Текст книги "Право на счастье (СИ)"

Автор книги: Фаина Гаккель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 25 страниц)

В этот момент в углу комнаты раздался шорох, и Санса крупно вздрогнула.

– О, не пугайся, дорогая. Это всего лишь новая служанка. Недавно у нас. Пока еще неотесана, но я уверена, что смогу сделать из нее подобающую нашему дому прислугу. – Девушка, как тебя там – поди сюда.

Служанка вышла из своего угла, и, по мере того, как ее фигура выступала из темноты, Сансе вдруг показалось, что ее черты лица как будто плавятся, и за ними начинает проступать что-то как будто знакомое – и это было невозможно и очень страшно – Санса вцепилась пальцами в подлокотники, чувствуя, как кровь стынет в жилах. Но наваждение длилось какой-то миг, потом она моргнула и увидела, что ничего знакомого в лице служанки нет – это была обычная крестьянская девица с грубыми руками и невыразительным лицом. «Должно быть это тени от языков пламени так упали на ее лицо, что мне показалось» – но что именно показалось, Санса не решилась додумывать до конца – с нее достаточно уже имеющихся причин для страха, чтобы придумывать себе новые, и все же она, сама того не заметив, продолжала вглядываться в лицо девушки.

– Как твое имя?

– Ламия, миледи.

– Посмотри, что ты наделала, Ламия – напугала дочь его милости лорда-протектора.

– Прошу прощения, миледи.

– Что ты делала там, в углу? Подслушивала?

– Нет, миледи, я бы не посмела – служанка, как показалось Сансе, испугалась.

– Не делай так больше, а то пожалеешь.

– Да, миледи.

– Ступай на кухню, принеси нам еще по одной чаше горячего вина.

– Как прикажете, миледи.

Девушка присела в неловком реверансе, покачнувшись при этом, и с неуклюжей торопливостью вышла из комнаты.

– Итак, дорогая, чем бы мне отвлечь тебя от грустных мыслей? Может быть, поговорим о нашем детстве?

***

Выйдя за дверь, Ламия громко протопала несколько шагов по коридору, а затем стащила с ног грубые башмаки, и, двигаясь совершенно бесшумно, подошла к двери, и приложила ухо к замочной скважине. До нее доносились голоса – один веселый и игривый, другой – тихий и более сдержанный. Какое-то время она слушала, потом выпрямилась, обулась и уже спокойно пошла прочь. По дороге она достала из кармана передника монетку и начала ловко подбрасывать ее на руке и ловить – с каждым разом монетка подлетала все выше, пока, наконец, вместо ладони не упала на каменный пол и покатилась по нему с негромким звоном, повертелась на ребре и наконец, упала. Служанка подошла, наклонилась, подняла серебряный кругляшок с пола и долго его разглядывала, хмуря брови. Затем, будто придя к какому-то выводу, она кивнула самой себе, спрятала монетку в карман и широко, довольно улыбаясь, быстро зашагала в сторону кухни.

***

Прошло пять дней с того памятного для Сансы вечера, а на рассвете шестого дня служанка, пришедшая утром растопить камин в спальне лорда-протектора, выбежала оттуда с вытаращенными глазами, прижимая руку ко рту. Санса, шедшая вслед за ней с завтраком на подносе – Петир предпочитал завтракать у себя в постели, а не в холодном большом зале, и обязательно в ее обществе, – столкнулась с ней в коридоре. Та не успела остановиться, врезалась в Сансу и поднос вместе с едой полетел на пол, наполнив коридор гулким звоном, к которому тут же добавился громкий женский визг.

На крики прибежала полуодетая Ранда надавала служанке пощечин и потребовала объяснить, в чем дело, но та только мотала головой да показывала в сторону спальни лорда Бейлиша. Поняв, что от одуревшей от страха девицы толку не добьешься, Ранда решительно зашагала по коридору в сторону полуоткрытой двери спальни. У Сансы засосало под ложечкой, ее охватило дурное предчувствие, но делать было нечего, и она пошла следом.

