Текст книги "Ну ты же мужчина!, или МеЖполовые парадоксы"

Автор книги: Филипп Грибанов

Соавторы: Кирилл Демуренко
сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 34 страниц)

Через день Филя будит меня своим звонком.

– Слышь, пень, я сейчас говорил с Леной. Она спрашивает, можно ли мне дать ей твой телефон, чтобы она передала его Рае?

– Можно.

Приятно начинать день с маленького доброго поступка.

Проходит еще несколько дней. Разговаривая в один из них с Филиппом по телефону, я услышал:

– Так тебе Рая звонила?

– He-а, не звонила.

– Ну и за каким фигом она тогда телефон спрашивала?

– А то ты сам не знаешь, за каким! Она брала мой телефон, чтобы «первой не звонить».

Я-то знал, что во вражеском штабе был приведен в действие план войны на изматывание. Но не зря отец в моем возрасте писал не чушь типа моей, а вполне серьезную работу по рефлексивному управлению противником, которую я даже читал. Кое-что в моей башке задержалось дольше, чем это обычно бывает, поэтому я вражеские планы с легкостью, изъясняясь тактическим штилем, вскрыл. Суть раиного радиомолчания заключалась в следующем. Прописываем алгоритм подробно:

1. Мне через Лену и Филю поступает запрос на обнародование номера моего мобильного.

2. Я даю добро. Филя называет номер Лене, Лена передает его Рае. Этим запросом Кирилл автоматически переводится в режим ожидания звонка.

3. Режим ожидания звонка Раей сознательно затягивается. Кирилл начинает беспокоиться, дергаться, грызть ногти.

4. Все кончается тем, что Кирилл срывается и орет Филе: «Пускай она спросит!!! Пускай она спросит у своей Раи, почему та мне не звонит??? Сколько можно уже???»

5. Филя интересуется у Лены, почему Рая не звонит.

6. Лена удивляется: «Да ну-у-у? Я думала, что уже…», затем набирает подругу и поздравляет ее: «Райка, клиент вызрел до кондиции. Просит о помиловании. Путь свободен».

7. Рая выдыхает и с чистой совестью разрешает себе вослоль-зоваться-таки номером телефона, который был добыт с замиранием сердца («А вдруг не даст?») несколько дней назад. Ура.

Нехилая комбинация, согласитесь? Надо было поуправлять мной на расстоянии, взять несколько мощных арпеджио на моих нервах, чтобы в финале прозвучало: «Рая, путь свободен». От чего же свободен путь? Что его, простите, преграждало? А преграждало путь огромное заскорузлое бревно, источающее тяжкий запах тысячелетней незыблемости. На этом монстроподобном стволе была вытесана древнейшая женская мудрость: «Признание в симпатии и знание номера телефона – еще не повод звонить. Пускай сам посуетится для разминки». И Рая ждала, поеживаясь у этого многотонного бревна, пока, наконец, истерзанный неведением Кирилл не придет с белым флагом наперевес и не поставит свою подпись под несокрушимым законом природы.

И хотя я всего лишь ответил на вопрос, звонила ли мне Рая, мне вскоре пришло такое смс. Цитирую слово в слово: «Привет, Кирилл! Говорит, ты по мне соскучился? Я по тебе тоже. Рая».

После прочтения я долго пытался восстановить дыхание. Уффф, господи, ну нельзя же так. Ладно, смех, говорят, что-то там удлиняет…

Звоню:

– Привет тебе, радость моя! Это Кирилл.

– А-а-а, привет! Я узнала.

– Ну так что, Говорят, я по тебе соскучился?

– Ну да.

– Хм, везет тебе!

– Это в каком смысле?

– Тебя хоть предупредили. Мне вот никто не говорил, что я по тебе соскучился.

(Сейчас скажет… Ну? Ну вы же прекрасно знаете, что она сейчас мне скажет!)

– Так ты что, не соскучился?

– Да что ты, – говорю, – конечно, изныл от тоски.

