Текст книги "Надежда на прошлое, или Дао постапокалипсиса (СИ)"

Автор книги: Евгений Шкиль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 28 страниц)

  – А! – обрадовался байкер. – Как тебе? Жестко? Давай, еще хлебни. Хлебни, я сказал! Такого теперь не делают.

  Юл отпил и закашлялся еще сильней. Ему показалось, что он только что проглотил раскаленный уголь, который теперь стремительно прожигал нутро и вскоре выйдет наружу.

  – Ладно, давай сюда! – кочевник вырвал из рук парня бутылку. – Это я нашел в землях за рекой Пагубь. Представь, я там был в плену у выродков, у аэсов. И выжил! Главное, выжил!!!

  Парень и слова не смог выговорить, просто кивнул. Горло пылало страшным огнем, а из глаз сами собой катились слезы. В Забытой деревне, бывало, делали вино. Но пить его разрешалось либо тем, кому исполнилось восемнадцать, либо тем, кто вступил в законный брак раньше этого срока. Правда, Темерка однажды украл у отца немного хмельного напитка, и друзья тайком выпили его. Но то, что Юл хлебнул сейчас, ни в какое сравнение не шло с вином. Это было нечто огненное, нечто такое, что нельзя понять...

  Тем временем толпа вновь утихла. Ури громогласно расхохотался, борода его была мокра. Он прокричал:

  – А теперь мы должны произнести три правила, по которым живет каждый правоверный байкер! Первое правило гласит... – президент Дэнджеров замолчал и резко вскинул руки вверх, из кружки плеснуло светло-коричневым.

  – Не будь пидором!!! – дружно заорали кочевники.

  Ури сделал глоток, а Юл, услышав незнакомое слово, недовольно цыкнул.

  – Второе правило гласит... – предводитель снова поднял руки.

  – Никогда не будь пидором!!! – задорно отозвалась толпа.

  – Третье правило гласит...

  – Никогда, ни при каких обстоятельствах не будь пидором!!! – проревел седовласый байкер, и Юл оглох на одно ухо.

  Следом то же самое проорали остальные.

  – Ибо пидоры погубили мир!!! – закончил Ури.

  Кочевники взорвались радостными криками. Президент Дэнджеров, наконец, опустошил гигантскую кружку до дна и, оскалившись, швырнул ее о землю.

  – Что ж! – прохрипел он. – Теперь исполним же, братья и сестры, судьбоносную балладу, завещанную нам древними, и начнем состязания! Ибо час пробил!!!

  – Пробил час!!! – ответила толпа.

  Неожиданно забили барабаны. Голые по пояс кочевники принялись отбивать странный, плотный, но завораживающий ритм. Юлу внезапно захотелось под него плясать, слиться с беснующимися байкерами, лапать разукрашенных женщин, почему-то одетых исключительно в брюки, целоваться с ними, и пить, пить, пить из мехов, заливаться смехом и брагой, утонуть в диком, необузданном и неконтролируемом счастье, в испепеляющем угаре безумства, где нет никаких запретов, где все можно, где ты не одинок, и каждый тебя понимает, ибо вокруг такие же сумасшедшие, как и ты.

  А кочевники пели в разнобой. Пели так громко, что трудно было разобрать, о чем баллада.

  – ...на дороге мы с тобой! – выводили откуда-то сверху.

  – Время вдаль лететь, и нету сил терпеть! – визжал где-то женский голосок.

  – Когда ты в коже на коне, а конь стальной! – ревел седовласый байкер, делая непонятный жест рукой: большой палец соединялся с безымянным и средним, а указательный и мизинец оттопыривались, отчего жест был похож на рогатое животное: корову или козу.

  Юл осознал, что тянет его на безрассудство не только потому, что кочевники бьют в барабаны и люди придаются бесшабашным песнопениям, но и из-за горючей жидкости, которую ему дал седовласый байкер. Парень сообразил, что это опьянение, что ему нужно противостоять, но тело не желало слушать разум. Юл припал к клетке и вытянул руку.

  – Дай... э-э-э... вмазаться! – прокричал он.

  – Пробил час! – пропел седовласый, не глядя на пленника, выхватил из-за пояса бутылку и отдал ему. – Не остановишь нас!

