Текст книги "Вселенская пьеса"

Автор книги: Евгения Федорова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 34 страниц)

Некоторое время я сидел, не смея взять книжку в руки. Что же это такое? Как же такое может быть? Все это время я разговаривал с призраком? Нет. Китоного была теплой, она касалась меня, говорила, улыбалась и хмурилась. Но вот под моими ногами песок с улицы Школы и я боюсь увериться в том, что произошло. Может быть, она просто ушла?

Ага! Улетела! – одернул я себя. В пространственном провале возможны разные, кажущиеся мистическими вещи, но еще ни разу я не видел, чтобы человек вот просто так рассыпался в пыль. Если только его не убили! Вроде я слышал, что существует оружие, способное расщепить тело на атомы. Ну, или почти на атомы – до вот такой вот пыли.

Но произошедшее так не похоже на смерть! Да и откуда было взяться в этой маленькой клетушке оружию, способному уничтожить человека на месте?

Я на всякий случай встал туда, где до этого стояла Китонго, но в узкое окно был виден разве что край торцевой стены близко стоящего здания. Значит, выстрела не было. Значит, она изначально состояла из песка.

Но кто тогда она на самом деле?!

Я остервенело схватил книгу и отрыл ее посередине.

Лесные Муреи в период вегетативного развития нуждаются в подкормке, иначе их побеги будут тонкими и длинными, а кустарник потеряет свою форму.

Тьфу ты, чушь какая! Я перелистнул с десяток страниц.

На улицах Ровильбы Кудрявчетые предпочитают солнечные места и умеренный полив. Для завязывания плодов требуют перекрестного опыления...

Действительно книжка о растениях. И только. Жалко, что не в картинках. Знать бы еще, как выглядят эти кудрявчето-кустарниковые травы. Боже, что я тут делаю! Сатринг и вправду сделает из меня садовника?!

Листая страницы, я наткнулся на то, что искал – Лионы, про которые мне рассказывал Инутрари, и прочел о них все, что было написано. Было необычайно скучно, признаться, я не мог представить себя копающимся на грядах.

Не выдержав, я отложил книгу в сторону и осторожно подвигал рукой по кругу. Нет, определенно это было очень больно.

Может, пойти посмотреть на сад Сатринга? Так я хоты бы буду примерно представлять, что там растет и много ли мне придется работать. Или не напрашиваться, может Сатринг еще передумает?

Размечтался!

Я тяжело вздохнул. Интересно, сколько времени до вечерних часов, когда дают воду? И еду. Очень хочется есть. Интересно, сколько дней я не ел? Наверное, нужно найти Учителя Ри и расспросить его.

Я вышел из клетушки и нос к носу столкнулся с долговязым парнем, который тут же отшатнулся в сторону, словно притронулся к огню. Я с удивлением смотрел на то, как он, внезапно зажав голову руками, упал на колени, сгорбившись у моих ног, и закачался, причитая:

– Не трогай меня, прости за дерзость, не трогай меня!

–Эй! – я нагнулся и попытался поднять его за локоть, но он лишь еще больше сжался, вжимаясь в пол.

–Неееет! – пронзительно завопил он.

–Да ты что?! Чумной что ли? – я отступил, на всякий случай, на шаг назад, а парень, воспользовавшись моим отступлением, подскочил как ужаленный, и опрометью бросился по коридору, спотыкаясь и чуть не сорвавшись, вскарабкался по крутой лестнице и исчез из виду.

–Ничего себе! – проводив его непонимающим взглядом, пробормотал я. – Чего это он?

–Не привык, чтобы тебя боялись? – насмешливо сказал кто-то. – А говорили, что командир космического корабля!

–Был капитаном, – я выглянул в коридор, по которому, не боясь, шел ко мне загорелый до черноты мужчина. Все его тело испещряли дорожки пота, на носу повисла небольшая капля. Он довольно осклабился, показав мне ровный ряд желтых зубов, и утер нос тыльной стороной ладони.

–Уф, упыхался, – сообщил он.

–Не знаешь, чего он меня боится? – спросил я.

–Ну, ты же нападаешь на всех подряд, – мужчина приятельски ткнул меня кулаком в грудь. – И говорят, убиваешь одним ударом.

–Да откуда же такие слухи?! – удивился я.

–А слухи, понимаешь, распространяются быстро и, переходя из уст в уста, меняются неузнаваемо. Ты, небось, за свою жизнь и мухи не обидел, так?

–Нечем мне гордиться, – устало сказал я.

–Так? – мужчина удивленно поднял брови. – Ну, прости, ошибся немного. Я Ученик.

–Я видимо тоже, – кисло заметил я.

–Да ты чего, всего-то день как появился, а уже Ученик. Гордился бы оказанной честью! Знаю я твою породу, вечно вам на месте не сидится, вечно вы себе на уме и всего вам мало и чего-то постоянно нужно. А планы менять вы, конечно, не привыкли, – Ученик довольно хохотнул.

–Послушай. А коли все меня так бояться, то ты то чего? – язвительно осведомился я.

–Так я же не все? – добродушно засмеялся Ученик. – Я ничего не боюсь, зачем мне лишний раз силы свои тратить? Да и ты, я вижу, нормальный такой, хоть и странный. Вот чего ты все в своей рвани ходишь? Давно бы переоделся! И я слышал, ты ранен, так раны обрабатывать надо, а то и сдохнуть недолго!

–Да не сдохну я, хотя порой хочется!

–Ты прекрати, ты это брось! Жизни радоваться надо, такой, какая она есть! Смотри, какой день чудесный, солнышко после дождя...

–У меня она, жизнь эта, уж прости, пока не очень, – нахмурился я. – А солнышко тут каждый день по двадцать часов почти, как я понимаю.

–И что ты такой зануда, а? Вот скажи мне, чего тебе, собственно надо? – удивился Ученик и стал пальцы загибать, смешно сморщив лоб: – Одежда нужна – раз. Вода – два. Пища – три. Ну а если ты совеем ученый, то книги какие – это четыре. И все это здесь есть! А то, чего нет, есть за воротами. Мы ведь не в тюрьме здесь, в любое свободное время иди в город. Женщины очень любят нас, и Учеников и Воинов. Правда, Воинов конечно чуточку больше...

–Ну, раз так, тогда конечно, – покивал я, думая о том, как меня от всего этого воротит. – Тогда, может, ты мне покажешь, где можно взять одежду и лекарства?

–Лекарства нигде, только ко врачу идти. Он по приказу Сатринга работает, хотя дело свое знает. Теперь у нас просто все: есть прибор, врачом может каждый стать, а сломался – да ты и сам все понял. А с остальным..., – Ученик протиснулся мимо меня в комнату и, нагнувшись, выволок из-под кровати корзину с какими-то тряпками.

–Грязную одежду кидай обратно, – Ученик немного презрительно пнул корзину. – Раз в несколько дней слуги ее стирают – мальчишки-недоросли, видел, небось. Шныряют туда сюда с поручениями, убирают, стирают, с готовкой помогают. А их за это кормят, одевают. Дом у них тут, да еще их в Воины готовят. Не абы что, настоящими, уважаемыми солдатами станут! Кстати, я слышал, ты станешь новым садовником?

Я молча кивнул.

–Тогда тебе вообще хорошо! Вода для полива цветов совершенно другая, не такая, как из источника под позорным столбом, – Ученик скривился. – Чистейшая вода для цветов из личного запаса Сатринга. Цветы, ну ты же сам понимаешь, ценнее людей. Вот тебе повезло, всегда напиться сможешь! Ну, и если друзей напоишь, тебе все благодарны будут.

Правда, рискованное это дело – садовником быть; заболеет какая колючка, а ты ведь виноват будешь.

–Как думаешь, почему Сатринг так к людям относится? – устало спросил я. – На цветы не жалко, а ученикам...

–Это тренировка на выносливость и выживание, – безмятежно сказал Ученик. – Ты не рассуждай об этом, бесполезно.

–И все же, а с едой тут что?

–Еда, как еда. Каша два раза в день. Зато столько, сколько хочешь. Только не переедай, держи себя в руках, потому что на тренировках потом сдохнешь.

–Есть разделение по умениям?

–Есть, конечно. Все зависит от того, какой учитель за тебя возьмется. Учитель Ри, все больше болтать любит, трепло, – Ученик презрительно сплюнул. -Не люблю его, он себя таким умным считает, а вот постоять за себя вряд ли сможет. То ли дело Учитель Удо, он один против десятка Воинов без оружия может, всех в узел завяжет!

