Текст книги "Ну ты же мужчина!, или МеЖполовые парадоксы"

Автор книги: Филипп Грибанов

Соавторы: Кирилл Демуренко
сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 34 страниц)

Если спустя некоторое время на поверхности отношений мазутным пятном всплывал факт моего давнишнего, непринужденного разговора со «своей бывшей», который я имел наглость утаить, то моментально на меня навешивался ярлык лжеца, а что самое худшее: в глазах девушки я был отъявленным кобелем. Но я никогда и не держал в мыслях возможность возврата к прежним отношениям или встречи в одной постели. Я говорю это честно, сидя один на один с компьютером, а верить мне или не верить – это ваше личное дело. Уверен, что добрая половина женщин отреагирует на сказанное в обычной манере: «зная, что это не нравится твоей девушке, что же ты, стервец, не прекратил общение?» Отвечу: считаю абсолютно правильным делать светлые мазки на мрачном фоне разрыва любовных уз, потому что двух людей на протяжении некоторого времени связывала не только тяга друг к другу, но и жизнь их обрастала общими друзьями, увлечениями, домашними животными и утварью. А что теперь? Я должен запрятать желание увидеться с любимой кошкой по имени Лось, что сейчас живет с Наташей и новым хозяином, в глазу которого огромным бревном сижу я – Наташкин «бывший». Как здравомыслящий человек я прекрасно понимаю, что мое внимание к кошке или, не приведи господь, к ее хозяйке в нынешнем мужчине Наташи не вызовет ничего, кроме раздражения и приступов ревности, которые серной кислотой начнут разъедать их союз. Я уж лучше смалодушничаю, сверну свои бравые песни о нелепости и отойду в сторону.

С упорством шизофреника я задавал многим женщинам один и тот же вопрос: а вы готовы смириться с тем фактом, что ваш мужчина общается со своей бывшей? И даже после моих разъяснений всей обыденности подобных отношений, приходилось слышать отрицание в разных вариантах:

– нет;

– пожалуй, нет;

– ни в коем случае;

– никогда.

Любые попытки выведать, чем же обусловлено такое отношение, были тщетны – никакой вразумительной аргументации, никакого намека на здравую логику. Что же получается: опять вердикт?! Неужели опять необоснованные страхи, обволакивающие нутро?! Или это обычная страсть к единоличному обладанию?!

– Слушай, Филь, мы списались с Сашей на днях, обменялись телефонами, он мне позвонил, так мило с ним потрепались. Рассказал про семью, про детей…

Саша – это один из моих однокурсников, с коим Наташка познакомилась на совместной тусовке, и вот не так давно они случайно встретились на каком-то интернет-ресурсе и по-приятельски общаются. Славно же. Я ничего не имею против того, что они в контакте. Саня приятен мне своей открытостью и огромным человеколюбием, я только рад, что, несмотря на то, что мои личные отношения с Наташей не сложились, она в дружеских связях с моими приятелями. Но мне-то горестно оттого, что, до хрипоты надрываясь на кухне нашей квартиры когда-то, в далеком 2003 году, разжевывая прописные истины здоровой людской коммуникации, я был бит за неправильный взгляд на взаимоотношения полов. А что же теперь? Громко в то время поруганный за либерализм подхода к незатейливому общению между сторонними людьми разного пола, теперь был вынужден обронить:

– А вот сейчас представь, что Аня (жена Саши) устраивает ему скандал, когда узнает, что он «якобы-просто-общается» с «какой-то бывшей девушкой его однокурсника»?

– Я этого, Филь, даже себе не представляю…

– Правильно, потому что Анька – мудрая женщина, и в этой ситуации ничего нет: вы не более, чем друзья. Вот только не пойму, почему же раньше ты настаивала на моей неправоте в этом вопросе…

Наташка, к моей несказанной радости, выдохнула:

– Ну а что ты хочешь, Филь? Мне тогда было всего двадцать три!

