Текст книги "Сборник рассказов №2"

Автор книги: Fantasy-Worlds. Ru

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 31 страниц)

– Они существуют и по сей день, – с уверенностью, проговорил колдун.

Монахиня его не слушала, она увлеклась его хреновыми глазами, хреновым носом и не менее хреновым подбородком.

– Только подумать. Раньше, действительно существовали драконы.

– Они существуют и сейчас, – проговорил колдун. – Только в воображении людей.

– Знаете, они всегда существовали. Раскопки магов Покрова это подтверждают.

– Неужели, – скептически поморщился Див.

– Да. Я об этом прочитала в этой книге. В Истории «До того как все изменилось».

– В самом деле?

– Это очень древняя книга, – проговорила библиотекарша.

Библиотекаршей была монахиня в мужском монастыре.

И в самом деле, Приорат и Конгрегация святой канцелярии допускали подобное в монастыре для клериков.

Из клериков, кроме него был только Бирк.

И он вошел в самый подходящий момент.

Монахиня отпрянула, повинуясь уставу монастыря.

Колдун воздал молитву с благоговением всему Приорату и всей Конгрегации святой канцелярии.

Молился он плохо. Но в этот раз у него получилось.

– Бирк, – выдохнул колдун, еле сдерживая библиотекаршу. – Слава Богу!

* * *

– Значит, это «Плачущая вдова», – переспросила Мизель Гранжа.

– Да. Но я плохо ориентируюсь в этом городе.

Он припомнил, стоя у окна «Взгляда Морганы», после встречи с видоком и медиком лунный свет Брэйврока, Анарки.

Девушка сидела у него на кровати, поджав ноги и обняв их руками.

– Так чем ты все-таки занимаешься?

– Я ворую, блин, – со злом выпалила Анарки. – Е-ма-е! Неужели не понятно!

– Понятно, – вздохнул Див. – Я тоже когда-то работал на себя.

– А на Басеньяна, – совсем шепотом добавила она. – Нет?

– Нет. Я на него не работал, – проговорил колдун. – И теперь не работаю.

– Почему?

– Просто потому, – проговорил колдун, – что я поставляю ему информацию. А он за нее платит. Понятно?

– Не совсем, – хлюпнула носом Ана.

– Сказать яснее, пока не могу.

Анарки хлюпнула носом снова, потрогала перебинтованную Осой руку, потерла ушибленную ногу.

Колдун расслабился на мгновение и снова собрался.

– Хотел бы сказать пояснее, но я пока действительно не могу. И ничего тебе не угрожает. Между прочим Басеньян не такой уж монстр, каким его рисуют.

– Кто? – спросила Анарки.

– Сомневаюсь, что такие знания принесут тебе пользу. – Но скорее всего его таким рисует Синистан-Муха.

Анарки, наконец, пробрал смех. И она долго смеялась. И совсем позабыла о том несчастном случае с газовой горелкой.

– Синий кокаин, – проговорил колдун, – вредит здоровью. Не стоит его употреблять. Мне об этом сказала одна очень привлекательная особа. Между прочим, кочевники не такие уж плохие люди, которыми их представляет Конгрегация святой канцелярии. Они помогают людям избежать дурного влияния синего кокаина. По-крайней мере одна. Я это знаю. Знаю из того, что кое-как прочел в твоих мыслях. Ты покупала синий кокаин. У какого торговца?

– А прочесть это из моих мыслей ты не в силах, блин, – скрежетча зубами, выдавила из себя Анарки.

– Увы, я теперь читаю мысли, – вздохнул колдун, – только тогда, когда у меня появляется магия. – А она… у меня появляется… по уставу клериков. В связи с тем…, что я теперь… работаю… на Конгрегацию святой канцелярии. И уже давно… – Колдун, припоминая былое время, вздохнул. И послал Конгрегацию святой канцелярии туда, куда ее послать никак было нельзя.

И улыбнулся.

Улыбнулся своим мыслям. Потому что Анарки ему что-то напоминала из прошлого. Давно забытого и похороненного в его душе.

«Как святая канцелярия».

Святая канцелярия напомнила ему о себе Бирком и магистром.

И колдун снова вздохнул.

Мизель Гранжа, повернулась к нему, выдернула пальцем очередную цепочку.

– Кажется, мы остановились на Аншах.

– Да.