  Парень жадно припал к горлышку. Снова нестерпимый огонь опалил горло, снова сперло дыхание, снова по щекам потекли слезы. Юл осел, в глазах потемнело, на миг он потерял ориентацию во времени и пространстве.

  Очнулся парень, от тряски. Седовласый кочевник теребил его плечо.

  – Эй, братишка, ты только протекторы не отбрось, – прохрипел он, – я за тебя отвечаю! Я пленников победителям выдаю.

   Юл скорее по инерции, нежели осознанно поднес горлышко к губам, но байкер вырвал бутылку у него из рук:

  – Нет, тебе хватит! Спирт – это не шутки. Тем более для кегля. Для такого бухла нужна жженая глотка...

  – Я не кегль, – просипел парень, поднимаясь, – я Юл. Меня Юл зовут.

  – Странное погоняло, – заметил седовласый после некоторого раздумья, – наши не поймут, но ничего, мы тебя переименуем.

  – Не надо меня переименовывать, – возмутился парень, запинаясь и пошатываясь, – нормальное у меня имя.

  – А я Вир, Вирус Златорукий, – седовласый не обратил внимания на протест Юла, – главный кастомайзер клана Дэнджеров.

  – Кто? – парень поморщился, горло по-прежнему жгло.

  – Кастомайзер, – повторил кочевник, – это тот, кто байкам протекторы на копыта набивает, седла делает, сбруи, стремена, боевые экипы, гравирует акинаки, кинжалы и все такое. Ты кем был, пока к нам не попал?

  – Что значит, кем?

  – Ну, владеешь каким-нибудь ремеслом?

  – Я в кузнице работал иногда...

  – Это гуд, пойдешь ко мне в помощники, – Вир приложился к бутылке, скривившись, мотнул головой, – если, конечно, тебя из Дэнджеров кто-нибудь выиграет. А буквы знаешь?

  – Я умею читать...

  – Полный гуд, значит точно быть тебе кастомайзером! Тупить не будешь, получишь шанс перейти Малую переправу, то есть стать байкером, и из рабов перейти в шустрилы.

  Юл недовольно цыкнул. За последние двое суток как его только не обзывали: чуваком, кеглем, нажопником, теперь вот еще он, оказывается, станет рабом, а потом каким-то шустрилой. Парень отвернулся от кочевника, посмотрел на поляну. Там разыгрывалось действо: на два высоких столба с пазами положили перекладину, на нее набросили веревку с крюком, на который был нанизан кусок жареного мяса. Кочевники, главным образом мужчины в кожаных доспехах, проезжали на конях между столбами, а девушки и женщины, сидящие сзади, приподнимались и старались схватить мясо зубами. Когда это у кого-то получалось, зрители восторженно ревели. По мере неудач количество участников уменьшалось, пока, в конце концов, не осталась одна-единственная пара.

  На середину поляны выехал уже порядком подвыпивший Ури.

  – Победителями у нас стали Дукат Великолепный из клана Вилсов и его прекрасная нажопница! А в качестве бонуса они получают девственную чиксу. Пусть служит вам и вашему клану душой и телом!

  Под одобрительный гул Дукат – юный шатен с едва пробивающейся растительностью на лице – подъехал к клеткам, спешился. Его подруга осталась в седле.

  – Выбирай приз, – прохрипел Вир, заткнув бутылку за пояс, – заслужил.

  Глаза юноши загорелись. Медленно он пошел вдоль живого товара. Голые девушки ежились под его пристальным взором, в котором было больше мальчишеской радости из-за победы, нежели взрослой похоти.

  – А давай возьмем вот того красавчика, – наигранно томно произнесла подруга Дуката.

  Она выглядела старше своего партнера, глаза у нее были зеленые и совершенно бесстыжие, волосы – с рыжинкой, а на щеке багровел рубец. Юлу наездница не понравилась.

  – Извини, крошка, – сказал Вир, – но это особый приз. Его выбирать нельзя.

  – Жаль, – произнесла девушка, впрочем, без всякого сожаления, и послала пленнику воздушный поцелуй.

  Юл взглянул на густо покрасневшего Дуката и понял, что на самом деле всадница проявила к нему интерес лишь для того, чтобы подразнить своего парня. Это было обидно. Разозлившись, младший правнук последнего предка не нашел ничего более умного, как показать наглой стерве язык. Та в ответ рассмеялась, тряхнув густой копной. Наконец, Дукат выбрал пленницу – худую, слегка горбившуюся девушку с маленькой грудью. Седовласый Вир открыл клетку, накинул на плечи несчастной рабыни длинную шерстяную накидку, и широко улыбающийся юный кочевник увел живой приз.

  Соревнования продолжились. Байкеры на скаку хватали деревянные чурки, стоящие на столбах, стреляли из арбалетов, устраивали гонки на четыреста два шага, почему именно на столько, Юл так и не понял. Победитель получал очередную обнаженную девушку с плащом из овечьей шерсти в придачу. Поздним вечером, когда последние лучи солнца почти скрылись за горизонтом, в клетках оставались только Юл и самая младшая из пленниц. Девочка сидела, поджав коленки и обхватив их руками. Ее трясло. Парень представил, что на месте молоденькой невольницы могла бы быть односельчанка из Забытой деревни и ему стало не по себе. Нет, он не останется рабом, или шустрилой, или кем-либо еще. Он обязательно сбежит. Нужно только время и терпение.

  Между тем поляна преобразилась. Зрители обматывали темным сеном палки с гвоздями, затем резким движением высекали ими искры из камней – получались факелы. Вир Златорукий, заметив удивление Юла, сказал, что это высушенная бёрн-трава. Горела она медленно, но долго. И вроде как до Великой погибели такого растения не было, а появилось оно и заполонило берега реки Пагубь лет пятьдесят назад.

  Запряженные в телеги быки привезли на поляну хворост, который молодые кочевники или, может, рабы шустро раскидали небольшими кучами по периметру. Несколько десятков парней носили деревянные ведра с водой, выливали их в центр поляны до тех пор, пока там не получилось грязевое болото.

  Юл забыл о несчастной пленной девочке и с жадным любопытством следил за приготовлениями. В голове приятно шумело, огоньки факелов, покрывшие холмы, успокаивали и в то же время обещали нечто удивительное, необычное, такое, что парень никогда в жизни не видел.

  Часть хвороста подожгли. Юл увидел в свете пылающих костров тень Ури Громоподобного на коне. В правой руке он держал секиру.

  – Теперь, – проорал он, взмахнув оружием, – когда огненный небесный байк укатил на запад, и на степные дороги опустилась ночь, я объявляю о любимом всеми соревновании. О топлесфайте!

  Толпа восторженно взревела, и огни лавиной покатились с холмов – кочевники вскакивали с каменных лавок, бегом спускались к центру поляны. Кое-кто из байкеров спотыкался, с отборной бранью кувырком летел по склону. Один даже с треском и руганью врезался в пустую клетку, стоящую рядом с Юлом, отчего чуть не повалил ее.

  Вскоре в центре поляны образовался живой галдящий круг.

  – Кто из прекрасных чувих готов показать себя во всей красе?! – раздался голос Ури из темноты.

  Парень заметил тени первых двух претенденток, стягивающих с себя верхнюю одежду. Обнажившись до пояса, под молодецкий посвист и одобрительные выкрики они вошли в круг. Юл догадался, что девушки будут бороться, но увидеть это с того места, где стояла клетка, он не сможет, слишком плотно кочевники стояли друг к другу.

  Тем не менее, парень сгорал от любопытства и потому, вцепившись в прутья, вытянув до боли в мышцах шею и упершись головой в потолок клетки, пытался хоть что-то разглядеть. Но кроме факелов и байкерских кулаков, постоянно взмывающих вверх, Юл так ничего и не высмотрел.

  Дюжину битв спустя, Ури объявил о финальном сражении между двумя лучшими воительницами.

  – Чезета, – прохрипел седовласый Вир, – хочу позырить на мою старую кобылку. Дойки у нее что надо.

  Главный кастомайзер Дэнджеров испытующе взглянул на Юла:

  – Я не могу тебя оставить без присмотра. Клетки уж больно ненадежные. Если возьму тебя с собой, обещаешь не делать глупостей? Сбежать или еще что-то в этом роде сотворить не вздумаешь?

  – Я буду послушным, – честно соврал Юл, – если дашь мне... вмазаться.

  Ухмыльнувшись, Вир покачал головой, просунул бутылку сквозь прутья:

  – На! Только не усердствуй! И вот тебе закусь, а то плохо станет.

  – Что это? – спросил парень, вертя в пальцах черный корешок.