Петир Бейлиш лежал в собственной кровати с перерезанным горлом. Кровь из узкого, но глубокого разреза пропитала и подушку, и простыни, и перину. Остекленевшие глаза лорда-протектора Долины были широко открыты, лицо казалось удивленным. Санса стояла и молча смотрела на мертвеца, ощущая, как внутри нее поднимается тошнота. Странно – она видела уже так много смертей, начиная со смерти своего отца – и, казалось, уже должна была привыкнуть к их виду – но ни одна смерть не вызывала у нее таких странных побуждений. Ей не хотелось плакать, о, нет – хотя разум твердил ей, что стоит хотя бы изобразить скорбь ради игры в Алейну Стоун, несмотря на то, что эта игра вот-вот потеряет всякий смысл. Наоборот, облегчение было так велико, что она была готова расхохотаться в голос или пуститься в пляс по комнате – если бы она, конечно, могла себе такое позволить. Санса понимала, что еще пара мгновений, и на нее навалятся неизбежные заботы – кому как не дочери лорда Бейлиша заниматься его похоронами, и тяжелые мысли о будущем, которое теперь утратило всякое подобие ясности. Но сейчас, когда она стояла у постели своего мертвого покровителя и лже-отца, ей хотелось хотя бы широко улыбнуться.

Ранда постояла еще немного, а затем молча развернулась и быстро вышла из комнаты – лицо ее было хмуро и сосредоточенно. Должно быть, она пошла отнести эту весть лорду Нестору – и мрачный вид Ранды тоже объяснялся не скорбью, а тем, что младшие Ройсы разом лишились своего покровителя, а это сильно меняло их положение в Долине. «Она даже для вида не посочувствовала мне» – подумала Санса, и это укололо ее. Конечно, Ранда давно знала, кто такая Алейна Стоун, и ее сочувствие было бы не более, чем притворством, но у Сансы создалось неприятное ощущение, что для Миранды Ройс она уже никто.

Сколько раз за этот долгий, невыносимо долгий год в Долине она мечтала, чтобы о ней все позабыли, и она осталась одна, свободная делать что хочет и идти, куда пожелает? И вот наконец, это случилось – она осталась совершенно одна. Почти без денег (ей удалось выгадать немного на том, что выдавали на хозяйство, но это была ничтожная сумма), без друзей, с маленьким ребенком на руках – и при этом ее все еще разыскивали Ланнистеры. Дверь тюрьмы распахнулась, но за ней открылась бездна, сделай шаг – и упадешь. Сколько пройдет времени, прежде чем Ройсы прогонят ее прочь – или же продадут ее тайну тому, кто будет обладать в Долине наибольшей властью? В самом лучшем случае – после похорон Петира. А может быть, и раньше. Что же ей остается делать? Бежать? Нет, это невозможно – это верная смерть, если не от холода, так от горных племен, которые уж конечно, вряд ли пропустят ее без платы – платы, о которой Санса не могла думать без отвращения, даже если бы это позволило ей выкупить жизнь Неда. Нед! Где он, что с ним? Петир при жизни защищал и его тоже – наследник Винтерфелла, пусть и от худородного отца, но рожденный в законном браке, был слишком значимой фигурой, чтобы им пренебрегать, но теперь Ройсы могут прибрать его к рукам, и – при мысли об этом горло Сансы сжала невидимая рука – они могут оказаться гораздо менее мягкими хозяевами, чем был он. Почти ничего не видя перед собой от внезапного приступа страха, Санса изо всех сил побежала прочь из спальни.

Она успела – Нед по-прежнему был в своей маленькой комнатке при кухне. Увидев Сансу, он узнал ее и заулыбался, протягивая к ней ручки. Подхватив младенца на руки – Санса успела отметить, каким тяжелым он стал, – она заспешила в свою комнату. Неважно, что их ждет, хотя бы и смерть – в любом случае, она должна быть рядом со своим сыном.

***

Со дня смерти Петира Бейлиша прошло уже десять дней, а похороны все откладывались, как и решительное объяснение между Алейной-Сансой и семейством Ройс. Разумеется, они знали, что Санса поселила сына в своей комнате – и пока что их двоих там не трогали. Конечно, и хозяева, и прислуга оделись в траур, тело лорда Бейлиша набальзамировали и положили в замковой септе, над ним шло бдение. В первый день Санса присутствовала там вместе с лордом Нестором и Мирандой – те вели себя с ней подобающе и ее горю, и ее положению – и ни намека на то, какова ее дальнейшая судьба. По всей видимости, решила Санса, лорд Нестор увидел перед собой открывшуюся возможность продать дочь Неда Старка и его внука подороже, но возможных покупателей было столько, что он, будучи от природы тугодумом, никак не мог предпочесть кого-то одного. Впрочем, кое-что все же изменилось – Ранда теперь держалась с ней как чужая, а еще у дверей ее комнаты поставили охрану. Санса ожидала чего-то подобного, но все же то, как явно ей показывали изменившееся отношение к ней, ее невольно задело. Все-таки она прожила с этими людьми под одной кровлей больше года, вместе с ними делила мясо и эль, считалась здесь своей – но только пока всем была выгодна эта игра. Теперь главный игрок умер, партия завершилась, а в Ворота Луны постепенно съезжались все знатные лорды Долины, чтобы начать следующую. И Санса не могла не понимать, что она в этой игре будет одной из главных фигур. А потому, чем бы она ни была занята (ее по-прежнему считали как бы экономкой замка и нянькой Робина, и, судя по всему, Ройсы не спешили снимать с нее эти обязанности), каждый миг она напряженно думала, как ей выбраться из этой западни. «Я смогу» – твердила себе Санса – «Я сумела выжить в Красном замке, в Бобровом утесе, в плену Братства без знамен и в сетях Петира Бейлиша здесь, в Долине. Я уже не маленькая слабая девочка, я волчица, и должна справиться, если не ради себя, то хотя бы ради сына». Но, несмотря на все уговоры, Санса приходила в отчаяние от того, что при всей своей решимости она скована по рукам и ногам обстоятельствами. И все же какой-то выход должен быть. После всего, что она прошла, она просто не могла сдаться и позволить лордам Долины вернуть ее и Неда Ланнистерам, а то сделать и что-то похуже. От всех этих мыслей ее сон сделался рваным и беспокойным, она плохо ела и под конец даже на Неда почти не могла обращать внимание – он отвлекал ее. А мысли о Сандоре, которые пробивались в мечты о побеге, вызывали у нее только злость и раздражение. Почему она опять думает о пропавшем муже, который не выполнил своего обещания вернуться за ней? От этих мыслей никакой пользы, только старая боль и тоска начинают грызть сердце. А она не может позволить себе тосковать и горевать. У нее есть Нед, и она должна каким-то образом вытащить его отсюда.

Наконец, настал день, когда все до последнего лорды Долины съехались на похороны. Замок был набит битком и гудел, точно улей. Люди были везде – расхаживали по коридорам, толпились в большом чертоге, шушукались по углам. Часть из них не обращала внимания на незаконную дочь скончавшегося лорда-протектора – мало ли на свете бастардов, кто-то замечал, что она хорошенькая и пытался заигрывать – этим Санса напоминала, что она в трауре по отцу и скорбит, а кто-то – этих было немного, но именно их-то она и боялась – бросал на нее задумчивые и подозрительные взгляды. Среди них, конечно, были сир Лин Корбрей и леди Анья Уэйнвуд, за племянника которой Гарри Хардинга Сансу-Алейну пытались выдать замуж. «Она знает» – думала Санса, и от этой мысли ее бросало в пот – «Знает или догадывается. Она опаснее всех. И сир Корбрей тоже».

Сами похороны должны были состояться завтра, а накануне небольшая замковая септа не смогла вместить всех, желающих помолиться на последнем бдении над телом Петира Бейлиша. Поздно вечером длинные молитвословия были окончены, и, пока Санса следила, чтобы каждому из гостей принесли чашу подогретого вина в комнату, слушала жалобы и просьбы, раздавала указания слугам на завтра, уже наступила глубокая ночь, и она валилась с ног от усталости. Войдя в свою маленькую спальню, она осторожно, стараясь не разбудить мирно спящего в ее постели ребенка, сбросила башмаки, и, не раздеваясь, легла сверху на одеяло, думая, хватит ли у нее сил снять платье и расчесать волосы. Но вместо того, чтобы встать, она прикрыла глаза и лежала в полудреме, обещая себе, что вот сейчас она встанет, все сделает и тогда уж ляжет спать как положено.

Огонек свечи, возникший из ниоткуда, ослепил ее, а в следующий миг рот Сансы зажала чья-то жесткая маленькая ладонь, а в бок уперлось лезвие кинжала.

– Тихо! Попробуешь закричать – и ты мертва. – Взгляд Сансы в ужасе заметался по комнате, наконец она разглядела в полутьме лицо того, кто зажимал ей рот – это была та самая новенькая служанка.

– Сейчас я уберу руку, а ты будешь молчать и делать, что я скажу, поняла? Кивни, чтобы я видела.

Выбор был невелик, и Санса кивнула. Девушка кивнула в ответ и медленно отвела руку. Санса тяжело дышала, открыв рот, стук собственного сердца оглушал ее.

– Что тебе нужно от меня? Если деньги, то у меня их нет. – Ее голос противно дрожал, готовый вот-вот сорваться на крик.

– Врешь – спокойно ответила служанка. У тебя под периной кошель, в котором есть и серебро, ну да мне оно не нужно, не дрожи.

– Как тебя зовут – Ламия? Что тебе нужно?

– Не трещи, леди, лучше закрой рот и слушай меня. Сейчас ты соберешь все необходимое для дальней дороги – и чтоб без лишнего барахла, увижу – выкину. Потом мы все выйдем через черный вход, там тебя и твоего ребенка будут ждать люди, которые увезут вас отсюда в безопасное место. Если ты будешь меня слушаться и не наделаешь глупостей, то завтра будешь уже далеко от замка.

– А если нас увидят? Или услышат?

– Не будет ни того ни другого, если ты не начнешь вдруг визжать, орать или не попытаешься сбежать от меня. К тому же – девушка нехорошо усмехнулась – я подсыпала в вино кое-что такое, от чего все, от лордов до слуг, будут дрыхнуть до завтрашнего вечера.

– Ламия… – Санса сглотнула, попыталась успокоиться, лихорадочно пытаясь сообразить, что делать – Зачем ты это делаешь? Тебе кто-то заплатил? Ланнистеры? Фреи? Болтоны? Если да, то скажи мне, и…

– И что? – резко ответила та. – Ты заплатишь больше, что ли? Не пытайся купить меня, леди – рот девушки презрительно скривился на этом слове – А то пожалеешь. И не задавай лишних вопросов, меньше знаешь – крепче спишь. Давай, собирайся.

Ламия наконец отошла от кровати к столу, поставила на него свечу и стала наблюдать за Сансой, которая сначала заполошно металась по комнате, отыскивая то теплый плащ, то башмачки Неда, но затем усилием воли взяла себя в руки и достаточно быстро увязала все необходимое в узел, подхватила на руки сына – хвала всем богам, мальчик не проснулся, и вышла из комнаты, подгоняемая лезвием кинжала, которое кольнуло ее в спину.

Они шли по замковым коридорам, и мысли Сансы путались. Что происходит? Это очередное похищение? Или побег? Кто стоит за всем этим? Что если поднять крик и переполох? А если Ламия сказала правду про снотворное? Что тогда? Она убьет Неда и ее саму? Пока Санса думала, ноги сами несли ее вперед. Путь от ее спальни до кухни был не слишком длинным, но быстро идти с ребенком и тяжелым узлом вещей Санса не могла, и, как только ее дыхание выровнялось, а сердце забилось чуть спокойнее, в голове точно плохо вбитый гвоздь засела еще одна мысль – Ламия. Кто она, почему она делает то, что делает, и, самое главное – почему у нее такое чувство, будто она ей кого-то напоминает? Ведь, когда она наклонилась над ней со свечой, ее лицо словно опять начало плавиться, будто за ним есть еще одно, другое… Санса тряхнула головой, отгоняя эти лишние сейчас мысли. Не все ли равно, кто она? Раз уж так вышло, что чужая воля снова управляет ее жизнью, то сопротивляться, не имея средств, бессмысленно. Сейчас ее долг и главная цель – выбраться живой и не потерять Неда.

Вот уже и кухонная дверь. Санса резко остановилась, кинжал снова больно кольнул спину, а Ламия свистящим шепотом выругалась.

– Чего встала, корова? Прикажешь оглушить тебя и тащить волоком?

– Еда – тихо ответила Санса. Мне нужна еда и молоко для ребенка.

– Седьмое пекло! Хорошо, собирай проклятую еду, но только попробуй мне хоть что-нибудь разбить.

Санса уронила на пол узел с тряпьем, уложила на него Неда, и быстро, насколько это позволяла темнота и полузнакомое помещение, нашла немного хлеба, сыра, круг колбасы и даже перелила немного молока из кувшина в кожаную флягу – все это под непрекращающиеся ругательства Ламии, которые ее отвлекали и не давали сосредоточиться. Наконец, все было готово, Санса засунула провиант в узел, снова взяла Неда на руки, и вышла на задний двор. Морозный воздух отрезвил ее, она поежилась, но вздохнуть полной грудью ей не дал новый чувствительный толчок в спину.

– Пошевеливайся, или жить надоело?

Сбоку послышалось фырканье лошадей, сбруя тускло блеснула при свете луны, и Санса увидела небольшой, но прочный на вид крытый возок, запряженный парой крепких мохнатых лошадок. На козлах сидели двое мужчин – она не разглядела ни лиц, ни их одежды, ни оружия, если оно у них было. Оба молча кивнули ей в знак приветствия.

– Залезайте внутрь, миледи, накройтесь рогожами и не вылезайте, пока я не дам знак. Что бы ни случилось, лежите тихо, и крепко держите ребенка. Вас двоих никто не должен ни видеть ни слышать.

– Кто вы? – хрипло спросила Санса.

– Простите, миледи, но нам приказано молчать. Если мы выберемся, то вы узнаете все, если же нет – для вас же будет лучше, если вы ничего не будете знать, когда вас найдут люди кого-то из лордов Долины. Доверьтесь нам, мы ваши друзья, и у нас приказ увезти вас отсюда и защищать до последней капли крови.

Сансу опять охватили сомнения, переходящие в отчаяние. Сколько раз уже она слышала подобные обещания? Сир Донтос, Торос из Мира, Петир Бейлиш – все они обещали ей мир и безопасность, и все обманули ее так или иначе. А эти люди и вовсе отказываются ей что-то объяснять. Она топталась на снегу, не зная, что предпринять. Верить или нет? Ехать с ними в полное опасностей путешествие неизвестно куда или остаться здесь, в знакомой клетке, которая, впрочем, может сулить ей не меньшие опасности в будущем? Только Сандор никогда не лгал ей – с горечью подумала Санса – только он всегда был с ней честен, но он ее покинул, и теперь не на кого ей опереться, не у кого попросить защиты и совета.

– Ну что, вы закончили со светской беседой? Ты сама туда залезешь или мне подпихнуть твою аристократическую задницу? – Злой голос прервал ее размышления. Санса решилась.

– Не надо, я сама – коротко ответила она. Один из путников спрыгнул с козел – на его бедре брякнули ножны с мечом, и это немного успокоило Сансу – раздвинул кожаные занавески сзади возка, взял у нее сначала куль с вещами, потом Неда, аккуратно уложил ребенка на выстланный меховой полостью пол, затем подал руку Сансе. Она уже почти влезла внутрь, но голос сзади заставил ее обернуться.

– Леди… – из голоса Ламии пропала злость, теперь он звучал надтреснуто и почти грустно.

Она откашлялась и продолжила:

– Береги себя. – затем резко дернула подбородком в сторону возка. – И его тоже.

– Хорошо. – Санса медленно кивнула, затем снова посмотрела на свою то ли похитительницу, то ли спасительницу.

– Не знаю, по какой причине ты помогаешь мне, Ламия, но спасибо тебе, и пусть пребудет с тобой благословение старых и новых богов.

Служанка холодно улыбнулась, в колеблющемся свете свечки, которую она по-прежнему держала в руках, блеснули ее зубы.

– В пекло твоих богов. Есть только один бог. – Она помолчала и добавила уже тише, словно обращаясь к себе. – Теперь мой долг уплачен.

В памяти Сансы снова промелькнуло смутное чувство узнавания – где она слышала что-то подобное, когда, от кого? Внезапно это чувство стало сильным точно зуд, она резко наклонилась вперед и схватила Ламию за рукав платья:

– Кто ты? Почему мне кажется, что я тебя знаю? – Санса напряженно вглядывалась в лицо девушки, догадка была как будто где-то рядом, пряталась в уголках глаза, в тайниках памяти, в давно забытых молитвах и желаниях сердца.

– Никто. И ты меня не знаешь. – В этот миг возок тронулся, грубая шерстяная ткань ожгла пальцы, Ламия задула свечу, и ее лицо, в последний миг снова показавшееся Сансе пугающе знакомым, исчезло во тьме.

– Миледи – со стороны козел послышался голос одного из возниц – спрячьтесь.

========== Глава 14. Мир и безопасность ==========

– Миледи! Миледи, просыпайтесь. Мы приехали.

Санса резко вдохнула и закашлялась, открывая глаза. Оказывается, она все-таки провалилась в сон, да и Нед рядом с ней крепко спал. Санса коротко взглянула на сына, и у нее сжалось сердце – здоровый пухлый малыш за эти дни спал с лица и побледнел, не говоря уже о том, что от него попахивало. «Я и сама выгляжу не лучше», подумала она, стирая дорожку слюны с подбородка тыльной стороной ладони и тщетно пытаясь пригладить растрепанную косу. Возница подал ей руку и помог вылезти из возка.

Они остановились на небольшой пустоши. Вокруг не было ни дорог, ни придорожной харчевни, ни деревни или города, только неподалеку был разбит небольшой лагерь – костер, люди вокруг него, одна палатка.

– Где мы?

– Недалеко от границы Речных земель, миледи. Пойдемте.

Санса кивнула, приходя в себя. Первый возница распряг лошадей и взял их под уздцы, второй – подхватил на руки спящего Неда и узел с одеждой, и они пошли к костру. Сансу шатало, она боялась оступиться и упасть, но все обошлось. У границы лагеря часовой что-то тихо спросил у первого возницы, и получив ответ, коротко кивнул, приветствуя их, и пропустил. Света становилось все больше, пока они, наконец, не подошли к самому костерку. Около него в круг сидели мужчины, и Санса заметила, что они и лицом, и одеждой чем-то напоминают тех, кто ее вез. При их появлении они встали и так же молча кивнули ей. Санса кивнула в ответ, не зная, как себя вести и кому задавать вопросы.

– Семь благословений вам всем – наконец сказала она.

– Да благословят вас старые боги – ответил нестройный хор.

Один из мужчин, одетый так же неброско, но с мечом у бедра, подошел к Сансе, положил руки ей на плечи и вдруг улыбнулся:

– Наконец-то ты с нами, дитя. Я боялся не успеть.

– Вы знаете меня? – растерянно спросила Санса, разглядывая незнакомца. Он был невысок и худ, темные волосы с проседью падали на плечи, левую щеку от носа почти до виска перечеркивал тонкий шрам в виде полумесяца, и держался он как лорд.

– Да. Ты Санса Старк.

– Кто же вы?

– Я Хоуленд из дома Ридов, лорд Сероводья и друг Эддарда Старка.

Санса нахмурилась.

– Как мне узнать, что вы тот, за кого себя выдаете?

Мужчина улыбнулся:

– Разумный вопрос. Я был с твоим отцом у Башни Радости, где мы сражались с тремя рыцарями Королевской гвардии. Шрам на моем лице оставил сир Эртур Дейн, Меч зари. Я убил его ударом в спину. В том походе из нас шестерых вернулись только двое – я и твой отец.

– Эту историю знают все – ответила Санса, все еще не веря. – Вы можете быть кем угодно.

– Твоя правда – лорд Хоуленд снова улыбнулся. – Ты одно лицо с твоей матерью, Санса. Я помню леди Кейтилин, хотя в последний раз видел ее очень давно, еще когда сопровождал ее на Север к твоему отцу после окончания войны. Она не упоминала об этом?

– Да – теперь Санса колебалась, но ее все еще обуревали сомнения. – Но это тоже известно. Если вы действительно лорд Рид, где ваш герб?

– Никто не должен знать, что я здесь, поэтому на моих людях нет моего герба. Но наши лица говорят сами за себя – только у озерных жителей, в жилах которых течет кровь Детей Леса, такие глаза. Мейстер должно быть рассказывал тебе. Ты вправе не верить мне, но…

– А разве у меня есть выбор? – ответила она резче, чем собиралась. – Вы ведь похитили меня?

– Нет, дитя. Мы тебя спасли. Никто не будет удерживать тебя насильно, но когда-то я клялся твоему отцу в верности, больше того – в дружбе, – и в моих силах спрятать тебя ото всех, кто желает тебе зла.

«Где же вы были раньше?» – подумала Санса, подавляя злость, закипающую слезами в уголках глаз. – «Где вы были, когда я томилась в Красном замке, где вы были, когда Теон Грейджой сжег Винтерфелл вместе с Браном и Риконом, где вы были, когда Русе Болтон воткнул кинжал под ребра моему брату, а его бастард сел на место моего отца в Винтерфелле?».