–А Сатринг чего?

–Наблюдает. Он же Глава Школы. Ему надо только, чтобы мы трудились в поте лица, чтобы понимали всю важность того, что мы собираемся делать.

–А сбежать отсюда?

–Да зачем?! – Ученик пожал голыми плечами. – Здесь же и так хорошо! Нет, есть тут и такие, кто все сбежать хочет. Только это мечты больше. Страх не пускает. Бояться умереть все, даже самые смелые. Послушай, а ты и вправду побил Воина?

–Любопытство порок, – усмехнулся я. – Не вижу в этом ничего особенного.

–Так ты все-таки победил его? Не обман?! Как жаль, что я все пропустил – с подружкой в городе тешился...

–Если бы я его не победил, то гнил бы сейчас на свалке, – нехотя ответил я.

–Повезло, вот и победил. А чего у тебя может ценного есть? – мне показалось, или во взгляде Ученика загорелся алчный огонек. Ну ладно, и не с такими вязались.

–Из ценного только ботинки, даже часы с передатчиком где то сняли, – мне незачем было врать. У меня ничего кроме книги о цветах не было. Брюки не в счет, куда человек без брюк в приличном обществе?

–Эй, ребята! – вдруг крикнул Ученик. – Сюда давайте.

И, отвечая на его крик, из узких комнат в коридор разом шагнули семеро. Много-то как!

Все разномастные, но однообразно загорелые и с крепкими руками. Они толпились, выглядывали из-за спин, стреляли в меня ехидными, полными злобы взглядами.

–Раздевайся, швыбра! – смеясь, приказал стоящий подле меня Ученик. – Думал, пришел и все дозволено? Думал, нашего помял, и все тебе простится?! Да ты у меня песком надышишься, умелец! Как тебе против восьми?

–Ребят, – я попытался урегулировать конфликт словами, уже понимая, что ничем хорошим все это для меня не кончится. Узкий коридор не даст им всем напасть разом, так что в принципе шанс есть, но он слишком мал. Поштучно я могу и отбиться, особенно, если шагну обратно в комнату. Туда, где у кровати стоит над корзиной с одеждой Ученик. Взяли все-таки в кольцо. С одной рукой я ничего не смогу сделать. Пока буду бить одного, второй подступит ко мне сзади. Мне бы чего-нибудь тяжелое...

И все равно ничего хорошего не будет. Даже если я останусь на ногах после первых ударов, и даже если мне чудом удастся положить их всех. Потому что следом за ними придут другие. Придут ночью, когда я буду спать. И если меня не возьмут ночью, то следующие придут утром. И тогда мне наверняка конец.

–Ребята! Давайте решим все мирно! Я же ничего не хотел плохого!

–Ну и мы не хотим ничего плохого, вот только вытрясем из тебя всю дурь, чтобы бежать не пробовал, и обучим правилам местным, которые гласят, что к старшим Ученикам положено относиться с уважением!

Остальные согласно загудели, кто-то заржал, буркнув:

–Может, он на башку туп, дык мы ему эту башку живо куда надо засунем!

Промедление равносильно смерти.

В последнее время я стал нервным. Наверное, сказались ранение, усталость и все те тяготы, которые с лихвой выпали мне за последние дни. Так что, не скупясь и больше не раздумывая, ударил локтем Ученика в лицо. Он как раз был моего роста, и мне пришлось лишь немного приподнять руку. За спиной приглушенно хрустнул сломанный нос, мужчина с диким воплем упал на пол.

Остальные, бросая злые ругательства, поперли вперед, но двое идущих впереди столкнулись плечами в дверях и замешкались. Через секунду моя нога врезалась в грудь одного из застрявших мужчин. Удар был достаточно мощным, и он полетел на пол, повалив тех, кто шел следом, но в дверь тут же протиснулся другой. Я уже примерился направить его в стену напротив, когда кто-то схватил меня за ноги. Я не сразу понял, что в меня вцепился тот самый Ученик со сломанным носом. А я, дурак, списал его со счетов. Совсем забыл, что они тут как никак бою учатся, а не веники вязать! Не подумал, что боль их научили терпеть перво-наперво.

Прежде, чем упасть, я еще успел ударить следующего нападавшего, после чего грохнулся на пол, выставляя здоровую руку.