  – Узнаешь, как глотнешь, сразу закусывай, спирт легче пойдет.

  Юл так и сделал. Действительно, огненная жидкость показалась не столь обжигающей, как два прошлых раза. Корешок оказался кислым на вкус.

  Вир открыл клетку, обвязал парня веревкой вокруг талии, намотал конец на руку.

  – Двинули, – прохрипел кастомайзер.

  Юл покорно, точно бычок на привязи, поплелся за кочевником. Опьянение навалилось на парня с внезапной силой. На душе стало весело и легко. Мысли о бегстве куда-то улетучились. Младшему правнуку подумалось, что хитрый Вир специально дал ему пожевать корешок, который отупляет и лишает воли, однако мгновение спустя Юл позабыл о коварстве старого байкера. Кастомайзер, бесцеремонно растолкав кочевников, пробился к самому краю сцены, по периметру которой в землю были воткнуты факелы.

  Одетые в одни холщовые подштанники, друг на друга взирали исподлобья вымазанные в грязи соперницы. Первая байкерша была молодой жилистой женщиной с лицом не то что бы некрасивым, но каким-то мужиковатым, да и подстрижена она была совсем коротко. Взгляд парня сам собой упал на ее грудь – небольшую, с топорщившимися длинными сосками. Второй воительницей оказалась полноватая брюнетка в возрасте. Она зло скалилась, морща маленький нос. Груди у нее отличались значительным размером, а круглые, развратно чернеющие соски заставили Юла на довольно продолжительное время забыть о дыхании.

  – Что, сучка белобрысая, это все, на что ты способна?! – выкрикнула брюнетка, явно работая на публику.

  – Побереги нервишки, жируха! – наигранно захохотала жилистая блондинка.

  Зарычав, выставив вперед согнутые пальцы, брюнетка кинулась на соперницу. Однако светловолосая бестия в последний момент отскочила, сделав подножку, и под общий хохот пьяных бородатых мужиков и не менее пьяных размалеванных женщин, брюнетка, перекувыркнувшись, полетела в слякоть, зацепив пяткой факел и обдав передний ряд восторженных зрителей мириадами мутных брызг. Она сразу же вскочила, зашипев от боли и запрыгав на одной ноге, а затем вновь метнулась в сторону блондинки. Однако и в этот раз промахнулась, с чавкающим звуком бухнувшись массивными грудями в лужу.

  – Чезета, детка, что ж ты так! Провались все в баггерхелл!!! – разочарованно произнес Вир и приложился к бутылке.

  Юл неожиданно пришел в себя. Он посмотрел на веревку, которой кастомайзер обвязал его вокруг талии, затем перевел взгляд на стоящего рядом гогочущего толстопузого байкера, у которого на поясе висел маленький нож. В голове парня мгновенно созрел план. Он потянулся к рукояти.

  Юл тревожно осмотрелся. Вроде бы до него никому не было дела. Улюлюкающая, громко смеющаяся толпа с превеликим удовольствием взирала на то, как белобрысая фурия вдавливала в грязь истошно визжащую брюнетку, барахтающуюся в хлюпающем месиве.

  Парень тем временем осторожно, сантиметр за сантиметром, извлек нож из ножен. Лезвие предательски блеснуло в свете факелов и полной луны, отчего у Юла неприятно кольнуло в груди. Но никто ничего не заметил... вроде бы.

  На сцену вышел Ури. Расхохотавшись во всю глотку, он оторвал жилистую блонду от брыкающегося тела соперницы, поставил ее на ноги и прокричал:

  – Победительницей объявляется Ява Бесноватая из клана Фалкомов! В награду ей – последняя рабыня!

  – Да! Наши рулят! – заорал толстопузый, двинув локтем Юла.

  От неожиданности парень выронил нож. Байкер перестал скалиться, повернулся, обдав Юла перегаром. Грохот, пьяный гвалт, отборная ругань, выпачканные в черно-коричневое фурии, горящая бёрн-трава на палках, воткнутых в землю – все это куда-то исчезло; во вселенной остались лишь налитые кровью, отупленные бухлом глаза кочевника, будто говорящие: "Сейчас кто-то огребет!"

  Юл придурковато улыбнулся, моментально наклонился, поднял нож, протянул его толстопузому:

  – У вас, кажется, выпало... ор... оружие... вот...

