Текст книги "Если движется небо (СИ)"

Автор книги: Евгения Духовникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 25 страниц)

Короткий пронзительный писк – и дверь вместе с частью стены песком осыпалась вниз.

– Ультразвук? – рискнул предположить Алан.

– Нет, нанорезонатор, – весело ответила альбина. – Неисправен просто немного, вот и пищит.

Артано с ужасом взирал на этот беспрецедентный акт вандализма, совершённый на его глазах, и – что самое ужасное – с его преступного попустительства. Должно быть, уже мысленно праздновал увольнение с "волчьим билетом".

Рамель первой шагнула внутрь. По-хозяйски осмотрелась, подошла к самому большому монитору, провела рукой по горизонтальной панели под ним – монитор ожил, где-то внизу зажужжали вентиляторы систем охлаждения.

– Модуль, – альбина протянула руку. Алан молча расстегнул рюкзак, вынул кейс. Артано взирал на всё это с открытым ртом.

– Система не запаролена? Получится? Нужна помощь? – не выдержал Алан.

– Самой лучшей помощью будет не мешать мне и не лезть под руку, – сухо сказала Рамель. Вытащила из кейса шарик, вставила его в углубление на панели подключения внешних устройств – и монитор расцвёл путаной вязью линий, цифрами и символами, а тонкие пальцы альбины запорхали над клавиатурой так быстро, что вычленить отдельные движения не представлялось возможным.

– Ага... Интересное решение... – пробормотала она. – Посмотрим, что с этим можно сделать...

Фелис подошла к Алану. Альбине сейчас в самом деле лучше не мешать – впрочем, она была так глубоко погружена в работу, что не замечала ничего вокруг.

– Даже если ей удастся перенастроить портал, без Лейфа всё бессмысленно, – тихо сказала Фелис.

– Думаешь, он мог сбежать? – так же тихо отозвался Алан.

– Сбежать – нет, – девушка чуть повысила голос. – А вот попасть в беду он мог запросто.

– Да уж, водится за ним такое... – Алан вздохнул.

– Надеюсь, он жив, – прошептала Фелис.

– Что вы собираетесь делать? – Артано, доселе державшийся в стороне, с опаской приблизился к ним, остановившись на почтительном расстоянии.

– Положить конец этому безумию, – сказал Алан.

– Артано, всё не так, как ты думаешь, – Фелис подошла к парню, смело глядя ему в глаза. – Ни люди, ни альбины никогда не задавались целью развязать войну и уничтожить мир. Впрочем, как и миноры. Это правда, поверь. Причина аннигиляции планет в другом, а виной всему – эта адская машина. Мы же намерены всё исправить. Пока не поздно. Сколько планет аннигилировало за последний месяц?

– За последний месяц? – рассеянно переспросил Артано. Он смотрел на девушку так, будто видел её впервые в жизни, и, похоже, не мог понять, куда делась скромная, застенчивая, робкая, неуверенная в себе тихоня с синдромом отличницы и кучей комплексов.

– Так сколько? – настойчиво повторила Фелис.

– Ни одной, – он растерялся.

– Уверен?

Артано кивнул.

– Значит ли это, что Лейф до сих пор в нуль-переходе? – хрипло прошептала Фелис. – Или...

Даже в мыслях она не хотела предполагать самого худшего.

– Нам нужно связаться с планетарным космопортом, – вмешался Алан. – Мы должны были встретиться здесь с... с другим кораблём, но его здесь нет, и на радарах пусто. Нужно срочно выяснить его местонахождение.

– Сейчас это задача первостепенной важности, – добавила Фелис. – Артано, помоги нам.

– А с чего вы взяли, любезная, что он вам поможет?

Певучий голос, задавший простой вопрос, стал полной неожиданностью не только для Фелис: Алан побагровел и сжал кулаки, хрустнув пальцами; Артано, напротив, стал бледен как альбин.

– Только на том основании, что вы с ним принадлежите к одному биологическому виду? Или потому, что вы знаете друг друга несколько лет? Вряд ли это можно назвать весомыми основаниями.