– Почему сейчас? Почему вы решили спасти меня только сейчас?

– Потому что пришло время. До этого я не мог помочь никому из вас – это было слишком опасно и бесполезно.

– Что же изменилось?

– Ты оказалась достаточно близко к Перешейку, и я решил попытаться.

– Откуда вы узнали, где я? И что это я? Я ведь жила в Долине под чужим именем.

– Боги мне сказали.

Этот ответ сбил Сансу с толку. Что значит – боги?

– Старые боги?

– Других я не знаю.

– Но как?

– Я не могу тебе сказать. Но я здесь, и мои люди увезли тебя из Долины. Поверь, мне, Санса – я именно тот, за кого себя выдаю, и я не причиню тебе зла. Я предлагаю тебе мясо и мед под моей крышей и свою защиту, пока ты будешь в ней нуждаться. В моем доме в Сероводье о тебе позаботятся, и никто вас там не найдет.

– Вы не знаете Ланнистеров. Они всегда платят свои долги – Санса покачала головой.

Лорд Рид усмехнулся:

– О, дитя! Это ты не знаешь нас, болотных людей. Еще никто из тех, кто пытался проникнуть в Сероводье, не уходил оттуда живым, и ни разу за все время, что дом Ридов правит Перешейком, нога чужака не ступала на наш порог. Это единственное место в Вестеросе, где тебе будет нечего бояться.

Лорд Рид посмотрел в сторону и заговорил другим тоном:

– Это твой сын?

– Да – ответила Санса, и голос ее потеплел. – Его зовут Эддард, Нед.

По взмаху руки лорда мальчика поднесли ближе, и он наклонился, разглядывая его лицо, затем легонько потрепал за щеку.

– Он похож на своего деда.

– И на своего отца. Я вышла замуж.

– Вижу, тебе есть, о чем рассказать, Санса. Но разговоры могут подождать и до утра, а сейчас тебе нужно как следует отдохнуть, нам предстоит долгий и трудный путь. Тебя проводят в палатку и принесут вам обоим поесть.

– У вас есть молоко?

– Нет, но мы сварим для него кашу.

– Хорошо – Санса кивнула, чувствуя, что вот-вот свалится прямо здесь. Кто бы этот человек ни был, он прав – разговоры можно отложить до завтра, и у нее в очередной раз не осталось выбора, кроме как подчиниться обстоятельствам, надеясь выжить.

На следующее утро их разбудили еще на рассвете. Лагерь уже сворачивался. Санса сумела покормить Неда жидкой кашей – мальчик так проголодался, что съел все и не стал капризничать. Сама она удовлетворилась хлебом с остатками черствого сыра и парой глотков эля. Лошади и возок за ночь исчезли, будто их и не было – Санса была удивлена, но не стала задавать вопросов, и отряд, двигаясь скрытно, но быстро, двинулся прочь, пробираясь по им одним известным тропам. Санса шла в середине в кольце воинов, каждый из которых попеременно нес Неда. Сама она закуталась в теплый плащ, а всю остальную одежду лорд Рид велел сжечь, чтобы не оставлять следов и идти налегке. Кострище засыпали снегом, последний из воинов отломанной веткой сосны заметал за ними следы, и, оглянувшись назад, Санса заметила, что по крайней мере для неопытного путника место их ночевки выглядит так, как будто здесь никого не было.

В середине дня они сделали короткий привал, а вечером снова разбили лагерь в укромном месте. Сансу лорд Рид пригласил сесть рядом с ним, и после скудного ужина их разговор продолжился.

– Почему бы нам не доплыть до Перешейка морем?

– Сама посуди – железнорожденные хозяйничают на море с запада, пираты с Трех сестер и из Узкого моря – с востока. Королевский тракт небезопасен, а эти тропы знают очень немногие. Да, так мы движемся медленнее, но более скрытно. Иногда извилистый путь – самый быстрый. Теперь расскажи мне о своем муже.

– Да. – Она замолчала. Почему-то ей не хотелось рассказывать лорду Риду о Сандоре, она догадывалась, что он не одобрит подобный брак, а еще больше – ее чувств к подобному супругу. Она решила быть краткой:

– Меня выдали замуж по воле короля Джоффри за его вассала – Сандора из дома Клиганов.

