Текст книги "Вселенская пьеса"

Автор книги: Евгения Федорова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 34 страниц)

–Я так устал...

Слова сами вырвались вместе с хрипом, Змей торопливо вколол мне вторую дозу обезболивающего, и боль стала утихать, оставляя меня истерзанным и опустошенным на окровавленном операционном столе.

–Не мудрено, – просто ответил Стас и облокотился на край стола. И в этой простой фразе было все. И понимание, и сочувствие, и поддержка. Была его собственная усталость и боль. – Не уверен, что тебе по силам еще что-то делать, – сказал он через некоторое время. Врач почему-то готовил скальпели и пинцеты, раскладывая их в удобном ему порядке. Потом включил ручной сканер и стал водить им над моей грудью, настраивая. – Куда ты собрался лететь?

–На их корабль. Попытаюсь устроить переговоры, – с трудом ворочая языком, сказал я. Глаза слипались, и так хотелось потерять, наконец, сознание.

–Говори, говори со мной, иначе ничего больше не будет! – Стас приблизил ко мне бледное, с бесцветными губами, лицо. – Отвечай на мои вопросы! Ты хочешь туда лететь, чтобы тебя убили? Или того хуже: взяли в плен и начали нас шантажировать?

–Я еще отдам распоряжения по этому поводу, – согласился я, с силой сжав веки и снова открыв глаза. – Чтобы при первом упоминании о шантаже, после предупреждения стреляли.

–Но зачем тебе лететь? – Стас хмуро вглядывался в экран сканера. – Мы ведь победили. Можем штурмовать их и захватить, но лучше забыть о них и бросить так, как есть. А я бы и вовсе их взорвал – они убили троих наших товарищей.

Он сказал это так спокойно, что мне стало страшно. Он, врач, говорил о том, чтобы нажатием хитрой комбинации клавиш оборвать десятки жизней, и посылом к тому была не месть, а рассуждения разума: они напали на нас, они убили троих членов нашего экипажа, чего еще они заслуживают? И что самое ужасное, отдай я приказ запустить ракеты, все это было бы лишь самообороной.

А вдруг они починятся раньше нас, вдруг повернутся другим бортом и получат возможность расстрелять Ворона? Или перегрузят ракеты на внешний борт...

Когда-то давно, кажется, в другой жизни, отец, бережно держа на ладони жука, говорил мне: "Убить просто, а ты попробуй, сохрани жизнь. Хватит ли у тебя терпения на это? Чтобы сохранить жизнь, нужно затратить куда больше сил".

–Эй, эй, эй, – Змей с силой сжал мое запястье. – Не проваливайся, Антон. Ты со мной?

–Да, да, – вяло согласился я. В голову лезли какие-то странные, посторонние мысли, какие-то пустяки, которые вообще не могли иметь значения.

Я бросил там, в коридоре свой платок, теперь его сметут уборщики в утилизацию. Если она заработает.

Лора спит и ей снятся сны, а мне нельзя.

Я так никого и не любил по-настоящему. Меня на Земле никто не ждет.

–Доров, если ты не возьмешь себя в руки, я сделаю тебе еще больнее!

–Прости...

–Говори со мной, Антон! Отвечай, зачем ты летишь на корабль, расстрелявший Ворона?

Зачем мне все это? Неужели я оказался настолько глуп, что поверил Вени? Ведь они не упустят случая убить меня или захватить в плен. К чему мне все это, если я могу убрать проблемы разом, нажав пару клавиш? Все их системы защиты уничтожены, одна ракета в реактор двигателей может обезопасить нас и упростить задачу...

Почему я уверен, что найду какие-то ответы на Чистильщике? Потому что я знаю и этим все сказано. А это значит, что я обязан подняться через полчаса на борт челнока и отправиться уговаривать Ванессу Вени стать моей союзницей.

Не представляю, чем мне поможет ее поврежденный корабль класса схожего с уровнем Ворона! Что мы можем противопоставить андеанцам, какую роль может сыграть второй игрушечный кораблик перед военным гигантом – убийцей планет? Я не могу ответить на все эти вопросы, но если мысли никогда не приходят просто так и догадки мои верны, то систему планет Купала Алиан уничтожил не Союз... Впрочем, еще узнаем.