Они своего не упустили. На меня тут же навалилась тяжесть. Я еще укусил кого-то, даже отвесил кому-то крепкий пинок, пытаясь уберечь раненое плечо, но это было последнее, что я успел сделать, потому что меня скрутили и стали избивать. Они делали это почти с любовью, с каким-то сатанинским наслаждением, страстно приговаривая:

–Никогда не перечь старшим Ученикам. Никогда не сопротивляйся старшим Ученикам. Сноси покорно все побои от старших Учеников. Если у тебя что-то есть, отдай это старшим Ученикам. Всегда слушайся старших Учеников!

И снова.

–Никогда не перечь старшим Ученикам!

После меня вынесли куда-то за дом и бросили под палящие лучи солнца.

–Завтра принесешь нам полную канистру воды из источника Сатринга, – велели они и ушли.

Я лежал на раскаленных камнях и с хрипом вдыхал горячий запах пыли и крови, которая медленно текла из уголка губ. Рассудок мутился, я то терял сознание, то снова приходил в себя. Что и говорить, они поработали на славу. На моем лице не осталось ни единого отпечатка их ужасных побоев, они не сломали мне ни единой кости, во всяком случае, мне так казалось. Но они превратили мое тело в одну сплошную отбивную. Ощущение было такое, словно я попал в руки профессионального боксера. Впрочем, это сравнение было недалеким от истины, потому что я попал в руки восьмерых мужчин с крепкими, как кувалды, кулаками.

–Дерьмо валяется, – сказал кто-то, проходя мимо.

–Хорошее удобрение будет, – поддержал другой голос.

И снова гул в ушах.

Один никогда не сравняется с многими. Наша сила в единстве. А с кем может быть един одинокий человек, которого судьба забросила так далеко от родины? Только с самим собой и уверенностью в том, что его планета жива и будет жить.

–Я видел такое года три назад, – сказал кто-то надо мной. – Тот, предыдущий, долго подыхал. Принеси-ка ему белую змею, пусть побольше помучается!

–Да она не укусит его, разве благородная белая змея будет кусать эдакую падаль?

О, я узнаю этот голос, мой знакомец с переломанным носом все же не утерпел и пришел полюбоваться на мое избитое тело.

– А ну! Расступились все, лентяи несчастные! По какому поводу сборище?! Ай! Пошли все вон, ротозеи!

–Да, Учитель Ри!

–Ведро воды принеси мне, мальчик! Скажи, Учитель Ри просит.

–Да, Учитель.

–А с вами со всеми я еще разберусь, развели тут правление свое, вот выставлю вас по очереди против Воина, будете знать!

–Он напал на нас, Учитель!

–Незачем ему было на вас, на тупоголовых, нападать! Он и мухи бы не обидел!

–Как бы не так, Учитель! Он у нас фрукты украсть пытался, а завидел нас, и удрать захотел! Он вообще из Школы бежать вознамерился. Мы его не пустили, уговаривали, а он знай свое, требовал, чтобы мы дорогу ему уступили, а потом с кулаками полез. Вот мы его и проучили немного.

–Это правда? – меня слегка потрясли за плечо, но я не ответил. Честно признаться, я совершенно не понимал, где я и что со мной. Зато эта легкая встряска причинила мне сильную боль, и я тихо застонал.

–Не верю я тебе, Ученик. Перед Сатрингом держать ответ будете.

–Учитель, вы бы сразу сказали, что это Сатрингов любимчик, мы бы ему сами фрукты отдали от греха подальше.

–С чего ты взял, Ученик, что Сатринг заинтересован в этом... новичке?

–А с того, что раньше по таким пустякам...

–То раньше было, а теперь я с тебя глаз не спущу, Ученик! Спасибо, мальчик.

В следующую секунду волна холодной воды окатила меня с головой. Я закашлялся и приподнялся на локте, сознание прояснилось.

–Пошли все вон отсюда, я сказал! Ты как, живой?

–Есть немного, – с натугой выдавил я.

–Сам встанешь? – спросил Учитель. – Или тебе врача звать?

–Звать, – согласился я, но все же попытался встать. Попытка моя не увенчалась успехом и я, скрежетнув зубами, опустился в мокрую пыль.

–А знаешь, что Сатринг не велел вызывать к тебе врача? Ты знаешь, почему? – Учитель внимательно смотрел на меня. – Что ты уже успел натворить, мальчик?

–Кажется, я не понравился Сатрингу с самого начала, – пробормотал я, переворачиваясь на спину.

–Ну-ну, ты говоришь глупость!

–Послушайте, их было восемь, и они еще до меня доберутся. А у меня плечо!

–А был бы здоров, думаешь, совладал бы со всеми восьмерыми? – с интересом спросил Учитель.

–В узком коридоре, где они меня зажали? Скорее всего, да.

–А что потом?

Я молчал.

–О "потом" не подумал? – усмехнулся старик.

–Подумал. Но между "раньше" или "позже" я бы предпочел выбрать "позже". Вдруг чего бы придумалось...

–Мальчик, – обратился Учитель к стоящему рядом, глядящему в землю пареньку. – Сбегай-ка за нашим доктором. И смотри шуму не поднимай. Давай, быстро!

–Да, Учитель.

Через секунду паренька и след простыл.

–Давно пытаемся пресечь образование иерархической структуры в Школе, – посетовал старик, – равенство воспеваем, учим, что все друг другу братья, да видно бесперспективно это. Зато из таких вот ребяток, как тот, которому ты нос свернул, получаются потом хорошие командирчики, которые порвут свой тренированный зад, но выполнят приказ. Всех своих подчиненных погубят, но до цели дойдут.

–И нужны такие? – слабо спросил я. Не ожидал от Учителя Ри такой откровенности и пренебрежения. – И все это вы мне, новичку, рассказываете?

–Нужны, уж поверь. Только верховные командиры всегда знают, что и почем. Уж они-то находят таким применение и используют их неизменно с блестящим успехом. А тебе я говорю все это потому, что ты другой. Потому что именно ты можешь верховодить ими. У тебя ум, у них – рвение.

–Какой у меня ум, если я тут оказался? – саркастически усмехнулся я.

–Не смотри на следствие, – мягко улыбнулся Учитель. – Не со всем в жизни можно справиться. С судьбой все спорят, но выигрывают единицы, а те, кого она победила, выкручиваются как могут.

–Что вы сказали? – тихо спросил я.

–Про судьбу-то?

–Нет, про следствие.

–Ах, ты об этом. Видимый результат волнует немногих, ты всегда должен знать истинную причину поступка, тогда и результат станет предсказуем.

А я лежал и думал, что слышал уже подобные слова. Слышал их совсем-совсем недавно. И откуда они все понабрались этого?

-Значит, Ри, ты не послушал моего приказа! – взвился Сатринг, глядя на нас.

–Мальчик не мог даже встать, – спокойно ответил Учитель Ри. – А ему еще за вашими цветами ходить завтра, Великий...

–Что-то я не видел его еще ни разу в моем саду!

–Он сказал мне, что ждал разрешения, – не запнувшись, отозвался Учитель.

Я молчал.

...Врач пришел очень быстро, покачал головой и прямо там, на камнях у внешней стены торопливо принялся за лечение. Потом они со стариком помогли мне перебраться в тень к столбу-источнику, и врач, промыв мне плечо, наложил крепкую свежую повязку. Теперь я снова чувствовал себя человеком, а следы побоев медленно оттаивали, исчезая с кожи. Нет, определенно, замечательная штука – регенератор.

Слушая Сатринга в пол-уха, я думал о том что пора бы мне стать маленьким и незаметным. Не нужно наживать себе на шею лишних проблем. Лучше выжидать. Меня купили в пропускнике, по сути дела я принадлежу Школе, как принадлежит ей это кресло, в котором сидит разгневанный Сатринг. Конечно, такой расклад дел меня не устраивает, но меня спросить, конечно, забыли. Так что мне остается одно – ждать.

–Ну, так иди в сад! – Старинг встал, пристально глядя на меня, и мне показалось, он читает мои мысли.

–Уже темнеет, Глава, – Учитель покорно склонил голову. – Быть может, завтра...

–Сегодня.

–Совсем скоро станет темно, он ничего не увидит.

–Пусть научится глядеть в темноте.

–Вы слишком строги ко мне, – тихо сказал я. – Ведь я всего лишь новичок.

–Ну, наконец-то он подал голос, – всплеснул руками Сатринг. – Смотрю, ты стал поспокойнее. Похоже, некоторые уроки все же идут тебе на пользу.

