Текст книги "Право на счастье (СИ)"

Автор книги: Фаина Гаккель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 25 страниц)

Нед замотал головой, а Санса ощутила легкое беспокойство. На Неда порой нападало жуткое упрямство, с которым не могла справиться даже она. Что сделает сир Флориан, если мальчик окажется подчиниться? Сколько бы она ни твердила себе, что это не ее дело – вмешиваться в обучение сына воинской науке, вряд ли она сдержится, если мастер-над-оружием его ударит. Но он, к облегчению Сансы, ничего не сделал. Он просто еще раз повторил свой приказ. И еще раз. А потом еще. И произошло чудо – Нед, красный от злости, все-таки слез с лошади, поднял копье, потом попробовал с ним сесть обратно в седло. У него не получалось, но сир Флориан даже не двинулся, чтобы ему помочь – просто стоял и смотрел, скрестив руки на груди, и Санса вместо лица снова видела только глухую коричневую ткань капюшона. Наконец, Неду это удалось, он перехватил копье, направил лошадь к кинтане и – от неожиданности Санса даже вздрогнула – попал прямо в цель, туда, где у человека был бы живот. Нед радостно завопил, сир Флориан одобрительно кивнул и махнул рукой, отпуская ученика, и, когда Нед проходил мимо, потрепал его по волосам, а тот улыбнулся ему своей радостной открытой улыбкой, от которой у Сансы всегда замирало сердце. «Нужно поговорить с ним» – сказала она себе, тихо удаляясь незамеченной с галереи – «Нужно поблагодарить его». За что – она и сама не знала до конца, но чувствовала, что для ее сына этот новый мастер-над-оружием уже значит куда больше, чем обычно бывает.

Случай поблагодарить сира Флориана представился ей в тот же день после полудня. Стоя к ней спиной, он о чем-то беседовал с кузнецом, когда тот издалека заметил ее и поклонился:

– Леди Санса.

Рыцарь, напротив, не спешил ее поприветствовать. Он неторопливо поправил на голове капюшон, медленно повернулся к ней и также медленно отвесил небольшой поклон – в меру почтительный, но лишенный подобострастия слуги.

– Я хотела бы поговорить с вами, сир. – Тот кивнул и указал рукой, как бы пропуская ее вперед. Санса пошла в сторону богорощи, слыша за спиной его шаги и подавляя желание оглянуться.

Она заговорила снова, только когда они оба оказались внутри.

– Я помню о ваших обетах, поэтому говорить буду я, а от вас достаточно кивка в знак того, что вы меня понимаете.

Сир Флориан кивнул. Вокруг было тихо, ее безмолвный собеседник тоже вдруг показался Сансе частью богорощи, и она вдруг занервничала.

– Сегодня утром я наблюдала за вами на учебном дворе. И видела вас с моим сыном.

Еще один кивок.

– Вы учили его владеть копьем… И то, что я видела… Нед хороший мальчик, но иногда очень уж необузданный, и порой с ним трудно управиться.

Сир Флориан снова кивнул, и на этот раз ей под капюшоном почудилась улыбка.

– Как вам, должно быть, уже рассказали, отца у него нет, и ему недостает мужской руки. Наверное, вас ко мне прислали боги – старые или новые, не так важно… В любом случае – я должна поблагодарить вас, сир. Вы делаете для моего сына то, что не могу сделать я.

Огромная безмолвная фигура перед ней стояла, не шевелясь, и Санса занервничала еще больше.

– И еще, сир… – Она вдруг запнулась, поняв, что забыла, что хотела сказать – присутствие этого человека не то пугало ее, не то просто тревожило и лишало присутствия духа, и внутри она начала сердиться – леди Винтерфелла не должна теряться перед простым межевым рыцарем, хотя бы и победителем турнира.

Сир Флориан снова медленно кивнул и сделал рукой успокаивающий жест, точно показывая, что все понимает. Санса поняла, что разговор – если это можно так назвать – окончен, и нашла в себе силы светски улыбнуться и кивнуть ему в ответ. Она уже открыла рот, чтобы сказать что-то вежливое и отпустить собеседника и почти сделала шаг к выходу из богорощи, как вдруг он склонился к ней, быстрым, почти неуловимым движением взял ее за руку и на мгновение прижал ее к губам под капюшоном, а затем так же быстро отвернулся и пошел прочь, так и не произнеся ни звука.