– С одним мы разобрались, – сказала Мизель Гранжа, выпуская из своей кисти Зеленый.

– Он меняет цвет, – заметил колдун. – Это очень хороший Анш. Что до остальных двух. То один – от Конгрегации святой канцелярии. А второй я украл. У одной очень хорошей дамы.

– У какой, – удивилась Мизель Гранжа.

Колдун вздохнул, и без всякого притворства ответил:

– Анши, кажется, раздают тут всем. Я недавно работаю на Конгрегацию святой канцелярии. И кажется, вы мне хотели рассказать о том, какие из них подходят кому.

– Да.

Колдун помнил еще и это, стоя у окна «Взгляда Морганы».

– Этот стакан с шиповником…

– Да, я завариваю в нем шиповник.

– Но он так пахнет. Такой свежестью. Как… как арбузы, – припомнив аромат фрукта, проговорила Мизель Гранжа. – Такой воды, я не пила никогда. До этого.

– Потому что… я завариваю в нем шиповник, – проговорил колдун, и оставляю в нем воду на свежем воздухе. И он за ночь успевает охладиться. Поэтому, вода в нем такая свежая и вкусная. Вот почему эта вода вам так нравится, Мизель.

Гранжа покачнулась слегка, уронила стакан; оперлась на колдуна, и обхватила за шею.

VIII

– Хорошие воспоминания, – проговорила Анарки.

– Не… плохие, – сказал колдун. – Очень неплохие. Но я кое-что не могу припомнить.

– Что?

– Что-то, что-то…, -проговорил он и запнулся. Что-то, что касается дела о ее супруге.

Марион лежала неподвижно теперь. Анарки подошла к ее постели.

Колдун сидел за письменным столом, черкая очередную бумагу для Совета кардиналов.

Он задумался ненадолго, вспомнил о магистре и написал кое-что, черкнув пару строк в бумаге Конгрегации святой канцелярии.

– Марион, – Анарки посмотрела в бледное лицо девушки, которую колдун подобрал на улицах Брэйврока, и вздохнула. – Лекаря. Быстрее, клерик. Лекаря…

* * *

– Ей нужен покой, – проговорил лекарь, спускаясь по лестнице «Взгляда Морганы», – покой и, пожалуй, немного сна…

Он перепугано глянул на колдуна.

– С вами все в порядке, господин лекарь?

– Да…, да…, да…, -запинаясь, проговорил лекарь. – Со мной все в порядке.

«Взгляд Морганы». Эта гостиница, в которой колдун поселился, с самого начала напоминала ему монастырь, в который он собирался отправиться. Отправлялся он туда всякий раз, когда его донимали воспоминания о Мизель Гранжа; и том, какое задание ему пало на голову в связи со смертью Сайга Бахрейна.

Выяснить о нем ему удалось немного. Но того, что он выяснил, было вполне достаточно.

Во-первых, Сайг Бахрейн, был клериком какого-то очень интересного круга, в который его, колдуна, как клерика седьмого круга, посвящать никто не хотел. Наверно, потому, что это никому не было нужно. И ему этого тоже было не нужно.

Но, кажется, магистр ему намекал на что-то…

Колдун пресек свои размышления. И подумал еще раз.

Еще один раз сказал ему, что всякий Бахрейн умер какой-то подозрительной смертью.

«Во-вторых, – рассуждал Див, – кому-то это было на руку. Наверняка, смерть такого клерика неизвестного ему круга, который все, включая епископа Брейврока пытались скрыть, нуждалась в каких-то невероятных обоснованиях. Обоснования эти придумал Магистрат. Значит, Магистрату ни черта не известно. – Такое рассуждение ему показалось вполне приемлемым. – Потому, что обоснование смерти придумывал видок, начальник розыскной службы. И сам он ни хрена не знал».

Так он и написал Магистру ордена, Конгрегации святой Канцелярии и всем остальным службам Брейврока, включая и консисторию с епископом.

«В-третьих…»

Колдун вывел на бумаге слово пером и задумался. Не послать бы его по опсису, как галопроекционное уведомление для консистории.

И передумал.

Этой ночью Анарки просидела возле его кровати вместе со своей сестрой. Отовсюду слышалась тишина Брэйврока. Она оплетала «Взгляд Морганы» сетями ночного дыма, струящегося из папируски колдуна.

«Gratia, gratia, – говорили ему воспоминания о его прошлом».