Я где-то уже упоминал функциональную лингвистику и ее самую что ни на есть функциональность в процессе познания повседневной жизни. Еще раз внимательно изучаем ее послание: «Привет, Кирилл! Говорят, ты по мне соскучился? Я по тебе тоже». С чего начинается содержательная часть высказывания? С перепроверки полученных данных, свидетельствующих о том, что Кирилл соскучился. Допустим, она блефует, никто ей ничего подобного не говорил. Второй вариант: Лена на самом деле выразила вопрос Фила именно в такой форме, слегка драматизировав по собственному усмотрению. Суть даже не в этом – суть в том, что женщина не имеет никакого морального, я бы даже сказал, генетического права ставить телегу впереди лошади и первой сообщать, что она соскучилась. По всем правилам, сначала надо вопросом или утверждением подчеркнуть примат моей заинтересованности, мужской заинтересованности. Сымитировать экран. Это моя тоска по ней переполнила все мыслимые емкости души и хлынула через край, замкнув нужные контакты в схеме «Женское Мышление». Это она уловила мой сигнал бедствия и откликнулась: «Не дрейфь, аргонавт, не все так плохо». Это она снизошла до признания, так как я, оказывается, уже сам первый признался. Рядоположенное в мысли соответствует рядоположенному в высказывании – помните? Поэтому свою телегу про то, что она соскучилась, Рая грамотно прицепила к лошади. Ход конем, дамы и господа! Ко мне ни с какой стороны нельзя было подкопаться, и тогда меня просто командирским решением поставили перед фактом. Назначили соскучившимся.

– Привет, Наташа. Дружим?

– Привет, Кирилл! Конечно, дружим. Может, встретимся?

– А то! Давай номер. Позвоню, договоримся.

– ОК (пишет номер). Только ты свой мне тоже напиши. А то я на звонки с незнакомых номеров не отвечаю!

Нельзя давать телефоны просто так первой. Ничего не должно быть задаром. Ни один жест со стороны женщины не должен быть осуществлен без условий и гарантии ответных демонстративных усилий.

А вот это мы и проверим, думал я, звоня Наташе сразу по получении последнего сообщения. Наташа не просто взяла телефон, но даже в три гудка уложилась.

– Але? – (Классный голос!)

 – Привет еще раз. Это Кирилл.

– А-а-а, привет!

– Наташенька, ну как же так? Ты ведь не принимаешь неопознанные звонки. Или мой номер тебе известен?

– Ой, да я тут просто один звонок по работе жду.

– Если бы сейчас было не рабочее время, ты бы не ответила, получается? А так выходит, что просто перепутала, да?

– Да, возможно.

– Ладно, будем считать, что мне дико повезло. Но вот в чем вопрос…

– В чем?

– Допустим, не приведи бог, твоему близкому человеку, наоборот, не повезло. С ним случилось нечто, требующее твоей скорейшей помощи. У близкого человека садится батарея в телефоне, и он просит первого попавшегося воспользоваться его мобильником. Первый попавшийся в число твоих знакомых, увы, не входит. Человек звонит тебе и в отчаянии начинает рвать на себе волосы, потому что ты ему не отвечаешь. А не отвечаешь ты ему, потому что задействован принцип, который ты мне в чате изложила. И как быть?

– Какой ты, однако… хитрый. – Это все, что она смогла мне ответить.

Да мне не жалко. Был подозрительным, был ненадежным, могу и в хитрых походить.

«Хитрость» мне даром не прошла.

Когда по ее просьбе перенести разговор на вечер я звонил в 20:00, она телефон не взяла. Раз не взяла, два не взяла, пять не взяла. Я пишу смс: «Наташ, когда мой телефон был тебе неизвестен, ты ответила сразу. Теперь он тебе знаком и, наверное, именно поэтому ты отвечать отказываешься». Обратный сигнал пришел мгновенно: «Прости, мне сейчас грустно. Давай завтра поболтаем». Из чего я сделал вывод, что каждый раз, когда я звонил до этого, она смотрела на дисплей и спокойно откладывала мобильник в сторону. Хотя сказать то же самое вслух ровно на двадцать секунд меньше, чем набирать смс, щелкая клавишами. Где логика? Или, может, это у нее голос классный, а у меня как раз отвратительный настолько, что слушать меня – адская пытка? Да все и так ясно. Это просто месть за невыполнение требований, за уличение в глупости принципов, за то, что я такой есть.

