Текст книги "Право на счастье (СИ)"

Автор книги: Фаина Гаккель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 25 страниц)

– За правду.

– Благодарю, милорд.

Комната Малого совета тоже не изменилась, разве что штандарты с коронованным оленем и золотым львом сменились на трехголового дракона Таргариенов, а прежний прямоугольный стол заменили на квадратный – видимо для того, чтобы король и королева могли сидеть с одной его стороны. Именно такими их Сандор и увидел – Джона Сноу, который почти не изменился, разве что стал еще серьезнее, и Дейенерис Таргариен, которая и правда была так красива, как болтали уличные торговцы. При его появлении они оба встали. Сандор знал, что от него требуется, и не стал мешкать: подойдя к своему бывшему лорду-командующему, он опустился на одно колено, и поцеловал протянутую ему правую руку; Дейенерис, хоть и буравила его злым ледяным взглядом, тоже допустила к руке, и, когда он встал, то ему показалось, что Джон как будто вздохнул с облегчением.

– Лорд Сандор – сказал он обычным тихим голосом – мы рады видеть вас в добром здравии.

– Спасибо, ваша милость.

– Хорошо ли вы добрались?

– Путь был долгим, ваша милость, но все хорошо.

– Вас проводят в отведенную вам комнату, лорд Клиган, а вечером король примет вас в своих покоях. А сейчас прошу извинить, нас ждут дела – это заговорила Дейенерис, чем изрядно удивила Сандора, он вообще не ожидал, что она удостоит его хоть слова. Молча поклонившись, он вышел, где все тот же слуга, к счастью, перестав трястись, проводил его в какой-то дальний гостевой покой – не самый роскошный, но вполне подходящий для мелкого лорда, каким он и был. Здесь было тихо, что Сандору было только на руку – он мечтал рухнуть в постель и заснуть, что и сделал, как только за слугой закрылась дверь.

За ним пришли уже после заката. Продрав глаза после тяжелого дневного сна Сандор плеснул в лицо холодной воды, криво натянул дублет и, зевая, пошел за слугой по коридорам. Покои Джона Сноу, хоть тот и был теперь королем Семи королевств, не сильно отличались от его комнаты на Стене – все очень скромно, ничего лишнего. Впрочем, он и одежду не сменил, так и ходил в своей потертой черной коже, словно продолжая быть ночным дозорным. Небольшой стол ломился от яств, и Сандор, повинуясь скупой приглашающей улыбке короля, принялся утолять голод, и заговорил только тогда, когда они оба уселись у очага с чашами подогретого вина – совсем как когда-то на Стене.

– Скучаешь по ней? – спросил король.

– Не без этого. Ничего, скоро уже в обратный путь.

– Я имел в виду Стену – ответил Джон с легкой улыбкой.

– А, ты про это. Нет, да и с чего бы?

– А я вот скучаю иногда. В солнечные дни она сама начинала сиять, на закате – становилась розовой, в пасмурные дни – голубой или серой…

– Тебе бы стихи писать – усмехнулся Сандор.

Джон в ответ только плечами пожал и отхлебнул вина, другой рукой безотчетно потирая грудь.

– Болит? – спросил Сандор, заметив его жест.

– Всегда – еще тише, чем обычно, ответил Джон. – Как Санса тебя встретила?

– Чуть не убила… Да я маху дал – явился на турнир под чужим именем и с закрытым лицом.

– Зачем?

– А ты как думаешь? – огрызнулся Сандор. – Она ведь замуж собралась, если помнишь. А тут я, весь такой красивый. Принимай, мол, жена, из могилы встал. Вот и решил сначала посмотреть на нее со стороны, а в конце концов чуть не испортил все.

– Ничего – Джон, как-то нерешительно протянув руку, похлопал Сандора по плечу. – Она тебя любит. Все будет хорошо.

– Надеюсь – Сандор произнес это, глядя в чашу с вином, чтобы никто не заметил идиотской улыбки, упрямо растягивавшей губы. – Ну, а тебя как с твоей Таргариеншей?

Джон усмехнулся и отпил вина.

– Загоняла поди?

– Ну, это кто еще кого загонял…

Сандор захохотал:

– Так это правда – все, что одичалые болтали о твоих талантах? Мол, стоит тебе только на колени встать, как…

– Прекрати, Клиган – Джон нахмурился, но Сандор не поверил в его притворный гнев и налил им обоим еще вина.