И из его прошлого говорил один очень приятный голос. Возможно, это был голос Марион.

Он плохо помнил, когда проснулся.

– Вам стоит пожить здесь.

– А ты?… Блин… Я даже не знаю, что…, -Ана запнулась, взглянула на сестру.

– Я поживу, где мне отвели место. Конгрегация святой канцелярии всегда заботится о своих клериках. Я поживу в монастыре.

IX

– Поль.

– Да, – мягко проговорил священник, – вновь заботливо отирая тело усопшей монахини. Святая Бернандета покойно лежала на гранитной плите.

– Мы кое о чем недоговорили.

– Да, – священник на время оставил тряпицу. Взглянул на него из приопущенных кустистых бровей серьезно.

– На счет там… этих всяких облаков…

– Я хотел сказать тебе, что в нашем городе поселился один некромант, – в ответ на проявление тех качеств, которые колдун проявлял редко, ответил священник.

– И…

Поль вздохнул.

– Это все, что мне известно.

– Ну, тогда, мне не о чем волноваться, – сказал колдун, развернулся и пошел вон из помещения. Вновь столкнулся со служкой, дернул его за нос, и направился к собственной келье, отведенной ему Орденом Храма.

– Скажи, Поль, откуда тебе известно о Некроманте.

Поль пожал плечами. Как врут священники, колдун не имел ни малейшего понятия.

– Мне об этом известно от отца настоятеля и консистории.

Разговор был окончен.

– А что тебе сказали в консульстве?

Колдун повертелся на келье, погладил лоб. Рука ему помогала все меньше и меньше. Лоб раскалился. Второй рукой он вцепился в келью.

Потому что вспомнил, что ему сказали в консульстве.

* * *

Медведь на серебряном фоне, мечи опущенные на пурпурное поле взирали на него по обеим сторонам от стола консула.

– Что вам известно о смерти клерика, произошедшей в городе не так давно, как вам должно быть известно?

– Почему вы обращаетесь с этим вопросом ко мне?

– Вам должно быть известно это от губернатора. Он посоветовал мне обратиться с этим вопросом к вам, по той причине, что клерика убили в его городе и на территории подвластной Оррину.

– Мне ничего не известно о подобной просьбе со стороны губернатора относительно вас. И мне бы хотелось знать, к чему меня обязывает территория подвластная Оррину?

– Она вас пока ни к чему не обязывает. Но, если об этом узнает Конгрегация святой канцелярии, у представительства Номмары на территории Оррина могут возникнуть крупные неприятности.

– Вы мне угрожаете?

– Нет, но у меня документ. И губернатор меня попросил его пока не отправлять.

– У меня на счет этого… другая информация. Губернатор вам ничего не говорил! Отправлять – вы документ уже отправили. И я не в состоянии больше отвечать на ваши вопросы! Больше того, – консул дал знак охране, и те покинули кабинет. – Мне бы хотелось просветить вас как члена организации, в которую вы входите…

Колдун вздохнул. Консул уперся кулаками в стол.

– О детерминированности событий. Вам должно быть известно такое определение как система… в этом мире случаются несчастные случаи… Эти несчастные случаи происходят повсеместно. Но ни один из этих несчастных случаев не происходит сам по себе… За исключением… особых случаев. Особые случаи случаются достаточно редко. – Консул сжал кулаки. – Вам должно быть известно, что о несчастных случаях, которые случаются не сами по себе, публику информируют источники массовой информации… Смерти показываемые ими, разлагающиеся тела и трупы, убийства, изнасилования в тяжелой форме, кровь и отчаяние, пугают людей. Они заставляют их бояться. Бояться того, что несчастные случаи случаются достаточно часто… А о том, что несчастные случаи случаются достаточно редко, знает кто? Или что?… а теперь представьте, что бы было, если бы люди перестали бояться…

Колдун на мгновение представил. И сцена виденная им у мадам Леви показалась ему забавой из детства.

Покидая консульство, Див думал о том, какое детство было у мадам Леви. И чем оно отличалось от детства консула.

Маршрут, которым они шли с видоком вновь хлюпал и утопал в лужах. От Муниципалитета, вдоль небольшой аллейки и возле массивных, сложенных из крупных кирпичей, домов, зажигались огни. Где-то на севере слышался скрежет причальных мачт. Совсем близко от бухты и кораблей.