Я чуть не бросился на него, но удержался и виду не показал. Прикрыл быстро глаза, делая вид, что смаргиваю. Уж, не по твоему ли приказу меня избили!

–Ты хоть и новичок, но раньше вел себя как хозяин, – продолжал Сатринг. – Пытался строить в моем мире свою жизнь по привычным тебе законам. Кстати, как твое здоровье?

–Спасибо, не жалуюсь.

–Ну конечно! Ведь жаловаться ты не привык!

Я опустил глаза и стал смотреть в пол. Сатринг явно насмехался надо мной. В принципе, он мог себе это позволить.

–Я хочу, чтобы ты, Ри, устроил ему ночную тренировку, – обратился Сатринг к Учителю. – На два подъема. И не говори мне, что твои кости слишком стары для этого. Можешь взять с собой проигравшего Воина. Ему тоже не мешало бы лишний раз потренироваться. И будьте так добры, уложитесь в пару часов.

–Да, Глава, – кивнул Учитель и, повернувшись, вытолкал меня из залы.

У входа нас ждал мальчик, и Учитель тут же послал его за Воином.

–Ты и вправду не угодил Главе, – сказал Учитель, скользнув по мне взглядом. Мы ждали Воина.

–Я же говорил.

–Да-да, – рассеяно согласился Учитель. – Сболтнул чего-то лишнее? – и, не ожидая ответа, продолжил:

–Тебе бы поесть, сколько времени ты не ел?

–Не знаю, Учитель. Двое суток. Трое.

Я слегка сощурился. Когда речь заходила о еде, у меня начинала кружиться голова, а в животе громко бурлило.

–Ты держись, после тренировки я поставлю тебя на ноги, – пообещал старик.

–Вы очень добры, – натянуто сказал я, – но не будет ли у вас из-за меня неприятностей?

–Будут, – спокойно согласился Учитель. – Будут, потому что после тренировки ты будешь есть со мной кашу, вместо того чтобы глубоко спать в своей пастели и быть уязвимой мишенью для продолжения кропотливого труда над твоей покорностью.

–Выходит, – осторожно сказал я, тяжело сглотнув, – вы все же не совсем заодно с Главой?

–Я сам по себе, мальчик, я учитель и мое дело уберечь тебя и обучить. Ты уже один раз плюнул мне в душу, попытавшись сбежать, но ты же несмышленый новичок и я простил тебя. Мне каждый Ученик как сын, и ты тоже.

Тут в отдалении появился Воин. Перед ним, пятясь спиной вперед, бежал мальчик, что-то рассказывая, чем вызывал у мужчины легкую, благосклонную улыбку. Сразу бросалась в глаза его забранная в лубок рука. Ребра в моем боку, благодаря регенерационному действию прибора, срослись сразу же, но, судя по всему, травма Воина оказалась столь серьезна, что врач дополнительно зафиксировал кости.

–Учитель, вы звали меня? – задав вопрос, Воин почему-то посмотрел на меня и я отметил легкую бледность его лица, отчетливо видимую даже под темным загаром.

Наверное, это от травмы, – подумал я.

–Да, у вас сегодня ночная тренировка вместе с нашим новым Учеником. Я уже староват для таких подвигов, и тебе придется приглядеть за ним самому, – старик кивнул на меня. – Но помни, что все бои ведутся лишь с честью.

–Я помню, Учитель, – сказал Воин, не глядя в мою сторону, но я отчетливо понял, что имел в виду Ри. Сатринг умышленно свел нас во второй раз. Я подверг Воина позору проигрыша, и Глава Школы расчетливо дал ему шанс отомстить за унижение. Убить – не убьет, один раз не справился и во второй оплошает, но по разрешению самого Главы может измучить меня до полусмерти.

Я тяжело вздохнул и пошел за Учителем, неторопливо поясняющим, что меня ждет впереди. Я слушал старика в пол-уха, думая о том, что хотел бы сейчас оказаться в каком-нибудь уютном пабе, где усердно работают кондиционеры и по широкому экрану показывают... можно даже фигурное катание, лишь бы не эти унылые, пустынные камни! Ничего не хочу знать, хочу пива с пенной шапкой и дружескую галдящую компанию друзей...

Два подъема, как я понял, это много. Нужно было дважды спуститься вниз до последней ступеньки и подняться вверх, в темноте, которая быстро сгущалась над Парлаком 15. Даже для здорового подготовленного человека – испытание не из приятных. У тебя нет возможности адаптироваться к перепаду высот, чем выше, тем меньше содержание кислорода в воздухе. Тяжесть подъема, вкупе с этими колебаниями наверняка выматывает лучше любой пытки. К тому же, я не питал иллюзий – спуск будет немногим легче, чем подъем, ведь если подумать, каждый шаг вниз прибавляет точно такой же шаг вверх!

–Давайте, – подтолкнул меня Учитель к лестнице, – чем быстрее начнете, тем быстрее закончите.

–Попытайся держать мой темп, он самый подходящий для спуска и подъема, – приглушенно сказал Воин. – Поверь, нас учили.

И, не дожидаясь моего ответа, потрусил неторопливо вниз. Очень размеренно и со знанием дела. Я пристроился рядом и попытался держать дыхание, но не тут то было. Ранение, побои и голодовка сделали свое дело. Я даже спуститься вниз не смог, отстал на середине спуска, потом, споткнувшись, чуть не полетел вниз и перешел на шаг.

–Стой, – сказал внезапно Воин, возвращаясь.

Я остановился, дыша, как загнанная лошадь.

–Сиди тут и молчи, я спущусь, и на обратном пути подхвачу тебя. И ни слова никому, понял?

Не дождавшись ответа, он быстро скрылся из виду. Я ошалело глядел в сгущающийся мрак. Пахло влажной почвой. За день солнце не высушило землю, и теперь мягкий ночной ветерок приятно будоражил обоняние.

Я ожидал от Воина чего угодно, но только не благородства. Мне казалось, что на подобное способен лишь я. Выходило, что я не один такой исключительный.

Улыбаясь глупым мыслям, я присел на ступеньку и принялся ждать. Спустя четверть часа я заслышал шаги и поднялся. Когда мужчина пробегал мимо, я пристроился прямо за ним. На втором спуске повторилось тоже самое, но быстро все равно не вышло. Второй подъем дался мне с необычайным трудом даже после получасового отдыха. Понимая, что я отстаю, Воин ничего не сказал, поравнялся со мной и тоже перешел на шаг. Лишь тяжело вздохнул: он рассчитывал закончить побыстрее, да не срослось.

Добравшись до верха, Воин сдержано попрощался с Учителем Ри, и быстро ушел, а я, согнувшись пополам и опершись здоровой рукой о колено, старательно успокаивал сбившееся дыхание. В боку нестерпимо кололо.

–Живой? Воин не обидел? – спросил Учитель, подходя ко мне.

–Да... нет, – с интервалом ответил я.

–Ну-ка, – Учитель схватил меня поперек пояса и дернул назад. Я откинулся, вспоминая, как в схожей технике, бывало, Денис возвращал мне дыхание после коротких спаррингов. Старик, тем временем, будто стальной механизм, сдавил мою грудь. В руках его силы было хоть отбавляй.

–Выдох, – приказал он резко и я, повинуясь его знанию, выдохнул. Казалось, из всего моего тела полностью выжали кислород.

–А теперь глубокий вдох, – сказал Ри, отступая. – И пошли.

Я последовал его совету, и перед глазами прояснилось. Дыхание по-прежнему было сбито, но теперь я чувствовал, что кислорода мне хватает. Резко ступенчато выдохнув, я пошел вслед за Учителем.

–Они меня не убьют ведь?

–Нет, не убьют, но будут продолжать калечить. Завтра, если получится, заберу тебя в Мертвый Лес вместе с Воином. Он почти готов. Поединок с тобой пошел ему на пользу, я поражен и доволен.

–Что за Мертвый Лес? – уточнил я.

–Ничего не хочешь мне рассказать о Воине? – пристально глядя на меня, спросил Учитель Ри, не обратив внимания на мой вопрос.

Я лишь пожал плечами.

–Как думаешь, почему он получил звание Воина? – зашел с другой стороны старик.

–Думаю, это было обосновано, – снова увернулся я. -Сатринг никогда не совершает пустых поступков, ведь так?

–Он даровал титул Воина Ученику сразу перед боем Инутари. Во время боя я видел твое пренебрежение, так в чем же смысл?