Ноги Сансы будто приросли к земле, и, вместо того, чтобы вернуться в замок, она стояла, сжимая и разжимая кулаки, кусая губы и ощущая, как лицо заливает краска. Его мимолетный порыв вызвал в ней такой вихрь ощущений, что она была просто не в силах прямо сейчас идти на кухню, в солярий или еще куда бы то ни было, отдавать приказы и отвечать на вопросы. Кто он – этот человек, чье лицо она ни разу не видела, но прикосновение чьих губ она до сих пор так остро ощущала на тыльной стороне ладони? Почему он сделал это – он, кто, по его же словам, сказанным Рикону, принял на себя обет воздержания вплоть до того, чтобы не говорить с женщиной, пока не искупит неведомые грехи? За время турнира, да и до того множество мужчин целовали ее руку – простой жест учтивости с обеих сторон – так почему же от этого поцелуя у нее уши горят, как у девочки, с которой такое случилось впервые? Это были вопросы без ответов, а даже если ответ на них и был, Санса не хотела его знать. Во всяком случае, сейчас. Несколько раз глубоко вздохнув, она заставила себя успокоиться, и, подавив желание коснуться пальцами другой руки места поцелуя, Санса поняла, что пришла в себя достаточно, чтобы по ее лицу никто ничего не заметил. Что касается сира Флориана – тут ей остается надеяться на его благородство и благочестие, но все же ей почему-то казалось, что он не будет болтать об их беседе наедине.

Сандор несся через двор со всей скоростью, какую мог себе позволить, не вызывая подозрений. Хорошо хоть под капюшоном никто не может видеть его лица – он был уверен, что оно у него горит как у мальчишки, который впервые увидел голую женщину. Да он и ощущал себя мальчишкой, глупым мальчишкой. Там, в богороще, они впервые за все время, что он здесь, остались наедине, и Санса вдруг снова превратилась из живой женщины во всполох мучительно желанного сияния. Он едва слышал, что она говорила – кажется, что-то про Неда, – его хватало только на то, чтобы кивать. На самом деле он изо всех сил сдерживался, чтобы не содрать с головы дурацкую тряпку, и не рухнуть перед ней на колени, вымаливая прощение за свой обман – или наоборот, сгрести ее в объятия и целовать без остановки. И, уже когда она собралась уходить, он не сдержался. Прикосновение к ее теплой коже, даже мимолетное, почти разбило вдребезги все его намерения таиться, ждать и наблюдать за ней, стараясь угадать, что у нее на сердце. Сколько еще он продержится? Сколько еще сможет изображать из себя равнодушную каменную глыбу, в то время как его сердце начинает биться быстрее, стоит ему увидеть ее? Долго так продолжаться не сможет. Он откроется ей во всем, и тогда… Да будь что будет, гори оно все в пекле!

***

– Курятина с миндалем превосходна, миледи. Позвольте мне выразить свое восхищение столь радушным приемом.

– Благодарю вас, лорд Тирион – губы Сансы послушно изогнулись в улыбке, в глубине души его похвала если и потрафила ее тщеславию хозяйки, то разве что чуть-чуть. Впрочем, они действительно расстарались на славу, менее чем за сутки сумев подготовиться к приезду высокого гостя: его покои были роскошнее комнат Рикона и ее собственных, повар превзошел самого себя в обилии и необычной для Севера изысканности еды, на стол поставили лучшие вина. Тут она могла быть спокойна, в отличие от остального. Санса по просьбе Тириона не стала устраивать пира, и они ужинали в Малом чертоге вчетвером с Риконом, Теоном и Джейни. Разговор поддерживали главным образом Тирион, с воодушевлением (Санса не исключала, что напускным) рассказывавший о делах в столице, о драконах, о своем путешествии, и Рикон, с открытым ртом и искренним любопытством слушавший эти рассказы. Она сама говорила не больше, чем того требуют приличия, Теон изредка поддакивал, а Джейни так и вовсе не поднимала глаз от тарелки и молчала. Иногда Тирион задерживал на ней взгляд, и Санса начинала ощущать себя неловко в открытом нарядном платье, ей хотелось закутаться в шаль или переодеться – а ведь не так давно куда более откровенные взгляды совершенно посторонних мужчин не только не смущали ее, а даже радовали!