– Пес? – в вопросе лорда Хоуленда ей послышалось не столько удивление, сколько жалость и отвращение. – Ты, должно быть, настрадалась, дитя.

– Вы не знаете его – снова резко ответила Санса, походя отметив, как мало осталось в ней от милой, вежливой и учтивой девочки, которая когда-то покинула Винтерфелл.

– О нет, я его знаю. Мы вместе сражались во время восстания Грейджоев. Он был лучшим воином Тайвина Ланнистера – никто из нас не видел прежде, чтобы кто-нибудь так храбро и умело сражался, как он… и был так же свиреп.

– Человек, за которой я вышла замуж, был храбр, благороден и добр ко мне.

– Что ж, ты жена, а жена обязана быть на стороне мужа, даже если ее выдали замуж против воли. Не будем больше об этом. Главное – твой сын. Теперь он наследник Винтерфелла, и мы должны сберечь его.

– Мой сын дорог мне не потому, что он наследник Винтерфелла. Снова это проклятое наследство, почему все говорят только о нем? – на этот раз горечь прорвалась в ее голосе, и Санса усилием воли подавила подступающие слезы.

– Кто-то еще говорил с тобой об этом? Тайвин Ланнистер? Клиган?

– Нет, не они. Бринден Талли, брат моего деда. Он тайно виделся со мной, когда мы еще жили в ссылке в Утесе Кастерли; он собирался поднять восстание против Болтонов, предлагал сбежать с ним и стать королевой Севера.

Лорд Рид покачал головой:

– Это была безумная затея, ты правильно поступила, что не согласилась на это. А что касается наследства – тебе, может быть, и противна мысль о нем, но именно оно подвергает Неда – а значит и всех нас – еще большей опасности, ты должна это понимать.

Санса уже раскаялась в собственной грубости. Этот человек ее не заслужил, он не виноват ни в ее смертельной усталости, ни в ее одиночестве, ни в том, что ее жизнь превратилась в вечный побег.

– Простите мне мою грубость, милорд – мне не следовало говорить с вами подобным образом. Я не хотела вас обидеть, и я благодарна вам.

– Ничего, Санса. Я понимаю – после всего, через что ты прошла, это неудивительно. – лорд Хоуленд похлопал ее по руке и встал. – Ложись спать, завтрашний день будет не легче.

Так они и шли. День за днем, по снегу и грязи, в постоянном холоде и сырости. Санса и не вспоминала о мытье, волосы свалялись чуть ли не в ком, платье было заскорузлым от грязи, а усталость, казалось, превзошла все известные ей ранее пределы. Нед так и вовсе спал большую часть пути, и очень похудел – настолько, что Санса начала бояться за его жизнь, хотя люди лорда Рида отдавали ему свои порции каши и добавляли в нее нежное мясо любой мелкой дичи, какую удавалось поймать по пути. Сами они – не исключая и своего лорда – тоже были ободранными и грязными, но, в отличие от нее, шли все так же бодро и спокойно, соблюдая все меры предосторожности.

Наконец, им стали попадаться ручейки и болотца, постепенно их становилось все больше, а ручьи сливались, становились шире, превращаясь в протоки и речки, по берегам которых вырастали деревья с длинным, точно борода старца, мхом, свисающим с веток. От воды несло тиной, Санса поняла, что они пересекли невидимую границу Перешейка, и она позволила себе немного расслабиться, но это дорого ей обошлось – ей казалось, что их долгий путь должен вот-вот кончиться, а он все не кончался, в ней начинало нарастать нетерпение, которое в свою очередь, делало ее раздражительной и плаксивой. Сколько она ни повторяла себе заученные фразы, что учтивость это доспехи леди, и что она должна оставаться леди в любых обстоятельствах, больше всего на свете ей хотелось лечь прямо на землю и рыдать как маленькому ребенку, суча ножками. К счастью, в тот день, когда Санса решила, что ее терпение на исходе, у одной из проток их встретили несколько лодок с гребцами. Ее вместе с Недом и лордом Хоулендом поместили в самую большую и удобную, воины из отряда расселись по маленьким юрким лодочкам, а Санса смогла вытянуть ноющие от ходьбы ноги и просто смотреть, смотреть, смотреть на проплывающий мимо однообразный вид. Они плыли весь день, петляя между островками и болотами в быстро сгущающейся тьме, от мягкого хода лодки Санса задремала, и тут ее разбудили.