–Он зря злился, – осторожно ответил я, понимая, какой ответ вытягивает из меня старик.

–А сейчас он злился?

Я покачал головой.

–Один спуск ты совершил сегодня ночью, – утвердительно сказал Ри.

–Два по половине, – отозвался я. – Но как вы узнали?

–Я предположил, – старик усмехнулся, чем заставил меня покраснеть. – Не бойся, мне просто нужна была правда. Я вижу рождение личности, Ученик. Воин когда-нибудь станет вероном, теперь я знаю это. Он в Школе с самого рождения, но молодость сыграла с ним не одну злую шутку. Теперь бой с тобой помог ему повзрослеть. Сегодня ночью он поступил как мужчина.

Старик помолчал. Пока он говорил, я за обе щеки уплетал почти безвкусную рассыпчатую серую кашу с какими-то личинками. Голод заставил меня забыть о брезгливости, главное, что это была еда. К каше полагалась соленая серая лепешка, которая полностью перебивала вкус личинок, если он у них вообще был.

Мы сидели за столом в большом просторном доме с множеством комнат, где жили учителя. Ри налил мне стакан местного пьянящего напитка, велев пить его медленно, небольшими глотками.

–Мы будем в Мертвом Лесу несколько дней, – снова сказал он, подсаживаясь ближе. – Я хочу, чтобы Воин научил тебя выживать на Парлаке. Ты должен знать, как сохранить свою жизнь даже тогда, когда мир вокруг кажется мертвым. Но это не может длиться долга, вскоре придется вернуться и тогда, будь любезен, веди себя с умом. Не смей перечить Сатрингу, прояви хоть капельку благоразумия и будь покорен. Скажет он тебе бокал ему подать – подавай; велит водичкой на ножки попрыскать – прыскай. Забудь, что ты капитан космического корабля. Теперь тебе некем командовать, ты – новенький Ученик Школы. Глава будет воспитывать тебя до тех пор, пока ты не перестанешь противиться. Как только он уверится в твоей покорности и послушании, он скажет пару слов, и никто не посмеет творить в Школе самозаконие. А пока Сатринг закрывает глаза на это – берегись!

Знаешь, мальчик, сколько таких, как ты, я повидал? Сколько себя помню, я кормлю вас, новичков, разъясняю вам, как жить дальше, спасаю от недоразумений.

–Вы давно здесь, Учитель?

–Я ведь что? – как-то растерялся старик. – Ведь и сам Ученик Школы. С детства здесь, всякого навидался. Думаешь обмануть меня? Решил отсидеться, пока все не поутихнет, пока раны не подживут, и пока не оглядишься? Умнее это, чем то что ты выкинул в самом начале нашего знакомства, и, наверное, на твоем месте многие бы поступили так. Да, я уверен, как и любой другой, попытавшись сбежать однажды, ты попытаешься снова и снова. Пока жив.

Я неопределенно пожал плечами, ну что я мог на это ответить?

–Ты хоть знаешь, что такое Средоточие Силы? – внезапно спросил старик.

Я оторвался от еды и встревожено посмотрел на него.

–Не знаешь, – Учитель расстроено прицокнул языком, устало потирая лоб. – А надо бы, если пользуешься подобными вещами. Вот ты думаешь, как древко копья сломал?

–На моей планете опытные бойцы руками и стопки кирпичей разбивают, – непринужденно ответил я.

–Это оттого что они знают, где их тело соприкасается со Средоточием Силы. А ты себя, значит, опытным бойцом считаешь?

Я молча покачал головой.

–Ты знаешь, мальчик, как выглядит смерть? – внезапно сменив тему, спросил старик. Я поперхнулся от неожиданности и снова покачал головой, не став говорить глупостей. Я сразу понял, что Учитель имеет в виду вовсе не физическое проявление смерти.

–Тело – твоя оболочка, внутри тебя – энергия. Когда существо умирает, из его тела выходит свет и рассеивается, исчезая в том, откуда пришел. Но что будет, если ты прямо сейчас и здесь умрешь, скажем, отравившись моей кашей?

Я непроизвольно отодвинул от себя горшок с едой, чем вызвал смех старика:

–Нет, нет, она безвредна. Это был не самый удачный пример, но тебе придется довольствоваться им. Так что произойдет?