– Насколько вы решили осчастливить нас своим присутствием, милорд? – вопрос, вполне справедливый от хозяйки дома, раз уж хозяин не побеспокоился о таких мелочах.

– Я пробуду здесь не более трех дней, леди Санса. Драконов опасно оставлять в одиночестве надолго. После я отбуду в Застенье, где проведу, наверное, не менее десяти дней, а, может быть, и больше, кто знает, и на обратном пути также надеюсь остановиться здесь, в Винтерфелле.

– Мы почтем за честь принять вас, милорд.

– А я почту за честь еще раз увидеть вас, миледи.

На второй день пребывания Тириона Ланнистера в Винтерфелле Санса поняла, что неосознанно избегает оставаться с ним наедине. Разумеется, она не давала ему заметить этого – с ее стороны такое поведение было бы непростительной грубостью, но долго так продолжаться не могло. Если между ней и лордом Тирионом должен состояться известный разговор, то чем скорее, тем лучше, и пригласила его взглянуть на свою вышивку.

– Оставьте нас – приказала она, входя в рукодельную, где Джейни и две девушки-служанки перематывали нитки.

Санса проследила за тем, чтобы последняя выходившая служанка плотно закрыла за собой дверь, и обернулась на Тириона: тот, стоя перед огромным пяльцами, внимательно разглядывал начатую голову второй гончей.

– Какая впечатляющая работа, миледи. Еще в Красном замке ходили слухи, будто вы весьма искусны в рукоделии, но никто не имел возможности убедиться в этом лично, а теперь я вижу, что эти слухи преуменьшили ваш талант.

– Благодарю вас, лорд Тирион – он бросил на нее быстрый взгляд разномастных глаз, и Сансе тут же показалось, что ее благодарность прозвучала слишком сухо и вымученно.

– Не будем ходить вокруг да около, леди Санса. Я всегда ценил ваш ум, и не вижу поводов сомневаться в нем сейчас, иначе вы не позвали бы меня сюда, чтобы побеседовать наедине. Во время нашей последней встречи я предложил вам брак. Тогда вы отказались по причине более чем уважительной. Теперь же, как я понимаю, вы уверились в том, что Сандор Клиган мертв, а, следовательно, вы ничем не связаны и вольны выйти замуж снова. Это дает мне надежду на то, что второй раз мое предложение будет встречено более благосклонно.

Санса кивнула и подошла к нему ближе. Против ожиданий, ее не захлестывало волнение, ожидание или страх, разве что было несколько неловко разговаривать с возможным вторым мужем, стоя рядом со столь ярким напоминанием о первом… «И любимом» – горечь снова плеснула в сердце. Разумеется, Санса знала, что, согласившись выйти замуж повторно, ей вряд ли стоит рассчитывать на любовь. И все же надежда на это – или на чудесное возвращение Сандора? – до сих пор тлела где-то в самой глубине ее души как уголек.

– Я вся внимание, милорд.

– Собственно, нового сказать мне нечего, разве что сейчас, глядя на вас, я вижу, что вы стали еще красивее, чем прежде. Возможно, отчасти вы правы насчет жизни в глуши – вам она определенно пошла на пользу. – Тирион чуть помолчал и добавил. – Так что скажете, леди Санса? Я по-прежнему предлагаю вам руку на тех же условиях, что и три года назад.

– Я скажу то же, что и три года назад, милорд – я благодарна вам за оказанную честь и ваше предложение выглядит чрезвычайно привлекательно. Но добавлю к этому и кое-что новое – я действительно думаю о новом браке, а потому прошу некоторое время на размышления. Если вам будет угодно, я дам вам свой ответ при нашей следующей встрече.