Сегодня ей двадцать восемь, и неужели, опираясь на слова

Наташи нынешней, я могу смело говорить всем милым созданиям, кто заставляет меня умертвлять в себе прошлое: «Вернемся к этому разговору через… лет»?! Но не буду ли я в этом случае разбит в пух и прах как самодовольный умник, упивающийся возрастным цинизмом?! К сожалению, мне трудно найти ответы. Вот и «стою я перед вечною загадкою…» опять, и руки привычно разводятся в такт поднимающимся в недоумении плечам.

Ну а что на другой стороне дороги жизни? Может, есть смысл сменить правостороннее движение на левостороннее? Переходим. И сразу же навстречу Таня, которая на вопрос: какие мужчины ей не нравятся, лихо отвечает: «Ревнивые и эгоистичные». За Таней тянется вереница виртуальных знакомых, которые вторят, что не приемлют ревность ни под каким соусом. Хм. Вот же мутит. Тогда что же получается: и с этой стороны шоссе ветры ничуть не слабее? Потому что далее по схеме: «А если ваш общается с бывшей?..» – и приплыли!

Страшно представить, если я раскрою свой хавальник и начну голосить, чтобы он не смел больше сюда звонить. Дом, дети, стирка и никаких клубов и подруг… Пардон, но на дворе XXI век и щелчки кнутом; «Ни птица во птицах сычь; ни в зверез зверь еж; ни рыба в рыбах рак; ни скот в скотех коза; ни холоп в холопех, хто у холопа работает; ни муж вмужех, кто жены слушает» выглядят как минимум старомодными и нелепыми. А не осталась ли Надя из поселка Горки в XVI веке, где мужская доминация считалась обычным и желательным условием поддержания «здоровой атмосферы» в доме?

Надя, Наташа, Таня, Оля и все остальные – те, кто потенциально могут разделить мою жизнь, – соберитесь все вместе и выработайте единый кодекс моего поведения, чтобы в дальнейшем я смог жить с единственной и поддерживать безоблачные отношения со всеми вами. Все стороны данного конфликта останутся в выигрыше, а я обрету ответ на затертый до дыр вопрос: «Что мне надо сделать?», и воцарится мир, согласие, взаимопонимание. И не будет у меня времени на подобную ерунду – изыскание модели поведения, которую потом могу с радостью подарить своему сыну, чтобы облегчить его мужскую партию в семейной круговерти, где и без того будет хватать корректив. Да и сам, глядишь, научусь не выглядеть заблудившимся щенком, которого гонят за то, что он «равнодушен», и пинают за то, что «безмерно ревнив». Научите меня дозировать свои права обладания вами, преподайте урок умеренного равнодушия. Но отважитесь ли вы, хватит ли вам навыков и знаний…

Мне греет душу тот факт, что я не одинок в своих попытках изыскать ответ на вопрос: почему девушки ревнуют к прошлому? Открою Ю. Трифонова, роман «Время и место». Вот, что со страниц вещает читателю автор:«.. он <Антипов> размышлял над загадкой: почему женщины привязаны к прошлому гораздо меньше, чем мужчины? Прежняя жизнь отламывается у них навсегда. Народная поговорка насчет короткого ума имеет в виду не ум, а память». Чужие слова, приведенные в качестве цитат, самодостаточны и хороши тем, что их нет надобности перекраивать, в то время как к своим мыслям неизменно относишься с повышенными требованиями, желая постоянно оттачивать и улучшать до бесконечности. Поэтому я «позвал» на помощь Трифонова, чтобы продемонстрировать живучесть проблемы. Но неверно полагать, что нет у меня ничего собственного, что можно прицепить к цитате мэтра.

В предчувствии неминуемого разбора полетов постфактум я ощущаю себя канатоходцем, который балансирует над ареной, аккуратно вышагивая по тонкому тросу.

Прежде чем позволить себе грести дальше, вынужден разбить бивак и, смоля папироской, ввести вас в курс того, что будет написано ниже.