* * *

Каждая раса имеет свой специфический запах – это, конечно, незаметно для них самих, но весьма ощутимо со стороны. С точки зрения людей, например, запах альбинов почти неуловим, орнитты пахнут чесноком и пряностями, ликтиане – прокисшим молоком, циары – аммиаком, а миноры – хвоей и сосновыми шишками. И сейчас, едва ощутив до боли знакомый хвойный аромат, Алан невольно вспомнил о погибшем друге. Но – увы – даже минорам было не дано воскресать из мёртвых.

– Честно говоря, нечто подобное я и ожидал, – хмыкнул Алан, не поворачивая головы. – Ну, здравствуй, Ля-фа.

– Инспектор Рок? – минор подполз ближе. – А я, признаться, не ожидал вашего визита. Артано, потрудитесь объяснить, что здесь происходит.

– Нет уж, объясняться придётся вам, – перебил Алан. – Впрочем, я могу сделать это за вас. Вы прекрасно знали, что в действительности представляет собой «А-один» и чем чревато его применение. Одно я понять не могу: то ли вы столь недальновидны и беспечны, что недооценили опасность, то ли задались целью уничтожить мир. Что ж, вы весьма преуспели на этом поприще, не так ли? Ведь это ваша вина, – он повысил голос, видя, что минор собирается возразить, – что недоработанный концепт получил разрешение на тестовые испытания. И всё бы ничего, да вот незадача – что-то пошло не так, и открывшийся портал соединил не две точки пространства, а пробил сквозной тоннель в параллельную реальность! Тогда вы, разумеется, ни о чём не знали. И уж конечно не подозревали, насколько разрушительное воздействие способна оказать чужеродная материя, волею судьбы попавшая в наш мир. Пусть даже это один-единственный корабль с одним-единственным человеком на борту.

– Мы можем всё исправить! – ощерился Ля-фа.

– Однако этого вам показалось мало, – продолжал Алан, словно не услышав его ремарки, – и вы решили не только всеми силами утаить правду, но и использовать ситуацию в своих интересах. Не один лишь Кари-маа поплатился жизнью за то, что оказался случайным свидетелем чужих тайн.

– Я знать не знаю никакого Кари-маа! – взвизгнул минор.

– Разве? А вот он знал минорский и, услышав ваш разговор, понял, о чём речь. Вы решили его убрать. Думаю, не ошибусь, если скажу, что за покушением на Рамель ле'Фай тоже стоите именно вы.

Минор зашипел, как кошка, которой наступили на хвост.

– Но когда ваш коллега и соплеменник украл "А-один", вы забили тревогу. Вы ведь не просто так именно мне предложили взяться за поиски. Решили быть рядом, чтоб я помог вам выйти на след "А-один", а заодно отвлечь меня от расследования убийства Кари-маа. Одним выстрелом двух зайцев – красиво, не спорю.

Артано жадно ловил каждое слово, и с каждой секундой его глаза становились всё шире.

– Но потом, когда об аннигиляции планет стало известно всем, – о чём, спрашивается, вы думали? Хотели замять дело, свалить всё на других – лишь бы самому остаться чистеньким? – Алан уже почти кричал. – Надеялись, что всё решится само собой? Само рассосётся?! Чего вы испугались? Остаться без финансирования? Лишиться должности? Потерять влияние?! Ах, какая трагедия для амбициозного самовлюблённого выскочки! Впрочем, неудивительно – чего ещё ждать от вшивого минорского аристократа!

Алан самым вопиющим образом перегибал палку: любое проявление нетолерантности по отношению к братьям-по-разуму считалось тяжким преступлением, но сейчас Фелис (да и Артано, похоже, тоже) была всецело на его стороне.

– А в результате погиб мой напарник и друг, – глубину горечи в голосе Алана было не измерить ничем. – И с этим уже ничего не поделать.

Ля-фа моментально изменился в лице. Потерял равновесие, завалился набок. По телу его прошла судорога.

– До-фа-соль... погиб?? – немелодично прошептал он.

– Я был его эна эл'ло.

Повисла долгая пауза. Фелис украдкой покосилась на Артано – тот ответил ей быстрым взглядом, полным страха, смятения и паники.

Да уж, нелегко ему сейчас, парню из почтенной уважаемой семьи, любимчику родителей и одному из лучших выпускников ксенолингвистической академии. К такому его жизнь не готовила.