Колдун вновь подумал, что такой скрежет мог издавать только улей пчел. Но в этом стоне слышался какой-то угрожающий звук. Он наполнял весь город.

Она пришла. Взяла его за руку. Тронула. Легко. Еле слышно. Он не открыл глаз. Только потом он помнил какое-то забытие и влагу. Нежность, которая опутывала его, называлась вечность.

* * *

И этот покой вновь нарушили его воспоминания…

Воспоминания говорили ему: gracia, gracia…

Мизель Гранжа кашлянула. Где-то далеко. Ему так показалось. А потом она откинула с груди покрывало. Он погладил ей грудь. Она отстранилась, разграничив пространство между ними рукой.

– Что вам сказал Дайадан?

Колдун прикрыл ее грудку простынью.

– Он сказал мне странные вещи…

– Какие?

– Сказал, что он пока занят. И не в состоянии с вами встретиться.

– А еще?

Ее тонкая, стройная фигурка была хорошо сложена. Ничего лишнего в ней не было. Как и в ее поведении, и в словах.

– Он сказал мне,… -Колдун расслабленно провел рукой по сгибу ее бедра, и сделал вид будто ищет очередную папируску. Она подсунула ему их поднос, улыбнулась немного натянуто. Взяла себе. – Сказал мне, чтобы я вам не говорил о нем. И… и если я вам все же скажу, то добавил: у него пока нет возможности с вами встретиться.

– Почему?… Я так полагаю, это глупый вопрос.

– Не очень. Но я полагаю также, что пока он лишен всяческого смысла. Оттого, что Дайадан, попросил меня не вмешиваться в ваши дела.

– О каких делах идет… шла, – поправилась, выдохнув дым, Мизель Гранжа, – речь?

– Это мне вы скажите.

Средство индивидуальной связи, изготовленное искусными мастерами Кланов, лежавшее на столе, пикнуло и заиграло переливчатой трелью. Мизель Гранжа потянулась к нему.

– Дайадан организовал одно сомнительное предприятие, открыв свое дело. Он был заворожен этой идеей. И попросил у меня денег. Построил фабрику по производству этого. – Она протянула ему очень изысканную тонкую пластину. Колдун взял ее в руки, рассматривая. Мизель тронула пальцем бок пластины и та раскрылась. – Организовал производство средств… я забыла как это называется… средств индивидуальной связи, и собственно их сбыт. Но потом что-то не заладилось. Компания по производству средств индивидуальной связи потерпела крах. Не знаю почему. Я в этом плохо ориентируюсь. Все дела на себя взвалил тогда Дайадан. Возможно, магам Покрова эта идея пришлась не по вкусу. А, возможно, эта идея пришлась не по вкусу потребителям. Они очень дорогие, – пояснила Мизель. – СЛП. – Взяла с его ладони средство легкодоступной связи. Пластина мигнула металлом. – И при помощи них, сказал Дайадан, можно связываться друг с другом… как вы уже поняли…

– Понял.

– Но этот СЛП пуст.

Колдун проверил его еще раз. Мизель потянула на себя покрывало и закуталась в простынях.

X

Анарки просидела с Марион всю последующую ночь. Квартира клерика ей нравилась.

– Не думаешь ли ты Марион, – проговорила она в воздух, – что он оставил ее нам. И ушел из-за нас… Даже не знаю…

«Как называлась эта гостиница?».

Ана попыталась припомнить.

«Взгляд Морганы» хран6ил сон Марион. Она спала как дитя.

Так ей казалось.

– Марион, – тихо позвала Анарки. – Марион, ты спишь… Ничего. Я хотела поговорить…

Марион казалось приоткрыла глаза, вздохнула. Еле слышно.

– Помнишь. Твои платья… Они остались там. У нас. Мы скоро туда пойдем. Когда ты выздоровеешь. Клерик заплатил за лечение… и за номер… Скоро ты поправишься… Марион, – Анарки провела пальцами по щеке сестры. Ее собственные, были холодны. Она поежилась. После синего кокаина, и еще какой-то дряни, которую она приобрела у того же торговца-кочевника. Там, за городом. На собачьих пустошах. На свалке. Анарки поежилась снова. Стряхнула с себя сон и усталость.

– Я рассказывала тебе, – прошептала она, – как нашла тебя? Нет? ну, так вот… слушай…

Ана придвинулась ближе.