И еще одно маленькое наблюдение. Пробегая по бесчисленным сайтам и форумам, где женщины рассуждают о знакомствах, я четко усвоил одну мысль: женская инициатива – явление невероятно редкой событийности и высочайшей отваги. Девушки, трубящие о том, что они нашли в себе силы «даже улыбнуться» понравившемуся молодому человеку, явно претендуют на отображение на доске почета у здания префектуры по месту жительства. Настоящий гражданский подвиг – вот как это воспринимается по сей день в нашем обществе. Смелая, прогрессивная женщина, скажут про такую. Но представьте, что понравившийся молодой человек взял да и не остался в долгу. Взял и улыбнулся ей в ответ. Почему бы не расцветить этот мир положительными эмоциями? Но что скажут про такого? Тормоз! Более того, столкнувшаяся с зеркальной реакцией девушка потом наверняка на всю жизнь заречется быть такой щедрой на знаки внимания мужчинам. Поторопится нырнуть обратно в когорту стоически крепящихся, которые не позволяют себе подобных вольностей. Не будет даже улыбаться, чтобы избежать такой наглости, как ответная улыбка мужчины, не подкрепленная никакими действиями.

Помнится, я получил такое электронное сообщение от дамы: «Кирилл, может, встретимся?» Далее – с нового абзаца и заглавными буквами: «О БОЖЕ! Я САМА ПРЕДЛАГАЮ ВСТРЕТИТЬСЯ!» Для женщины, воспитанной в нашем моральном контексте, проявление инициативы по редкости и силе ощущений сравнимо с чувствами космонавта Алексея Леонова, первого человека, вышедшего в безвоздушное пространство. Впрочем, по риску получить пожизненную инвалидность самолюбия в случае отказа мужчины – это тоже сверхгероическое предприятие. Столько адреналина… Черт, даже завидую!

Похмельные блуждания завели нас с Филей одним хмурым воскресным утрода в супермаркет на водопой. Алчно высаживая по полбутылки минералки одним глотком, мы вышли, икая, обратно на свет божий. Там, на божьем свете, жила-была и курила у входа блондинка примерно нашего возраста. Разговорились. Разговор наш ограничился пятью минутами, так как Филиппу пора было двигать в сторону метро, да и сама блондинка Снежанна тоже спешила. Что делает похмельный джентльмен, если ему не дали выговориться от души? Он ищет возможности возобновить беседу чуть позже, когда этому ничего не будет препятствовать.

– Снежанна, давайте не останавливаться на достигнутом, – предложил я. – Давайте продолжим наш разговор, допустим, завтра?

– Давайте! – приветливо поддержала меня она. – Но как? Ведь телефон я не скажу.

Что пил – что не пил, ей богу. Мозг мой, получив такую подсечку, тут же вытряхнул из себя остатки альдегидов и принял трезвую боевую стойку.

– Ну, – сказал я, – порассуждаем! Телефон вы свой не даете.

Кивок.

– Но продолжить со мной общаться вы хотите.

Кивок.

– А как же нам в таком случае быть?

Кивок.

– Я ведь сейчас восприму это как приглашение в гости.

– Это еще почему?

– Ну не телепатически же мы будем общаться? А телефон вашей милостью исключен.

– Ну-у-у… Эт-та…

– Или вы хотели сказать, что назначаете мне свидание на этом же месте через двадцать четыре часа?

– Ну, возможно. Только я не обещаю, что приду.

– А я вам обещаю, что позвоню. Только давайте избавим друг друга от этого никчемного жеманства.

– Так вам телефон, что ли?

У меня хватило сил только улыбнуться.

– Ну, запишите.

– Я запомню.

– Да ладно?

– Это несложно.

И тут, друзья мои, нам никак не обойтись без такой диковинной категории, как инкорпорирующие или полисинтетические языки. Для языков этого вида свойственно включение одних слов или их частей в состав других. Морфемы не просто пристыковываются друг к другу по принципу «префикс – корень – суффикс – окончание», слова не просто выстраиваются в синтаксическом порядке, а буквально проникают, врастают друг в друга. Получаются невообразимые мутанты, длиною запросто в сто букв. Такие стратегии согласования характерны для языков народов крайнего севера и индейцев. Если попытаться привести пример, то представьте себе, что вместо понятного вам «мама мыла раму» эта же мысль будет передана вот так: «Мамырламу». И вот со мной, с доброжелательным улыбчивым человеком, к тому же страдающим абстинентным синдромом, Снежанна заговорила на языке ацтеков. Ее номер прозвучал следующим образом:

– Восемдевясодвашессемсодинтрипянодва.