– Буду ждать с нетерпением, леди Санса – Тирион поклонился, а потом подошел к ней ближе, взял ее руку и поднес к губам. – Доброго дня.

Как и в прошлый раз, Санса осталась одна, как и в прошлый раз, ощущала на своей коже прикосновение мужских губ. Но теперь ей хотелось разве что вытереть ее о платье, чего она, конечно же, делать не стала, а вместо этого подошла к пяльцам и с силой воткнула иглу в ткань.

Тирион Ланнистер отбыл на следующий день утром, верхом и в сопровождении отряда домашней стражи. К его чести, он без лишних просьб умолчал об их разговоре, и ничем не дал понять Рикону, Теону и мейстеру Стеффрону, что его отношения с леди Клиган более близкие, чем обычное знакомство. Санса провожала его, стоя во дворе, и краем уха слушала звон мечей с учебного двора неподалеку – Неда не отпустили с урока даже на проводы высокого гостя, а Тирион не изъявил никакого желания с ним познакомиться, и Санса верила, что он не будет в обиде за эту неучтивость. Сколько же у нее времени на размышления? Десять дней? Пятнадцать? Целая луна или больше? С одной стороны, пытливый ум лорда десницы может задержать его за Стеной дольше, чем он изначально собирался там пробыть, с другой стороны, сколько бы времени у нее ни было, его одновременно и слишком много, и слишком мало. Много – потому что ей необходимо принять всего одно решение, да и то довольно простое, к тому же, ей уже не тринадцать лет, чтобы вечно во всем сомневаться; слишком мало – потому что как ни крути, решение это должно быть окончательным, а такие решения принимать всегда страшно.

«Возможно» – думала Санса между бесконечными бытовыми заботами – «Возможно, если бы нас поженили насильно, как тогда с Сандором, мне было бы проще смириться и сразу искать способы жить с тем мужем, который есть, не думая, нужен ли он мне». С другой стороны, вряд ли сейчас она согласилась на такой брак, да и никакой другой девушке она бы его не пожелала.

Дни текли один за другим – незаметно и быстро, и Санса удивилась, когда за обедом Рикон заметил, что от лорда Тириона уже десять дней как нет вестей – а ей-то казалось, что они говорили только вчера, самое большее – позавчера! Что с ней такое? Но это была не единственная странность. Сир Флориан как будто стал попадаться ей на глаза чаще – а, может быть, ей просто так казалось? В конце концов, везде, где она случайно сталкивалась с ним, он находился по делу, и ни разу ей не показалось, будто он делает это намеренно. В библиотечной башне она заставала его за чтением, на кухне – когда он заходил туда выпить кружку эля, когда она шла куда-то по двору или переходам, и он шел ей навстречу, приветствуя ее как всегда вежливым сдержанным кивком – разве в этом было что-то странное? В конце концов, он живет здесь так же, как и она. Но то странное волнение, которое охватило Сансу во время их встречи в богороще, не только не прошло, но теперь даже усилилось. Санса отмахивалась от этого чувства – мало ей тех забот, что есть – но когда однажды он неожиданно тихо появился рядом с ней на кухне, и она выронила миску с творогом, который собиралась попробовать, – Санса поняла, что с ней действительно происходит что-то не то. Под причитания служанки о том, не испачкалась ли миледи, она ускользнула с кухни, заперлась у себя и велела, чтобы ее не беспокоили. Время до вечера пролетело незаметно, в дверь постучалась Герта, принесла ужин, дождалась, пока Санса поест, забрала посуду и снова оставила ее одну. За окном стемнело, начался и кончился бурный и быстрый летний ливень. Пора было ложиться спать, но сон не шел, и в конце концов, Санса решила прогуляться – вдруг свежий воздух освежит и ее разум тоже.

На внутренней стене было пусто, если не считать часовых на башнях. Санса шла быстро, надеясь, что это ее успокоит, но на переходе к Первой Твердыне нога неожиданно подвернулась на старой скользкой кладке, Сансу качнуло в сторону низкого парапета, но, уже почти падая в ров, она почувствовала, как кто-то схватил ее и потащил назад. Человек поднял ее, точно куклу, поставил на землю и, не успела она опомниться, как пахнуло овечьей шерстью, и голос, такой тихий, что слова скорее угадывались, чем слышались, прошептал прямо ей в ухо:

– С этой стены падать высоко, миледи. Хотите убить нас обоих?