–Давай-ка сядь, я помогу тебе раздеться, – прервал мои размышления Стас.

–Перевяжешь? – с трудом поднимаясь, осведомился я.

–Нет, буду оперировать...

Я непонимающе посмотрел на дядю.

–Зачем? У меня мало времени...

–На это и не потребуется много времени. В твоем плече мертвый ТУС, обломок меча нарушил нервную структуру волокон, и он умер. Теперь твое тело начнет отторгать его, уже через несколько часов ты ощутишь это отторжение. Сначала поднимется температура, начнется стремительный некроз тканей, потому что ТУС – совершенно инородный организм. Дальше...

–Не продолжай, – морщась, я стянул истерзанную куртку. – Уложишься, мне бы хотелось еще умыться?

Змей торопливо разрезал на мне майку.

–Ложись и не фыркай, я буду оперировать столько времени, сколько на это потребуется, – отрезал он. – И объясни мне, наконец, зачем тебе понадобилось вести переговоры, да еще прямые, с нашими врагами?

Я со вздохом лег грудью на неприятно липкий стол и расслабил плечи.

–Думаю, их голос поможет нам вступить в Союз, – сказал я тихо, понимая, что Стас мне не поверит на слово.

–С чего ты взял такую глупость? Ты видимо бредишь, откуда у них право голоса? – возмутился Змей и взял скальпель. Я затаил дыхание, непроизвольно напрягаясь. – Ты и вправду думаешь, что будет больно? – осведомился Стас, заглядывая мне в лицо. – Тебе больно? Это было очень хорошее обезболивающее...

–Нет, нет, – поспешно ответил я. – Не больно, но страшно.

–Тогда ладно, – кивнул Стас, – но если будет больно, сразу говори, даже и не пытайся терпеть. Расслабься, но глаза не закрывай и расскажи мне о своих соображениях по поводу этих пиратов. Можешь за одно рассказать мне о бое, я ведь не знаю толком, что произошло.

–Скажи мне, – вдруг вспомнил я, – ты видел тело Рика Ирина?

–Видел оттиск, – Стас легким движением рассек кожу на плече. Я вздрогнул, но не от боли и Змей это понял. – Сейчас расширю рану, – сказал он, – и извлеку остатки ТУСа, потом залью разрез гелем, наложу швы и перебинтую...

–Так что на счет пилота? – не унимался я, чувствуя, как Стас стал ковырять у меня в плече пинцетом. Ощущение не так чтобы очень приятное, но никакой боли я больше не чувствовал – двойная доза препарата подействовала.

–Это ошибка времени, – нехотя сказал Стас, и я вдруг понял, что ему тоже не хочется об этом вспоминать. – Тело иссохлось и рассыпалось. Не знаю, в чем причина и куда он успел слетать за то время, пока мы выныривали из подпространства. Нужно все самому осмотреть, Мари сделала оттиск его тела в систему, но потом было не до мертвых. Возможно, можно будет что-то сказать подробнее, когда выдастся время. Не удивлюсь, если окажется, что он прожил где-то целую жизнь.

–Я закончила, – Мари, легкая на помине, выглянула через дверь и посторонилась, пропуская навигатора. Тот ощутимо хромал, из прорехи в штанине проглядывала толстая повязка.

–Нормально? – уточнил Стас.

–Отменно, кеп как?

–Мари, будешь ассистировать, Денис, выметайся, иди отдыхай...

Денис покладисто кивнул и вышел из медотсека. Мари с готовностью подошла к операционному столу, она вновь была собранной. И куда подевалась испуганная девчонка, едва удерживающая себя на границе паники?

–Так, – строго сказал Стас, видя, что я опять задремываю, – хватит задавать мне вопросы, а то ты опять проваливаешься. Давай-ка, твоя очередь: зачем нужно лететь на чужой корабль?

Я вздохнул и начал рассказывать...

–Капитан! – Денис прохромал в медотсек. Лицо его было бледным и каким-то расстроенным – я наконец-то стал различать детали после того, как Змей вновь закапал мне в глаза восстанавливающий препарат. Операция уже закончилась, Стас отпустил Мари и как раз накладывал мне повязку на плечо, когда пришел навигатор.

–Я ж велел тебе отлежаться, – удивился Стас. Наверное, такой непокладистый и непослушный я один.

–Что случилось? – понимая, что Денис вернулся неспроста, осведомился я благодушно.

–Кеп, нами был взят в плен один из штурмующих – последний выживший. Я думал, Грог запер его в пустой каюте до получения приказа, но только что шел мимо кают-компании – как раз к себе, чтобы отлежаться, – он исподлобья глянул на Стаса. – Оказалось, группа захвата вовсе не отдыхает, она мстит за наши потери.

–Идем, – я проследил, как Стас закрепит край бинта, и встал. После чего чуть позорно не осел под стол, благо, дядя, зная, что будет, поддержал меня под локоть. В голове зазвенело от слабости, замутило.

–Лежать и лежать, – констатировал врач.

–Тогда они прикончат этого пирата, – пожаловался Денис.

–Нормально все, сейчас пройдет, – я несколько раз глубоко вздохнул и отстранился. -Уже лучше...

–У военных свои счеты с пленным, – торопливо говорил Сизов, пока мы шли по полутемным коридорам крейсера. – Я просил Грога остановиться, но он посоветовал мне идти отдыхать... в грубой форме. У него крыша тронулась, я тебе клянусь, Антон!

–С Грогом я разберусь, – пообещал я и вошел в кают-компанию, дверь в которую отъехала при прикосновении моей ладони к сканеру – электроэнергия на бортовых дверях была.

Ребята били пленного неторопливо и со знанием дела. Варе держал подмышки парня, лицо которого все покрылось дикой маской крови, Грог монотонно и сильно бил его то в лицо, то в живот, то по ребрам. Китаец Чау, немцы Парен и Лютер – оставшиеся боевики из абордажной команды – сидели на диване, с каменными лицами созерцая развернувшееся трагическое действие. У Чау опухли губы, лицо Лютера перекосилось от налившегося под правым глазом синяка. Хороши ребятки, видно, что после жестокой заворушки!

При моем появлении Антуан Варе отпустил пленника и тот, приглушенно застонав, упал ему под ноги безвольным мешком. Антуан не упустил возможности и пнул его, метя по почкам.

–Отставить! – рявкнул я, и шагнул вперед, но дорогу мне преградил Грог.

–Как здоровье? – сухо осведомился Алек, вытирая окровавленный кулак о ткань брюк. Лицо его было суровым, командир абордажной команды явно вознамерился отправить меня погулять так же, как отправил отдыхать Дениса.

–Не стоит беспокойства, – усмехнулся я, с силой хлопнув Грога по плечу.

–Ты хорошо сражался, Доров, удивительно для человека, который ничего не видит, – сказал Грог, сощурившись. Я прекрасно понимал, что он судорожно раздумывает о том, как себя следует со мной вести, чтобы в результате оказаться правым.

–Это большой комплемент из твоих уст, – сдержано сказал я. – Впрочем, я пришел сюда не для обмена любезностями, а лишь для того, чтобы напомнить тебе твои полномочия и объяснить, что к друзьям нужно быть повнимательнее...

Через мгновение Грог уже вскочил с пола, потирая челюсть. Я здорово врезал ему, вложив в удар, пожалуй, все раздражение, накопившееся в моей душе за последние несколько часов.

–Это тебе за то, что чинил самоуправство и не послушал здравого голоса Дениса, – сказал я, опуская руку, которая мгновение назад столкнулась с челюстью командующего штурмовой группой.

Чау, Парен и Лютер торопливо встали – они явно были на стороне своего командира. Не стоило питать иллюзий: сейчас Грог был для них большим авторитетом, чем какой-то заносчивый парень из далекой, особенно в космических масштабах России, которого лишь по чистой случайности своенравный корабль назвал своим капитаном.

–А вы сядьте, – властно прикрикнул я, не рассчитывая особенно на результат. Но, наверное, я выглядел соответствующим образом: хмурый, весь в подтеках запекшейся крови с перехваченной бинтом грудью. Чау сел сразу, опустив голову и зажав руки между сведенными коленями, всем своим видом выражая покорность и смирение. Парен и Лютер переглянулись и скромно продвинулись к выходу.

–Разрешите идти, капитан?

–Идите!

Впрочем, Парен, проходя мимо, слегка, как бы невзначай, задел меня плечом и я подумал, что этот еще покажет себя не с лучшей стороны. Придется с ним держать ухо востро.

–Если бы ты не был ранен, – яростно выплюнул Грог, делая шаг вперед, – я бы ответил тебе на том же языке.

–А ты, похоже, другого не намерен сегодня понимать, – равнодушно ответил я, дивясь тому, насколько рассвирепел бывалый военный. – А посему я говорю лишь один раз: выметайся отсюда и иди заниматься своими делами.

–А я при деле, – нахально сообщил Грог. Варе в это время отошел немного, разглядывая лежащего на полу парня. – И как раз при своем, а вот ты что здесь забыл?

–Это бунт? – с интересом осведомился я, отчетливо вспомнив слова Дениса. Смогу ли я стать настоящим капитаном или позволю себе прощать?

Как только Ворон замолчал, все разладилось. Это он держал всех нас в рамках, это он определял нас на свое место, но как только власть исчезла, некоторые решили прыгнуть выше головы.

–Не думаю, – осторожно сказа Грог, сдавая немного назад, – что в рамках произошедших событий это можно назвать бунтом...

–Как раз наоборот, – возразил я. – В экстремальных ситуациях, во время боя или крушения необычайно важно, чтобы экипаж повиновался приказам капитана. И ты, как офицер, должен это понимать.

–Я не отдам его, – упрямо ответил Грог. – Он МОЙ пленник и я сделаю с ним все, что захочу.

–Похоже, нам все-таки придется поговорить на другом языке. Варе, Чау – отнесите парня в мою каюту, Денис, проследи.

Чау встал, но одного взгляда Грога было достаточно, чтобы китаец остановился. А вот Варе даже ухом не повел, нагнулся и стал поднимать парня.

Странный это был англичанин, он всегда словно бы стоял особняком, насколько я знал, был на короткой ноге с Родерриком Стертом и от того (может и по ошибке) из абордажной команды я доверял ему больше, чем другим. Похоже, предчувствие меня не обмануло.

Грог двинулся, чтобы заставить Антуана отступить, но тут моя рука сжалась на его плече.

–Давай приходить в себя, – велел я и дал ему звонкую пощечину. Румянец ярости мгновенно залил лицо немца, и он бросился на меня – я с трудом успел увернуться от быстрого кулака, летящего мне в лицо.

–Выполнять приказ! – крикнул я, заметив краем глаза, как Денис бросился мне помогать. Только его мне тут не хватало!

Грог снова кинулся, но налетел на выставленное колено и упал. Не будь он в странном, непонятном состоянии аффекта, мне было бы трудно с ним тягаться, но сейчас майор больше походил на тупого быка, который, завидев красное полотнище в руках тореадора, уже не находит в себе силы остановиться.

Немец вскочил, отступив назад, и плавным движением вытащил из ножен короткий меч.

–А вот теперь, – сказал я сухо, – происходящее можно расценивать, как покушение на жизнь капитана.

Грог взмахнул мечом, и я шагнул вперед, под лезвие, перехватывая его руки.

Мы молча глядели друг на друга. Алек был шире меня в плечах и выше на голову, я смотрел на него снизу вверх, но прочел в глазах немца страх. Он, наконец, понял, что делает. Пальцы майора ослабли, руки стали безвольными и тяжелыми. Я с трудом успел поймать клинок, выпавший из скользких ладоней. Грог медленно провел рукой по лицу и тягостно, с хрипом вздохнул.

–Кровь, – сказал он. – Я пролил кровь своего друга...

Опустив взгляд на повязку, я понял, что привело в чувство Алека – от лишних движений на бинте проступило яркое пятно.

В комнате было совсем тихо. Четыре пары глаз пристально смотрели на меня. Варе поддерживал пленника под локоть, парень морщился и ощупывал лицо так, будто в комнате он был совершенно один. Чау и Денис ждали от меня приказов, нужно было взять майора под стражу и запереть где-то. Но что бы это дало, чем бы обернулось в условиях, когда каждый человек на счету?!

–Что встали? – насмешливо спросил я. – Пленника ко мне в каюту! На второй палубе лежит тело пирата, черноволосый мужчина с дырой в шее без шлема. Погрузите его на челнок, пришвартовавшийся ко второй палубе. Через четверть часа я отбываю на борт Чистильщика для проведения переговоров. Один.

Под моим пристальным взглядом Чау, Варе и Сизов торопливо покинули каюту, оставив меня наедине с Грогом. Майор вяло прошел к дивану и сел, ссутулившись, безучастно уставившись в пол.

–Ну что? – холодно спросил я, присаживаясь рядом. – Лучше?

–Прости, Доров, – тихо сказал немец. – С нами что-то не так. Со всеми. Мы потеряли нечто... важное. Не знаю, почему так возненавидел этого сопляка. Словно он вошел в мой дом, изнасиловал мою жену, убил моих детей... Не знаю, никогда ничего подобного не испытывал...

Обостренные Вороном чувства. Он всех переделал под себя. Теперь я понял. Проклятый корабль, как я тебя ненавижу! Не из-за тебя ли андеанцы нацелились на нашу любимую Землю?! Не ты ли виноват в наших бедах?!

–Забудь, не бери в голову, – через силу проговорил я. – Главное, что ты смог остановиться...

–И что дальше? – он покосился на закрытый бар. -Мне можно выпить?

–Думаю, не стоит, – сухо отрезал я. – Мы попали в переплет и у меня каждый человек на счету, Грог. Я не могу позволить себе кого-то арестовывать, к чему весь этот балаган?

–Это надо понимать, как прощение? – уточнил Алек.

–Не нападай на меня больше, – насмешливо попросил я, – ты ведь и убить меня мог. Отправляйся к себе в каюту под временный домашний арест. Никуда не выходи до моего дальнейшего распоряжения. Вот мое решение.

Грог кисло покачал головой, а я, усмехнувшись, вышел из кают-компании. Мне надо было еще умыться, смыть кровь и собраться. Боже, как же я ошибался, думая, что все уже закончилось!

Пленник встретил меня недобрым взглядом. Он сидел на кровати, старательно стирая синим покрывалом кровь с лица.

Теперь покрывало придется стирать, – подумал я.

Парень исподлобья посмотрел на меня, и я понял, что он готов перегрызть мне глотку. Согласно всем правилам военного времени, пленник не испытывал ко мне никакой благодарности за счастливое спасение. Грог сломал ему нос, разбитые в нескольких местах губы уже опухали, на левой скуле наливался темный кровоподтек, глаз совершенно заплыл. На руках его я заметил множественные ссадины и синяки.

Не обратив на пленника внимания, я прошел в ванную и с удовольствием умылся под прохладной струей чистой воды, смыл кровь с рук и груди, прополоскал рот, избавляясь от неприятного привкуса железа. Потом старательно расчесался, уложив волосы, надел чистую черную футболку, строгие брюки и легкую куртку – все черное, чтобы в случае усилившегося кровотечения, было не так заметно. Посмотрел на себя в зеркало. Бледность скрыть не удастся, но это еще полбеды. На сером фоне красные глаза с полопавшимися сосудами, казались еще более страшными. На люу слегка припухло рассечение, ну точно, я же разбился, когда нас из прыжка выдернули. Мари обработала ссадину, но она все равно выглядела вызывающе.

Приводя себя в порядок, я слышал, как пленник шуровал по каюте, выискивая оружие. Что ж, оружия у меня больше не было, меч остался в медицинском отсеке, пистолет с половиной обоймы лежал где-то в коридоре.

Наверное, пленник думает, что я буду использовать его как аргумент против Ванессы Вени, буду шантажировать ее. Как бы он не покончил с собой...

Я вышел как раз вовремя: парень разглядывал карандаш, раздумывая, как с его помощью лучше меня умертвить.

–Письмо своему капитану собрался написать? – насмешливо спросил я.

Пленник дернулся и, повернувшись, встал в оборонительную стойку, слегка покачиваясь. Он был намерен защищать свою жизнь до конца, и это так явно отразилось на его лице, что я не удержался и засмеялся.

–Оставь ты этот карандаш, – посоветовал я, отсмеявшись. – Лучше иди, умойся, мы летим на Чистильщик, я передаю тебя твоему капитану. Это – мой жест доброй воли, хочу, чтобы Ванесса не держала на меня зла.

–Она раздавит тебя, как жалкое насекомое, – прошептал пленник. – Ты струсил и решил сдаться...

–Послушай, – резко вклинился я. – Твой Чистильщик под прицелом моих носовых ракет. Мне достаточно отдать приказ, и твой капитан, и твой корабль, и все твои друзья, если таковые имеются, превратятся в облако расплавленного газа. Навсегда. Все защитные системы вашей калоши разрушены, прямое попадание в реактор разорвет корабль в клочья. Но я не стану этого делать и не твоего ума дело почему. Так что быстро иди, умойся, чтобы выглядеть достойно, и пошли.

Он наградил меня таким ненавидящим взглядом, что мне стало не по себе, отшвырнул карандаш и прошел в ванную комнату. Вздохнув, я вышел из каюты, направившись обратно в медицинский отсек за оружием. Идти на Чистильщик я должен был как победитель и никак иначе.

В коридоре я встретил Антуана Варе и Дениса, которые торопливо шли мне на встречу.

–Все в порядке? – крикнул Денис, едва завидев меня.

–Да, – я подошел ближе. – Мой приказ выполнен?

–Так точно, тело погружено на челнок.

–Капитан, – сказал тихо Антуан, – вы уверены, что переговоры с врагом необходимы?

–Абсолютно.

–Ясно, – покладисто сказал англичанин.

–Я улетаю на Чистильщик один, за главного оставляю Дениса. В случае если речь зайдет о моей жизни – давать им предупреждение и после этого стрелять на поражение.

–Но как же..., – испуганно начал Антуан.

–Твое дело защищать корабль от налетчиков, – сказал я уверенно, – мое дело защищать вас всех.

–Ты возьмешь пленного с собой? – деловито осведомился Денис.

–Да, я отдам его, пока Грог и компания не использовали его как-нибудь еще. Может быть, мой жест покажется Ванессе достаточно благородным, и она захочет иметь с нами дело.

–Хорошо, – согласился Денис, – но будь осторожен. Как твое плечо? По тебе и не скажешь, что ты ранен.

–Вот и хорошо, – удовлетворенно улыбнулся я, понимая, что Денис сказал это специально, чтобы подбодрить меня. Уж он то знал, что нужно сказать. – Главное, что оно не болит.

Я кивнул им и пошел забирать свой меч.

Челнок летел сам. В его внутренней программе был заложен возврат по наиболее рациональной траектории. Эту программу запустил по моему требованию пленник, и теперь мы быстро набирали скорость.

Система искусственной гравитации работала плохо, было такое ощущение, но на грудь мне положили мешок с зерном. Пленник чувствовал себя в таких условиях как в своей тарелке, крутился на месте, улыбаясь, косо поглядывал на меня, и эти его взгляды обещали много боли и страданий. Да, он хорошо умел смотреть, его глаза отражали душу, и от того он не мог меня обмануть. Пленник казался мне фанатичным подростком, в голову которого вбили слишком много ложных истин. Так много, что он разучился сам делать выводы, слепо доверяя словам командования. В его душе не рождалось никаких сомнений, и от того он был идеальным и опаснейшим оружием Вселенной. Живым, но равнодушным и необычайно эффективным.

Раздумывая над тем, можно ли что-то с ним сделать, я уверился, что человечество за всю свою долгую жизнь, так и не создало более эффективного и смертоносного инструмента, чем правильно воспитанный человек

Такому проще убить или быть убитым, чем пытаться думать самостоятельно, преступить через вверенные ему идеалы и правила. Такими руками творится история. Достаточно взять ребенка и вырастить его по строгим канонам под бдительным надзором наставников и учителей. Сломать его еще в детстве, сделать что-то, за что все его благородство будет под твоим контролем.

Этот щенок и вправду считает себя сильным, непобедимым воином, а свою госпожу самой прекрасной хозяйкой во всем космическом пространстве. А она, скорее всего, не замечает его, ей, высокомерной и гордой, нет дела до своих солдат, которые умирают за нее день ото дня. Она не удостоит их даже взглядом.

Жаль.

Но со мной такой фокус не пройдет, я обещаю тебе это, Ванесса Вени...

Возможно, вскоре я буду мертв. В случае любой угрозы Ворон выпустит ракеты на поражение, и на месте, где мы только что были, вспухнет огромный огненный пузырь. Огонь в вакууме угасает быстро и через несколько мгновений снова подступит пустота, полная осколков наших жизней...

Узкие боковые экраны давали возможность находящимся внутри челнока видеть, как ракеты противника направляют свои смертоносные носы в их сторону. Сейчас я видел на экранах лишь космическое пространство, черное, пропитанное звездной пылью и израненными осколками вырванной обшивки поврежденных, столкнувшихся в противостоянии кораблей. Эти осколки то и дело глухо ударялись о борт и в голову лезли дурные мысли. Я думал о подводных лодках и минах, мне казалось, что вот-вот что-то взорвется и в образовавшуюся пробоину хлынет вода.

Чтобы не пускать в голову ненужные фантазии, вызванные, видимо, накопившейся в теле усталостью, я постарался думать о делах. Я сидел, откинувшись в неудобном, жестком кресле, и размышлял о том, как вернувшись домой, мы с Денисом пойдем в стриптиз бар. И напьемся в хлам. Это так нужно, мечтать. Это то, что способно поднять настроение и придать сил!

Боже, лишь бы мы не разучились мечтать.

Как бы хорошо было стать настоящим героем, спасти Землю, введя ее в Союз, прослыть избавителем человечества от страшной инопланетной угрозы. Что и говорить, я мечтаю получить признание, чтобы больше уже никогда снова не выходить в космос! Пусть меня признают непригодным, все что угодно! У меня на Земле накопилось чудовищное по меркам бывшего студента состояние – без малого пять миллионов долларов в швейцарском банке. Это то, что я заработал честным трудом. Я принес нашей Земле гораздо больший доход, для них это и не деньги вовсе.

С такими сумасшедшими деньгами я могу все что угодно. Построить себе отличный дом в Подмосковье... хотя цены конечно выросли. Когда я улетал, приличный котеджик вылетал почти в два лимона. Если подумать, у меня не так уж и много денег. Вот, черт!

Но можно открыть собственное дело, наладить поставки безобидных инопланетных сувениров или построить маленькую фабрику по производству нанопокрытий. Ведь все эти секреты мне прекрасно известны. И пока оборонка будет придерживать технологии, чтобы перво-наперво ввести их в эксплуатацию в военном секторе, я смогу спокойо продавать самовосстанавливающиеся покрытия простым людям. Порвалась на тебе куртка, ты ее на батарею бросил, к утру как новая. Разбилась чашка, ты собрал ошметки, в мисочку и в духовку. Через три часа она приобрела изначальную форму. Главное правильно задать точку температуры для восстановления. Стану мультимиллионером, если конечно не убьют.

Да нет, не убьют. Сразу меня заткнут, как узнают, все объяснят про права и обязанности, бизнес отберут и счет обнулят. Может, отпустят, если повезет.

Я у них теперь под колпаком с этой затычкой о неразглашении. Пока мой проект не одобрят правительства, ничего нельзя будет делать, только тихо на покой уйти, в нору забиться и не высовываться. А иначе... по закону времени. И правильно, кому хочется такие огромные деньги терять, когда можно монополию устроить?

Тут еще столько миллиардов не отмыто, что в глазах рябит, а я все о заводике мечтаю.

Надо бы подумать, как лучше это обстряпать. И посоветоваться теперь не с кем, ведь Родеррик мертв. А он действительно был не последним человеком, вот уж кто точно смог бы мне рассказать, как можно потратить заработанное безопасно и с пользой. Теперь придется думать самому и рисковать.

Загрохотал металл – мы стыковались с Чистильщиком.

–Ты не взойдешь на корабль Ванессы с мечом, – резко бросил мне пленник, переключая системы управления. – Ты – никто, ты не имеешь права носить перед нею оружие.

–Разберемся, – сухо отрезал я и встал.

–Да как ты!... – начал парень, но натолкнулся на мой пристальный взгляд и замолк. Я тоже умею смотреть, умею говорить без слов. Он понял, что если сейчас не замолчит, я не послушаю здравого смысла и у всех на глазах, за шаг до спасения сверну ему шею.

Зашипел, поступая, воздух в межстыковочном пространстве – корабль герметизировался. Наконец на панели у люка заморгал зеленый огонек, разрешающий выход. Я подтолкнул вперед пленника и глубоко вздохнул. Пора.

Дверь отъехала в сторону, и парень торопливо выскочил вперед. Мне показалось это комичным – он так и не поверил моим словам. Спасая свою жизнь, купалианец опозорился окончательно в моих глазах, бросившись под защиту членов своей команды, стоящих в ожидании у другого конца ангара. Уже оказавшись за спиной двух женщин и трех мужчин, он быстро заговорил, и до меня долетели лишь некоторые слова:

–Без уважения... убейте его... грозился...

Я огляделся, щурясь в неприятном, красноватом свете аварийных ламп. Пахло тяжелой гарью, света не хватало, чтобы охватить весь ангар целиком, но я приметил с десяток готовых к эвакуации спасательных шлюпок класса зеро. Эти легкие караблики оснащены запасом кислорода и топливом на семьдесят часов полета. Значит в пределах трех дней пути отсюда есть планета, куда может податься Вени в случае уничтожения Чистильщика. Возможно, у нее там база, перевалочный пункт. Нет, Ванесса не собиралась умирать, но насколько же умело бросала в глаза пыль!

Не дослушав возмущенного штуромовика-неудачника, Ванесса Вени резко повернулась, и властным жестом остановила поток слов. Ее лицо и лица остальных встречающих казались непроницаемыми.

Я еще несколько мгновений постоял в челноке, всматриваясь в чужие, спокойные лица, потом шагнул вперед.

–Ты пришел с оружием, – обвиняющее сказала женщина, идя мне навстречу. Не дойдя друг до друга трех шагов, мы остановились. Только теперь я заметил в ее руке короткий трехгранный стилет. Она прижимала его к бедру, и на сером фоне формы оружие было плохо заметным.

–Ванесса Вени, – я с уважением слегка наклонил голову. – Приветствую капитана корабля Чистильщик.

На мгновение щеки ее вспыхнули румянцем. Только что я упрекнул ее не только в несоблюдении приличий, но и отсутствии гостеприимства.

–Приветствую тебя... капитан корабля Ворон, – как-то через силу выдавила женщина. – Пройди по моему кораблю гостем, но оставь оружие на борту челнока.

–Никто не имеет права без разрешения капитана носить перед нею оружие! – внезапно выкрикнул бывший пленный. – Дайте мне игломет и разрешите отомстить за всех, кого они подло убили...

–Заткнись! – грозно процедила Ванесса, пристально глядя на меня. – Этот трус попал в плен, но ты по непонятной причине проявил благородство и сохранил его жалкую жизнь. Я не могу принять от тебя столь дорогой подарок. Тогда я буду тебе слишком обязана. Отныне он принадлежит тебе, – она повысила голос, чтобы парень мог слушать. – И имя его отныне Раб. Никто и никогда более не вспомнит его благородного имени воина.

–Благодарю тебя, Ванесса, но я не нуждаюсь в рабах, – не зная их законов, я ходил по тонкому льду. Отказываясь, я мог проявить неуважение, мог навлечь на себя ее гнев.

–Угодно ли тебе, чтобы этот Раб остался на моем корабле? – с хорошо заметной досадой спросила Ванесса.

–Да, он был действительно верен тебе.

–Тебе угодно, чтобы я вернула ему оружие и имя? – Ванесса приподняла удивленно бровь и презрительно искривила губы. – Ты хочешь оказаться у меня в долгу?

–Я не могу оказаться у тебя в долгу, Ванесса, – усмехнулся я. – Верни парню имя и статус, не гоже капитану так разбрасываться людьми, когда их осталось мало.