Ну совесть есть? Это было произнесено трескучей скороговоркой намеренно, чтобы наказать меня. Строгие преподаватели тоже применяют санкции в отношении тех, кто отказывается писать конспект. Женский Приоритет Противодействия призывает: если этот нахал не заметался в поисках салфетки и ручки, если он не бросился трясущимися руками забивать номер в сотовый, если он похваляется своей памятью, то пускай-ка он поработает дешифровщиком. Чтобы знал впредь, как надо себя держать в столь торжественный момент.

Но я запомнил ее номер. Вполне вероятно, что в прошлой жизни я был индейцем, привычным к языковому полисинтетизму. Мы потом довольно много общались по телефону. И каждый наш разговор она заканчивала одной и той же фразой: «Ты звони мне». Смешно, правда?

Давайте поразмышляем вот над чем. Включая заднюю передачу при виде ищущего контакта мужчины, женщина сама себя обрекает на лишние трудности. А трудности возникнут моментально, как только поблизости замаячит другая женщина. Да, самцы тоже воюют за самок, но они хотя бы последовательны в своем соперничестве. Интересна женщина – самец будет стараться, интересна не только ему – будет стараться вдвойне, чтобы захватить и удержать пальму первенства. Это просто более интенсивное продолжение одной и той же линии.

Все иначе в условиях «один мужчина – много женщин». Тут картина складывается куда более катастрофичная. Каждая женщина, движимая ЖПП, поначалу рванет от мужика прочь, но чуть только завидит конкурентку, мигом переложит рукоятку машинного телеграфа на «самый полный вперед» и стрелой ринется обратно. Несложно представить, что происходит, когда машины сначала рассредоточиваются, освобождая место для разгона, а потом летят очертя голову назад в эпицентр. Грохот, треск и искры! Хотя любая из них могла бы уберечь себя от вмятин, просто оставшись с мужчиной с самого начала и тем самым сняв само основание для конкуренции.

Филипп как-то задал одной своей знакомой такой вопрос: «Почему отдельную женщину порой очень трудно вызвать на взаимное проявление интереса, но так легко расстроить дружественную атмосферу внутри женского коллектива, всего лишь внедрив туда одного мужчину?»

– Да ты никак с Луны свалился! – ахнула та. – Это ж азбука, неуч! Так у нас, людей и, в частности, женщин, заведено. Цивилизованная женщина не позволит себе мгновенно растаять перед мужчиной, ведь это… неприлично даже как-то. Но и здоровое соперничество среди женщин никто не отменял.

Про «здоровость» женского соперничества за мужчин надо писать абсолютно самостоятельный труд. Это будет энциклопедия ненависти и злокозненности, сосуд со всепрожигающей кислотой. Но с чем я спешу вас ознакомить, дорогие цивилизованные, так это результаты профессиональных наблюдений за известными всем животными. Выдержка из статьи Игоря Труфанова, опубликованной в «Литературной газете»: «У волков свой брачный этикет. Во время гона одинокая волчица призывно воет, но на ответный зов самца не откликается, навстречу ему не идет. Это период знакомства. Зато, когда хищники сбиваются в большую стаю, волчицы про этикет ту! же забывают и грызутся со своими соперницами порой насмерть».

Выдрал! Я с волчьим хрустом выдрал лоскут газетного полотна с этим абзацем, ибо вот она – истина!

И пусть теперь вам женщина только попробует робко пискнуть про цивилизованность практикуемой ими поведенческой линии. Не дослушивая ее до конца, встаньте перед ней на четвереньки, запрокиньте голову и сделайте:

– У-у-у-у-у!!! – Тоскливо, дремуче, леденяще… Как настоящий волк.

Думаете, откликнется? Ха-ха. В лучшем случае, вызовет скорую. А вы говорите…

Я сам не люблю идти, слыша за спиной шаги. Хочется либо остановиться «завязать шнурок» и пропустить преследователя вперед, либо ускорить шаг и оторваться. Не по себе мне как-то бывает в такие минуты, томит что-то меж лопаток… Не думаю, что я один такой.

