Текст книги "Если движется небо (СИ)"

Автор книги: Евгения Духовникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 25 страниц)

Глава 23

Всё приключившееся на Ликтисе произошло так быстро, что Лейф с трудом верил в реальность происходящего. Что же касается его заложницы, а теперь и попутчицы, она, похоже, вообще пребывала в полной прострации.

Лейф не вполне понимал, какими полномочиями обладает читтана, но все его требования были выполнены в точности: ему предоставили корабль, ликтианский корабль, позволили взлететь и покинуть орбиту Ликтиса, – словом, никоим образом ему не препятствовали.

Но сейчас, отправив корабль в серую муть субпространства, Лейф неожиданно остро ощутил угрызения совести.

Ликтианка спасла его и помогла сбежать – а ведь он чуть не задушил её.

А люди в лиловых мундирах, которые преследовали его... Неужели из-за того катера, реквизированного им на "Тангенсе" или из-за ещё более давней истории с теми альбинами? Непохоже.

– Почему вы это сделали? – вопрос вырвался у Лейфа сам собой. Он покраснел, не решаясь поднять голову и посмотреть своей спутнице в глаза.

– Потому что ты нуждался в помощи, – ему показалось, или в голосе ликтианки мелькнула грустная ирония? – А ещё потому, что я помню древние предания.

Лейф еле удержался, чтобы не фыркнуть. Опять сказки.

– Другие расы не верят нам, – размеренно продолжала читана. Она держалась так, будто они сидели в литературном салоне, а не в кабине звездолёта, только что нырнувшего в подпространство. – А зря. Мифы и легенды древности уходят своими корнями в глубину веков, в те давние времена, когда Разум был един, неколебим и абсолютен, когда не существовало загадок и тайн мироздания, ибо всё мироздание лежало перед Единым Всеобщим Разумом как на ладони: все эпохи и эры, вся наша история, все вехи колеса времени.

– У людей тоже есть подобное религиозное учение, – осторожно вставил Лейф.

– Ваши религии отчасти правы, – читтана кивнула. – Я говорю "отчасти", поскольку уразуметь всю истину, пребывая в материальной оболочке смертного тела, не дано никому. Даже минорам, – она печально вздохнула. – Я не предполагала, что доживу до конца времён и лично смогу увидеть его. Однако это случилось – а отрицать уже случившееся могут либо дети, либо слабые духом.

– Вы тоже считаете, что я – пришелец из ваших легенд? – не выдержал Лейф. Этого только не хватало!

Читтана многозначительно промолчала.

– У меня нет аннигилятора материи, – добавил он сердито. – И уничтожать планеты силой мысли я тоже не умею. И я абсолютно точно не испытываю никакой неприязни ни к ликтианам, ни к другим расам, чтобы устраивать локальный апокалипсис в отдельно взятой Вселенной!

Его взгляд вдруг упал на браслет. Нет, не может быть... Или может?..

Но ведь браслет вышел из строя ещё на Птеросе, а на Ликтисе он вообще его не использовал!

Ликтианка молчала. Лишь спустя несколько минут она задумчиво произнесла:

– Мне приятно слышать, что ты не питаешь к нам тёмных чувств. Мне было бы грустно провести последние дни своей жизни физического воплощения в обществе недруга.

Лейф застонал. Это ему так повезло с попутчицей или все ликтиане – бесхребетные фанатичные фаталисты?

– Кстати, – читтана пошевелилась, усаживаясь поудобнее в кресле, – как ты оказался в нашей Вселенной? Как тебе удалось пересечь границу миров?

Лейф замер с открытым ртом. Вопрос застал его врасплох.

– Я не говорил вам, что я из другой Вселенной, – осторожно ответил он.

– Нет нужды озвучивать очевидное.

– Вам это очевидно? С какой стати?

– Вижу.

Лейф не понял.

– Ликтиане видят мир иначе, – охотно объяснила читтана. – Не все ликтиане, но читтаны – да. Спектр излучения, который способны воспринимать наши зрительные рецепторы, весьма широк. Я вижу тебя. Вижу, что ты – иной. От тебя исходит иной свет. Я сразу поняла это, как взглянула на тебя там, в космопорте. Поэтому и решила помочь.

Мальчик изучающе уставился на свои ладони, прищуриваясь и так, и эдак. "Иной свет", надо же. Он почему-то ничего такого не видит.

– Я знаю одно: мне всё это очень не нравится, – проворчал он. – У меня такое ощущение, что это я – виновник всех бед. Но я понятия не имею, как это остановить, – потому что не знаю, как это происходит. Мой браслет, – задрав рукав, он продемонстрировал ликтианке запястье, – всего лишь нейромодулятор, причем слабенький, с очень небольшим радиусом излучения и малой продолжительностью воздействия. Он никак не влияет на материю и на окружающий мир – только на сознание разумного существа, которое находится достаточно близко. К тому же, похоже, прибор неисправен: в последний раз он не сработал. А на Ликтисе я его вообще не включал.

Читтана слушала его с живейшим интересом.

– Мне понравилась ваша планета, – искренне признался Лейф. – Правда, я почти ничего не успел увидеть. Я не хотел бы, чтоб она... – голос его сорвался. – Никогда не думал, что скажу такое, но я не прочь вернуться домой, – произнёс он, удостоверившись, что совладал с эмоциями. – Только я понятия не имею, как. Да и вообще, возможно ли это.

– Великая Мать учит нас, что в жизни возможно всё, – читтана шевельнула головой, и фасеточные глаза тускло сверкнули. – Ты же как-то попал сюда.

– Я тут не при чём. Это вышло само, – с грустью признался Лейф. – Случайно.

– Случайно ли?

– Вот только не надо мне тут про силу мысли! – вскинулся он. – Всё равно не поверю. Лучше скажите, что мне теперь делать. Дайте мудрый совет.

– Я дам тебе совет, коли уж ты просишь. Заглянуть в себя и понять, что ты хочешь на самом деле.

– А попроще?

– В жизни не существует простых путей.

Лейф сердито насупился. Не то чтоб слова ликтианки его разозлили, но ему сейчас было не до пространных философствований. А вот от действительно дельного совета он бы не отказался. Но за неимением последнего придётся ломать голову самому.

Судя по Ликтису, лиловые мундиры всерьёз за него взялись. Нейромодулятор ли тому причиной, или угнанный катер, или что ещё – но его хотят поймать явно не для того, чтоб премию вручить. А сейчас, когда он остался без нейромодулятора, он ничего не может им противопоставить. Можно продолжать убегать, но рано или поздно его загонят в угол.

Сдаться добровольно? Рассказать свою историю, выложить всё до последней точки, попросить о помощи?

Не поверят.

Но эта ликтианка знает, что он говорит правду! Она подтвердит, что он не лжёт.

Хорошо, допустим, поверят. А что потом? Отпустят на все четыре стороны и оставят в покое? Сомнительно. Скорее, будут изучать. Ставить опыты. И вряд ли ему это понравится.

Найти правозащитников, сторонников, предать свою историю огласке, заручиться поддержкой каких-нибудь общественных фондов "для обиженных и оскорблённых"? Добиться справедливости, новых документов, восстановления в правах, моральной компенсации... Скукотища смертная. Нет, если б ему было лет эдак пятьдесят, он бы ещё подумал.

Отправиться на какую-нибудь отдалённую планету, попросить политического убежища? Циары, кажется, не выдают братьев-по-разуму, которые добровольно приняли их вероисповедание, подданство и налоговое резидентство.

Лейф тихо фыркнул. Даже в мыслях всё это выглядело низко, мелочно и противно. К тому же, теперь он подспудно боялся вновь увидеть то, что ему довелось наблюдать на Ликтисе: расслаивающееся, распадающееся на фрагменты небо.

Если уж лететь, то на астероид или крупную станцию – там как-то спокойнее.

Неоспоримым преимуществом ликтианских кораблей было то, что из перемещения в субпространстве можно было выйти в любой момент, и хронокоррекция не требовалась. Правда, скорость такого полёта всё-таки существенно уступала стремительности нуль-перехода, поэтому изобретение ликтиан не пользовалось популярностью у иных рас. Но сейчас для Лейфа это было только плюсом: сверяясь с картами, развёрнутыми на слегка подрагивающей голограмме, он искал подходящую точку выхода из субпространства. Все надписи были на ликтианском, но координаты и юникоды обитаемых планет мальчик помнил наизусть.

Вот Люцерна – политический и административный центр Ойкумены. Туда ему точно не нужно. Вот Циар-шесть.

Ну-ка, а это что такое? Судя по юникоду, безатмосферное небесное тело. Астероид?

– Что это? – Лейф обернулся на свою спутницу.

Читтана взглянула на голограмму.

– Глэйс. Ты хочешь скрыться от преследователей на астероиде?

– А что? – с вызовом ответил Лейф. – Вам-то какое дело? Не бойтесь, я отпущу вас после посадки, – добавил он.

– Благодарю, – учтиво кивнула ликтианка. Так, будто они были добрыми друзьями или как минимум хорошими знакомыми.

Похоже, у этой расы напрочь отсутствуют мстительность и злопамятство. Интересно, что по этому поводу думают ксенопсихологи?

– Только, боюсь, тебе не удастся далеко уйти, – ликтианка с сожалением вздохнула, и Лейф не смог определить, притворное это сочувствие или неподдельное. – Скорость передачи информации через межпланетную сеть связи выше, чем у нашего корабля. Кроме того, этот корабль наверняка уже числится в угоне.

Конечно, она была права, и было бы глупостью это не признать. Но у Лейфа не было выбора.

– Проблемы надо решать по мере их поступления, – он ввёл координаты и дал бортовому компьютеру команду на выход из субпространства. – Чему быть, того не миновать.

На Глэйсе путешественников встретили прохладно – Лейф неуклюже скаламбурил, что на астероиде, на три четверти состоящем из сухого льда, не могло быть иначе. Как промышленный спутник Люцерны, инфраструктура Глэйса отличалась почти спартанским аскетизмом, – впрочем, минимум удобств здесь всё же имелся. А вот живых людей, равно как и братьев-по-разуму в космопорте почти не было.

– Мы работаем в формате пит-стопа, проход за пределы космопорта закрыт, – будничным тоном пробубнил дежурный на довольно корявом юнивёрсе. – Постановление правительства от двенадцатого...

– Проход закрыт? – перебила читтана. – Почему?

– Военное положение, – скупо выплюнул мужчина. – А вы, что же, ни сном ни духом?.. Надо следить за новостями-то. Вон что в мире творится. – Он кивнул на старенькую плазму. По экрану медленно ползла эскадрилья военных кораблей; в углу тревожно пульсировала пометка "прямой эфир".

Ликтианка шагнула к экрану и в ужасе окаменела, словно впав в транс.

– Минорам выдвинули ультиматум, – охранник всё-таки решил снизойти до объяснений. – Только они, похоже, не спешат признавать свою вину и соглашаться на наши требования. Так что переговоры эти заранее провалены. Если хотите знать моё мнение, не стоило Союзу Дружественных Рас тянуть альбина за хвост. Нужно было принять меры сразу.

– Что ещё за Союз? – нахмурился Лейф.

– Человечество, альбины и орнитты объединились против общего врага, – осклабился мужчина. – Насколько я знаю, остальные расы не сегодня-завтра присоединятся к Союзу – ведь их планеты тоже подверглись нападению.

– Так за аннигиляцией стоят миноры? – недоверчиво пробормотал Лейф и заслужил ещё один подозрительный взгляд, которым его окинули с ног до головы.

– Вы с какой луны свалились, голубчики? Уже даже в распоследнем захолустье каждая собака знает все подробности. Втайне от братьев-по-разуму миноры соорудили аннигилятор запредельной мощности. Очевидно же, что они задумали уничтожить дружественные цивилизации, чтобы встать во главе Юнивёрса и единолично править миром.

– Аннигилятор?! – У Лейфа упала челюсть. – И... есть доказательства?

– А как же! Думаете, миноров обвинили голословно? По мне, так этим высокомерным заносчивым моллюскам давно пора было дать понять, что они не боги. Надо же, высший разум выискался!

Лейф подумал, что у него сейчас голова пойдёт кругом от таких откровений. Он хотел было возразить, что пусть лично он не особо жалует миноров, но не считает их способными на вероломное коварство, да и стремления к мировому господству никогда за ними не наблюдал, – но, обернувшись, он моментально забыл обо всём, потому что увидел ту, кого меньше всего ожидал здесь увидеть.

Сделав пару шагов навстречу, мальчик остановился в нерешительности, всё ещё не веря своим глазам.

– Фелис?

* * *

В крошечной кают-компании на корме «Лючии» было прохладно. Устроившись с ногами в кресле, Фелис зябко куталась в наброшенную на плечи куртку и старалась не думать ни о чём – потому что стоило ей только начать размышлять о происходящем, как мозги вскипали, а черепная коробка трещала от перенапряжения. Однако как она ни гнала прочь тревожные мысли, они вновь и вновь возвращались на обкатанные рельсы, не давая своей хозяйке покоя.

Неужели за всем этим безумием действительно стоит мальчуган, случайно встреченный ею на Альбедо?

Но даже если это так, возникает вопрос, каков механизм данного процесса. Непохоже, чтоб Лейф действовал осознанно, – скорее, это происходило помимо его воли.

Допустим, Лейфа удастся найти. Но что это даст? Сможет ли он остановить аннигиляцию, если она ему неподвластна? Вряд ли.

А если это не остановится, что тогда? Вся Вселенная превратится в прах, в облако субатомных частиц? И не будет ничего и никого – лишь извечный мрак.

Фелис содрогнулась, и причина была вовсе не в холоде. Реальный конец света оказался отнюдь не таким романтичным, привлекательным и зрелищным, каким его старательно рисовали писатели и кинематографисты.

– Вы позволите?

Тихий голос Рамель заставил её вздрогнуть. Девушка кивнула альбине.

– Мы только что вышли из нуль-перехода. Погрешность небольшая, всего пара часов. Повезло.

– Угу, – Фелис кивнула. У неё возникло чёткое ощущение, что альбина пришла сюда не просто так.

Она посмотрела на Рамель, но та сидела с прикрытыми глазами – как и было положено хорошо воспитанной альбине. Молчание, накаляемое тревогой и страхом неизвестности, длилось бы наверное, очень долго, если бы к ним не присоединился ещё один участник разговора.

– Мы нашли Лейфа, – с порога сообщил До-фа-соль.

Рамель бросила на минора короткий острый взгляд, но ничего не сказала.

– Н-нашли? – от волнения Фелис начала заикаться. – Как? Где?

– На астероиде близ Люцерны, – ответила альбина на первый вопрос.

– В оперативный штаб отдела "зет" поступила информация о корабле, захваченном на планете Ликтис, – певуче произнёс минор. – К счастью, у нас есть свой человек в оперштабе, он и предупредил нас. Нужно спешить. Боюсь, если здесь появятся другие группы, мальчику несдобровать. Мне не хотелось бы пугать вас, мадмуазель Шантеклер, но им отдан приказ стрелять на поражение.

У Фелис сжалось сердце.

– Что? Зачем?!

– Мой дражайший коллега поделился своими соображениями касательно предполагаемой роли Лейфа в происходящем.

– Идиот, – тихо добавила Рамель, заслужив неодобрительный взгляд минора.

– Что они хотят с ним сделать? – выдохнула Фелис.

– Дорогая, поймите, – взмолился До-фа-соль. – У нас нет времени на дискуссии. Вы – единственная, кто общался с мальчиком, у кого налажен с ним контакт. Он вам верит, вас он не испугается...

– А Лейфу стоит нас бояться? – холодно осведомилась Фелис.

– Нет, нет, что вы. Конечно, нет, – энергично запротестовал До-фа-соль. – Тем более, что мы сами не до конца уверены в истинности сделанных нами выводов. Ведь они основаны только лишь на словах уважаемой Рамель Ле'Фай.

– Не на моих словах, а на словах моей сестры, – Рамель смерила минора воинственным взглядом, – которые, в свою очередь, основаны на фактах. Видите ли, уважаемый минор, в отличие от работы следователя, в работе учёного недопустимо опираться на голословные утверждения – лишь на то, что возможно доказать.

До-фа-соль подался вперёд; Рамель вскочила. В этот момент корабль тряхнуло, и все, включая Фелис, попадали на пол.

Поднявшись на ноги, она обнаружила, что вектор гравитации выровнялся и катер стоит неподвижно. За иллюминаторами лежала рыжая от ржавчины равнина лишённого атмосферы астероида. Флаги Ойкумены и Юнивёрса, доселе тряпками свисавшие вниз, сейчас весело развевались под струями пара из системы охлаждения корабля.

– Вы уверены, что Лейф здесь? – прошептала она.

Минор кивнул.

Необыкновенно яркая и живая картинка внезапно всплыла в сознании: русоволосый мальчуган, с задорным хохотом гоняющийся за ней по залитому солнцем васильковому лугу.

Если бы её брат был жив, ему сейчас было бы столько же лет, сколько и Лейфу... Может быть, именно поэтому она практически сразу прониклась к нему симпатией?

– Пообещайте, что не причините ему вреда, – не попросила – потребовала она.

– Почему вы так переживаете за его судьбу? – негромко пропел До-фа-соль. – Он ведь вам никто, он даже не из этого мира, и вы с ним едва знакомы. Насколько я знаю людей, это не в ваших обычаях.

Фелис густо покраснела, будто её уличили в чем-то нелицеприятном и постыдном.

– У меня... личные мотивы, – промямлила она.

Минор медленно кивнул и надолго задумался о чём-то своём. Вывело его из оцепенения только недвусмысленное "кхе-кхе" Рамель.

– Корабль в ангаре, шлюзы открыты. Не стоит медлить.

Лейфа она узнала сразу, хотя он стоял к ней спиной. Кроме него, в просторном зале было двое: сотрудник вневедомственной охраны и ещё кто-то – в тусклом скупом свете энергосберегающих ламп его силуэт было плохо различим. С равной долей вероятности это мог быть и человек, и очень невысокий альбин, и рослый ликтианин.

Неважно. Сейчас главное – Лейф.

Фелис двинулась вперёд. Гулкое эхо многократно усилило звук её шагов, заставив Лейфа обернуться.

– Фелис? – похоже, он с трудом её узнал.

– Лейф! – Фелис бросилась к мальчику, мгновенно одолев разделявшее их расстояние, и стиснула в объятиях.

– Как ты попала сюда? – в голосе принца послышалось недоумение, густо замешанное на недоверии.

– Боже, я так рада, что ты... что с тобой всё в порядке...

Отстранившись, Лейф внимательно посмотрел на неё. В сощуренных глазах читалось подозрение.

– Как ты сюда попала? – он продублировал свой вопрос.

– Прилетела, – Фелис брякнула первое что пришло в голову.

– Прилетела? На чём?

– На корабле.

Лейф перевёл дыхание. Виновато улыбнулся.

– Я тоже рад тебя видеть. Прости, я... Это паранойя, наверное. Но после того, что случилось на Ликтисе, мне всюду мерещатся преследователи.

– Ты был на Ликтисе?

Лейф кивнул и открыл было рот, но Фелис его остановила.

– Потом расскажешь. Нам лучше не задерживаться.

– Лиловые мундиры?.. – Лейф хмыкнул.

– Корабль, на котором ты прилетел сюда, отследили. Лейф, здесь оставаться нельзя. Надо уходить. Поверь.

Примерно секунду он молчал, словно всерьёз размышляя, стоит ли ей верить. А потом покладисто кивнул:

– Хорошо.

В этот момент угловатая фигура, до этого находившаяся в тени, с нечеловеческой грацией скользнула вперёд, выходя в круг света.

– Кто это? Ты её знаешь?

Вопрос был адресован Лейфу.

– Да, это...

Фелис подняла голову: в дверном проёме маячил силуэт Рамель.

– Лейф, у нас нет времени, – отбросив пиетет, девушка решительно схватила мальчика за руку и потянула за собой. – Идём.

– Я лечу с вами.

Лейф испуганно взглянул на Фелис, видимо, опасаясь отказа.

– Вы... – растерялась девушка. – Н-но...

– Всё нормально, она не враг, – вмешался Лейф.

Фелис не знала, что и сказать: её смущало, что Лейф не спешить представлять их друг другу, как того строго требовал межрасовый этикет. К тому же, она не очень хорошо владела ликтианским. Правда, брат-по-разуму вроде бы знает юнивёрс...

– Я позже представлюсь, – поспешила успокоить её ликтианка. – Ничего страшного.

– Мне нужно многое тебе рассказать, – шепнул Лейф, когда они возвращались назад к ангару. Рамель, шедшая впереди, всё время ускоряла шаг, так что последние метры они почти бежали.

– Мне тоже, – ответила Фелис. – Кажется, я знаю, что происходит. Скажи, а твой... спутник... – она замялась, не зная, стоит ли упоминать нейромодулятор: слишком уж спокойным было поведение ликтианина.

– Она мне очень помогла, – сказал Лейф, не вдаваясь в подробности. – И, похоже, она тоже знает, что происходит. И я надеюсь, вместе мы сможем понять, как это остановить.

Глава 24

Панорамный купол из светопрозрачного полимера над главным помещением станции был почти незаметен глазу, создавая невероятно реалистичную иллюзию открытого космоса. Но сейчас, помимо созвездий и туманностей, на чёрном глянце пространства мерцали фиолетовые габаритные огни минорской эскадрильи. Это выглядело завораживающе красиво, но Фокс прекрасно понимала, какая угроза таится за внешней красотой.

Миноры великодушно вызвались быть независимыми арбитрами в разгорающемся конфликте между Монтаной и Ойкуменой – но так ли благородны их намерения на самом деле? Что кроется за их с виду совершенно безобидной инициативой? Самая древняя, и чего уж греха таить, самая сильная раса Юнивёрса не просто так стала таковой. Да, миноров сложно было упрекнуть в подлости, но и в бескорыстии их уличить было нельзя. Откуда этот необъяснимый альтруизм? Всего лишь искреннее желание помочь чересчур вспыльчивым братьям-по-разуму, не позволить им развязать глупую бессмысленную войну? Ага, конечно. Нет, миноры никогда и ничего не делают просто так. Они и рудиментарным щупальцем не пошевелят без личной выгоды. Так какие цели они преследуют на самом деле?..

Пятясь, Фокс отошла от купола – выпускать из поля зрения "миротворческую" эскадрилью не хотелось.

– На что смотрите, Фокс?

Она не обернулась. Этот голос был ей хорошо знаком: Говард Пристон, полномочный представитель Монтаны в Ассамблее.

– На звёзды, – не моргнув глазом соврала она.

– Если даже Ойкумена вернёт нам принца, мы не подпишем мировое соглашение, – сказал господин Пристон.

Фокс пожала плечами.

– Понимаю, – она и сама догадывалась, что разгоревшийся конфликт уже не погасить – слишком сильно обе стороны жаждали развязать войну, слишком долго ждали подходящего повода. – Но, похоже, минорам это не по душе.

– Миноры не станут вмешиваться, – нахмурившись, возразил Пристон. – Нет, для порядка, конечно, они попытаются нас помирить. Но как только увидят, что это бесполезно, молча отойдут в сторону и объявят статус-кво. Можно подумать, им нечем заняться, кроме как разруливать чужие споры.

Фокс покосилась на минора, уже занявшего место за столом переговоров. По невозмутимому выражению его лица абсолютно невозможно было прочесть, о чём он думает.

Мало-помалу зал наполнялся людьми. Представители Ойкумены старались держаться вместе, на господина Престона они поглядывали с неприкрытой враждебностью, на минора – испуганно-вызывающе, на Фокс – с игривым любопытством, плохо маскирующим далеко не самые целомудренные мысли.

Появилось ещё двое миноров, они разместились на противоположном краю стола. У Фокс сложилось впечатление, что миноры намеренно стараются держаться между двумя сторонами конфликта: то ли этого требовал их дипломатический этикет, то ли миноры опасались, что они схватятся врукопашную. Хотя, если принять во внимание, что обе стороны конфликта чуть ли не зубами скрипели то гнева и ярости, последнее предположение было не таким уж и абсурдным.

За ходом переговоров Фокс не особо следила – главным образом потому, что ничего нового озвучено не было, а всё сказанное за круглым столом девушка уже слышала, и не раз.

На любые вопросы о Лейфанте ответ был один: мальчишка никогда не появлялся ни на Земле, ни на какой-либо другой планете Ойкумены; когда речь заходила о претензиях по поводу беспилотников, нарушивших границы, переговорщики юлили и уходили от ответа. А вот свои претензии они, похоже, не считали ни липовыми, ни абсурдными, и упрямо стояли на своём: Монтана якобы проводит полигонные испытания запрещённого оружия.

Фокс не верила ни первым, ни вторым. Она остро жалела, что вообще ввязалась в эту историю, согласилась на вроде бы простое задание, на поверку оказавшееся глубоко безнадёжным, не оправдала доверия Эльвара Сиенно, а вдобавок – бессовестно нарушила данное самой себе обещание навсегда забыть человека, что сидел сейчас на противоположной стороне стола, неустанно пытаясь поймать её взгляд.

Тогда, пять лет назад жизнь развела их линии судеб – и линии эти не должны были пересечься. Фокс была уверена, что забыла его; она не сомневалась, что и он её забыл. Оказалось, они оба ошибались.

Это было эгоистично, но она ничего не могла с собой поделать, и сейчас, краем уха ловя то мелодичный баритон миноров, то срывающийся дискант людей (своих? чужих?), Фокс думала лишь об одном человеке: о мужчине в сером костюме, упорно не сводившем с неё глаз.

– Мы отказываемся менять выдвинутые требования. Принц Лейфант должен быть немедленно возвращён на Монтану. А ваши претензии по поводу испытаний запрещённого оружия попросту смехотворны.

– У нас есть доказательства!

– Доказательства сфабрикованы! А вот ваши зонды на нашей территории – факт, а не фальсификация! Господа миноры подтвердят, не так ли, Бекар?

– Не нужно передергивать! Это был сбой навигационного оборудования!

– Рассказывайте эти сказочки на Земле!

Происходящее за столом переговоров всё меньше походило на культурный диалог и всё больше напоминало банальную перепалку. В какой-то момент Фокс осознала, что не следит за ходом дискуссии и раздумывает, как бы половчее смыться отсюда – так, чтобы это не особо бросилось в глаза и показалось невежливым. Впрочем, подобные предосторожности были ни к чему: кроме Ала, сверлившего её взглядом, на неё никто не обращал внимания. Аккуратно отодвинув кресло, Фокс выбралась из-за стола, шепнула соседу слева, что она "сейчас вернётся", и выскользнула за дверь.

Лампочки послушно вспыхнули, осветив узкое пространство коридора, чтобы через секунду погаснуть.

Тишина. Из кабинета сюда не доносилось ни звука.

Тишина. Темнота. И безмятежность.

Закрыв глаза, Фокс устало прислонилась лбом к холодной стене, с наслаждением впитывая кожей благодатную умиротворяющую прохладу.

– Сбежала-таки?

Фокс вздрогнула. Ал стоял прямо напротив неё. Она чувствовала на ресницах его горячее кофейное дыхание.

– Всё безнадежно. Они развяжут войну.

Голос будто ей не принадлежал.

– Фокс, три дня назад по всей Ойкумене была объявлена всеобщая мобилизация.

– Что?

– Вчера – введено военное положение. А два часа назад наш военный флот двинул первые три эскадрильи к орбите Монтаны.

В голосе мужчины было не только волнение, но и страх. Фокс стало жарко.

– Эти переговоры – формальность, пустышка. Ойкумена уничтожит флот Монтаны и сомкнёт кольцо блокады максимум через месяц. Это неизбежно. Ваши силы сильно рассредоточены, ваши корабли не успеют добраться до столицы. Фокс, Монтана не сможет отстоять свою независимость.

– Ну, что же... – она выдернула свою руку из его рук. – Значит, нам остаётся лишь одно: сражаться до конца.

– Послушай меня! – Ал тряхнул её за плечи. – Миноры готовы предоставить политическое убежище всем, кто захочет принять их помощь. Это не твоя война, Фокс. Ты не должна пасть жертвой чужих интриг.

– Ты предлагаешь мне предать свою родину? – хладнокровно спросила Фокс. Жар схлынул, и теперь в душе разливалось ледяное спокойствие.

Ал не смутился.

– Благоразумие и здравомыслие – не предательство.

– Вот как? – Фокс едва сдерживала гнев. – А Лейфанту поможет моё благоразумие?

– К чёрту вашего Лейфанта! Я не хочу потерять тебя ещё раз из-за какого-то сопливого мальчишки!

– Мне плевать, что ты там хочешь! – в ярости вскричала девушка. – Отцепись от меня!

Она вырывалась из его объятий, пока не выбилась из сил.

– Я знал, что ты так отреагируешь, – очень тихо прошептал Ал, когда она перестала дёргаться и замерла, мелко дрожа от выплескивающихся наружу эмоций. – Я никогда не ошибался в тебе – и сейчас не ошибся. И всё же я должен был попытаться. Прости.

– Да пошёл ты, Ал, – всхлипнула Фокс.

– Я тоже хотел бы предотвратить войну, – признался он, уткнувшись носом в её макушку. – Но это не в моих силах... И не в твоих.

– Если бы Лейфант...

– Ваш принц на самом деле не появлялся в Ойкумене, – голос мужчины был твёрд. – Это правда, и других правд нет.

– Хочешь сказать, он погиб где-то в космосе? Погиб так, что не осталось даже следов?

– Нет, не думаю. У меня другая гипотеза. Но она вряд ли тебя обрадует. – Ал рвано вздохнул. – Транспространственный переход был совершён некорректно. Следовательно, корабль принца вышел в пространство с огромной погрешностью. Точнее, выйдет.

– Что? – ахнула Фокс. – Ты считаешь, что он ещё не вышел из трансперехода?!

– Это единственное объяснение. Следов катастрофы не найдено, потому что её не было. На планету он не садился.

– У него маломерный катер, – с сомнением сказала Фокс. – Я понимаю – многотонный большегруз. Но катера таких скромных габаритов проскакивают транспереходы в считанные секунды... Я могла бы ещё сделать скидку на недостаток опыта, но временной коридор просчитывается бортовым компьютером, пилот никак не вмешивается в этот процесс... Что могло пойти не так?

– Если бы я знал!..

Фокс тяжело вздохнула.

– Вся надежда на миноров, – сказала она после долгого молчания. – Если они отойдут в сторону...

– Нужно убедить их не делать этого.

– У них ведь есть какие-то приборы, позволяющие зондировать пространство по всем уровням? Если корабль Лейфанта застрял в транспереходе, миноры найдут его.

– Вероятно. Но вытащить его они не смогут. Даже минорам такое не под силу.

– Да, но если принц не в заложниках и не погиб, это в корне изменит расклад...

По лицу Ала девушка поняла, что он не верит в благополучный исход. Но вслух он произнёс совершенно другое:

– Я обещаю, что сделаю всё, что в моих силах. Не ради Монтаны. И не ради Ойкумены. Ради тебя, Фокс. Но и ты пообещай мне кое-что.

– Что?

– Что бы ни случилось, мы не станем врагами. И пройдём через это вместе.

* * *

– Я твой должник, Эдриан, – Алан прервал связь и снял наушники. Повернулся к минору. – Значит, так. Наши коллеги будут здесь с минуты на минуту. Эдриану удалось потянуть время, но утаивать информацию до бесконечности он не может, да и не имеет права.

– Что ты намерен делать?

– Заканчиваем предстартовую проверку и валим отсюда.

– Куда?

Алан нахмурился. А потом истерически расхохотался.

– А бес его знает! Главное, подальше отсюда. Проследишь за стартом, дружище? Мне не терпится по-настоящему познакомиться с нашим юным иномирным гостем.

Мальчика Алан узнал сразу, хотя видел его до этого всего раз. Но не Лейф привлёк его внимание: подле него тенью застыла угловатая фигура, закутанная в плащ. Издалека и со спины её можно было бы, пожалуй, принять за человека, но у людей у этой расой было ещё меньше общего, чем с минорами. Спутница Лейфа откинула капюшон, и по характерному пирсингу в носу и в ушах он понял, что перед ним – читтана.

– Прошу прощения, уважаемая... – Алан запнулся, вспоминая правила межрасового этикета. Нечасто ему доводилось общаться с уроженцами Ликтиса. – Госпожа. Позвольте узнать ваше имя.

– Акиита Инушитори Сарито-Ину, – с достоинством проговорила читтана. – Но вы можете называть меня просто Акиита, дабы не создавать вам лишних неудобств произнесением моего полного имени, а мне – не выслушивать, как вы коверкаете его. Правильное произношение сложно даётся братьям-по-разуму, и хотя мой народ не очень приветствует пренебрежение традициями, сейчас не время для церемоний и неуклонного следования правилам.