры, заманивая все новыми и новыми перспективами, что загадочно плавятся в закатных бликах. Не чувствуя расстояния, усыпленный размеренным ритмом, ты запросто можешь прошагать от какой-нибудь Пречистенки до какого-нибудь брежневского панельного массива на Калужской, где еще свежи не закрашенные службами ЖКХ надписи «ONYX» на стенах. Пройдешь – не заметишь как.

В обществе же Насти все происходило строго наоборот: каждый шаг мне давался, как сквозь воду против течения. Дело в том, что ей не нравилось или вызывало сомнение практически все с самого начала:

– Ой, ну и куда мы идем? А ты уверен, что там интересно? А там есть что-нибудь позитивное? – Мы только вынырнули на поверхность из метро.

– Не, ну на-армальна ты завел! Гуляем, называется! Мы проходили рядом с реконструируемой гостиницей по сколоченной из досок галерее внутри строительных лесов.

– Мы будем не пойми как шарахаться или все-таки посидим? – Мы двигались среди сидящих на скамейках и траве Александровского сада.

– Ты куда затащил меня ва-аще? Тут даже людей нет! Че за дела такие? – Мы свернули на узкую тихую улочку где-то за Боровицкой площадью.

Но это все были цветочки. Настоящая ягодка вызрела, когда я предложил перейти Москву реку и погулять в скверике у Болотной набережной. Этим предложением я окончательно провалил миссию «Формирование положительного имиджа на первом свидании» и навсегда был исключен из списков обходительных кавалеров. А дело, если позволите, в том, что близ Боровицкой через реку в далеком 1692 году был достроен Большой каменный мост. И когда я высказал идею воспользоваться этим инженерным сооружением, Настя сделала поперхнувшееся слоновой костью лицо. Физиономия ее чуть провисла в нижней части, обнаружив под собой контуры черепа, а глаза – глаза начали экстренно покидать отведенные природой границы, раздуваясь с почти слышимым резиновым поскрипыванием, как два шарика с гелием. Это живописное чело, подвергнувшееся скоропостижному мутагенезу, выставилось мне в упор, пару секунд позависало, посияло, а потом опало обратно и сделало так:

– Через мо-о-ост?! Через мо-о-ост?!

– Ну не вплавь же.

– Да я каждый день по мосту хожу до метро, ты понял?! Мне эти мосты уже во где сидят – сечешь?! Достали они меня уже – врубаешься?! Мы сегодня что – по мостам разгуливать собрались?!

Наверное, пора заносить в реестр новый вид урбанистической фобии – боязнь мостов, эстакад и прочих виадуков. Настя пришла почти в бешенство от предложенного мной варианта преодоления реки, и это, думаю, неспроста. Когда мне было лет одиннадцать и мы с папой ездили на канал имени Москвы на зимнюю рыбалку, я видел странную собаку. На припорошенном снегом льду у лунок сидело множество рыбаков. Некоторые из них были в компании четвероногих друзей. Псины спокойно ходили, играли выловленными ершами, валялись в снегу, метили торосы. Но эта! Эта собака, как только ее хозяин сделал первый шаг на лед, резко затормозила, потом попятилась, а потом, видя, что хозяин удаляется от берега, завыла, запричитала и заскакала по откосу, как безумная. И тут я понял, что собака не воспринимает лед, как твердое тело. Она, очевидно, помнила, что летом тут была вода, и не могла взять в толк, как теперь по воде можно идти, словно посуху. Она почувствовала, что тут какой-то опасный подвох, что надежность льда – мираж, иллюзия, которая в любой момент рассыплется и погубит поддавшихся ей. Судя по всему, Настя испытывала схожий диссонанс. Искусственность и хлипкость такой конструкции, как мост (не важно, что простоявший три века), не вызывала у нее доверия, порождала интуитивный протест. Но нет предела человеческому мужеству! И мы все-таки сделали это – прошли после некоторых препирательств по Большому каменному и каким-то парадоксальным образом добрались до другого берега невредимыми.

И автоматически оказались на острове. Да, на острове, ведь от Замоскворечья нас отделял еще и Водоотводный канал с фонтанчиками, ресторанчиками-поплавками и – о, ужас! – Малым каменным мостом. Не успели мы поменять подгузники после предыдущего подвига, как Настя вновь готовилась подавать иск в Страсбургский суд, ибо так просто спускать мне мои наглые замашки с форсированием водных преград она была не намерена.

– Опять?! Кирилл, ты че – издеваешься?! Я сейчас просто развернусь и уйду. Сам гуляй по своим мостам.

– Ну что ж, персональный паром ждет тебя. Ах, да, у тебя же персональный вертолет, как это я мог забыть?.. Мосты – не твой стиль.

Так или иначе, мы преодолели Рубикон Водоотводного канала, и снова счастливая звезда озаряла наш опасный путь. На Большой Земле, за Третьяковской галереей, нас ждал миленький скверик на пересечении Лаврушинского и Большого Толмачевского переулков. Мы даже умудрились найти там свободные полскамейки, что, несомненно, было ниспосланной небом благодатью для двух путников, вкусивших нечеловеческих трудностей на лихой тропе. Но Настя не оценила подарка судьбы. Мы провели в релаксации не более десяти минут, когда она сказала: