Текст книги "Если движется небо (СИ)"

Автор книги: Евгения Духовникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 25 страниц)

– Прости, дружище, – Алана охватил стыд. Если бы он не был так дерзок с господином Боулдом – может, всё повернулось бы иначе? Или решение о его ссылке уже было принято и ничто не могло этого изменить?

– Всё нормально, – на лице минора появилась теплая улыбка. – Ты не виноват. Я знал о Птеросе, Боулд сообщил мне. Так что не казни себя понапрасну. В конце концов, это же не на всю жизнь, а лишь на время.

Сопровождаемый минором проштрафившийся инспектор вышел на улицу. Солнце медленно садилось, прячась за скалистую кромку гор; с северо-востока задувал прохладный ветер, пахнущий багульником и хвойным лесом.

– Не работа, а сплошной балаган, – устало вздохнул Алан, глядя в закатное небо. – Бюрократ на бюрократе и бюрократом погоняет. Как же мне всё это надоело...

Нежно-сиреневое небо Люцерны молчаливо внимало адресованным ему словам – вот только не стоило уповать на снисхождение и ждать от него ответа. Благосклонность высших сил, как и удача в азартных играх, даровалась лишь немногим избранным. И большим счастьем было заполучить такой подарок.

Глава 3

Просыпаться не хотелось.

Вот сейчас она разлепит веки, ещё тяжелые и слегка опухшие от сна – и неподкупная реальность вновь закружит её в бесконечном хороводе повседневных забот.

Фелис зажмурилась, зарылась в одеяло, силясь удержать ускользающую, распадающуюся на обрывки картинку сновидения. Ей это почти удалось – слишком яркой была ночная грёза.

Внезапно вчерашний сюжет всплыл в памяти, молоточком постучался в сердце: вечер, площадь, башня, падение... Всё обошлось, к счастью. Удивительно, что ей не приснилось что-то "по мотивам": неслучившаяся трагедия произвела на неё весьма сильное впечатление.

Она увидела во сне совсем не это.

Легкомоторный катер с кургузым, будто усечённым фюзеляжем – на таких обычно летают представители властей и органов правопорядка. Справа, на пассажирском сиденье – мальчик-подросток с честным и смелым лицом. Впереди – пилот, которого она не успела как следует разглядеть. А за иллюминаторами – россыпь незнакомых созвездий, будто вышитых золотом на чёрном полотнище...

Вздохнув, Фелис встала и принялась приводить себя в порядок.

Не быть ей пилотом, никогда. Даже на современных катерах, где почти всё – на автоматике, а с управлением даже ребёнок, пожалуй, справится. С её неловкостью, неуклюжестью и невезением её на пушечный выстрел нельзя подпускать к штурвалу космолёта.

Вот только от понимания всего этого страсть взглянуть на чужедальние земли не становится меньше.

Потому-то она так и стремилась попасть на стажировку в туристическую сферу – ради возможности увидеть иные миры вживую, а не на голограмме и не в виртуальной реальности, пусть даже самой детализированной и реалистичной.

В сердце тревожно кольнуло.

Должно быть, уведомление о распределении уже пришло на почту. Неужели... нет, нельзя думать о плохом.

С замирающим от волнения сердцем Фелис включила смартфон. Так и есть, "одно непрочитанное сообщение". Пальцы её дрожали, когда она загрузила мессенджер и кликнула на жирный заголовок свежего письма.

Только бы повезло...

В это мгновение двери распахнулись и в комнату с пылающим от радостного возбуждения лицом ворвалась Йоши.

– Фелис, меня назначили на Люцерну! – выпалила она с порога. – В главное управление отдела "зет"! – Фелис, представляешь? Боже, я так счастлива!

– Поздравляю! – Фелис искренне улыбнулась. Она действительно была рада за подругу. – Впрочем, в твоём случае это было неизбежно.

– Ну, я всё равно переживала, мало ли... – призналась Йоши. И вдруг оживилась: – А ты? Тебе уже пришло?.. – девушка перехватила её взгляд.

– Кажется, да, – Фелис почувствовала, что краснеет. – Только я еще не знаю, что там, – как раз собиралась прочитать...

– Так читай скорее! – нетерпеливо воскликнула Йоши. Как всякому абсолютно счастливому человеку, ей отчаянно хотелось видеть такими же счастливыми всех вокруг.

Фелис шумно перевела дух, но оттягивать момент до бесконечности было невозможно.

– Уважаемый выпускник Парижской лингвистической академии... та-та-та... Информируем вас о направлении на практику... – Фелис запнулась. – На филиал товарно-сырьевой биржи Юнивёрса в качестве помощника маклера, – упавшим голосом закончила она.

– Куда? – подруга выхватила смартфон, который в её руках мгновенно потемнел. Фелис провела пальцем по экрану, снимая блокировку.

– Товарно-сырьевая биржа на Альбедо, – дочитала Йоши. – Альбедо... – она прикрыла глаза, вспоминая карту. – Это не Ойкумена, это планета братьев-по-разуму.

– Значит, биржа? – деланно бодрым голосом подытожила Фелис. – Что ж. Отлично.

Тендеры, фьючерсы и курсы валют. Сухие бездушные цифры. Статистика, аналитики и маклеры.

Более нежеланную работу сложно было вообразить.

– Фелис! – жалобно протянула Йоши.

– Всё в порядке, Йоши, не нужно меня успокаивать, – нарочито бодро отозвалась она. – Я знала, что не получу "Работу Мечты". Тут недостаточно трудолюбия, усердия и высоких баллов в дипломе. Тут нужна...

– Удача, – прошептала Йоши.

Фелис не ответила.

– Но ведь это всего лишь стажировка! – умоляюще воскликнула Йоши, кусая губы. Фелис невольно подумала, что на её месте она сейчас тоже лихорадочно искала бы слова утешения. – Это же не на всю жизнь, а лишь на время! После стажировки ты сможешь подать заявку в центр занятости!

– Ага, смогу. И все биржи Юнивёрса будут счастливы принять меня в штат, – съязвила Фелис.

– Почему это только биржи?! – похоже, Йоши не собиралась так просто сдаваться. – По закону каждый соискатель имеет право претендовать на вакансию в любой сфере!..

– Брось, Йоши, ты не хуже меня понимаешь, что ни одной турфирме не нужен гид без опыта работы с туристами, – урезонила её Фелис. – Да, формально право претендовать на вакансию есть: с этим не поспоришь. Но это право не порождает обязанность работодателя принять меня на работу.

Она опустилась на стул, спрятала лицо в ладонях, раздираемая двумя диаметрально противоположными чувствами: нежеланием остаться в одиночестве и стремлением побыть одной.

– Фелис... – пробормотала Йоши немного растерянно. – Но нельзя же так... Надо попытаться что-то сделать. Беги в деканат, может быть, их удастся убедить и они пересмотрят своё решение. Давай вместе сходим, хочешь?

Фелис подняла на подругу заплаканное лицо. Кривовато улыбнулась.

– Спасибо.

Визит в деканат, как Фелис и подозревала, ничего не дал: там ей довольно грубо объяснили, что распределение учитывает не только итоговые баллы, но и совокупность личностных характеристик, чтобы место, избранное для стажировки, «позволяло каждому молодому специалисту как можно полнее реализовать свой потенциал». Конечно, теоретически можно было подать апелляцию, но девушке весьма недвусмысленно намекнули, каким окажется результат. Спорить было бесполезно, и Фелис ничего не оставалось, кроме как сдаться и отправиться паковать вещи, чтобы через двое суток стартовать с флоридского космопорта на рейсовом «Эвиане».

– В первый раз летите?

Фелис напряжённо кивнула.

– Мне тоже первый раз было страшновато, – легко признался её сосед, гладко выбритый мужчина средних лет, чья профессия читалась безошибочно: финансист. – Винсент.

– Фелис, – представилась она в ответ.

– Студентка?

– Практикантка, – поправила Фелис. – Лингвист. На стажировку отправили.

– А я вот решил сменить место жительства, – без обиняков признался мужчина. Удивительно, но эта его неуместная откровенность почему-то не выглядела вульгарной и пошлой. – На Альбедо много мигрантов-людей: климат подходящий, да и альбины не самая неприятная раса, скорее, наоборот... Разрешите вас угостить?

– А? – Фелис смутилась, неожиданно для себя осознавая, что она ему, похоже, немного нравится. – Да, конечно.

– Выбирайте, – он щёлкнул по экранчику, вмонтированному в подлокотники кресла. – Надо же отметить первый полёт.

– Разве во время нуль-перехода можно алкоголь? – удивилась Фелис.

Впрочем, он же бывалый, ему виднее.

– Если не ведро, то да, – Винсент заливисто рассмеялся. – Тем более, мы ещё не взлетели.

– Как скажете, – она не стала спорить. – Тогда, пожалуй, шампанского.

Винсент сделал заказ, безошибочно угадав её любимую марку, и уже через пару минут шустрый робот-официант, похожий на трёхногий табурет, принёс два бокала на серебряном подносе, ухитрившись не расплескать ни капли.

Сервис на "Эвиане" был что надо.

– Ну, за успех нашего глубоко безнадёжного дела, – улыбнулся её попутчик с таким видом, что сразу стало понятно: это его дежурная шутка.

– И за мягкую посадку, – добавила Фелис, слегка нервничая. Из иллюминатора было видно, как сворачивают трапы.

Корпус мягко завибрировал: "Эвиан" тестировал системы искусственной гравитации. Спустя минуту к вибрации добавился ещё и низкий бархатистый рокот.

– Стартовали? – Фелис вытянула шею, силясь заглянуть в крошечный круглый иллюминатор, но за густыми клубами пара ничего было не разглядеть. И тут же почувствовала мягкий толчок, мгновенно нивелированный компенсаторами.

– Теперь – да, – на лице Винсента была написана абсолютная безмятежность. Конечно, не в первый раз же летит.

Корабль стремительно набирал высоту; по мере того, как они покидали атмосферу, вибрация постепенно сходила на нет, и Фелис облегчённо выдохнула, откинувшись на спинку кресла. Им предстояло провести в полёте много часов.

Сам нуль-переход, конечно, происходил мгновенно. Однако после нуль-перехода в обязательном порядке производилась хронокорректировка. Чем больше расстояние, тем больше времени требовалось на коррекцию, – иначе корабль рисковал выскочить в реальное пространство, очутившись в далёком будущем. А вернуться назад во времени было невозможно.

Первые тестовые полёты, к слову, этим и закончились: не имеющие хронокорректоров корабли ухнули в нуль-переход – и сгинули в глубине неслучившихся веков.

Белые клубы пара за иллюминаторами вскоре сменились серой мутью, а затем – реликтовой чернотой космоса, а корабль всё продолжал ускоряться, выбираясь за пределы гравитационного поля Земли. В непосредственной близости от планеты на нуль-переход просто не хватит энергии.

Винсент что-то упоённо рассказывал, но девушка почти не слушала его болтовню. Глядя в покрывшееся конденсатом стекло иллюминатора, Фелис воображала, что в какой-нибудь другой жизни она, возможно, сидела бы сейчас в этом же самом корабле, но в другом кресле: за пультом управления, в кабине пилотов. И учила бы в университете не языки братьев-по-разуму, а космографию, геометрию подпространства и физику космических полётов... И были бы у неё совсем иные заботы, иные вкусы, иные страхи... Или это была бы уже не она, а кто-то совсем чужой?.. Не Фелис Шантеклер, скромница и тихоня, а Лис, отчаянная сорвиголова, душа компании и всеобщая любимица.

Она хотела взять себе такой ник – Лис. Но он так и не прижился...

Корабль чуть сместился, корректируя курс, и в иллюминатор заглянула Луна – она была огромная, прекрасная и сияла так ярко, будто сама была источником света. Фелис с изумлением осознала, что уже ни капельки не боится. Оказывается, космическое путешествие способно быть приятным.

Корабль сместился ещё – теперь в иллюминаторе были видны лишь звёзды. И вдруг они исчезли. Все разом.

– Вошли в нуль-переход, – прокомментировал Винсент.

Фелис моргнула. Непонимающе посмотрела на своего попутчика:

– Уже? Н-но... Я не чувствую ничего особенного.

– А мы и не должны ничего чувствовать, – подтвердил Винсент. – Или вы ожидали спецэффектов, как в кино? – он довольно ухмыльнулся. – Нет, в жизни всё гораздо прозаичнее. Наш корабль – как кусок, вынутый из пирога и положенный на отдельную тарелку, – мы сейчас отрезаны от остального пространства.

– Когда же мы вернёмся назад? – преувеличенно равнодушно поинтересовалась Фелис.

– Когда завершится хронокорректировка, – охотно пояснил Винсент. – Не волнуйтесь, – добавил он чуть мягче. – Хронокорректор работает на суперсовременных квантовых процессорах, фактически – это один громадный калькулятор, очень точный и очень мощный. Задать время выхода из нуль-перехода – всё равно что поставить будильник: хочешь не хочешь, а в назначенный час он прозвенит.

– Может быть, можно как-то без корректировки? – пробормотала Фелис с робкой надеждой.

– А как же без неё? – весело удивился Винсент. – Мы ныряем в нуль-переход, прокалываем пространство-время – и фактически превышаем скорость света. Теорию относительности изучали?

– Только общую, Эйнштейновскую. Немножко.

– А это и там описано. Пространство и время взаимосвязаны. Искривляя одно, мы неизбежно искривляем и другое. Это только в фантастических романах и фильмах про космос существуют звездолёты, которые – хоп! – и доставят тебя куда надо, наплевав на все законы физики. В реальной жизни такой номер не пройдёт.

Фелис покивала головой, делая вид, что поняла. На самом деле объяснение её не удовлетворило, но из боязни показаться недостаточно умной она не стала углубляться в эту тему.

– И сколько мы будем так... висеть? – девушка покосилась на беззвёздное ничто за стеклом. – Долго?

– Часов десять-двенадцать, не меньше, – безмятежно зажмурился Винсент. Заворочался, поудобнее устраиваясь в кресле. – Расстояние великовато. Альбедо – не ближний свет.

* * *

Первый контрольно-пропускной пункт Лейф преодолел легко и беспрепятственно: ему даже не пришлось прибегать к помощи нейромодулятора.

Паре альбинов, скучающих на посту, хватило всего нескольких слов: абитуриент, "Иллирия", прилетел поступать, первоначальные навыки пилотирования имеются, – и всё в таком духе. Ну, и, конечно, пара ненавязчивых комплиментов в адрес их расы: одна из лучших систем подготовки, превосходная техническая база, опытный преподавательский состав, – и растаявшие альбины, переглянувшись, расплылись в польщённых улыбках.

Лесть и похвала – универсальное оружие против представителей всех рас, и альбины не исключение.

Безусловно, Лейф понимал, что впереди его ждёт и другой пост, с паспортным контролем, – и уж там-то ему будет не отделаться парочкой шаблонных фраз.

Он украдкой нащупал браслет нейромодулятора. Заряжен. Главное, помнить про расстояние. Там, на орбитальной станции, он стоял слишком далеко от девчонки-альбины...

– Удачи тебе.

– Спасибо, – Лейф нарочно говорил на родном языке альбинов, чтоб ещё сильнее расположить их к себе.

Двери, раздвинувшиеся перед ним диафрагмой, узкий коридор, прямой как стрела, в котором гулял ветер, – ох и любят же альбины свежий воздух! А впереди – стойка паспортного контроля – словно ждущая штурма крепость.

Не дожидаясь приветствий, Лейф поздоровался первым и тут же протянул пластиковую карточку – единый паспорт.

Со стороны всё должно выглядеть естественно. Путешественник-одиночка, без проблем с документами и законом...

Здесь был только один альбин. Лейф огляделся по сторонам. К стойке справа тянулась коротенькая очередь, по которой было сразу видно: организованная туристическая группа. За стойкой слева было пусто и красовалась табличка "перерыв на обед".

– Цель поездки? – осведомился таможенник на очень хорошем юнивёрсе.

– Сдача экзаменов в "Иллирию", – к этому вопросу Лейф был готов. А вот дальше будет сложнее...

Если орбитальная станция успела связаться с планетой, скорее всего, альбин-таможенник не подаст виду, а сам тем временем поспешит вызвать подкрепление.

Если же до них дошла информация о его бегстве с Монтаны... Лейф решительно отогнал непрошенную мысль.

Вряд ли бы они успели поставить в известность Альбедо, даже через транспространственный передатчик.

Лейф ещё раз повторил в уме свой нехитрый план: попасть на планету, миновав все кордоны космопорта, выйти в город, получить в паспортно-визовом центре свежие документы, добраться до пассажирского космопорта, и, раздобыв билет, сесть на ближайший лайнер следующий маршрутом "Альбедо-Земля".

На первый взгляд совершенно невыполнимо. Но у него есть нейромодулятор.

Конечно, риск неудачи остаётся в любом случае. Но отношение к риску у Лейфа было точно таким, каким оно и должно быть у любого нормального четырнадцатилетнего подростка, воспитанного комиксами и приключенческой литературой об отважных героях и не успевшего хлебнуть в жизни подлинного горя.

Альбин-таможенник отсканировал документ и сосредоточенно уставился в монитор. Лейф напрягся, сжимая запястье с браслетом. Он был готов ко всему, кроме...

– Молодой человек, ваш паспорт... гм... недействителен, – несколько обескураженно изрёк альбин. Похоже он сам не верил своим глазам. – Номер по базе не бьётся почему-то.

– Как это "не бьётся"? – тупо переспросил Лейф.

– Это точно ваш паспорт? – таможенник сощурился.

– Мой, конечно! – обиделся Лейф. Уж чем-чем, а подделкой документов он никогда не занимался.

– Не просроченный? Не утерянный? – пытливо уточнил альбин.

Лейф отрицательно потряс головой.

– Может быть, в транспространственном переходе размагнитился, – промямлил он, прекрасно понимая, впрочем, что это крайне маловероятно.

Скорее уж, его нейромодулятор размагнитил карточку.

И тут же его гипотеза была разбита вдребезги.

– Смотрите, я ввожу номер вручную, – альбин провёл длинным ногтем по выпуклым цифрам. – А компьютер выдаёт "нет данных", – в подтверждение своих слов он развернул экран монитора к ошарашенному путешественнику. Текст был, естественно, не на юнивёрсе, и Лейф еле разобрал тонкую вязь чужого языка – это был один из локальных диалектов альбинов, а не тот язык, что был ему худо-бедно знаком.

– Этого не может быть... – хрипло пробормотал Лейф, ужаснувшись тому, как беспомощно прозвучал его голос. – Это какая-то ошибка.

База данных едина. Данные всех паспортов всех граждан Юнивёрса занесены в базу. Ошибки быть не может.

Если только...

Если только альбин не нарочно тянет время, получив сверху распоряжение задержать беглеца.

– Слушайте внимательно. Вы пропу́стите меня, а вместо меня внесёте в систему данные любого другого человека, – Лейф старался держаться уверенно, но сердце его колотилось как набат. – Вы никому не расскажете, что мой паспорт так себя повёл. И ещё... – в порыве вдохновения добавил он. – Вы свяжетесь с орбитальной станцией и вернёте им катер.

Таможенник моргнул. На долю секунды взгляд его остекленел, став отчуждённым, холодным и пустым. Похоже, брошенный в него заряд оказался слишком силён.

– Как скажете, – немедленно отозвался альбин. – Добро пожаловать на Альбедо.

Но Лейф уже сломя голову мчался по вестибюлю, к видневшейся впереди крутой спирали эскалатора.

Правильнее, конечно, было бы идти быстрым шагом, не переходя на бег. Бегущий человек сам по себе способен вызывать подозрения – даже если он ни в чём не виноват.

Но так, однако, у него больше шансов сразу понять, есть ли за ним погоня. А если уж его догонят – он пустит в ход нейромодулятор.

Насколько он знал, впереди кордонов больше не предвидится. Только рамки сканера на выходе, реагирующие на взрывчатку и радиоактивные вещества, – а таковых у него при себе не имеется.

На одном дыхании Лейф пересёк полупустой зал, вскочил на движущуюся лестницу. Исподтишка огляделся по сторонам. Но желающих пуститься за ним вдогонку не нашлось.

Рано он запаниковал, однако. Пока всё идёт по плану.

Конечно, без паспорта будет сложнее. К карточке был привязан его расчётный счёт. Если же карта недействительна, значит, он фактически остался без гроша.

Скверно. Но не смертельно.

Бдительный охранник на выходе пристально посмотрел на представителя иной расы, но рамка детектора оставалась безмолвной, и альбин, благодушно кивнув, жестом указал ему на двери: дескать, всё в порядке, можете идти.

Лишь покинув здание космопорта, Лейф рискнул позволить себе минутную передышку.

Сейчас не мешало бы перекусить. Или хотя бы глотнуть водички.

Последнее было претворено в жизнь почти мгновенно: элементарные жизненные блага на Альбедо были бесплатными для всех, и Лейф с наслаждением утолил жажду из ближайшего кулера. Вода оказалась сильно газированной, чуть солоноватой и очень холодной, но это не помешало ему почувствовать себя гораздо лучше.

К аэробусной стоянке Лейф уже не бежал, а шёл спокойно, настойчиво убеждая себя, что неработающая карточка – досадное недоразумение, и дальше всё пойдёт гладко.

Впрочем, очень скоро ему пришлось убедиться в обратном.

– Невозможно прочитать карточку, – бесстрастно сообщил турникет.

На его взгляд, чересчур уж громко.

– Чёрт! – Лейф непроизвольно втянул голову в плечи. Надо было сразу идти к кассам!

– Вы выпишете мне один билет до пассажирского космопорта, – Лейф положил правую руку на окошко кассы. Индикатор нейромодулятора моргнул красным, сигнализируя, что генератор излучения активирован. – С обедом на борту, – добавил он после секундного раздумья.

Контингент в аэробусе собрался довольно разношёрстный. Альбинов в салоне оказалось не больше половины, остальные пассажиры были людьми и представителями иных рас: Лейф заметил двух миноров, самозабвенно беседовавших друг с другом на своём мелодичном языке, грациозного орнитта с чернильно-чёрным оперением, с несвойственным его расе высокомерием взирающего на попутчиков, и даже нескладного долговязого ликтианина, с абсолютно безразличным видом изучавшего скромное бортовое меню.

На мальчика никто не обращал внимания.

– Посадка заканчивается, – сообщил динамик внутренней связи сначала на местном, затем на юнивёрсе. – Просьба занять свои места и зафиксировать страховочные крепления.

Аэробус взмыл в небо так стремительно, что не будь у него мощных компенсаторов перегрузок, пассажирам пришлось бы несладко. Даже закалённым альбинам и неприхотливому ликтианину.

Подали заказанный обед, и Лейф немного приободрился. На голодный желудок всё выглядело куда страшнее; сейчас же, поразмыслив, он пришёл к выводу, что беспокоиться пока что не о чем. Подумаешь, карточка не читается! Он так или иначе собирался от неё избавиться – зачем ему лишние следы?

Набрав штатную высоту, аэробус разблокировал крепления кресел – теперь пассажиры могли свободно перемещаться по салону. К гигиеническому отсеку сразу выстроилась коротенькая очередь, причем не отличающимся врождённой стремительностью минорам каким-то удивительным образом удалось оказаться в самом начале.

Лейфу стоять в очереди нужды пока не было. Он прошёлся туда-сюда, разминая затёкшие ноги. Подумав, решил прогуляться до кормы. Здесь была оборудована небольшая зона отдыха с обзорной площадкой; из огромного светопрозрачного купола открывался впечатляющий вид на закрученные тугими вихрями облака. Они двигались, образуя всё новые и новые конфигурации – арки, галереи, башни, увенчанные куполами, лестницы и балконы. Это было похоже на заповедный небесный город из старых сказок – клочья облачной ваты соединялись в замысловатые конструкции: хрупкие, эфемерные и вместе с тем кажущиеся обманчиво незыблемыми – словно само время.

– Здо́рово, правда?

Лейф обернулся. Рядом сидел незнакомый мальчуган его возраста; за руку он держал девочку – совсем малышка, года три от силы.

– Ага, – Лейф дипломатично кивнул.

– Майк, – он протянул свободную руку.

– Лейф.

– Турист? – прямо спросил Майк.

– Ну... Вроде того, – Лейф натянуто улыбнулся. – А что, так сразу заметно?

– Как раз-таки нет. Я наугад спросил. Хотя... – новый знакомый прозорливо прищурился. – Есть в тебе что-то странное, что-то... чужедальнее. Только вот не могу сообразить, что именно.

Лейф напрягся. Лет пять назад, услышав от ровесника, что в нём есть "что-то странное", он не задумываясь полез бы в драку. Но Лейф всё-таки уже вышел из того возраста, когда любое неосторожное слово автоматически превращается в издёвку и насмешку.

– А ты прав, – неожиданно для себя самого заявил Лейф. – Я проделал немалый путь. Неудачно прошёл транспространственный переход, к тому же, вышел по неверным координатам. Если б там не оказалась орбитальная станция... В общем, печально всё могло бы закончиться. А вдобавок, у меня что-то с паспортом, – в качестве доказательства своих слов он вынул из кармана пресловутую карточку. – Не читается. Думал, размагнитилась, но у неё и номер не бьётся.

– А ты откуда? – полюбопытствовал Майк, подсаживая сестру на скамейку, – она тотчас прижалась носом к холодному стеклу, в полном восторге любуясь облачными замками.

– С Монтаны, – Лейф и тут решил сказать правду.

В конце концов, чего ему бояться какого-то мальчишки?

– Откуда? – не понял Майк.

– С Монтаны, – повторил Лейф на своём родном языке – до этого они говорили на юнивёрсе. – Монтана. Независимая планета в составе Юнивёрса.

Очевидно было, что Майк его понял. Однако отвечать не спешил. Повисла тяжёлая пауза.

– А... где это? – наконец, спросил Майк, почти не пряча виноватую улыбку.

– Ты что, с луны свалился?! – на такое можно было обидеться или разозлиться, но Лейф почувствовал, что его охватывает совершенно иное чувство: липкий, всепоглощающий страх, утихший было, сейчас разгорался в его душе ледяным пламенем – будто слова Майка послужили своего рода катализатором, пробудив и усилив подозрения, доселе дремавшие глубоко в подсознании.

Но Майк, видимо, уловил его настроение.

– Извини, – он замялся на секунду. – Я не очень силён в космографии. Я как-то больше по точным наукам – физика, информатика, матанализ...

– Ладно, проехали, – буркнул Лейф. И с чего он так завёлся? – А ты... Ты живёшь здесь? Или тоже... турист?

– Не, я местный, – охотно отозвался Майк. – Мои родители иммигрировали на Альбедо с Земли ещё студентами. Я родился здесь, и Мари тоже, – он подхватил сестру на руки, осторожно поставил на пол. – Пойдём. Мы уже скоро прилетим.

Они повернулись к дверям. А Лейф почувствовал, что вот-вот лопнет, если не избавится от гложущего его беспокойства.

– Почему Альбис переименовали в Альбедо? – громко крикнул Лейф ему вдогонку. – Кому это понадобилось?

Майк остановился. Обернулся. В глазах его плескалось искреннее непонимание.

– О чём ты? Альбедо всегда так называлась. "Альбис"... Это из какого-то древнего языка альбинов, кажется... Не помню точно. А что?

Но Лейф его уже не слушал.

Что же это получается, ему настолько "повезло" с транспространственным переходом, что хронокорректор не сработал как положено? Такие инциденты были уничтожающе редки, но всё же случались.

Динамик объявил о начале снижения, и Лейф поплёлся на своё место. Сейчас, крепко зафиксированный в удобном анатомическом кресле, он чувствовал себя связанным по рукам и ногам – и в прямом, и в переносном смысле. И буквально считал секунды до посадки.

Сбежав по трапу, Лейф обогнал толпу и бросился вперёд, выискивая глазами часы. Но здесь, в обычном аэровокзале все часы показывали лишь местное время. Лейф запоздало подумал, что этим надо было озадачиться ещё в космопорте...

Наконец он заметил неподалеку нечто смахивающее на информационную стойку.

– Какой сейчас день и год?! – Лейф не стал утруждать себя приветствием. – Не по вашему календарю, по единому!

– Ч-что? – юная альбина за стойкой ошарашенно захлопала белыми пушистыми ресницами.

– Дата по Юнивёрсу! Быстро! – Лейф что есть силы стиснул нейромодулятор. – И не лгать!

– Шестнадцать-гамма, – послушно пробубнила альбина. – Год – три тысячи сто пятый.

Лейф шумно выдохнул. Напряжение схлынуло, но не до конца.

Хронокорректор ошибся "всего лишь" на две недели. Интервал, выходящий за рамки допустимой погрешности. Однако не катастрофа.

Но неужели за какие-то несчастные две недели мир успел так сильно измениться?..