В следующее мгновение голос, рука и их обладатель растворились в ночной тьме, будто ничего и не было, а Санса, застыв на миг, подхватила намокшие юбки и бросилась прочь.

Задыхаясь, она ворвалась в спальню, заперла за собой дверь и привалилась к ней спиной. Сердце колотилось как бешеное, колени дрожали. Отдышавшись немного, Санса на ходу сбросила плащ, с размаху бросилась на постель в чем была, и зарылась лицом в подушку, дрожа всем телом. В том, как сир Флориан – а это, конечно, был он – легко, точно пушинку, поймал ее, было что-то странное, смутно знакомое… На самый крошечный, кратчайший миг ей вдруг снова показалось – как тогда, в Долине. «Нет» – подумала она, и приступ даже не страха, а ужаса, затопил ее разум и душу – «Я не буду об этом думать. Это невозможно». Да, когда-то, очень давно – внутри коротко полыхнуло воспоминание – Сандор так же или почти так же поймал ее на лестнице, когда она тайком возвращалась из богорощи. Тогда она ощущала только страх, а теперь… За те несколько мгновений, которые прошли от мига, когда она споткнулась, до того, как сир Флориан исчез, оставив ее одну, Санса пережила целую бурю чувств: страх, отчаяние, потрясение, облегчение и… Она не сразу смогла выговорить это даже про себя – желание. Да, это было оно. Желание прокатывалось по ее телу мощными горячими волнами, заставляя сердце биться быстрее, а ноги дрожать. О, нет! – подумала она. Нет-нет-нет, она не может… не может чего? Хотеть мужчину? Хотеть бедного межевого рыцаря на службе ее брата? Хотеть человека, лица которого она никогда не видела? Но почему? Санса перевернулась на спину и заставила себя открыть глаза. «Могу ли я желать кого-то, кроме Сандора?». Первые годы после их разлуки она вообще не испытывала ничего такого – ей надо было выжить, и все остальное казалось не важным. Потом, в Винтерфелле, когда напряжение постепенно стало ее отпускать, желания тела вернулись и стали заявлять о себе, но Санса упорно не поддавалась им, ей казалось это чем-то постыдным и предательским. Но сейчас – что толку врать самой себе? Она ведь уже не невинная девица, которая не ведает и боится того, что ждет ее на брачном ложе. Она женщина, познавшая любовь мужчины и наслаждение от его ласк.

Снова прикрыв глаза, Санса вновь и вновь ощущала пару сильных мужских рук, сомкнувшихся на ее талии, снова переживала тот короткий – слишком короткий – миг близости чужого тела, его обволакивающее тепло и легкий, почти неразличимый шепот совсем близко у лица. Горячая волна внутри стала медленнее, но сильнее, постепенно собираясь в одной точке – той, что была источником и желания, и наслаждения. Перед мысленным взором Сансы предстал сир Флориан, каким она видела его каждый день – высокая мощная фигура с длинными ногами и широкими плечами. Санса попыталась представить себе его лицо под капюшоном, но у нее ничего не вышло. Вместо этого он вдруг лишился сначала сапог, затем дублета, за дублетом последовала рубашка, бриджи, исподнее… Санса испуганно распахнула глаза и прижала ладони к щекам. О боги, старые и новые, что она делает. Это ведь не его она так ярко и подробно увидела сейчас в своем воображении. Не его руки, ноги, живот, спину, бедра, ягодицы и мужскую плоть она так жаждала не только видеть, но прикасаться, обнимать, ласкать, ощущать всем телом, а… «Прекрати» – Санса попыталась отогнать ненужное видение, которое в равной степени рождало в ней вожделение и тоску – «Прекрати немедленно. Лорд Тирион скоро вернется, тебе надо будет дать ему ответ, и ты знаешь, каким он должен быть – ради тебя, ради Неда, ради Рикона, Винтерфелла и Севера». Как она сможет стать честной женой Тириона Ланнистера, если в глубине души она все еще – или уже? – хочет совсем другого?

***

Санса и Тирион неторопливо прогуливались по крепостной стене. Было тепло и безветренно, даже душновато, и Санса пожалела, что не надела более легкое платье: от духоты она начинала потеть, а этого она очень не любила. Впрочем, на лице у нее было обычное спокойное и учтивое выражение, и шла она медленнее, чем обычно, приноравливаясь к походке своего спутника.

– Как вы нашли Стену, милорд?

– Тает.

– В самом деле?

– О, да. Конечно, там все еще очень холодно. Но, по всей видимости, после уничтожения Короля ночи и Белых ходоков необходимость в Стене отпала, и то, что держало ее, исчезло. В самом Застенье, как я понял из разговоров с вольным народом, тоже постепенно становится теплее. Мейстеры утверждают, будто магии не существует, но я видел столько вещей, о которых в Цитадели не имеют ни малейшего представления, что не так уж сложно поверить, что Брандон Строитель или кто-то другой запечатали Стену чем-то вроде магии.

– Мне даже жаль немного – ответила на эту тираду Санса – Стена, должно быть, такая красивая.

– Да, миледи. – У очередного бастиона Тирион остановился, а вместе с ним и Санса. Сердце ее забилось чуть быстрее – она знала, что это значит.

– Миледи, не будем ходить вокруг да около. Меня давно уже не привлекают эти игры, да и вас, я полагаю, тоже. Уезжая на Стену, я задал вам вопрос, и вы сказали, что дадите мне ответ по моем возвращении. И вот я здесь.

– Да, милорд. – лицо Сансы, несмотря на волнение внутри, оставалось спокойным, как и голос. Вы сделали мне повторное предложение о браке, и я пообещала вам серьезно обдумать его и дать вам ответ.

Она замолчала ненадолго, а внутри снова начался спор, который она, казалось, давно разрешила внутри себя, но, видимо, не до конца. Разум твердил ей, что она должна согласиться, что это удача, которая сама плывет ей в руки, самый ценный из призов, который может получить женщина – богатого, знатного мужа с высоким положением при дворе, который, к тому же, будет ее уважать и ценить по достоинству. Что ей больше никогда не представится подобной возможности вознестись так высоко. Что все ее прошлое, все ее воспитание готовило ее именно к этому. Что, наконец, это может быть полезным для Неда.

Но прошлое умерло. Она больше не наивная, хорошо воспитанная учтивая девочка из семьи великих лордов, не знающая жизни и живущая мечтами. Она женщина, которая через многое прошла и многое вынесла. Блеск двора и роскошной жизни больше не ослепляет ее. Но ведь и без этого Тирион Ланнистер был бы прекрасным мужем для нее – умный, добрый, щедрый, способный видеть в женщине человеческое существо, а не просто чрево, которое вынашивает его наследников, и полезные связи. Если бы не одно «но».

Это «но» было похоже на какого-то когтистого маленького зверька, который сидел взаперти внутри ее сердца как в мешке и царапал ее, пытаясь выбраться наружу и завопить своим тонким голоском. Санса знала, откуда взялся этот зверек, но все усилия не обращать на него внимания вдруг оказались напрасными. Это «но» никуда не исчезло и требовало к себе внимания, требовало брать его в расчет.

«Я пожалею об этом» – подумала Санса, и заговорила:

– Лорд Тирион, я обдумала ваше предложение и, в первую очередь, должна поблагодарить вас за оказанную мне честь и поблагодарить вдвойне за то, что эта честь была оказана мне дважды – не думаю, что какая-либо женщина в Семи королевствах была когда-либо удостоена подобного. Но…

– Но – перебил ее Тирион раздраженно, почти со злобой. – Всегда это «но». Ваш кузен – продолжил он уже мягче, очевидно, заметив свою грубость – любит говорить, что все что перед словом «но» – лошадиное дерьмо.

Санса улыбнулась. Половина опасного пути пройдена, но главное испытание еще впереди. «Ты еще можешь согласиться» – шепнул ей голос внутри, а зверек завозился и заверещал еще яростнее.