– Надолго ты здесь?

– Завтра уеду. Тебе руку поцеловал, жена твоя меня не спалила – что еще мне тут делать?

– Ты забыл о Тирионе Ланнистере.

– А он мне нахрена сдался?

– Он твой сюзерен, между прочим. Тебе нужно нанести ему визит, Клиган. А потом можешь ехать.

Сандор помрачнел – он помнил, какими глазами карлик смотрел на Пташку в Винтерфелле, и не сомневался в цели его приезда, пусть в открытую о ней и не говорил.

– Как прикажет ваша милость.

– Я не приказываю – добавил Джон чуть мягче – Но это твой долг. Он не такой уж плохой человек, если хочешь знать.

– Уж я-то его знаю дольше тебя, Сноу.

– И не любишь.

– Не люблю.

– Ну… – король снова вздохнул – Того, кто над тобой, не обязательно любить.

– Тебя же любят.

– Пока не за что.

– Ага, а я вдруг ослеп и оглох – проехал всю страну с севера на юг, ничего не видел и ничего не слышал. Про тебя уже песни поют, зовут Милостивым, Умиротворителем, сравнивают с Джейехерисом Старым и прочая хрень.

Король только вздохнул еще глубже и снова начал тереть грудь рукой. Сандор воспринял это как знак, что пора идти, и встал.

– Рад был повидаться, ваша милость.

– И я рад, сир Сандор.

Сандор не удержался и хмыкнул:

– Так и не удалось сделать из меня дохлого героя.

– Ничего, про тебя тоже песни будут петь… Лет через тридцать.

– Может в моих землях и будут – про то, как лорд пугал детей своей горелой рожей, а еще любил нажраться и скакать по деревне в одних подштанниках, сидя на лошади задом наперед, и пердел так громко, что крестьяне думали, что началась гроза!

Король засмеялся и встал, чтобы проводить его. Тень, которую Сандор видел на его лице весь вечер, все-таки если не пропала, то стала не такой заметной. Отсмеявшись, Джон протянул ему руку.

– Прощай, Сандор.

– Прощайте, лорд-командующий.

От этих слов лицо короля на миг исказилось, точно от боли, но через мгновение стало таким же, как и всегда – спокойным и замкнутым. Сандор поклонился и вышел.

«Несчастный, идиот» – думал он по дороге в свою комнату. Странно, но эта мысль была ему тяжела и печальна. Может быть, потому, что Джон Сноу был едва ли ни единственным мужчиной в целом мире, кого он мог назвать своим другом без лишних слов? Или потому, что когда-то он сумел помочь самому Сандору – утишил его боль, дал ему цель и смысл жизни хотя бы на время? Теперь он выше всех в этом гребаном королевстве – и теперь ни Сандор Клиган, ни кто бы то ни было еще не в силах ему помочь.

========== Глава 9. Флориан-дурак ==========

Все случилось именно так, как Санса себе и представляла. Ровно пятьдесят три дня спустя после отъезда Сандора мейстер Стеффрон вошел в Малый чертог, и, не скрывая удивления, протянул Рикону полоску пергамента, запечатанную черным воском.

Рикон отложил вилку, вытер руки о дублет, взломал печать, пробежался глазами по строчкам, и протянул письмо Сансе, добавив странным голосом:

– Тебе надо это прочесть, сестра.

«Вот теперь моя очередь притворяться», подумала она, беря его. И, вопреки тому, что она знала, что в нем, сердце в груди все равно подпрыгнуло, а кровь прилила к щекам:

«Лорд Рикон,

Извещаю вас, что я жив и здоров, и получил известия о том, что мои жена и сын находятся в Винтерфелле. Я собираюсь сесть на корабль в Королевской гавани и прибуду в начале следующей луны. Сообщите об этом вашей сестре Сансе и моему сыну Эддарду.

сир Сандор из дома Клиганов, лорд Клиган-холла.

Писано в Королевской гавани в 20 день 4 луны 307 года от З. Э.»

Санса подняла глаза на Рикона и отдала ему письмо.

– Ты как будто не удивлена – заметил он.

– Я не…. Я… Прошу прощения. – Путаясь в подоле платья, Санса неловко выбралась из-за стола, и на подгибающихся ногах вышла из чертога. Пришла в себя она только в септе, обнаружив вдруг, что стоит на коленях перед изображением Матери, и плачет навзрыд. Напряжение, точившее ее все это время, выходило со слезами. Санса пыталась успокоиться, но у нее ничего не выходило. В конце концов, слезы кончились, и она обессиленно опустилась на небольшую скамью, утирая глаза рукавом платья. Какая же она стала плакса – совсем как в детстве, а ведь она думала, что это прошло! Санса глубоко вздохнула несколько раз, и поняла, что снова злится на Сандора – как он смеет заставлять ее так тревожиться! За эти почти две луны – ни единого письма, ни весточки, ни из Клиган-холла, ни из столицы! А если бы с ним что-то случилось, она даже не знала бы, где его искать! Бесчувственный чурбан! При этой мысли она невольно улыбнулась – при всех недостатках, бесчувственным Сандора назвать никак было нельзя – наоборот, чувств в нем было даже больше, чем полагается мужчине, но ей это нравилось. Ладно, теперь она может успокоиться и потихоньку собираться в дорогу. И надо будет поговорить с Недом.

***

Санса готовилась к этому разговору, как полководец – к сражению, но в детскую вошла со спокойным лицом, и таким же спокойным голосом велела Хильде выйти и оставить ее с Недом наедине. После этого она усадила его на скамью перед очагом, села рядом сама и заговорила:

– Нед, сынок, у меня для тебя радостная новость: твой отец жив.

Нед помолчал и слегка нахмурился. Улыбка завяла на лице Сансы, не успев расцвести.

– Ты понял, что я сказала? Твой отец жив и собирается приехать за нами в Винтерфелл. А потом мы все поедем в Клиган-холл, дом твоего отца и – твой.

– Мы уедем из Винтерфелла? – в голосе Неда Санса уловила беспокойство.

– Да. Но ты не бойся – в Клиган-холле тебе будет хорошо, у тебя будут и игрушки, и мейстер, и мастер-над-оружием.

– Но я не хочу другого мастера-над-оружием. Я хочу, чтобы вернулся сир Флориан!

«Ты знала, что будет нелегко», напомнила себе Санса.

– Если мы уедем из Винтерфелла, то как сир Флориан нас найдет, если вернется?

– Нед, послушай. Сир Флориан уехал – мы не знаем почему. Твой дядя лорд Рикон освободил его от клятвы. Он не обещал, что вернется, и скорее всего, мы его больше не увидим. А твой отец жив, и после многих лет разлуки мы наконец его увидим! Неужели ты не рад?

– Я хочу, чтобы вернулся сир Флориан! – выкрикнул Нед со слезами в голосе и, вывернувшись из ее объятий, отошел к окну. Санса услышала всхлипы, но осталась сидеть на скамье, пытаясь справиться с раздражением – на упрямство Неда, на глупость его отца и на собственную наивность – как она могла подумать, что с сыном Сандора Клигана будет легко? Хорошо, она была ласкова, это не помогло, видимо, настало время для строгости.

Она подошла к сыну, развернула его лицом к себе и сказала:

– Нед, хочешь ты того или нет, сир Флориан уехал, а твой отец скоро будет в Винтерфелле, и тебе придется привыкнуть к этому. Я не жду, что ты сразу полюбишь его – мягче добавила она – но веди себя как подобает.

Нед посмотрел на нее снизу вверх – лицо было заплаканным, но упрямым. Он помолчал, поджав губы, и наконец ответил:

– Хорошо, матушка.

Санса кивнула в знак одобрения, но, закрыв за собой дверь детской, поняла, что у нее сосет под ложечкой. Все пошло не так.

В шестой день новой луны Сандор из дома Клиганов появился у ворот Винтерфелла. Из окна комнаты Санса увидела его на дороге – высокую фигуру на желтом коне, одетую в желтое с черным. Она заставила себя стоять спокойно, а не нестись вниз по лестнице, сбиваясь с ног, привычным успокаивающим жестом пригладила платье и волосы, зашла в детскую за Недом, и, держа его за руку, неторопливо, как и подобает леди, спустилась во двор, чтобы встретить гостя. Тонкости этикета не предполагали, чтобы сестра и дочь великого лорда выходила на улицу, чтобы встретить лорда мелкого, и, к тому же, чужого вассала – но для жены по отношению к мужу подобное не только допускалось, но и приветствовалось. Санса взглянула на сына – лицо Неда было спокойным, может быть, не слишком веселым, но все же, когда он забывал, что ему надо хмуриться, в нем проглядывало обычное детское любопытство. «Может быть, все не так уж и плохо», подумала Санса. Их разговор оставил у нее тяжелый осадок, но сейчас уже ничего было не поделать.

Сандор въехал во двор замка почти сразу же после того, как они вышли. Санса невольно задержала дыхание от радости и восхищения при взгляде на его высокую прекрасно сложенную фигуру в желтом табарде с тремя черными гончими поверх черного дублета. Правой рукой в черной замшевой перчатке Сандор сжимал поводья, а на левой, как он и обещал, сидел сокол в клобучке. Одежда была новой – уж не задержался ли он в Королевской гавани для того, чтобы справить себе наряд, достойный того, чтобы явиться в нем перед лордом Винтерфелла? Санса улыбнулась. Тем временем, предмет ее мыслей спешился, отдал лошадь и сокола слуге и подошел к ним.

– Здравствуй, леди-жена – слова звучали церемонно и сдержанно, но в глубине низкого хриплого голоса слышалась буря чувств, до поры сдерживаемая силой воли.

– Здравствуй, лорд-муж – ответ Сансы был таким же, разве что голосом она владела чуть лучше.

Сандор подошел еще ближе, и вдруг крепко обнял ее, прижав к себе и зарывшись лицом в ее волосы, а потом, так же резко отстранившись, коротко, но крепко поцеловал в губы, и, наконец, улыбнулся.

– Нед, подойди сюда и поздоровайся с отцом – Санса поманила сына, который, стоило ей отпустить его руку, тут же отошел на несколько шагов. Глядя в землю, тот подошел и поклонился отцу, повторив приветствие Сансы.

– Здравствуйте, милорд.

– Я твой отец, Нед.

– Да, милорд.

– Подними-ка глаза и дай на тебя посмотреть. – Нед замялся, и Сандор ухватил пальцами за подбородок, одновременно наклоняясь ниже. Какое-то время мальчик и мужчина молча разглядывали друг друга.

– Ты боишься меня?

– Нет! – в ответе Неда прозвучало такое искреннее возмущение, что Санса невольно улыбнулась, несмотря на растущую внутри тревогу, которая начинала заглушать для нее радость встречи.

– Хорошо, сынок. Мать ведь рассказывала тебе обо мне?

– Да, милорд… То есть да, отец.

– Хорошо. А вот я о тебе совсем ничего не знаю, но ты мне все расскажешь, верно?

– Как прикажете, отец.

– Я не приказываю… Я просто хочу узнать тебя получше, вот и все. – В голосе Сандора зазвучала растерянность.

– Хорошо, отец. – Нед сделал еле заметное движение головой, Сандор отпустил его и выпрямился, нахмурившись и кусая губу.

– Ладно… Это может и подождать. А вот нас ждет твой брат – он посмотрел на Сансу, приподняв брови в немом вопросе.

– Да-да – с облегчением кивнула Санса. – Нед, ступай к Хильде. – Нед, чье лицо приобрело прежнее угрюмое выражение, кивнул и убежал.

По коридору они шли в молчании – Санса чувствовала, что Сандор одновременно обескуражен и огорчен. Рикон принял их в Большом чертоге, сидя на своем резном троне. Разговор двух мужчин, в котором Санса предпочла не участвовать, был краток, оба держались вежливо, но прохладно, что вполне естественно для двух малознакомых людей. Рикон, впрочем, достаточно любезно предложил свояку быть гостем в Винтерфелле столько, сколько он пожелает, предложил устроить в его честь охоту или даже пир. Сандор сдержанно поблагодарил и ответил, что собирается забрать жену и сына и уехать домой как можно скорее – но, так как сборы дело небыстрое, он полагает, что времени вполне хватит и на первое, и на второе. Наконец, когда Санса уже начала ощущать нетерпение, Рикон их отпустил, и, схватив Сандора за руку, она быстро зашагала к своим покоям.

Как только за ними закрылась дверь, все напускное радушие тут же слетело с Сандора. Без всякого почтения он стащил с головы новенький табард и кинул его на постель, налил себе вина из кувшина – Санса приготовила его еще три дня назад, сама себе не желая признаваться, что этим она как будто старается приблизить миг, когда наконец, вино будет выпито тем, кому оно предназначено, и устало опустился в кресло у стола.

– Я сейчас же прикажу принести тебе обед – ты, должно быть, голоден.

– В пекло обед – Сандор махнул рукой. – Что за дерьмо тут происходит? Я имею в виду Неда.

– Ох – Санса села рядом и сложила руки на коленях. – Не знаю. Наверное, зря я с ним говорила о тебе, точнее – я только сказала, что ты возвращаешься, но он… Понимаешь, он ждет сира Флориана.

– Понимаю – губы Сандора скривились. – И он ему милее, чем я. Твою ж мать…

– Это я виновата – Санса покачала головой. – Я столько о тебе рассказывала ему, о том, как ты сражался на Стене, как любил меня и защищал от разбойников, что, наверное, ты казался ему рыцарем из песен, а не живым человеком. И, когда ты появился под личиной сира Флориана, он решил, что он – ты – и есть такой рыцарь. Что по сравнению с ним какой-то неизвестный и непонятный ему отец… – На глаза снова навернулись слезы, да что же с ней такое?

– Да к тому же еще и уродливый. Впрочем, мальчишка меня не боится – это уже говорит в его пользу. Вот что, Пташка – Сандор хлопнул себя по коленям и встал. – Не забивай себе этим голову. Я это дерьмо заварил, мне и расхлебывать.

Санса увидела, что он идет к двери и вскинулась:

– Куда ты?

– Поговорю с ним.

– Даже не поешь с дороги?

– Сейчас есть вещи поважнее. Не бойся, я вернусь и все расскажу.

Он ушел, оставив ее наедине с ее страхами. Вот так – они не виделись две луны, а теперь Сандор даже часа с ней не побыл. Умом Санса понимала, что сердце Неда сейчас важнее ее собственного, но с чувствами ничего поделать не могла. Тем не менее, ей надо было чем-то себя занять до возвращения Сандора – ну что ж, черная гончая сама себя не вышьет. По крайней мере, она будет занята делом, и благословите, боги, того, кто придумал рукоделие.

Сандор не стал спрашивать у слуг, где «юный лорд Эддард», тем более, ему не хотелось лишний раз смотреть на их рожи, кривящиеся при виде его ожогов – он и так знал, где скорее всего он сможет его найти. И оказался прав: еще на подходе к учебному двору он услышал ритмичные звуки ударов, а потом к ним добавились и слова:

– Вот! На тебе! Получай, засранец! Подавись! Пошел ты! Седьмое…

– От кого это ты набрался таких слов, парень?

Сандор стоял, опершись на ограду учебного двора и наблюдал за Недом, наносившим удары деревянным мечом набитому соломой чучелу. В нем была видна выучка – его собственная – но сейчас мальчишка был зол, и от злости совершал ошибки одну за другой. Услышав голос отца, он резко остановился и посмотрел на него. Растрепанные темные волосы падали на глаза, но Сандор все равно заметил, что лицо у него заплаканное.

– Простите, отец – Нед, стараясь говорить как можно более почтительно, опустил меч и поклонился.

– Я не ругал тебя, а спросил, кто научил тебя ругаться.

– Никто.

– Лгать отцу – грех, Нед. К тому же, я чую ложь, как собака чует кровь. Так что отвечай мне правду.

Опустив глаза, Нед пробормотал:

– Бенджи, поваренок… И Лита, скотница… И Корт Норри, наш начальник домашней стражи.

– Хорошо.

Сандор кивнул и подошел ближе. Закусив губу, он смотрел на сына, не зная, как выпутаться из западни, в которую привела его ложь. Будь сейчас здесь «сир Флориан» – несомненно, Нед сиял бы от счастья. Сансе он сумел объяснить причину своего поступка, к тому же, она его уже знала, а Нед – нет. Проклятье! Что же ему делать? Нельзя же все оставить вот так. Сердце снова заныло знакомой сладкой болью – вот он, его первенец, плоть от плоти и кость от кости, но он даже не может протянуть руку, чтобы обнять его или погладить по голове.

– Мать назвала тебя в честь деда? – вопрос был глупый, но надо же было с чего-то начинать.

– Да, в честь лорда Эддарда.

– Я знал его. Он был благородный человек.

– Вы знали моего дедушку? – Нед перестал разглядывать носки сапог и посмотрел на отца. – Какой он был?

– Он… – Сандор задумался, как бы получше рассказать – Он был благородным – повторил он. – И добрым. И справедливым. «И терпеть меня не мог, ублюдок благородный» – мрачно добавил он про себя. Он, эээ… Невинно пострадал – злой король Джоффри ложно обвинил его в измене и казнил. Ты можешь гордиться тем, что носишь его имя.

– А мой другой дедушка – ваш отец?

– Мой отец?

– Да. Расскажите про него – и добавил, уже тише – Пожалуйста.

Сандор сглотнул. Вопрос поставил его в тупик. Что он может рассказать о своем отце? Что тот был тщеславным ничтожеством, мечтавшим, чтобы его дети выбились в люди любой ценой? Что он предал одного своего сына ради другого и не заслужил ни единого доброго слова? Или что в конце концов, тот самый старший сын, на которого он возлагал столько надежд, его и убил? Дерьмо. Нечего тут рассказывать. Давно заглохшее раздражение при мысли о том, какова пропасть между Старками, среди сотни поколений которых, наверняка, встречались подлецы и ублюдки, но были и герои, и мудрецы, и воины – и Клиганами, которые, помимо него самого насчитывали всего три поколения – неграмотный псарь, тщеславный мелкий рыцарь и жестокая скотина – вдруг снова подняло голову внутри. Ну нет, твердо сказал он себе – это дерьмо я на голову Неда вываливать не буду.

– Мой отец был рыцарем, как и я. Но он рано умер, как и мой брат и сестра. Так что рассказывать о нем особо нечего.

– Так значит, у меня нет ни дяди, ни кузенов? – слегка разочарованно протянул Нед. – Сандор заметил, что он уже не так напряжен и подошел к нему чуть ближе, и взбодрился. – А, нет, есть! У меня есть дядя Рикон здесь, в Винтерфелле. Матушка говорит, что он женится и у меня будут двоюродные братья и сестры! А еще есть другой дядя, король Джон в Королевской гавани, а еще кузина леди Алис Тенн в Кархолде. Леди Алис такая красивая, она недавно приезжала к нам на турнир. Знаете, отец, когда я вырасту – я женюсь на леди Алис!

Сандор засмеялся:

– А как же ее муж, Сигорн Тенн? Про него ты забыл? Он из вольного народа, а они шутить не любят – у него бронзовые доспехи и древний меч.

– Вы его видели? – глаза Неда засверкали от любопытства.

– Не его – его сородичей. Они свирепые и беспощадные воины, но храбрые и преданные. А короля Джона я тоже видел – тогда он был еще лордом-командующим Ночного дозора. Он посвятил меня в рыцари.

– Это было на Стене? На Стене, да? Матушка говорила, что ты сражался с Белыми ходоками? Так это все правда?

– Чистая правда, малыш.

– И какие они?

Сандор слегка задумался.

– Жуткие. Просто усраться, какие жуткие. Белые, тощие и с синими как лед светящимися глазами.

Нед широко раскрыл глаза, услышав ругательство:

– А матушка мне запрещает так говорить…

– А мы ей не скажем – Сандор наклонился к сыну и усмехнулся.

– Вот бы здесь был сир Флориан, я бы ему все это рассказал – мечтательно произнес Нед, и внутри у Сандора все оборвалось – как, как, седьмое пекло, ему перебить это дурацкое восхищение рыцарем-шутом, которое он же сам в голову Неда и вложил? «Придется сказать ему», понял Сандор. Иначе Нед будет до бесконечности сравнивать его с Флорианом, и в этом сравнении он всегда будет проигрывать. Решение пришло ему в голову – быстро и неожиданно, и Сандор решил не тянуть.

– Я знал сира Флориана.

– Да? Правда? Вы знали его? Он самый лучший рыцарь из всех, он выиграл турнир в Винтерфелле, и матушка надела ему гирлянду на шею, а дядя Рикон подарил тысячу драконов и боевого коня!

«Я помню», чуть было не сказал Сандор.

– Да, я его знал. Давно, еще когда мы оба были на Стене.

– И вы видели его лицо? Люди говорили, что он, должно быть, сделал что-то очень плохое, и боги покарали его – он стал уродлив…

– Да, я его видел.

– Это правда – что люди говорят? Он и правда такой?

– Ну… Не больше, чем я, Нед.

– Но ты не так уж и уродлив, наверное, бывает и хуже!

Сандор рассмеялся от души на это простодушное заявление и наконец протянул руку и потрепал сына по голове.

– Ты прав, сынок. Я не так уж уродлив. Больше скажу – настоящее уродство чаще всего не видно. – Сандор помрачнел, перед глазами снова возникло то, о чем он мечтал забыть – вот Григор хватает его за шкирку, от неожиданности он разжимает пальцы и чудесный деревянный рыцарь падает на пол, а затем – боль, целое море боли, он плавает и тонет в этом море, кажется, целую вечность.

– Отец? Тебе дурно?

Сандор открыл глаза, сам не заметив, как зажмурился, и пальцами стер набежавшие слезы.

– Все хорошо, Нед. Просто вспомнил кое-что.

– Что-то плохое?

– Да. Но это было давно, и теперь уже все в прошлом.

– Это хорошо. – кивнул Нед. – Матушка говорит, когда-то давно мы жили в Долине, и там нам было плохо, но я этого совсем не помню. А что ты еще знаешь о сире Флориане?

Сандор наклонился ближе к ребенку. Вот сейчас будет самое сложное – не промахнись, Сандор Клиган, рыцарь Семи королевств, мать твою.

– А если я тебе скажу, что знаю его самую большую тайну, из-за которой он и скрывал свое лицо в Винтерфелле – ты обещаешь никому не говорить?

Глаза Неда округлились, и он закивал:

– Обещаю! Клянусь богами, старыми и новыми!

– Клясться не обязательно, но раз уж ты поклялся, то держи слово. И делай, что велю.

Нед снова кивнул, на этот раз более серьезно.

– Ну хорошо. А теперь иди в оружейную, возьми учебный доспех, копье и прикажи оседлать твоего коня.

– Но зачем… Хорошо, отец.

Нед ушел, а Сандор ждал его, нахмурившись и потирая подбородок. Сработает ли его уловка? И если да, не получит ли он вместо радости – обиду и взрыв гнева, на который его сын скор так же, как он сам?

Наконец, Нед вернулся, держа в одной руке поводья, а другой – неловко таща слишком большое для его роста копье. Сандор подсадил его, отвел коня в дальний конец учебного двора и развернул в сторону кинтаны.

– А теперь – покажи мне, как ты управляешься с копьем. Но ни в коем случае не вздумай оборачиваться и смотреть на меня. Ты понял, Нед?

– Я понял.

– Вот и молодец. А теперь – пошел! – Сандор хлопнул коня по крупу, и отошел в самый темный угол, где две высоких стены создавали густую тень. Сытая лошадка неторопливо перешла с шага на рысь, подчиняясь ударам пятками в бока, Нед прижал копье к боку, прицелился, и…

– Слишком низко. Еще раз!

Нед развернулся, старательно глядя себе под ноги, снова разогнался, прицелился —

– Слишком высоко. Еще раз!

На третьей попытке Сандор увидел, что тот закусил губу и покраснел. «Злится» – с умилением подумал он – «Весь в меня».

– Копье ушло в сторону! Еще раз!

– Не дергай его как удочку, держи крепко! Еще раз!

На седьмой попытке Нед не выдержал: в ярости он швырнул копье в песок, и закричал:

– Я не хочу больше! Надоело мне это дурацкое копье! У меня не получается, хотя я стараюсь, сир Флориан! – мальчик резко закрыл рот, так что даже зубы стукнули.

Несколько мгновений он молча смотрел на темную фигуру в глубине двора, его глаза сделались большими и темными от потрясения. Он быстро спрыгнул с лошади и подошел к Сандору:

– Так это были вы… то есть ты? Это правда? – в его голосе поровну мешались надежда и страх, он напряженно ждал ответа.

Сандор не стал его мучить:

– Да, сынок, это был я – ответил он, выходя из тени. – Это и есть тайна сира Флориана.

– Но почему?.. А матушка знала?..

– Потому что одни ублюдки, то есть плохие люди желали мне зла, и я предпочел скрыть свое имя на время. А матушка ничего не знала – но, можешь мне поверить, она хорошенько отругала меня, когда узнала – добавил он с улыбкой.

Нед слегка отступил назад:

– А как же… А я…

– Я не хотел лгать тебе, Нед. Обещаю, что больше никогда не буду тебя обманывать, и гореть мне в седьмом пекле, если я нарушу слово.

На этих словах Нед робко улыбнулся, и последние преграды между ними рухнули – мгновение спустя Сандор, опустившись на колени, прижал его к груди, вдыхая родной и чистый детский запах, а потом поднял и закружил. Тот засмеялся, и отец опустил его на землю:

– Ну все, все. Теперь-то ты не против уехать из Винтерфелла?

Нед радостно замотал головой, а затем, помявшись, спросил:

– Отец, а можно…

– Давай, спрашивай.

Мальчик помолчал еще немного, а затем выпалил:

– А можно у нас не будет никакого мастера-над-оружием? Я хочу, чтобы меня учил ты!

– Я в любом случае буду тебя учить, Нед. Да так, что ты взвоешь и запросишься обратно сюда, к Корту Норри.

– Нет – твердо ответил Нед. – Никогда.

– Ну, как скажешь. А теперь – мне нужно поговорить с твоей матерью. Беги, играй.

Нед ушел, а Сандор вздохнул – глубоко и довольно, как после драки. Ух, ну, кажется, он более-менее справился. Хорошо хоть Нед еще слишком мал, чтобы осознать всю глубину отцовской глупости, но одного задушевного разговора и одной общей тайны мало, чтобы стать хорошим отцом. Сандор умел убивать, теперь – умел еще и любить, но воспитывать детей он не умел. Его собственный отец – о нем лучше не вспоминать, гори он в пекле, был дерьмовым отцом, король Роберт был не лучше. Достаточно ли ему будет не быть таким, как они? Ответ был очевиден – нет, недостаточно. Сандор вздохнул еще раз – от мыслей пухла голова, и ему захотелось сначала напиться, а потом потрахаться с Пташкой. Ну или наоборот. Мысли о Сансе и вине его взбодрили – в конце концов, научился же он быть мужем, пусть через боль, потери и ошибки – значит, и отцом научится быть. Возможно, гребаные боги, если они есть, оставили его в живых как раз для этого.

========== Глава 10. …Три черные собаки на желтом, как осенняя трава, поле. ==========

Комментарий к Глава 10. …Три черные собаки на желтом, как осенняя трава, поле.

На самом деле, мне непросто написать то, что я собираюсь написать.

Вот и все. Пришел день, которого я ждала, и я, как всегда, оказалась не готова – день, когда написано последнее слово, день, поставлена последняя точка, выверена последняя запятая. День, когда надо отпустить то, с чем я жила почти четыре(!) года. Когда я увидела на чистом белом листе слова “Глава 1” – я совершенно не представляла, куда это меня приведет и дойду ли я до конца вообще. И уж точно я не представляла, какая пропасть будет пролегать между мной тогдашней и мной нынешней – совсем как Санса.

Это было и просто и сложно, и странно, и привычно, и весело, и грустно – но всегда неизменно прекрасно. И сейчас мне очень грустно расставаться с героями, которых я столько носила в своем сердце и мыслях, с которыми столько пережила и передумала. Но это необходимо, это правильно – как спускать на воду построенный тобой корабль. Пусть плывет, а я буду смотреть со стороны и радоваться, что у меня получилось.

Я хочу поблагодарить всех тех, кто читал меня и здесь, и на форуме 7К, кто молча ставил лайки и писал отзывы, дискутировал и поддерживал, хвалил и критиковал. Мне не близко ханжеское “Ах, я пишу только для себя!”. Конечно, для себя. Но и для вас тоже. Спасибо вам.

Я прощаюсь с Сандором и Сансой здесь и сейчас. Но я не прощаюсь с ними окончательно :)

А последнюю главу посвящаю всем вам – кто любит хорошие истории и хорошие концы. Не скажу, что эта история – самая лучшая, но, согласитесь, вышло неплохо!

Сандор и Санса были едины в своем желании уехать в Клиган-холл как можно скорее, так что со сборами затягивать не стали: тем не менее, количество дел, которые Сансе нужно было переделать, чтобы покинуть Винтерфелл с чистой совестью, было так велико, что стало ясно – уехать они смогут лишь дней через десять, не раньше. Сандор в глубине души был не слишком этим доволен – Санса была все время занята, бегая по замку и отдавая сотни распоряжений одновременно, и он волей-неволей согласился и на трехдневную охоту в Волчьем лесу, и на прощальный пир, на который загодя стали съезжаться знаменосцы Рикона – как он понял, многим хотелось поглядеть на знаменитого Пса Ланнистеров, которого посвятил в рыцари сам король-бастард, которого здесь по старинке звали Джоном Сноу. Но все равно, больше всего времени он проводил с Недом – их уроки возобновились, а еще они гуляли, купались в горячих прудах, ездили на прогулки, и Сандор любил просто молча слушать незамысловатую детскую болтовню обо всем на свете, иногда поддакивая, и думая, перестанет ли у него когда-нибудь болеть сердце, или теперь это уже навсегда.