Поздним вечером, возвращаясь домой, я имел возможность убедиться, что я и в самом деле не одинок в своих фобиях. Впереди меня топала в направлении моего дома тетенька лет сорока. Когда между нами оставалось метров восемь, семенящая впереди фигура женщины вдруг как-то вся сразу напряглась спиной, пару раз быстро оглянулась на меня через плечо и наддала скорости ровно настолько, насколько ей позволяли отвисшие пакеты со снедью. Гонка продолжилась до самой двери подъезда и закончилась моим поражением: когда я тянулся к пипке домофона ключом, женщина молниеносно набрала на клавиатуре код и открыла дверь самостоятельно. Мы зашли внутрь.

– Добрый вечер, – поздоровался я. – Скажите мне, пожалуйста, код, который вы сейчас набирали. А то живу тут и не знаю.

Женщина молча замотала головой.

– Почему нет? – попытался расслабить ее улыбкой я.

– Откуда ж я знаю, кто вы такой? – буркнула она, нажимая кнопку вызова лифта.

– Я Кирилл Демуренко, живу в восемьдесят шестой квартире, последний этаж. Скажите, я не посторонний.

– Нет, – продолжала партизанить она.

– Но почему? Ведь я такой же полноправный обитатель этого подъезда. Хотите, я вам прописку свою покажу? – Я полез в карман за паспортом.

– Нет, – дернула головой тетя и шагнула в лифт. Я шагнул следом. Ее пункт назначения горел красной точкой в кнопке с номером четыре.

– Послушайте, – прибегнул я к самому вескому аргументу, – вдруг я потеряю ключ от домофона, а мне нужно будет срочно домой? Что тогда?

Ответ поразил меня своей житейской гениальностью. Тетя посмотрела мне в глаза и назидательно отчеканила:

– Вот когда потеряете, тогда и скажем.

Честное слово, я в ту же секунду хотел нажать клавишу экстренного вызова диспетчера. Сказать, что тут в лифте у человека с головой плохо стало и требуется помощь.

– Женщина, – выдохнул я, зажмурившись от ужаса. – Вам самой не дико то, что вы сейчас сказали? Если я посею ключ, мне лично вам позвонить среди ночи? Хорошо, только потом не обижайтесь.

Двери лифта разъехались, выпуская мою попутчицу на площадку четвертого этажа.

– «Решетка – четыре – два – три», – смилостивилась наконец она, открывая дверь прихожей.

– Спасибо. Спокойной ночи, – шаркнул я ножкой. – У вас был трудный день.

Позже, когда я поведал об этом инциденте милой моей подруге Нюсе, я услышал от нее такой комментарий:

– Наверное, эта женщина просто была ошарашена внезапностью вопроса и поэтому, отвечая тебе «нет» несколько раз подряд, пыталась выиграть время, чтобы сообразить, что сказать. Или таким образом затягивала разговор, чтобы пообщаться с тобой подольше.

Восхитительно! Во-первых, интересен сам факт, что такие вопросы ошарашивают внезапностью. Нужна, видать, некая пропедевтика <sup>[16]16
  Пропедевтика – вводный, ознакомительный курс.


[Закрыть]</sup> , подготовительная работа, предварительный брифинг по обсуждаемым темам. Во-вторых, оказывается, женское «нет» работает в таких ситуациях в качестве индикатора режима ожидания; это такой по-женски зашифрованный сигнал «Подождите. Идет обработка запроса. Оставайтесь с нами». Ну а в-третьих, я не понимаю, это как же неимоверно остро надо ощущать потребность в общении, чтобы поддерживать его таким нелепым образом. Впрочем, это всего лишь догадки одной женщины относительно другой, но даже они проливают свет на кое-какие перегибы сознания.

А вас, люди добрые, я всех приглашаю в свой подъезд на экскурсию. На четвертом этаже вас ждет жемчужина нашей коллекции мозговых артефактов. Не забудьте: «Решетка – четыре – два – три».

Женский Приоритет Противодействия, при всей масштабности распространения и прочности своего исторического фундамента у меня лично пиетета не вызывает. Это не что иное, как вендетта по отношению к одним за предыдущие обиды со стороны других. Компенсация за прошлые апперкоты по самолюбию. Намеренная инфляция собственной цены. Мне думается, самодостаточная, великодушная личность не станет опускаться подобным образом.