– Да, милорд. И король, и вы совершенно правы. Несмотря на все то, что вы мне предложили, я все же вынуждена отказать вам. Я не смогу стать вашей женой и леди Ланнистер.

– Не можете?

– Нет, милорд.

– Могу я узнать, почему? Мне кажется, я имею на это право – теперь в его голосе сквозила обида.

– Я не вижу в себе достаточно сил и способностей для того, чтобы исполнять обязанности супруги Десницы короля.

– Чушь, миледи. Мы оба знаем, что это не так. Я не верю, что вы не сознаете своих достоинств, разве что хотите получить от меня очередную порцию комплиментов. Дело в моем лице?

Санса посмотрела на Тириона, и почувствовала владевшее им напряжение и решила, что правда здесь будет лучше всего.

– Не только в нем милорд, хотя не буду обманывать – это тоже играет свою роль, пусть для меня и гораздо меньше, чем для любой другой. Но есть и более серьезные препятствия.

– Какие же?

– Видите ли, весь мой опыт общения с мужчинами разных возрастов и званий показал, что они всегда хотят большего, чем у них есть. Это стремление заложено в мужской природе, я полагаю. Я знаю, вы говорили искренне, когда предлагали мне брак на ваших условиях. Но я знаю, что рано или поздно вы захотите от меня больше, чем я буду в состоянии вам дать, а, так как я не люблю вас, а вы – меня, рано или поздно это кончится взаимной ненавистью.

– Глупости – упрямо повторил Тирион. – Вы думаете, я не умею смиряться? Не умею довольствоваться тем, что имею? Вы не знаете меня, леди Санса. И не даете мне возможности сделать так, чтобы вы узнали меня лучше. Я начинаю думать, что дело вообще не во мне, а в вас. Скажите – у вас есть другой мужчина? Тот, кому вы готовы дать больше?

– Нет. – голос Сансы не дрогнул, когда она произносила это. – В моей жизни был такой человек, но теперь он мертв, и никого другого нет.

«Лжешь» – тихо хихикнул все тот же голос, а зверек внутри неожиданно успокоился и затих.

– Что ж – сказал лорд Тирион потухшим голосом – в таком случае, говорить больше не о чем. Простите, что потревожил вас, миледи. Не провожайте меня.

Тирион быстро затопал прочь на своих коротких ногах, а Санса повернулась к стене и стала смотреть вдаль. Безусловно, она нанесла глубокую рану его самолюбию, а может быть, и не только ему, и, скорее всего, он никогда ее не простит, хотя и вряд ли будет мстить – в той степени, в какой благородство было доступно человеку из дома Ланнистеров, у лорда Тириона оно было. Что чувствовала она сама, Санса затруднялась ответить. Частью души она жалела об отказе, а другой – ощущала невероятный подъем и радость. Свободна. Во всяком случае, пока.

========== Глава 7. Рыцарь в башне ==========

Комментарий к Глава 7. Рыцарь в башне

Иииииииииииииииииии, вот оно! Наконец-то! На самом деле, я ждала этого даже больше, чем вы, потому что – признаюсь по секрету – глава была написана еще полтора года назад, и все это время ждала своего часа :) Надеюсь, вам понравится.

Снаружи было темно: теплый летний ливень стоял сплошной стеной, так что на два-три шага вперед уже ничего было не разглядеть. Плотный темный плащ с капюшоном, низко надвинутым на лицо, делал Сансу почти невидимой, но быстро промок и затруднял движения, а тонкие легкие башмачки, не предназначенные для того, чтобы ходить в них в дождливую погоду, пропитались водой почти сразу же и скользили по размокшей грязи. Тем не менее, она не повернула назад, а упорно, медленно шла вперед, двигаясь почти наощупь и касаясь рукой стены, чтобы случайно не поскользнуться.

Ее спасало то, что она знала замок как свои пять пальцев. Переходы, лестницы, двор… Дождь застил глаза, плащ отяжелел и волокся по земле, в туфлях хлюпала вода. Вот и нужная башня. Она толкнула тяжелую дверь, и та легко приоткрылась – тихо, без скрипа, да и шум дождя заглушал все звуки. Не заперто – действительно, кого можно бояться здесь, под защитой толстых стен и вооруженных мужчин?

Сердце Сансы колотилось как барабан в руках безумца. Каждый шаг давался ей с большим трудом – намокший плащ тянул вниз, ноги дрожали и подкашивались, точно превратившись в студень, собственный страх замедлял движения. Санса шла неохотно, оттягивая тот миг, после которого все, возможно, изменится навсегда. Вторая дверь, ведущая в комнату, открылась перед ней так же легко, как и первая. Обитатель башни, одетый только в рубашку и бриджи, сидел у очага спиной к двери и неторопливыми, размеренными движениями водил оселком по мечу, лежавшему у него на коленях. Каким-то чудом Сансе удалось не выдать своего присутствия. Она стояла и смотрела на него. Просто стояла и смотрела, ощущая, как сначала расплывчатая от волнения картина становится все четче и четче, точно с глаз ее спадает пелена. Да ведь так оно и было, должно быть что-то и в самом деле затуманило ее взор, иначе как она могла не понять? Как она могла не догадаться? Как она могла не узнать его, даже не видя его лица и не слыша его голоса? Так она стояла несколько бесконечно долгих мгновений, пока силы не оставили ее, и она не сползла по стене на пол, провалившись в темноту.

Санса медленно приходила в себя. Постепенно комната вокруг нее перестала кружиться, слабость понемногу отступала, сердце билось все медленнее. Она поняла, что сидит на колченогом табурете, привалившись спиной к стене, а боком к столу. Перед ней стоял небольшой кубок с вином, но она боялась уронить его, и не стала пить, кроме того, она сомневалась, поможет ли ей сейчас вино или только навредит. Сандор – Сандор, о боги, неужели это он, она в самом деле не спит? Не бредит? Не умерла? – сидел рядом, положив одну руку на стол, глядя на нее внимательно и напряженно. Бездумно блуждая по комнате, взгляд Сансы выхватывал в полутемной комнате отдельные детали – отблески пламени на клинке, аккуратно застеленную кровать, небольшой комод для одежды, кувшин на столе, царапины на деревянной столешнице. Молчание все длилось и длилось. Наконец, Санса набрала в грудь воздуха и спросила совсем не то, что собиралась:

– Почему ты молчал? – в слабом после обморока голосе, тем не менее, она удивленно услышала гнев, и вдруг поняла, что так оно и есть – она была страшно зла на него, не будь она так слаба, то готова была его ударить.

– Я… Я думал, ты знаешь.

– С чего вдруг? Когда-то я знала человека, который ненавидел ложь больше всего на свете, а теперь вижу перед собой человека, который рядится в нелепые тряпки и устраивает маскарад перед собственной женой.

– А я вижу перед собой женщину, которая клялась мне в верности, а потом решила выйти замуж за другого.

Сансу покоробило то, каким голосом Сандор произнес эти слова. Гнев продолжал клокотать в ней, но теперь к нему примешивалась растерянность. Что происходит? Почему она так ведет себя, где же та радость, которая должна была захватить ее при встрече с тем, кого она любила и кого уже готова была, скрепя сердце, счесть мертвым? Долгие годы Санса мечтала об этой встрече, молилась о ней, и думала, что, если – нет, когда! – она произойдет, все, о чем ей надо будет думать – это как бы не умереть от счастья прямо на месте. Вместо этого они сидят вот так, будто враги.

Сандора внутренне передернуло от того, как сухо прозвучал его голос. Он сидел, внешне спокойный и невозмутимый, но внутри бушевала буря. Замешательство, злость, ревность к толпе мужиков, которые смотрели на нее как кобели на течную суку, и которым она раздаривала свои улыбки точно подачки, долгие дни, когда его раздирали на части сомнения, страх, любовь, надежда, отчаяние. Ну вот, теперь они встретились – и что? Где же радость, где счастье? Почему он не душит ее в объятиях, как хотел в богороще? Почему она не улыбается, узнав, что под маской сира Флориана все это время был он? Все шло не так, и он не понимал, в чем дело.