– Стать эна эл'ло для минора способен только минор, – недоверчиво проскрипел Ля-фа, однако Фелис почувствовала, что это недоверие – показное, в действительности же Ля-фа вполне серьёзно отнёсся к словам Алана, однако при этом испытал глубочайшее потрясение от услышанного.

– Как видите, не только, – желчно заметил Алан.

– Я никогда его не понимал до конца... И был искренне огорчён нашей тогдашней размолвкой. Но и после этого я не держал обиды и всегда желал ему только добра.

Нетерпеливо постукивая пальцами по спинке кресла, Алан досчитал до десяти. Дожидаться, пока минор закончит изливать душу, он не собирался. К тому же, речевой аппарат миноров был устроен так, что они имели возможность говорить непрерывно, не делая паузы на вдох, как люди – поэтому монолог Ля-фа мог быть сколь угодно долгим.

– Каяться будете жрецам в ваших храмах, – сурово сказал он, как только словесный поток минора иссяк. – У меня нет ни времени, ни желания выслушивать вашу исповедь.

– Да поймите же, я хотел всё исправить! – пропел минор на высокой ноте, мгновенно меняя тон. – И исправил бы! Для этого был нужен лишь мальчишка, мальчишка и его чёртов корабль – но вы вмешались и спутали все карты!

– Мальчишка... – прошептала Фелис.

– Где он? – взревел Алан, бросаясь к Ля-фа с явным намерением схватить его за шкирку и вытрясти если не душу, то хотя бы правдивый ответ. – Где Лейфант?!

– Пустите! – минор попытался ускользнуть, но Алан оказался проворнее.

– Где он, отвечай!!

– Три дня назад его катер появился в расчётном секторе входного портала. Нам удалось иммобилизовать корабль силовым полем.

– Он жив?

– Я не знаю... – Алан тряхнул его, минор придушенно захрипел и поспешно поправился: – То есть, да, наверное. Но вреда он больше не причинит. Силовое поле блокирует окруженный участок пространства и полностью исключает какие-либо взаимодействия материи.

Фелис бросила на Артано рассерженный взгляд.

– Почему ты не рассказал нам?

– Я об этом не знал! – Артано яростно замотал головой.

– Не волнуйтесь. Наши линкоры, оснащённые аннигиляторами, уже в пути, – просипел Ля-фа. – Чужеродная материя будет уничтожена. Вся, до последнего кварка.

– Что-о?! – завопила Фелис. – Нет!

– Я сам не в восторге от такого решения, мадмуазель, – минор оскорблённо скривился. – Но в ситуации, представляющей угрозу всему сущему, холодный рассудок, здравый смысл и прагматизм должны возобладать над эмоциями.

– Если нет иного выхода – да, чёрт побери! – заорал Алан. – Но только если нет иного выхода!

– А вы способны предложить иной выход?

– Отправить мальчишку восвояси!

Ля-фа истерически расхохотался.

– Вы бредите, господин инспектор? Сквозной тоннель в параллельную реальность был случайностью!

– В тот раз – да. Но Рамель сможет открыть портал в мир Лейфа, – возразила Фелис.

– Рамель? – Ля-фа присвистнул. – Альбина?! Так вот оно что! Вы доверили альбине судьбу Юнивёрса!

По тону минора было ясно, каково его мнение о братьях-по-разуму.

– Рамель – наш друг и соратник, – обиделась за альбину Фелис. – И так же, как и мы, радеет о судьбе Юнивёрса.

– Зачем? – завопил Ля-фа. – О Свет, зачем? Это же чистой воды безумие! Вы хоть представляете себе, насколько велика вероятность неудачи? А если из этой вашей затеи ничего не выйдет? Или вы хотите, чтобы мир погиб? Посудите сами, что дороже: одна жизнь или миллиарды?!

– Каждая жизнь бесценна, – веско сказала Фелис. – И каждая смерть – трагедия. Какой бы она ни была. И если есть хоть один шанс избежать такого исхода, нужно воспользоваться им. А приносить в жертву невиновного – это противоречит нашей морали. Человеческой морали, – отбросив пиетет, едко уточнила она.

Ля-фа сник, а через мгновение на его лице появилось какое-то обречённое выражение.

– Именно поэтому мы никогда не поймём вас до конца. "Человечность", "человеческие ценности", пф! Набор абсурдных, лишённых логики, противоречащих друг другу правил. А если вспомнить, сколько раз вы сами бесстыдно нарушали свои же принципы в угоду поставленным целям, вводили двойные стандарты, лицемерно закрывали глаза на очевидную несправедливость?

– Ты прав, чужой, – неожиданно заговорил Артано. – Человеческая мораль далека от совершенства, как и любая субъективная система ценностей. Но я счастлив, что родился человеком, а не минором. Я имел удовольствие наблюдать за вами и вашей жизнью, и понял, что мне вас жаль. Вся ваша жизнь логична до тошноты. Вы настолько привыкли следовать доводам рассудка, что забыли, что иногда стоит слушать сердце. Вы так искренне верите в свою правоту, что даже не пытаетесь взглянуть на ситуацию с иной точки зрения.

– Сердца у миноров нет, – заметил Алан. – Во всяком случае, в анатомическом смысле.

– Авантюристы... – прошептал Ля-фа. – Умалишённые... Нет, это невообразимо...

– Можешь болтать что хочешь, – Алан направил на Ля-фа нанорезонатор альбины. – Но ты отдашь приказ отменить аннигиляцию и снять силовое поле. Немедленно.

– Увы, он не может этого сделать, – голос за спиной возвестил о появлении ещё одного участника беседы. Странно знакомый голос. – И будь так любезен, инспектор, убери оружие.

Фелис обернулась. Мужчину, державший в прицеле Алана, она видела прежде дважды – и меньше всего ожидала встретить его в третий раз, здесь.

– Винсент? – нерешительно протянула она.

– Винс! – Алан метнул на Фелис быстрый взгляд и тут же переключился на оппонента. – Откуда вы друг друга знаете?

– Виделись пару раз, – охотно ответил Винсент, перехватывая поудобнее свой пистолет – миниатюрный, короткоствольный, выглядящий скорее игрушкой, чем настоящим оружием, – но то, как побледнел Алан, свидетельствовало о том, что пистолет очень даже настоящий.

– Отойди от минора, Алан, – спокойно сказал он.

Алан не шелохнулся.

– Что происходит? Кто вы такой? – пролепетала Фелис. Все надежды рушились, как самоуверенный карточный домик, переоценивший свой запас прочности и выросший чересчур высоким. Её случайный попутчик с "Эвиана" был последним человеком в Ойкумене, подходившим на роль Главного Кукловода.

Может, это вообще не человек, а киборг? Или чужой, принявший человеческий облик? Нет, ерунда, на такое даже миноры не способны... Или способны?

– Я предвидел, что что-то пойдёт не так, – продолжал Винсент. – поэтому решил лично проследить за всем. Кстати, сердце у миноров есть. Правда, находится не там и называется по-другому. Вот только миноры давно научились выключать эмоции при принятии жизненно важных решений. Надеюсь, и человечество когда-нибудь тоже придёт к этому.

– Так вот почему ты подал в отставку, Винс, – скрипя зубами от ярости, прорычал Алан. – Теперь мне всё ясно. Я-то наивно полагал, что ты просто предпочёл бизнес лиловому мундиру. А ты, оказывается, предатель!

Рассмеявшись, Винсент снял пистолет с предохранителя.

– Ждёшь, что я буду оправдываться? Жаждешь пафосных речей? Увы, дружище. Их не будет.

– Не будет, – согласился Артано и бросился на Винсента.

Выстрел догнал его в прыжке, но и Артано своей цели достиг: обездвижил врага, упав на него и придавив своим телом. Этого оказалось достаточно, чтобы Алан успел выбить пистолет из рук бывшего коллеги. Правда, удар по большей части пришёлся не на оружие, а на висок и теменную кость Винсента.

– Фелис, прости, – прохрипел Артано. Его глаза стремительно мутнели. – Но я не мог иначе.

– Артано... – девушка бросилась к нему. – Как же так...

– Йоши была на Люцерне, когда планета... – его слова прервал хриплый стон. – А без неё весь этот мир не стоит и гроша. Я лишь об одном жалею: что не успел сказать ей раньше... Что она так и не услышала этих слов... А ведь они были так нужны... Так... необходимы...

– Артано, пожалуйста... – пролепетала Фелис.

– Увы, это понимаешь только под конец. Фелис... Фе...лис... – он выдавил кривоватую улыбку. – Лис. Я рад, что мы были друзьями.

Размазывая слёзы, Фелис – или теперь уже Лис? – взяла его за руку.

– Артано, не сдавайся, держись... Кто-нибудь, помогите!.. Артано, не смей, слышишь, не смей!

– Нет, – он дёрнул головой, скривив губы в совершенно неуместной сейчас усмешке. – Не хочу. Мир – это прежде всего люди. Друзья и близкие. А теперь... Что у нас осталось, кроме горечи воспоминаний? Даже руин – и тех нет... Я не хочу, правда. Я не настолько сильный... как ты.

Глава последняя

– Холодно, – в который раз пожаловался Лейф. Он благоразумно выставил минимальные настройки на системе жизнеобеспечения – экономил энергию, и в результате на борту было всего пять градусов. Хорошо ещё, со знаком плюс.

– И одиноко, – добавил он после паузы. – Меня пугает их молчание.

– Нужно быть терпеливым, – в который раз повторила Акиита-ину. – Настроить портал – нетривиальная задача. Это сложная работа и она требует времени.

– У них была уйма времени! – недовольно воскликнул Лейф. – Мы вышли из нуль-перехода с огромной погрешностью! Я скорее поверю, что у них вообще не получилось отыскать "А-один". Или... – он запнулся. – Или они вообще меня предали. Наплели мне с три короба, а сами...

– Ты не должен так дурно думать о братьях-по-разуму, – попыталась усовестить его читтана. – Ты должен учиться доверять своим ближним.

– Да-а?! А почему я не могу сдвинуться с места? Почему связи нет? Может, они передумали и решили не рисковать? – он хохотнул.

– Не забывай, для открытия портала нужны точные координаты. Вероятно, силовое поле необходимо, чтобы зафиксировать корабль в пространстве.

– Они, что, хотят навести портал прямо на корабль? Но ведь на борту – вы!

Читтана хотела ответить, но внезапно в динамиках раздался голос Алана.

– Лейф, ты жив? Слышишь нас?

– Господин Рок? – он опрометью бросился к микрофону. – Это вы? Где вы?

– Лейф, всё в порядке? – это был голос Рамель. – У нас хорошие новости: похоже, мы сможем отправить тебя домой.

Лейф уловил тень сомнения в её словах.

– "Похоже" или "точно"? – пытливо переспросил он.

Несколько секунд динамики молчали; мальчику даже почудилось, что он слышит на заднем плане ожесточённую перепалку.

– Сможем, не сомневайся, – наконец сказала альбина. – Скажу как есть: мне не очень нравится одна циферка, но на благополучное открытие портала и на его стабильность она вроде бы не влияет. Мне бы поковыряться подольше, я бы разобралась, в чём дело, – да время поджимает. Господин Рок меня торопит, – на заднем плане послышался глухой удар, – да я и сама прекрасно понимаю, что тянуть не стоит... Мы сейчас пришлём катер за читтаной.

– Лейф.

А это – Фелис.

– Фелис! – он запнулся, почуяв неладное. – Что у тебя с голосом? Что-то случилось?..

– Всё в порядке, Лейф, – похоже, девушка с трудом подавила рыдания – а может, это динамик барахлил. – Кстати, я больше не Фелис. Теперь я Лис.

– Правда? – по голосу девушки Лейф понял, что долгожданное обретение ника её совсем не радует. – Когда это ты успела обзавестись новым именем?

– Так вышло, – а вот теперь она действительно всхлипнула – Лейф не ослышался.

– Для меня ты всё равно Фелис, – улыбнулся он, с удивлением отмечая, что глаза подозрительно защипало.

– Лейф, слушай меня внимательно, – микрофоном вновь завладела Рамель. – Портал откроется на две секунды. Ровно на две секунды, не больше. За это время ты должен успеть пройти в него. Мы сейчас пришлём тебе координаты – бортовой компьютер твоего катера сам рассчитает траекторию и скорость.

– Я понял, – Лейф с сожалением вздохнул. – Жаль, что мы больше не увидимся. Я бы хотел вас поблагодарить... и попрощаться.

– Лейф, на это нет времени, – вмешался в разговор Алан. – Приказ о твоей ликвидации всё ещё в силе. Ты должен пройти в портал до того, как они будут здесь. После этого мы уничтожим эту адскую машину. Я лично прослежу за этим.

– Хорошо бы, – мальчик принуждённо рассмеялся. – А то мне не хотелось бы в один прекрасный день проснуться и обнаружить, что любимая горнолыжная трасса аннигилировала вместе с горами из-за того, что в наш мир случайно просочился какой-нибудь горе-турист.

На том конце линии послышался звонкий мелодичный смех, похожий на перезвон колокольчиков – Рамель.

– Увы, гарантировать не можем. Ведь параллельных миров не два, а гораздо больше.

– Лучше проследи, чтоб такую ерундовину не изобрели в твоём мире, – хмыкнул Алан. – А то, чего доброго, найдутся и у вас умельцы.

К счастью, аккумуляторы станции накопили достаточно энергии, чтобы активировать установку. Рамель не видела, как ожили исполинские валы, как электрическая дуга выгнулась рассерженной кошкой, которую согнали с нагретого места на мягкой постели, как сердечник мотора пришёл в движение, загудел, зарычал, раскручиваясь всё быстрее, пока не выдал требуемую скорость и сигнал об этом не поступил на центральный процессор... Рамель не видела этого воочию – но знала обо всём, что сейчас происходило в сложнейшем механизме, наблюдая за цифрами и графиками на проекторах и экранах. Предохранители были сняты. Один за другим загорались индикаторы готовности. Наконец, вспыхнул последний.

– Прощай, Лейфант, принц с планеты Монтана, – прошептала Лис. – И где бы ты ни был... будь счастлив.

Жаль, конечно, что им не дали нормально попрощаться.

– Прощай, человеческий сын, – проскрипела Акиита-ину. – Возвращайся в родное гнездо.

Лейф их не слышал: микрофоны были отключены.

– Ничего у вас не выйдет, – устало выплюнул Ля-фа. У него уже не было сил кричать. – И себя погубите, и всех нас заодно.

– Заткнись, минор, – цыкнул на него Алан.

Лишь Винсент ничего не сказал: он до сих пор был без сознания.

– Поехали, – Рамель нажала на пуск.

И в то время, как портал сшивал две соседних реальности, соединяя их сквозным переходом, мир сминался, рвался, крошился, рушился, кипел и плавился. По всем уровням материй и энергий – от грубого до тонкого, от приземлённого до астрального, от суетного до извечного небесные тела сталкивались друг с другом, звёзды превращались в сверхновые, чёрные дыры выворачивались наизнанку, ошмётки плазмы прожигали бреши в ткани бытия, а сама она расползалась по швам, тлела и вновь возрождалась, превращаясь во что-то совершенно немыслимое и в то же время оставаясь прежней. Бытие и небытие, материя и энергия, пространство и время смешивались в неистовом круговороте в безумный кварк-глюонный коктейль, становясь единым целым. Лишённый точки опоры, потерявший равновесие, мир летел в тартарары, умирал в агонии – и тут же воскресал вновь, и так до бесконечности. И сколько это продолжалось: доли мгновения, годы или тысячелетия, не мог сказать никто – ни Небеса альбинов, ни Великая Мать ликтиан, ни Пречистый Свет миноров, ни тем более незадачливые божки человечества.

...А где-то невыразимо далеко и в то же время совсем близко Ал и Фокс умирали в разгерметизированном корабле, угодив под перекрёстный огонь двух армий. Умирали, глядя в глаза друг другу, в немом бессилии наблюдая, как гаснет их блеск. Умирали, оставшись верными своему обещанию до конца, до самого последнего вздоха, и до последнего пытавшиеся совершить невозможное. Умирали, не зная, что их подвиг и их самопожертвование никому не нужно, что мир будет спасён независимо от их желания и стремления. Но в порыве безнадёжного отчаяния и безрассудной отваги они не могли иначе, и в самый последний миг каждый их них прошептал имя того, с кем ему уготовано было разделить последний вздох: того, чьи глаза он видел напротив...

Рамель ошиблась. Она не включила в расчёты пространственно-временной вектор, посчитав его константой. Портал открылся со сдвигом во времени, и благодаря этому Лейф возвратился в свою Вселенную ровно в тот миг, в который он исчез. И это вернуло всё к исходной точке: к тому моменту, когда корабль принца пересёк границу миров. И это выправило реальность, вылечило её.

Или убило одну реальность и создало другую, новую – если вам так больше по душе.

* * *

Кусок пространства, где открылся портал, внешне никак не выделялся и выглядел точно так же, как любой другой участок звёздного неба: тьма, усеянная редкими каплями холодного света. Если бы корабль вёл он сам, а не автопилот, он бы наверняка промахнулся – но в бортовой компьютер были загружены точные координаты, и в какой-то момент Лейф почувствовал, что он уже в своём мире. Это было необъяснимо и странно: те же звёзды, та же сухая безучастная чернота – но всё вокруг дышало до боли знакомым и родным.

Он вернулся домой.

В корабле, одиноко дрейфующем посреди оглушительного безмолвия космического пространства мальчик по имени Лейфант, наследный принц Монтаны смеялся и плакал.

* * *

Очнувшись от странного забытья, Фелис вскочила так резко, что у неё закружилась голова. Когда она смогла сфокусировать взгляд, то увидела Алана. Он смотрел на неё изучающе, озадаченно и немного растерянно.

– Простите, господин Рок, я, кажется, задремала... – на автомате выдала она.

– Ничего страшного, – он устало улыбнулся. – Неделя выдалась тяжёлая.

– Тяжёлая... – эхом откликнулась Фелис. Обхватила голову руками, запуская пальцы в волосы. – Не то слово...

Её не покидало чувство, будто она упустила нечто крайне важное. Так, проснувшись, мы пытаемся удержать в памяти обрывки сновидений, стремительно ускользающие в никуда.

– Боюсь, я вынуждена просить позволения взять внеочередной выходной.

К её изумлению, Алан не стал ни возражать, ни выяснять подробности.

– Пожалуй, я сам возьму отпуск. В голове такая каша...

Фелис не нашлась, что на это ответить. Услышать нечто подобное от предельно собранного, педантичного, дотошного и до чёртиков влюблённого в свою работу шефа было до крайности странно.

– Мне приснился очень странный сон, – она виновато улыбнулась, тем самым давая понять, что не относится к снам всерьёз. – Такой реалистичный, подробный...

– Вот как? – живо заинтересовался Алан. – Любопытно...

– Знаете, чем больше я об этом думаю, тем сильнее сомневаюсь, что это сон.

– Лейф...

Фелис вздрогнула.

– Что... что вы сказали?

– Так звали мальчишку, который...

Её сердце пропустило удар. Она бросилась к иллюминатору, прильнула к холодному стеклу.

Там были звёзды. И планеты. Живые, мирные, счастливые. И даже не думающие аннигилировать.

Видения наслаивались, наползали друг на друга. Смутные образы омывали сознание, как морской прибой – волна за волной. И каждая последующая волна приносила с собой новые воспоминания. Воспоминания о прошлом, которого не было.

Или всё же было?..

– До-фа-соль... – воскликнула Фелис и тут же осеклась, вспомнив.

– Мы созванивались вчера. Он улетел на Мин – повидаться с роднёй, – Алан нахмурился, подспудно чувствуя диссонанс в своих словах. – Но вы правы, мадмуазель Шантеклер, я тоже это помню...

– Выходит, мы смогли всё исправить? – с сомнением пробормотала она.

Надо взять себя в руки, успокоиться. Девушка зажмурилась, всеми силами отгоняя пугающие образы из той действительности и пытаясь сосредоточиться на настоящей.

Она получила распределение на Люцерну, в отдел "зет", помощником лингвиста. Там её определили к инспектору Року. Они полетели сюда, на Птерос, с рядовой инспекцией, в ходе которой выяснились серьёзные правонарушения: нецелевое расходование средств, срыв сроков, подкуп должностных лиц. Словом, немало грязного белья было обнаружено и бесцеремонно вытащено на всеобщее обозрение. К счастью, большая часть работы проделана, осталась рутина, ей займутся рядовые сотрудники... Им же нужно было возвращаться на Люцерну, в штаб-квартиру ведомства.

Постепенно она приходила в себя.

И вместе с тем всё яснее осознавала: пугающие воспоминания – не плод её воображения. Всё это было с ними.

– Знаете, господин Рок, я уверена, что это действительно произошло. Но не здесь. Не в этой реальности.

Алан медленно кивнул.

– По-моему, это уже не важно. Ведь всё это осталось где-то там, – он откашлялся. – И кстати, раз уж вы берёте отпуск, разрешите пригласить вас в лучший ресторан Люцерны.

– Откуда столь формальный тон? – поинтересовалась Фелис, старательно пряча улыбку. – Мне помнится, там мы давным-давно перешли на «ты».

Поразмыслив, Алан кивнул.

– Перешли. Однако то было в другой жизни.

– А в этой?

– А в этой у нас всё впереди.

* * *

Ощущая неутихающую боль в каждой клеточке своего тела, Лейф медленно поднялся на ноги. Пошатнувшись, ухватился за спинку кресла. Сделал шаг, другой, чуть не упал, но всё же сумел устоять.

Гравитация на корабле работает – уже неплохо. А то сейчас в довесок ко всему прочему он ещё испытывал бы все прелести невесомости.

Сколько он уже здесь висит? И сколько он отсутствовал? Сколько прошло времени здесь, пока он куролесил в другом мире?

С трудом добравшись до кулера, Лейф опустошил его досуха и рухнул где стоял, моментально отключившись. Накопившаяся усталость и треволнения последних дней не прошли даром, и организм взял своё, восполняя недостаток сна.

Он очнулся, чувствуя себя чуть лучше. Часы на приборной панели показывали какую-то бессмыслицу, должно быть, сбились во время перехода через портал, поэтому он не мог сказать, сколько времени он спал. Может, пару часов, а может, и сутки.

Наверное, нужно перезагрузить бортовой компьютер. Если сбились настройки таймера, то и хронокорректор может дать сбой – а это чревато весьма и весьма плачевными последствиями.

Сейчас всё приключившееся с ним выглядело нереальным, невозможным: даже не сном, не горячечным бредом, порождённым воспалённым воображением, а какой-то дикой абсурдной фантасмагорией.

И всё же он точно знал: всё это произошло на самом деле.

Лейф медленно ощупал себя с головы до ног. Он ведь ел их еду, дышал их воздухом – да в его теле сейчас половина атомов – чужеродные! Сколько вещества из иного мира нужно для достижения критической массы? Что, если и его мир начнет аннигилировать?

И почему никто кроме него не подумал об этом? Ладно Фелис – она гуманитарий, что с нее взять; ладно Алан – он был убит горем после гибели друга, но альбина – грамотный специалист с профильным образованием! Уж она-то могла сообразить.

Лейф уже готов был запаниковать, но в следующее мгновение пришло осознание: беспокоиться не о чем.

Ему не нужны были ни аргументы, ни доказательства – то было знание в чистом виде. Он не пытался успокоить себя, не пытался поверить – он просто знал. Лишь одно-единственное слово мелькнуло где-то на грани сознания: "отладка".

Кулер был пуст, но в одном из ящиков с продовольствием обнаружилась бутилированная вода в пол-литровых бутылках. Только осушив третью бутылку, Лейф осознал, сколь сильно мучила его жажда. К счастью, жажду удалось утолить.

Чего не скажешь о глухой тоске, навеки поселившейся в его сердце.

Эту занозу он не сможет вынуть никогда.

«Никогда». Какое безнадёжное слово.

Никогда он больше их не увидит.

Никогда не узнает, что с ними стало.

Удалось ли им остановить войну, прекратилась ли аннигиляция материи, признался ли Алан в любви Фелис...

От мысли о Фелис сделалось больно и горько. Он, наверное, опять разрыдался бы, пользуясь тем, что его никто не видит, и позабыв на время, что для мальчишки его возраста подобное проявление эмоций считается позорным и постыдным. Но неожиданно на приборной панели вспыхнул индикатор связи.