Спору нет, в возведении этого мрачного замка непреклонности поучаствовали и сами мужики. Женское рефлекторное «нет» «вшивалось» в сознание не без наших усилий. Социально сформированный разрыв между доминирующим положением мужчин и их индивидуальными слабостями и дал такие крапивные всходы в душах женщин. Посудите сами: разве мало мужиков, от рождения облеченных своим статусным гендерным преимуществом, но при этом внутренне являющихся слабохарактерными, ущербными существами? Да полным-полно. Сила и значимость досталась людям, не умеющим красиво и созидательно распоряжаться этой силой, – так какой же еще защитный блок могли в такой ситуации придумать женщины? Только априорное отрицание и экранирование любого нового мужчины, пока он не расшибет себе лоб в подтверждение своей благонадежности.

Вы знаете, что такое аллергия? Я-то знаю, дай бог вам здоровьица, я-то с ней намучался в свое время так, что до сих пор вспоминать жутко. Иммунная система чутко следит за тем, чтобы в организм не вторгались чужеродные агрессоры, перехватывает их, если им это удается. Но происходит какой-то системный сбой, какое-то искажение алгоритма – и понеслось. Иммунитет начинает громить все подряд, даже безобидные вещества. В кровь выбрасывается неоправданно большое количество антител, что сопровождается отравляющими жизнь симптомами: чих до одури, плач в три ручья, а от асфиксии вообще дуба дать можно… А всего-то – кошачий волос в нос попал. Женский Приоритет Противодействия – это психологическая аллергия, безальтернативная атака на любого нового или нестандартного мужчину. Да он, может быть, пришел с миром, и нет на свете более милого человека, но психо-иммунтитет должен отбушевать положенную ему программу до конца. Женщина сама мучается соплями и слезами, но ничего поделать не может. И как при традиционной аллергии, женщине нужно адаптационное время, чтобы на этого мужчину улеглась столь бурная выработка антител. Минздрав уже давно должен был забить тревогу, ибо эта эпидемия поразила изрядную часть нашего национального генофонда. Знаете, как я дал отпор аллергии? Правильно – начал усиленно заниматься спортом, закалкой, меньше стал глотать антигистаминные таблетки. И постепенно свел ее до минимума. Я просто применил систему сознательных нагрузок на иммунитет, и он потихоньку «врубился в тему», перестал выкидывать фокусы. Женщины, в нарушении вашего иммунного механизма отчасти виноваты и мужчины, как болезни, дающие осложнения. Но вас так и будет точить недуг, если вы ему поддаетесь, боитесь выйти из дома без респиратора и жалеете себя.

Про пикаперов я уже говорил. Я уважаю это движение за их энтузиазм, неисчерпаемую энергию, изобретательность и гибкость. Но в стратегическом плане они все равно поддаются, принимают правила игры. Мне это напоминает сознательный выход на тонкий лед с последующим хвастовством: «Мне только в сапоги затекло, а ты вообще ушел по шею!» Мол, тебя отбрили сходу, а я сумел без мыла в задницу залезть. А зачем в нее, если вдуматься, лезть? С утилитарной, бытовой точки зрения, они все делают правильно. Они искусно переориентируют Женское Противодействие так, чтобы пикапер не чувствовал себя проигравшим, а женщина не считала себя продешевившей. Но, ребята, вас по большому счету все равно вынудили приспособиться.

Наша с Филиппом идея заключается в том, что нельзя поддаваться. ЖПП должен быть низложен и поруган как одно из проявлений неразумности, антиразумности. Надо ценить тех, кто готов открыто повернуться к тебе лицом, и игнорировать тех, кто поворачивается к тебе своим надменным Жэпэпэ. Как бы много их ни было вокруг. Как бы одиноко подчас не казалось. В конце концов, мужики, демографическая статистика на нашей стороне. Нам есть, из кого выбирать. И нам есть, с чем бороться.

Девчонки, ну давайте начистоту! Вы же не будете спорить с тем, что жизнь одна, что каждый день неповторим и другого такого не будет. Перед вами Т-образный перекресток противоположных возможностей: провести день (час, ночь, жизнь) с человеком, который вас заинтересовал, или отмежеваться, пустить время вхолостую во имя соблюдения вбитых в башку правил. «Вот мы сейчас все переделаем, а потом и делать-то нечего будет», – говорит героиня фильма «Девчата», отстраняясь от поцелуя. И не одно поколение российских женщин подхватило эту отупляющую сознание игру, тем самым признавая, что есть некий ограниченный запас поцелуев, объятий и секса, и расходовать его надо планово, по разнарядке. Также, как и запас собственной фантазии и изобретательности, очевидно, весьма скудный. Философия скряги, пытающегося сэкономить на самом себе. Странные вы люди: как поход за шмотками, так «гуляй душа» с последующим вылетом за рамки отведенного бюджета – живем, мол, один раз. А как радость полноценного беззаветного общения, так достаете дозатор. «Уже вместе, потому что здорово» или «еще пока порознь, ибо рано» – вотона, линия фронта между жизнью и существованием. Введем такое понятие, как ценность момента. Какой из этих двух моментов будет для вас ценнее, богаче, какой даст ощущение полноты эмоций? Неужто не первый? Какой вы будете вспоминать потом с искренней теплой улыбкой – неужто второй? Ладно, можете ничего не говорить сейчас. Ведь это так непрестижно – признать правоту мужчины в столь фундаментальном вопросе. И не надо. Просто дайте честный ответ самим себе. И просто любите жизнь.

P.S. Помните сказку о потерянном времени…

…или, на худой конец, героя рассказа В.М. Гаршина.

Филипп

И повторится все, как встарь:

Ночь, ледяная рябь канала,

Аптека, улица, фонарь…

А. Блок

Как-то раз в одной из съемных квартир мой глаз упал на книгу рассказов Всеволода Михайловича Гаршина. Заинтересовала она не тем, что я пока не был знаком с его творчеством, а тем, что сюжеты его произведений изрядно поиспарились во время долгих исканий себя. Кроме того, книга выглядела как молоденькая, худенькая девчушка в новеньком бирюзовом платьице, к которой я не мог не протянуть свои ручищи. Таким образом, было решено, чем занять вечер того дня.

Погрузив себя в объятия мягкого кресла, я открыл первую страницу. Как сейчас помню, тот сборник рассказов начинался с произведения «Четвертый день» (оно интересно по сути, но мало «пригодно» для нашего повествования, захотите – прочитаете сами). Вслед за ним шло «Происшествие». Возможно, оно не такое сильное, как, скажем, «Встреча», но рассказ этот изрядно потряс мое воображение. И я собираюсь донести децибелы моего потрясения до вас.

«Из песни слов не выкинешь». Слова этой «песни» были написаны в 1878 году (за 100 лет до моего рождения и за 128 лет до рождения того, что вы сейчас читаете). Поэтому не хочу думать, что будут упреки в том, что я, дескать, обижен на судьбу-злодейку, которая на виражах жизни подсовывала «не тех» женщин, и теперь я тут все это выливаю. Я ценю жизнь, я восхищаюсь женщинами, потому что сформированная модель их поведения с XIX века не изменилась (а «постоянство – признак мастерства», так ведь?), и отрадно понимать, что Гаршиным на 15 страницах текста написан краткий экскурс в глубь женской натуры. Однако основной акцент ставится не на модель поведения, а на вопиющий образ мысли, который доводит себя до самоистязания, до непонимания своих собственных поступков, что приводит к апатии.

Занимательно и то, что образ женщины (главной героини) нарисован мужчиной, чья психология испокон веков кардинально отличалась от женской, и сегодня не проходит и дня, когда мужское мышление обязательно противопоставят женскому.

Напрягаю память, пытаясь вспомнить что-либо подобное у ав-торов-женщин, – произведения, где более-менее известной писательницей метко прорисована гистограмма мужского мировосприятия. Подскажете? Буду признателен!

А пока хочу вас «закидать» цитатами мастера слова и ловца человеческих душ (по определению А. М. Горького). «Лица почти героического, изумительной искренности и живого сосуда великой любви». Все части располагаю в полном соответствии с тем, как они помещены в тексте у Гаршина (возможно, и буду вставлять свои 5 копеек, но обещаю – без излишнего усердия, чтобы дать вам насладиться величием мудрого человека):

«Мне хочется остановиться, удержаться за что-нибудь, хоть за соломинку, но у меня нети соломинки. Лгу я, есть она у меня! И даже не соломинка, а быть может, что-то понадежнее, но я сама до того опустилась, что не хочу протянуть руку, чтобы схватиться за опору».

Далее героиня рассказывает про ту самую «опору» – молодого человека, который «не представлял ничего особенного, кроме разве какой-то добродушной болтливости». Она познакомилась с ним во время прогулки в Летнем саду.

Потом была их встреча, он, почувствовав ее холодность (а может быть, замешательство), ушел, потом терзался, пил, и как-то раз пьяным пришел к ней, но она, как и следовало ожидать, ушла на прогулку, оставив его, заснувшего, в комнате. Привожу «занимательные» размышления героини:

«Он совсем погибает. Что мне делать, чтобы поддержать его? Могу ли я изменить свои отношения к нему? Ах, все в моей душе, вся моя внутренность горит. Я не знаю сама, почему я не хочу воспользоваться случаем бросить эту ужасную жизнь, освободиться от кошмара. Если бы я вышла за него? Новая жизнь, новые надежды… Разве то чувство жалости, которое я все-таки чувствую к нему, не может перейти в любовь?»

И тотчас одергивает себя:

«Ах, нет! Теперь он готов лизать мои руки, а тогда… тогда он придавит меня ногою и скажет: "А! Ты еще сопротивлялась, презренная тварь! Презирала меня!" Скажет ли он это? Я думаю, что скажет».

Более странного образа мысли придумать сложно, самое страшное – в нем нет надежды на хорошее…

Смотрим далее:

«Господи, что я сделала такого, что еще при жизни меня следовало бросить в ад? Разве не хуже всякого ада то, что я переживаю?»

Я считаю, что истребила себя!

Потом героиня решается принять приглашение на именины и отправляется, практически с порога начинается диалог:

«– Благодарю вас, что пришли.

– Зачем вы звали меня? – спросила я.

– Боже мой, неужели вы не знаете, что значит для меня видеть вас! Впрочем, этот разговор для вас неприятен…».

И правда, неужели вы не знаете?..

Оказалось, что вовсе не именины были поводом их встречи, он придумал это, чтобы перед своим «отъездом» увидеться с ней в последний раз. А голос его дрожал, и он не скрывал своей нервозности, не сдерживал эмоций.

«Мне стало невыразимо жалко его. Справедливо ли все то дурное, что я чувствовала против него? За что я так грубо и резко оттолкнула его? Но теперь уже поздно сожалеть».

И он ее отпускает. Она спускалась вниз по лестнице, а «сердце ныло пуще прежнего». Последний кусок рассказа сознательно оставляю без комментариев – не имею права трогать нечистыми руками чистые чувства человека. Читайте, думайте вместе с Всеволодом Михайловичем Гаршиным:

«Пусть он едет и забудет меня. Останусь доживать свой век. Довольно сентиментальничать. Пойду домой. Я прибавила шага и думала уже о том, какое платье надену и куда отправлюсь на сегодняшний вечер. Вот и кончен мой роман, маленькая задержка на скользком пути! Теперь покачусь свободно, без задержек, все ниже и ниже. "Да ведь он теперь стреляется!" – вдруг закричало что-то у меня внутри. Я остановилась, как вкопанная; в глазах у меня потемнело, по спине побежали мурашки, дыхание захватило… Да, он теперь убивает себя! Он захлопнул ящик – это он револьвер рассматривал. Письмо писал… В последний раз… Бежать! Быть может, еще успею. Господи, удержи его! Господи, оставь его мне! Смертельный, неиспытанный ужас охватил меня. Я бежала назад, как безумная, налетая на прохожих. Не помню, как я взбежала по лестнице. Помню только глупое лицо чухонки, впустившей меня, помню длинный темный коридор со множеством дверей, помню, как я кинулась к его двери. И когда я схватилась за ее ручку, за дверью раздался выстрел. Отовсюду выскочили люди, бешено завертелись вокруг меня, вместе с коридором, дверьми, стенами. И я упала… и в моей голове тоже все завертелось и исчезло».