* * *

– Мне бы хотелось, чтобы ты соблюдал приличия, Див.

– Да, Поль. Но…, -колдун приоткрыл рот.

– И никаких «но», – убедительно произнес священник.

Колдун нахмурился. В открытые двери консистории заплыл епископ. Уселся на стул.

– Мы с вами уже говорили…

– Да, ваше преосвященство, – достаточно убедительно проговорил колдун. – Хотелось бы знать через…, -священник пихнул его в бок локтем, – …через какие трудности вам, как человеку посвященному в дела судебные, пришлось пройти, чтобы взрастить во мне благопристойность и уважение к делу, которому мы преданы. Говоря «мы», ваше преосвященство, я имел дерзость и неосторожность… иметь в виду себя также.

– Разумеется, столь ничтожная ошибка, – весело заметил епископ, – не сказалась на вашем здоровье?

Колдун вздохнул. Священник нахмурился.

– Поль, – проговорил епископ. – Представьте нашему другу из Храма, то, что должно быть представлено.

Священник покопался в балахоне, порылся в рукавах, и раскрыл футлярчик, висевший все это время у него под сгибом локтя.

– Вот, – сказал епископ. – Это то, что мы нашли в ночь убийства Кастэльбаджака. Такое памятное событие не могло не оставить след в вашей памяти.

Колдун промолчал, потому что понятия не имел, что такое памятное событие могло оставить в его памяти хоть какой-либо след…

– В нашем городе такие события все же не редкость, – изменившимся тоном проговорил епископ.

– Что вы… что вам удалось найти?

– О, – подняв вверх палец, проговорил епископ. Перстень на его пальце мигнул золотой искрой. – Это на самом деле представляет для вас, как гостя Храма, достаточно большую…, -он глянул на Поля. Священник представлял собою саму статую справедливости северного квартала.

– Представляет для вас, – поправился епископ, – большую ценность…

* * *

– Большая ценность, – с удовольствием и придыханием, которого Ана раньше не замечала в своем голосе, проговорила Анарки. – Но, я не успела ее схватить… взять… ты меня слышишь… Она была такой… такой красной… такой красный… как же он называется?

Анарки задумалась, повертевшись в постели клерика.

– Гранат, – прошептала она, припомнив это из книжек, которые ей дал Сепсан. – Да, да… гранат… он… она…

* * *

Оса завертелась, перекувыркнулась через голову. Голова мужчины откинулась назад и он рухнул навзничь помешав второму достать нож. Первый он уже метнул. Второй метнуть он не успел.

Анарки видела как из футляра Кастэльбаджака вывалился камень. Он запрыгал по мостовой, заиграл в неправильном свете. Заблестел. Очень кроваво и тускло.

Оса дернула ее за руку. Нож просвистел возле ее виска. Анарки повалилась на камни. Мостовая прижалась к ее телу холодной и мокрой сыростью.

Нож в груди Кастэльбаджака отрывисто блеснул, и она увидела его раскрытый рот…

* * *

– Я говорю вам, – губернатор отвлекся на советника, – случившееся может привести город в смятение.

– Оно уже и так здесь, – коротко и настойчиво проговорил колдун.

– Что это было, – помотав головой, молвил советник.

Священник, серьезно нахмурившись, взглянул на епископа.

* * *

Оса плавно нажала на курок.

Прогремело.

Никто не упал. Никто не пошевелился. Единственный фонарь, освещавший небольшое пространство с еще незажженными фонарями рынка потух. Потом начался дождь.

Анарки помнила только разлетающиеся с угла дома листья книги. Или чего-то еще.

И потом какая-то тень промелькнула над крышами. Она показалась ей огромной и черной.

А затем Оса тихо, очень тихо взяла ее за руку. Кряхтанулу. Отчетливо. Над самым ее ухом.

– Пойдем, сестра… Кажется, в меня что-то попало.

Анарки подцепила на руку бандаж с убитого Осой. Уж очень он ей понравился.

* * *

– А потом, потом, Марион…

* * *

– Значит, это выпало из него… у него, – поправился советник.

– Да.

– Но я так понимаю. Тех, из кого это высыпалось, было двое, – проговорил колдун.

– Почему, – епископ взглянул на него.

– Так мне подсказывает… интуиция.

* * *

– Ты убила его, – проговорила еле слышно Анарки.

– Да.

– И того, кто нападал… тоже, – несмело проговорила она.

– Это… моя работа, – Оса замялась. Анарки увидела в ее спине звездочку. Прямо возле позвоночника.

– В тебя попали. Попало… это.

– Спасибо. А теперь дай мне это понюхать. И лизнуть эту дрянь… Шучу.

Оса понюхала звездочку, посмотрела ее на свет, попробовала лезвие на ощупь пальцем, кивнула. Что ей было видно из-под той маски, которую она носила, Анарки не могла взять в толк. Но Оса видела. И очень хорошо.

– Осторожно.

Анарки увернулась от столба. Маска на лице Осы прикрывала лишь часть лица, оставляя нижнюю часть открытой. Как тогда у нее в доме. Маска была с желтыми глазами. Продырявленные чем-то очень точным и острым, дыры, взирали на нее из-под обвислых лоскутков, стоявших торчком до схватки.

– Усики что ли?

– Усики, усики, – волоча за собой Анарки по направлению к Гуго, сверкнула Оса губами.

– Так ты мне не ответила…

– На что?

– Ты сказала что…

– Что?

– Я сказала, ты убила его…

– Кого?

– Кастэльбаджака.

– Вообще-то, если ты не заметила, его убила не я. А тот, кто в меня целился.

– Но там что-то произошло.

– Да, – Оса поежилась.

Анарки в первый и последний раз видела, как Оса испытывает страх. Или недовольство. Она толком не поняла.

– Но, что это было?

– Не знаю.

Оса втянула ее в ворота сопротивляющуюся.

– Нет, это было похоже на… на…

– Прикуси язык!

Гуго вальяжно переложил дубину с одного колена на другое. Оса быстро взглянула на него и нажала пальцем ему куда-то в шею, затем ее пальцы пробежались с ловкостью музыканта, и охранник взглянул им вслед своими заспанными, немного пьяными глазами. Поднялся и закрыл ворота.

– Как твое плечо, – спросила Анарки когда они зашли в их с Марион коморку.

Оса повалилась на груду барахла и расслабилась.

– Скоро у меня дела, – еле ворочая языком, проговорила Оса, достала что-то из своей одежды. Какой-то маленький кусочек кристалла (он переливался и блестел во тьме) зашитый прямо на ее бедре. Она положила его в свои красные напомаженные губы, раскусила, проглотила. Затем повертела головой, потрогала пальцами шею, пульс, проверила нос и затылок, согнула ногу. Кровь, сочившаяся из раны на спине, остановилась.

Анарки вытаращила глаза. Внимательно наблюдая за ее действиями. Оса вытащила откуда-то скомканный листок бумаги из тех, что разлетелись тогда сверху, с крыш. Анарки взяла его в руки. Строки расплывались, соединялись в причудливую вязь. Листок дрожал. Но не оттого, что у нее тряслись руки. Оса выдернула его, глянула одним отрывистым движением и отложила в сторону, туда же, где он лежал до этого.

– Это было похоже… похоже, – запинаясь проговорила Анарки. – На магию.

– Это и была, – вздохнула через зубы Оса. – Магия. Только она была… странной… Странной до невозможности. И я, кажется, еще убила кого-то, кого убить не должна была. – Оса осеклась. – Ка-аже-ется, – медленно проговорила она. – Между прочим, покажи-ка мне свои руки, сестра.

Анарки спрятала за спину руки, отшагнула назад.

– Где ты была в тот момент, когда я совершила пряжок. Знаешь, – опасная замедленность речи, столь не характерная для Осы, внушала Анарки ужас. Он нарастал от того, что она тогда нащупала звездочку, – и этот бандаж, который она сняла с трупа чувствовался на ней липкой кожей, – когда убили этого человека стилетом в глаз, – как это называется?

Анарки помотала головой.

– Сальто! Хреновое, блин! сальто.

Анарки не припоминала еще, чтобы Оса материлась. А она материлась. И много. Когда увидела ее правую руку.

– Я хотела…

– Я тоже… хотела тебе… сказать, – проговорила Оса, приподнимаясь с нестиранного белья Норано. – Но все что могла, я уже сказала. И у меня еще этот клуб веселых алкоголиков… Поспала.

– Там была магия. Магия! Там возле рынка. Она нарастала, а потом… ветер. Ветер, и…

Оса смахнула со своего костюма пару капель. Они дрожали на полу коморки Марион. Дрожали в свете газовой грелки. А потом то, что было Осой или то, чем была Оса, сказала:

– Их было семеро… Плюс… еще… один.

– Ты не можешь усидеть на месте, – весело спросил бард, когда они минули уже мост гранильщиков и пересекли пару улиц восточного квартала.

– Нет.

– В последний раз мне говорил Арундель, что ты остановился во «Взгляде Морганы».

– Куда мы направляемся, Гольди?

– В театр. Я приобрел билеты. Между прочим, у нее замечательный псевдоним. До ул’Лара. Это тебе не Икоку Гобуро, каким она пользовалась в Номмаре. Превосходная оперная дива. Она просто умница. Ты знаешь, я сам не любитель такого рода творчества. Но ее стоит послушать.

Колдун молча шагал, бард вырвался вперед, прихватил яблоко у торговца.

– Зимний сорт, – взревел торговец над самым ухом колдуна. – Берите! Самые зеленые, сочные, сладкие и невероятно крупные. Из самой Андоги.

– Откуда, – скривившись, переспросил колдун.

– Ты ничего не понимаешь в красоте, Див. Даже яблок не замечаешь. Одни названия переспрашиваешь. Только представь, какие концерты может устроить темный эльф.

– Даже не знаю. И представлять не представляю.

Бард улыбнулся.

– Не благодарный ты слушатель.

– И представлять не хочу, – добавил колдун.

– Из Андоги, – сунув яблоко под нос колдуну, пробурчал торговец.

Ночь спускалась на рынок, укрывала дома, часовни, купола соборов Сан-Доминико и Сан-Франческо, театр в восточном квартале.

Дама обмахнулась рядом с ним веером. Кто-то кашлянул. Очень отчетливо в наступившей тишине.

Музыка, которую он слышал, играли скрипки. Потом в них вплеталась мелодия. Мелодия перебивалась тонкими ладами гитарных переливов. И еле слышно пел голос. И вновь что-то очень далекое, из глубин прошлого всплывало в его памяти. Див помял перчатку из лайки.

Битва. Она представлялась ему отчетливо.

Бард помахал перед носом колдуна программкой.

– Иди ты к черту, Гольди.

– Эта история… Правда, она поет замечательно. О войне. Между Севером и Югом.

– Правда.

Бард тоже заслушался. Засмотрелся. Вывернул из кармана зимний сорт андоговского яблока.

В тишину и музыку вплетался треск и чавканье благодарной публики.

– На каком языке она пела, – проговорил колдун, минуя с бардом очередной проулок.

– На Наритай’я. Это очень древний диалект темных эльфов, – со знанием дела проговорил бард. – А как она пела…

Колдун припомнил гущу толпы. Толкающихся и проходящих в створки дверей людей. Припомнил Джули Бэл, прихватившую его за руку.

– Мне бы хотелось поговорить с вами, дорогой.

Толпа смела ее, и он как-то упустил это происшествие из виду. Память его была занята Икоку Гобуро и До ул’Ларой в одном лице. Лицо ее было скрыто тьмой на сцене большого театра Брэйврока. Фигурка казалась ему похожей на фигурку Бэл. Но она была скрыта просторным нарядом. Из всего, он запомнил лишь глаза. Широкие и раскосые. И зубы. Зубы были достаточно острыми и совершенно дисгармонировали с макияжем, когда на ее лицо упал свет. Он также увидел ее небольшие ушки. Ушки Икоку Гобуро были достаточно аккуратными.

«Они, что, у нее не острые, спросил тогда бард».

«Нет, ответил колдун».

– А я думал, ты хреново видешь, – разочарованно улыбнулся Иргольд.

– Мне бы хотелось кое-что уточнить.

– Что, – прикрывшись муаром, выговорила куртизанка.

Они стояли на том же самом месте, где повстречались впервые.

* * *

– А потом, потом, Марион, – проговорила отрывисто Ана, – я нашла тебя. После того как Оса спасла меня. О-о-ой, сколько раз она спасала меня… Даже не счесть.

* * *

– То, – Див прихватил аккуратно под локоть куртизанку, – что вы делали в Большом театре Брэйврока.

Джули Бэл отодвинулась. Вуаль упала с ее шляпки, высвободив бледное лицо. В свете луны оно казалось достаточно белым, чтобы колдуна пробрала дрожь.

– Что с вами?

– Немного плохо чувствую себя, дорогой. К тому же, мне бы не хотелось, чтобы вы не уточняли эту деталь.

– Какую, – настойчиво переспросил колдун.

– Ту самую. Что я делала в Большом театре Брэйврока.

– Наверно, – оглянувшись мельком по сторонам, обронил колдун, – вы там… наслаждались такой чудесной музыкой. Она ведь и вправду чудесная?

– Какая?

– До ул’Лара.

– А, – растеряно проговорила Джули Бэл. – Да-да.

– И вы мне, наверное, – прижав локоть куртизанки к себе ближе и сжав его, проговорил колдун, – в связи с этим хотели бы рассказать, мне, что вы делали у мадам Леви, тогда…

– Когда, – испуганно проговорила оперная дива.

Колдун вздохнул:

– Вы и вправду поете?

– Я… я… учусь. Но… я не знаю, о чем вы говорите. И тогда, когда мы встречались с утра, вы вели себя по-другому… И я подумала… подумала…

– Что я напрашиваюсь на свидание, – закончил колдун. Вздохнул. – Вы не в моем вкусе.

Когда он уходил по аллейке ведущей из парка со склепом, мимо оградки, куртизанка остановила его, нагнав около небольшой часовенки.

Меч в камне мерцал, по-прежнему вделанный в надгробную плиту. Очень резко.

– Я хочу сказать вам… Я была у госпожи Леви, тогда после его смерти. И там поймали одну девушку. Не знаю, что она там делала. Кажется, собиралась что-то украсть. Да-да, кажется, какой-то камень, – припоминая, нахмурила рыжие брови Джули Бэл. – Гранат. Не знаю. Если это вам чем-то поможет…

* * *

Лежа на кровати с Марион, Ана помнила, как она нашла ее. Этот гранат не давал ей покоя. Она пошла вновь туда, откуда ее увела Оса. Там уже были представители закона. Она видела людей в мундирах, видела одежду стражников.

Видела еще какого-то рослого человека в косынке, плаще и шляпе. Под шляпой у него была косынка. Под плащом была надета кольчуга. Кажется, он руководил деятельностью. Так ей показалось. Она притаилась за домом. Видно было хорошо. Из-за магических шаров. Она даже видела мага Покрова. Он стоял над трупом Кастэльбаджака, освещая его своим магическим шаром.

– Уберите сенсориум, Гарваст…

– У нас посторонние на территории, сер…

Видок схватил под руку ее. Анарки мыкнула. Стражник встряхнул ее.

– Что здесь делает эта рвань?

– Кто ее знает…

– Кажется она немая. – Маг Покрова.

– За все это время не произнесла ни слова. А я ей прилично врезал. И пообещал кое-чего. Сер, что делать?

Маг Покрова наклонился над ней, протянул руку к ее лицу. Анарки заерзала, завертелась.

– Да, – сказал он, – она действительно немая.

– Отведите ее солдат…

– И я лично прослежу за тем, – проговорил маг, – чтобы с нею ничего не случилось.

– Я доверяю метру Гарвасту, – договорил видок.

– Слушай. – Провожатый ей достался довольно сносный. – Этот Гарваст не промах. Что он там делал? С этим дырявым шаром.

– Он, – Провожатый ей достался также и образованным. Молодой стражник проверил свой меч и взвел арбалет, когда они миновали проулок без фонарей. – Считывал душу умершего. Они так делают. Не всегда. Только в особых случаях. Мэтр Гарваст специально для этого и существует.

– А еще он для чего существует, – обиженно буркнула Анарки.

– Я заметил, как он извлек у тебя изо рта рубин.

– Это не рубин, балда. А гранат.

Стражник ничего не ответил.

– Зачем только понадобился ему мой гранат.

– Они говорили, это как-то связано с вредоносной магией. Мэтр Гарваст и господин видок его искали также.

– Также как что?

– Как считывали душу убитого Кастэльбаджака, – легко ответил стражник, – метр Гарваст.

– А послушай. Я сама доберусь. Я занимаюсь библиографией и антологией книг различных авторов. – Анарки состроила, как ей казалось, умное лицо для того, чтобы охранник от нее отвязался. Но на стражника это произвело совершенно противоположное действие.