Замысливая трёп, я для себя решил, что характерные ситуации из моего прошлого, в которых фигурируют люди, бывшие в определенное время близкими мне, значащими для меня, не остануться без рецензии тех, кто в них участвует вместе со мной. Ниже вашему взору предстанет Наташа, которая уже появлялась ранее, с моей или Кирилловой подачи. Нареканий с ее стороны не было ровно до того момента, пока я не зачитал ей две части: «про ревность» (на которой вы находитесь сейчас) и ту, где шокирован я собственной неспособностью понять, что «думала» барышня (ее вы уже пролистали). Ознакомившись с содержанием, она вылила на меня поток разного вида брани и понуканий, и чтобы найти выход из ситуации, не переписывать уже созданную часть, мы заключили двустороннюю договоренность о том, что:

1) Я не опубликую ее фамилию в том виде, в каком она досталась ей от папы. То есть ее фамилия должна быть заменена. Что мы и сделали – теперь у нее фамилия русская, а именно – Германова…

2) Я уберу название города, откуда она приехала в Москву. Убрал.

3) И что самое странное для меня – я изменю фамилию Лешки (о нем прочтете ниже). Справедливости ради должен сказать, что стенографируя фразу о дружбе между мужчиной и женщиной, я осведомился: «А можно, я включу ее в то, что мы пишем?», на что получил добро в виде дерзкого «делай, что хочешь». Сделал и снова получил еще одну порцию «добра».

Вот, собственно, и все. Далее продолжаю раскапывать истину в вопросе существования злополучной дружбы между враждебными полами.

Итак: есть Наташа Германова (именно тут до теперешней правки была настоящая фамилия), отношения с которой у меня вроде бы до сих пор существуют, но они давно перетекли в другой сосуд, заботливо запечатанный до времени с биркой «вскрывать в экстренном случае». Другими словами, наши с ней отношения похожи на музейный шедевр, который расположен за стеклом, в нужном температурном режиме, дабы предотвратить быстрое увядание и потерю ценности. Уникальность недолгих уз в том, что в течение короткого времени мы успели многое: влюбиться друг в друга, возненавидеть друг друга, миллионы раз разойтись и воссоединиться, тысячи раз обматерить друг друга и провести достаточно ночей в идиллии! Я не могу лишить вас шанса уяснить наши ошибки и постараться избежать их в своей жизни. Так как мы практически не касаемся мужчин, мои слова больше обращены к девушкам.

Наташа приехала в Москву из провинциального городка средней по российским меркам численности населения (именно так я решил в угоду Наташе заменить название ее родного города). Как это обычно бывает, провинциалы в своем упорстве пустить корни в столице не страшатся никаких трудностей и смело сметают на своем пути преграды. Наташа ехала на пустое место.

Я искренне рад, что неустроенность первого времени осталась позади, я преклоняюсь перед ее целеустремленностью и жизненной хваткой. Хотя первое время, надо сказать, ей пришлось далеко не сладко (как это часто бывает с теми, кто решается осесть в Москве). Началось все с того, что ее обманули с жильем, которое «не дождалось» свою квартирантку. Наташке в спешке пришлось искать угол, и на помощь пришли земляки – молодые ребята, которые выделили ей койко-место в своей небольшой квартире.

Кров, таким образом, появился. Со временем было предложено место в московской торговой компании, удалось снять квартиру – столичная жизнь потекла. Через полгода ураганом влетел я. Сначала мы встречались, но со временем все больше и больше вечеров и ночей проводили вместе, а потом как-то легко стали жить. Не имею морального права вытряхивать наружу весь сор, что скапливался в стенах съемной квартиры в Люблине, скажу лишь, что одним из камней преткновения была безудержная ревность Наташи, о чем, кстати, она сама прекрасно знала и, как мне думается, изрядно ею тяготилась. Вновь и вновь вспыхивали диалоги:

– Наташ, ну ты же понимаешь, что твоя ревность мешает жить, прежде всего, тебе!

– Я не ревную без повода, – слышался ответ.

– Ну где повод в том, что я периодически созваниваюсь с Ласевой?

Разговоры подобного рода возникали чаще, чем мне этого хотелось. Теперь я понимаю, что сделал большую глупость, когда в самом начале наших встреч имел дерзость открыто рассказывать о своих прежних – тех, кто заполнял косметикой и нижним бельем ящики прикроватных тумбочек и одно время просыпался со мной по утрам. Видимо, делалось это настолько неумело, что из затеи максимально обнажить перед Наташей свое восприятие жизни, вплетая в рассказы черные и белые нити, не вышло ровным счетом ничего. Четкой картины нарисовать я не смог, как потом оказалось, а наоборот, все разрушил. Но ведь и Наташа была хороша: слушала и не обрывала меня, а я, остолоп, не смог/? о чувствовать или д о г а д а т ь с я, что мои монологи доставляют ей сомнительное удовольствие. Во мне не жила бравада, стремящаяся наружу, не было страсти выложить на семейное ложе все подробности былых амурных побед. Я просто по-детски – наивно – рассказывал…

Между нами пробегали и другие крысы, некоторые из них были выпущены мной, кое-каких сам же отловил и умертвил. Некоторые до сих пор «на свободе» и иногда больно кусают, и вновь приходится возвращаться к пережевыванию уже переваренного. Будет честным и правильным дать Наташе возможность – если она сама этого захочет – рассказать о том, чем я пачкал наши отношения, какими шагами я приближал их к мумифицированию. В один из дней меня пронзила молния (телефонный разговор перешел на ревность, которую, по моему убеждению, вылечить невозможно):

– Наташ, ну вот смотри, – не унимался я, – после меня у тебя будет мужчина, который в слепой ревности не станет, да и не сможет, усматривать невинность твоего общения с ребятами (я говорил о тех парнях, которые приютили Наташу в Москве в первое время). Он начнет всячески толдонить о том, что ревность его не беспочвенна, хотя ты будешь прекрасно знать, что у тебя, например, с Лешкой <пропуск фамилии> ничего не будет. Как ты сможешь убедить своего благоверного в мысли, что вы просто друзья?

– Я не стану убеждать, я просто порву с Лешкой все связи.

– Мда… – в некотором замешательстве размышлял я, – то есть ты готова отказаться от человека, который протянул тебе руку в трудную минуту, ради беспричинной прихоти ревнивца?

– Да! – чеканит Наташка.

Вот тут, соглашусь, мы с женщинами различны. Поэтому и на понятие «дружба» смотрим по-разному. Все-таки, получается Трифонов прав: «прежняя жизнь отламывается»!

Я подбирал яркие конфетти и раскидывал их в стороны, пытался, обходя острые углы, проводить параллели, убеждать в том, что ничего опасного в моей связи с той же Ласевой нет, что Леша <пропуск фамилии> – это такой же друг ей… но был мгновенно низвергнут:

– Я считаю, что дружбы между мужчиной и женщиной не существует, но есть Лешка, если бы у него ко мне были чувства, то я бы хотела с ним встречаться. Но он меня воспринимает как друга, поэтому я вынуждена это принимать! Поэтому я говорю, что мы друзья, и общаюсь с ним по-дружески!

Не знаю, как вам, но мне в этой тираде явно видится формула, выведенная Колмогоровым, о которой рассказывал Кирилл. Помните: «если из А вытекает Б…».

Наташа, обращаюсь к тебе со страниц: разве из того, что «Лешка воспринимает тебя, как друга», следует, что «дружбы между мужчиной и женщиной не существует»? Я бы понял такой оборот (если начать разбирать по кирпичикам): Лешка – это тот случай, когда я к мужчине испытываю симпатию, а он ко мне нет, поэтому единственное, что может быть между нами, – это дружба! Но тогда в тартарары летит твой тезис о том, что между М и Ж дружбы не существует; предложенная формулировка тебе невыгодна, потому что у меня на нее найдется не один контраргумент.

Однажды я встретился с Ирой Ковченковой, которая училась в параллельном со мной классе. Мы с ней не виделись с самого выпуска, и как-то я совершенно случайно узнал, что она в Москве. Сидели в кафе, куда потом подъехала Наташа… Все бы ничего, но спустя время в одной из семейных перепалок Наташка позволила себе выплеснуть: «Я видела, как она на тебя похотливо смотрела!» И это, наверное, неминуемо означает, что у нас скоро будет это? А давайте-ка наложим «Лешкино лекало» и отрежем по контуру: «…но есть Ирка, если бы у меня к ней были чувства, то она бы хотела со мной встречаться. Но я ее воспринимаю как подругу, поэтому она вынуждена это принимать!»

Если допустить на минуту то, что интерес ко мне у Иры присутствует (я не знаю ничего про это – никогда с ней этой темы не касались), то ясно просматривается схожесть ситуаций.

Не уверен, что и пушкинского запаса слов хватит, чтобы лаконично и доходчиво дать человеку понять, что ни о какой ревности речи быть не может, потому что «состава преступления» нет. Да мало ли как на меня смотрят женщины, мало ли что они хотят. Вроде бы и мое желание должно присутствовать. Остается одно – обзвонить всех своих женщин и скорбно провозгласить кончину отношений и откол прошлого! Может, тогда наступит спокойствие…

Ну, например/ такое благоденствие, какое царит в семье еще одной подруги Кирилла – Ксении. Здесь важна точность описания разговора, и я вынужден передать слово другу.

Кирилл

Глупость – продукт совместного труда. Один делает – другой позволяет. Девушки, вы пока можете вложить мечи в ножны – тут я высмеиваю как раз мужские перекосы в первую очередь. Но тем рельефнее на фоне этого проявляется ваша молчаливая санкция на моральное уродство. Итак, два этюда:

– Алло! Привет, Ксюша! С новым годом тебя, пусть всегда…

Но меня перебивают полным ужаса голосом.

– Ой! Это кто? Кирюха, ты что ль?

– Я. Не узнала?

– Да узнала, черт тебя раздери! Ты так до инфаркта доведешь. Ну нельзя же в самом деле… Предупреждать надо.

– Тебя надо было предупредить за неделю, что сегодня тридцать первое декабря?

– Надо было предупредить, что позвонишь. Слава богу, Сашки дома нет, а то бы ты меня так подвел. Я ведь говорила тебе, какой он у меня ревнивый.

– Но я всего лишь хочу поздравить тебя, Ксень.

– Нет, спасибо тебе, конечно, но он этого не любит.

Дорогие читатели, закройте, пожалуйста, свои уши. Я сейчас буду истерить матом и кататься по полу, брызгая вспененной слюной. Саша, я очень хочу с тобой распить пол-литра на двоих и подискутировать о несовершенстве мироздания. Если, конечно, Ксюша не заревнует…

– Он не любит, когда его женщине желают счастья в новом году?

– Нет, он, конечно, нормально к этому относится, но он должен знать всех, с кем я разговариваю. Если звонит кто-то ему неизвестный, пускай даже только по праздникам, то… то это подстава, понимаешь?

Можно примерно рассчитать, сколько в среднем людей узнает человек за свою жизнь – как лично, так и опосредованно. Я предлагаю Ксении сделать для своего гражданского мужа день открытых дверей и согнать к нему вычисленное количество человек, дабы он узнал всех сразу и навсегда. Или осуществить хотя бы выборку на настоящий момент: взять все свои записные книжки, обзвонить каждого, кто хоть раз может ее по незнанию «подставить» своим звонком, и устроить большой такой урок мира. Пусть Саша проведет собеседование с каждым, выдаст каждому лицензию на приятельское общение с Ксюшей и больше не нервничает.

Но самое интересное, что когда я рассказывал эту дичайшую историю своей знакомой по имени Рита, то последняя полностью оправдала Ксению в ее позиции:

– Кирилл, а чему ты удивляешься? Женщина с мужчиной строят свою личную жизнь, свой тесный мирок. Если я полюблю мужчину, который выдвинет мне такие же требования, я буду готова существенно сократить круг своего общения, чтобы его не расстраивать.

– Рит, тебе интересно наше общение?

– Да, очень интересно.

– И это всего лишь общение двух человек без претензий на чувства, не так ли?

– Так.

– Но даже таким общением – с одной стороны, интересным, а с другой стороны, безопасным для твоей личной жизни – ты готова будешь пожертвовать, если того потребует твой мужчина?

– Конечно.

Меня не стало.

В бассейне Амазонки живет маленькое удивительное племя – индейцы Пираха. Запас имен числительных в их языке исчерпывается только тремя понятиями: «один», «два» и «много». Чудеса! Это уже не просто лингвистический феномен, не просто другой категориальный подход, это совершенно иной способ количественного осмысления мира. Когда я разрешаю себе в рассуждениях немного девчачьей романтики, мне кажется, что настоящая любовь сродни переходу на язык этого племени. Есть только ты и я, только двое, и нам хватает этого численного ряда. А все, что остается за его пределами, – это много, это нечто объективно существующее, но не нуждающееся в подсчете. Вот такие ути-пути.

Однако Ксюня со своим гражданским супругом, а там и Рита со своей готовностью к самозаточению, даже индейцев Пираха переплюнули! Они остановились на отметке «два» и отказались принять, что существует окружающий мир, окружающее множество, с которым так или иначе надо взаимодействовать, и это просто нереально – лично проинспектировать каждого представителя множества на благонадежность. Я думаю, такая дисбалансированная система обречена в один день с грохотом обвалиться, и выхода тут только два: или пересматривать свои взгляды и научиться доверять друг другу без припадков ревности, или уходить туда, где их будет действительно только двое. Например, записаться в космическую экспедицию на двухместном корабле и полететь на Сатурн. Но даже в этом случае необходимо предупредить земной Центр Управления Полетами, чтобы на радиосвязь с Ксюшей выходили исключительно проверенные ее мужем операторы. А то мало ли…

Второй живописный случай. Есть у меня подружка по онлайн-переписке Жанна. В принципе, мы с Жанной планировали встретиться, но… Вот, допустим, вы смотрите телевизор и хотите переключить канал. У вас два варианта: нажать соответствующую кнопку на пульте Дистанционного управления или через нехочу вынуть себя из уютного кресла, дотащить себя до телевизора, чтобы переключить непосредственно на нем. Благоразумнее будет воспользоваться все-таки благами техногенной культуры, как вы считаете? Так вот, для того чтобы скоординировать наше рандеву, я предложил Жанне обменяться телефонами, на что получил категорический отказ: «Нет! Давай договариваться тут, в интернете». Мне стала интересна такая тяга к усложнению задачи. Ведь по телефону проще перепланировать встречу, если что-то вмешается в расписание. Я долго мурыжил бедную девочку, пока наконец она не сдалась: «Понимаешь… молодой человек у меня очень ревнивый. Не хочу, чтобы из-за твоего звонка у меня были проблемы». Приведу наше дальнейшее общение в виде диалога:

– Я не буду звонить при нем, Жан, дабы не ставить тебя в неловкое положение.

– Это не поможет – он ежедневно проверяет мой телефон.

– Вот это я понимаю счастливый союз! А как же доверие к любимому человеку?

– Доверие – это хорошо, но вот такой он у меня… Ревнует очень.

(Он ревнует вполне справедливо, потому что ты даешь повод – за спиной у него не прочь встретиться с кем-то еще. Но делаешь ты так, потому что это естественная реакция человека на кабальный режим, – замкнутый круг какой-то!)

– Мне интересно, как это происходит чисто технически: вы встречаетесь после работы, и он тайком лезет в твой телефон, пока ты в ванной? Или он целует тебя, говорит: «Привет, дорогая. Телефончик сюда» – и ты покорно отдаешь ему мобильник? Стоишь, смотришь, как он пробегает по звонкам, ждешь, пока скажет: «Угу. Ну, вроде, все в порядке… Как рабочий день?» Как это у вас делается?

– Не важно, как! Меня это устраивает! Давай сменим тему!

– Понял. Значит, скорее всего, второй вариант. Кстати, а разве полученные звонки нельзя в крайнем случае стереть из памяти?

– Можно, но по косвенным признакам все равно вычисляется, стиралось ли что-нибудь. Там как-то можно сравнить количество принятых и исходящих звонков или еще что-то… Он же не тупой.

Я всю жизнь чему-то учусь… ладно – пытаюсь учиться. У меня перед глазами стоит парень, который шерстит телефон любимой девушки, дотошно расспрашивает по каждому неизвестному номеру, грозит позвонить и проверить, если рапорт ее нечеток, потом сравнивает количество звонков и, если, не дай бог, окажется, что запись о каком-то вызове она удалила чисто случайно, начинает ее пытать: «Есть что скрывать, да? Кто это был – говори быстро!» Я усвоил еще один жизненный урок. Теперь я точно знаю, как выглядит не тупой человек. Может быть, тем, что я предаю это огласке, я сейчас компрометирую Жанну, но, парень, я хочу тебе сказать, что все твои контрольные процедуры бессмысленны. Ты можешь вообще забрать у Жанны телефон, но ты не сможешь сидеть за одним с ней рабочим столом, а раз так – она всегда договорится о встрече на стороне по интернету, как это было в моем случае. Ты чемпион по удерживанию воды в решёте, вернее – один из многих, кто пытается поставить рекорд длительности. А то, что именно ты своей паранойей превратил ваши отношения в решето, ты не осознаешь. Твоя Жанна будет тебе изменять – и ты ничего с этим не сделаешь, пока у нее есть такое желание. И не спрашивай, откуда оно взялось.

Я не стал встречаться с Жанной, когда узнал, что у нее есть молодой человек. И в данном случае я как-то не хочу это называть мужской солидарностью.

Филипп

Я же, вальсируя и приближаясь к окончанию, не могу не упомянуть случай, когда мы, пытаясь спасти семью друга от излишних трясок, не сказали о приезде в Москву его давнишней подруги, к которой он когда-то питал более чем нежные чувства. Зная ревнивый характер его жены, мы резонно договорились утаить встречу друзей детства. Но, как это часто бывает, информация «просочилась».

У нашего друга был нехороший разговор тет-а-тет с его нынешней женой, которая, по неведомой мне причине, устроила буйства, хотя наши действия были продуманными и обоснованными. Страсти улеглись, и жизнь этой семьи размеренно потекла дальше. И с ее легкой руки на поверхность вылезла уже знакомая проблема:. мужчинам нельзя, а женщинам – почему бы и нет.

Вот только мне неймется, заусенцем сидит разговор, в котором я в тысячный – а может, и миллионный – раз пытался выпытать у жены моего школьного товарища, почему ее отношения с прежним мужем не подвергаются тотальному осуждению и не порождают скандалов, а любые упоминания о бывших женщинах супруга вызывают в ней дрожь и приступы недоверия, причин которому, как обычно случается, нет. Но увы и ах, я снова ничего не получил взамен потраченных усилий разобраться в природе такого явления, как ревность.

И со звоном в копилку падает еще одна пятикопеечная монета, где на аверсе выгравировано: «И это женщинам дозволяется!»

«А мы все ставим каверзный ответ и не находим нужного вопроса!» (В. Высоцкий)