  Байкер нахмурился, а парень только придурковатей заулыбался, приготовившись получить хороший удар по лицу, или под дых, или еще куда. Кочевник вдруг расхохотался, хлопнув Юла по плечу:

  – Фалкомы рулят! – и забрал нож.

  Парня потянуло вбок – Вир дергал за веревку.

  – Пошли, выдам приз этой плоскодонной лезбухе, – прохрипел он.

   Ява Бесноватая, получая рабыню в подарок, даже не удосужилась вымыть лицо, однако груди прикрыла каким-то подобием кофты. Девочку, вытащенную кастомайзером из клетки, сотрясала мелкая дрожь.

  – Не бойся, милая, – сказала Ява, небрежно кутая в шерстяную накидку пленницу, – без моего разрешения тебя никто не посмеет тронуть, а мне нужна служка и... подружка. И только попробуй сачковать, отхватишь трендюлей лично от меня...

   – Теперь ты, – невесело произнес Вир Златорукий, – идем на поляну. Все равно тебя отдавать. Подарю победителю на месте.

  Кочевники зажгли оставшиеся кучи хвороста, похватали факелы, встали в ряд. Байкфест шел к завершению, а для Юла наступал момент истины: скоро из пленника он превратится в ничтожного слугу. Ускользнуть незамеченным кочевниками, пускай и в дребезги пьяными, не имелось никакой возможности. Придется снова ждать. Дед Олег часто наставлял, что в сложных ситуациях голова должна быть чистой и холодной, а эмоции могут очень повредить. И парень вполне согласился с последним предком, тем более огненная жидкость седовласого кастомайзера слегка затуманила разум.

  – Гонки вокруг холма без шлемов, без седел и без стремян! – объявил Ури и указал секирой на Юла. – Этот кегль с бугра был захвачен во время похода. Но возник спор, чей он раб: моей прелестной дочуры Хоны Молниеносной из Дэнджеров или славного байкера Рекса Неустрашимого из Файеров. Я принял решение, что тяжба эта решится на фесте. Однако и остальные могут вполне поучаствовать. Как распорядитель игр, я объявляю правила. Первыми стартуют Хона и Рекс, а семь чопов спустя остальные. Победитель получает кегля.

  Толпа одобрительно загудела, сотни пьяных рож уставились на пленника. Юл тяжело вздохнул. Нет, сейчас сбежать решительно невозможно.

  Вперед на лошадях между двумя рядами пеших факелоносцев выдвинулись два всадника: Рекс и Хона. За ними толпилась еще дюжина наездников. Род-капитан клана Файеров убрал волосы в косу. Видимо, чтобы не мешали во время скачек. Хона обвела самодовольным взглядом болельщиков, показала указательный и средний пальцы, разведенные в стороны. Что это значит, Юл не понимал, но кочевники отреагировали на жест благосклонными выкриками и свистом.

  – Давай, детка, укатай этого упыря!!! – проорал Вир Златорукий.

  Парню очень сильно захотелось, чтобы победила девчонка. Это, конечно, не очень хорошо и даже, пожалуй, позорно быть рабом какой-то малолетней мерзавки, но ведь от нее будет легче ускользнуть, да и справиться с ней можно без особых проблем. Хотя... кто знает, как там у степных варваров устроено...

  – Внимание! – Ури поднял секиру.

  Байкеры затихли. В нагрянувшей тишине слышалось лишь вялое шипение бёрн-травы, да потрескивание горящего хвороста.

  – Чоп!!! – Ури опустил секиру.

  Хона и Рекс, подстегнув коней, резко сорвались с места.

  – Чоп-раз! Чоп-два! Чоп-три! – тут же заголосила толпа. – Чоп-четыре! Чоп-пять! Чоп-шесть! Чоп-се-е-е-мь!!!

  И вслед за двойкой лидеров под гулкий топот десятков копыт, лошадиное ржание и улюлюканье в ночную тьму устремились остальные всадники. Сердце Юла отчаянно забилось, он почувствовал, что задыхается. Парень попытался мысленно успокоить себя, но только все зря. Дрожь в коленях и звон в ушах заставили его пошатнуться. И тогда он нашел для себя единственный выход.

  – Дай вмазаться, – слабый, нечеткий голос Юла, казалось, не дойдет да ушей Вира, но тот услышал парня.

  – Ты борзый!

  – Ну, пожалуйста, в последний раз, дай вмазаться! Что тебе стоит?

  – Ладно, бери!

  Юл резко опрокинул бутылку и захлебнулся огненной жидкостью. Перед глазами вспыхнуло ярко-алым, в нос ударила боль, в горле зажегся нестерпимый огонь.

  – Э! А, ну, хорош! – Вир с силой вырвал у юнца бутылку. – Хрен тебе! Больше не дам!

  Парень упал на колени. Слезы, слюни, сопли, перемешиваясь, стекали вязким потоком на землю. Юлу казалось, что сейчас он умрет, что эта нестерпимая резь в глазах, в носу, в глотке – последнее его переживание в жизни. Однако какое-то время спустя дрожь в руках и коленях исчезла, восстановились дыхание и сердцебиение, в голове окончательно помутнело. Слегка подташнивало.

  Парень кое-как поднялся, осмотрелся, вспоминая, где он находится. Байкеры затихли и напряженно всматривались в темноту. В свете костров и факелов их лица напомнили Юлу сказки о демонах, вышедших после Великой погибели из чрева Радиации-Яги. Мама Талея часто рассказывала страшилки, чтобы дети не вздумали выходить ночью за порог землянки.

  "А я ушел далеко от дома и встретился с демонами и они хотят поработить меня", – подумал парень, мотнул головой и, заметив Вира Златорукого, спросил заплетающимся языком:

  – Кто победил?

  – Никто пока, – буркнул кастомайзер, – еще не доскакали.

  Юл почувствовал тошноту. Огненная вода беспощадно жгла нутро, неожиданно заболел желудок. Справившись с позывами рвоты, парень пробился в первый ряд толпящихся кочевников, веревка, который он был связан с Виром, это позволяла. Вдали послышался гул копыт. Кочевники оживились. Вытянув шею, Юл прищурился.

  Вскоре показались силуэты двух всадников. Хона, Хонда Молниеносная всего лишь на четверть лошадиного корпуса опережала Рекса, Хорекса Неустрашимого. Пригнувшись, девчонка выкрикивала что-то гортанно непереводимое. Род-капитан мчался молча. Байкеры загудели, вверх взмыли кулаки. Безумный гвалт заглушил топот копыт. Юл никогда не подозревал в себе страстного болельщика, ибо любил игры с предсказуемым результатом, когда точно знал, что выиграет, но сейчас он вдруг вытянул вперед руку и заорал:

  – Давай, мелкая мерзавка, давай!

  До финиша оставались считанные десятки шагов. Хоть и с небольшим отрывом, но девчонка побеждала. И тогда Рекс протянул руку, схватил ее за шиворот, с силой дернул на себя. Хона, отчаянно взвизгнув, слетела со спины кобылы, в последний момент зацепилась за предплечье соперника и потянула его за собой. Противники рухнули с лошадей, покатились кубарем по траве. Толпа охнула. Ни девчонка, ни род-капитан не поднялись.

  А в следующий миг бесшумным призраком промелькнул всадник, и кочевники, мгновенно забыв о только что случившемся инциденте, восторженно взревели. Юл понял, что его выиграл не Рекс и не Хона, а кто-то другой, но парня почему-то в данный момент совсем не занимала собственная судьба, он вглядывался в то место, где лежала девчонка.

  Погибла... вдруг она погибла... она – мерзавка, мелкая наглая негодяйка... но все же почему-то так щемит внутри, и сердце колит...

  Мимо ускоренным галопом мчались взмыленные лошади, но Юл ничего не замечал. Он смотрел сквозь них. Наконец, из тьмы поднялась тень и, пошатываясь, направилась к толпе. Парень облегченно вздохнул, когда в свете костра удостоверился, что это Хона. Лицо ее была вымазано, кожаные латы – помяты, а глаза зло горели. Следом за девушкой встал и Рекс.

  "Нет, она не должна на меня так влиять, она просто маленькая мерзавка", – мысли Юла словно обрели плоть, нечеткую, переливающуюся вязкой неопределенностью, но все же плоть, живущую своей самостоятельной жизнью.

  – И победителем объявляется Авас, Кавасаки Стальной из клана Дэнджеров! – послышался раскатистый голос Ури.

  Юла снова затошнило. Желудочный спазм заставил поморщиться.

  – Да! Дэнджеры рулят! – Вир, довольный и пьяный, добродушно подмигнув пленнику, отвязал его от себя:

  – Пойдем, подгоню тебя чемпиону.

  Но им никуда не пришлось идти. Победитель сам пришел к ним. И к ужасу Юла им оказался патлатый гнилозубый байкер. Тот самый, который ударил его за то, что парень назвал лошадей "лошадьми".

  – Что, встрял, кегленок! – кочевник оскалился. – Чую, мы с тобой сблизимся и поладим...

   Гексаграмма 8 (Би) – Сближение

  Учитесь действовать сообща

   Юла мутило. В горле на уровне кадыка противно булькало. Боясь, что его стошнит, парень прикрыл губы ладонью.

  – Если я скажу танцевать, ты будешь танцевать, – увещевал патлатый Авас, – если скажу кукарекать – будешь кукарекать, если скажу жрать говно – будешь жрать говно! Понял, да, кегленок?

  Юл молчал. Он просто не мог говорить. Одно слово – и все выпитое за вечер и ночь выплеснется наружу. Тело отказалось повиноваться ему.

  – У тебя что, йенг в глотке? – Авас схватил парня за руку, резко дернул ее на себя.

  Юл качнулся, открыл рот, спазм сжал желудок огненными тисками, парень согнулся пополам, и его вырвало. Струя блевоты окатила штаны и ботинки кочевника.

  – Сука! – Авас отскочил на два шага.

  Послышалось байкерское ржание, кто-то явно наслаждался наблюдением за происходящим. Юл разогнулся. Ему немного полегчало, в животе, по крайней мере, не ощущался нестерпимый огонь. Шумно дыша, он посмотрел на кочевника.

  – Кава... Кава... – медленно произнес парень, морщась, теперь ему не подчинялся и язык, хриплые слова сами собой вылетали из саднящей, пожженной спиртом глотки, – Кавасаки – хе... странное п-погоняло, надо тебя переименовать. Кавасаки звучит, как "моча лягушки".

  Кто-то снова разразился хохотом, а лицо Аваса исказила гримаса ярости.

  – Блядёныш! – патлатый кинулся на обнаглевшего юнца.

  Юл не обучался кулачному бою, его и Темерку прадед Олег упражнял лишь в искусстве владения гладиусом и малой боевой лопатой. Однако реакция у парня была отменная. Впрочем, Юл не был уверен, что дерется именно он, так как тело и мозг из-за переизбытка алкоголя в организме потеряли между собой всякую связь. Парень успел отклониться корпусом, и кулак скользнул по груди, не причинив существенного вреда. Юл тут же подался вбок, а Авас, поскользнувшись, рухнул в лужу. Туда, где еще недавно месили друг друга полуголые девки. Послышался смех. На этот раз женский.

  Патлатый байкер грузно поднялся. По кожаным доспехам стекала муть. Правая щека конвульсивно дергалась. В глазах пылала ненависть. Кочевник извлек из-за пояса нож. Юла это не испугало. Он глупо улыбнулся. Вдруг кто-то ударил парня в спину, прямо промеж лопаток. Юл, охнув, вскинув руки, свалился как подкошенный. Дыхание парализовала резкая боль. Несмотря на это, парень попытался встать, уперся ладонями в землю, чуть приподнялся, но в этот момент чей-то ботинок опустился ему на голову, и мир потух.

  Юл очнулся связанным по рукам и ногам в поваленной набок клетке. С трудом приоткрыв веки, он увидел догорающий факел из бёрн-травы и злое лицо Аваса.

  – Повезло тебе, кегленок, что Ури тебя вырубил! А то бы я тебя порешил. Но ничего я преподам тебе урок. Ты щас бухой, и тебе все похер. Но завтра ты протрезвеешь, и я научу тебя жизни. Отрежу ухо, понял, да?!

  Юл не ответил.

  – Понял, да?! – закричал Авас и ударил ногой по прутьям клетки.

  Парень промычал нечто нечленораздельное. Просто для того, чтобы кочевник от него отстал.

  – Жди солнца! – патлатый еще раз пнул клетку и ушел к одному из костров, возле которого сидели байкеры.

  Юл терпеливо дождался, когда останется один. Руки затекли, между лопатками ныло, пульсирующая боль давила на затылок, горло жгла изжога, очень хотелось пить. Парень осознавал, что нужно что-то делать. Прямо сейчас. Время не терпит, и завтра, не возникало никаких сомнений, чертов Авас исполнит свою угрозу.

  Единственный выход: бегство. Немедленное! Но как? Руки были стянуты веревками так сильно, что кровь не поступала в кисти. Юл уже не чувствовал кончики пальцев. Тем не менее, парень решил не сдаваться. Прадед Олег говорил, что человек должен бороться до конца, даже если обречен на поражение.

  Юл принялся тереть веревки о деревянные прутья. Затея так себе, глупая и бессмысленная. Но ничего лучше пока в голову не приходило. Парень провозился, пожалуй, с полчаса, пока не заметил направляющийся к нему силуэт. Юл замер и от досады цыкнул.

  – А ты храбрый, – грустно сказал силуэт, и парень узнал Хону.

  Девушка села на землю, скрестив ноги.

  – Я думала, ты трус, раз сдался в плен без боя, а ты Аваса жабьей мочой назвал, а потом в лужу уронил. Так смешно было.

  Юл молчал и настороженно слушал. Что-то ему подсказывало: с этой мелкой мерзавкой можно сблизиться. Только нужно найти, куда надавить...

  – Вообще среди байкеров-мужиков столько козлов! – сказала Хона. – Вот если бы этот долбанный Рекс, жаль, что он себе шею не свернул, меня не схватил, я бы победила и из шустрил перешла бы в проспекты, а там и до мемберов недалеко. А ты знаешь, как круто стать мембером, особенно если ты чувиха?!

  Парень не ответил.

  – А ты правда нес к морю останки Скальпеля Косноязычного?

  – Д-да... – вымолвил Юл.

  – И ты шел на юг, к реке Пагубь?

  – Д-да...

  – И ты не боялся идти один, там ведь выродки?

  – Д-да... Д-дай попить, – попросил Юл.

  – Так не боялся? – переспросила Хона.

  Парень сделал глубокий вдох, сосредоточился и выпалил на одном дыхании:

  – Ради спасения мира, чего не сделаешь.

  – Круто, – печально и восхищенно произнесла Хона, – а ты знаешь, что байкеры, перешедшие реку Пагубь и пробывшие на запретных землях семь дней, получают звание "стальные бедра", ну, или "стальная задница"? Можешь смело считаться мембером. Можешь голосовать на собраниях клана, получать лучшую долю добычи.

  – Мне нужно доставить останки... э-э-э... – парень поморщился, потому что в горле нестерпимо жгло, – Скальпеля к морю. Иначе быть беде. Извини, Хона, но твой отец не понимает, что делает.

  – Да он вообще ничего не понимает! – неожиданно вспыхнула девушка. – Он думает, что я маленькая! Знаешь, сколько трудов мне стоило, чтобы уговорить его взять меня в поход!

  – Вот! – воодушевился Юл. – Ты настоящая героиня! И ты достойна звания стальные... э-э-э... бедра! Ведь так!

  – Что? Что ты сказал? – Хона, схватившись за прутья, приблизила свое лицо к лицу парня.

  Юл пожал плечами, насколько это, конечно, было возможно в связанном виде. Он испугался, что ляпнул что-то не то, как почти два дня назад назвал лошадь "лошадью".

  – А ведь это идея! – восхищенно прошептала Хона. – Я ведь могу отправиться за Пагубь! На Пагуби стоит город древних Ростов. Там воют души умерших от безумия и истощают своим воем души живых. Ужасней его только Волгодон, где стоит Замок Смерти. А еще можно спуститься по течению реки к морю. Предки клана Дэнджеров вышли из города, где лестницы уходят в море. И если я омою свой акинак в волнах... это будет нереально круто! Я стану байкершой Стальные бедра. А из чувих такое звание имела только Яха, Ямаха Огнегривая из клана Реблов. И тот, кто преодолеет свой страх, обретет силу. Так говорят предки...

  – А еще нужно спасти мир, – как бы между прочим заметил Юл, – нужно высыпать останки этого вашего Скальпеля в соленую воду. А это еще круче! О тебе сложат баллады, которые будут передавать из поколения в поколение. Представляешь: баллада о бесстрашной Хоне! – парень, вспомнив красивые фразочки из какой-то книжки, прочитанной им несколько лет назад, как можно тверже произнес: